Текст книги "Реабилитация (ЛП)"
Автор книги: Лидия Кальвано
Соавторы: Эстель Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Эстель Хант и Лидия Кальвано
РЕХАБ
Реабилитация – 1
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Переводчик: Надежда Смирнова
Редактор: Анна Бродова
Вычитка: Екатерина К,
Надежда Смирнова
Обложка: Настёна
Перевод групп: https://vk.com/book_fever
https://vk.com/supervizer_33
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
«Реабилитация» – произведение является основной историей, рекомендуется читать первым.
– Скажи мне, кто ты?
Хасан колебался. Он мог ответить на этот вопрос по-разному и при этом не солгать.
– Я мужчина, который всегда найдёт возможность к тебе вернуться, – сказал он ей.
Реджина Поццати «Убийца»
Пообещай мне, что мои жертвы не будут потеряны, обещай – они не будут напрасны.
Я дала тебе возможность быть свободным, сейчас, позволь самому себе стать
счастливым.
Найки Ро «Роил»
Пролог
Брукфилд, Милуоки, десять лет тому назад.
Мигающие сирены полицейских машин голубоватым сиянием отражались от снега, накиданного по бокам дороги, и освещали вход в серое жилое строение, одно из многих на
окраине Брукфилда.
Перед широко открытой дверью подъезда стояла машина скорой помощи и пара
офицеров полиции, в окружении небольшой группы парней, наблюдавших за сценой больше
из любопытства, чем реального интереса. Такого рода ситуации стали обыденностью и не
раздували шумихи. Прорезающие ночь крики, которые доносились изнутри здания, олицетворяли обрамление деградации существования, прожитого на задворках, и отчаяния
тех, кто не питает больше иллюзий, даже продолжая бороться.
Череда оскорблений и богохульств, выкрикиваемых мужчиной, раздавалась всё ближе, пока в дверях не появились двое полицейских. Они крепко держали за руки высокого
мужчину, с округлым, характерным для алкоголиков выступающим брюхом. Несмотря на
кусающую температуру, на мужчине была надета лишь майка, заляпанная рвотой и пивом, и
неопределённого цвета боксеры. На опухшем лице, покрытом неопрятной с сединой
бородой, выделялись глаза – широко распахнутые с красными прожилками.
– Грязные ублюдки! Отпустите меня, уродливые сукины дети!
Мужчина затмевал холодную ночь. Его без особых церемоний загрузили в машину
скорой помощи.
Однако крики не прекратились, они стали тише, отчаяннее. Это был плачь тех, кто
застрял в жизни этого мужчины – людей, которые составляли её часть.
– Клааарк! – кричал детский голос.
Почти сразу из двери вышла женщина-полицейский, держа за руку тщедушную
девочку. Длинные тёмные волосы девочки частично прикрывала шерстяная шапка, из-под
пуховика выглядывала белая ночная рубашка, а на голые ноги были обуты красные калоши.
С искажённым паникой лицом, девочка тянулась руками назад, визжа и брыкаясь. И
продолжала выкрикивать имя – Кларк.
Вскоре за ними последовал другой полицейский. У него на руках тоже был ребёнок, только более маленький. В отличие от сестры малыш не плакал. Он с ужасом рассматривал
немногих присутствующих людей и мигающие огни машин. Глаза мальчика были широко
открыты, и он жалостливо произносил дрожащими губами только одно:
– Лорен…
Полицейские усадили детей в патрульную машину. Как только двери закрылись, малыш устремился на колени к сестре и крепко обнял. Девочка прижала брата к своему телу
маленькой птички, погладила по голове, убаюкивая и нашептывая на ухо, как должна
поступать мать.
– Не волнуйся, Кларк, я с тобой. Малыш, я никогда тебя не брошу, обещаю. Я всегда
буду тебя защищать.
Офицер, которая села в машину рядом с ними, была женщиной, разменявшей
четвёртый десяток и повидавшая за годы службы всякое. Она ощутила в глазах пощипывание
от сдерживаемых слёз, и проглотила сжимавший горло большой узел, вместе с чувством
беспомощности, что приклеилось к ней два часа тому назад, в тот момент, когда вошла в
лачугу, называвшуюся квартирой, и обнаружила пьяного мужчину, избивающего маленьких
детей.
Очередной случай жестокого обращения и социальной деградации. Теперь эти дети
остались одиноки. Отец, вероятно, отправится в тюрьму, а чужая семья возьмёт над ними
опеку. Самое печальное в этой истории то, что Лорен и Кларк не останутся вместе. Системой
не предусмотрена опека без разделения братьев и сестёр, в любом случае, не в ближайшем
будущем.
Женщина пообещала себе сделать всё возможное для их скорейшего воссоединения.
Повернувшись к детям, она увидела, что мальчик заснул: щека прижата к плечу
сестры, рот приоткрыт, а между бровями появилась преждевременная морщина. Сестра, напротив, не спала. Одной рукой Лорен гладила Кларка по спине, вкладывая в этот жест
взрослую нежность и утешение. Женщина-полицейский затаила дыхание, когда заглянула
девочке в лицо: взгляд очень жесткий, прикован к одной точке, а губы плотно сжаты в
тонкую линию. Выражение чрезвычайно взрослое для её лет; видимо, сохраняя последние
кусочки невинности, Лорен пришлось пройти через многое.
Женщина вздохнула и отвела взгляд.
Кто знает, что с ними будет.
Глава 1
Даниэль Мак Аллистер – творческий псевдоним Джо Кинг, для друзей Джей Кей —
был мужчиной мёртвым. Или, по крайней мере, так он себя чувствовал. Джей Кей стоял на
террасе своей виллы в Бель-Эйр, наблюдал за спокойным движением воды в бассейне и
размышлял: если сейчас он нырнёт в воду со всем циркулирующим в крови алкоголем, то, вероятно, направится прямиком в объятия создателя.
И тем не менее, такой эффектный жест не оказал бы существенного влияния на
гостей, которые бродили по саду и принимали солнечные ванны в чём мать родила. Внезапно
оторванные от собственного удовольствия, гости уделили бы краткий момент внимания, чтобы потом вновь вернуться к совокуплению или угощениям, приготовленным
французским шеф-поваром для роскошного шведского стола. Западная аркада виллы
представляла собой ликование скульптур из фруктов и фуршетных блюд, украшенных, словно произведения искусства. Шампанское и калифорнийские вина лучших марок текли
рекой. Официанты собирали грязную посуду и вносили новые, наполненные едой блюда.
Они скользили среди гостей незаметно и осторожно, не обращая внимания (или только делая
вид), на безумную дегенерацию, которая происходила на бортиках бассейна и
расположенных в тени патио диванах. Им платили, чтобы ничего не видели, не судили и, прежде всего, ничего не разглашали. Обслуживающий персонал подписал железные
контракты с очень высокими штрафами, обязывающие к молчанию.
Внимание Джей Кея привлекло движение. Он повернулся в сторону угла портика и
увидел Рона, своего агента, который трахал Хейзел Роуз, по мнению всех медиа и прессы, невесту Джей Кея. Все тинейджеры теряли голову от этой старлетки в телевизионном шоу.
Роуз стояла на четвереньках, и скорее всего – перебрала кокаина, чтобы ясно понимать, кто
её трахает. Рон точно не соответствовал вкусам Хейзел: низкий и коренастый, с обширной
залысиной и курносым носом. Но мужчина обладал всем тем, в чём нуждалась каждая
начинающая в Голливуде звезда: со своими связями и проверенным талантом в достижении
поставленных целей, он олицетворял собой входной билет к вершине.
Именно это искала Роуз. И не имело значения, что для этого, она должна наклониться
как собака и предложить мужчине кое-что очень заезженное и потерявшее ценность из-за
частого использования. Чтобы не упустить ни одного нюанса развлечения и зрелища, девушка привлекла свою лучшую подругу, по совместительству «кричащую» модель, которая
лежала перед Хейзел и пользовалась её оральными талантами. От того, как девушка стонала
и извивалась, создавалось впечатление – она наслаждается по полной.
Данная картина не возбуждала Джей Кея, как не привлекала его и оргия, в которой
участвовали актёры, эскорт и поклонницы, подобранные в последнюю минуту. Привычка
практически развеяла возбуждение новизны, острые ощущения от запрещённого, сладкий
вкус, который мог подарить только грязный и трансгрессивный акт ( прим.пер: Трансгрессия –
переход непроходимой границы, прежде всего – границы между возможным и
невозможным; буквально «выход за пределы»).
Даниэль потянулся всем своим стройным телом, подняв руки и вставая на носки.
Закрыл глаза и откинул голову, приветствуя ласку тёплых солнечных лучей. Затем опустил
руки, бросил последний взгляд на Рона, который, судя по продолжительным стонам, в этот
момент кончал. Даниэль вернулся в спальню и подошёл к комоду, на котором стоял поднос.
Он взял серебряную трубочку и наклонился, чтобы нюхнуть длинную дорожку кокаина.
Сильно вдохнул, одновременно закрывая другую ноздрю двумя пальцами. Джей Кей
почувствовал, как в горло скользит горечь наркотика, и в крови потекла новая порция
энергии. Для него не имело значения, что хорошее самочувствие было поддельным, мужчина
сожалел лишь о том, что оно временно.
Он бросил трубочку на поднос и пошёл в ванную. Пока наблюдал, как моча стекает в
унитаз, в дверь постучали.
– Помощь нужна? – Женщина вошла, и хитро на него посмотрела, выгнув бровь.
Аида Санчес: высококлассная шлюха и конферансье в различных ночных клубах города, куда
завлекала клиентов и плела паутину отношений. Даниэль пренебрежительно на неё
посмотрел. Аида была обнажена, за исключением маленьких стринг красного цвета, которые
подчёркивали тёплый оттенок кожи идеального тела, сконструированного пластической
хирургией. Она приблизилась, покачивая бёдрами, и уставилась на вялый член, который он
встряхивал.
– Быть может, я могу хорошо тебя почистить?
Даниэль обычно не отступал. В сексе он попробовал всего понемногу, но игры с
экскрементами не были жанром, от которого он приходил в восторг; в этот момент мужчина
выглядел не презентабельно, но если это не проблема для Аиды, зачем беспокоиться?
Аида встала перед ним на колени и посмотрела на Джей Кея, как на деликатес, а он, напротив, наблюдал за ней отрешённо. Она обхватила свои большие груди и начала сжимать, дразня пальцами соски. Однако, увидев, что эта игра не дала никаких результатов, женщина
заглотила член полностью, а затем прошлась языком по всей длине до яичек. Одновременно
Аида ласкала ему и анус, потирая пальцем морщинистую кожу, а потом круговыми
массирующими движениями продвинулась к промежности.
Наконец она ощутила, что член стал твёрдым и увеличился настолько, что ей
пришлось отклонять назад голову, чтобы уместить в рот эрекцию полностью. Аида сосала и
плавно тянула – чувствовался талант профессионала и приобретённый опыт. Наслаждаясь
обильно капающими солёными жемчужинами, она расслабила горло и заглотила член до
основания, при этом потирая мошонку и одновременно дразня кончиком языка щель на
головке. Потемневшими глазами, горящими как угли, Аида снизу вверх смотрела на Даниэля.
Женщина была хороша и знала это. Когда Джей Кей почувствовал, что приближается оргазм, он оттолкнул Аиду.
Не обращая внимания на её вопросительный взгляд, он обхватил пенис у основания и
начал медленно поглаживать, растирая слюну по стержню и более мягко лаская головку. Если
бы он не поспешил, то потерял бы момент, снова поддавшись тревогам и страхам.
– Ложись на кровать, хочу трахнуть тебя в задницу, – указал ей с равнодушием, как
будто выбирал блюдо из меню.
Даниэль вернулся к подносу с наркотиком, и в очередной раз сделал длинную затяжку.
Затем послюнявил подушечку пальца и собрал по углам подноса рассыпанный порошок.
Провёл пальцем по головке, уделяя особое внимание щели. Он тут же ощутил ободряющее
чувство силы, побежавшее по его венам, пока «анестезирующая перчатка» окутывала его
член, гарантируя успех представлению. Из эмалированной вазочки он взял презерватив, разорвал зубами пакетик и быстро раскатал.
Аида растянулась на огромной двуспальной кровати, отодвинула в сторону нелепый
алый кусочек ткани и выставила напоказ лоно, идеально отполированное эпиляцией.
Длинными пальцами принялась массировать складки, потом переместилась на клитор.
Даниэль плюнул на руку, чтобы увлажнить её анус, в который вошёл двумя пальцами, растягивая и подготавливая к своему погружению. Он схватил ноги Аиды за лодыжки, удерживая её открытой, и пронзил одним ударом. Женщина была узкой, но недостаточно, чтобы вызвать трение – явный признак того, что сегодня он не первый мужчина, который
использует эту «заднюю дверь».
Даниэля не привлекала ни раскачивающаяся грудь, ни фальшивые стоны. Он трахал, потому что теперь это стало частью его рутины, состоящей из необузданности и излишеств.
Спать, проснуться, нюхнуть кокса, пить, трахаться, трахаться, трахаться. А потом по новой.
Мужчина закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении погружения члена в узкое
пространство. Больше не осталось желания, способного избавить его от апатии. Не было
ничего, что могло бы спровоцировать дикое возбуждение, испытываемое им много лет назад, когда всё выглядело так блестяще, словно только что купленное золото.
Он чувствовал себя таким уставшим и опустошённым, что желал смерти; хотел
отказаться от жизни, больше не способной его ни удивлять, ни подарить спокойствия, с
каждым днём всё более абстрактного. Энтузиазм мечтаний взорвался в тот самый момент, когда они осуществились. В двадцать Джей Кей снялся в четырёх картинах, учился в Нью-
Йоркской киноакадемии, изучал театральную актёрскую игру и не имел ни цента
сбережений.
Но он был счастлив.
Даниэль просыпался, испытывая необходимость вступить в игру, движимый желанием
успеха и денег. Он бродил по городу, представляя своё лицо на рекламных щитах, а имя в
одном ряду с именами известных актеров и режиссеров. Дорога вела в гору, но, по крайней
мере, существовало желание её преодолевать.
Теперь ему исполнилось тридцать пять, и перед собой Даниэль не видел ничего: коммерческие фильмы, красные ковровые дорожки, подготовленные заранее интервью, следовавшие за ним папарацци, как стервятники готовые разорвать тело.
С успехом пришла тревога в ожидании критики и стала худшей зависимостью из всех.
Обеспокоенность о суждении окружающих с каждым днём становилась всё острее, настолько, что у него не получалось справиться с контролем своего душевного состояния.
Кокс, алкоголь и таблетки вначале ему помогали, но потом перестали оказывать благотворное
влияние.
С каждым днём Джей Кей выглядел старше, признаки излишеств отражались на коже, в глазах. Иногда он чувствовал болезненное недомогание, которое, вероятно, охватило
Дориана Грея, когда он обнаружил портрет и воочию увидел безобразность собственной
души.
Мужчина почувствовал, как подрагивает член, скорее из-за физиологии, чем реального
возбуждения. Аида тоже была близка к наслаждению: свой опухший клитор она массировала
круговыми движениями, приспосабливаясь к его толчкам. Она кончила с криком, сжимая его
спазмами анальных мышц, и увлекая в оргазм. Он кончил за несколько толчков, с глухим
удовольствием, граничащим с болью.
Даниэль слез с женщины даже не глядя на неё, закрылся в ванной, чтобы снять
презерватив и выбросить в мусорное ведро. Когда он вернулся в комнату, Аида всё ещё
лежала на кровати.
– Тебе всегда приятно служить, Джей Кей, – убедительно проворковала она.
В ответ Даниэль вынул несколько сотенных банкнот из платинового зажима для денег
от Картье, который держал в ящике, и положил их рядом с ней.
– Немного сверху за услуги. Ты одна из лучших шлюх в городе, Аида.
Она схватила деньги, удовлетворённо улыбаясь.
– Я счастлива. Позвони мне, если что-либо понадобится, ты знаешь, я ни перед чем
не отступлю.
Он это знал очень хорошо. Женщина была так привязана к деньгам, что позволила
трахать себя часами любому, будучи привязанной к кресту Святого Андрея во время одной
вечеринки на вилле, на Малхолланд Драйв.
– Сделай мне одолжение. Когда выйдешь, найди Рона и отправь ко мне.
Последние двенадцать лет Рон был его лордом Генри Уоттоном ( Прим.пер: персонаж
из романа Оскара Уайльда «Портре́т Дориа́на Гре́я»). Ему удалось заполучить для Джей Кея
роль второстепенного персонажа в боевике, который взорвал киношный мир, вызвав лавину
критики за сцены чрезмерного насилия. Игру Даниэля признали единственной заслугой
фильма, и всё благодаря его актёрским навыкам и физическим данным, которые выделялись
на экране.
С тех пор роли сменяли одна другую с постоянством, которое позволило ему погасить
долги и переехать в лучшую квартиру. Вплоть до первой главной роли, окупившейся
шестизначной цифрой. В то время казалось, он касается пальцами неба, и Рон, обналичив
огромный гонорар, начал считать Даниэля своей курицей с золотыми яйцами. И на самом
деле, всё складывалось лучше и лучше: привлекательность и вид «плохого мальчика»
принесли ему въезд в Мекку.
Тем не менее врождённый талант, который, похоже, никто не хотел воспринимать
всерьёз, сделал Джо Кинга универсальным актёром, подходящим для игры любого
персонажа. Жаль, что каждую новую предлагаемую роль, казалось, шили по образцу
предыдущей. Теперь Кинг запутался во всё более узком, лишающем вдохновения порочном
круге стереотипных главных героев, из которого никак не мог выбраться.
К сожалению, Рон не сделал ничего, чтобы помочь ему это преодолеть. Он обещал
заняться сценариями, но никогда не выходил за рамки слов. Всегда появлялся более срочный
прибыльный и амбициозный проект, обесценивающий эти намерения.
В гардеробной Даниэль одел искусно порванные на колене джинсы и, учитывая
жаркую температуру, предпочёл остаться с голым торсом. Прохаживаясь перед зеркалом, он
любовался своей худощавой фигурой, широкими плечами и стройной линией бёдер. Часы
тренировок в спортзале сделали Джей Кея проворным (для исполнения ролей в боевиках), и
таким крепким, как нравилось фанатам, которые следили не только за его карьерой, но и не
покидали его даже в жизни.
Очертания мышц создавали на животе привлекательную рябь. Накачанные и
скульптурно-очерченные руки очаровывали с любого ракурса... Лицо крупное, мужественное, почти резкое, если бы не широко расставленные светлые глаза, которые
смягчали черты.
Даниэль посмотрел на своё отражение и задрожал от мысли, что скоро этот день
закончится и начнётся другой, потом следующий и следующий. Пока он не увидит себя
старым на вилле у моря в Малибу в компании воспоминаний. И тогда сможет вспомнить
лишь время, когда был юношей с пустыми карманами и сердцем, полным надежды.
От града из ударов в дверь он вздрогнул, отрываясь от фантазий и зеркала. Рон вошёл
с широкой и фальшивой улыбкой того, у кого нет желания делать то, за что ему платят; в
данном случае – разговаривать со своим лучшим клиентом.
Даниэль кивнул на поднос с дорожками кокаина, но Рон отказался.
– Твою мать Джей Кей, я полон. Этот товар очень хороший.
Затем Рон плюхнулся в большое кресло, вытянул ноги, скрещивая в лодыжках.
– Ты чертовски прав. Доставляется прямо из Картахены, через Мексику, —
подтвердил Даниэль, занимая место рядом с ним.
Он посмотрел Рону прямо в глаза, пряча испытываемое напряжение, потому как
решил спросить о том, что больше всего волновало его сердце.
– Рон, что мне скажешь о проекте Эдварда? Ты прощупал почву?
Его агент не обладал отличными актёрскими способностями: он не умел управлять
выражением глаз, мимикой и осанкой тела настолько хорошо, чтобы Даниэль не
почувствовал ответ, даже не заставляя Рона отвечать. Джей Кей резко встал и вцепился
пальцами за волосы.
– Какого хера я должен с тобой делать? Скажи мне, Рон? Ты мой агент или
ошибаюсь?
Рон нацепил маску сожаления, поддельную, как продаваемые сумки на бульваре
Сепульведа.
– Эй, чувак, не говори так. Ты только что закончил прокат «Рая в городе»! Я
заполучил для тебя один из самых высокооплачиваемых контрактов за последние десять лет!
Пока Рон говорил, он жестикулировал руками, прикидываясь одним из актёров «Клана
Сопрано». Даниэлю пришлось подавить искушение ударить его в нос. Над кем Рон
намеривается подшутить?
– Рон, мне насрать на деньги. Посмотри вокруг, мне нужны не деньги. Я хочу
сниматься в настоящем фильме, а не в одном из коммерческих проектов, наполненных
спецэффектами, где меня заменяют дублёром девять раз из десяти!
Даниэль принялся ходить взад-вперёд; затем повернулся и указал пальцем на Рона.
– Ты работаешь на меня и никогда не должен это забывать. Итак, теперь возьми свою
дряблую задницу и беги найди мне фильм, достойный того, чтобы его так называли. Я хочу
и-г-р-а-ть. Понял? Или хочешь, чтобы я объяснил тебе это на другом грёбаном языке?
Даниэль почувствовал, как вздулись на шее вены, а лицо побагровело. Он слишком
много вынюхал, и хорошо бы успокоиться. Мужчина лёг на кровать, закрыл глаза, пытаясь
отключиться от всего остального.
Рон начал извиняться, обещать, «облизывать» Джей Кею задницу, как делал это на
протяжении многих лет.
Агент мог обосраться от страха, но Даниэль хотел этот фильм, и получит его любым
способом. Он не удостоил Рона ни единым словом и не пошевелился, пока не услышал, как с
грохотом закрылась дверь и вернулась тишина, нарушаемая только далёкими криками
девушек в бассейне.
Ему всё осточертело. Раздражала жадность тех, кто вращался вокруг, кто брал и
требовал от него больше, чем он хотел дать. Даниэль устал смотреть на себя в зеркало и
искать в отражении следы времени, как будто где-то стоял срок годности. Он чувствовал себя
лишённым мотивации, неспособным думать о проектах, выходящих за рамки недели.
У него имелась команда слуг, обученных ему служить. Нужно только поднять палец и
спросить, но почти всё ему предлагалось ещё до того, как Даниэль понимал, что хочет этого.
Куда исчезло волнующее чувство охоты и поисков?
Где потерялось желание жить, смеяться, ввязываться в игру?
И каким он стал? Как долго ещё он мог контролировать гниль своей души, прежде чем
заразится всё тело? Сколько времени он сможет обманывать других благодаря магии
притворства?
Даниэль шагнул к подносу, который звал его к себе, очаровывая искусственными
обещаниями, и в порыве гнева сбил ладонью на пол. Порошок рассеялся по полу и ковру —
белые гранулы иллюзий.
Быстрыми шагами он вышел из спальни, стремясь смешаться с другими и заполнить
разъедающую его пустоту их бесполезным присутствием... В коридоре ему повстречалась
официантка, которая даже не подняла лицо, когда проходила мимо. Он быстро спустился по
ступенькам и вынырнул на дневной свет. На мгновение действо вокруг прекратилось, все
повернулись, чтобы посмотреть на него, но по его кивку гости возобновили то, чем были
заняты.
Даниэль подошёл к буфету, уклоняясь от пары приблизившихся шлюх, умоляющих
взглядами о внимании. Он взял сухой мартини и выпил в один глоток, налил себе ещё один
бокал и медленно потягивая, принялся блуждать глазами по саду. Оргия достигла зенита: повсюду находились двигающиеся тела, руки ласкали, языки смаковали. Независимо от
статуса, к женщинам относились одинаково, как к средству достижения удовольствия, не
придавая значения их желаниям.
Он увидел Аиду; женщина лежала на столе для пинг-понга, и открытыми бёдрами
приветствовала мужчину, пока двум другим мастурбировала руками. Наблюдая такие сцены в
двадцать лет, он кончил бы в трусы, теперь весь этот секс оставлял его равнодушным.
Даниэль собирался вернуться в дом, когда его перехватила Хейзел.
С сияющей и ложной улыбкой, девушка направлялась к нему на головокружительных
чёрных лабутенах, без стыда выставляя напоказ всякому своё прекрасное тело. Он заметил, что округлая и высокая грудь оставалась неподвижной, несмотря на быстрый темп, каждый
участок кожи имел одинаковый золотистый оттенок, а светлые волосы с оттенком мёда стали
гуще, чем несколько дней назад. Хейзел составляла часть тесной группы калифорнийских
Барби, и единственным аспектом, который отличал её от всех остальных, был мужчина, которым она хвасталась как аксессуаром – это он.
В прошлом году они участвовали в одном фильме, где Хейзел исполнила небольшую
роль, в основном снимаясь в нижнем белье. Этого оказалось достаточно, чтобы сотрудники
пресс-службы сумели создать вымышленную историю и накормить ею СМИ, пока те не
оказались в ловушке ещё одной фальшивки. Даниэль трахнул Хейзел во время вечеринки по
продвижению фильма, получив только быстрый и разочаровывающий оргазм, но в тот день
оба одобрили договор, который давал им то, в чём нуждались: Даниэлю имидж хорошего
парня, несмотря на исполняемые роли и славу прекрасного и проклятого, а Хейзел получала
публичность и престиж. Они появлялись на красной ковровой дорожке как идеальная пара: улыбающиеся, счастливые и удачливые, способные питать мечты многочисленных
поклонников. Однако в реальной жизни оба едва терпели друг друга.
– Джей Кей, наконец-то я тебя нашла. Ищу уже больше часа. Аида мне сказала, что
ты разговариваешь с этой свиньёй, Роном. Знаешь, он по-предательски меня трахнул? Я даже
не поняла, что это он. Боже, он отвратительный мужчина, как ты только можешь его терпеть?
Даниэль прислонился к стене бедром и скрестил на груди руки. Со скучающим видом
он ждал, пока девушка доберётся до сути: бесполезные комедии, в которых она участвовала, его совсем не интересовали.
– Ладно-ладно, тебе всё равно, – поспешно заключила Хейзел, проскакивая над его
безразличием. – Джей Кей, мне нужна твоя помощь. Ты знаешь Маргарет Льюис?
Даниэль устало кивнул, уже понимая к чему ведёт это милое щебетание. Её коллегу
зачислили в проект на Universal, и Хейзел хотела получить не меньше. В предсказуемой
манере она принялась жаловаться на незаинтересованность студий, на тот факт, что те
считали её только актрисой мыльных опер, на жертву, которую приносила, связывая свою
жизнь с ним этим обманом, из-за чего теряла много времени и возможностей.
С ледяным выражением мужчина оттолкнулся от стены. Лениво обошёл «свою
девушку» и бросил несколько сухих слов:
– В следующий раз используй свою платиновую пиз*у более разумно, а не трахайся, изменяя.
Даниэль оставил Хейзел предаваться унынию и разочарованию в одиночестве. Тем не
менее от этой маленькой мести он не испытал удовольствие, а напротив, почувствовал, как
чёрная дыра расширяется всё больше и больше, словно хочет показать ему глубокую пустоту
его существования вне экранов.
Джей Кей вернулся в спальню. У него пульсировало в голове и болел живот. Как
только он закрыл дверь, то стал искать на комоде поднос, вспоминая в последний момент, что
сбросил тот на пол. Увидел рассыпанный по полу кокаин, и закатившуюся к секретеру
серебряную канюлю.
Он метнулся за ней, присел и вдохнул наркотик прямо с пола.
Мужчина ощущал себя как собака, которая не может сказать «нет» брошенной в грязь
кости.
Его вырвало на ковёр.
Глава 2
Утро только начиналось, а Лорен чувствовала свалившуюся усталость, словно уже
отработала целый день. У неё получилось поспать часа три и теперь оставалось десять
минут, чтобы собраться и бежать на работу.
Кларк вышел из ванной и вошёл в их маленькую кухню в тот момент, когда Лорен
наливала в стакан апельсиновый сок.
– Доброе утро, Лу. – Он поцеловал её в макушку, вызывая улыбку.
Несмотря на свой рост в метр девяносто, состоящий из мышц и энергии, брат навсегда
остался для Лорен малышом, о котором необходимо заботиться, даже если сейчас, казалось, роли поменялись. Лорен едва достигала его груди. Брат и сестра были разными, как день и
ночь. Кларк – чистый свет, блондин, с выгоревшими на солнце волосами и голубыми
глазами, наполненными хорошим настроением. Лорен – это ночь – смуглая кожа, чёрные, как оникс глаза, и длинные до талии волосы, густые и струящиеся. Никто не подумал бы что
они родственники, так отличались один от другого; каждый унаследовал черты только от
одного из родителей.
– Доброе утро, Кларк.
Брат тоже налил себе сок и надкусил пончик, прислонившись к столу.
– Какие у тебя на сегодня планы? – поинтересовалась Лорен, собирая вещи в сумку
и завязывая волосы в низкий хвост.
– Собеседование с парнем, продающим машины.
Лорен никак на это не отреагировала, лишь повернулась к брату спиной, чтобы не
показывать, насколько эта ситуация тяжела. Совсем недавно Кларк окончил с отличием
школу, и если бы их жизнь сложилась по-другому, он мог поступить в университет и
надеяться на более светлое будущее, чем то, что их ожидало. Вместо этого брату
приходилось соглашаться на низко квалифицированную и временную работу, как и ей. Лорен
отдала бы что угодно, лишь бы гарантировать брату возможности получше. Но она ничем не
владела, кроме припаркованного у дома форда старой модели, который чудом держался на
ходу.
Наверное, Кларк заметил настроение сестры, внезапно ставшее плохим, и притянул её
к себе в крепкие объятия.
– Перестань волноваться, окей? Я в порядке, будут возможности и получше.
Возможно, меня заметят во время игры с парнями на площадке и завербуют в НБА.
Лорен отодвинулась, чтобы серьёзно посмотреть в его глаза.
– Хотела бы я дать тебе гораздо больше, чем всё это.
Кларк потрепал сестру за щёку.
– А о себе ты не думаешь? Никогда не представляла другую жизнь?
Лорен пожала плечами.
– Я смирилась.
– Но ты не должна.
– Позвони мне сразу после собеседования.
Лорен уже собиралась открыть дверь, когда Кларк её окликнул:
– Ты взяла тутор?
Она хлопнула себя по лбу.
– Конечно, нет. – Девушка поспешно вернулась в комнату, взяла тутор и запихнула
его в сумку. – Спасибо малыш. ( Прим.пер: тутор – высокий и тугой бандаж на коленный
сустав).
– Увидимся! – прокричал Кларк, когда она выходила.
Лорен проклинала сломанный лифт, больное колено и хромую походку, которая
мешала поспешить. Что такое бег она даже не знала. С восьми лет для Лорен отличным
результатом считалось просто завершить прогулку; если она пробовала превысить свои
возможности, то расплачивалась за это дорого – боль не покидала её в течение нескольких
дней.
Девушка завела мотор и обрадовалась выносливости верного драндулета.
Она вписалась в поток автомобилей и направилась в сторону закусочной, где работала
официанткой, поваром и разнорабочей. В целом работа оплачивалась хорошо и позволяла
платить аренду за квартиру, хотя для открытия им с братом страхового полиса этих денег не
хватало.
– Всем доброе утро! – поприветствовала она коллег на пороге служебного входа.
Гонсало и Бет – её коллеги и приятели, с которыми она встречалась во внерабочее
время, поздоровались, не отрывая взгляда от своих дел.
Гонсало был мексиканцем во втором поколении. Привлекательный и талантливый, он
играл на бас-гитаре в рок-группе, которая выступала в местах, где существовала
возможность встретить скаутов, разыскивающих таланты.
Бет же имела китайские корни, о чём свидетельствовал вытянутый разрез глаз.
Девушка любила рассказывать, что её прабабушку в детстве похитили и привезли в Сан-
