Текст книги "Реабилитация (ЛП)"

Автор книги: Лидия Кальвано

Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

ответственность на себя. Взять на себя обязательства и выполнить их. И если ты

провалишься на этот раз, я перестану тебя поддерживать.

Даниэль вздохнул, с трудом стряхнул с себя апатию и сел на кровати.

– Я слушаю, но, пожалуйста, будь краткой.

– Моё время – твои деньги, поэтому пропущу все предварительные речи и

проповеди.

– Не представляешь, как я за это благодарен.

– Отсюда тебя собираются вышвырнуть, к настоящему времени клинически ты

здоров, и представляешь для них беспрецедентный хаос. К тому же им стоит значительных

усилий сохранять твою анонимность.

– Отличная новость, я могу вернуться домой?

– Нет.

– А кто мне помешает?

– Я.

– У тебя есть другие идеи? Одолжишь мне коттедж?

– Могу предложить тебе получше – долгий отпуск.

– Карибы? Мексика? Полинезия? Как долго? Поедем вместе?

– Шесть месяцев; и туда ты отправишься один.

Даниэль побелел.

– Ты правильно понял. Пункт назначения к делу не относится. Для тебя это будет

похоже на отсечение от мира.

– Хочешь отправить меня в одно из этих мест для сумасшедших, полных денег и рок-

звезд наркоманов?

– Именно. Вижу, ты восстановил интеллектуальные способности.

– Я не хочу туда, и даже не могу позволить себе их услуги. Я звезда, которая идёт

полным ходом по аллее заката, разве тебе не сказали?

– Об этом пишут каждый день в газетах Лос-Анджелеса, было бы странно, если бы я

не узнала. Ты поедешь туда, когда услышишь, кто платит за проживание. Курт Джеймсон.

– Что? Старый Курт с золотым сердцем? И зачем ему это делать, он уже

предупреждал меня: если опять облажаюсь, то вылечу из шоу-бизнеса навсегда.

– Должно быть, он любить тебя, я не знаю почему. Я только что разговаривала с ним.

Он обещает тебе контракт, как только ты выйдешь. Но только в том случае, если

исправишься и пройдешь программу детоксикации. Ты не рок-звезда, но тебе пора

признаться самому себе – ты наркоман.

– Он обещает мне контракт? И какого рода?

– Ты не в положении примы и не можешь диктовать условия, так что на твоём месте, я бы согласилась на чёрный ящик. Я займусь юридическими аспектами; прослежу, чтобы ты

не скатился до роли в фильмах в тогах и гладиаторов.

– У меня нет выбора, правда?

– Даниэль, тебе, как обычно, повезло пора это осознать. Такой возможности у тебя

больше не будет. Если откажешься, всё, что останется, это продать виллу и выбросить

вырученные деньги на кокс или заняться окучиванием кукурузы в Техасе. И в следующий

раз, когда застану тебя в коме, я без проблем отвернусь.

Даниэль долго молчал, глядя в окно.

– Это будет трудно, да?

Взгляд Бетт смягчился, когда она почувствовала смятение в его голосе.

– Сложнее, чем всё, что ты когда-либо испытывал. Но насколько я тебя знаю, ты

справишься. Просто дай знать, если согласен, иначе я должна позвонить Курту и сказать, что

ничего не поделаешь, и лучше подготовить для тебя некролог.

«А Лорен? Если я исчезну из мира на всё это время, она забудет обо мне навсегда».

– Я смогу видеть Лорен?

– Думаю, что нет. Ты будешь защищён от всего, что может тебя расстроить: новости, газеты, люди из твоего прошлого. Если она любит тебя, то дождётся. А ты тем временем

будешь знать, что работаешь над тем, чтобы стать мужчиной, которого она заслуживает.

При этих словах Даниэль вздрогнул. Это было то самое выражение, которое он

использовал, чтобы избавиться от неё. Да, это могло стать целью, достойной всех

ожидающих его страданий. Но Бетт, казалось, умела читать его мысли, как бывало часто.

– Если позволишь добавить последнее, Даниэль, я не думаю, что ты должен войти в

рехаб для неё. Ты должен сделать это для самого себя. Только это – если ты убеждён до

конца, – может быть достаточно важной целью, чтобы пройти такой трудный путь. Только

если ты сделаешь это ради самого себя, если убедишься, что и ты заслуживаешь другой

жизни.

Даниэль молчал, полностью поглощённый размышлениями, но Бетт не собиралась

уходить несмотря на то, что он казался далёким, на расстоянии тысячи миль. Она оставила

ему время на решение, но выйти собиралась, только получив ответ.

– Хорошо, друг мой. Начнём когда хочешь. Я должен попросить тебя о последней

услуге, для очень дорогого мне человека. Проведи деликатное расследование в отношении

родственников Лорен. Есть старое нераскрытое дело, нужно будет покопаться в её прошлом, найти факты, которые, я надеюсь, помогут ей примириться со своими кошмарами. Я хочу, чтобы отчёт был передан ей как можно скорее и от моего имени. Даже если мы, возможно, будем навсегда далеки.

– Ты никак не можешь обойтись без мелодрам? Спустись с небес на землю, ты не

идёшь на эшафот, напротив, поступаешь так, чтобы прожить подольше. И если твоя

красавица действительно тебя любит, сможешь её вернуть, когда у тебя в руках появятся

карты получше.

– Бетт, напомни, почему я не женился на тебе много лет назад?

– Потому что был придурком, ни больше, ни меньше, чем сейчас. Но успокойся, в

любом случае это не сработало бы.

– Обними меня, дурочка...

Они обменялись крепкими долгими объятиями без всякого формализма, полными

привязанности и искренности.

Когда они отпустили друг друга, Даниэль внимательно посмотрел на Бетт, словно

впервые за столь долгое время увидел её по-настоящему.

– Знаешь, ты стареешь изысканно! Ты красивее, чем, когда мы были подростками.

Как Виктория? Она тебя не ревнует? Всё ещё позволяет тебе работать?

Железная Бетт покраснела, как маленькая девочка, пальцы машинально потянулись к

кольцу на безымянном пальце. Не к очень дорогому, из бриллиантов, которое она носила на

правой, а к простому обручальному кольцу из платины на левой руке, плоскому и

блестящему. Она улыбнулась при мысли о спутнице.

– Ревнует всегда и только к тебе, она думает...

– У неё свои веские причины, тебе не кажется?

Они одновременно безмятежно рассмеялись, радуясь решению самой серьёзной

проблемы, с которой когда-либо сталкивались на их общем пути.

Оставшись в одиночестве, Даниэль вернулся мыслями в те дни, которые провёл в

шале. Тогда ему казалось, – все проблемы решаются, и он справляется самостоятельно. Это

было иллюзией. У некоторых болезней глубокие корни; теперь он чувствовал себя готовым

пойти за ними, чтобы победить раз и навсегда. Самое важное, он был готов получить

помощь, довериться и полагаться, как любой другой больной. Если жизнь хотела преподать

ему урок смирения, то показала бы ему, что он, Даниэль Мак Аллистер, всё ещё способен

учиться и становиться сильнее и легендарнее. Он поднимется и в этот раз, даже если

предстоит самая важная и сложная битва, с которой он когда-либо сталкивался.

Потом он подумал о Лорен. Как она была красива, когда приходила в клинику! Сияла

как солнечный луч, и он, дурак, даже не мог сказать ей об этом. При всём обаянии и деньгах

не сумел удержать рядом женщину, которую любил. Сколько всего плохого сделал с ней, каким был эгоистичным и грубым! Почему он всегда уничтожал то, что любил больше всего?

Однако он научится и укротит гордость, которая делала его слепым и злым.

С помощью огня он выкует самую светлую часть в своей душе, а затем однажды

подарит ей. Он не был уверен, что Лорен захочет его снова, и будет не поздно вернуть её; но

Даниэль понимал – стоит попробовать, эти эмоции правильные. Страх перед будущим, неуверенность, боязнь провала. Чувства человеческие, понятные, которыми можно

управлять, а не отрицать. Не для того, чтобы изгонять позёрством и безрассудной бравадой.

Неужели отныне его спутником должен стать страх? Хорошо, он обнимет его, примет, сделает своей половинкой. Любая жертва стоила того, если была способна сделать его

лучшим мужчиной. Мужчиной, которого ни он, ни Лорен больше никогда не будут

стыдиться.

Глава 29

Дни катились, превращаясь в недели. Горечь испарившегося в руках сна – вот и всё, что осталось у Лорен от встречи с Даниэлем. Выглядеть суровой и решительной, пока

смотрела ему в глаза, отрицая свою любовь, стало испытанием пугающим, но необходимым; жизненно необходимой жертвой для защиты принципа жизни, из которого состояла её плоть.

Даниэль умолял дождаться его, сопровождая эту мольбу отчаянным взглядом, который

до недавнего времени заставил бы Лорен мгновенно капитулировать. Однако виды на

будущее изменились, и в первую очередь она думала о ребёнке. Очень осторожно Лорен

погладила живот, чтобы не заметил Кларк. Брат сидел перед ноутбуком, который освещал его

лицо люминесцентным светом. Её тело менялось незаметно, небольшими изменениями, видимыми только при ближайшем рассмотрении: более полные груди, сияющая кожа и

небольшая выпуклость на животе, чуть ниже пупка.

Вскоре её положение станет очевидным для всех, обязывая Лорен решать проблемы, отложенные на потом. Откладывание решений казалось самым эффективным способом

обеспечить ей минимум спокойствия, несмотря на то что вечерами у неё не получалось

заснуть из-за забот, которые все вместе разгоняли сон. Отношения с Кларком стали холоднее; между ними сохранялась атмосфера ледникового периода, и со дня ссоры они обменялись

всего несколькими словами, продиктованными домашней необходимостью.

Один из них съехал бы, и, возможно, они никогда бы больше не увиделись. Эта

уверенность формировалась из гнева и страдания, вызывая в груди жгучую боль. Кларк

больше не был ребёнком, который цеплялся за юбку, и умолял обнять перед сном. Он

взрослый, и решил судить сестру по абсурдным и шовинистическим параметрам, унижая как

женщину, и, по сути отрицая её право иметь свою сексуальную жизнь. Тогда как сам

свободно наслаждался сексом, и ни перед кем не отчитывался. Лорен не могла простить

Кларку тот крайний эгоизм, который делал его во всех отношениях похожим на любое

мужское существо, с какими близко была знакома.

Она подняла глаза от книги, которую читала и встретилась с нацеленным на неё

сердитым взглядом Кларка. Оба быстро отвернулись, позволив пелене смущения упасть

между ними. Вот к чему они пришли! Все их общие годы сметены глупыми

предубеждениями брата, и он даже не знал всей правды о её отношениях с Джо Кингом!

Лорен закрыла книгу с глухим стуком в знак раздражения и нетерпимости, затем

направилась в комнату и взяла сумку. Не прощаясь, ушла, хлопнув дверью с такой силой, что

завибрировала стена. К чёрту Кларка, Даниэля и всех мужчин на Земле!

– Лорен, босс сказал, нужно очистить решётки на гриле, когда закончишь здесь.

До окончания рабочего дня оставалось два часа, но она так устала, что конец смены

показался ей бесконечно далёким. Лорен волочила ноги, словно мешки с мукой, и

периодически ощущала в нижней части живота болезненные судороги с мелкими

внезапными укусами боли. Несмотря на то что она всё время откладывала гинекологическое

обследование, из сайтов о беременности узнала, что подобные неприятности были довольно

обычным явлением в первом триместре, и пыталась мириться с ними в духе, который

принадлежал женщинам с незапамятных времён. Она чувствовала себя всемогущей при

мысли о том, что является источником питания и жизни для растущего внутри человечка.

Мужчина выполнял свою задачу за несколько минут, но женщина вовлекалась в это действо с

уникальной и привилегированной позиции.

Лорен надела резиновые перчатки и посвятила себя кропотливой работе по очистке

проклятых решёток гриля от толстого слоя жира. Прежде чем начать, ей пришлось закрыть

глаза и, отвернувшись, сделать долгий вдох. Запах жира достигал желудка, выворачивая его

содержимое, не очень помогали и усилия покачивающих движений, с которыми она

надавливала на металл. Когда день подошёл к концу, у Лорен возникло искушение уволиться, только вот эти деньги были ей нужны для жизни.

Машину она вела нерадиво, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Жаждала

душа и мягкости собственной постели. Ночь надвигалась быстро. Проносящиеся мимо

машины ослепляли Лорен фарами, каким-то образом удерживая её бдительность до

окончания поездки. Из встретившей тишины стало понятно, что Кларка дома нет. Поэтому

Лорен лениво разделась, пока в душе стекала вода, нагреваясь до нужной температуры. Она

стояла под хлёсткой струёй, и заставила себя выйти, лишь когда начала дрожать.

Завернувшись в полотенце, Лорен перед зеркалом распутала волосы, изучая на лице

признаки усталости, которые усугубляли усилившиеся боли в животе, похожие на

менструальные судороги. Зевнула, а мысль о еде растворилась; теперь сон стал желаннее, чем любая другая потребность.

Лорен надела свою любимую пижаму из мягкого египетского хлопка, затем легла на

диван перед включённым телевизором, в котором гипнотизируя, сменялись изображения.

Незадолго до того, как заснула, разум перемотал ленту воспоминаний, возвращая Лорен

обратно в Мексику. Она сидела на ведущих в бассейн ступенях, и смотрела на Даниэля, погруженного в воду в нескольких метрах. Он кружился вокруг себя, создавая небольшие

волны, доходившие до неё в чувственной ласке. Лорен ощущала, как тело наполняется

оцепенением, скрывающим опасность, хотя и не понимала почему. Ей хотелось двигаться, выбраться из воды и отдалиться от этих волн, которые становились всё выше и выше и

обрушиваясь, с каждым разом били всё сильнее. За мгновение до того, как погрузиться в

беспамятство, она подумала: сон настолько яркий, что казался реальностью (она даже

чувствовала мокрыми ноги).

– Проснись, Лу! Очнись, мать твою! – Голос Кларка доносился откуда-то из тёмного

угла, где она пряталась.

Лорен с трудом открыла глаза, чувствуя сильный холод; затем моргнула, глядя в лицо

брата. Она не понимала, по какой причине он сжимает ей плечи, почему на его лице такое

обеспокоенное выражение.

– Вставай! Давай, давай... – Команду ослабляла истерическая нота, звучавшая в

последнем слове.

Лорен обняла себя. К груди быстро поднимался мороз, обволакивающий её ноги, заставляя дрожать. Тут она проснулась окончательно.

– Что происходит? – пробормотала хриплым невнятным голосом, пытаясь

приподняться на локтях.

Кларк помог ей выпрямить спину и только тогда Лорен оглядела ноги, испытав шок.

– Но что такое...

Дыхание застыло в горле, а первобытный ужас швырнул её в никогда не

испытываемую панику. Пижамные штаны были пропитаны кровью до середины бёдер, кровью был перепачкан и диван.

– Лорен, это не могут быть месячные. – Кларк прыгал взглядом с ног на лицо

Лорен, ища подтверждения или опровержения в её взгляде. – Нам нужно в больницу, ты

истекаешь кровью... Бля, слишком много крови!

От потрясения Лорен не могла не то чтобы ответить, а у неё не получалось даже

связно мыслить. Кларк помог ей опустить ноги на пол, надел шлёпанцы и, наконец, поставил, придерживая за руки.

– Лу, я возьму куртку и отвезу тебя в больницу, хорошо? Как ты себя чувствуешь?

«Плохо, вся эта кровь не может принести ребёнку пользу».

Она ничего не ответила, продолжая с вытаращенными глазами смотреть на

увеличивающееся красное пятно.

Кларк взял куртку, одел на Лорен и на руках отнёс до машины. Интенсивность

движения ночью была небольшой, и поездка в больницу прошла быстро. Они не обменялись

ни словом. Кларк был слишком сосредоточен на вождении, а Лорен куталась в куртку – её

тело сотрясали холодный озноб и всё более сильные судороги, кусавшие низ живота.

Прислонившись лбом к окну, она устремила взгляд на город, который проносился рядом с

ними: лимузин, старый «Понтиак», прохожие на тротуарах, наркодилеры на углах улиц, разбитые уличные фонари, красочные граффити, изображающие мадонн и прославляющие

банды. Лос-Анджелес продолжал жить дальше, безразличный к её драме, как к любой

другой, не обращая внимание на боль, которая распространялась от живота к сердцу, разрывая плоть и заставляя истекать кровью надежду.

Быстрым жестом она вытерла слёзы, последовавшие за осознанием: ребёнка больше

нет. Кларк ничего не замечал или предпочитал делать вид, что не видит. Когда добрались до

больницы, он припарковался перед входом и окликнул охранника, чтобы предупредить о

чрезвычайной ситуации. Кларк побежал открывать дверь и с деликатностью, не

соответствовавшей его размерам, поднял и пересадил Лорен в инвалидную коляску, которую

подкатила медсестра.

– Я не оставлю тебя, Лу, лишь поставлю на парковку машину и приду, – прошептал

он ей в волосы приласкав.

Всё, что произошло после, воспринималось Лорен, как фильм, в котором играл кто-то

другой.

Убедившись, что жизни девушки не угрожает опасность, Лорен госпитализировали в

гинекологическое отделение, где её вымыли и вручили белую ночнушку, с завязками на

спине. Дежурный доктор задала ей ряд вопросов, пристально глядя на неё, когда Лорен

призналась, что не наблюдалась у гинеколога и не сдавала анализ крови.

– Лорен, вы понимаете какому подвергались риску?

Было что-то вроде насмешки от своевременности Кларка, он вошёл в палату как раз в

этот момент.

– Какая опасность? – спросил парень, наморщив лоб.

– Вы отец ребёнка? – Доктор заметила его шок и ей хватило такта отвернуться, как

только поняла свою оплошность.

– Какой ребёнок? – Кларк побледнел, уставившись на Лорен в поисках ответа.

– Кларк...

– Оставлю вас поговорить наедине. Если понадоблюсь, я снаружи.

Доктор удалилась, оставив дверь приоткрытой.

Как только они остались одни, Кларк рухнул на стул, обхватив руками голову.

– Лу, давно ты знала?

Лорен ощущала себя подавленной и смертельно уставшей. От брата, что приходится

терпеть всевозможные страдания и от жизни, что нужно жертвовать собой ради других и

быть судимой на основании предрассудков и мелочности.

– Тебе не всё равно? Ты собирался уйти, помнишь?

– Это ты сказала, что нам лучше разъехаться, – подчеркнул он с видом скорее

скорбным, чем обвиняющим.

– Я должна объяснить тебе причину? Помнишь, как ты обращался со мной после

того, как узнал о нём?

Кларк тяжело вздохнул, несколько раз провёл рукой по голове.

– Знаю. Мне, правда, очень жаль, что так себя вёл...

– Ретроградный кусок дерьма, – заключила она.

– Да, – согласился он, откинувшись на спинку стула и глядя ей прямо в лицо. – Я

тебе не помог, а осудил и не имел на это права. Прости меня, Лу.

Лорен закрыла глаза и смахнула слёзы, давившие с тех пор, как доктор самым

деликатным образом подтвердила потерю ребёнка.

«Вы не должны винить себя, такое иногда случается. Это естественный отбор, очень много беременностей прерываются так, что мы даже не замечаем. И физическая

нагрузка тут ни при чём. Я знаю женщин, которые работали до самых родов. Иногда такое

происходит, и возможно к лучшему, это означает – плод был нездоровым».

Эти слова никоим образом не подбодрили Лорен. Она потеряла своего ребёнка —

существо, которое зачали они с Даниэлем, – последний привязывающий к нему узел, единственную надежду, что она не останется в одиночестве. Она представляла лицо своего

ребёнка в долгие часы работы, пока соскабливала грязь с кастрюль и сковородок, погруженная в тошнотворные запахи кухни. Она планировала их повседневность, адаптировала к новым потребностям, строя её вокруг пульсирующей в ней жизни. Только

сейчас Лорен осознала, насколько идеализировала будущее, избавляя его от всех сомнений и

неуверенности. Этот малыш, которого она никогда не родит, был единственной надеждой в

мрачные дни разлуки с Даниэлем. И теперь, словно он выполнил свою задачу, она снова

оказалась в том первом кругу ада, из которого вышла.

– У меня нет оправданий за моё поведение. – Удручённый голос Кларка потряс её.

– Я был удивлён, что ты, в общем... Ещё я ревновал... и потом с актёром, с тем в частности.

– Он покачал головой, и Лорен заметила, что у брата на лбу выступил пот.

– Кларк, с ним всё кончено. Пока это продолжалось было хорошо, но потом... – Она

пожала плечами, чтобы подчеркнуть незаинтересованность, которую не испытывала. – Ты

знаешь женщину, которая смогла бы устоять? Он красавец, знаменит и хорош в этом.

«Вот и всё, ничего более».

Пиритовый фасад, сверкающий до такой степени, что похож на золото. Хитрый и

соблазнительный дьявол, в которого она до сих пор была влюблена, настолько, что было

невыносимо навсегда потерять его часть.

– Как ты? – спросил брат более мягким тоном, поглаживая её руку с продетой

канюлей.

– Мне дали обезболивающее. Завтра утром сделают выскабливание, а вечером я

смогу вернуться домой.

– Лу, я не уйду. Я не оставлю тебя одну, и никогда бы этого не сделал, ты мне

веришь?

Лорен увидела своё отражение в его глазах, наполненных раскаянием, и медленно

кивнула.

– Ты правда ревновал? Даже если только и повторял, чтобы я нашла себе мужчину?

– Я так думал, ты не интересуешься...

– Думал, мне нравятся женщины?

– Да, несколько раз так и подумал.

Лорен горько улыбнулась, закрывая от усталости глаза.

– Дам тебе отдохнуть, я буду снаружи.

– Кларк, я не хочу говорить тебе, с кем встречаться и как себя вести, но я больше не

хочу видеть Аиду в нашем доме.

– Она трахнула твоего мужчину?

– Он не мой мужчина, и никогда им не был, и да, она трахалась с ним у меня на

глазах.

Кларк скривил рот в брезгливой ухмылке.

– Боже, она на самом деле шлюха. Ты их застукала?

«В самом узком смысле этого слова» – хотела бы ответить ему, но в ответ только

кивнула.

– Я не хочу об этом говорить, не возражаешь?

– Всё, что ты хочешь, больше не буду называть их имена, и мы не пойдем смотреть

его фильмы.

– Тебе нравились его фильмы, ты мог бы сходить в кино один, – рискнула Лорен, в

шутку.

– Без тебя я больше ничего не буду делать. – Поцелуем в лоб Кларк запечатал

обещание и вышел, чтобы дать сестре отдохнуть.

Был поздний полдень, когда они покинули больницу. День для обоих тянулся долго и

утомительно. Операция прошла хорошо, но знание того, что живот пуст, повергло Лорен в

состояние болезненной прострации. Доктор заверила, что у неё могут быть и другие дети, если она этого захочет; она молода и сильна, и ничто не мешает ей стать матерью. За

исключением того, что у неё не было партнёра для реализации проекта, но это Лорен

оставила при себе.

Перед тем как войти в операционную, она позвонила в ресторан, чтобы предупредить, что не сможет выйти на работу, а также будет отсутствовать и на следующий день. Владелец

поспешил заверить, что ей не нужно беспокоиться о возвращении, добавив, что за отсутствие

уведомления удержит деньги из зарплаты. Как будто он заключил трудовой договор, сукин

сын.

– Мы справимся, Кларк. Мы всегда это делали, – поспешила успокоить брата, когда

увидела, как у него во взгляде поселилась паника после того, как он стал свидетелем этого

телефонного разговора.

– Но как мы оплатим страховку?

– Я же сказала, разберусь сама. Поверь мне, как всегда.

Какими бы общими ни были её заверения, от них брат успокоился, как обычно.

В шесть часов Лорен подписала бланки для выписки, чувствуя себя более

подавленной и взрослее, чем, когда поступила в больницу. Кларк дошёл с ней до тротуара.

– Жди меня здесь, я пойду за машиной.

Лорен кивнула, оглядываясь по сторонам. Именно тогда она увидела его: мужчина

что-то фотографировал в её направлении. Она оглянулась, проверяя, что там интересного, но, не заметила ничего особенного и снова посмотрела в сторону незнакомца. Ей потребовалось

несколько секунд, чтобы понять, – именно она объект для фото, отчего в жилах застыла

кровь.

К счастью, в этот момент подъехал Кларк, и Лорен поспешила (насколько позволяли

колено и слабость), быстро сесть в машину.

– Уезжай немедленно, – приказала она, снова глядя на папарацци, который не

переставал фотографировать.

Кларк проследил за её взглядом и выругавшись, рванул с места с визгом шин.

– Кто это был, чёрт возьми?

Мысль о последствиях любых газетных фотографий и утечке информации о её

реальной причастности к истории с Джо Кингом повергла Лорен в панику.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала… – пробормотала она. Узнай брат о связывающих

с Даниэлем платных отношениях – это будет конец.

– Он охотился на тебя!

– Он принял меня за кого-то другого, – предположила она, надеясь, что Кларк не

придаст значения.

Вернувшись домой, прежде чем выйти из машины, они проверили, нет ли поблизости

непрошеных гостей. Как только убедились, что путь свободен – быстро поднялись в

квартиру.

Лорен посмотрела на испачканный засохшей кровью диван, и её глаза наполнились

слезами.

– Лу, мы купим другой.

Кларк обнял сестру, но этого тепла было недостаточно, чтобы рассеять завесу холода, окутывающую её сердце.

– А кто вернёт мне моего ребёнка? – прошептала она срывающимся голосом.

– Никто, это случилось, и поделать ты ничего не можешь. – Брат сжал сильнее, когда её рыдания усилились. – Я с тобой, и мы преодолеем это. Выпусти пар. Побей меня, если хочешь, но после оставь всё позади и возвращайся, стань моей львицей.

Лорен поймала брата на слове. Следующие полчаса она плакала, пока не промокла его

футболка из хлопка, а затем резко остановилась. Она отстранилась, направилась к плите, нагрела в чайнике воду и разложила по чашкам чайные пакетики.

– Завтра утром мы загрузим диван в багажник и отвезём на свалку, – сказала она

твёрдым голосом.

– Я могу перетащить его в обычный переулок, кому-то он наверняка пригодится.

– Весь перепачканный в крови!? – напомнила ему Лорен.

Кларк пожал плечами.

– Эти люди, не сильно придирчивы.

– Хорошо, но завтра диван должен исчезнуть, – резко закончила Лорен, наливая

кипяток в кружки.

Кларк долго молчал, прежде чем улыбнуться.

– С возвращением, сестрёнка.

Мысль о потере ребёнка не покидала Лорен, даже на мгновение, но необходимость

вновь погрузиться в рутину, к которой она привыкла до появления Даниэля, была необходима

для её собственного равновесия. Она нашла работу через пару дней после того, как вернулась

домой (ещё одно низкооплачиваемое занятие, граничащее с рабством).

За свою работу в интернете в области графического дизайна Кларк начал зарабатывать

небольшие деньги, которые имели значение в экономике домашнего хозяйства. В общем, у

них мало что изменилось по сравнению с несколькими месяцами ранее: операция, встреча с

Джо Кингом, Мексика и Санта-Моника, казалось, принадлежали другой жизни, но они были

реальными и хорошо запечатлелись у неё в памяти. Брат носил шрам на груди, Лорен глубже.

Теперь, когда ребёнок больше не был в центре её планов, верх взяли тоска и

сожаление, хотя Лорен делала всё возможное, чтобы перед братом не выглядеть слабой и

печальной. Вскоре обычные маленькие проблемы заполнили их существование, как и всегда, пока однажды Лорен не позвонила Бет (девушка, с которой вместе работала в закусочной до

того, как Даниэль вошёл в её жизнь).

– Привет, Бет, какой приятный сюрприз! – Лорен и правда была очень рада

услышать бывшую коллегу. Но тревожила растерянность, прозвучавшая в голосе Бет.

– Привет, Лу. Эх, как ты?

– Двигаюсь вперёд. А ты?

– Всё в порядке. Здесь всегда хаос. Джонатан такой же мудак, как и всегда. Гм... ты в

порядке?

– Извини, но я чувствую себя странно, в чём дело?

– Лорен, ты ничего не знаешь?

Вдоль позвоночника пробежала ледяная дрожь.

– Нет. Что я должна знать?

– Твою мать...

– Бет, говори.

Лорен услышала в трубке протяжный вздох.

– Я пришлю тебе ссылку, хорошо?

Посланный Бет адрес Лорен открыла с сердцем в горле, не зная, чего ожидать, пока не

появился логотип знаменитого сайта сплетен. Она почувствовала, что умирает, когда увидела

заголовок сенсации дня: «Ещё один провал для Джо Кинга, снова без хеппи-энда».

Прокрутив страницу вниз, можно было увидеть несколько фотографий: она и Даниэль

запечатлены во время вечеринки, на которой произошло её знакомство с Адамом, с

непропорционально большим количеством грязных и в основном вымышленных деталей об

их отношениях, о ней и её прошлом. Комментарии в конце статьи единодушно заклеймили её

как официантку, готовую сделать всё что угодно, чтобы подняться по лестнице успеха.

Но худшее ждало впереди. Она побледнела, когда увидела свою медицинскую карту с

часто встречающимися именем и фамилией, и словами «Выкидыш 10Н 4Д». Далее следовали

фотографии, изображающие её на тротуаре у выхода из больницы – расстроенное лицо и

сгорбленные плечи. Комментарии стали более едкими, намекая, что её попытка подставить

актёра неожиданной беременностью не удалась. Лорен перестала дышать, её жизнь

запихнули на первую полосу, перевернув с ног на голову в куче лжи, пропитанной самой

грязной мерзостью.

Она осторожно села на край кровати, обхватив руками голову.

Даниэль. Он видел? И в таком случае, как справился с этой новостью?

Лорен вдруг вспомнила о визитной карточке, которую ей вручила адвокат. Дрожащими

руками она перевернула всё сумочке в поисках кошелька, открыла его, пошарила в

отделении, где хранила карточки для скидок в магазинах, и почти сразу нашла.

Элизабет Опкинс.

Лорен взяла мобильный телефон и набрала номер; прежде чем последовательность

цифр получилась правильной, она ошиблась несколько раз. Элизабет ответила после первого

гудка, словно держала телефон в руке.

– Опкинс, – голос источал уверенность, точно так же, как жесты этой женщины

источали власть.

– Адвокат, это Лорен...

– Лорен!

В голосе собеседницы она почувствовала глубокое облегчение.

– Адвокат, простите, что беспокою вас...

– Вы видели фотографии, поэтому позвонили мне?

Лорен сбила с толку эффективность адвоката.

– Да, я звоню поэтому. Я... мне нужно поговорить с Даниэлем. Я должна объяснить

ему. Он может подумать, я скрывала от него беременность по бог знает какой причине...

Собеседница вновь прервала.

– Лорен, вам не нужно беспокоиться о Даниэле. Послушайте меня. Вы пока не

должны выходить из дома. Теперь вся пресса побежит по вашему следу. Завтра в три часа за

вами приедет машина и отвезёт ко мне. Я всё объясню, только пообещайте сохранять

спокойствие.

Успокоенная тем, как Опкинс владеет ситуацией, Лорен согласилась.

– Хорошо, выбор у меня небольшой.

«Бентли» прибыло без пяти три. Папарацци засели у дома со вчерашнего вечера и

были полны такого энтузиазма, что напали даже на Кларка. С тем же порывом они окружили

Лорен, как только она вышла на улицу, из-за чего до машины она добралась с трудом.

Резиденция Бетт находилась на западном побережье в роскошном жилом комплексе в

Пасадене. Здание окружала пышная растительность, которая защищала богатых владельцев

от посторонних глаз. Портье, предупрежденный о её прибытии, дал указания подняться на

верхний этаж здания.

Встретившая её женщина не была Бетт, но она не могла быть и горничной, подумала

Лорен, оценив блузку из шёлка, которую украшала старинная бриллиантовая брошь в

комплекте с серёжками. Она обладала классом, порождённым сочетанием английских нянь, поездок в Аспен и необузданного шопинга на Пятой Авеню.

– Вы, должно быть, Лорен. Я Виктория.

Женщина протянула руку с маникюром; на длинных изящных пальцах блестели