Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 25"
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 74 страниц)
К КАРТИНЕ ГЕ. (ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ).
Вверху картины.
Иоанн. XIII.
1. Пред праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив своих сущих в мире, до конца возлюбил их.
2. И во время вечери, когда дьявол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его,
3. Иисус, зная, что Отец всё отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит,
4. Встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался;
5. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан.
6. Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги?
7. Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после.
8. Петр говорит Ему: не умоешь ног моих во-век. Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною.
9. Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову.
10. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все.
11. Ибо знал Он предателя своего, потому и сказал: не все вы чисты.
12. Когда же умыл им ноги и надел одежду свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам?
13. Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то.
14. И так если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу.
15. Ибо Я дал вам пример, чтоб и вы делали то же, что Я сделал вам.
16. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его.
17. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете.
18. Не о всех вас говорю: Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со мною хлеб поднял на Меня пяту свою (Псал. 40, 10).
19. Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я.
20. Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, меня принимает; а принимающий Меня принимает пославшего Меня.
21. Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.
22. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит.
23. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса.
24. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит.
25. Он припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи, кто это.
26. Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту.
27. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее.
28. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему.
29. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или, чтобы дал что-нибудь нищим.
31. Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын человеческий, и Бог прославился в нем.
32. Если Бог прославился в нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его.
33. Дети, не долго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что куда Я иду, вы не можете прийти; так и вам говорю теперь.
34. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.
35. Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.
Внизу картины.
Иисус сказал: «Вы слышали, люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю, любите врагов ваших...»
На последней же вечере Иисус делом явил это.
Омыв ноги 12-ти ученикам Своим, Он сказал: «Я дал вам пример, чтобы вы делали то же, что Я сделал».
Что же сделал Иисус, и в чем тот пример, который Он дал ученикам Своим?
Когда после вечери Иисус стал омывать ноги ученикам и Симон Петр хотел воспротивиться, Иисус сказал ему: «Что Я делаю теперь, ты не знаешь, но уразумеешь после. Вы чисты, но не все».
Ни Симон Петр, ни другие ученики не понимали тогда, к чему Он говорил это. Один Иуда Искариот понимал то, что делал Иисус, когда, стоя перед ним на коленях, Он омывал ноги его.
Омыв ноги предателю Своему, Иисус встал, надел одежду и, опять возлегши, сказал: «Знаете ли вы, что Я сделал вам? Вы называете Меня учителем и правильно говорите, ибо Я точно то».
Но они, не зная того, что Иуда был предатель, не понимали того, что Он делал и чему учил их.
Тогда, возмутившись духом, Иисус сказал: «Истинно, истинно говорю вам, один из вас предаст Меня».
И опять не поняли они ни того, что Он сделал, ни того, что говорил им. Они только озирались друг на друга, отыскивая того, о ком Он сказал.
В то время любимый ученик Иисуса лежал у груди Его. Симон же Петр, поднявшись, сделал любимому ученику знак, чтобы он спросил Учителя, о ком Он сказал.
И любимый ученик, припав к груди Иисуса, спросил Его.
Но Иисус не ответил прямо, зная, что если бы Он назвал врага Своего, ученики возмутились бы и захотели бы покарать предателя.
Желая не погубить, а спасти Иуду, Иисус, вместо ответа протянул руку Свою, взял кусок хлеба и тихо сказал: «Тот, кому, обмакнув, подам кусок этот». И, подав кусок Иуде, сказал: «Что делаешь, делай скорее».
Ученики, услыхав это, подумали, что Иисус посылает Иуду в город купить то, что нужно к празднику.
Но Иуда понял, что Иисус спасает его от гнева учеников, и тотчас же встал.
Это самое изображено на картине.
Любимый ученик Иоанн один знает, кто предатель.
Он вскочил с места и уставился на Иуду. Он не понимает, не верит тому, чтобы человек живой мог ненавидеть Того, кто так любил его: ему и жалко несчастного и страшно за него. Симон Петр по взгляду Иоанна догадывается и озирается то на Иоанна, то на Иисуса, то на предателя, и в пылком сердце его загорается гнев и желание защитить любимого Учителя.
Иуда встал, поднял одежду, накидывает ее на себя и ступил первый шаг, но глаза его не могут покинуть лица опечаленного Учителя. Еще есть время. Он может повергнуться и пасть к ногам Его, каясь в грехе своем. Но дьявол уже овладел сердцем его.
«Не покоряйся! – говорит он ему. – Не поддавайся слабости, не подвергайся укорам гордых учеников. Они глядят на тебя и только этого ждут, чтобы унизить тебя. Иди».
Иисус лежит, облокотившись на руку, не смотрит, но видит всё и знает то, что делается в сердце Иуды, и ждет, страдая за него: Ему жалко сына погибели. Иисус Своими руками накормил, Своими руками умыл ноги врагу Своему, спас его от кары людской, до конца любовью вызывал его к покаянию и простил его. И всё-таки он не вернулся к Нему.
И Иисус скорбит о нем и о всех тех, которые нейдут к нему.
Иуда вышел и скрылся в темноте ночи.
Едва затворилась дверь, как все ученики узнали, кто предатель. Они волнуются и негодуют. Петр хочет бежать за ним. Но Иисус поднимает голову и говорит: «Дети, недолго Мне быть с вами... Заповедь новую даю вам: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. По тому и узнают, что вы Мои ученики, если будете любить друг друга». И тогда только уразумел Симон Петр и другие 10, что сделал Иисус. Тогда только поняли они, что, всею жизнью Своей показывая им пример любви к ближним, Он теперь дал пример им – любви к врагу: Он до последней минуты любил, жалел Иуду, врага Своего, призывал его к Себе и, несмотря на нераскаянность его, всё-таки спас его от гнева учеников.
КАК ЧЕРТЕНОК КРАЮШКУ ВЫКУПАЛ.
Выехал бедный мужик пахать, не завтракамши, и взял с собой из дома краюшку хлеба. Перевернул мужик соху, отвязал сволока, положил под куст; тут же положил краюшку хлеба и накрыл кафтаном. Уморилась лошадь и проголодался мужик. Воткнул мужик соху, отпрёг лошадь, пустил ее кормиться, а сам пошел к кафтану пообедать. Поднял мужик кафтан – нет краюшки; поискал, поискал, повертел кафтан, потрёс – нет краюшки. Удивился мужик. «Чудное дело, – думает. – Не видал никого, а унес кто-то краюшку». А это чертенок, пока мужик пахал, утащил краюшку и сел за кустом послушать, как будет мужик ругаться, и его, чорта, поминать.
Потужил мужик.
– Ну, да, – говорит, – не умру с голоду! Видно, тому нужно было, кто ее унес. Пускай ест на здоровье!
И пошел мужик к колодцу, напился воды, отдохнул, поймал лошадь, запрёг и стал опять пахать.
Смутился чертенок, что не навел мужика на грех, и пошел сказаться нàбoльшeмy чорту. Явился к нàбольшему и рассказал, как он у мужика краюшку унес, а мужик заместо того, чтобы выругаться, сказал: «на здоровье!» Рассердился нàбольший дьявол.
– «Коли, – говорит, – мужик в этом деле верхà над тобою взял, ты сам в этом виноват: не умел. Если, – говорит, – мужики, а за ними и бабы такую повадку возьмут, нам уж нè при чем и жить станет. Нельзя этого дела так оставить! Ступай, – говорит, – опять к мужику, заслужи эту краюшку. Если ты в три года сроку не возьмешь верха̀ над мужиком, я тебя в святой воде выкупаю!
Испугался чертенок, побежал на землю, стал придумывать, как свою вину заслужить. Думал, думал и придумал. Обернулся чертенок добрым человеком и пошел к бедному мужику в работники. И научил он мужика в сухое лето посеять хлеб в болоте. Послушался мужик работника, посеял в болоте.
У других мужиков всё солнцем сожгло, а у бедного мужика вырос хлеб густой, высокий, колосистый. Прокормился мужик до нови, и осталось еще много хлеба. На лето научил работник мужика посеять хлеб на горах. И выпало дождливое лето.
У людей хлеб повалялся, попрел и зерна не налило, а у мужика на горах обломный хлеб уродился. Осталось у мужика еще больше лишнего хлеба.. И не знает мужик, что с ним делать.
И научил работник мужика затереть хлеб и вино курить. Накурил мужик вина, стал сам пить и других поить. Пришел чертенок к нàбольшему и стал хвалиться, что заслужил краюшку. Пошел нàбольший посмотреть.
Пришел к мужику, видит – созвал мужик богачей, вином их угощает. Подносит хозяйка вино гостям. Только стала обходить, зацепилась за стол, пролила стакан. Рассердился мужик, разбранил жену:
– Ишь, – говорит, – чортова дура! разве это помои, что ты, косолапая, такое добро на земь льешь?
Толконул чертенок нàбoльшeгo локтем: Примечай, – говорит, – как он теперь не пожалеет краюшки.
Разбранил хозяин жену, стал сам подносить. Приходит с работы бедный мужик, незваный; поздоровался, присел, видит – люди вино пьют; захотелось и ему с устали винца выпить. Сидел-сидел, глотал-глотал слюни, – не поднес ему хозяин; только про себя пробормотал: «Разве на всех вас вина напасешься!»
Понравилось и это нàбольшему чорту. А чертенок хвалится – «Погоди, то ли еще будет».
Выпили богатые мужики, выпил и хозяин. Стали они все друг к дружке подольщаться, друг дружку хвалить и масляные облыжные речи говорить.
Послушал, послушал нàбoльший, – похвалил и за это. – Коли, —говорит, – от этого питья так лисить будут да друг дружку обманывать, они у нас все в руках будут. – Погоди, – говорит чертенок, – что дальше будет; дай они по другому стаканчику выпьют. Теперь они, как лисицы, друг перед дружкой хвостами виляют, друг дружку обмануть хотят, а погляди, сейчас как волки злые сделаются.
Выпили мужики по другому стаканчику, стала у них речь погромче и погрубее. Вместо масляных речей стали они ругаться, стали друг на дружку обозляться, сцепились драться, исколупали друг дружке носы. Ввязался в драку и хозяин, избили и его.
Поглядел нàбольший, и понравилось ему и это. Это, – говорит, – хорошо.
А чертенок говорит: «Погоди, то ли еще будет! Дай они выпьют по третьему. Теперь они как волки остервенились, а дай срок, по третьему выпьют, сейчас как свиньи сделаются».
Выпили мужики по третьему. Рассолодели совсем. Бормочат, кричат, сами не знают чтó, и друг дружку не слушают. Пошли расходиться – кто порознь, кто по-двое, кто по-трое – повалялись все по улицам. Вышел провожать гостей хозяин, упал носом в лужу, измазался весь, лежит как боров, хрюкает.
Еще пуще понравилось это нàбольшему.
«Ну, – говорит, – хорошо питье ты выдумал, заслужил краюшку. Скажи ж ты мне, говорит, как ты это питье сделал? Не иначе ты сделал, как напустил туда сперва лисьей крови: от нее-то мужик хитрый как лисица сделался. А потом – волчьей крови: от нее-то он обозлился как волк. А под конец подпустил ты, видно, свиной крови: от нее-то он свиньей стал».
– Нет, – говорит чертенок, – я не так сделал. Я ему всего только и сделал, что хлеба лишнего зародил. Она, эта кровь звериная, всегда в нем живет, да ей ходу нет, когда хлеба с нужду рожается. Тогда он и последней краюшки не жалел, а как стали лишки от хлеба оставаться, стал он придумывать, как бы себя потешить. И научил я его потехе – вино пить. А как стал он Божий дар в вино курить для своей потехи, поднялась в нем и лисья, и волчья, и свиная кровь. Теперь только бы вино пил, всегда зверем будет.
Похвалил нàбольший чертенка, простил его за краюшку хлеба и у себя в старших поставил.
КРЕСТНИК.
Вы слышали, чтò сказано: око за око и зуб за зуб; а я говорю вам: не противься злому. (Матф. V, 38, 39).
Мне отмщение, Я воздам. (РИМЛ. XII, 19).
I.
Родился у бедного мужика сын. Обрадовался мужик, пошел к соседу звать в кумовья. Отказался сосед: не охота к бедному мужику в кумовья идти. Пошел бедный мужик к другому, и тот отказался.
Всю деревню исходил, нейдет никто в кумовья. Пошел мужик в иную деревню. И попадается ему навстречу прохожий человек. Остановился прохожий человек.
– Здравствуй, – говорит, – мужичок; куда Бог несет?
– Дал мне, – говорит мужик, – Господь детище: во младости на посмотрение, под старость на утешение, а по смерти на помин души; а по бедности моей никто в нашей деревне в кумовья нейдет. Иду кума искать.
И говорит прохожий человек:
– Возьми меня в кумовья.
Обрадовался мужик, поблагодарил прохожего человека и говорит:
– Кого же в кумы звать?
– А в кумы, – говорит прохожий человек, – позови купеческую дочь. Поди в город, на площади каменный дом с лавками, у входа в дом проси купца, чтоб отпустил дочь в крестные матери.
Усумнился мужик.
– Как мне, – говорит, – нареченный кум, к купцу-богачу идти? Побрезгает он мной, не отпустит дочь.
– Не твоя печаль. Ступай – проси. К завтраму, к утру, изготовься, – приду крестить.
Воротился бедный мужик домой, поехал в город к купцу. Поставил лошадь на дворе. Выходит сам купец.
– Чего надо? – говорит.
– Да вот, господин купец: дал мне Господь детище: во младости на посмотрение, под старость на утешение, а по смерти на помин души. Пожалуй, отпусти дочь свою в крестные.
– А когда у тебя крестины?
– Завтра утром.
– Ну, хорошо, ступай с Богом, завтра к обедне приедет.
На другой день приехала кума, пришел и кум, окрестили младенца. Только окрестили младенца, вышел кум, и не узнали, кто он; и не видали с тех пор.
II.Стал младенец возрастать на радость родителям: и силен, и работящ, и умен, и смирен. Стал мальчик десяти годов. Отдали его родители грамоте учиться. Чему другие пять лет учатся, в один год выучился мальчик. И нечего ему учить стало.
Пришла Святая неделя. Сходил мальчик к крестной матери, похристосовался, воротился домой и спрашивает:
– Батюшка и матушка, где живет мой крестный? Я бы к нему пошел, похристосовался.
И говорит ему отец:
– Не знаем мы, сынок любезный, где твой крестный живет. Мы сами о том тужим. Не видали его с тех пор, как он тебя окрестил. И не слыхали про него, и не знаем, где живет, не знаем, и жив ли он.
Поклонился сын отцу, матери.
– Отпусти меня, – говорит, – батюшка с матушкой, моего крестного искать. Хочу его найти, с ним похристосоваться.
Отпустили сына отец с матерью. И пошел мальчик искать своего крестного.
III.Вышел мальчик из дому и пошел путем-дорогой. Прошел половину дня, встречается ему прохожий человек.
Остановился прохожий.
– Здравствуй, – говорит, – мальчик, куда Бог несет?
И сказал мальчик:
– Ходил я, – говорит, – к матушке крестной христосоваться, пришел домой, спросил у родителей: где живет мой крестный? хотел с ним похристосоваться. Сказали мне родители: не знаем мы, сынок, где живет твой крестный. С тех пор как окрестили тебя, ушел он от нас, и ничего мы про него не знаем и не знаем, жив ли он. И захотелось мне повидать своего крестнаго; так вот иду искать его.
И сказал прохожий человек:
– Я твой крестный.
Обрадовался мальчик, похристосовался с крестным.
– Куда ж ты, – говорит, – батюшка крестный, теперь путь держишь? Если в нашу сторону, так приходи в наш дом, а если к себе домой, так я с тобой пойду.
И сказал крестный:
– Недосуг мне теперь в твой дом идти: мне по деревням дело есть. А к себе домой я на завтра буду. Тогда приходи ко мне.
– Как же я тебя, батюшка, найду?
– А вот иди всё на восход солнца, всё прямо, придешь в лес, увидишь среди леса – полянка. Сядь на этой полянке, отдохни и гляди, что там будет. Выйдешь из лесу, увидишь сад, а в саду палаты с золотой крышей. Это мой дом. Подойди к воротам. Я тебя сам там встречу.
Сказал так крестный и пропал из глаз крестника.
IV.Шел мальчик, как велел ему крестный. Шел, шел, приходит в лес. Вышел на полянку и видит, среди полянки сосна, а на сосне укреплена на суку веревка, а на веревке привешен чурбан дубовый, пуда в три. А под чурбаном корыто с медом. Только подумал мальчик, зачем тут мед поставлен и чурбан привешен, затрещало в лесу, и видит, идут медведи: впереди медведица, за ней пестун годовалый и позади еще трое медвежат маленьких. Потянула медведица в себя носом и пошла прямо к корыту, а медвежата за ней. Сунула медведица морду в мед, позвала медвежат, подскочили медвежата, припали к корыту.
Откачнулся чурбан недалеко, вернулся назад, толкнул медвежат. Увидала это медведица, оттолкнула чурбан лапой. Откачнулся подальше чурбан, опять назад пришел, ударил в середину медвежат – кого по спине, кого по голове. Заревели медвежата, отскочили прочь. Рявкнула медведица, ухватила обеими лапами чурбан над головой, махнула его от себя прочь. Улетел высоко чурбан, подскочил пестун к корыту, уткнул морду в мед, чавкает, стали и другие подходить. Не успели подойти, прилетел чурбан назад, ударил пестуна по голове, убил его до смерти. Заревела пуще прежнего медведица, как схватит чурбан да пустит его изо всех сил вверх, – взлетел чурбан выше сука, даже веревка ослабла. Подошла медведица к корыту, и все медвежата за ней. Летел, летел чурбан кверху, остановился, пошел книзу. Что ниже, то шибче расходится. Разошелся шибко, налетел на медведицу, как чебурахнет ее по башке, – перевернулась медведица, подергала ногами и издохла. Разбежались медвежата.
V.Подивился мальчик и пошел дальше. Приходит к большому саду, а в саду высокие палаты с золотой крышей. И у ворот стоит крестный, улыбается. Поздоровался с сыном крестным, ввел его в ворота и повел по саду. И во сне не снилось мальчику такой красоты и радости, какая в этом саду была.
Ввел крестный мальчика в палаты. Палаты еще лучше. Провел крестный мальчика по всем горницам: одна другой лучше, одна другой веселее, и привел его к запечатанной двери.
– Видишь ли, – говорит, – эту дверь? Замка на ней нет, только печати. Отворить ее можно, да не велю я тебе. Живи ты и гуляй, где хочешь и как хочешь; всеми радостями радуйся, только один тебе заказ: в эту дверь не входи. А если и войдешь, так попомни, что ты в лесу видел.
Сказал это крестный и ушел. Остался крестник один и стал жить. И так ему весело и радостно было, что думалось ему, что прожил он тут только три часа, а прожил он тут тридцать лет. И как прошло тридцать лет, подошел крестник к запечатанной двери и подумал: «Отчего не велел мне крестный входить в эту горницу? Дай пойду посмотрю, что там такое?»
Толконул дверь, отскочили печати, отворилась дверь. Вошел крестник и видит – палаты больше всех и лучше всех, и в середине палат стоит золотой престол. Походил, походил крестник по палатам и подошел к престолу, вошел по ступеням и сел. Сел и видит – у престола жезл стоит. Взял крестник в руки жезл. Только что взял в руки жезл, вдруг отвалились все четыре стены в палатах. Поглядел кругом себя крестник и видит весь мир и всё, чтò в миру люди делают. Посмотрел прямо – видит море, корабли плавают. Посмотрел вправо – видит чужие, не христианские народы живут. Посмотрел в левую сторону – христианские да не русские живут. Посмотрел в четвертую сторону – наши русские живут. «Дай, – говорит, – посмотрю, что у нас дома делается, хорошо ли у нас хлеб родился?» Посмотрел на поле на свое, видит, крестцы стоят. Стал он считать крестцы, много ли хлеба, и видит, едет на поле телега и сидит в ней мужик. Думал крестник, что родитель его едет ночью снопы поднимать. Смотрит: это Василий Кудряшов, вор, едет. Подъехал к копнам, стал накладывать. Досадно стало крестнику. Закричал он: «Батюшка, снопы с поля крадут!»
Проснулся отец в ночном. «Приснилось мне, – говорит, – что снопы крадут: дай поеду посмотрю». Сел на лошадь – поехал.
Приезжает на поле, увидал Василия, скричал мужиков. Избили Василия. Связали, повели в острог.
Поглядел еще крестник на город, где его крестная жила. Видит, замужем она за купцом. И лежит она, спит, а муж ее встал, идет к любовнице. Закричал крестник купчихе: «Вставай, твой муж худыми делами занялся».
Вскочила крестная, оделась, разыскала, где ее муж, иссрамила, избила любовницу и мужа от себя прогнала.
Поглядел еще крестник на свою мать и видит, лежит она в избе, и влез в избу разбойник и стал сундук ломать.
Проснулась мать, закричала. Увидал разбойник, схватил топор, замахнулся на мать, хочет ее убить.
Не сдержался крестник, как пустит жезлом в разбойника, прямо в висок ему попал, убил на месте.
