Текст книги "Плата за любовь"

Автор книги: Лидия Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава четырнадцатая

Отец Андрея был офицером. На последнем курсе училища он женился. Его избранница заканчивала пединститут. После завершения учебы они отправились на первое место службы, в военный гарнизон в маленьком городке Подмосковья. Через год у них родились близнецы, а еще через год отец получил назначение в Германию. В те времена служба за границей, считалась редкой удачей. За каких-нибудь пять лет можно было заработать и на машину, и на мебель, и на бытовую технику. Знакомые по гарнизону рассказывали, что и где можно купить, только работать должны оба, на одну зарплату не разживешься. У Люси с Сергеем в то время не было еще ничего, как говорится, ни кола ни двора, – они с двумя детьми жили в одной комнате офицерского общежития. Правда, общежитие было новое, чистое, с душевой, туалетом и кухней на четыре семьи. Да и квартиру скоро должны были дать. Но после Германии их ждала трехкомнатная квартира, повышение по службе, и главное – молодая семья получала шанс быстро встать на ноги. Только что делать с малышами? Двое годовалых детей – тут уж не до работы. После долгих обсуждений решили оставить их у бабушки – Люсиной мамы. Она работала учительницей и практически полдня могла посвящать внукам. С ней еще проживала Люсина сестра Вера, студентка.

– Почему к твоим? – возмутился Сергей. – Давай на Урал, к моим старикам. Там лес, речка, свой дом, огород.

– Хозяйство, не забывай, – в тон ему ответила Люся, – корова, свиньи… Да твоя мать света белого не видит. Работает от зари до зари. А отец в лесу пропадает. Кто же с детьми будет?

– Вот отец и будет. Написал: ребят – только к нам. Я их всему научу.

– Представляю, чему он их научит, – фыркнула жена, которая недолюбливала своего шумного и грубоватого свекра. – Своей маме я больше доверяю. Она учитель словесности. Научит мальчиков читать, писать. Мы вернемся, и через каких-то полгода детям в школу. Кроме того, она живет в городе, в квартире с удобствами, у них есть и ясли, и детский сад.

– Я тоже доверяю Марии Антоновне, – миролюбиво ответил Сергей, тем более что теща находилась в соседней комнате. Они с Верой приехали на выходные дни погостить и решить вопрос с детьми. – Но там большой дом, а здесь двухкомнатная «хрущевка». Тут спит Вера, там – мама, я даже не представляю, куда можно втиснуть две детские кроватки. И тяжело будет работать ей с внуками на руках, пойми ты, а у меня родители – пенсионеры. Я все равно уже попросил десять дней в счет отпуска, чтобы отвезти ребят.

– То есть ты все решил без меня, – оскорбилась Люся, – так что же мы обсуждаем?

– Люсенька, ничего я не решил, – поморщился Сергей. Он был очень покладистый человек и не выносил семейных ссор. Жену он любил и слушался. Но если считал собственное мнение верным, всегда настаивал на своем.

– Я так или иначе поеду повидаться с родителями перед отъездом. Ну что ты расстраиваешься? Иди ко мне. – И он обнял свою молодую жену, которая уже надула губы, собираясь заплакать. Отношения молодоженов еще не потеряли первоначальной свежести. Из-за службы мужа они мало бывали вместе, и их любовь пока еще носила романтическую окраску. Вот почему Сергей не мог вынести слезинок, сверкнувших в глазах своей любимой, но вспыльчивой юной жены.

– Мария Антоновна, – громко позвал он, – скажите свое веское слово. – К теще Сергей относился с подчеркнутым почтением, и она это очень ценила. В душе он почти не сомневался, что Мария Антоновна его поддержит. Она была так преданна своей профессии, своим ученикам, что на собственных детей оставалось мало времени. Конечно, она не могла открыто отказаться нянчить внуков, но и восторга по этому поводу наверняка не испытывала. Если оставить детей у нее, то заниматься ими будет, конечно же, Вера. Она их обожает. Но ей ведь только восемнадцать лет. И учиться надо, и погулять хочется.

– Мама, ты слышала, что он говорит? – всхлипнула Люся. – На Урал! Это сколько же туда ехать из Германии! А к тебе я бы каждый год приезжала. Я ведь там без них с ума сойду.

– Ничего ты не сойдешь, – строго сказала мама. – Надо так надо. Вы молодые, все нужно: и в дом, и детям. А у вас их двое! Я вам помогать не могу. Одна работаю, да Веру еще выучить надо. Сережа прав – квартира мала, на пенсию я пока не собираюсь. С одним ребенком мы с Верой еще бы управились, а с двумя, – развела она руками. – Не представляю!

– Что ты, мама, – вмешалась подошедшая Вера с маленьким племянником на руках. – Все, держи, – передала она ребенка сестре, – все съел, молодец, не то что Андрюшка.

Люся посадила сына в манеж, где уже сидел его братик и играл кубиками, не обращая ни малейшего внимания на споры взрослых.

– Никуда я их не отдам – таких крох, – заявила Вера. – Что ты еще придумал? – Это она Сергею.

Тот беспомощно посмотрел на тещу.

– Ну, безвыходных ситуаций не бывает, – авторитетно изрекла Мария Антоновна. – Раз так, то вот что: одного вы оставляете у нас, другого везете к деду. Никому не обидно и справиться легче…

Андрей остался с Верой и бабушкой. Его водили в детский сад, потом – в кружок рисования. Вера читала ему сказки, бабушка учила читать, считать. Он очень любил ходить с Верой в театр, заучивать стихи, рисовать и петь в детском хоре.

А Игоря растили родители Сергея в далеком уральском поселке. Дед, Иван Данилович, был властным и суровым человеком. В молодости он несколько лет отсидел в тюрьме за драку и вынес оттуда законы, которыми руководствовался и в жизни – не верь, не бойся, не проси. Всю жизнь он прожил здесь, на окраине поселка, почти в лесу, со своей молчаливой и покорной женой. Он забирал внука с собой в лес, сначала – за грибами, ягодами, потом – на охоту и рыбалку. Дед был малоприятным и грубым человеком, признавал только силу и любил крепкое словцо, вот и жил отшельником, так что маленькому Игорю не с кем было играть в детские игры. Единственным его другом был дворовый пес Валдай. Поначалу Валдай сидел на цепи и отличался злобным нравом. Он искусал трехлетнего малыша так сильно, что у Игоря на всю жизнь остались на ноге шрамы. А потом они подружились, и Игорь часто спускал пса с цепи, особенно когда хотел прогуляться по поселку. Никто не ограничивал его свободы – он ходил, куда хотел, делал, что ему нравилось. Сначала за ним по пятам бегала бабка, но, как только мальчик подрос настолько, что мог ходить с дедом в лес, Иван Данилович прикрикнул на жену, чтобы та «оставила парня в покое и не привязывала к юбке». Мужа Марфа Петровна побаивалась и слушалась, вот и молчала, хотя сердце кровью обливалось, оттого что «дурак старый в мороз дитя потащил». Но чистый воздух, дальние походы и простая сытная пища пошли мальчику на пользу. Игорь рос крепким, сильным, ничего и никого не боялся и подражал деду в повадках и выражениях. Бабушку он любил. Любил ее большие натруженные руки, пахнущие свежеиспеченным хлебом, ее тихие песни перед сном, страшные уральские сказы. Деда он тоже любил, но не боялся, как все вокруг, детским нутром чуя слабость к нему старика.

– Ты чего, так тебя перетак, – мог закричать он баском, – черт старый, бабку хулишь? Я те Валдая-то спущу. Он тебе, хрычу, уж портки-то порвет!

Дед заходился хохотом, а бабка ловила постреленыша и целовала в светлую макушку – заступник мой!

И вот в один день все закончилось – и походы на рассвете в тайгу, и купание в быстрой речке, и драки с поселковыми ребятами, и бабкины сказки. Приехал отец и забрал сына в далекий большой город, где в новой просторной квартире его ждал брат. Игорь, конечно же, знал о нем, но никогда не представлял, что, войдя в детскую комнату, пахнущую свежими обоями, он увидит… себя. Себя, но такого, каким он должен был стать: с аккуратной стрижкой, в выглаженной рубашечке и новеньких штанишках. Родители переглянулись и тихо прикрыли дверь: пусть ребята познакомятся поближе. Спустя несколько минут они прибежали на крик и возню – Игорь дубасил брата с недетской силой и злостью.

– Вот, вот – школа твоего отца! Полюбуйся! – кричала мама, успокаивая плачущего Андрея.

На протяжении нескольких лет родителям удалось примирить и подружить братьев путем постоянных увещеваний и наставлений. Но первая стычка принесла свои плоды – Андрей не любил брата, а тот платил ему презрением, за то что Андрей – чистюля и слюнтяй, и к этому примешивалось злобное возмущение – да как он смеет быть так похож на него!

А природа делала свое. Ребята росли и по-прежнему походили друг на друга как две капли воды. Желая исправить свою ошибку, родители всячески подчеркивали равенство братьев: если Игорь начал заниматься спортом – то и Андрея записывали в секцию, если один рисовал, то и другой должен был посещать занятия в художественной школе. У них были одинаковые стрижки, одежда, обувь. Игорю казалось, если он будет больше заниматься спортом, то вырастет выше. Он и вырос выше брата – на целых два сантиметра, но этой разницы никто не замечал. Потом они стали старше и умнее. Родители перестали заставлять их делать то, что было им не по нраву. А они нашли общий язык и даже стали использовать свое сходство в выгодных для себя случаях. Например, Андрей сдавал за брата алгебру, а тот за него – нормативы ГТО.

А потом к ним пришла первая любовь в образе зеленоглазой красавицы Марины. И как была у них – одна мама, так и любовь пришла – одна на двоих.

Глава пятнадцатая

Маша выходила замуж. Два месяца назад они с Павлом подали заявление, и вот сегодня – ее свадьба. Все произошло как-то быстро и довольно буднично.

Павел работал менеджером по продажам у них на фирме. Это был невысокий худощавый юноша, очень вежливый, очень спокойный и застенчивый. Все началось с того, что он робко пригласил Машу на какой-то очень модный спектакль гастролировавшего в городе известного театра. Спектакль Маше понравился. Места были отличные – в бельэтаже, по пригласительным билетам.

– Это презент моей маме. Она у меня доцент, – улыбнулся Павел.

После театра они посидели в кафе и потом стали встречаться. Ухаживания Павла немного удивляли Машу. Он был симпатичным, из хорошей семьи и почти на пять лет моложе ее. Она сразу поставила его в известность о своем бывшем замужестве и ребенке, но его это не смущало. Правда, и не интересовало. Он никогда не спрашивал ее о прошлом. Павел был немного флегматичным и словно не от мира сего. Но что было для нее очевидным – он нуждался в Маше и относился к ней совершенно серьезно. Роман с этим мальчиком она не воспринимала всерьез до того момента, пока он не сделал ей предложения.

– Я старше тебя, Паша, – сказала она, – и у меня сын. Не думаю, что твои родители будут в восторге.

– Мои родители здесь ни при чем, – покраснел он, – я уже взрослый и могу сам решать. Разве тебе плохо со мной?

– Нет, конечно. Но мы мало знакомы.

– Ну и что. Я тебя люблю. И хочу, чтобы мы были вместе.

Машу это озадачило. Павел ей, безусловно, нравился. Он был неглупый, начитанный. С ним было интересно, но ведь она его почти не знает. И она ничего не ответила. Но проходили дни, и он снова и снова возвращался к этому. А Маша устала жить одна и… согласилась. Потом познакомилась с его родителями.

Если честно, она ждала, что родители отговорят Павла, и пошла к ним на ужин, ни на что не рассчитывая. Но его мама, еще молодая и очень представительная дама, сразу заявила, что сын вполне самостоятельный и если таков его выбор, то они ему вполне доверяют, так как он никогда не поступает неосмотрительно. Маша была в шоке: совсем молодой человек без определенных средств (а Павел работал без оклада, только получал проценты от сделок, и Маша хорошо знала, как неважно идут у него дела), без жизненного опыта женится на женщине старше себя и с ребенком – разве это осмотрительно? Но она, естественно, смолчала. А вообще мама Павла ей не понравилась. Она была уж слишком любезной и какой-то фальшивой. Будущая свекровь два часа мучила Машу какими-то тестами на определение уровня эрудиции с вопросами типа: «По сколько зверей брал Ной в свой ковчег?» Маша, которая знала об этом Ное только понаслышке, тушевалась, отвечала невпопад и в результате получилась бы «круглой идиоткой», если бы не помощь Павла, который, как оказалось, был очень эрудированным. Потом их кормили чем-то изысканным, красивым и непонятным, но Маша осталась голодной. Папа Павла ей понравился больше – он был проще и доброжелательнее, галантно ухаживал за Машей. После этого визита у нее появилось странное ощущение недоумения и недосказанности. «А может, так и должно быть», – подумала она тогда.

И вот сегодня – ее свадьба! Маша в новом голубом костюме – подарок свекрови, цветочек в волосах, танцует со своим мужем. В маленьком зале ресторана, кроме родителей Павла, коллеги Маши. Директор – Сергей Иванович, бухгалтер – маленькая пухленькая женщина и вся молодежь: высокий Миша, усатый Саша, Гена, Рома и единственная девушка в фирме – новая секретарша Наташа (Машу повысили до должности офис-менеджера). Наташа ведет себя ужасно – откровенно кокетничает со всеми подряд, демонстрируя и без того донельзя оголенные ноги и грудь. Естественно, все ее понимают недвусмысленно и норовят пощупать. Тут она округляет и без того круглые глаза в обрамлении абсолютно синих ресниц, как будто говоря: «За кого вы меня принимаете?», – но через минуту все повторяется. Машин свекор уже почти пьян и раздевает Наташу глазами, а та наклоняется к нему с хохотом, и его взгляд устремляется в глубину ее декольте. Свекровь отводит Павла в сторону. А Машу приглашает Миша. Он такой высокий, что она видит только его шею. Вообще он хороший, этот Миша. Всегда помогает ей на работе, и с компьютером, и с документацией. И продавец отличный, Сергей Иванович очень его ценит.

– Зачем ты это сделала, Маша? – спрашивает он.

Она закидывает голову и недоуменно смотрит на него.

– Ты же его не любишь. И не знаешь. – Он глядит на нее сверху вниз с явным сожалением. – Никто из нас его не знает, – кивает он в сторону Павла. – Вроде бы ничего парень, но уж больно зажат. Не замечала?

Теперь она понимает, что именно ее все время настораживало – действительно, зажат. Но обсуждать мужа сразу после свадьбы, пусть даже с Мишей, она не хочет.

– Нет, – качает она головой. Краешком глаза она замечает, что Павел с матерью что-то уж очень увлеченно обсуждают на балконе. Похоже, он необычайно взволнован, она таким его никогда не видела. Наверное, до матери дошло, и теперь она упрекает его за то, что тот испортил себе жизнь. Чего же раньше молчала? Она оставляет Мишу и спешит к Павлу. С ее приходом все изменяется. Свекровь – сама любезность, а муж мрачен.

– Что случилось, Паша? – заглядывает она ему в глаза. – Ты расстроен? Что тебе говорила мама? Обо мне?

– Да нет, – обнимает он ее. – Учила меня жить… Маша, – поднимает он на нее виноватые глаза, – я должен тебе кое в чем признаться, только обещай, что не будешь смеяться.

У него такой несчастный вид, что Маша поспешно кивает, а сердце сжимается в дурном предчувствии.

– Понимаешь, я… В общем, у меня еще никогда… Это будет моя первая ночь.

До Маши не сразу доходит. Потом она облегченно вздыхает и ласково улыбается.

– Это должно быть красиво, – бормочет он, – а мама какие-то глупости говорит. Лезет, куда ее не просят. Вечно она так. Я ведь уже взрослый.

Маше его жалко и как-то все странно. У нее были взрослые опытные мужчины, которые брали инициативу на себя, и вот теперь ей придется лишить этого мальчика невинности. Ей становится не по себе. У них ничего пока не было, кроме поцелуев. Но она думала, что он так воспитан, а он, оказывается, просто ребенок. Вместо мужа она приобрела еще одного сына.

А впереди ее ждало еще много открытий.

Павел переехал к ней. Но к ее родителям они никак не могли вырваться. Ей хотелось познакомить их с мужем, но тот все время отказывался от поездки под разными предлогами. И она ездила сама. Папа с мамой расспрашивали ее, однако она рассказывала все только хорошее и не делилась своими тревогами. Ссылалась на занятость мужа и приглашала родителей в город. Но шла зима, время было гриппозное, и папа, как главврач, никак не мог вырваться, а мама не могла оставить хозяйство и Павлика. Сына Маша пока не хотела тащить в их непонятную семью. Вроде все было хорошо – Павел был добрым и ласковым, помогал ей готовить и ходил по магазинам. Денег, правда, не зарабатывал. Не получалось у него пока со сделками. Но Маша, которая теперь прилично получала, не корила его этим. Ее больше беспокоила какая-то несамостоятельность Павла. К ее родителям он не ездил, а его родителей они навещали каждую неделю. Эти визиты всегда проходили по одному сценарию – умные разговоры на интеллектуальные темы, классическая музыка за скучным церемонным обедом. Нечто трудно различимое глазом на большой красивой тарелке, зеленый чай и – привет! Конец обеда. «Интересно, они всегда так едят или передо мной выделываются?» – думала Маша. После этих встреч она уезжала голодная и сбитая с толку. А главное – свекровь всегда незаметно уводила Павла на некоторое время в другую комнату и плотно закрывала дверь. А свекор старательно развлекал Машу и не оставлял ее ни на минуту одну. Сначала Маша не обращала на это внимания. Потом попробовала прорваться за мужем, но свекровь ее мягко остановила:

– Мы с Пашей всегда были очень близки, и у нас есть свои секреты.

Маше это не понравилось. Она попыталась выяснить у Павла, но не получила никакого вразумительного объяснения.

– Она просто боится за меня, – как-то бросил он, отбиваясь от ее настырных вопросов.

– Почему? Я что, съем тебя? Она допрашивает тебя о нашей личной жизни? – поразилась Маша.

Павел замкнулся тогда и весь вечер молчал. После этих разговоров с матерью он всегда был немного напряжен, но дома вел себя как обычно.

– Давай перестанем к ним ездить, – предложила она. – Раз она тебя так достает.

– Нет, что ты, – испугался он.

Маша не знала, что делать, и решила положиться на время. Все будет хорошо, говорила она себе. Он просто очень молод и закомплексован. Но он любит ее, слушается. Родители его, хотя и непонятные, но приличные люди. Папа лоялен по отношению к своей церемонной жене, зарабатывает прилично, заботится о доме. И Паша будет такой. Дай только срок.

Глава шестнадцатая

Зима выдалась холодная и снежная. Талия Оли округлилась, и теперь она стеснялась снимать куртку в офисе и при сделках. Но коллеги и так все понимали и помогали ей. Директор подбрасывал ей хороших клиентов, и она стала прилично зарабатывать. Тратила очень экономно, понимая, что скоро не сможет работать. К Маше на свадьбу Оля не ходила, да и вообще почти прекратила с ней отношения. У той была своя жизнь, у нее – своя. Они перезванивались, но не делились, как прежде, своими личными проблемами. Андрей тоже больше не объявлялся. Оле хватало общения – с коллегами, клиентами, с семьей отца. Не было даже времени нормально заниматься дочерью. Если выдавались свободные часы – убирала, стирала и спала. Постоянно хотелось спать. Частенько вечером она включала телевизор, Лиза устраивалась на коврике с игрушками, а Оля спала-дремала на диване, чутко прислушиваясь к тихой возне Лизы.

Сегодня она решила порадовать дочку и с утра повезла ее на санках в парк. За ночь намело свежего снега, и парк буквально утопал в первозданной белизне. Лиза накаталась на горке, ее щечки раскраснелись, черные глазки сверкали радостью, и Оля невольно улыбалась, поглядывая на нее.

– Мам, я хочу еще, – требовала дочь.

– Нет, зайчик, пора обедать. Пойдем, солнышко, мама устала.

Лиза, вздохнув, великодушно согласилась.

– А в следующее воскресенье пойдем на горку? – спрашивала девочка, пока Оля везла ее на санках к дому.

– Посмотрим, какая будет погода.

Оля с усилием тащила санки. По глубокому снегу в парке они шли легко, а вот по обледенелому асфальту, кое-где посыпанному песком, – туговато. Оля даже вспотела, а сказать дочке, чтобы та пошла ножками, не сообразила. Так и тянула, как бурлак на Волге, задыхаясь от усилий. Внезапно санки пошли легко. Оля посмотрела через плечо и увидела, что какой-то мужчина подталкивает санки. Она улыбнулась. Вот глупая, надрывается, как будто Лиза десять шагов до подъезда не дойдет. Она уже собралась поблагодарить мужчину, но тут он выпрямился, и слова замерли у нее на губах. Это был Игорь. Она узнала его сразу. Как можно перепутать его с братом? Они даже смотрят по-разному!

Она остановилась. Игорь окинул ее заинтересованным взглядом. Бежевая куртка, вельветовые брюки заправлены в короткие сапожки, беленькая вязаная шапочка и такие же варежки очень шли ей. Похоже, она понравилась ему в таком виде. Он тоже выглядел неплохо. Даже вполне респектабельно, подумала Оля. Игорь был без головного убора, и его короткие светлые волосы красиво оттеняли синие глаза. Он был в черной кожаной куртке, явно дорогой и очень модной, и поигрывал ключами. Его машину она увидела под своим парадным. Игорь чуть задержал взгляд на ее располневшей талии, скрытой пуховой курткой, и по его лицу поползла та неприятная улыбка, которая так озадачила ее тогда, в ресторане. Она внутренне ощетинилась. Вскинула голову, сжала губы и сузила глаза. Он увидел ее враждебность и убрал улыбку.

– Узнала?

– Узнала.

– Поговорим?

Она помолчала, а Лиза нетерпеливо заерзала в санках, поглядывая на взрослых.

– Мама? – требовательно заныла она.

– Лиза, пойди поиграй на детской площадке. Мне с дядей поговорить надо.

– А обедать?

– Сейчас, пять минут.

Лиза недоверчиво оглядела незнакомого дядю и пошла на площадку.

– Твоя? – непонятно зачем уточнил Игорь. – Красивая девочка. Можем подняться к тебе. Зачем ребенка морозить?

– Не стоит, – отрезала Оля. – Я тебя слушаю.

– Это я тебя слушаю.

– Мне нечего сказать.

– Точно? А мне кажется, что есть нечто, о чем стоить сказать мне, а не моему брату.

Ольга разозлилась:

– Да вам, тебе и твоему брату, вообще ничего нельзя говорить! Для вас других людей не существует! Только ваши желания! Разве вы что-то понимаете? Я же его просила! Ты что думаешь, мне приятно тебя видеть? Да я вас знать не хочу! – уже кричала она.

Испуганная Лиза подбежала к ней и схватила за руку:

– Мама! Мамочка!

Глаза Игоря сузились, на скулах заходили желваки.

– Ладно, – бросил он, – поговорим, когда ты успокоишься.

Ольга сама не понимала, отчего она так психанула. Ведь в глубине души она хотела, надеялась его увидеть, а стоило ему появиться – и вся обида, вся горечь, казалось, забытая, вырвалась наружу. Она покормила Лизу и уселась в раздумье в кресло. Интересно, почему он приходил? Андрей прислал? Зачем? После рассказа Андрея она не знала, что и подумать об этом человеке, хотя, несомненно, он ее интересовал. Она вспомнила их ночь, и ее снова, как тогда, обдало жаром. Да, любовник он великолепный, а что до остального… Внезапно раздался звонок и, еще до того как открыть, она уже поняла, что это он.

Игорь снял куртку и сел на табурет у кухонного окна. Оля присела у стола.

– Угостишь кофе? – миролюбиво поинтересовался он, чтобы чем-то заполнить неловкое молчание.

Его спокойствие передалось ей. Действительно, почему она нервничает? Все равно он не оставит ее в покое, пока не скажет то, зачем пришел.

– У меня нет. Мне нельзя, я и не держу, чтобы не соблазниться. Могу чай сделать.

– Не нужно. – Он помолчал, раздумывая, и окинул ее холодным взглядом. – Значит, у тебя будет ребенок. И ты сказала Андрею, что от меня. Хотелось бы знать, почему ты так решила? Насколько я понимаю – у тебя и с ним что-то было, да и муж тут у тебя появлялся, а может, еще кто-то? Так почему ты уверена, что ребенок от меня?

– Я ни в чем никого не уверяю! – Ольга даже задрожала от негодования и обиды. Так вот за кого он ее принимает! – Я не знаю, что наплел тебе брат. Ты его слушаешь, вот с ним и выясняй. Чего ты ко мне приехал? У меня и без тебя проблем хватает.

– Я жду ответа. – Голос его был спокойным, но напряженным, словно от сдерживаемого гнева.

– Ах, ты ждешь ответа! – завелась Ольга. – Ну, так ты, безусловно, прав: я спала с бывшим мужем, и с Андреем, и вообще у меня куча мужиков. Так что тут ты абсолютно ни при чем. Доволен? Вали отсюда.

Он посмотрел на нее с такой злостью, что она внутренне поежилась.

– Если это действительно мой ребенок…

– Я же сказала…

– Если это действительно мой ребенок, – угрожающе повторил он, – и ты это скроешь, ты очень пожалеешь об этом.

Он не шутил. Ольге стало неуютно. Андрей ведь предупреждал, что его брат – человек опасный. Только почему тогда он все рассказал ему?

– Ну…

– Не «нукай», я тебе все сказала, – вспылила она.

– Я слышал твой бред насчет «кучи мужиков», – усмехнулся он, – не надо из меня дурака-то делать. Я на своем веку на баб насмотрелся, вижу – кто чем дышит. Сначала я думал, ты хочешь Андрея на себе женить. Но у него есть жена. Со мной этот номер не пройдет – я тоже женат. А вообще – мне тебя жалко. Мать умерла, муж смылся, беременная, жить не на что – вещи продаешь.

Оля вспыхнула:

– Это было один раз! А сейчас я работаю. Так что жалеть меня не надо, пожалей лучше себя!

– Господи, что ты заводишься с пол-оборота, прямо, как я! – пробормотал он, усмехаясь. – Но ребенок будет? И от меня?

Ольга молчала. Он вдруг заговорил тихо и мечтательно, что как-то не шло ему, делало похожим на Андрея.

– Ты знаешь, я часто вспоминаю нашу встречу. У нас была потрясающая ночь, после таких ночей родятся прекрасные дети. – Он испытующе смотрел на Олю, но она не поднимала глаз. – Но вот что важно: ты не избавилась от ребенка, значит – ты его хотела.

– Да прошляпила я! – не подумав, брякнула Оля. – Понимаешь, прошляпила. Поздно было делать аборт.

– Так, – вдруг оживился он. – Значит, ты признаешь, что ребенок мой и что он – нежеланный?

Олька нехотя кивнула.

– Тогда у меня к тебе деловое предложение. Я обеспечиваю тебя до родов и после, до полной реабилитации, так сказать. А ты… отдаешь мне ребенка.

Ольга даже не нашлась, что ответить от возмущения. Как он может! Обманул ее, посмеялся, а теперь смеет делать ей гнусное предложение – продать собственного ребенка.

– Ты… Да ты…

– Ты ведь сама сказала – тебе он не нужен, а мне – нужен.

– Вот пусть тебе жена и родит. А я своими детьми не торгую! Все! Закончили! Теперь оставь меня в покое. Я знаю, что у тебя хобби такое – обманывать женщин.

– Тебя я не обманывал. Если мне не изменяет память, я даже выручил тебя в неприятной ситуации. Разве я говорил тебе, что я – Андрей? Может, я только и ждал, что ты прозреешь?

Ольгино лицо смягчилось, и, заметив это, он придвинулся к столу. Теперь они сидели совсем рядом и смотрели друг другу в глаза.

– А с Мариной? – вдруг вспомнила она. – Ты тоже ждал, пока она прозреет?

От такого вопроса Игорь опешил, но быстро нашелся.

– Не говори о том, чего не знаешь!

– Знаю. Мне все рассказал Андрей. Ты поступил с ней точно так же, как со мной.

– Нет.

– Да. Она тоже думала, что это Андрей.

– Нет, – вдруг улыбнулся он и стал очень красивым. – Нет, – снова покачал он головой. – Марина знала, что это я.

– А почему тогда она ударила Андрея?

– Я смотрю, Андрюха наболтал тебе тут! – Недовольно поморщился он. – Какая разница, что было тогда?

– Ситуация похожая.

– Ничуть. Ну, да ладно. Удовлетворю твое нездоровое любопытство к моему темному прошлому, – насмешливо продолжал он. – Она ударила Андрея, потому что не посмела ударить меня. А может, считала его виноватым в наших сложностях.

– А ты ударил Андрея, потому что не посмел ударить ее, – в тон ему ответила Оля. – Бедный Андрей! От всех ни за что досталось.

– Ну, на мой кулак он сам напросился, но в какой-то мере я даже оказал ему услугу. Во всяком случае, он сразу излечился от своих фантазий. Не мешало бы, чтобы и меня тогда так двинули. – Он снова улыбнулся. – Хотя не думаю, что мне бы помогло – я не так чувствителен к боли.

– Тебя что, много били?

– Было дело.

– Родители?

– Нет, что ты? А тебя что, били родители?

– Нет.

– Оно и видно, – съязвил он. – Один мой знакомый утверждает, что людей, которых в детстве родители не пороли, сразу видать. Нет у них, говорит, реального взгляда на жизнь и тормозов нет. Вот и вытворяют, что хотят. Короче: за одного битого двух небитых дают.

– Глупости какие. Меня поражает, какие воспоминания остались у вас с Андреем о первой любви.

– А у тебя какие?

Ольга вспомнила Олега и промолчала.

– Отчего тебя так интересует история с Мариной? Ревнуешь?

– Очень надо!

– Не ревнуй. Зато моего первого ребенка родишь ты. – Ему определенно доставляло удовольствие поддевать ее.

– Ну, ты и наглец. – Она попыталась встать, но он удержал ее за руки. Ольга нахмурилась, возмущенно поджав губы. Игорь непонятно посмотрел на нее и поднес ее ладони к своему лицу, прижал к щекам.

– Сейчас ты так похож на Андрея.

Его лицо стало холодным. Он отпустил ее руки и отодвинулся.

– Неужели ты еще не поняла, что подобное сравнение мне неприятно?

– Почему? Это как быть похожим на отца или на мать.

– На отца или на мать – пожалуйста, а на этого…

– Что ты, собственно, против него имеешь? Завидуешь?

– Я? Чему?

– Ну, не знаю. Тому, что он лучше, чем ты… Или его успеху у женщин.

– Это он тебе наплел про свои успехи у женщин? – насмешливо протянул Игорь. – Да он их боится!

– Зато ты со всеми смелый! – съязвила Оля.

Он снова придвинулся, взяв ее за руку, и его темно-синие, почти черные глаза ласкали ее.

– Не со всеми, а только с такими норовистыми.

– Что ты говоришь! – Ольга с удивлением отметила, что она откровенно флиртует с ним и это доставляет ей удовольствие.

На его лице появилась знакомая наглая ухмылка.

– Не дразни меня, детка, – прошептал он, – мне всегда было интересно: как это – заниматься любовью с беременной женщиной.

– Да пошел ты со своей любовью! – вырвала она руку.

– Жаль, что ты в положении, а то я всыпал бы тебе за твое «пошел».

– А, так ты еще и бьешь женщин?

– Только некоторых, кому это на пользу. – Он встал, порылся в карманах и положил на стол деньги.

– Убери, – прошипела Ольга.

– Питайся нормально, – жестко сказал он. – Ребенка береги.

И все. Вроде, кроме его драгоценного ребенка, никого больше не существует.