Текст книги "Реабилитация (ЛП)"

Автор книги: Лидия Кальвано

Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

статью о великом возвращении в кинематограф Джо Кинга, актёра, который, как феникс

возродился из пепла. Подробно и красочно журналистка рассказала о месяцах, предшествовавших поступлению в рехаб, даже прикрепила фотографию, на которой Джей

Кей нюхал кокаин в бассейне в окружении голых девушек. Затем тон статьи изменялся, и в

ней хвалили то, как актёр отрезал свою старую жизнь, вплоть до своего возвращения в кино

(фильм снимали по роману, получившему престижное литературное признание).

Лорен погладила профиль крупным планом, представила, как его мужественная

челюсть покрыта намёком на бороду. Сердце дрогнуло при воспоминании о мягкости губ, ярком цвете глаз, о том мучительном, неуверенном выражении, с которым он смотрел на неё

(особенно в последнюю встречу).

Боль, которую никогда не удавалось преодолеть, наступила на грудь, пока она

просматривала другие фотографии. Даниэль гуляет по улицам Нового Орлеана со своей

новой пассией, с которой также снимается в фильме. По словам журналистки, эта

двадцатитрёхлетняя актриса не покидала его в течение последнего месяца реабилитации.

Холли Уинтер была молода, красива и обладала актёрским талантом, который

катапультировал её из Disney Channel прямо на Олимп кино. А также в объятия Даниэля.

Лорен осознавала, насколько неправильно греться на негативных ощущениях этого ритуала,

ставшего теперь частью её повседневной жизни. Но смотреть и пересматривать эти

фотографии могло бы уничтожить последние клочки надежды – разочарованной, но никак

не умирающей. Произнесённые тогда в больнице слова всегда сидели в голове, гремя

бесконечным эхом.

«Дождись меня, пожалуйста. Я вернусь к тебе, когда стану мужчиной, которого ты

заслуживаешь».

Но этот момент так и не наступил. С их последней встречи прошло больше шести

месяцев: Даниэль прошёл детоксикацию, снова начал работать в качественной постановке, а

инсайдеры называли его фаворитом в гонке за Оскар. Он вернулся к мужчине, воспламенённому искусством, который стремился показать свой талант миру. В его новой

жизни не было места ничтожной маленькой хромоножке.

«Идиотка, – упрекала она себя, – тебе нравится греться в горе? Выходи и живи, вместо того чтобы жалеть себя».

Она бросила последний взгляд на обнявшихся перед витриной бистро Даниэля и

Холли Уинтер. Парочка с нежностью и страстью смотрели друг на друга, равнодушные к

окружавшим их людям, которые, казалось, игнорировали их.

Усталым жестом Лорен закрыла журнал и спрятала под матрас, отбросив

предположение выбросить тот в мусорную корзину (как будто достаточно избавиться от

нескольких картинок, чтобы разлюбить). Разочарование от нарушенного обещания

смешалось с сожалением, вызванным воспоминаниями и, на глаза навернулись слёзы. Она

пнула дверь, захлопнув с такой силой, что со стены сорвался кусок штукатурки и осыпался

на пол.

Глядя на белый порошок, Лорен вздохнула, собрала руками и направилась в ванную, чтобы смыть в унитаз. Она вернулась на кухню, с силой напялила на голову берет, решив

взять себя в руки. Сегодня вечером она накрасится, наденет красивое платье, чтобы

произвести впечатление на Кларка, и проведёт время вместе с ним и его друзьями. Может

быть, если она действительно оставит своё прошлое, она сможет встретить кого-то, кто снова

сделает её счастливой. В конце концов, те несколько дней, проведенных с Даниэлем в

Мексике и Санта-Монике, были не более чем отражением мечты. Её мечты.

Когда Лорен вышла на улицу, в неё ударил морозный воздух, заставив прищуриться.

Она подняла лицо, чтобы исследовать молочное небо, и при этом не заметила ни чёрный

внедорожник, припаркованный на другой стороне дороги, ни дверь, которая открылась, чтобы позволить выйти высокому мужчине в солнцезащитных очках, который замер рядом с

машиной.

Она почувствовала, что стала объектом внимания, и когда заметила мужчину, который

пристально на неё смотрел, ощутила, как по телу пробежала дрожь, не имеющая ничего

общего с зимним холодом. Ей пришлось несколько раз моргнуть, недоверчиво и смущенно.

Этот человек сжимал ладони в кулаки, прижав руки по бокам, а по строгой линии рта

чувствовалась его скованность.

Это был он?

В последнее время Даниэль мерещился ей повсюду: в супермаркетах, в толпе, такси. С

тех пор как она прочитала, что Джей Кей вернулся в Лос-Анджелес, воображение начало

разыгрывать Лорен, и каждый раз разочарование разбивало кусочек иллюзии. Мужчина

дёрнулся, посмотрел в обе стороны, затем быстро пересёк дорогу, направляясь к ней. Это мог

быть только он, Даниэль, Джо Кинг, Джей Кей. Как она должна его сейчас называть? Сердце

забилось галопом, а слюноотделение внезапно прекратилось, пока она представляла, как

бежит к нему и обнимает. Возможно, в другой жизни. Он забыл своё обещание, выбрал

другую женщину. Почему же сейчас он здесь?

Когда Даниэль подошёл к ней, то попытался улыбнуться, едва приподняв уголки

прекрасного рта. Возможно, пришло время пожать ему руку или сказать, как она счастлива

его видеть, но, казалось, её мозг включил автопилот, а губы упрямо оставались закрыты.

– Лорен... – произнёс он со вздохом.

Она откашлялась.

– Даниэль, какой сюрприз.

Интонация была более плоской, чем Великие равнины, но её холодность таяла, когда

осознала, что этот мужчина на самом деле Даниэль.

– Не возражаешь... не хочешь сесть в машину? Я бы не хотел, чтобы кто-то, ну, понимаешь...

Лорен растерянно посмотрела на него, потом поняла: журналисты. Через двадцать

минут она должна быть на работе, но могла на час отпросится. Она всегда была пунктуальна

и точна и надеялась, руководству нечего возразить.

– Хорошо, я отправлю сообщение и приду.

Даниэль кивнул, давая понять, что подождёт.

Они сели в машину, которая приветствовала их приятной теплотой, так что Лорен

быстро сняла берет и шерстяной шарф и распахнула ветровку. Пока Даниэль велел водителю

оставить их одних и пойти погреться, Лорен проклинала свою простую старомодную одежду

и привычку не пользоваться косметикой. Не то чтобы она могла хоть как-то конкурировать с

Холли Уинтер (Лорен знала об этом), но ей хотелось бы выглядеть более уверенно, а джинсы

с мешковатым шерстяным свитером самооценку не повышали. Они сидели рядом друг с

другом, хотя салон был просторным. Лорен слишком болезненно ощущала его близость.

Даниэль снял очки, открыв всё лицо, и у Лорен сильно сжалось сердце: он сильно

изменился к лучшему. Она улыбнулась, забыв о себе и своей небрежной одежде, радуясь

образу, который предстал перед ней: его глаза были ясны, черты лица расслаблены, все следы

деструктивного напряжения исчезли.

– Боже мой, ты совсем другой...

Она почувствовала себя на взводе, и поспешила с трудом сглотнуть.

– Как ты, Лорен?

«Отвратительно, спасибо. Я мечтаю о тебе каждую ночь, и днём ничего другого не

делаю, как думать о тебе. И верю, что останусь одна до конца своих дней, потому что ни

один мужчина не сможет соперничать с воспоминанием о тебе».

– Хорошо. Чарльстон очень милый, несмотря на то, что не Лос-Анджелес. – Она

зацепилась за край свитера. – Я работаю в библиотеке, и мне очень нравится, знаешь, все

эти книги. Боже, кто-то может посчитает это скучным занятием, но по крайней мере я могу

сидеть. И я читаю, я много читаю... могу прожить сотни разных жизней, и посетить все

уголки в мире. Разве это не здорово? Путешествовать без движения, я имею в виду.

Она болтала, как глупая малышка, а он смотрел на неё с какой-то снисходительной

нежностью. Лорен спохватилась и передала слово ему.

– Но, прошу, расскажи мне о себе.

Выражение его лица стало грустным и болезненным, но Даниэль улыбнулся, как тот, кто победил что-то плохое и отбросил силу, способную причинять вред.

– Это было очень тяжело, иногда я думал, что не справлюсь. Словно прошёл через ад

пешком, но я дошёл до конца. – Он тяжело вздохнул, а Лорен, нахмурив брови, попыталась

представить себе испытания, с которыми он столкнулся. – Дело не в физической боли или, по крайней мере, не только в этом. Реабилитация очистила меня от ядов, позволила взглянуть

на жизнь с другой точки зрения. И мне было очень стыдно. Мой эгоизм, зло, которое я

причинил другим. То, что я сделал с тобой. – Последние слова прозвучали подавленно; Лорен собралась возразить, но Даниэль остановил, кивнув, чтобы дала ему закончить. – Ты

была права, понимаешь? Я должен был сделать это для себя, только для себя.

Лорен прикусила дрожащую нижнюю губу, подыскивая нужные слова.

– Я рада, что ты выбрался, я всегда знала, что ты справишься. Ты сильный, но

окружил себя не теми людьми.

– Вина лишь моя. Я много работал над собой в эти месяцы. Я должен взять

ответственность на себя. Один из сотрудников часто приводил нам пример с пистолетом.

– Это как?

– На столе лежит пистолет, входят двое мужчин. Один игнорирует, другой берёт и

стреляет. То же самое происходит с наркотиками. Выбираю я, принимать их или нет.

Лорен поняла. И она любила его ещё больше за то, как он принимал свои слабости, используя их, чтобы сделать из них силу. Когда откровения закончились, наступило неловкое

молчание. Лорен поиграла с застёжкой молнии, прежде чем решиться заговорить.

– Слышала, ты снимаешься в новом фильме...

Лицо Даниэля озарилось гордостью и энтузиазмом.

– Это то, о чём я всегда мечтал, хочу сказать – фильм, высокого качества.

– Расскажи мне, о чём он. Кого ты играешь?

«Кого играет она? Ты влюбился в её персонаж или реального человека?»

– Это история о мужчине, который теряет всё, что у него есть – дом, работу, семью,

– из-за алкоголя. – При последних словах послышалось смущение, и на мгновение

Даниэль опустил взгляд. – Однажды он встречает девушку, психолога, у которой от рака

умер сын...

– Боже мой, как грустно!

Даниэль рассмеялся от такой резкой реакции.

– Сначала да, но во второй части речь идёт об их возрождении, о том, как они

находят силы, чтобы продолжать жить и снова влюбиться.

Лорен молчала, занятая терзанием джинсовой крошечной дырочки на колене.

– Я продал виллу.

Лорен была рада перемене темы, чему не удивилась.

– Почему? Она была очень красива.

– Красивая? Помню, ты говорила, что вся эта элегантность вызывала у тебя ужас.

Она сильно покраснела от мысли о том, какой простой и грубоватой выглядела, и ей

стало так стыдно, что от нервозности вспотела.

– Прости, я не хотел тебя ставить в неловкое положение, – расстроился Даниэль, когда заметил её скованность.

– Это не твоя вина, не волнуйся. Где ты сейчас живёшь? – поспешила добавить она, чтобы отвлечь внимание от себя.

Даниэль помедлил, затем ответил, медленно произнося слова, словно взвешивая их, чтобы избежать других оплошностей.

– Я купил большую недвижимость в Вайоминге, её пересекает даже река. В лесу

спокойно бродят животные, и воздух самый чистый, которым я когда-либо дышал. Ночью

много звёзд и они такие яркие, что кажется – можно прикоснуться к ним одной рукой.

Увидев Даниэля таким страстным, жизнерадостным и безмятежным, после первого

мгновения радости у Лорен в груди появилась боль, смешанная с сожалением о том, что она

больше не является частью его жизни. Её сердце больше не могло выдержать, она должна

была уйти как можно скорее.

– Я... я очень рада тебя видеть, знать, что ты в порядке. Но я не думаю, что ты

случайно заехал в Чарльстон.

– Нет, действительно – согласился Даниэль, не дав ей других объяснений.

– Окей. – Лорен всё больше смущалась. – Кто тебе сказал, где меня найти?

– Бетт. Кто ещё?

«Очевидно» – подумала Лорен, но следующий вопрос вырвался у неё прежде, чем

она успела обдумать последствия ответа.

– И Аида?

Она тут же пожалела, что назвала это имя. Женщина была человеком табу, несущим

слишком много разрушительных воспоминаний.

– Я избавился от плохих компаний, и она составляла их часть.

Снова они поплыли в напряженном молчании, которое Даниэль прервал ровным, решительным голосом.

– Я знаю о ребёнке.

Последнее слово, однако, сорвалось, показывая его горе. Лорен почувствовала себя

неудачницей и уставилась на него в ужасе.

– Всегда Бетт, – ответил он на её молчаливый вопрос.

– Я бы тебе сказала – поспешила объяснить Лорен, опасаясь ошибочных

предположений, – оставалось ещё много месяцев, я думала, что у меня есть время, а ты в

тот момент не нуждался в дополнительных проблемах. А потом... потом я боялась, что ты

разозлишься на меня или заставишь отказаться от ребёнка. – Голос её сорвался от страха, что Даниэль в ней усомнился.

– Нет, нет, я не упрекаю тебя за то, что ты не сказала. – Даниэль вдруг стал

выглядеть изможденным. – Я узнал обо всём недавно. Бетт боялась моего рецидива и ждала, чтобы сказать. Она ждала слишком долго.

Вспоминая тот ужасный день – кровь, боль, потерю, – Лорен не могла на него

смотреть. Даниэль схватил её за руку, и его тепло частично рассеяло страдания.

– Мне так жаль. Мне жаль, что я не был рядом с тобой, мне жаль, что тебе пришлось

пройти через всё без меня.

– Я была не одна, со мной был Кларк. Доктор сказал, такие вещи случаются, это

природа.

Лорен обдумывала эти слова в течение нескольких недель, прежде чем принять

реальность и потерю той жизни. Говоря об этом сейчас с Даниэлем, она снова открыла рану и

снова ощутила траур по поводу того, что непоправимо у неё украли.

– Кларк знает всё? О нас я имею в виду.

Даниэль насторожился. За прошлым скрывался ад изо лжи, грязи и погибели.

– Не всё. Он не знает, как... он не знает, что ты заплатил мне.

– Лорен...

Она проигнорировала умоляющий тон и продолжила, даже ценой своей грубости.

– Он знает, что я переспала с тобой, и потом всё закончилось. Когда я потеряла

ребёнка и журналисты опубликовали медицинскую карту...

– Я всё знаю, я всё знаю. О, Лорен, мне так жаль, что тебе пришлось пережить из-за

меня...

Капающая с этих слов м ука, была наждачной бумагой по поверхности её сердца.

– Пожалуйста, Даниэль. Обо мне забыли, я смогла построить себе другую жизнь. Ты

сделал то же самое, тебе не кажется, что это чудо?

– Я должен поговорить с Кларком.

– Нет, – решительно возразила Лорен, – это история, которую ради всех мы

решили забыть.

Лорен увидела вспышку боли на его лице и приписала раскаянию за то, через что он

заставил её пройти.

– Я пришёл не только из-за ребёнка.

Она надеялась, что не услышит рассказ о возмещении ущерба, такого ей не

выдержать.

– В программе реабилитации предусмотрено, что после возвращения к повседневной

жизни, необходимо попросить прощения за ошибки и зло, причинённое другим. Я извинился

перед многими людьми. И перед моими родителями тоже. Я отправился во Флориду и провёл

с ними несколько дней. Это было очень сложно, но произошло освобождение, и мы все трое

стали сильнее, чем раньше.

Лорен почувствовала, как в ней расцвело облегчение.

– О, Даниэль, я так рада за тебя, за вас. Ты поступил правильно.

– Спасибо, я много размышлял о том, что ты говорила о семье и всё такое. —

Даниэль был искренен и несколько смущён; Лорен с изумлением заметила, как покраснели

его впалые щёки. – Причина, по которой я здесь, заключается в том, что ты осталась

последним человеком, перед кем я должен извиниться. Ты та, кому я причинил больше всего

вреда.

Лорен попыталась скрыть разочарование. С момента, как увидела Даниэля на обочине

дороги, она надеялась, что его присутствие вызвано другим. Какая бесполезная и

необоснованная надежда.

– Извинения приняты, – мрачно ответила она, надеясь, что этот разговор закончится

как можно скорее.

– Лорен, – позвал Даниэль, – пожалуйста, дай мне договорить. Очень трудно

выразить то, что я чувствую. Мысль о том, как я поступил с тобой той ночью на вилле... твоё

лицо мучило меня месяцами. Я постоянно причинял тебе боль, как мужчина может ранить

женщину. Так было с тех пор, как я впервые увидел тебя на проклятой вечеринке в своём

доме.

Лорен смотрела в окно на обледеневшую от ветра улицу, а Даниэль продолжал

говорить сдавленным голосом, возвращаясь на старый и горький путь.

– Я прошу у тебя прощения за то, что не смог придать должной ценности твоему

нетронутому телу, за то, что осквернил твою чистую душу.

Лорен прикусила губу до крови, чтобы не расплакаться и не поддаться поднявшейся

на поверхность боли.

– Я прошу прощения за то, что использовал тебя, за то, что не думал о твоих

потребностях и желаниях. Прошу у тебя прощения за унижения и слёзы. Я прошу прощения

за свой эгоизм.

Лорен почувствовала влагу на лице и поняла, что никакая сила не удержит её от слёз.

Она повернулась к Даниэлю, не заботясь о слезах; если он сумел склониться и извиниться, она не постесняется его оправдать.

– Я прощаю.

Всего два слова, сказанные с желанием успокоить его страдания.

Потребность наклониться вперёд, обнять Даниэля и прижать его к своей груди, утешить поцелуями в волосы и приласкать лицо, стала настолько острой, что Лорен

пришлось сжать кулаки.

– Я прощаю тебя. И я рада за тебя, серьёзно. За жизнь, которую строишь, за силу, которой ты доказал, обладаешь. Это был ненастоящий Даниэль, мужчина, которого я

встретила в Лос-Анджелесе.

– Я бы хотел показать тебе его тогда.

Лорен грустно улыбнулась.

– Ты мне показываешь его сейчас. – Она вздохнула. – Спасибо за всё, что ты

сделал для моей матери. Это очень важно для меня. К сожалению, мои воспоминания в итоге

оказались реальными.

Даниэль выпучил глаза, на лице отразилось выражение ужаса.

– Лорен, мне так жаль. Господи, как ужасно...

Она покачала головой.

– Нет, нет, узнать правду, знать, что она нас не бросила, стало для меня

освобождением. Ты наделил моё прошлое смыслом.

Даниэль посмотрел на неё сурово, прежде чем возразить.

– Не благодари меня, это меньшее, что я мог сделать. Ты придала смысл моей жизни.

Они оба склонили головы, а между ними повисли слова, разделяя их и утаскивая в

разные стороны. Лорен хотелось спросить, как она внесла смысл в его существование, но

подумала, что лучше с этим покончить. Даниэль приехал, чтобы замкнуть круг, и так и

сделал.

– Мне пора на работу, – пробормотала она.

– Окей.

Это слово разрушило самую последнюю надежду. Они подошли к финишу, и больше

не увидятся. Лорен собрала всё мужество и прямо посмотрела ему в лицо, чтобы запечатлеть

в памяти ясные глаза, сильные мужественные черты, выражение взгляда, которое ни одна

фотография не смогла бы воспроизвести с такой резкостью.

– Я желаю тебе всего хорошего. Ты заслужил.

Голос прозвучал невероятно ровно, несмотря на сердце, которое возбужденно билось

и комок в горле, что просто не хотел растворяться. Лорен не стала ждать ответа и захотела

выйти, но, взявшись за ручку двери, замерла. Она не смела пошевелить ни одной мышцей, и

отвернувшись, задала вопрос, который её больше всего волновал.

– Ты счастлив... с ней?

Даниэль ответил не сразу, как будто не понимая, кого она имеет в виду.

– С кем?

– Холли Уинтер. – Лорен пожалела, что задала этот вопрос, который выставлял её

слабой и жалкой. – Извини, это не моё дело.

Даниэль схватил её за руку, не давая сбежать.

– Если имеешь в виду фотографии в People, они были взяты со съёмочной площадки.

Мы снимали сцену.

Лорен тщетно старалась не радоваться этой новости.

– В любом случае меня это не касается. Прости моё любопытство.

Даниэль осторожно притянул её к себе.

– Я не был с женщиной с тех пор, как попал в реабилитационный центр. А чтобы

влюбиться не может быть и речи.

Лорен почувствовала, как Даниэль подвинулся ближе. Тепло его тела, обволакивая, прорвалось сквозь барьер одежды, и наконец, коснулось её кожи.

– Это невозможно. Чтобы влюбиться, нужно иметь сердце, а своё я отдал одной-

единственной женщине.

Лорен медленно закрыла глаза, высвобождая слёзы.

– А она знает? Она знает, что владеет твоим сердцем?

Даниэль прижался лбом к её волосам, одновременно сильнее сжимая в объятиях.

– Нет. Пожалуй, лучше ей этого не знать. Это было бы нечестно. Я сделал ей

слишком больно, чтобы заслужить её любовь.

Лорен сотрясалась от рыданий.

– Возможно, стоит ей сказать, может быть, она тоже очень страдает.

Объятия стали сильнее, давление на макушку усилилось.

– Правда, Лорен? Ты уверена, что я должен попросить её принять меня? – Голос

Даниэля ломался от сдерживаемого плача, отчего Лорен заплакала сильнее.

– Да... – ответила она между всхлипами. – Она никогда не переставала любить

тебя...

Мгновенным движением Даниэль повернул её к себе, и обхватил ладонями лицо. Его

глаза наполнились слезами.

– Ты всё ещё любишь меня? Несмотря ни на что?

– Я всё ещё люблю тебя. Я люблю тебя за то, кем ты был, и за то, кем ты стал. Я

люблю тебя за твою силу и слабости. Я люблю тебя, Даниэль Мак Аллистер, с того дня, как

ты снял с моих глаз повязку и позволил войти в твой свет.

Глава 32

Предупредив водителя, чтобы тот возвращался в отель до нового распоряжения, они

поднялись в квартиру Лорен. Даниэля трясло, он отчаянно цеплялся за Лорен сжимая её руку, словно она могла защитить и сберечь, несмотря на свою хрупкую внешность и миниатюрное

телосложение.

Лорен не смотрела на него, пока они не вошли в квартиру, но Даниэль видел, как

украдкой, быстро проводя руками по лицу, она пыталась вытереть слёзы. Сейчас он

находился там, где мечтал быть все эти долгие месяцы, и его сердце бешено колотилось.

Видеть Лорен рядом – казалось почти мечтой, а находится в четырёх стенах наедине —

чудом. После своего постыдного поведения, надежда на то, что однажды Лорен захочет быть

с ним, с течением месяцев исчезла. Тем не менее, надежда никогда не умирала полностью и

была самым мощным стимулом держаться на этом очень трудном пути. Даниэль должен

пройти реабилитацию для себя – так ему говорили все, и он соглашался. Однако в глубине

души знал, – он делает это прежде всего для них двоих.

Понимание того, что Лорен всё ещё любит его, с той же силой, с которой он любил её, беспокоило Даниэля и в то же время заставляло чувствовать себя самым сильным мужчиной

в мире. Когда они закрыли за собой дверь и их окутала тишина квартиры, он впервые

испугался. Лорен отошла, чтобы снять куртку, и осталась в джинсах и свитере, которые

видели лучшие дни. И всё же, она была красивее, чем любая женщина, которую Даниэль

видел на гала-вечерах или тех фараоновских вечеринках, что посещал.

– Хочешь кофе или чая?

Лорен смотрела на Даниэля огромными глазами, полными слёз. Она испытывала

страх, словно столкнулась с незнакомцем, а не с мужчиной, который любил её первым.

Даниэль медленно приблизился к ней, снимая куртку, затем положил на стол рядом.

Ладонями обхватил холодное лицо Лорен, и удерживая, стал спокойно рассматривать черты, о которых давно мечтал: тугую кожу, маленький прямой нос, пухлые губы, доминирующие

над острым подбородком, чёткую линию челюсти, глубокие глаза.

– Это всегда я – Даниэль. Мужчина, который научился тебя любить, несмотря на

всё, через что заставил тебя пройти.

При этих словах взгляд Лорен смягчился, а на губах появилась улыбка.

– Я знаю, но кажется нереальным, что ты здесь, и сказал мне все те вещи в машине.

Даниэль нежно коснулся её губ, потирая, будто проверяя их на мягкость, и вдохнул

тёплое и свежее дыхание Лорен. От соприкосновения плоти задрожали оба; Даниэль на

мгновение прижался лбом ко лбу Лорен, затем отстранился на несколько сантиметров, чтобы

заглянуть ей в глаза, в глубину чёрных зрачков, которые терялись в окружавших оттенках

коричневого.

– Я люблю тебя, Лорен. Я люблю тебя с тех пор, как ты появилась на террасе в

Мексике, такая маленькая и такая сильная… осталась рядом со мной, несмотря на то что

знала, кто я. Я так сильно тебя люблю, что проводил дни и ночи, уговаривая себя отпустить

тебя, и больше не возвращаться к тебе. Я – бомба замедленного действия, и ты должна

держаться от меня подальше.

Только Даниэль противоречил себе – говоря это, он заключил девушку в крепкие

объятия и прижал её голову к своей груди. Поцеловал волосы и продолжил, не давая времени

ответить.

– Опасность рецидива останется на всю жизнь, и станет сильнее, если я не смогу

справиться с проблемой, трауром, потерей. В эти месяцы я научился управлять своими

эмоциями, но я не идеален, и боюсь… я так боюсь упасть в другой раз и утащить тебя за

собой. Я эгоистичный мужчина, потому что не должен быть здесь и говорить, что люблю

тебя больше, чем свою жизнь, что без тебя существую, но не живу по-настоящему. Я должен

был попросить у тебя прощения за то зло, которое причинил, и уйти; солгать о том, что ты

видела в газетах; заставить поверить, что ты была не чем иным, как закрытой главой в моей

жизни.

Даниэль тяжело вздохнул и оторвался от Лорен, вглядываясь в дрожащий рот и

опухшие от слёз глаза.

– Но я слишком сильно люблю, чтобы не просить у тебя ещё один шанс, и клянусь

тебе своей жизнью, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не разочаровать тебя и сделать

счастливой.

Лорен разрыдалась, настолько сильно, что Даниэль испугался, когда почувствовал, как

рыдания и дрожь сотрясают хрупкую спину. Он крепко прижал Лорен к себе, мягко

покачивая и шепча на ухо, как сильно любит и как сильно в ней нуждается.

Даниэль поднял её и направился в комнату, что, должна была быть спальней. Уложил

Лорен на кровать, устроившись рядом, не переставая с ней говорить и ласкать, пока рыдания

не утихли и дыхание не стало ровным. Он подумал, Лорен заснула, вместо этого она

заговорила.

– Я всегда знала кто ты на самом деле, несмотря на наркотики и остальное. Вокруг

тебя кружило слишком много неправильных людей.

– Лорен, я не могу винить других. Никто меня не заставлял, я сам хотел такой жизни.

Она протянула руку, чтобы погладить его щёку, и Даниэль запечатлел на ладони

поцелуй.

– Я не освобождаю тебя от вины, конечно, ты ошибался, но кто этого не делает? В

конце концов, ты человек. Король, но всё же человек.

Даниэль крепко обнял её, впервые за столько месяцев почувствовав, что словно с плеч

упала гора.

– Боже, как я тебя люблю. – Голос Даниэля сорвался от радости, когда он прошептал

ей в волосы все варианты слова «любовь», а Лорен смеялась, цепляясь за его одежду. Нежно

поцеловал её лоб, спустился ниже по виску и гладким щекам. – Не могу поверить, что

держу тебя в объятиях... – прошептал он, прежде чем завладеть её губами в томном, властном поцелуе.

Лорен ответила с тем же пылом и легла на Даниэля, потираясь об эрекцию. Он не

хотел прекращать целовать, ощущать её горячий язык во рту, давящий на него вес тела, маленькие ручки, тянущие за волосы и цепляющиеся за его плечи. Схватив Лорен за упругие

ягодицы, Даниэль хотел удержать её неподвижно, но она была похожа на беспокойный и

неуловимый дух, с желанием почувствовать кожу к коже сильнее любого препятствия.

– Я люблю тебя, Даниэль, и никогда не переставала… – Она продолжала целовать

его с той же интенсивностью, помогая снять одежду, которую он пытался стянуть неловкими

жестами, из-за необходимости чувствовать её близость…

Они отстранились, лишь чтобы закончить раздеваться, и, когда Лорен сняла джинсы, Даниэль сосредоточил взгляд на её колене и замер. Страсть внезапно утихла, и обжигая, как

раскалённые тиски вернулись слова, которые он адресовал ей той ночью в бассейне. Лорен

заметила перемену. Она покраснела, глядя на аксессуар, который портил силуэт ноги.

– Ох, Лорен... – Даниэль опустил руки, испытывая глубокий стыд, пытаясь увидеть

себя в ту ночь глазами Лорен. – Боже, каким злым и мерзким человеком я был по

отношению к тебе.

Лорен поняла, о чём он говорит. Она нервно облизнула губы и поспешно расстегнула

и сняла тутор.

– В ту ночь говорил не ты, – успокоила его она.

– Хватит меня защищать! Я назвал тебя шлюхой на глазах у всех! Я обвинил тебя в

том, что остаёшься со мной ради собственной выгоды!

– Ты был под кайфом…

– Я ранил тебя...

– Да, ранил, но теперь ты стал другим мужчиной. Ты действительно хочешь бросить

на ветер всё, над чем работал до этого момента? Хочешь, чтобы прошлое осквернило

настоящее? Поставишь под угрозу своё счастье? Или ты хочешь меня, Даниэль Мак

Аллистер?

По мере того как Лорен продолжала говорить тон голоса повышался. Отдавшись

порыву, в её взгляде бушевал огонь, а называя его по имени, она схватила Даниэля за руки, вонзая в плоть ногти. Боль его пробудила, возвращая сюда и сейчас, подальше от той ночи и

бассейна, от которого несло сексом и извращениями.

– Я хочу тебя больше всего, чего я когда-либо хотел в своей жизни.

Обнажённая, Лорен встала перед Даниэлем, предлагая свою страсть, и он не заставил

себя долго ждать. Кончиками пальцев провёл по её губам и спустился ниже, рисуя на теле

карту пиков и впадин, словно знакомясь с ним впервые. Он облизывал тёмные твёрдые

вершинки грудей, трогал сморщенную от возбуждения кожу, пил соки её удовольствия, и

обнимал, проводя руками по конечностям, чтобы убедиться, – Лорен настоящая и вся его.

Он думал: до конца дойти не сможет, выдержка покинет его прежде, чем вызовет

удовольствие у неё. А когда оказался в её тёплой влажности, Даниэля захлестнули эмоции

такой степени, что пришлось остановиться, пряча лицо на шее Лорен. Он заплакал, как

ребёнок, освобождая вместе со слезами месяцы одиночества, усталости и страданий. Лорен

не задавала вопросов. Она убаюкивала, позволяя эмоциям вытекать из него, лишь сильнее

сжимала, забирая их на себя. И когда Даниэль почувствовал, что давившие грехи и раскаяние

наконец его покинули, он начал двигаться, счастливый от трения плоти, своих стонов

удовольствия, с изумлением принимая ритмичные сокращения, которые дарили наслаждение

обоими.

– Я люблю тебя... – пробормотал он, уткнувшись лицом в волосы Лорен, прежде

чем их окутал блаженный сон.

Они занимались любовью ещё дважды, потом покинули кровать, чтобы быстро

принять душ. Лорен позвонила в библиотеку, извинившись за длительное отсутствие, сославшись на срочные новости.

– Нам нужно поговорить. Ни на минуту не думай, что я вернусь в Новый Орлеан без

тебя.

Лорен села к Даниэлю на колени, поглаживая влажные пряди его волос.

– Что ты о нас расскажешь?

Он вздохнул с облегчением, когда Лорен не возразила против переезда. У него не

возникло сомнений для ответа.

– Ты – любовь всей моей жизни.

У Даниэля ёкнуло сердце, когда увидел шок и сомнение в её взгляде.

– Лорен, ты не веришь моим словам? Сомневаешься, что я люблю тебя больше

жизни? Больше карьеры, больше кино и успеха?

Она нахмурилась, словно охваченная внезапным сомнением.

– А если я буду мешать? Твои подружки, настоящие или предполагаемые, всегда

были связаны с твоей работой. Я не настолько наивна, чтобы не знать, как много ты

представляешь в своём мире.

– Мой новый агент заверил меня, что от этого признания мой имидж не пострадает.

– Даниэль заметил её замешательство и стал серьёзным. – Лорен, я пошутил. Мне никогда

не приходила в голову мысль, что ты можешь навредить моей репутации, скорее наоборот. А