Текст книги "Плата за любовь"

Автор книги: Лидия Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава двенадцатая

Дома она в отчаянии бросилась на кровать и проплакала до вечера. Ну, как можно натворить столько глупостей за такое короткое время! Она вспомнила сумасшедшее лето. Приезд Саши, Андрей, его брат. Все это казалось таким забавным. Вспомнила, как в шутку решила отбить Андрея у Маши, за то что та осмелилась строить глазки ее бывшему мужу. Какой неотразимой она себе казалась! Искала, чем бы себя развлечь от нечего делать. Сорила деньгами. Купила такое дорогое и совершенно ненужное платье. Она снова, как тогда, увидела себя в большом зеркале: красивая, наглая, полуголая. Ольга всхлипнула. Где-то она читала, что за все в жизни нужно платить. В то утро она чувствовала себя такой счастливой, как будто воспарила на небеса. И тем больнее было спустя несколько минут шлепнуться о землю. Ей казалось, что уже тогда она заплатила за все. Выходит, еще нет. Она будет расплачиваться за свой поступок всю жизнь. Что дальше? Избавиться от ребенка. Рожать? А если он родится больным? Она пила коньяк. Да и здоров ли этот парень? Она словно снова увидела высокую мускулистую фигуру на фоне рассветного окна. Здоров. И красив. Все остальное – Бог весть. Но действительно – здоров и красив. Она вытерла слезы и подошла к зеркалу. Господи, неужели это жалкое, растрепанное создание – она?! Ольга машинально потянулась за расческой, причесала отросшие почти до плеч волосы. Что пользы плакать! Сама виновата, и сама должна найти выход. Она ничего не станет пока говорить отцу, ему и без того не сладко, и вообще – никому не скажет. И она не будет убивать собственного ребенка. Впервые она подумала о нем как о своем, и ей стало тепло при мысли о малыше. У нее будет прекрасный ребенок. Она ощутила что-то от прежнего своего чувства – волнение, желание. Что ни говори, а это была ночь любви. Пусть одна и короткая, но любви. Она просто испугалась, это все от неожиданности. А теперь она хотела, очень хотела ребенка, потому что помнила: только желанные дети бывают удачными. Ольга снова посмотрела на свое отражение. И увидела спокойное и уверенное лицо. Она подмигнула ему. И худенькое бледное лицо в зеркале тоже усмехнулось и подмигнуло ей. Оля прошла в кухню, вскипятила чайник и села пить горячий чай, обдумывая, что теперь ей следует делать. Положение серьезное, но не безнадежное. Положительное: у нее есть квартира, при случае отец поможет, но лучше обойтись без его помощи. Она – молодая, здоровая женщина (незаметно для себя Оля повторила слова врача), Лиза уже большая девочка. Отрицательное: у нее нет работы, денег, мужа, мамы и ей через пять месяцев рожать.

Поразительное везение! Но теперь, когда решение принято, ей стало, пожалуй, даже весело. Словно сама судьба бросала ей вызов – завоешь, Олька, или нет? Не дождетесь, усмехнулась она. Итак: первое – надо заработать денег, и побыстрей! Нужно хорошо питаться – ребенок должен родиться здоровым. После смерти мамы она практически не пила спиртного, не курила, и пару месяцев у них еще хватало на необходимые продукты. Плохо, что в тот вечер она пила коньяк и даже, помнится, порядком опьянела. Но не выпила же она столько, что это скажется на ребенке! Не может же Бог еще и этим ее наказать. Она наспех прочла молитву и неумело перекрестилась. Бабушка говорила, что отчаянную молитву Всевышний всегда услышит. А у нее сейчас все отчаянное: и положение, и мысли, и молитвы.

Нужно немедленно раздобыть денег, чтобы хватило на первое время. Сидеть на вермишели больше нельзя. Все зубы выпадут. Где взять? Снова занимать? Оля поморщилась. Продать что-то… Что у нее самое дорогое? Перстенек? Обручальное кольцо? Серьги? За это в скупке дадут копейки, как за лом. Да и вообще, золото нужно приберечь на самый крайний случай, за него всегда хоть сколько-то возьмешь. Значит, что-то из вещей. Может, мамин кожаный плащ? Он не новый, дорого не продашь, а ей он впору. И мама обиделась бы. Оля поймала себя на мысли, что думает о матери, как о временно отсутствующей. Ей до сих пор трудно примириться с мыслью, что это отсутствие – навсегда. Как было бы хорошо, будь она сейчас рядом! Оля с трудом сдержала слезы и тряхнула головой. Не надо сейчас об этом. Так что же продать?

Платье! Решение оказалось таким простым, что она даже поразилась. Ну, конечно же, то самое платье. Раз она его купила, так, может, еще какая дура позарится! Оля вытащила платье из шкафа. Она так и не надевала его больше после того вечера. Пожалуй, сейчас это самая новая и самая дорогая вещь у нее. Она заплатила семьдесят долларов, в крайнем случае можно согласиться и на пятьдесят. Оля подняла платье на вытянутых руках и внимательно оглядела его. Как будто все в порядке. Боже, какая она была беспечная: отдать за эту тряпку такие деньги! Ведь если бы не платье… Она не была, конечно, настолько суеверной, чтобы всерьез обвинять во всех своих неприятностях платье, но ей очень захотелось избавиться от него. И она загадала: если продаст платье – все у нее будет хорошо и этот нежданный ребенок принесет ей счастье. Сказав себе это, Ольга решила поскорее осуществить задуманное.

…На следующий день она стояла на ступеньках подземного перехода, ведущего к станции метро. Это было очень людное место, рядом находился большой вещевой рынок, и здесь, в переходе, с утра до вечера торговали абсолютно всем. Сначала Оле было стыдно стоять с этим платьем, которое она для придания товарного вида повесила на плечики. Но потом она увидела, что на нее никто не обращает внимания, а через час уже так устала, что сама пыталась привлечь внимание прохожих к своему товару. Но люди озабоченно спешили мимо. И никому не было дела до легкомысленного, экстравагантного наряда. К тому же следовало быть внимательной и убирать свой товар при появлении «стражей порядка». Одну-то вещь спрятать в пакет нетрудно, а вот ее соседки при слове «менты» хватали в охапку весь товар и перебегали переждать в укромное место. Прошло три часа. Ноги и руки у Ольги замерзли, и она пробралась поближе ко входу в метро. Здесь было теплее. Слева от нее старушка торговала полиэтиленовыми пакетами. Справа пожилая женщина продавала шерстяные свитера. У старушки торговля шла бойко. Свитерами тоже интересовались, но пока не покупали. Оля устала, ее охватило отчаяние – так можно и месяц простоять и не продать!

– Свое, что ли, продаешь? – жалостливо спросила женщина со свитерами. Оля кивнула.

– Оно новое… Как думаете, не продам?

Женщина оценивающе осмотрела платье.

– Повезет – продашь.

– Да у кого щас деньги на такое есть, – проворчала старушка, – щас людям и хлеба не за что купить.

– Щас люди разные, – отрезала женщина со свитерами, – кому хлеба не за что купить, а кому и денег некуда девать. Ты стой, дочка, – ободрила она Олю, – повезет – продашь. Деньги, небось, нужны.

– Ты не заболела, часом? Бледная какая, – покачала головой женщина, – и синяки под глазами.

– Я беременна. – Оказывается, так просто сказать это чужим людям и так странно слышать это о себе самой.

– Ох ты, бедная, – сразу подобрела старушка, – голодная, наверное?

И, не слушая Олиных протестов, она всучила ей щедрый ломоть свежего хлеба:

– Ешь, сердешная.

Хлеб оказался удивительно вкусным. Ольга с наслаждением вгрызлась в горбушку и стала с удовольствием жевать. Платье она повесила рядом со свитерами, спрятав озябшую руку в карман.

– Почем?

Оля увидела высокую красивую блондинку в модной голубой дубленке. Светлые волосы спадали на плечи, голубые глаза наивно распахнуты, губы в капризной улыбке – такая купит! Девушка обращалась к женщине со свитерами.

– Это вот женщина продает, – указала та на Ольгу.

Она уже подалась вперед, боясь упустить покупательницу, как вдруг ее внимание привлек спутник девушки. Он держался позади блондинки. Равнодушно посмотрел на платье, которое та уже приложила к себе, примеряя. Он был под стать ей – высокий, хорошо сложенный, в красивой дорогой куртке. Взгляд его холодных глаз, безразлично скользнув по Оле, вдруг задержался, стал острее, и она с ужасом узнала в нем брата Андрея. Теперь ее не могло обмануть их сходство. Вот он! Виновник ее несчастья! Отец ее ребенка! По тому, как он смотрел на нее, Оля поняла, что он тоже узнал ее. Внезапно ей стало стыдно, стыдно за свой жалкий вид с куском хлеба в руках в этом грязном подземном переходе. Кровь прихлынула к лицу, но она не отвела глаз и смотрела на него со всей ненавистью и презрением, на которые только была способна. Блондинка что-то спрашивала Олю, но та ее не слышала.

– Странная какая, – обиженно обратилась блондинка к своему спутнику, – спрашиваю «сколько?», а она молчит.

– Тебе нравится? – спросил он девушку.

– Да, Игорь. Мне пойдет такое, как думаешь?

Вместо ответа он снова посмотрел на Олю.

– Так сколько? – спросил он.

Ольга ненавидела себя в эту минуту не меньше, чем его. Боже, она стоит голодная, мерзнет! А он сытый, модный, довольный! Снял себе новую дурочку на ночь! И она носит его ребенка!

– Сто, – ответила она, больше всего на свете желая, чтобы они поскорее ушли.

– Долларов?

Оля кивнула. Игорь полез во внутренний карман куртки, извлек оттуда пачку денег и, выбрав, протянул ей сто долларов.

Они ушли, а Оля, оцепенев, стояла, сжимая в руке новую зеленую купюру…

…Возможно, права старая поговорка, утверждающая, что деньги всегда идут к деньгам, – через неделю Оле удалось заключить свою первую сделку. И к этим ста долларам прибавились еще сто. Она погасила задолженность по квартплате, отдала долги соседке и отцу, купила немного продуктов. У нее еще осталось восемьдесят долларов, и это поддерживало. По ее подсчетам, если тратить в неделю десять долларов, им с Лизой хватит почти на два месяца. За это время нужно постараться заключить еще хоть одну сделку. Десять долларов в неделю – это, конечно же, мало, но это значит, что каждый день у них будет на завтрак каша с молоком, два раза в неделю она и Лиза могут съесть по яйцу и по сто граммов творога на ужин, а один раз – и по кусочку рыбы. Оля вспоминала, как носила Лизу. Мама и Саша выполняли все ее желания, любые деликатесы тут же появлялись, а она все равно находила, на что обидеться и поплакать. Сейчас было не до того. Она нашла книгу о питании будущих матерей и поняла, что даже теперь в состоянии более или менее правильно питаться. Ребенок возьмет из ее организма все, что ему нужно. Она купила два килограмма моркови и стала есть ее каждый день. В женской консультации Ольге выдали витамины и сухое молоко. Если бы полгода назад кто-то сказал ей, что она, как Плюшкин, будет учитывать каждый кусок, который съедают они с Лизой, – она рассмеялась бы ему в лицо. Но сейчас было не до смеха. Каждое утро, поднимаясь, чтобы отвести Лизу (она снова отдала ее в детский сад, чему та была очень рада), Оля говорила себе: «У меня все хорошо, у меня все правильно, у меня все получится», – и отправлялась на работу. Это стало ее «Отче наш», это помогало, придавало сил и уверенности. И плакать не хотелось, на это не было времени, а если и случались какие-то неприятные стычки с сотрудниками или с клиентами, она просто сжимала губы, и крылья ее тонкого носа трепетали, как у норовистой лошадки. Ей не хотелось плакать – ей хотелось драться, драться за свой заработок, за свою дочь, за будущего ребенка. Она оставила все мысли о другой работе – в агентстве недвижимости, как она успела убедиться, можно заработать и большие деньги, нужно только не сидеть сложа руки. И когда в очередной раз она мчалась на просмотр квартиры и чувствовала, как горят от усталости ноги, она шептала себе: «Ничего, ничего – волка ноги кормят».

На работе никто не знал о ее беременности. По ее фигуре ничего не было заметно. У нее и с Лизой был маленький живот. Коллеги видели ее вечно спешащей, деловой и нервной. Она ни минуты не тратила на пустые разговоры и чаепития. Очень выручал домашний телефон. Она могла появляться в офисе, только когда ей требовалась информация. Ее старания увенчались успехом, и вскоре она продала большую и дорогую квартиру. Ольга почувствовала себя уверенней, но не позволяла себе расслабиться, так же спешила на встречи, не обращая внимания на усталость и головную боль. Стала покупать больше фруктов, соки, мясо. И откладывать деньги. Спала крепко, едва успев лечь. Но даже во сне ощущала легкие толчки новой жизни внутри своего тела. Безумно уставала, однако была довольна и горда собой. Пусть она натворила много глупостей, но теперь стоит на собственных ногах и сможет позаботиться о своих детях.

Глава тринадцатая

…У Лизы поднялась температура, и Оля осталась с ней дома, намеченный просмотр казался ей бесперспективным, и она с легкой душой отменила его. Тем более что должен был приехать Андрей, как он выразился по телефону, «для важного разговора». Он приехал с целой сумкой продуктов. Когда он стал ее распаковывать, Ольга удивленно поглядела на него.

– Что это? Ты решил отметить у меня свой день рождения?

– Пожалуй, – засмеялся он и достал из пакета бутылку белого вина. – Ты не против?

– Да ради бога, – пожала она плечами и поставила на стол фужеры.

– Так о чем таком важном ты хотел со мной поговорить? – спросила она, пригубив вино.

Андрей изучающе посмотрел на нее.

– Понимаешь, приезжал мой брат.

– Игорь?

– Игорь, – подтвердил он. – Но ты мне не сказала, что вы хорошо знакомы.

Оля промолчала.

– Так вот. Он приехал и спросил меня, почему это одна моя близкая подруга продает свои вещи у метро, и хорошо еще, что пока только вещи. Я не сразу понял, что речь о тебе, но он так подробно описал тебя. – Андрей налил еще вина и, подняв бокал, пристально посмотрел на Ольгу, склонив голову, как попугай, набок. – Ему показалось, что ты находишься за чертой бедности.

Ольга вспыхнула.

– Вот дурак.

– Я поспешил к тебе – спасать вас от голода.

– Ха! Позаботься лучше о себе. Или о своем братце. У меня все прекрасно. Я даже верну тебе долг. – Она поспешно достала из сумочки кошелек и протянула ему пятьдесят долларов. – Вот! – Видя, что он не берет, она всунула ему деньги в нагрудный карман пиджака. – Так что, как видишь, у меня все отлично, так и передай своему заботливому брату.

– Непременно, – сощурил в улыбке глаза Андрей. – А теперь перестань ершиться и сядь. Нам нужно поговорить. Я думаю, мы друзья, и мне было бы интересно кое о чем спросить у тебя.

– Игорь просил?

– Нет. Кофе угостишь?

– У меня нет.

– А покурить можно?

– Не надо.

– Нет, ты определенно изменилась. Ну ладно. – Он спрятал сигареты обратно в карман. – Что у вас произошло с Игорем?

– У него спроси, – разозлилась Ольга.

– Оля. – Он придвинулся к ней. – Поверь, я спрашиваю не из праздного любопытства. Ты ведь считала меня другом. Почему же ты ко мне не обратилась, когда стало туго? Я звонил – ты отделывалась от меня. Это из-за Игоря? Я знаю. Он тебя обидел?

Оля молчала. Андрей вздохнул:

– Наверняка обидел. Иначе не приехал бы ко мне.

– А что, просто так, как брат, он к тебе не может приехать?

– Нет. У нас сложные отношения.

– Почему?

– Потому что больше всего на свете его злит мысль, что у него есть брат, который как две капли воды похож на него. А вообще, Оля, Игорь – парень жестокий. И мой тебе совет – держись от него подальше.

– А что, если твой совет сильно опоздал?

Андрей снова внимательно глянул на Олю.

– Я расскажу тебе одну историю… Мы с братом всегда были разные, хотя внешне, как ты убедилась, очень похожи. Тем не менее, близкие друзья и родители нас никогда не путали, если, конечно, только мы не хотели их обмануть. Обычно мастером на такие штуки был Игорь. В школе я хорошо учился, занимался в художественной студии, Игорь же учился средненько и занимался практически всеми доступными видами спорта. В раннем детстве мы росли порознь, нас разослали по бабушкам, а потом, когда мы стали жить вместе, между нами установилась не то чтобы вражда, но… некая неприязнь, потому что, несмотря на сходство, мы выросли разными, но вынуждены были постоянно находиться рядом. Мы делили одну комнату, ходили в одинаковой одежде. Но у нас были разные друзья и интересы. Я всегда склонен был относиться к брату терпимо. А он иной раз как будто меня просто ненавидел. Этого я не мог понять. А потом он сделал такое, что я тоже стал ненавидеть его.

Знаешь, я всегда хорошо относился к людям – и к ребятам, и к девчонкам. А Игорь – человек настроения, он мог быть грубым, мог выругаться, ударить, обидеть кого угодно, даже девушку, и его побаивались. Я вообще никогда не дрался, а чтобы ударить девушку!

В десятом классе к нам пришла новенькая. Ее звали Марина. Не то чтобы красавица, но очень интересная – черненькая, зеленоглазая, прямо Скарлетт О’Хара. И характер под стать – норовистая, как козочка. В общем, я влюбился. Но дружить она стала с Игорем. Они сошлись на почве волейбола. Но я-то видел, что она ему не нужна. И поначалу он дружил с ней назло мне. А для меня она была первой любовью, я посвящал ей стихи, рисовал ее портреты. Однажды Игорь нашел в столе мой набросок. Как он смеялся надо мной!

Затем они поссорились и, не знаю почему, она начала дружить со мной. Я, конечно, был рад, но инициатива была ее. Игоря, казалось, это не трогало, он ходил, посмеиваясь.

Однажды прихожу я в школу – все на меня поглядывают и перешептываются. Я сразу не обратил на это внимания. Потом ко мне подошли ребята, в основном из числа друзей моего брата, отъявленные хулиганы, которые всегда считали меня маменькиным сынком, потому что я не матерился, не курил, не пил с ними по вечерам в подъезде. Они хлопали меня по плечу и говорили, что я «молоток» и «парень что надо». В ответ на мое удивление, парни понимающе улыбались. Класс гудел, как улей. А я ничего не понимал. На перемене я вызвал Игоря в коридор и попросил объяснить, что происходит. Он засмеялся и сказал, чтобы я спросил у Марины. Когда я подошел к Марине, все затихли и смотрели только на нас. Я не успел ничего спросить. Она дала мне пощечину, а потом, наверное, решив, что этого мало, плюнула мне в лицо, заплакала и убежала с уроков. У меня перед глазами все поплыло. Я знал, что ни в чем не виноват, но все смотрели на меня с презрением – все, кроме злобных дружков моего брата.

А сам он стоял и ухмылялся. Не соображая, что делаю, я вытащил его в коридор. Я чувствовал, что за всем этим стоит он. Когда я снова спросил, что происходит, он рассмеялся мне в лицо. Тогда я ударил его. Мне не стоило этого делать – драчун я никудышный. Но я был очень зол. Ударил я его сильно, у него сразу пошла носом кровь. На большее меня бы не хватило. Я не смог бы поднять на него руку второй раз. Но у меня и не было возможности сделать это, потому что потом он ударил меня. Игорь – очень сильный, он занимался штангой, борьбой, боксом – всем подряд. В ярости он не соизмеряет свою силу. Мне хватило бы удара и послабее. Он ударил меня так, что я отлетел метров на пять и при падении ударился головой о батарею.

Когда я очнулся, первым, кого я увидел, был Игорь. Оказалось, что у меня сотрясение мозга. Родители были в отчаянии, особенно мама. Позже мне рассказали, что брат на руках отнес меня в больницу и не уходил, пока я не пришел в себя. Игорь являлся ко мне каждый день, но я не хотел его видеть. Я с ним не разговаривал. Однако он все равно приходил, сидел и молчал. Ты не хочешь спросить, что он сделал? – Андрей замолчал и выжидающе посмотрел на Олю. – Он переспал с ней, выдав себя за меня, и сказал своим друзьям, будто я ему хвастался, а те разнесли по школе. Маринка была крутая девчонка, могла отбрить любого, с кем-то из них поцапалась, – они и рады были ее ославить.

– Зачем ему это было нужно?! – поразилась Оля.

– По-моему, он ей мстил. Игорь рассказывал потом, что хотел просто ее проверить, с ним она всегда вела себя как недотрога. Так вот, он оделся, как я, и разговаривал, как я, а затем показал Марине ее портреты и объяснился в любви. У нас до этого дело не дошло. Они стали целоваться. Не знаю, как именно это было, но только она сказала ему, что тоже любит его, то есть меня. Игорь говорил, что хотел уже признаться ей, но, когда она призналась, что любит меня, он разозлился и решил ее наказать. Расстались они очень хорошо, поклявшись в вечной любви и дружбе. И вот! На следующий день вся школа оказывается в курсе, Игорь встречает ее презрительным взглядом и грязным словом. А я хожу с невозмутимым видом, но меня поздравляют наши бандюги с первой победой. Что ей надо было думать?

– Но ты ведь мог рассказать ей правду.

– Я так и сделал, но она не поверила мне. Сказала, что я мерзавец. И чтобы я и мой брат не смели подходить к ней больше. Так закончилась моя первая любовь.

– А у них с Игорем?

– И у них – тоже. Игорь отомстил ей за то, что она его бросила. Хотя любила его, не меня. Марина перешла в другую школу, потом вышла замуж, позже – развелась. В общем, жизнь не удалась. Встречая нашу маму, всегда расспрашивает об Игоре, не обо мне. Игорь тоже ее любил. Я слышал, как он плакал по ночам, когда думал, что я сплю.

– А ты не плакал?

– Знаешь, нет. Понимаешь, я никого в жизни не ударил первым. А из-за нее в кровь разбил лицо своему брату, пусть он это и заслужил. Да и он меня чуть не убил. Я думаю, Игорь одним ударом вышиб из меня всю любовь к ней.

– Почему же они не нашли общий язык, раз так любили друг друга?

– Не могли простить один другого. Я же тебе говорю – они друг друга стоили…

Оля помолчала, глядя, как Андрей наливает в бокалы вино. Она понимала эту Марину. Если выбирать между двумя братьями, она тоже выбрала бы Игоря.

– Зачем ты рассказал мне об этом?

– Потому что мне кажется, что с тобой произошло нечто подобное. Я прав?

– Прав, – не стала отпираться она.

– Я так и понял, когда ты вдруг прекратила общаться со мной. Еще сердишься на меня?

– Да ты-то здесь причем? Сама виновата. У меня тогда был паршивый день, все на нервах… потом, я же не подозревала, что такое может быть. Если бы ты меня предупредил, что у тебя брат – близнец.

– Он приходит в бешенство, когда слышит это слово, – усмехнулся Андрей. – Но, по-моему, он на тебя запал. Да и ты, видимо, тоже, – добавил он ревнивым тоном.

– Тут другое. – Она засмеялась, но, подумав, что шила в мешке все равно не утаишь, решительно тряхнула головой. – У меня будет ребенок.

– От него? Ну, ты даешь, – присвистнул он. – То-то гляжу, ты какая-то замученная.

Странно, но Ольку это задело сильнее всего. Она даже встала и обеспокоенно посмотрелась в зеркало.

– Неужели такая страшная?

– Да нет, – поспешил успокоить ее Андрей, – просто похудела. Что теперь будешь делать?

– Что теперь делать? Рожать буду.

– Ему скажешь?

– Зачем? – вздохнула Оля. – Я его совсем не знаю. Да и что я скажу? Давай познакомимся, а то у нас тут ребеночек намечается. Вот он обрадуется! Да и, судя по твоему рассказу, он тот еще подарок. На меня сейчас столько всего навалилось, что только этих разборок и не хватает для полного счастья. Ты не говори ему, ладно?

– Ладно. Да мы с ним практически не общаемся. Вот я и удивился, когда он нашел меня. Говорит: помоги ей, от меня она помощи не примет.