Текст книги "Реабилитация (ЛП)"

Автор книги: Лидия Кальвано

Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

целовала другая женщина; она похотливо за ним наблюдала, не боясь показать себя такой же

извращённой, как и он, осознавая какой над ней склонился дьявол. Она зажимала в руке

твёрдый член другого мужчины, когда Даниэль придвинулся, чтобы вылизать её уже

влажную от соков киску. Его окружали несколько человек, занятые другим развращением. Он

не мог видеть их черт, но представлял, что они делают: слышал шелест кожи, раскрытие

вагин, стоны удовольствия, крики боли.

Под нажимами его языка Лорен стала задыхаться и извиваться от охватившего

оргазма, от которого дрожали и ноги. Она встала, села на колени, заставляя Даниэля лечь; с

улыбкой взяла его в рот, жадно посасывая. Даниэль посмотрел на неё секунду, прежде чем

закрыть глаза и вернуться в свою грязную тьму. На этот раз между его бёдер был мужчина, он мог видеть его тёмную голову, мощные плечи и рельефную спину. Он лизал по всей длине

своим плоским языком, глядя на Даниэля снизу вверх.

Даниэль чувствовал мягкость его волос под рукой пока прижимал незнакомца к

своему животу, заставляя заглатывать до основания. Даниэль задвигал бёдрами, имитируя

половой акт, невзирая на вызываемую у Лорен рвоту, сосредоточенный в гонке за ещё одним

оргазмом. Ему казалось, оргия внутри его головы развивалась в унисон. Даниель чувствовал, как удовольствие от воображаемых партнеров течёт в его крови, жестко сливается между его

бёдер и мощно изливается в тёплый рот, который обволакивал его, и он больше не знал, кому

тот принадлежит.

Из его горла вырвался хриплый крик, пальцы он погрузил в траву и одним последним

толчком опорожнил себя, падая без сил.

Даниэль медленно открыл глаза, сосредоточившись на женщине, которая в

замешательстве смотрела на него, очищая губы от спермы.

– Лорен? – пробормотал он, узнавая её.

– Даниэль...

Но он услышал молчаливый вопрос, подвешенный к его имени: с кем ты был?

Глава 21

Посреди ночи его внезапно разбудил резкий звонок мобильного телефона. Даниэль

подскочил на кровати, чувствуя тахикардию. Первое, что сделал, это протянул руку в сторону

Лорен, чтобы убедиться – она всё ещё спит рядом с ним. Затем мысленно выругался и

постарался ответить на звонок как можно скорее, чтобы эта адская трель не разбудила и её.

Мужчина рыкнул, едва прошло соединение. Очень серьёзным и настороженным тоном

ему ответил голос Бетт:

– Где ты?

– В своём доме, ещё минуту назад спал...

– С тобой никогда не знаешь. Ты один?

Раздражённый таким необъяснимым допросом, Даниэль ответил более резко, чем ему

хотелось бы:

– Нет дорогая. Это проблема?

Он встал с постели и пошёл в гостиную, чтобы не беспокоить Лорен.

– Не теряй самообладания, тебе оно понадобится всё.

– Могу я узнать, что, чёрт возьми, случилось?

– Скажи спасибо, что у меня есть друзья в полиции. К тебе едут для допроса.

Несколько часов назад Хейзел Роуз нашли мёртвой в бассейне одного порнопродюсера. Тот, кто с тобой, сможет подтвердить, что ты не уходил из дома со вчерашнего вечера?

– Конечно… и слуги в доме тоже. Но что случилось с Роуз? И при чём тут я?

– Ты причастен всегда, разве не знаешь? Похоже, она была под наркотиками. Кто-то

сказал полиции, что ими снабжал её ты, точнее, она начала принимать наркотики после того, как стала с тобой встречаться. Полиция не исключает и самоубийство, возможно, кто-то

подстрекал её к этому.

– И кто? Зачем?

– Именно ты, чтобы не путалась под ногами. Говорят, она не смирилась с вашим

разрывом.

– Но это ложь! Она мне даже ни разу не позвонила.

– Это правда, с тех пор ты стал для всех недоступен...

– Вот именно, я не мог предложить ей убить себя, не так ли?

– Слушай, не суетись, ложись спать, а когда приедут копы, ты упадёшь с облаков и

начнёшь плакать. Потом приведи девушку, которая с тобой, и дай понять, что прошлой ночью

вы занимались другими делами. Не отвечай ни на какие вопросы и позвони своему адвокату.

Я пришлю тебе номер моего лучшего коллеги, он уже в пути и будет у тебя через несколько

минут после твоего звонка.

– А ты лично не можешь приехать?

– Милый, ты не единственный, у кого имеется личная жизнь. Оттуда, где я нахожусь, до города можно добраться на самолете дня за два.

– Бл*дь...

– Не волнуйся, человеку, которого к тебе посылаю, я доверяю как самой себе. Вот

если бы и ты также ответственно выбирал сотрудников...

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя большая проблема, Даниэль, и это не смерть Роуз. Настоящая неприятность

называется Рон.

Даниэль закончил разговор в плену неимоверного волнения. Его руки дрожали, как в

первую ночь, когда он отказался от алкоголя, а живот скрутило болезненными спазмами. В

полной темноте спальни материализовались все самые злые и тревожные мысли.

Он лёг рядом с Лорен, которая спала мирным сном невинных. Обняв её, Даниэль

попытался впитать в себя безмятежность девушки, синхронизируя своё дыхание с

медленным и глубоким Лорен. Но сон держался вдалеке, оставляя ему возможность

погрязнуть в ужасающих сценариях арестов, судебных процессов, безосновательных

обвинений, шантажа, ложных заявлений.

Внезапно, среди всего этого беспокойства о своей судьбе, кто знает почему, у него

появилась мысль о Роуз. Всплыло весёлое и дерзкое лицо, похожее на последнее её

изображение, которое было сохранено в памяти мобильного телефона Рона. Затем Даниэлю

показалось, он видит идеальное тело, неподвижное, плавающее в воде, с распущенными

шелковистыми волосами, раскачивающимися, словно щупальца медузы.

«Что с тобой случилось, Роуз? Не могу поверить, что я был настолько важен для

тебя, чтобы лишить себя жизни из-за того, что я оставил тебя. Или ты накачалась

наркотиками, чтобы забыть обо мне… почему Рон не позаботился о тебе? Почему его не

было рядом, когда ты вошла в бассейн, и он тебя не остановил? Ты умерла в одиночестве, прося помощи у пустоты? Или с тобой был кто-то, тот, кто сейчас пытается

подставить меня? Не сердись на меня, Роуз, твой призрак не найдет ничего, чтобы

отомстить. Наши отношения были равными; контракт, как и любой другой. Отомсти

тем, кто сказал, что хочет для тебя добра, и бросил в этот безжалостный мир. Ты была

слишком нежной, и тебя раздавили. Но я нет, я не позволю уничтожить меня…»

– Проснись, милая… – прошептал он, решительно тряся Лорен.

« Ты мне нужна, ты мне нужна бдительная и бодрая».

Полиция скрупулезно сняла показания Даниэля, под наблюдением честолюбивого

протеже Бетт. Они задавали доскональные вопросы, на которые мужчина отвечал с должной

долей колебаний человека, которого среди ночи неожиданно огорошили новостью о

трагедии, приправляя уверенностью тех, кто не сомневается в своей непричастности к

событиям. Адвокату вообще не пришлось вмешиваться – таково было непревзойдённое

умение Джей Кея выдержать допрос; время от времени он проявлял себя глубоко

потрясённым, недоверчивым, сердитым на судьбу, показывал сожаление к погибшей.

Нет, он и не представлял, что Роуз употребляет наркотики. Нет, несмотря на

сообщения в прессе, их отношения всегда носили формальный характер и создавались их

менеджерами. Нет, не могло быть и речи, что она находилась в депрессии после их

расставания, он точно знал, у неё уже имелись другие постоянные и эмоциональные

отношения.

Он переплёл пальцы с пальцами Лорен, и сжимал их до тех пор, пока они не побелели.

Казалось, Даниэль цепляется не за алиби, а за женщину всей своей жизни, за само

существование, которое в ту ночь напомнило ему о хрупкости. Этой игрой он убедил копов, адвоката, Лорен, но не смог убедить себя.

Его животный инстинкт подсказывал ему – он сам, его свобода, карьера, все

привилегии, накопленные с таким трудом – находятся в опасности.

В возвышенном внутреннем монологе он раздавал ужасные проклятия в отношении

мёртвой девушки, которая только манипулировала им против Рона, который определенно

готовился шантажировать его или отомстить за от ворот поворот, который дал им обоим. А

также против самой Лорен, которая неделями затуманивала его сексом, не давая

сосредоточиться на важных вещах.

Наивная девчушка, неопытная и с ласковым взглядом, которая заточила его во сне

наяву, столь же захватывающем, сколь и пагубном. Как он мог забыть, кем он был? Как он

мог только вообразить заменить этой романтической патокой необходимый для поддержания

жизни кислород: успех, важные отношения, обожающую публику, его врождённое

превосходство над остальным человечеством.

Этим он насыщался; он пришёл в этот мир, чтобы преуспеть в талантах, чтобы ему

поклонялись и обладать безмерной властью над окружающими. Согласен, он впал в

зависимости, но, конечно, не было выходом – запираться в лачуге для занятий сексом с

девушкой, случайно выбранной среди неудачников Лос-Анджелеса.

Это случилось, когда Даниэль ослабил бдительность, прислушиваясь к своему сердцу

и члену. Он стал мягче, изолировался, отвлёкся, отупел. А в его окружении это могло

означать смерть. Рон почувствовал запах ослабленного альфа-самца и воспользовался этим, чтобы попытаться смертельно атаковать того, кто до этих пор его кормил.

В Даниэле бурлил гнев. И когда он закурил руки заметно дрожали. Один из

полицейских изучающе на него посмотрел, возможно, пытаясь понять причину такой

напряжённости. Даниэль увидел это и понял, что жизненно важно восстановить контроль.

Ему пришлось быстро вернуться к прошлому Джей Кею – жёсткому, решительному, тому

кто никогда ничего не боялся и кому было на всех насрать. Любой ценой.

Когда полицейские удалились с соблюдением всех необходимых формальностей

между следователями и адвокатом, Даниэль оказался один на один с Лорен. Она сидела

рядом с ним на диване, вцепившись в рубашку своими тонкими руками. Из-за такой близости

Даниэль почувствовал себя неуютно. В этот момент ничто не казалось ему более желанным,

чем возможность остаться в одиночестве, и рассматривать себя в зеркало, извлекая из своих

глаз необходимые ему силу и решимость.

Лорен же хотела быть рядом, поговорить с ним и заставить говорить его. Она хотела

расспросить, ведь было ясно как день – Даниэль страдает от потери своей бывшей девушки.

Лорен хотела убедиться, что Роуз ничего для него не значит. Хотела стать лекарством, облегчением всех его страхов и страданий.

Но лекарство для Джей Кея существовало только одно. Он старался быть добрым, заботливым, любящим, но Лорен не хотела возвращаться в постель одна. Даниэлю пришлось

принудить себя, чтобы не потерять терпение, вспомнить то хорошее, что ему удалось извлечь

из этой маленькой женщины, напомнить себе, как сильно он желал и жаждал её каждое

мгновение в предыдущие дни.

Лорен не замечала, как проигрывала битву, слово за словом, жест за жестом. Она не

поняла, что ей нужно удалиться по-хорошему. И лев решил дать ей предупредительный

шлепок лапой, как детёнышу, который не хочет оставлять взрослых в покое и упрямо

семенит вокруг.

– Одри! – громко окликнул он повара.

Несмотря на очень поздний час, весь персонал был разбужен и допрошен полицией.

Пожалуй, сегодня никто больше не собирался спать.

– Да, господин, вы хотите кофе?

– Принеси мне виски.

Женщина выглядела ошарашенной.

– Господин, по вашему особому распоряжению мы не держим дома алкоголь.

Джей Кей демонстративно повернулся к ней, пронзая пугающим холодным взглядом.

Он произнёс по слогам приказ ещё раз самым леденящим кровь тоном.

– Какое из этих слов тебе не понятно? Принеси. Мне. Виски.

Одри отступила с широко открытыми глазами, ища помощи в ещё более испуганных и

потрясённых глазах Лорен.

Женщина исчезла на кухне, чтобы найти решение этого приказа – столь

несвоевременного для позднего часа, но, прежде всего, столь разрушительного по значению.

Когда через несколько минут она появилась с хрустальным стаканом на маленьком

серебряном подносе, Джей Кей ощутил, как сердце совершило прыжок вниз.

Он алчно потянулся к этой, столь желанной жидкости, которой решил ввериться снова

со всей душой и полностью отдавая себе отчёт. Но его взволновал не только янтарный цвет

алкоголя, но и блеск подноса. С ещё большей жестокостью в воспоминаниях Джей Кея

всплыли линии порошков, которые раньше украшали параллельными царапинами его

столовое серебро. Серебряные изделия его дома. Его вилла.

Игнорируя встревоженное выражение на лице Лорен, он заглотил в один глоток

неразбавленный виски. Через несколько мгновений ощутил удар по животу, сердцу, мозгу.

– Мне это на самом деле было нужно, – обратился он к девушке, но вместо

оправдания послышалось удовольствие.

Лорен смотрела на него с гримасой разочарования и отвращения.

– Я не начну заново, обещаю тебе. Я выбрался, теперь могу это контролировать.

Лорен молча покачала головой и вырвалась из объятий, медленно ускользая от любого

контакта. Но прежде чем она смогла сбежать, сознание Даниэля охватила паника, и он

схватил её за запястье, быстрый, как хищник. Внезапно он осознал, что боится остаться в

одиночестве, он продолжал нуждаться в Лорен. Даниэль возненавидел себя за это и за то, о

чём попросил нежным и умоляющим голосом.

– Не оставляй меня, Лорен, пожалуйста, не ради виски на два пальца. Ты мне нужна.

Мы должны пройти через это вместе. Меня пытаются похоронить, убить, поставить в центр

скандала. Меня не волнует Роуз, я имею в виду, мне очень жаль, что с ней случилось, но она

никогда не имела для меня значения. Останься, прошу тебя.

Лорен вырвалась из его хватки, не говоря ни слова, и он позволил ей отойти на

расстояние, на котором девушка чувствовала себя в безопасности. Затем Даниэль начал

медленно приближаться к ней, словно змея, гипнотизирующая свою добычу, прежде чем

раздавить её и проглотить. Он отвлекал её легкими прикосновениями к волосам, к

расстегнутой на груди блузке, к покрытым розовым лаком ногтям, не смея прикасаться к

коже Лорен.

Джей Кей умолял её безмолвно, дрожащими губами, и невесомыми кончиками

пальцев; он приручал её (как если бы они были незнакомцами), к своему приближению, к

дыханию с парами алкоголя, к исходившему из его взгляда возбуждению. Лорен перестала

отступать и позволила приблизиться к себе, убедить, разрешила прикоснуться, схватить.

Снова оказаться в его власти.

– Не оставляй меня, я никогда не нуждался в тебе так, как сейчас. Я не смогу

справиться, если ты не останешься рядом со мной. Ты – моя сила.

И Лорен сдалась, позволила взять на руки, словно ребёнка, обессиленная от эмоций и

потерянной мечты. Даниэль отнёс её в их спальню, положил на кровать, и лаская, шептал

самые нежные слова, которые мог вспомнить. Потом, когда Лорен впала в полусон и

расслабилась, Джей Кей прошептал ей принятое решение:

– Детка, возвращаемся домой. Король вернулся, и ты будешь моей королевой.

* * *

В свете восходящего солнца, который тонко просачивался в то, что она считала их

любовным гнёздышком, Лорен лежала неподвижно, спиной к Даниэлю. Как наконечник

стрелы, смазанный кураре, она не говорила, не реагировала. Однако ум, оставался очень

живым и максимально напряжённым. Шок от трагедии Роуз расстроил её; она не до конца

осознала опасности, в которых по утверждению Даниэля он находился, но его поведение в

эту ночь оставило Лорен в недоумении.

Даниэль внезапно стал холодным неприступным, манипулятором. Это уже был не

галантный и чуткий Даниэль, покоривший её, а эгоцентричный и расчётливый Джей Кей, с

кем она познакомилась в первые дни и кого ненавидела. Плюс в очередной раз спиртное. В

одно мгновение Даниэль свёл на нет все принесённые жертвы, страдания от детоксикации, обещания и надежды на будущее, свободное от призрака зависимости.

Когда-то Лорен было любопытно узнать, как она почувствует себя рядом с человеком, от которого пахнет виски, что ж, теперь у неё имелся этот опыт. Она была парализована, не

могла пошевелить мускулом, отстраниться, спорить, выразить словами испытываемые гнев и

отвращение.

Что-то в ней сломалось. Король был голый, в драматической и одновременно смешной

презентации глубин природы, из которой он создан. Она никогда не станет королевой

«ничего». Она не могла его спасти. Никто не мог. Лорен притворилась, что засыпает, —

единственный способ, который знала с раннего возраста, чтобы её оставили в покое —

дождаться, пока шторм удалится не захлёстывая. Дать себе время обрести ясность и

разработать стратегию спасения.

Даниэль был для неё очень важен, но она не собиралась подвергать свою жизнь риску, тщетно пытаясь освободить его от деструктивных желаний. Ей нужно было подумать о

Кларке. Она должна была защищать себя. Она выжила в своём прошлом не для того, чтобы

увязнуть в токсичной любви. Лорен последует за ним на виллу, позволит ему снова

приблизиться к его порокам, она полностью убедится, что здесь ничего не поделать, и после

будет тихо и беспомощно наблюдать за концом своих мечтаний.

Не существует лучшего решения избавиться от несбыточной мечты, чем прикоснуться

к бездне несостоятельности, позволяя ей выйти на сцену и отыграть до неминуемого конца.

Лорен хотела сама увидеть, как далеко зайдёт Даниэль. Попав в свою среду, это не займет

много времени. Так должно было произойти. Это был самый верный способ, не оставляя

позади сожалений, закрыть эту безумную «жизнь».

Своему инстинкту самосохранения Лорен доверяла сильно. Она была девушкой

необычной, принадлежала к числу выживших. Заклеймённая навсегда неизгладимым

способом на теле и в душе. Не было опасности закончить раздавленной ложью актёра-

алкоголика.

Лорен услышала, как Джей Кей встал, убеждённый, что она спит спокойным сном. Но

она как будто видела его с закрытыми глазами. Услышала звук металлического колпачка, скользящего по резьбе на стекле, бульканье жидкости в стакан, обильно, нагло, безнаказанно.

Резкий звук от поставленной на стол бутылки.

Слушала быстрое и равномерное глотание, представляя себе прекрасное адамово

яблоко Даниэля, вздрагивающее от удовольствия, как когда она лизала его во время занятий

любовью. Но её одной ему уже недостаточно. Никогда не было бы достаточно.

Лорен затрясло от тошноты, а боль в колене напомнила, кто она такая. В этот момент

она почувствовала, как Даниэль выскользнул у неё из рук.

Глава 22

Джей Кей блистал великолепием в своём самом элегантном тёмном костюме, вновь

больше похожий на короля, снизошедшего к подданным, чем на несовершенное и склонное к

ошибкам существо. Своим взглядом (далёким, сконцентрированным на неизвестно каких

воспоминаниях и размышлениях), он едва пробежал по лицемерной толпе скорбящих, пришедших отдать дань уважения Хейзел Роуз. Он пожимал руки, дотрагивался до плеч, здоровался кивками, не допуская фамильярности даже со старыми знакомыми.

Сценарий его поведения создала сама Бетт.

«Иди, будь пунктуален, сдержан, расстроен, отстранён. Ни с кем не разговаривай, закройся в себе, сделай вид, что молишься, брось горсть земли на гроб, ни первым, но и ни

последним, потом задержись на мгновение и уходи, не мешкай с прессой или другими

людьми».

А когда возникала необходимость следовать важному сценарию, Джей Кей не имел

себе равных. К нему были прикованы все взгляды, но и к такому он привык. Не многие

выражали доброжелательность, но и от этого ему было ни тепло, ни холодно. Если хорошо

подумать, кончина бедной Роуз (покой её беспокойной душе), стала, как всегда, поводом для

рекламы.

Перед Джей Кеем, на несколько людских рядов ближе к блестящему гробу из красного

дерева, дрожа от неудержимых рыданий, красовалась бычья шея Рона. И если Джей Кей

решил воплотить стиль и интимную боль, его бывший агент предпочёл демонстративное

отчаяние. Даниэль ни на секунду не поверил в искренность горя, и видеть Рона, так усердно

импровизирующего в своей неуклюжей игре, вызывало сильное раздражение, провоцируя

гримасу презрения.

Джей Кей ненавидел любые публичные проявления эмоций и не выносил тех, кто

предавался им безудержно. Но, прежде всего, он не мог не беспокоиться об опасности, которую мог представлять Рон в такой деликатный и хрупкий момент карьеры. Что экс-агент

держал в рукаве? И что двигало его инсинуациями? Ненависть, желание мести или просто

жажда денег и зависть к тем, кто намного успешнее?

Перед глазами Джей Кея пробежали сцены, в которых он видел, как Рон и Роуз не

таясь занимаются сексом в его доме. Он никогда не обращал особого внимания на

существовавшую между ними динамику, и всегда видел в них очередных перевозбуждённых, которые использовали вечеринки, чтобы проявить свои наиболее животные инстинкты. Но, оглядываясь назад, Даниэль понимал, что на самом деле должен был давно догадаться: за

пределами, казавшимися случайными встречами, этих двоих объединяло нечто-то более

интимное.

Правда заключалась в том, что на эту парочку (как и на всех остальных), ему было

наплевать. Тонкое раздражающее сомнение возникло в голове, как только Рон положил на

гроб белую розу. Как могло случиться, что Хейзел Роуз не влюбилась в него, а предпочла

этого мерзкого толстяка? Возможно, правда о любви именно эта – любви не существует.

Есть только переплетение взаимной нужды.

Даниэль представил себя на месте Рона, и если бы в гробу лежала Лорен. Какой

цветок бы выбрал он для своего последнего прощания? Уж точно не вульгарную розу глупого

белого цвета. Букет лютиков, чистых и диких, как и её природа? Или элегантную камелию, сдержанную, но с дурманящим ароматом? Возможно, ветвь глицинии (будь это весна), со

множеством маленьких цветков, которые до бесконечности раскрываются один за другим, тысячами всегда неожиданных оттенков.

Охваченный образом главного героя, Джей Кей на мгновение почти пожалел, что в

этом случае в центре сцены окажется не он, но затем мужчина испытал головокружение

осознавая: такой фильм предполагал смерть Лорен. Это она лежала бы, холодная, бледная и

неподвижная в гробу, который никто никогда больше не откроет. А вернувшись домой, у него

не будет никого достойного о ком можно позаботиться. Джей Кея охватила паника, сжимая

горло от отчаяния, но он прогнал эти фантазии как раз к последнему кругу прощания. Все

пожимали друг другу руки, щеголяя грустью, стремясь поскорее забыть об этой жалкой

задаче и вернуться к обычным рутинным обнадёживающим проблемам существования.

Возможно, Роуз тоже, поспешила бы избежать большого количества притязаний, отправляясь

на вечный и даже заслуженный отдых.

Неслучайно в парной сцене балета «прощание» последними выходили Даниэль и Рон.

Мужчины умело избегали друг друга, но игнорировать полностью не могли, понимая, что

прежде чем вернутся к машинам, за ними будет наблюдать половина Голливуда, предвкушая

шлейф шоу и сплетен.

Они обменялись крепким рукопожатием, словно пытались уничтожить противника

одним этим жестом. Джей Кей с трудом выдавил Рону соболезнования, пытаясь придать тону

нотки горя, но вышло с оттенком сарказма и презрения. Бывший агент его не поблагодарил, и

в ответ не выразил соболезнования. Удерживая рукопожатие, он выплеснул на Джей Кея, подобно чревовещателю через едва открытый рот, всю свою ненависть:

– Ты проклятый, её испортил ты! Я заставлю тебя заплатить.

– Платить – подходящий термин. Ты всегда думал только о деньгах.

Бетт не одобрила бы такой ответ, но король, который позволяет себя оскорбить не

моргнув и глазом, выглядит так, будто уже свергнут. Даниэль покинул кладбище предлагая

прессе только свой лучший профиль, и не сделав ни одного заявления. На прощание он

почтительно кивнул полицейским в штатском, которые наблюдали за церемонией издалека.

Среди них был один из тех, кто допрашивал его в ночь трагедии, и который сейчас наблюдал

за ним с особым вниманием.

Даниэль позвонил Бетт сразу, едва сел в лимузин, чтобы рассказать, как всё прошло и

просил по возможности быстрее приехать к нему на виллу, чтобы разработать стратегию

защиты. Во время короткой поездки он думал о Лорен, пытаясь разобраться в своих эмоциях

и чувствах к ней. Но как бы Даниэль ни старался, эта девушка не поддавалась ни одной из

попыток быть внесённой в каталог чего-то, что он знал раньше. Она не делала ничего

другого, кроме как, вдохновляла его на противоречивые чувства и намерения.

У него довольно часто возникало побуждение с ней порвать, вежливо дать понять

Лорен, что, учитывая деликатность ситуации, уместнее будет вернуться в свою квартиру.

Потом Даниэль подумал, что в любом случае, как только её брат покинет клинику, Лорен

уедет с виллы. Однако при этой мысли он почувствовал себя потерянным и брошенным, и

его начало мучить непреодолимое чувство пустоты, словно она уже ушла.

Даниэль продолжал ощущать нужду в Лорен, потребность в контакте, её присутствии, несмотря на то, что безумие в сексе с ней утихло, поскольку он больше не воздерживался от

алкоголя. Но одновременно, он чувствовал эту нужду как бремя, ограничение своей

всемогущей свободы действий и решений.

Ощущение неприятное и никогда ранее не испытываемое – внутренний конфликт, в

котором, как на качелях, Джей Кей за несколько секунд перескакивал с одного настроения на

другое. В одно мгновение он ненавидел Лорен, и презирал себя за то, что был так привязан к

ней; и ему казалось, – единственной жизнеспособной альтернативой было отказаться от неё

как от бывшего в употреблении предмета. Мгновение спустя он испытывал к Лорен

притяжение, как железные опилки притягиваются к магниту, и мысль о том, чтобы позволить

ей уйти, разрывала душу.

Джей Кей не привык ощущать сердце, не говоря уже о том, чтобы их было два, и они

постоянно друг с другом спорили. Он попросил совета у бутылки, но та промолчала. Он

решил попытаться найти разумное решение с помощью кокаина и беспорядочного секса; возвращаясь медленно, возможно, он достиг бы именно той точки, где потерял себя. Более

того, если Лорен обожала его таким, каким он казался, словно был нормальным, она

вытерпит это и многое другое, просто чтобы оставаться рядом с ним.

Вот что он сделает, исследует глубину её чувств. Он бросит ей вызов, заставляя

оставаться рядом с его тёмной стороной, а не только с заботливым и романтичным Даниэлем.

Поскольку эта тьма принадлежала ему и была его неотъемлемой частью. Если Лорен желала

его на самом деле, ей придётся принять весь пакет: как яркую, так и тёмную сторону. В

противном случае слишком всё просто.

Это изощрённое рассуждение удовлетворило Даниэля, поскольку позволяло ему вести

жизнь, какую хотел – без каких-либо жертв или отречения, а ответственность за управление

их отношениями падала на Лорен. Решение выглядело идеальным. Король остался собой

доволен. Джей Кей мог перейти к следующему пункту повестки дня: обезвредить опасность

«Рон» и, если возможно, сделать так, чтобы желание досаждать у того пропало навсегда.

* * *

О том, чтобы сопровождать Даниэля на похороны не могло быть и речи. Это не

советовал адвокат, чувство приличия и даже её желудок. Она не смогла бы выдержать

церемонию, полную фальшивых друзей бедной девушки, и не собиралась стоять перед лицом

истинного или разыгранного сожаления Джей Кея, от потери бывшей любовницы.

Пока Лорен ждала его возвращения, снова потерявшись в огромной вилле, куда Джей

Кей захотел вернуться, она не могла не вспомнить единственный раз, когда видела Роуз —

великолепную, гордую, но такую развратную, над которой доминировали извращенцы всех

мастей.

Лорен имела собственное представление о том, как в прошлом Даниэль использовал

секс; она подозревала, что вся эта распущенность и экстремальная стимуляция были просто

способом оглушить себя, как и любым другим веществом, которыми он злоупотреблял.

Однако Лорен также видела, как при своём дворе Джей Кей использовал секс в качестве

инструмента власти, словно среди обезьян. Ему нравилось контролировать людей, независимо от того, овладевал ли ими он или приказывал это делать кому-то другому.

Такую форму порабощения и снисходительности Лорен находила отталкивающей.

Она считала физическое и психическое вторжение в самую интимную и частную сферу

жизни человека самой насильственной и жестокой степенью порабощения, хотя и

добровольной. Да она сама была куплена, и на первых встречах примерила на своей шкуре, в

какого высокомерного и требовательного Мастера мог превратиться Джей Кей.

Потом отношения между ними приняли другой оборот (по крайней мере, в этом Лорен

убедила себя, и в чём сейчас больше не была уверена). В любом случае сопровождать

мужчину, которого продолжала считать глубоко своим, на похоронную церемонию девушки, с которой он трахался, заставило бы её кишечник вывернуться наизнанку.

«Да, – призналась она себе, – я завидую. Я хочу, чтобы он стал моим навсегда и

никогда не занимался сексом ни с кем другим. Ожидание безумное, но именно так я

чувствую. Чем раньше признаюсь самой себе, тем раньше избавлюсь от ненужных

страданий».

Логическим выводом этого осознания было то, что их отношениям с Даниэлем не

суждено длиться долго, и Лорен хорошо это понимала. Следующим шагом после алкоголя

станет возвращение к групповому сексу. «Когда такое произойдёт – думала она – это раз и

навсегда разобьёт моё сердце».

Возможно, это уже произошло, а она не знала. Лорен погладила острые края матового

хрусталя бутылок, которые вернулись и заселили виллу. Сколько ещё раз она увидит, как

Даниэль воплощает свою тёмную сторону? И как долго она такое выдержит?

Вскоре Даниэль вернётся с церемонии, а она до сих пор не понимала, как правильно

его поприветствовать. Похоже, он больше её не искал, разве что ночью и не для секса. Лорен

поняла, что теперь он ненавидит заботы, льстившие ему всего несколько дней назад, и её

близость часто заставляла его нервничать, но Даниэль выглядел ещё более взволнованным, если она была вдали от дома (например, когда навещала Кларка в клинике).

Поэтому и распорядился сопровождать её на машине водителю, который ждал и потом

отвозил на виллу. Возвращаясь в роскошное и бескрайнее жилище, Лорен замечала, что

Джей Кей тайно шпионит за её прибытием. Но затем он игнорировал Лорен часами, задерживаясь в кабинете, чтобы писать, звонить или делать Бог знает что.

«Я ему больше не нужна, но всё же он отчаянно нуждается во мне. Не знаю, что

делать, чтобы помочь ему, но рано или поздно Даниэль сам намекнёт словами или

поведением».

Из мыслей Лорен выдернул шум мощного двигателя автомобиля, колёса которого

хрустели по гравию сада. Она бросилась к двери, жестом показывая дворецкому, что откроет

сама. Ей хотелось увидеть выражение на лице Даниэля, понять, расстроен ли он и чего

желает.

Но открыв входную дверь, Лорен столкнулась с молодым юристом, который помогал

им в ночь смерти Роуз. На шаг перед ним стояла великолепно утончённая и ухоженная

женщина, которая спросила (едва удостоив Лорен взгляда), прибыл ли мистер Даниэль Мак