Текст книги "Течению наперекор"

Автор книги: Лев Остерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

Принято решение, что если Цезарь не распустит все войско 1 марта и не вернется в Рим, то будет признано, что он замышляет государственный переворот. Помпею предписано срочно набрать войско и выступить навстречу Цезарю, который, по слухам, уже перевалил с войском через Альпы и движется к Риму. Помпей отбывает к местам поселения своих ветеранов. Слух – ложный. Цезарь привел в Цизальпинскую Галлию только один 13-й легион и остается там, в Равенне. Между тем ему доносят, что Помпей уже набирает войско. Ждать больше нельзя! 10 января ночью Цезарь с легионом переходит речушку Рубикон, то есть вторгается на территорию Республики. Останавливается неподалеку, в городе Аримин. Он крайне огорчен перспективой военного столкновения с Помпеем. Цезарь – римлянин и не хочет, чтобы достижение поставленных им в интересах Рима целей оплачивалось гибелью его соотечественников. В течение четырех лет, что будет продолжаться гражданская война с Помпеем и его последователями, он будет неизменно стараться пролить как можно меньше римской крови и отпускать на свободу всех побежденных им противников.

В ожидании появления войска Цезаря у стен Рима в городе воцаряется паника. 17 января из него к войску отбывает Помпей. За ним оба консула, магистраты и большинство сенаторов. Торопятся так, что даже не успевают увезти казну. Между тем Цезарь не трогается из Аримина. Он посылает лично Помпею письмо с предложением о встрече, чтобы уладить дело миром и обоим распустить войска. Помпей в ответ предлагает Цезарю вернуться в Галлию и распустить там войско. Тогда и он уедет в Испанию. Ни согласия на встречу, ни срока отъезда – явный обман! Сам Помпей с войском и всеми своими сторонниками спешит на юг, в порт Брундизий с тем, чтобы переправиться в Грецию. Сразиться своим только что набранным войском с закаленными в боях легионами Цезаря (они уже подходят из Галлии) слишком рискованно. В Греции он обучит свое войско, получит основательные подкрепления из Азии и тогда уже вернется в Италию. Цезарь за ним последовать в Грецию не сможет – у него нет флота. Пока что он тоже идет на юг к Брундизию. По дороге приходится преодолеть сопротивление города Корфиний. Цезарь легко берет его штурмом и отпускает весь гарнизон, включая командовавшего обороной. Но к Брундизию опаздывает. Помпей успевает отплыть.

Последующие события я позволю себе просто перечислить. Оставив свое войско зимовать в Брундизии, Цезарь направляется в Рим. Ему приходится силой завладеть государственной казной – деньги нужны для постройки кораблей, на которых он сможет переправиться в Грецию. Затем он отправляется в Испанию, где находится войско, набранное Помпеем, – его нельзя оставлять в тылу. Туда же подходят легионы, остававшиеся в Галлии. Окружив помпеянцев в пустынной и безводной местности, они одерживают бескровную победу. До сих пор еще не погиб ни один римлянин! В декабре Цезарь возвращается в Брундизий. Неожиданно, в начале января следующего года, в самое штормовое время он сажает на наличные корабли семь легионов ветеранов и мимо зимовавшего «на приколе» флота Помпея прорывается в Грецию. В апреле туда же приплывает и Антоний с тремя легионами ветеранов, одним – новобранцев и 800 человек конницы. В Греции происходит два сражения. Первое Цезарь без больших потерь проигрывает, во втором, под Фарсалой, решительно побеждает. На этот раз с обеих сторон погибает около семи тысяч римлян. Войско Помпея капитулировало. Цезарь помиловал всех – солдат и офицеров. Во избежание расширения раскола в государстве приказал сжечь, не читая, всю захваченную в лагере корреспонденцию Помпея. Самому Помпею в сопровождении немногих друзей удается достичь берега моря и сесть на купеческий корабль. Забрав с Лесбоса жену и сына, он плывет в Египет, где царствует 13-летний Птоломей, отец которого был обязан своим троном Помпею. Однако коварные египтяне, опасаясь Цезаря, предательски убивают Помпея во время высадки на берег.

Цезарь действительно вскоре прибывает в Египет на 35 кораблях с 3200 воинами, но не преследуя Помпея, а для того, чтобы получить с египтян долг в 17 миллионов денариев. Деньги нужны для расплаты с войском и, увы, для продолжения гражданской войны. Прощенные Цезарем офицеры и часть солдат армии Помпея перебрались в Африку, где они могут рассчитывать на поддержку африканского царя Юбы. Там же находятся сыновья Помпея, Гней и Секст, а также знаменитый оратор и яростный защитник Республики Марк Катон младший.

Египтяне не желают возвращать долг. Своей армией они осаждают Александрийский дворец, где Цезарю приходится с трудом обороняться. Осада длится почти полгода, вплоть до прибытия к Цезарю подкрепления из Азии. После чего в дельте Нила египетская армия разбита, а малолетний царь утонул. Царицей стала его сестра Клеопатра, которой уже 21 год. Цезарь получил долг, и казалось бы, ему следовало поспешить в Африку, где помпеянцы в союзе с царем Юбой уже собрали большое войско. Но он остается в Египте еще на два с половиной месяца. Даже совершает с Клеопатрой плавание в верховья Нила. Любовь? Наверное. Позади 11 лет походной жизни. Встреча с умной, высокообразованной и обаятельной молодой женщиной не может оставить его равнодушным. После отъезда Цезаря Клеопатра родила от него сына, которого назвала Цезарионом. Но не только любовь! Я предполагаю, что Цезарь тянул время еще и для того, чтобы африканская армия помпеянцев пополнилась воинами Юбы и другими местными наемниками. Тогда он попытается в первую очередь разгромить их, в надежде, что римляне, входящие в состав этой армии, откажутся от сопротивления и он сможет опять их всех помиловать.

В июле 47 года Цезарь покидает Египет, чтобы вернуться в Италию через Сирию. По дороге он с небольшим отрядом ветеранов громит Фарнаха, сына Митридата, который, воспользовавшись гражданской войной римлян, захватил все их владения в Малой Азии. Это та самая молниеносная война, о которой он сообщает в Рим знаменитой фразой: «Пришел, увидел, победил!» В сентябре он уже в Городе. После гибели Помпея испуганный сенат назначает Цезаря диктатором, дает ему право выставлять свою кандидатуру в консулы в течение пяти лет подряд, право объявлять войну и заключать мир без санкции сената и народа. Кроме того, ему присваивается пожизненно трибунская неприкосновенность. Надо сказать, что в соответствии со своей концепцией Цезарь третирует этот сенат «по достоинству». Цицерон с ужасом и возмущением пишет в письме другу, что когда сенаторы пришли к нему, чтобы объявить о новых назначениях, он даже не встал им навстречу, принимал стоявших перед ним сенаторов сидя. Это – неслыханное оскорбление сената!

В конце 47 года Цезарь опять зимой с шестью легионами неожиданно из Сицилии переплывает в Африку. Позже к нему прибывают еще ветераны. 6 апреля 46 года близ города Тапса происходит решительное сражение, в котором Цезарь побеждает снова. К сожалению, дело не обходится без трагического кровопролития. Как Цезарь и рассчитывал, собравшиеся на холме римские воины сдаются, но озверевшие от долгих войн с помпеянцами ветераны Цезаря, несмотря на его просьбы остановиться, убивают всех до последнего.

Катон, находившийся в африканском городе Утика, отпускает всех, кто этого просит, в бега по морю, а сам вспарывает себе живот кинжалом. Когда у него отняли кинжал и зашили огромную рану, он ночью, молча, разорвал швы руками и умер мучительной смертью. Чем стал навеки знаменитым, получив посмертно название Катон Утический.

Цезарь и в Африке никого не казнил. Сенаторов и видных помпеянцев помиловал, а у трехсот купцов, поддержавших его противников деньгами, только конфисковал их имущество.

В конце июля он возвращается в Рим и... вынужден готовиться еще к одному, последнему сражению. Сыновья Помпея из Африки перебрались в Испанию и там собрали, в основном из испанских наемников, 13 легионов, во главе которых стал сын Помпея, Гней. Подобострастный сенат назначает Цезаря вновь диктатором, но уже не на полгода, а на десять лет. И на три года – цензором для пересмотра состава сената...

Решительное сражение в Испании происходит 15 марта 45 года. У Гнея Помпея солдат значительно больше, чем у Цезаря, и солдаты неплохие. Был момент равновесия, когда воины Цезаря дрогнули. Все резервы уже были введены в бой. У командующего оставалось единственное средство спасти дело своей жизни – поставить на кон саму эту жизнь. «Когда страх и отчаяние, – пишет Аппиан, – точно степной пожар, стали быстро распространяться по рядам его воинов, Цезарь сам, схватив щит одного из них и воскликнув вокруг стоявшим командирам: «Да станет это концом: для меня – жизни, а для вас – походов» – выбежал вперед из боевого строя навстречу врагам настолько далеко, что находился от них на расстоянии десяти футов. До двухсот копий было в него брошено, но от одних он уклонялся, другие отразил щитом. Тут уже каждый из его полководцев, подбегая, становился рядом с ним, и все войско бросилось в бой. С ожесточением, но с переменным успехом оно сражалось весь день. К вечеру победа была наконец достигнута. Как передают, Цезарь сказал, что ему приходилось вести много битв за победу, но в этот день он вел битву за жизнь».

Гней Помпей был убит. Секст – спасся. Наказав одни испанские города и наградив другие, Цезарь в октябре 45 года вернулся в Рим. Он сложил с себя все пожалованные ему сенатом звания и созвал комиции для выбора консулов на 44 год. Были выбраны он сам и Марк Антоний. Войско Цезарь распустил, оставив себе только личную охрану из испанцев. Всех врагов простил. Объявил всеобщую амнистию эмигрантам.

Наконец-то после четырнадцати лет войны Цезарь мог заняться переустройством государства, которое он замыслил двадцать три года назад в Испании. Если бы он знал, что у него на это есть всего четыре месяца! Ясно, что ничего кардинального за это время случиться не могло. Тем не менее из принятых им и частично осуществленных решений можно составить себе представление о том пути, по которому он начал двигаться. Перечислю кратко эти решения и их смысл.

1. Распространил права римского гражданства на жителей всех территорий, входящих в орбиту римской государственности. На ветеранов, поселившихся в колониях, образованных в провинциях и зависимых от Рима государствах. Кроме отставников, в них добровольно переселилось 80 тысяч люмпенов. Издал муниципальный закон, сильно расширяющий права городов, в частности самостоятельность выбора городского руководства и несменяемость главы муниципалитета. Это были первые шаги по созданию огромного многонационального государства с едиными законами и равноправием всех граждан.

2. Реорганизовал сенат с тем, чтобы превратить его в совещательный орган при единовластном правителе. В качестве цензора исключил из списка сенаторов несколько одиозных его членов, но зато увеличил этот список до 900 человек за счет людей компетентных и незнатных. В том числе своих войсковых командиров, провинциалов и даже вольноотпущенников. Тем самым он лишил сенат аристократического ореола. Столь дорогое сенаторам право назначать наместников в провинции он оставил, но выбирать они могли только из кандидатур, предложенных Цезарем.

3. Взыскание контрибуций и сбор налогов в провинциях Рима он поручил своим доверенным людям. Ввел строгие кары за мздоимство и вымогательство.

4. Проводя линию на постепенное свертывание уже бессмысленных Народных собраний, Цезарь большинство своих законов все-таки «оформлял» через их решения. Но половину избираемых магистратов, в том числе и кандидатуры обоих консулов, предлагал сам.

5. Он даже посягнул на неприкосновенность трибунов. Двух трибунов, арестовавших людей, которые приветствовали Цезаря как царя, он обвинил в провокации, отрешил от должности и изгнал из сената.

Становиться царем Цезарь не хотел! По-видимому, он стремился к установлению авторитарно-демократического правления. Чтобы его и последующих правителей ежегодно переизбирали консулом (без коллегии). Потому и отказался от 10-летней диктатуры, пожалованной ему сенатом.

6. Цезарь создал свою «команду» из знающих, энергичных и преданных ему людей. Не занимая никаких постов, они ему советовали, исполняли его ответственные задания, даже иногда замещали его.

7. Будучи назначен сенатом пожизненно императором, он и в мирное время сохранял за собой верховное командование всеми войсками. Никакой гвардии в Городе он держать не собирался. Но командиров легионов (на постоянной основе) назначал сам. Они должны были находиться в провинциях, но могли быть в случае необходимости вызваны вместе со своими легионами в Рим.

8. Были приняты законы, обуздывавшие ростовщичество. А также законы против роскоши. Введена высокая пошлина на иноземные товары. Носилки, пурпур и жемчуга были разрешены только пожилым гражданам. Городские стражи имели право конфисковывать роскошные яства прямо со стола.

Все эти действия Цезаря вели к определенной цели – созданию единого, многоязычного государства, включающего в свой состав все провинции Рима. Государства, подчиненного эффективной власти самодержавного правителя, в качестве императора и единственного консула, опирающегося на им самим созданный и только ему подчиненный управленческий аппарат, ведающий всеми делами как в Риме, так и в его бывших провинциях. Власть правителя должна быть, по мысли Цезаря, подотчетна римскому народу и подтверждаться им ежегодно посредством пролонгации полномочий консула. В противном случае народ должен иметь право принять решение о замене консула. Такова должна была быть важнейшая функция Народного собрания, реализующего таким образом демократическую основу предполагаемого единовластия (недаром в молодости Цезарь так восхищался примером Перикла!). Всех «чиновников» магистратуры правитель должен назначать сам из числа доверенных людей. В случае отставки правителя единственного консула избирает Народное собрание, а сенат присвоением ему титула императора возводит его в ранг нового главы государства.

Прочие функции сената предполагалось свести к консультациям правителю и наблюдению за поддержанием римских традиций и нравственных норм жизни граждан. Издание новых законов должно быть прерогативой правителя...

Однако Цезарь не оценил степень готовности римского общества к столь резким переменам. Его первые шаги, по-видимому, не встретили понимания и одобрения сограждан. Древние авторы не упоминают о любви к нему римского народа, хотя бы отдаленно напоминавшей чувства, которые ранее удалось завоевать Помпею (если, конечно, оставить в стороне любовь и преданность Цезарю его солдат). Успешность заговора сенаторов тоже свидетельствует о непопулярности Цезаря. Вряд ли заговор, возглавленный Брутом, оставался тайной для всех граждан Рима.

Убийство Цезаря описывалось неоднократно (описано и в книге). Понятно, что когда весть о нем проникла в город, его население попряталось по домам – в Риме оставалось немало ветеранов Цезаря, опасались их слепой и кровавой мести. Светоний лаконично описывает это мгновение:

«Все разбежались. Бездыханный он остался лежать, пока трое рабов, взвалив его на носилки, со свисающей рукою, не отнесли его домой».

Не знаю, как ты, читатель, а я невольно содрогаюсь, воображая опустевшие улицы Вечного города, по которым испуганные рабы влекут окровавленное тело величайшего из его граждан, а рука, еще недавно державшая бразды правления полумиром, как плеть раскачивается в такт их торопливым шагам.

***

Юлий Цезарь не оставил преемника. Все его должности были выборными или назначенными лично ему сенатом. Правда, в последний год жизни он усыновил 18-летнего сына своей племянницы Гая Октавия, после чего тот стал именоваться Гай Юлий Цезарь Октавиан или попросту – Октавиан. Его Цезарь в своем завещании назвал наследником, но это касалось только имущества и исполнения предсмертной воли: раздать всем горожанам по 75 денариев его собственных денег и передать в общее пользование принадлежавшие ему сады за Тибром. Внучатого племянника он собирался испытать в деле – взять с собой на войну с Парфией. В день смерти Цезаря Октавиан находился в Македонии, где формировалась армия. Он немедленно возвратился в Рим. Мальчик был честолюбив и в душе питал надежду стать преемником славы Цезаря. Возможно, что тот рассказывал ему о своих далеко идущих планах. Ветераны Цезаря горячо приветствовали приемного сына своего любимого полководца.

Был и другой человек, с б`ольшим основанием надеявшийся стать преемником Цезаря – лучший из его полководцев, друг и соратник Марк Антоний. Ему уже почти сорок лет. После смерти Цезаря он единственный консул. Ему Кальпурния, вдова Цезаря, передала все бумаги и деньги мужа. Сразу по приезде в Рим Октавиан встречается с Антонием, спрашивает у него деньги отца для раздачи их, согласно завещанию, народу. Тот отвечает, что деньги забрали сенаторы и вообще разговаривает с мальчиком холодно и свысока. Между ними вспыхивает вражда. Октавиан на деньги своего родного отца набирает войско из ветеранов Цезаря. Сенат, по рекомендации Цицерона, возводит его в ранг сенатора и назначает командующим своей собственной армией (как ни слаб сенат, римляне, по традиции, заботятся о законности своих действий!). Сенаторы боятся мести Антония. 18-летний Октавиан, как им кажется, будет легко управляем. Антоний тоже набирает войско из ветеранов Цезаря. Дело доходит до столкновения двух армий, когда ветераны сражаются друг против друга. Потом ситуация для них разряжается.

Сенат объявляет Антония мятежником, а Октавиану в то же время отказывают в звании консула, которого тот домогается, опираясь на свое войско. Это сближает Антония и Октавиана. Кроме того, оба они жаждут отомстить Кассию и Бруту. Те, еще согласно прижизненному распределению Цезаря, уехали наместниками: Брут – в Македонию, Кассий – в Сирию. И тоже собирают войска, понимая, что столкновение неизбежно. Ситуация заставлет Антония и Октавиана объединить свои военные силы. Вместе они ведут свои армии в Македонию. Там, близ города Филиппы, их ожидают армии Брута и Кассия. Четыре войска начинают сражение, в конце которого Кассий, ошибочно полагая, что оно проиграно, приказывает своему оруженосцу убить его. В течение месяца Брут отсиживается в укрепленном лагере. Потом под давлением своих солдат вступает в открытый бой. Его противники, благодаря опыту Антония, снова побеждают. Брут бежит. Его преследует наемная варварская конница. Друг Луцилий намеренно отстает и выдает себя за Брута. Варвары поворачивают и везут его к Антонию. Брут, оторвавшись от преследователей, спокойно прощается со своими спутниками и бросается на меч. Чувство собственного достоинства не позволяет обоим римским полководцам оставаться жить после поражения их армий.

После победы Октавиан со своим войском возвращается в Рим, где ему придется решать нелегкую проблему наделения своих солдат земельными участками. Антоний же продолжает двигаться на восток, где рассчитывает добыть денег для вознаграждения своего войска, с которым он намерен выступить в поход на Парфию. Он вызывает в лагерь Клеопатру для отчета по обвинению в тайной поддержке Кассия. Царица, которой уже тридцать шесть лет, является во всем торжестве своей зрелой красоты, обольстительности и... сама без ума влюбляется в Антония. В малообразованного отчаянного рубаку, дебошира, любителя выпить, но чертовски привлекательного мужчину. А он, быть может, и не догадываясь о ее уме и эрудиции (она их искусно скрывает), теряет голову от влечения к этой великолепной женщине. Бросает войско, бросает парфянский поход и уезжает с ней в Александрию. Там он остается, почти не покидая Клеопатру, в течение десяти лет. Она ему рожает двух сыновей. Им он легкомысленно дарит подвластные Риму государства Востока. В результате сенат объявляет войну Клеопатре.

В августе 31 года флот Октавиана подходит к западному берегу Греции. Туда же, к мысу Акция, прибывает флот Антония. В его составе 200 кораблей египтян. 2 сентября начинается морское сражение. Оно идет с переменным успехом и вдруг... корабли египтян уходят. Они увозят и плененную моряками царицу. Потеряв голову, Антоний на флагманском корабле устремляется за ней. Морское сражение проиграно! На берегу еще находится сухопутное войско Антония. Оно напрасно ожидает командующего – он не возвращается...

Этот мужлан, солдафон имеет право претендовать на звание первого любовника во всей истории человечества! Кто еще мог положить к ногам своей возлюбленной Римскую империю, повелителем которой он, вероятно, стал бы, выиграв это сражение.

Зиму 31/30 года Антоний и Клеопатра проводят в Александрии. Весной 30 года Октавиан прибывает в Азию, где его уже ждет войско, и идет в Египет. Египетские моряки и конница переходят на сторону римлян, пехота терпит поражение. Антоний кончает жизнь самоубийством. Клеопатру по приказу Октавиана тщательно охраняют в ее роскошной усыпальнице, куда она перебралась из дворца. Он собирается провести ее пленницей в своем триумфе. Верный крестьянин проносит к царице в корзине со смоквами маленькую ядовитую змейку – аспида... Октавиан с царскими почестями хоронит Антония и Клеопатру рядом в Александрии. А «провинцию Египет» в качестве наследника фараонов объявляет своей личной собственностью.

Перед отбытием «владелец» Египта опустошает сокровищницу фараонов. Теперь в Риме он на свои средства может купить земли для отставников. Однако покупка земли и организация новых колоний требуют времени. А пока что масса солдат еще находится в Риме и его окрестностях. Опираясь на эту силу, Октавиан может диктовать свою волю сенату и народу. Он – консул, но не цензор. Тем не менее, из списка тысячи сенаторов он вычеркивает двести недостойных, проникших туда по протекции Антония или за взятку. Включает в сенат несколько человек из муниципий и колоний.

Что же касается основного принципа государственного устройства, я позволю себе процитировать сделанную историком Дионом Кассием реконструкцию совещания Октавиана с его верными друзьями – Агриппой и Меценатом. Агриппа высказывается против единовластия. Он – поборник свободы: «Трудно сокрушить нашу народную массу, столь много лет прожившую при свободе, – говорит он, – трудно снова обратить в рабство наших союзников, наших данников, одни из которых издавна жили при демократическом строе, а других освободили мы...»

Агриппе возражает Меценат:

«Если ты заботишься от отечестве, – говорит он Октавиану, – то преобразуй его и приведи в порядок наиболее рациональным образом. Возможность и делать, и говорить все, что пожелаешь, – это источник всеобщего благополучия, если имеешь дело с благоразумными людьми, но приводит к несчастью, если имеешь дело с неразумными. Поэтому тот, кто дает свободу неразумным людям, все равно что дает меч ребенку или сумасшедшему (оказывается, эта крайне важная истина была известна два тысячелетия назад! – Л. О.).

Поэтому я считаю необходимым, – продолжает Меценат, – чтобы ты взял управление государством в свои руки совместно с другими достойными людьми... Ты не думай, что я советую тебе стать тираном и обратить в рабство народ и сенат. Того мы никогда не посмеем, ни я сказать, ни ты сделать... Господином положения в государстве должен оставаться сенат. Все законы проводи через сенат...»

Это все пишет Дион Кассий. Далее я предлагаю свою, основанную на последующих действиях Октавиана, реконструкцию мысленного диалога Октавиана с Цезарем:

«...Выслушав и поблагодарив друзей, Октавиан надолго задумывается. В триклинии наступает молчание. Слышно, как потрескивает жир в светильниках. Остановив невидящий взгляд на пляшущем языке огня, Октавиан мысленно продолжает свой давнишний разговор с Цезарем:

– Ты говорил, доверие народа. Что такое народ? Неужели эта буйная и продажная римская чернь? Ты, наверное, имел в виду своих доблестных ветеранов. Я тоже уважаю ветеранов, хотя и не могу рассчитывать на такую же, как у тебя преданность. Я дам им землю – пусть крестьянствуют. Но как мне опереться на них, разбросанных по всей Италии и в колониях вне ее?

Ты полагал, что подобно Периклу будешь ежегодно переизбираться консулом. А если подкупленная толпа на форуме однажды не выбрала бы тебя – достойнейшего из достойных? Еще ты собирался лишить сенат его влияния и многовековой власти. Они убили тебя. Из благородных побуждений, во имя Республики! Чтобы уничтожить республиканскую традицию, потребовались бы долгие годы изнурительной борьбы с сенатом и демократами. Вот Меценат советует наоборот – действовать через сенат. Может быть, он прав? Нет, конечно, не так, чтобы сенат действительно стал господином положения. Пусть это сенаторам только кажется. Имеет смысл даже расширить их полномочия. Пусть обсуждают и принимают законы. Помимо Народного собрания. Но по моим советам! Надо восстановить в государстве почитание сената. Пусть и меня почитают как сенатора, как старшего сенатора! Принцепс сената, возглавляющий его список! До сих пор это было лишь почетное звание, которое давалось пожизненно почтенным старцам. Я поставлю себя во главе списка. По праву моих заслуг перед государством. И это положение сделаю основой моего авторитета и власти. Источником, сенатским по своему происхождению, а значит, традиционным! И консулом в Народном собрании меня будут проводить сенаторы и их клиенты. Я обменяю сохранение и почет сената на постоянную власть консула и первого сенатора. Так будет надежнее...

Позади почти прозрачного пламени Октавиану чудится лицо Цезаря. То выступает явственно, то почти скрывается в полутьме.

– А ты уверен, что через год-другой, когда ветераны разбредутся по колониям, не будешь обманут?

– Нет, не уверен, – мысленно отвечает Октавиан.

– Найдется какой-нибудь новый Катон, – продолжает Цезарь, – и будет уличать тебя в попытке стать царем. Они опять сговорятся и если не убьют, то наверное сумеют помешать твоему переизбранию консулом. А потом, ввиду молодости лет, лишат и положения принцепса. Что останется тогда от твоего влияния и власти? Ты не боишься потерять все, чего достиг, победив Брута и Антония?

– Боюсь, – признается Октавиан, – но не вижу другого выхода.

Черты лица Цезаря расплываются и тают...»

Октавиан не замедлил осуществить свой план относительно сената. Он добавил еще, что опрос сенаторов при обсуждениях будет вести принцепс как глава сената. И опрашивать будет не в порядке старшинства сенаторов, как всегда было раньше, а по своему усмотрению. Кроме того, он учредил «Совет принцепса», куда должны входить сменяющиеся через полгода пятнадцать сенаторов по жребию, второй консул и по одному человеку от каждого уровня магистратур. С таким, вроде бы демократическим по своему составу и происхождению Советом, ему нетрудно будет справляться. Докладывать рекомендации Совета сенату будет второй консул, а подписывать решения сената – принцепс. Все в рамках сенатской власти!

Сенат совместно с Народным собранием присваивают Октавиану наименование «император». В том новом смысле, который этому слову придал Цезарь: главнокомандующий всех римских армий, как во время войны, так и в мирное время. Это наименование должно подтверждаться каждые десять лет. Таким образом осуществляется сочетание гражданской власти консула, военной – императора и авторитета принцепса сената. Мало того, Октавиан решает укрепить свое положение еще одним, особым титулом, означающим вождя римского народа и хранителя заветов старины. Этот титул – «Август», он составляет как комбинацию древнеримских понятий «augur» (жрец – предсказатель будущего) и autoritas (вождь, авторитет). Теперь он будет именоваться «Император Цезарь Август, сын божественного» (Юлий Цезарь уже обожествлен). Кроме того, решено в сенатской курии водрузить в его честь золотой щит со словами: «За мужество, милосердие, справедливость и благочестие».

Это решение от 16 января 27-го года можно считать днем рождения империи. Все последующие владыки Рима будут императорами и принцепсами сената (а в новое время короли будут именоваться августейшими особами). Народ же римский ту же самую дату будет считать днем восстановления сенатской республики!

Кроме Совета принцепса, так же как у Цезаря, особую роль будут играть «друзья принцепса» – доверенные люди без определенных должностей. У себя дома Август (будем называть его теперь так) устраивает канцелярию из своих вольноотпущенников и рабов. Через нее рассылаются распоряжения императора и получаются необходимые ему отчеты. Для ускорения этих действий управления создается государственная почта – цепочки постоялых дворов на всех главных дорогах с несколькими подставами лошадей между ними.

Провинции Рима Август поделил на сенаторские и императорские. В последних (приграничных) провинциях находятся постоянные армии. Император сам назначает туда наместников из числа сенаторов. Они же – командующие армиями. В сенатские провинции наместников, как и прежде, назначает сенат. Но «в интересах государственной безопасности» император имеет право контролировать положение дел в них. Сбор налогов в провинциях обоих типов передается специальным «прокураторам», назначаемым принцепсом сената. Откупы сбора налогов запрещены. Законы о вымогательстве (наместников) ужесточены, и судопроизводство по ним упрощено.

В государственную казну («эрарий») налоги поступают из сенатских провинций. Налоги из императорских направляются в военную казну («фиск»), которой бесконтрольно распоряжается император. Хранители государственной казны повышены в ранге до преторов и подчинены принцепсу сената. Таким образом, все финансы государства находятся в ведении Августа. В провинциях установлены четко определенные налоги: подушный, поземельный и на недвижимость. Города растут и богатеют. Привычный уклад жизни в них меняется постепенно, в течение сорока лет правления Августа. Народные собрания (комиции) в Риме продолжают собираться, но только для выбора магистратов. При этом принцепсу сената предоставлено право предложения и отвода кандидатов. Законы принимает только сенат – по рекомендациям Совета принцепса.

Вообще форма сенатской республики как будто сохраняется. Полномочия сената даже несколько расширены. Постепенно, без резких перемен Августу удается реализовать замысел Цезаря – стать самодержавным властителем огромного государства, управляемого с помощью собственной администрации и канцелярии. При этом ради спокойствия граждан сохраняются традиционные признаки республиканского строя, в том числе и «правящий» сенат. На самом деле все это лишь видимость демократии. Сенат не правит, а лишь «оформляет» волю Августа, преподносимую в виде решений Совета принцепса. Август категорически отказывается от главного, действительно демократического элемента единовластия, планированного Цезарем, – от обязательного ежегодного отчета властителя перед народом, обладающим правом лишить его власти или пролонгировать ее еще на год (неограниченное число раз). В целом можно сказать, что при Августе утверждается самодержавная и пожизненная власть императора-принцепса, завуалированная существованием республиканских институтов, лишенных большей части своих прежних полномочий.