Текст книги "Реабилитация (ЛП)"
Автор книги: Лидия Кальвано
Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Потом вернулся к Лорен. Она, всё ещё расслабленная, лежала на кровати и смотрела
на него с тоской, любопытством и лёгкой завистью. Он приблизил лицо к её лону, прикоснулся языком и губами к тому месту, где задерживался Адам, уловил его вкус, смешанный с самым интимным и острым вкусом Лорен. Даниэль поглощал её, позволяя
смеси соков скользить по горлу, а затем овладел, не глядя, не сказав ни слова утешения, потерявшись в тепле киски и в грязи собственных мыслей.
Лорен на четвереньках сосет член Адаму, пока он проникает в её неприкосновенную
задницу.
Лорен, зажата между их телами, наполнена им, и вопит от удовольствия.
Лорен с лицом между бёдер Адама, голова двигается, он её содомирует, а зубами
царапает ей обнаженную шею.
Это была последняя картина, которая развязала оргазм, и одновременно дала новую
эрекцию. Он вышел из душа с сердцем в неразберихе, а между дрожащих ног быстро бежала
кровь. Ему чертовски хотелось испачкаться. Обнажённый и мокрый, Даниэль вернулся в
спальню; Лорен сидела на кровати, скрестив лодыжки, тонкими руками касаясь стройных
бёдер, а взлохмаченные волосы ласкали ей плечи. Она смотрела с такой жалостью, что
вызывала у него одновременно гнев и чувство вины.
– Что такое? Не говори мне, что тебе не понравилось, я не поверю.
У неё дрожала шея, когда сглатывала, не решалась ответить.
– Зачем? Это было испытанием? Способ узнать, совместима ли с твоим миром?
Даниэль подобрал белье и одежду, надевая их бешеными жестами.
– Ты никогда не будешь совместима с моим миром.
Он вложил в ответ столько яда, сколько мог, выжимая его из собственного
разочарования. Вспышка боли, мелькнувшая в глазах Лорен, стала ему отплатой.
– Куда ты идешь?
Лорен потянулась вперёд, пока он шёл к двери.
– Тебя это не касается. Можешь остаться здесь, если хочешь.
Закрыл дверь, оставляя после себя шокирующую волну разочарования и страданий, которые причинил ей. Он должен избавиться от неё, отправить домой, к своей
посредственной жизни. Тем не менее, даже когда об этом думал, Даниэль осознавал, что
присутствие Лорен было единственным слабым тормозом в безумной гонке к разрушению.
Он должен выдержать, вскоре французы подпишут с ним контракт, и тогда он
продемонстрирует всему миру свою реальную ценность.
Но сейчас ему не хотелось думать ни о чём, кроме того, навстречу чему направлялся.
Даниэль взял айфон и отправил три сообщения, одно из них – своему водителю. И
когда сел в лимузин, от возбуждения у него дрожали колени. Поездка была короткой и
привела на виллу в нескольких километрах от его собственной. Когда вышел из машины, ему
пришлось поправить ширинку на брюках, так болезненно эрекция давила на ткань. Дверь
распахнулась, демонстрируя обои из шёлка, освещённые мягким светом. Даниэль вошёл в
вестибюль, обставленный с излишней роскошью, и там, у двери, на него уставился Адам с
кривой улыбкой, которая охлаждала жажду взгляда.
– Ты приехал – прошептал ему в губы и поцеловал. – Она присоединиться?
Даниэль погладил другу линию волевого подбородка.
– Она делает то, что я ей приказываю. Всегда.
Адам обнял его, уткнувшись лицом в изгиб шеи. Потёрся бёдрами о его бёдра, их
эрекции задрожали. Тяжело дыша через нос, Даниэль закрыл глаза.
– Ты заставишь меня кончить вот так.
Они услышали, как подъехала другая машина, и, предугадывая личность водителя, направились в спальню, уверенные, что скоро у них будет компания.
Мужчины быстро поднялись по лестнице, торопясь снять одежду, горящую на их
коже, желая побыстрее оказаться обнажёнными, чтобы касаться друг друга без препятствий.
Когда через несколько минут их застало врасплох деликатное покашливание, они лежали на
кровати, с руками между бёдер друг друга. Оба подняли головы, чтобы перехватить тёмный
жадный взгляд Аиды, уже привыкшей олицетворять эту роль. Она подошла к ним, снимая
скудную одежду.
– Добрый вечер, мои господа.
Женщина легла набок, прямо за Даниэлем, и гибкими руками принялась ласкать
твёрдые члены. Как озорная девочка, она нежно царапала по набухшим влажным головкам, положив поцелуй на плечо своего короля.
– Что я могу для вас сделать?
Это был вопрос, который не включал ответ. Она должна была подчиниться их
желаниям, точка. Однако Даниэль точно знал, что ждёт её этим вечером: всё, что он
представлял сделать с Лорен.
И к дьяволу эту девчонку.
Глава 24
Прошла неделя с той ночи, как Даниэль вернулся к своим обычным привычкам, уступив жёсткому натиску собственных потребностей. Кокаин, алкоголь и необузданный секс
снова стали хозяевами его дней. Лорен, заключённая в цитадель неведения, которой служила
вилла, ничего не знала о том, что происходило ночью, когда он оставлял её в постели одну, оправдываясь извинениями, нелепыми даже для собственных ушей, но которые, как
надеялся, удержат девушку с ним рядом, несмотря ни на что.
Словно он был проклятым мужем, обязанным лгать по контракту. Почему мешкал и
удерживал Лорен рядом, Даниэль не знал и даже не хотел в этом копаться, но лишь при
мысли о том, что никогда больше её не увидит, у него завязывался в горле узел. Возможно, виной было и быстрое тиканье часов, напоминавшее, что через неделю она всё равно
вернётся к жалкому существованию, состоящему из ненадежной работы и мечтаний. Даниэль
ликвидирует её, найдя работу для них с братом, за которого она отдаст кровь. Мысль больше
не встретить Лорен по возвращении из набегов в секс-клубы, раздражала Даниэля, но
избавляла от обязательств, которые день ото дня становились всё более обременительными: Лорен не была его девушкой, она не была шлюхой и, в конце концов даже не являлась
другом, поэтому раскрывать ей предысторию своих ночей было бы равносильно отданному
приказу поднять задницу и уйти.
Таким образом, он возвращался к исходной точке. Даниэль хотел, чтобы Лорен была
рядом, но и чтобы не мешалась под ногами. Слишком чистая, слишком наивная, чтобы
противостоять его натискам старого сатира. Вот если бы он привёл Лорен на одну из своих
убогих встреч, и она согласилась бы участвовать, просто чтобы доставить ему удовольствие, но, чтобы потом избежать осуждения из глаз, опухших от слёз, как это случилось после
встречи с Адамом… Нет, Лорен не была готова и никогда не будет, ему нужно от неё
избавиться.
Однако сейчас не время думать о Лорен и о последствиях их неизбежного разрыва.
Похоже, французы приняли решение о подборе актёров для независимого фильма, в котором
он жаждал сниматься, и позвали его, чтобы сообщить своё решение. Накануне вечером
Даниэль принял дозу снотворного, достаточную для того, чтобы уложить лошадь, и проспал
до утра. Выбор одежды был трудным, он занимался им почти час, закрывшись в
гардеробной, с зажатым между ухом и плечом телефоном, и выслушивая предложения от
своего персонального шопера.
Даниэль не выпил ни капли спиртного, предпочитая холодную и быструю
эффективность кокаина ароматному бренди. Порошок горько скользнул в горло, напомнив
ему, кто он: Джо Кинг, высокооплачиваемый актёр, почитаемый великими, обладатель
большей части таланта, которым Бог наделил людей на земле.
Одетый в «Армани», он направился к лимузину, и в холле пересёкся с Лорен. Он
избегал смотреть ей в глаза (обведённые усталостью и разочарованием). Последние
несколько дней Даниэль наблюдал за ней тайно: как она загорала у бассейна или когда
бродила по вилле медленными усталыми шагами. Заметил, что Лорен теряет вес, а глаза на
личике стали казаться огромными как у эльфа. Он почувствовал раздражение от мысли, что
это его вина, и поспешил квалифицировать этот момент тупика между ними как неудобство.
Даниэль поправил манжеты безупречной рубашки, торчащие из пиджака, где блестели
инкрустированные бриллиантами запонки, которые он купил прошлым летом у Jacob & CO
во время своего визита в Нью-Йорк.
– Не знаю, когда и вернусь ли вообще, поэтому не жди меня.
Слишком бесхитростная, чтобы контролировать свои эмоции, Лорен наблюдала за
ним, как щенок, вырванный из нежных объятий хозяев и выброшенный на улицу.
– Я привыкла больше тебя не видеть.
Лишенный язвительности и упреков голос выражал лишь смирение.
– Ты права, я не обязан объяснять тебе, куда иду и что делаю?
Объяснить невозможно, почему именно сейчас Даниэль вытащил кинжал и вонзил в
неё, но он чувствовал извращённое удовольствие, видя, как душа Лорен истекает кровью.
«Убирайся уйди из моей жизни, ты и этот твой взгляд, который не судит, но
заставляет меня чувствовать последним из мужчин».
— Я знаю, где моё место. Это было лишь наблюдение.
Даниэль отвернулся от Лорен, положив конец скудному разговору и встрече, которые
стали единственными за последние три дня. Горничная держала дверь открытой, ожидая
выхода хозяина, и когда он уже ступил во двор, Лорен решила надавить ещё раз:
– Даниэль. – Она сделала паузу, нервно потирая руки. – Удачи на встрече.
Даниэль оценил Лорен взглядом, разрываясь между желанием поцеловать, чтобы
успокоить или проигнорировать брошенную ею спасительную верёвку. Он отвернулся, повторяя себе, что всего через семь дней эта дилемма его покинет окончательно.
* * *
Штаб-квартира производителей фильма располагалась на тридцатом этаже небоскрёба
в районе Даунта́ун. Джей Кей вошёл в здание уверенным шагом, держа голову слегка
задранной; дизайнерские солнцезащитные очки скрывали его взгляд, но не личность. Он
питался почитанием, завистью и любопытством, которые следовали за ним, как папарацци, которые были блокированы стеклянными дверями (бесполезным барьером для обезумевших
вспышек фотокамер).
Ассистентка, которая спустилась, чтобы встретить его, в лифте поедала Даниэля
глазами, несмотря на то что привыкла к присутствию актёров, певцов и моделей. Даниэль
подумывал о том, чтобы вставить ей в первой свободной комнате, но отбросил идею, как
только увидел в конце коридора открытую дверь, через которую прошёл с уверенностью, далеко не оправданной предпосылками встречи.
Его приветствовали мужчина и женщина, с одинаковыми тяжёлыми взглядами, и
нарисованными фальшивыми улыбками. Даниэль натянул своё самое завораживающее
выражение лица и расчётливым жестом снял очки, глядя на пышное декольте женщины, которая в ответ надула грудь, как индюк. Он дал бы ей шанс «покататься», возможно, после
того как снимется в фильме.
– Мак Аллистер, приятно снова встретиться с вами. – Рукопожатие мужчины было
сильным и уверенным, его глаза не опускались ни на мгновение, пронзая предупреждением, которое вскоре прозвучало. – Могу я вам представить моего партнёра и супругу?
Женщина протянула тонкую загорелую руку. Длинные пальцы сверкали в сиянии
бриллиантов за несколько тысяч долларов.
– Лили Дюбуа.
Голос у неё сорвался, глаза впились в промежность штанов, делая её завоевание
очевидным (казалось логичным предположить и его участие в фильме).
– Могу я предложить вам выпить, Даниэль?
– Давайте избежим формальностей, Эдвард. Зови меня Джо, и, спасибо, я бы хотел
тоник.
« Приправленный обильной дозой водки с лимоном».
Они расположились на чёрном кожаном диване, прислонённом к стене напротив окон, откуда можно было любоваться очертаниями Лос-Анджелеса.
Чтобы подготовиться к этой встрече, Даниэль решил отложить дозу алкоголя, которую
его организм требовал всё чаще и чаще. Он потягивал холодный безвкусный напиток, как
будто ничего более изысканного не существовало, зная, что взгляд Лили не оставляет его ни
на мгновение. Прежде чем перейти к сути, они поговорили на самые разные темы; когда
Эдвард упомянул книгу, по которой будет снят фильм, Даниэль почувствовал, как в груди
колотится сердце.
– «Дорога в Нормандию» – роман, который имел небывалый мировой успех.
Слишком большой, по мнению многих продюсеров, чтобы испугаться провала и отказаться
от проекта. Но не мы, наша продюсерская компания твёрдо верит в эту работу. Возможно, потому что моя жена француженка. – Он задержался на лице женщины обожающим
взглядом. – Быть может, потому, что мы доверяем нашим инстинктам.
Эдвард сделал паузу, глядя Даниэлю прямо в глаза, словно подчёркивая следующие
слова.
– По этой причине актёры, которых мы выберем, должны заслужить наше полное
доверие. Чего нельзя сказать о тебе.
Даниэль прищурился, полагая, что неправильно истолковал последнюю фразу.
– О чём ты мне говоришь? – спросил он низким голосом.
– Даниэль, твоя личная жизнь и эксцессы попадают на первую страницу каждый
чёртов день. Если я наберу в поисковик на Youtube твоё имя, первые видеоролики, которые
он загрузит, касаются оргий и пьянок у бассейна. Ты не сможешь выдавать себя за солдата,
который возвращается с войны и думает, что его жена мертва. – Эдвард глубоко вздохнул, почёсывая переносицу. – Зрители изо всех сил пытаются отделить актёра от персонажа, которого он играет, а ты... ну, никто не видит тебя романтиком с разбитым сердцем. В этом
производстве ты будешь самым большим риском.
Первой мыслью Даниэля было схватить бутылку бурбона из тележки с алкогольными
напитками и присосаться к ней, словно младенец к груди матери. Он предвидел тремор, который вскоре последует. Причина, по которой не сделал этого, заключалась в том, что этим
жестом он только подтвердит полученные оскорбления. Джей Кей ни на секунду не думал, что Эдвард прав, и отражение в сочувственном взгляде прелестной Лили только усугубило
его страдание. Но, привыкший скрывать чувства и играть эмоции, Джей Кей бросил на
мужчину свой самый презрительный взгляд, прежде чем возразить.
– Кино – это вымысел, мир, который видят. Мы дарим мечты, Эдвард. Те, кто
находится по ту сторону экрана, не задумываются о том, сколько напитков выпил парень, который плачет над могилой любимой женщины, сжимая пучки только что сорванной травы.
Ему понравилось удивлённое выражение лица мужчины, узнавшего цитату из романа.
Думали, что он не только алкоголик, но ещё и неграмотный?
– Хотя выбор за вами; я нахожу бессмысленным и даже раздражающим, продолжать
этот разговор. Только... могу узнать, о ком вы думали на роль Франсуа?
При слове «раздражающий» Джей Кей увидел, как дрогнули ноздри Эдварда. Он
ответил, презрительно скривив рот:
– Молодой и свежий талант, восходящая звезда. Марк Ривз.
Услышав это имя, Даниэль разразился смехом, переполненным сарказмом и
пренебрежением.
– Ты шутишь, правда? – Он повернулся к женщине с ослепительной улыбкой, которая в его замысле должна быть соблазнительной. – Лили, скажи мне, что я неправильно
понял и это не тот Марк Ривз, который играл в том дерьмовом телесериале?
Лили ёрзала в кресле, бегая взглядом между мужчинами.
– Боюсь, что да, Даниэль. Парень достаточно известен, чтобы привлечь внимание, но
не слишком сильно, чтобы быть раздутым.
Даниэль изобразил ухмылку, которую носил, чтобы превратить лицо в маску
Мефистофеля.
– В моём мизинце больше таланта, чем во всём теле этого дешёвого актёра.
Джей Кей терял контроль. Он чувствовал это по сухости на языке, по пульсирующей
боли в животе, по расширяющейся пустоте в голове, но к настоящему времени он выбрал
улицу с односторонним движением, и его тело стало похоже на поезд, запущенный на
полную скорость.
Эдвард, казалось, не заметил надвигающегося кризиса или, может быть, просто
проигнорировал его.
– Видишь ли, Даниэль, то, чего тебе не хватает, – это не талант. Любой, кто видел
записи твоих первых прослушиваний, знает, что ты актёр с редкими способностями, брошенными на ветер, к тому же, в фильмах, где талант не является непременной
прерогативой. Твоя единственная проблема – отсутствие смирения.
– Эдвард... – Лили положила руку на плечо мужа, словно призывая к сдержанности, но ни этот жест, ни мрачный взгляд Даниэля не удержали продюсера от завершения своей
мысли.
– Марк Ривз стремится учиться и совершенствоваться, и я не сомневаюсь, что в этом
фильме он покажет лучшие из своих возможностей. Ты стал капризным и требовательным
актёром, Даниэль. Твои опоздания и претензии – легенды в Голливуде.
– Я звезда, гадкий кусок дерьма. Эксцессы включены в пакет. И так было всегда. – В
глазах Даниэля сверкнули искры, когда он посмотрел на бутылку с ликёром недалеко от него.
– Но можно было бы договориться о съемках сиквела «Рая в городе», там есть деньги
и гарантированный успех. Авторские фильмы больше не в твоей досягаемости.
Даниэль с силой стиснул зубы и втянул щёки.
Он почувствовал непреодолимое желание встать и ударить по витиевато-бледному
лицу этого высокомерного идиота. Откуда Эдвард, чёрт возьми, знал, что находится в
пределах его досягаемости? Если предпочёл ему полуидиота из ситкома, это означало, что он
ничего не понимает в кино. Что касается продолжения «Рая в городе» Джей Кей не мог
сказать правду, а именно: продюсеры уже уволили его за то, что он отказался сокращать ту
самую необузданность, ставшую легендой.
Слова Эдварда горели, как кислота. Он был великим актёром и мог доказать это, жаль, что никто не хотел давать ему такую возможность. Он поочередно смотрел на мужа и жену, на ногу, которая билась о пол, повторяя всё быстрее и быстрее удары его отравленного
сердца.
– Какой выбрать путь для моей карьеры решаю я. И никогда не приму советов от
такого мудака, как ты.
Даниэль поднялся рывком, заставив вздрогнуть своих собеседников. Широкими
шагами подошёл к бутылке, поддавшись её чарам. Схватил за горлышко, закрыв глаза
откупорил, и щедрым глотком пролил себе в горло. Он вытер рот рукой и повернулся, чтобы
посмотреть на них в последний раз, прежде чем попрощаться.
– Поскольку я мужчина щедрый, хочу оказать тебе услугу и дать совет, Эдди.
Пристегни пояс целомудрия к этой шлюхе, своей жене. Она всё время пускала на меня
слюни.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, чтобы уйти, преследуемый вереницей яростных
проклятий.
Джей Кей направился к выходу, делая вид, что не замечает, как люди бросали взгляды
на него и на бутылку, которую он быстро опорожнял. Он вышел на улицу, предлагая себя
фотографам; поднял руки в воздух (стекло блестело на солнце), и насмешливо поклонился, думая о заголовках газет, которые будут сопровождать эти фотографии.
Лимузин ждал в нескольких метрах. Водитель держал дверь открытой; он дождался, когда Даниэль сядет, и уехал с громким визгом покрышек, отрываясь от папарацци. Сам
Даниэль уже позабыл о щелчках и вспышках, о призывающих его выкриках, о протянутых в
поисках контакта руках. Развалившись на сиденье, он осознал, что его давняя надежда
исчезла. Нет авторских фильмов, нет возможности работать в качественных постановках. Он
был не у руля, без работы, без перспектив, его банковский счёт тонул, а тело не желало
замедляться.
Его охватила бурлящая ярость, вызвав дрожь, пробежавшую с головы до ног. Одним
глотком он допил содержимое бутылки и бросил на пол, наблюдая, как та откатывается.
Тревога, смятение и обида росли в нём в губительной смеси. Он допил спиртные напитки, которыми снабдили машину, в то время как водитель выполнял приказ бесцельно кружить, пока Джей Кей не решит иначе.
Куда поехать? Не к Лорен, она была последним человеком, которого Даниэль хотел
видеть. От одной мысли о её глубоком взгляде, который, казалось, мог видеть так далеко, куда заглядывать не позволял никому, его тошнило. В этот момент Джей Кей почувствовал, что ненавидит девушку: её доброту и то глупое, абсурдное доверие, которое она испытывала
к нему. Неужели она была слепа (а не только хромала), чтобы не видеть, насколько
развратным и разрушительным он может быть? Почему она не испытывала отвращения
после того, что случилось с Адамом? Он не хотел больше об этом говорить, и только видеть
покрасневшие щёки при упоминании о произошедшем приводило его в бешенство.
До конца недели он отошлёт Лорен, избавится от неё и её излишнего присутствия раз
и навсегда. Но сейчас, ему нужно подумать только о том, как стереть это мучительное
страдание, он должен стереть слова Эдварда и царапины, которые тот оставил, выгравированными на коже.
Оглушить себя, трахнуть и облажаться.
На самом деле он уже продвинулся далеко.
Глава 25
Лорен посмотрела на стол, освещённый расставленными по комнате свечами, и на всё
остальное, приготовленное с такой заботой: уже холодные блюда, алые розы в вазе, на
серебро, сверкающее, как в праздничный день. С мёртвым сердцем она попросила прислугу
убрать.
– Спасибо, миссис Фэй. Уже поздно, полагаю, Даниэль не вернётся. Вы были очень
любезны, помогая мне с... – она обвела взглядом комнату, украшенную до мельчайших
деталей, – со всем этим.
Лорен смущённо опустила глаза, думая, какой жалкой она выглядит в этот момент. Не
дожидаясь ответа, направилась в свою комнату и, закрыв за собой дверь, опустилась на пол, обнимая и крепко прижимая к груди колени. Она обманывала себя, думая, что они смогут
вдвоём отпраздновать возвращение Даниэля в работу. Он не ответил ни на одно из
сообщений, ни на многочисленные звонки. Лорен надеялась, что после этой встречи он снова
станет мужчиной из Санта-Моники: имеющим цель и безмятежным. Однако, она с самого
начала знала, определённые пристрастия не исчезают только из-за желания избавиться от
них.
Её отец был жертвой алкоголизма такой степени, что мог погубить трёх человек. Это
смутное воспоминание преследовало Лорен всю жизнь: крики среди ночи, углы дома, где она
пряталась вместе с Кларком, к сожалению, всегда недостаточно далёкие от рук монстра.
Лорен должна принять решение, и должна сделать это быстро. До выписки Кларка
оставалось семь дней, но из-за ситуации, возникшей с Даниэлем, предвосхищение
расставания стало неотложной необходимостью. На следующее утро, если Даниэль так и не
вернётся домой, она свяжется с ним телефонным звонком, смс, электронной почтой, даже
(если это необходимо), почтовым голубем, но сообщит, что уходит от него.
Лорен от всей души надеялась, что встреча с французскими продюсерами закончилась
хорошо. У неё было ощущение, – это единственное звено, которое удерживает Даниэля
последним клочком здравомыслия; если всё пойдет не так, как задумано, то надежды на
возвращение не будет. Даниэль никогда не упоминал о реабилитации – единственном
средстве, позволяющем избавиться от его демонов. В одиночку у него не было шансов
спастись.
Лорен лежала на кровати, глядя на освещавшую небо луну. Смерть Хейзел Роуз стала
ужасным препятствием на пути к выздоровлению, но приписать вину только этому событию
она не могла. Даниэлю хотелось вернуться к привычной жизни, Лорен осознала это уже в
дни, предшествовавшие отъезду из Санта-Моники. Падение стало быстрым, а встреча с
Адамом – вишенкой на торте. Что он хотел показать этим жестом? Это было какое-то
унижение? Хотел, чтобы Лорен узнала, насколько он чувствителен к зову удовольствий? Она
ощутила спазм внизу живота, когда вспомнила, как язык Адама ласкал её между бёдер, под
нетерпеливыми глазами и руками Даниэля. Не говоря уже об объятиях, которыми мужчины
обменялись в момент прощания, которые неожиданно пробудили только что
удовлетворённые аппетиты.
Чувство вины за то, что она позволила себе согласиться окутала Лорен со всех сторон
почти сразу, а плохо скрываемое презрение Даниэля, когда он вышел из ванной после
быстрого душа, обострило раскаяние и стыд. Лорен избегала возвращаться к разговору об
этом, как будто той ночи, той встречи и не существовало.
По щеке скатилась слеза и застыла в уголке рта; Лорен потянулась к ней кончиком
языка, смакуя солёный вкус, который напоминал сущность возлюбленного. Она слишком
долго откладывала прощание, цепляясь за надежду, которую они оба убили в ту ночь, когда
Даниэль предложил её Адаму, и она согласилась.
«Ты никогда не будешь совместима с моим миром», – даже этих слов не хватило, чтобы отослать её прочь, заставить бежать от мечты, которая затуманилась как зеркало, слишком испорченное, чтобы отражать истину.
Каждую ночь последней недели Даниэль проводил вдали от Лорен, а когда
возвращался, его пронизывал запах других людей. Она не просила объяснений, но также не
могла скрыть свою боль, подпитывающую разочарование. Не было недостатка и в уколах, брошенных в наименее подходящие моменты.
«Я не обязан давать тебе разъяснения. Никто не просил тебя оставаться здесь».
Даниэль не мог заставить себя попросить Лорен уйти, но не преминул дать понять, насколько излишне теперь её присутствие. Она сопротивлялась сколько могла, цепляясь за
любовь, которую испытывала к нему, за надежду, что он очистится от терзающих его душу
ядов, мечтая стать лекарством от всяческого зла. Зародившаяся в детстве и ставшая
привычкой потребность в спасении людей, которых любила, была главной причиной, почему
Лорен до сих пор оставалась на этой вилле.
Наконец, она приняла отставку, а вместе с ней и решение уехать через несколько
часов. Подавив рыдание Лорен закрыла глаза и провалилась в сон.
Лорен проснулась среди ночи, покрутилась в постели, пока не легла на спину.
Переливающийся свет луны заливал комнату на погружённой в абсолютную тишину вилле, а
её сердце гремело на просторах собственного одиночества. Где был Даниэль? Праздновал в
клубе, возможно, вместе с какой-нибудь женщиной, способной полностью его
удовлетворить?
Перед чередой невеселых мыслей сон практически испарился. Лорен потерла лицо, чтобы проснуться окончательно, и спустилась на первый этаж, в погружённую в темноту
кухню. Включила свет и подошла к огромному холодильнику цвета матовой стали, потом
нажала на рычаг, подающий газированную воду. Вздохнула, сделав глоток, поставила стакан
в раковину и подошла к французскому окну. Сад казался спящим под защитой ночной
тишины. Лорен вышла наружу, где её окутал прохладный ночной ветерок, так отличающийся
от городского, душного и загрязнённого. Лунный свет отражался в воде бассейна. Лёгкий
ветерок трепал поверхность воды лёгкими волнами, которые несли одиноко плывущий
зелёный лист к борту бассейна. Лорен присела на корточки, чтобы подхватить его и поднести
ко рту; она чувствовала досадное сходство между собой и этим крошечным листочком. И это
чувство не было утешительным.
Она разжала пальцы и уронила лист на лужайку. Когда повернулась, чтобы уйти, то
увидела свет, исходивший от крытого бассейна. Никто, кроме Даниэля, не имел разрешения
на доступ к нему, но его не было дома, если только... Дрожа, Лорен зажала себя в объятиях, пока ноги сами по себе двигались в направлении строения в палладианском стиле. Она
понимала, ей нужно остановиться и вернуться в комнату, запереться там и попытаться
заснуть. Рациональная часть разума выкрикивала ей множество предупреждений здравого
смысла, которые сердце велело игнорировать. И она, как всегда, последовала советам этой
безмозглой мышцы.
Чем ближе приближалось здание, тем больше замедлялись ноги, пока Лорен не
остановилась в нескольких метрах от входной двери. Она могла бы заглянуть в заднее окно
(Лорен была уверена, что найдет в сарае для инструментов подходящую лестницу), но в ней
неумолимо росло желание открыть дверь. Живот скрутило под действием болезненного
влечения, не отличающегося от того, которое испытываешь, видя дорожно-транспортное
происшествие – одновременное любопытство и раздражение. Она хотела увидеть и в то же
время боялась того, что откроется за порогом.
Сердце бешено колотилось в груди, животе, затылке.
«Вернись в дом, вернись!» – уговаривала она себя, одновременно надавливая на ручку
рукой. Горло мучительно сжималось, а глаза обжигали непролитые слёзы.
«Убери руку, ты знаешь, что обнаружишь!» Ручка уже вращалась, и дверь
открывалась. Ноздри защипал резкий запах хлора и тёплого пара. Лорен медленно открыла
дверь и вошла в помещение, которое украшали статуи в классическом стиле. Сводчатый
потолок был покрыт позолоченной мозаикой, и журчали фонтаны в форме сатиров и нимф.
Всё это должно напоминать бассейн Древнего Рима, по крайней мере, как это представляли
себе калифорнийские архитекторы и декораторы. Бассейн располагался за большим фойе.
На дрожащих ногах Лорен продолжала идти вперёд, проводя ладонями по
безразмерной футболке Даниэля, в которой любила спать. Арку, которая вела в следующий
зал, ничто не закрывало. Девушка задержалась возле прохода, положив ладонь на гладкую
поверхность плитки. Стоны, похожие на стоны страдания, заставили вздрогнуть. У неё ещё
было время уйти не замеченной, но если она не увидит собственными глазами происходящее, то будет жить вечно в раскаянии за то, что отступила, когда была необходима её помощь.
Лорен глубоко вздохнула и уверенно двинулась вперёд, пока внезапно не
остановилась… её сердце рухнуло на пол, разбиваясь на тысячи осколков.
В нескольких шагах от неё находился Даниэль, слишком увлечённый смуглой
красотой, за бёдра которой цеплялся, чтобы заметить присутствие Лорен. Он проникал
между пышными ягодицами мощными и быстрыми толчками, запрокинув назад голову,
отчего на шее напряглись сухожилия. При каждом проникновении мускулы на его ногах
подёргивались, ягодицы сжимались, а ритм толчков и стоны женщины были синхронными.
Со слезами на глазах Лорен рассматривала женщину: большая подпрыгивающая
грудь, кошачья грация изогнутой спины, обрамляющие лицо длинные тёмные волосы. Лорен
затаила дыхание, когда поняла кто это. Аида!
Прижав руку к груди, Лорен спросила себя: сколько раз Даниэль прибегал к услугам
эскортницы, пока они были вместе? Тень Лорен привлекла внимание мексиканки, которая, не
переставая извиваться на члене Даниэля, подняла глаза и пригвоздила её злобным взглядом.
Аида не выказала ни удивления, ни возмущения, лишь взглядом бросила ей вызов, трахая мужчину, которого Лорен любила больше своей жизни. Тут Лорен заметила и других
людей, занятых подобным в каждом углу бассейна. Наконец, Даниэль тоже повернулся лицом
к входу, но, заметив Лорен, лишь увеличил темп, оскалив зубы как свирепый зверь, желающий отстоять свою трапезу.
– Какого хера ты здесь делаешь? – хрипло прорычал он, направляя на неё всеобщее
внимание.
Лорен вооружилась жалким предлогом безопасности, но у неё по лицу потекли слёзы.
– Что ты делаешь?
Голос звучал пронзительно и искажённо от слёз, и она почувствовала, как от стыда
вспыхивают щёки. Другие участники вечеринки остановились, чтобы на несколько
мгновений заменить секс диалогом, который предвещал не меньшее удовольствие.
Даниэль не спускал взгляда с Лорен, но и не пытался остановиться, безостановочно
толкаясь между ног Аиды.
– По-твоему? – Он одарил девушку сатанинской улыбкой. На его загорелой коже
блестели зубы, а налитые красным глаза, выглядели тусклыми, отстранёнными. Лорен
задалась вопросом, что он с собой сделал и насколько пьян.
Она заставила себя смотреть, сдерживая отвращение к мужчине, в настоящем
