Текст книги "Реабилитация (ЛП)"

Автор книги: Лидия Кальвано

Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

ставшим жертвой самых грязных потребностей. Жаль, что она знала сладость его губ, нежное прикосновение рук, глубину свободного от наркотиков взгляда. Настоящего Даниэля.

– Убирайся, мать твою! Почему ты до сих пор здесь? – Голос звучал хрипло, озлобленно. Даниэль увеличил темп, дёргая Аиду за волосы, которая исполнила серию

стонов, достойных порнозвезды.

– Бля, Аида, да... двигайся так, так!

Она видела, как он согнул колени и скривил губы, издавая долгое животное

клокотание своего наслаждения. Лорен видела достаточно, но её ноги приклеились к полу, пока заторможенное болью сознание плавало в луже неверия, сопротивляясь жутким

свидетельствам.

«Всё кончено, ты можешь уйти, больше тебя здесь ничто не держит».

Она поняла, что едва не рвёт край футболки, разжала пальцы и собралась уйти, но в

этот момент, Даниэль решил посвятить ей презентацию.

– Вы все знаете Лорен? – заорал он в обширном помещении, вызывая у неё

мучительный приступ боли в мышцах затылка. – Ещё одна из моих шлюх, самая дорогая.

Он снял презерватив с довольной улыбкой, завязал конец узлом и покрутил, удерживая между пальцами.

– Вы не задаётесь вопросом: каковы же услуги этой скелетоподобной шлюхи?

Лорен закрыла глаза и затаила дыхание. Едкое страдание выплескивалось у неё из

души и волнами вторгалось в каждый уголок тела. Загипнотизированная акцентом, с которым

Даниэль говорил и двигался, словно был на сцене, парализованная словами, которые он

произносил с холодной беспечностью, Лорен испытала болезненную потребность навредить

себе по полной.

«Лорен, мне с тобой хорошо». Так ей признался Даниэль в Санта-Монике после того, как занимался любовью. Измученные, вспотевшие и насытившиеся, с томными жестами и

помутневшими взглядами, они лежали среди смятых простыней, пахнувших их объятиями.

Что случилось с тем мужчиной? Лорен не могла распознать его в тщеславном существе, которое двигалось с нарочитой наглостью, осыпало оскорблениями, как будто дней их

личного Эдема никогда не существовало.

– Знаете, сколько я заплатил за её запечатанную пи*ду? Сто пятьдесят тысяч

долларов!

Рот актёра широко распахнулся, изрыгая смех, лишённый веселья, нездоровый и

смертельный. Он медленно приблизился, поигрывая презервативом, словно вертушкой. В

нескольких шагах от Лорен остановился, коварно прищурив глаза.

– Ты мне больше не нужна, – презрительно изрыгнул, прежде чем бросить в неё

презерватив, который приклеился к футболке под грудью. Она отшатнулась, широко раскрыв

рот в ужасе от этого жеста. С отвращением тряхнула футболку, сбрасывая на пол

использованный презерватив.

Она смотрела на Даниэля, не зная, что чувствовать: ненависть, жалость или

бесконечную любовь.

– Давай уедем, – взмолилась, капитулируя перед самым сильным чувством, которое, несмотря на происходящее, ещё испытывала к нему. – Давай спрячемся в Мексике. Разве ты

не помнишь, как нам было хорошо? Я излечу тебя, ты...

Хриплый крик Даниэля эхом разнесся по бассейну, заглушая её слова.

– Ты бы хотела выжать из меня ещё немного, правда?

Он указал в неё пальцем, и внезапно Лорен испугалась. Образ пьяного

разбушевавшегося отца перекрыл образ Даниэля, и в защитном жесте, который возник

откуда-то в подсознании, Лорен присела на пол, закрывая голову руками.

В ожидании удара её конечности напряглись; только когда тишина затянулась, она

осмелилась поднять голову и встретилась с возмущенным взглядом Даниэля.

– Теперь ты обвинишь меня в насилии, глупая сучка?

Этот вопрос был хуже любого другого оскорбления, с которыми к ней обращался.

Даниэль знал, он был единственным человеком, которому она доверилась о своём прошлом, но, казалось, сейчас забыл каждый жест, каждую откровенность, словно между ними не было

доверия.

Лорен медленно поднялась на ноги, теперь убеждённая в решении уйти, но Даниэль

остановил, схватив её за руку

– Я прекрасно понимаю, почему ты всё ещё здесь, хотя и не нужна больше.

– Я не резервуар, в который можно опустошаться, – парировала Лорен. Убедившись, что у них нет ни будущего, ни надежды на искупление для него, она надела доспехи, в

которых могла защититься.

– О, правда, ещё несколько дней назад ты была более чем рада, когда я трахал тебя.

Даниэль сильнее схватил за руку, увлекая за собой в центр помещения, и вызывая

сильную боль в колене. Лорен встретилась обвиняющим и обиженным взглядом с Аидой; та

сидела, поджав ноги в кресле, обнажённая, если не считать ожерелья из блестящих камней, и

потягивала из бокала шампанское. Вокруг находились незнакомцы, которых больше

интересовала драма, чем сексуальная акробатика, которой они занимались до её прихода.

– А знаете, почему я заплатил за неё так дорого? Потому что у меня нежное сердце.

– Фальцет, которым он произнёс последнее предложение, вызвал общий смех, который

болезненно резонировал в душе Лорен. – Младшему брату этого ничтожества нужна была

операция, и Джо Кинг развязал шнурки кошелька, чтобы расплатиться. А теперь вы

спросите, какого хера она хочет ещё? Всё очень просто, ждёт, когда благодетель подарит ей

операцию, чтобы вылечить колено! Какое колено, спросите вы. – Он поднёс другую руку к

груди, на уровне сердца. – Бедняжка – хромает с детства. Так вот, видите ли, у меня между

яйцами оказалась маленькая спичка. Как я мог отказаться дать ей немного счастья?

Щёки Лорен горели от стыда, их заливали слёзы. Она смотрела в пол, чтобы избежать

взгляда на него, мужчину, которого когда-то любила, и который теперь убивал её с особой

жестокостью, сдирая зараз по кусочку кожи, чтобы заставить истечь кровью, перед лицом

ада, который стал его жизнью.

Как только Даниэль ослабил хватку, Лорен рванулась от него прочь.

– Я осталась не из-за операции. – Её голос был чистый и ясный. В последнем акте

мужества она подняла взгляд. – Я осталась, потому что люблю тебя. Или, по крайней мере, любила мужчину, которого встретила в Мексике, того, кто ухаживал за мной в Санта-Монике.

Сейчас я не знаю, кто ты такой, то ли незнакомец, то ли плохая копия самого себя.

Пустой взгляд Даниэля потерял часть своего высокомерия, пока он слушал, но свой

рот мужчина держал закрытым в упорном молчании.

– Надеюсь, когда-нибудь ты найдёшь мужество, чтобы вылечить себя. Мужчина, который стоит передо мной на самом деле это не ты… Прощай.

Лорен развернулась, сопротивляясь искушению в последний раз обернуться, чтобы

взглянуть на реакцию в его глазах.

Прихрамывая, она вышла из бассейна, пересекла сад и вошла в свою комнату, где

собрала немногочисленные пожитки. Потом вызвала такси, до последнего надеясь, что

Даниэль побежит за ней и признается, как сильно любит её. Не прошло и получаса после

разрушительного противостояния, как Лорен была уже далеко.

Она позволила себе проплакать остаток ночи, потом вытерла слёзы и вернулась к

жизни.

Глава 26

В Лос-Анджелесе всегда найдётся место для посудомойки. Как и для шлюхи, – с

глубокой горечью думала Лорен. Охватившее чувство одиночества и отчаяния было

сравнимо только с той ночью, когда её забрали у отца и отдали на воспитание в неизвестную

семью. Её тогда тоже оторвали от Кларка, и их привязанность не могла дать ей облегчение.

Душа Лорен была опустошена, в ней толпились мириады различных ощущений, но

все негативные и мучительные; они терзали чувством вины и стыда, не позволяя в полной

мере погрузиться в своё горе. Она любила Даниэля – это Лорен сумела отфильтровать от

кипящей грязи, бурлящей внутри. А какая эта любовь… она не была уверена, что может

разобраться. Впрочем, Лорен было всего двадцать лет и ни малейшего опыта.

Она хотела помочь Даниэлю, но он не желал, чтобы его спасали. Её сердце умерло при

виде того, как он поддался самым извращённым и неконтролируемым порывам. В

бесконечной самонадеянности Даниэль думал, что может справиться в одиночку, просто

переместив свои неврозы с одного объекта на другой.

Для заполнения пустоты мужчина пытался использовать Лорен, а не химические

вещества или распущенность. Теперь, увидев, как это всё обернулось, Лорен почувствовала,

– ею манипулировали словно объектом, в большей степени, чем, когда она предлагала

девственность в обмен на деньги. И с тем, что ей заплатили, она не могла выдвинуть никаких

претензий, не покривив душой. Вся эта история казалась избитым сценарием из плохой

постановки. Если бы не реальные трагедии, перевернувшие их существование.

Энергично моя посуду в мексиканской таверне, Лорен продолжала надеяться на

раскаяние Даниэля. Мечтала, как он отправит ей сообщение или букет. Возможно, в один из

дней она вернётся домой поздно, а на углу дома будет поджидать лимузин с обычно

терпеливым водителем, который откроет дверцу, обращаясь к ней мисс Лорен.

Стопка грязной посуды, поставленная перед ней со стуком, вернула её на землю. Через

несколько дней домой вернётся Кларк, его должны встретить идеальный порядок и чистота.

Лорен нужно подготовиться, чтобы выглядеть весёлой, и сохранить новую работу, которая

кормила их обоих. Ещё должна помочь брату, шаг за шагом возобновить физиологическую

жизнь восемнадцатилетнего парня и снова начать строить планы.

Будет неплохо, если Кларк продолжит учиться. Конечно, тяжелая в физическом плане

профессия ему больше не подходила. Обучение в университете могло предоставить более

широкие профессиональные возможности, а также позволит постепенно возобновить

физическую активность.

Да, но деньги? Вот они, всегда в засаде – проклятые деньги. О работе с Аидой не

шло даже речи, Лорен предпочла бы умереть на месте. Оставался ещё вариант: стать

шлюхой. Время от времени Лорен ласкала себя по ночам, когда была слишком усталой и в

отчаянии, чтобы заснуть. Иногда, словно днём, у неё не получалось справиться ни с

жестокой и злобной, кусающей печалью от потери Даниэля, ни с мучительной болью, которую доставляло колено.

Лорен продолжала прокручивать нож в ране, недовольная тем, сколько уже

настрадалась, и делая вид, что всерьёз задумывается о том, чтобы стать профессионалкой. Ни

груди, ни форм – и что с того? С её юношеским телосложением, возможно, она станет

приятным отвлечением от многих силиконовых кукол. Жирные и мерзкие клиенты станут

одевать её как маленькую девочку, ласкать и предлагать конфеты, прежде чем засунуть ей в

горло, пока её задница будет предлагаться их другу. Да, она наверняка заполучила бы свой

кусок рынка, если бы дорожила многочисленными уроками Аиды.

Неужели она выжила, чтобы закончить вот так? «Мама, где ты?» – тихо взмолилась

Лорен.

Лорен так старалась избежать ошибки, совершённой матерью, и теперь вляпалась, по

самое не хочу. Этот мужчина вошёл в неё со всеми своими пороками, уродствами, гадостями, которые опробовал и на ней. Даниэль был потерян, проклят, безнадёжен. И всё же Лорен его

любила.

Она должна забыть его как можно скорее, оторвать, как живую плоть, искоренить из

каждой мысли, коснуться дна отчаяния, и тогда, со временем, спустя годы, всё может

улучшиться. Лорен должна подумать об отце. Она сильно зажмурилась, пытаясь вспомнить

изуродованное пьянством лицо: испещрённый фиолетовыми венками нос, рябая кожа, провисшие щёки, чёрные и сломанные зубы, налитые кровью глаза.

Лорен постаралась наложить на него идеальные изящные черты Даниэля, холёную

улыбку, глаза цвета глубокого моря с кристально чистыми белками. Она мысленно

переходила от одного образа к другому и обратно, пока картинки не совпали. И ясно увидела

(словно Даниэль стоял напротив), каким он станет через несколько лет. Лорен тут же

мысленно сфотографировала этот образ: грубый, унылый, озлобленный, состоящий из

омерзительных отметин пороков и презрения к себе; и решила, что именно эту картинку

будет всегда держать в голове.

Об этом причудливом слиянии лиц Лорен заставляла себя думать всякий раз, когда в

конце смены надеялась найти в телефоне сообщение, или ночью, когда между ног возникал

новый пожар, предательски иррациональный. И при каждой мысли, которая осмеливалась

вернуть её в прошлое, к тому Даниэлю, который, скорее всего, никогда не существовал, кроме как в их фантазиях.

Актёр, пожалуй, лучший в мире на этом поприще. Лорен и купилась. Он сыграл роль, которой подходил идеально. Сам поверил в персонажа верного и страстного влюблённого.

Получился фильм, как и любой другой, за исключением того, что Даниэль сам написал

сюжет, а после окончания съемок актёр вернулся в свою шкуру и, без всяких сомнений, отослал статистов и коллег.

«Хватит, – упрекнула себя Лорен. – Достаточно искать объяснения и смысл во всём, что произошло. Довольно винить себя, чувствовать сожаление или стыд. Следует без

сомнений смотреть вперёд».

В глубине души Лорен даже поздравила себя. Сколько людей, из тех, что знала, пережили подобное приключение? Сколько её сверстниц прошли через такое захватывающее

и страстное сексуальное посвящение? Почти все рассказывали страшные истории про

«первый раз»: в машинах или в туалете дискотек, торопливые и грязные, с неопытными или

неуклюжими парнями, или с мало внимательными к нуждам тех, кто был перед ними.

В конце концов, разве это не привилегия – потерять девственность с таким красивым

и одарённым мужчиной? И ещё с сопутствующим подарком – исцелением Кларка? Немного

цинизма, ей-богу, хоть немного здравого смысла. Всё шло так, как должно было. Любая

гадалка могла предугадать до запятой малейший пассаж их истории.

И если она не могла с этим смириться, если до сих пор культивировала зародыш

привязанности к убогому и развращённому человеческому существу, что ж, это значило, она

ещё не коснулась дна страдания. Ещё не активировались антитела выживания, которые

одним ударом по почкам вытолкнули бы её далеко со дна отчаяния.

«Он не извращенец, просто очень одинокий и слабый человек». Лорен ответила

ухмылкой на эту оправдательную мысль, которая исходила из сердца. «Поздравляю, Лорен, хороший диагноз сестры милосердия. Ты как мама, разве не осознаёшь этого? Хорошо, что

Даниэль пнул тебя под зад, хорошо, что богат и знаменит и не знает, что с тобой делать.

В противном случае вляпалась бы по полной, и к настоящему времени могли уже появиться

первые синяки от нанесённых ударов».

Должно быть, это недостаток привязанности к наркоманам, унаследованная

склонность или, возможно, психологическая, с которой нужно было бороться всеми силами.

Не только из-за Даниэля, но и для собственного будущего. Но о каком будущем она строила

иллюзии? Никогда больше, пообещала себе Лорен, никогда больше не отдаст сердце в руки

мужчины. Однако, сформулировав эту мысль, она представила себя холодной, держащей

дистанцию, и нашла настолько похожей на Аиду, что почувствовала отвращение.

В памяти всплыла последняя сцена на вилле: Даниэль с искажённым лицом в

стремлении к удовольствию, которое не могло принести никакого облегчения, его руки

хватают тело Аиды, как некие объекты, и двигает твёрдым пенисом точно так же, как когда

забирал девственность её тела и ума. Внезапный приступ рвоты застал Лорен врасплох.

«Хватит, пощади, – умоляла она себя. – Возвращайся в себя, вернись к себе».

С той ночи раздумий Лорен решила больше не оборачиваться на своей рабочей улице

и не выискивать взглядом роскошную машину. Как только Кларк вернётся домой, она сменит

номер мобильного. Всего два дня, сорок восемь часов одиночества. Потом солнечное и

вулканическое присутствие брата каким-нибудь образом заставит прийти в себя. Кларк

никогда не узнает ни о том, что произошло, ни о том, как ей удалось оплатить операцию.

Лорен стала совсем другим человеком, и брат никогда не заметит этого. Возможно, после

того как спасся от смерти изменился, и он тоже. Смогут ли они узнать друг друга?

* * *

Квартира была начищена до зеркального блеска (Лорен всегда стремилась жить в

порядке и чистоте). Кларк даже боялся ступить в квартиру в своих кроссовках сорок шестого

размера, которые с тех пор, как покинули магазин никогда не чистились. Он вошёл

осторожно, в несколько шагов осмотрел узкий периметр комнат, и присвистнув, похвалил

сестру за сияющую чистоту.

– Лу, ты ведь понимаешь, что это ненадолго? – непочтительно фыркнул он.

– Конечно, но ты предпочитаешь, чтобы тебя встретил лагерь беженцев?

– Нет, сестрёнка, я просто беспокоюсь, что ради меня ты сильно устаёшь.

Кларк подхватил Лорен на руки, крепко прижимая к мускулистой груди. Она была

немногим больше, чем пичужка, одни лишь кости. Парень испугался, он и не заметил сразу, как похудела сестра. А она, после мгновений беспомощности, принялась с силой вырываться.

– Оставь меня, тебе нельзя напрягаться, ты сошёл с ума, опусти сейчас же!

Кларк бережно поставил сестру на пол, словно она – кристалл, который в любую

минуту может разлететься вдребезги, и хмуро на неё посмотрел.

– Лу, что происходит? Почему ты такая худая? Ты заболела? Работаешь слишком

много?

– Да нет, всё в порядке... это волнение последних нескольких недель, ты же знаешь, со стрессом наваливается всё вместе, особенно после того, как критический момент позади.

– Теперь я тоже могу приступить к работе. Врачи заверили меня, возможно, я могу

начать что-то делать из дома, за компьютером...

– Кларк, просто поправляйся, давай не облажаемся. Эта операция была настолько

сложной, и испортить всё сейчас было бы глупо, согласен? Дай себе время, нет никакой

спешки. Тебе нужно спокойно подумать о том, чем хочешь заниматься. Возможно (почему бы

и нет), вернуться к учебе.

– Лу, я хочу заработать и помочь тебе, ты же сама знаешь, мы должны погасить долги

за операцию.

– Повторяю – спешки нет.

– Послушай, все эти недели я не бездельничал. Двоюродный брат моей подруги ищет

учеников для веб-дизайна и графики. У меня уже назначена с ним встреча онлайн, и если мы

договоримся, то пройду у него пару дистанционных курсов, а затем начну выполнять для

него мелкую работу. Конечно, много не заработаю, по крайней мере, на первых порах, но я

буду занят и, возможно, выясню, что у меня есть талант к изобразительному искусству...

– Глупыш, ты должен сначала узнать разницу между красным и оранжевым!

– Брось, не дразни меня. Разве ты не находишь, что идея интересная, по крайней

мере, на первое время?

– Только если пообещаешь, что не будешь работать до усталости. Кларк, ты

взрослый, и ответственность за то, чтобы понимать, когда требуешь от своего тела слишком

много, теперь только на тебе и ни на ком другом. Никто, кроме тебя, не может знать, потянешь ли ты нагрузку.

– Я знаю, сестрёнка. Не думай, что я не чувствую ответственности как за себя, так и

за тебя. Но и ты пообещай, что будешь есть больше. Мы должны помогать друг другу, как

давным-давно, помнишь?

Глаза Лорен увлажнились слезами, и она бросилась в объятия брата, но не настолько

быстро, чтобы скрыть от него зарождающийся плач.

– Эй, малышка, что происходит? Что это за дерьмо? О, надеюсь, у тебя не

начинаются твои дела прямо сейчас, когда я вернулся домой?

– На самом деле именно это... прости. – Лорен шмыгнула носом, силясь

улыбнуться.

– Давай, пойдём, поедим, с тех пор как работаю в мексиканской таверне, я узнала

много новых рецептов. Надеюсь, тебе нравится острое.

– Me gusta mucho! – воскликнул парень, внезапно охваченный прекрасным

настроением. (Прим. пер: с испанского – Мне очень нравится). – Ты не представляешь, какую бурду заставляли есть в клинике!

Дни для Кларка тянулись медленно и утомительно. Он почти полностью посвятил

себя изучению функций Photoshop, и создавал для практики пошлые юмористические

мультфильмы с помощью программ редактирования и обработки фотографий. Лорен всегда

возвращалась с работы очень усталая, и жаловалась не столько на колено, сколько на отёкшие

ноги. С её слов, когда обслуживаешь столики – много двигаешься, в то время как мытьё

посуды требовало долгого стояния на месте и влияло на кровообращение.

Кларк к возвращению сестры готовил ужин, и проверял, чтобы она питалась должным

образом, а потом они валялись на диване и смотрели ерунду по телевизору, так долго что

погружались в сон, который каждый раз приходил первым именно к Лорен. Один раз Лорен

больше обычного жаловалась на тяжесть в ногах, и когда Кларк потянулся помассировать ей

ступни, она отреагировала очень странно. Отдернула ноги из его рук, словно коснулась

крапивы, сославшись на боль и мозоли. Кларк не настаивал, став ей массировать шею, с чем

Лорен согласилась гораздо охотнее.

Однажды вечером, когда Лорен уже почти задремала за просмотром старого (годов

восьмидесятых), телефильма о НЛО, зазвонил домофон. Лорен вскочила, словно её ужалил

скорпион, и побежала, чтобы ответить, но брат, который бодрствовал, был гораздо быстрее.

Кларк обменялся по домофону дружескими шутками и открыл дверь.

– Не поздно ли для визитов друзей? Ты не против, если я пойду спать? И не шумите, пожалуйста, завтра мне нужно встать пораньше.

– Нет, останься. Это Аида, она зайдёт поздравить меня с возвращением домой.

Кларк был весёлым и самодовольным, распахивая входную дверь.

Лицо Лорен изменилось, она побледнела до такой степени, что брат серьезно

обеспокоился – вдруг она сейчас потеряет сознание, и взял её за руку.

– Лу, что случилось, вы вроде дружили? Я попросил подняться, потому как думал, ты

будешь рада видеть её, и потом Аида вела себя мило и навещала меня в клинике...

Внезапно лицо сестры из бледного стало красным. Кларк чувствовал, как в его ладони

задрожала тонкая рука, и Лорен встала между братом и дверью, с намерением помешать

войти женщине, которая поднималась.

– Отойди, Кларк, пожалуйста, не вмешивайся. Пока ты лежал в клинике многое

изменилось. Аида больше мне не подруга.

– Возможно, для тебя, прости. Мне она ничего не сделала. Аида помогла найти

деньги, чтобы меня прооперировали. Либо объясни, что произошло, либо я встречу её, как

подругу, которая зашла проведать, и не буду выглядеть грубияном.

Лорен задрожала, сжав губы в две фиолетовые полоски и выпучив немигающие глаза, наблюдая, как лифт неумолимо поднимается на их этаж. Времени не осталось ни для

объяснений, ни для сцен перед Аидой. Лорен увернулась от порога, освобождая проход.

Кларк обеспокоенно посмотрел на неё: он редко видел сестру такой разъярённой.

Кларк задался вопросом, как справится с этой ситуацией – эти две женщины

обладали природной мощью, обе такие разные и сильные. Парень не был уверен, что сможет, так сказать, развести их, если они сцепятся. Но больше всего он задавался вопросом, что

случилось и оттолкнуло их с такой обидой. Кларк рассчитывал, что сестра расскажет всё

позже, когда они останутся одни.

Из лифта сначала показался огромный плюшевый медвежонок, потом Аида, которая

едва удерживала его в руках.

– И как, по-вашему, он поместится в нашу квартиру? – прошипела Лорен, тут же

ухватившись за локоть брата.

Двое нежно обнялись, сначала с игрушкой, потом и без неё. Аида похвалила Кларка за

прекрасную форму, которую он восстановил после операции. Получив приглашение войти, женщина сразу же уловила застывшее выражение лица Лорен и заколебалась, словно

предчувствуя бурю, готовую вот-вот взорваться. Однако Кларк настоял и заставил Аиду сесть

на единственный в доме диван, ещё тёплый от тел, которые принимал несколько минут назад.

Они поболтали о том и о сём. Лорен смотрела на них не открывая рта, скрестив руки и

застыв, как каменная статуя. Именно Аида взяла быка за рога и обратилась к ней.

– Лорен, почему ты молчишь? Знаешь, ты тоже хорошо выглядишь. Если бы только

набрала несколько килограммов... Видела, Кларк вернулся целым и невредимым, разве это не

замечательно? Как отпразднуем?

Для самообладания Лорен это было уже слишком.

– Аида, не вдаваясь в факты, которые не хочу обсуждать перед Кларком, я бы

попросила тебя не приходить к нам снова в этот дом. Мы уже разорвали отношения по

работе, нет причин продолжать встречаться и вне.

Аида посмотрела на неё с надменно-невинным видом.

– Милочка, ты не находишь такое поведение несколько резким? Ты уверена, что

можешь себе это позволить?

Даже Кларк заметил, каким ядовитым стал тон Аиды и приготовился вмешаться, если

атмосфера накалится слишком сильно.

– Я могу себе позволить мало роскоши, но обойтись без тебя является одной из них.

В любом случае ты выглядишь хорошо, даже если одета.

Аида встала, грустно погладила Кларка, вздохнула, словно плохая копия актёров, которые пользовались её услугами и повернулась, чтобы уйти. Но, прежде чем отступить, женщина решила нанести последний удар.

– Вижу, к сожалению, благодарность тебе не свойственна.

– Аида, – прошептала Лорен, охваченная гневом, отчего голос завибрировал и стал

резким, – я слышала, сколько ты заработала от посредничества за... кредит на операцию

Кларка. Я знаю, для тебя это была сделка, как и все остальные, так что убери с лица

выражение чёртовой целки.

– Ха-ха-ха. Так или иначе, я солгала, выглядишь ты дерьмово. Ещё худее и кислее.

Очевидно, месяц в компании с самым высокооплачиваемым актёром Голливуда не пошёл на

пользу, наоборот, сделал тебя более самонадеянной. И всё же – я предупреждала, не

обманывай себя. Некоторые уровни вне твоей жалкой досягаемости. Кстати, медвежонок для

тебя. Полагаю, тебе очень одиноко в постели после того, как прошла через руки Джо Кинга.

Она ушла, надменная, какими умеют быть только шлюхи, когда выходят из игры с

выигрышем в рукаве. Покачиваясь, как страус в цирке, Аида двигалась к лифту, виляя

каблуками, оставляя неподвижных брата и сестру переваривать удар.

Кларк пронзил спину Аиды взглядом (единственным выходом для нарастающей

волны гнева, которую чувствовал). Какое отношение Джо Кинг имел к его сестре? Что

произошло, пока он лежал на больничной койке? В квартире ощущалась атмосфера

столкновения, удушающая, как нервно-паралитический газ. Испуганная Лорен не могла

смотреть брату в лицо, её руки дрожали, и выглядела она ещё более маленькой и уязвимой, чем когда-либо.

Кларк закрыл глаза и опустил голову, уперев руки в бока. Сделал длинные вдохи, чтобы успокоиться, усмирить ярость, охватившую удары только что залатанного сердца.

Когда снова посмотрел на Лорен, то почувствовал, как гнев улетучивается, сменившись

инстинктом защиты той, кто, сколько себя помнил, заботилась о нём во всех отношениях.

– Иди отдыхать, Лорен. Уже поздно. Ты была права, она гадюка. Когда-нибудь, когда

почувствуешь себя готовой, ты всё мне расскажешь. Теперь постарайся оправиться. Сделай

это для меня. Без тебя я не смогу выжить.

Глава 27

Кларк изменился, и это добавило боли к дневным страданиям Лорен.

Сосредоточенный и хмурый, всё своё время он проводил перед компьютером и отвлекался

лишь для того, чтобы вместе с сестрой поесть, или поздно вечером – для встреч с друзьями, которым, тем не менее никогда не разрешал приходить домой.

Его отношение к Лорен стало двойственным и изменчивым: иногда чрезмерно

опекающее, иногда недружелюбное и подозрительное. Она слишком хорошо знала брата, чтобы не понимать – между ними вклиниваются недопонимание и недосказанность.

Лорен решила: нужно поговорить как взрослые люди и поделиться с братом хотя бы

частью правды. Но даже просто представить этот разговор ей было невероятно сложно. Она

воспользовалась вечером, который казался более беззаботным, чем другие. Кларк не

собирался выходить на улицу и после ужина с радостью согласился посвятить немного

времени сестре.

Они уселись за кухонный стол, и без лишней преамбулы Лорен перешла прямо к сути.

– Ты говорил, я могу поговорить с тобой о том, что произошло, пока ты был в

больнице, когда буду готова. Кларк, ты всё ещё хочешь знать?

– И ты спрашиваешь, Лу? Дело не в любопытстве, я очень о тебе беспокоюсь. И жду

не дождусь, когда узнаю, кому должен сломать зубы за то, что довёл тебя до такого

состояния.

Образ двух её мужчин, которые бьют друг другу морду, сначала показался Лорен

смешным настолько, что она рассмеялась. Но потом подумала всерьёз, и её охватил ужас, ведь Кларк не шутил. Даниэль – равнодушный и накачанный наркотиками, мог бы забить

брата до смерти в любом противостоянии.

– Окей, если собираешься поставить на такой план, забудем, и пойдем прогуляемся.

Мы больше не будем возвращаться к этому, – коротко отрезала Лорен.

«Эту импульсивность он взял у нашего отца. Как будто драка что-то решает».

Сравнение досадное, но в значительной степени отражающее реальность.

Кларк замолчал. Его характер не позволял давать обещание, что он не будет горячо

реагировать на откровения сестры (и в реальности – обещаний он избежал). Но Лорен

истолковала это молчание, как согласие терпеливо всё выслушать и продолжила признание.

– На самом деле сказать особо нечего. Ты знаешь, я работала в кейтеринговой

компании Аиды на вечеринках у знаменитостей. Одна из них проходила в доме того актёра, которого мы все знаем. Он увидел меня, и я ему почему-то понравилась. Спросил Аиду —

кто я, и она нас познакомила; мы начали встречаться. Стали близки. А потом, как и всё

подобного рода – не могло ни закончиться. Хороший опыт. Стоп. Знакомство помогло мне

справиться с волнением по поводу твоей операции. К тому же как ты сказал, мне двадцать

лет, я имею право на сексуальную жизнь.

– И почему ты злишься на Аиду?

– Она встала между нами, оттолкнув друг от друга. Расставание всё равно бы

произошло, но я не могу ей простить это вмешательство.

Последняя фраза вышла несколько менее убедительной, чем остальные, по правде —

это была ложь. Уж точно не перепихон с Аидой или с сотней других женщин, стал причиной

погружения Даниэля в свой личный ад. Лорен хотела избавиться от Аиды только для того, чтобы держать ту подальше от брата.

И правда, после последнего заявления Кларк посмотрел на Лорен с некоторым

сомнением. Но он ничего не сказал, заминая тему бывшей подруги.

– А почему ты выглядишь так ужасно? Что этот мудак с тобой сделал? Не я должен

объяснять тебе некоторые вещи, ты лучше меня знакома с их средой. Секс – это нормально, но, надеюсь, ты позаботилась о том, чтобы не подцепить какую-нибудь заразную хрень. Ты

даже не представляешь, как много вокруг больных людей...

Лорен внутренне содрогнулась, вспоминая единственный раз, когда они не применяли

никаких мер предосторожности.

– Конечно, – ответила она сухим тоном, не допускающим ответной реплики.

– Тогда что с тобой случилось? Ты же не влюбилась в этого сумасшедшего? Он

знаменит на всю страну вытворяемой хернёй.

– Не говори ерунды. Это был просто опыт. Я перенервничала из-за твоей операции и

смены работы, вот и всё. В остальном, мир гламура мне неинтересен и никогда не

интересовал. Я больше не хочу иметь с этим ничего общего, поэтому покончила и с

кайтеринговой компанией Аиды. В этих кругах нельзя оставаться в покое. Даже хромую