355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Толстой » Том 38. Полное собрание сочинений. » Текст книги (страница 37)
Том 38. Полное собрание сочинений.
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 23:23

Текст книги "Том 38. Полное собрание сочинений. "


Автор книги: Лев Толстой



сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 55 страниц)

ВАРИАНТЫ СТАТЬИ «О БЕЗУМИИ».
№ 1.

<«Дали бабѣ холстъ, а она говоритъ: – толстъ; дали потонѣ, а она говоритъ: – дай болѣ».>

Человѣкъ спалъ и ничего не зналъ, не понималъ, былъ чурбанъ. Добрые люди разбудили его и говорятъ: вотъ тебѣ міръ божій, солнце, небо, деревья, цвѣты, животныя, люди, такіе же, какъ тѣ, которые430430
  Зачеркнуто: могутъ любить тебя.


[Закрыть]
любятъ и которыхъ ты можешь любить, и твоя божественная душа, которую ты можешь довести до высшаго совершенства. Все это тебѣ, хоть ты ничѣмъ не заслужилъ этого. – Нѣтъ, все это нехорошо,431431
  Зач.: лучше заснуть опять, не мѣшайте мнѣ, и чурбанъ какъ былъ до жизни, такъ и во время жизни и послѣ жизни остается чурбаномъ.


[Закрыть]
все даже очень дурно. Я хочу совсѣмъ другого гораздо лучшаго. А это все гадко и я не хочу этого, а хочу совсѣмъ другого лучшаго.

Человѣку дано благо жизни, то благо, выше, больше котораго разумный человѣкъ ничего не можетъ себѣ представить, а онъ говоритъ: жизнь нехороша.

Да если нехороша, такъ скажи, <болванъ, или хоть милый человѣкъ>, какой же бы ты хотѣлъ жизни. Эта не хороша, такъ какая же хорошая? и вотъ тутъ то въ отвѣтъ на этотъ вопросъ начинаются тѣ истерическіе возгласы отчаянія, осужденія міра и всѣхъ людей міра, разумѣется, кромѣ себя, и естественно подразумѣваемый изъ всѣхъ этихъ возгласовъ выводъ тотъ, что или моя душа слишкомъ возвышена для такого порочнаго міра или что такой порочный міръ слишкомъ дуренъ для моей такой великой души.

Такими возгласами полно ваше письмо и ежедневно получаемыя мною два или три письма, точно такого же содержанія. Какъ не неразумны такія письма, нельзя отъ души не сожалѣть о мучительномъ душевномъ состояніи. Нельзя не сожалѣть уже по одному тому, что это уродливое душевное настроеніе часто приводитъ этихъ несчастныхъ людей къ самоубійству.

Причина самоубійства, какъ и не можетъ быть иначе, всегда одна и та же: отсутствіе религіознаго сознанія, признанія своей зависимости отъ высшей благой воли. И это отсутствіе особенно замѣтно въ наше время въ Россіи и этимъ вполнѣ объясняется та эпидемія самоубіиства, которая проявляется въ послѣднее время. Причина всѣхъ самоубійствъ одна и та же, но есть два рода самоубійствъ: одни люди убиваютъ себя, потому что не вѣря въ Бога, не признавая своей зависимости отъ высшей силы, находятъ менѣе мучительной смерть, чѣмъ тѣ страданія, которыя испытываютъ и которыя угрожаютъ имъ. Такъ убиваютъ себя часто приговоренные къ казни, бѣдные, не видящіе выхода изъ своего положенія, люди совершившіе преступленія, мучащіе ихъ, и т. п.

Этихъ самоубійцъ малая часть, больщая часть это тѣ самоубійства, которыя происходятъ также, какъ и первый родъ отъ отсутствія религіознаго сознанія и главной причиной своей имѣютъ не тяжелыя условія личной жизни, a извращеніе чувствъ и безумную гордость, внушенную и постоянно внушаемую молодежи политическими ученіями, которыя для этихъ людей замѣняютъ религіозное ученіе.

«Жизнь дурна, всѣ люди дурны, исключая, разумѣется, меня и небольшого кружка близкихъ мнѣ людей. И такъ какъ всѣ люди дурны, и живутъ дурно, а мы хороши и знаемъ какъ должны жить люди, чтобы всѣмъ было хорошо, то мы хотимъ своей добродѣтелью служить людямъ, исправить міръ и людей. Но удивительное дѣло эти всѣ дурные люди не нуждаются въ нашей службѣ и не поддаются нашему исправленію. «Что жъ намъ дѣлать, когда мы въ этомъ одномъ полагали нашу жизнь! Одно – уйти изъ этой дурной жизни, которая не цѣнитъ и не понимаетъ насъ».

Поразительно до какой степени въ наше время развита среди нашей молодежи эта удивительная гордая самоувѣренность и превратная мысль о служеніи людей народу. Мальчикъ, дѣвочка, существо исполненное всякихъ слабостей, все живущее трудами рабочаго народа сейчасъ же хочетъ служить ему и, разумѣется, воспитывать, образовывать, лечить, учить его, этотъ народъ. И если человѣкъ искренно и точно, какъ я думаю это дѣлали вы, начнетъ это дѣлать, то если онъ не глупъ, то онъ скоро увидитъ, что онъ совсѣмъ не нуженъ, и что никто его не проситъ служить народу. Понявъ же это, человѣкъ, который не имѣетъ никакой другой хорошей, стоящей посвященія своихъ силъ, цѣли, не можетъ не притти въ отчаяніе, можетъ и покончить съ собой. Объяснить же человѣку его ошибку, ему никакъ нельзя, потому что ошибка въ томъ, что человѣкъ нерелигіозенъ, a религіи такой человѣкъ не только не понимаетъ, но давно рѣшилъ, что все одна глупость, которую давно уже переросло человѣчество и онъ вмѣстѣ съ человѣчествомъ.

А отвѣтъ на его отчаяніе и недоумѣніе вѣдь только одинъ: отвѣтъ въ том, что никто не призывалъ тебя служить народу, исправлять, учить его. Призванъ ты только къ одному: къ тому, чтобы прожить свою жизнь такъ, какъ хочетъ того Тотъ или То, что произвело твою жизнь. А хочетъ Онъ или Оно не того, чтобы ты служилъ народу, исправлялъ, училъ другихъ, а только того, чтобы ты служилъ Ему и училъ, исправлялъ себя, такъ какъ только этимъ исправленіемъ и ученіемъ себя ты только и можешь служить другимъ. Служить же Ему ты можешь только тѣмъ, чтобы дѣлать то, чему учили и учатъ всѣ величайшіе мудрецы отъ браминовъ, Будды, Христа, до Паскаля, Канта, Эмерсона, Чаннинга и др., а именно тому, чтобы исправлять себя, увеличивать въ себѣ любовь ко всѣмъ людямъ и уничтожать въ себѣ все то, что препятствуетъ этой любви, и дѣло работы надъ самимъ собой для каждаго изъ насъ слишкомъ достаточно, чтобы браться за другое. Доказательство же того, что это такъ, что въ этомъ, а не въ служеніи народу: леченіи, ученіи, исправленіи его дѣло нашей жизни, доказательство этого въ томъ, что тогда какъ все другое внѣ, это одно вполнѣ въ нашей власти, a кромѣ того, еще и въ томъ, что только этой дѣятельностью въ самомъ себѣ можно точно служить людямъ. (Выписать изъ письма Пестову.)

20-го марта 10 г.

№ 2.

Какъ же можетъ улучшиться432432
  Зачеркнуто: положе[ніе]


[Закрыть]
жизнь, а потому и положеніе людей при теперешнемъ строѣ жизни, когда наиболѣе уважаемые люди, считаемые передовыми, не говорю уже о всѣхъ военныхъ, какъ Императоры, Короли, высказываютъ съ ostentation433433
  [хвастовство]


[Закрыть]
свою принадлежность къ убійцамъ, не говоря о судьяхъ, Сенатахъ, о Парламентахъ, устанавливающихъ законъ убійствъ и всякихъ насилій, когда всякій профессоръ, ученый живетъ трудомъ народа....434434
  Дальше пометка: не вышло


[Закрыть]

№ 3.

И тут-то435435
  Зач.: на удовлетвореніе всегда присущей людямъ необходимости


[Закрыть]
среди людей, уже лишенныхъ всякаго объясненія смысла своей жизни,436436
  Зач.: на помощь имъ пришло то ложное


[Закрыть]
явилось ученіе,437437
  Зач.: которое въ нашемъ мирѣ


[Закрыть]
такъ называемая наука, которое еще усилило невѣріе, произведенное обманомъ церкви. Ученіе это, совершенно отрицая все духовное <въ жизни человѣческой, не берется объяснить смыслъ и назначеніе человѣческой жизни>, стремится доказать то, что человѣку нужно изучать только условія тѣлесной жизни своей и міра.

№ 4.

Указаній такихъ много: и ростъ нищеты, и ненависть рабочихъ и <излишество,> безумное скопленіе богатствъ и страхъ богатыхъ, и земельное рабство и затраты трудовъ народа на приготовленіе къ убійству этимъ народомъ другъ друга. Все это поразительные указанія безвыходности того пути, по которому идетъ теперешнее христіанское человечѣство. Но указаніе, даваемое самоубійствомъ, самое яркое для тѣхъ, кто можетъ и хочетъ понимать истину, несмотря на то, что истина обличаетъ его.

№ 5.

Да, какъ ни жалко этихъ людей, которые вслѣдствіе такого душевнаго извращенія лишаютъ себя жизни, еще жалче тѣхъ несчастныхъ, которые продолжаютъ жить въ такомъ же извращенномъ душевномъ состояніи. А такихъ людей – легіонъ, миліоны не только въ Россіи, но во всемъ мірѣ и особенно въ христіанскомъ. По статистическимъ далеко отстающимъ отъ дѣйствительности даннымъ въ Европѣ около 100,000 самоубійствъ ежегодно.

№ 6.

Но, скажутъ, это очень неопредѣленно. Что дѣлать? Какъ жить? какъ устроить жизнь, если признать даже справедливымъ, что причина бѣдственнаго положенія нашего общества въ отсутствіи религіознаго пониманія жизни. Если нужна религія, то какая именно и въ чемъ она. И что дѣлать для исполненія требованій этой религіи?

Такъ скажутъ, но скажутъ такъ опять таки люди не понимающіе значенія религіи и не желающіе измѣнить своей жизни.

<«Какъ устроить? Что дѣлать?» Одно, главное ничего не дѣлать. Ничего не дѣлать противнаго той простой ясной истинѣ, золотого правила о любви. – Хотѣлось бы сказать: внушать людямъ рабочимъ простымъ женщинамъ, дѣтямъ вѣчную единую истину любви. Но не скажу и этого. Скажу только одно: не внушать ничего, особенно какъ это дѣлается теперь, не внушать всего того и въ видѣ религіи (ложной) и въ видѣ науки (тоже ложной) и патріотизма и справедливости и государственности и семейности и искусства (архиложнаго) и приличій и добродѣтелей, всего того противнаго истинной, единой, врожденной во всѣхъ религіозной истинѣ любви, которое внушается теперь. Главное же не внушать той лжи, что мы можемъ и намъ нужно предвидѣть событія нашей жизни и готовиться къ нимъ и противодействовать имъ. <Главное> Одно не готовиться ни къ чему, а <жить> сейчасъ сію минуту настоящую въ готовности къ неизбѣжной смерти, жить въ любви со всѣми, не дѣлая имъ того, чего себѣ не хочешь.> Если не хорошо то, что мы дѣлаемъ, то что же хорошо? спрашиваютъ люди. И отвѣтъ одинъ: только одно. Ничего не дѣлать. Ничего не дѣлать противнаго той простой ясной, высказанной во всѣхъ религіяхъ міра и ясно записанной въ сердцахъ всѣхъ людей истине, чтобы не дѣлать другому того, чего не хочешь, чтобы тебѣ дѣлали. Въ этомъ все.

№ 7.

Какъ разъ нынче встречаю въ газетѣ лучше всего подтверждающую это <направленіе и> вліние наукой статью438438
  Первоначально было: Ничто лучше напечатаннаго на дняхъ мнѣнія ученаго.


[Закрыть]
профессора Розенбаха о причинахъ самоубійствъ.439439
  Зачеркнуто: не иллюстрируетъ этого полнаго арелигіознаго состоянія нашего общества.


[Закрыть]
Ученый профессоръ, перечисляя <всѣ.... столько-то> много причинъ <по его мнѣнію> самоубійствъ, но ни однимъ словомъ не упоминаетъ объ <одной единственной причине ихъ, полнаго> отсутствіи религіи <въ нашемъ мірѣ>.

Да, удивительно <временное затемнѣніе сознанія> одурѣніе людей нашего міра (и времени).

№ 8.

Жизнь наша дурна, не только дурна, но ужасна, если мы хоть немного серьезно подумаемъ о ней. Надо исправить ее. И вотъ мы придумываемъ средства, но средства исправить нашу жизнь. Но жизнь нашу нельзя исправить. Жизнь наша такъ ужасна, что не исправлять ее нужно, а нужно понять весь ужасъ ея, покаяться въ ней и бросить ее всю и начать совсѣмъ новую, другую. Если воръ или проститутка, находя свою жизнь дурною, захотятъ исправить ее, а не измѣнить ее: т.-е. воровать такъ, чтобъ больше доставать, чтобъ не попадаться, и проституткѣ такъ продавать себя, чтобы больше зарабатывать, не уставать, не заболѣвать, то вѣдь это будетъ не исправленіе, не улучшеніе, а только ухудшеніе жизни. Развѣ не тоже самое съ жизнью нашего міра, съ нашимъ прогрессомъ, Дреднаутами, аэропланами, 50 этажными домами и пр. и пр. – Все это чтобы продолжалось, и все шло бы впередъ по тому же пути, по к[оторому] идетъ, но чтобы жизнь была лучше. Чтобы исправиться, надо понять свою гадость. А какъ же исправиться тому, кто не нарадуется самъ на себя, кто доволенъ какъ мѣдный грошъ <своей жизнью какъ мы довольны своей>. А трудно встрѣтить где-нибудь въ комъ-нибудь такое непоколебимое самодовольство, какъ самодовольство нашихъ руководителей жизни.

<Какое же возможно исправленіе? улучшеніе?

Не радоваться надо тому, что скоро полетимъ на воздухъ,440440
  Зачеркнуто: а бояться надо того что


[Закрыть]
что у насъ такія армія и фабрики, а въ корнѣ признать все безуміе нашей жизни и отречься отъ всего, всего того, что выросло на нашихъ порокахъ, нашихъ преступленіяхъ, на нашемъ развращеніи и одурѣніи.

Жизнь наша дурна отъ того, что у насъ нѣтъ того, мы потеряли то, чѣмъ всегда жили и <живутъ> чѣмъ только могутъ жить люди – потеряли пониманіе жизни.>

№ 9.

Знаю, что трудно людямъ нашего времени особенно тому классу людей, который стоитъ во главѣ такъ называемаго просвѣщенія, т.-е. одурѣнія людей, ошалѣвшимъ отъ <вытекающаго изъ безрелигіозности> безумія, эгоизма и гордости, и главное суеты, понять,441441
  Зач: все свое ничтожество, всю свою мерзость


[Закрыть]
въ чемъ причина ихъ все большаго и большаго недовольства своей жизнью. Но хочешь не хочешь придется, какъ говорить пословица, если не мозгами, то боками понять ее.

И одно изъ такихъ грубыхъ, но очевидныхъ указаній на то заблужденіе, въ которомъ коснѣетъ такъ называемый Христіанскій міръ съ своей такъ называемой цивилизаціей, это та манія самоубійствъ, которыя все больше и больше учащаются вездѣ, а особенно у насъ въ Россіи.

№ 10.

На дняхъ мнѣ случилось посѣтить два огромныя учреждения душевно больныхъ и <заняться> <почитать тѣ книги, которыя трактуютъ объ одной изъ самыхъ комическихъ наукъ, о психіатріи. Въ воображаемой наукѣ этой есть безконечныя и разнообразныя дѣленія того матерьяла, надъ которымъ они работаютъ – т.-е. дѣленія тѣхъ болѣзненныхъ состояній, которыя подлежатъ ихъ изслѣдованію.>

№ 11.

<И всегда презрительное мимоходомъ указаніе на всѣ религіозныя ученія и внушительное изложеніе эволюціонизма, выказываніе своей необыкновенной учености и съ безпредѣльной самоувѣренностью и самодовольствомъ рѣшительный выводъ>

№ 12.

‹Правда еще другой отдѣлъ самоубійцъ или покушающихся на самоубійство. Самоубійцы этого отдѣла не пишутъ писемъ не разговариваютъ, большей частью не оставляютъ послѣ себя и какія бы то ни было записки, а или нашатырный спиртъ, или уксусная кислота, или на рельсы подъ поѣздъ или петля или ружье или револьверъ. <И эти самые жалкіе.> Мнѣ приводилось видѣть и такихъ передъ ихъ самоубійствомъ. Душевное состояніе этихъ самоубійцъ такое же какъ и первыхъ за исключеніемъ тщеславія <смутнаго полусумашедшаго> желанія что то доказать кому то. Сущность дѣла таже: безумный эгоизмъ, т.-е. ложное представленіе о томъ, что въ его жизни нѣтъ никакого общаго смысла и потому опредѣленнаго назначенія, а что назначеніе его жизни есть только его личное счастье. Счастье это такіе люди полагаютъ въ самыхъ разнообразныхъ цѣляхъ, но всегда это442442
  Зачеркнуто: цѣль только личная


[Закрыть]
желаніе исполненія того, чего себѣ хочется. А какъ только ясно, что нельзя получить того, чего хочется, то естественный выводъ тотъ, что смысла жизни нѣтъ и надо уйти изъ нея.>

*[ДОБАВЛЕНИЕ К ДОКЛАДУ НА КОНГРЕССЕ МИРА.]

Вы желаете, чтобы я участвовалъ въ вашемъ собраніи. Я какъ умѣлъ выразилъ мой взглядъ на вопросъ о мире въ томъ докладѣ, который я приготовилъ для прошлогодняго конгресса. Докладъ этотъ посланъ. Боюсь однако, что докладъ этотъ не удовлетворитъ требованіямъ <высоко просвѣщенныхъ> лицъ, собравшихся на конгрессѣ. Не удовлетворитъ потому, что, сколько я могъ замѣтить, на всѣхъ конгрессахъ мира мои взгляды и не мои личные, а взгляды всѣхъ религіозныхъ людей міра на этотъ вопросъ считаются подъ названіемъ неопредѣленнаго новаго слова антимилитаризма исключительнымъ, случайнымъ проявленіемъ личныхъ желаній и свойствъ нѣкоторыхъ людей и потому не имѣющимъ серьезнаго значенія. Но несмотря на это я все-таки исполняю и выраженное мнѣ желаніе конгресса и свою потребность еще разъ хотя бы вкратце высказать все ту же мою мысль о полной безполезности выработки на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ между ненавидящими другъ друга и полагающими свое благо въ наибольшемъ распространеніи своей власти народами. Считаю выработку на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ, безполезнымъ главное потому, что законъ, несомненно обезпечивающій миръ среди всего міра, законъ, выраженный двумя словами не убій, извѣстенъ всему міру и не можетъ не быть извѣстенъ и <всѣмъ высоко просвещеннымъ> членамъ конгресса.

Вотъ объ этомъ-то законѣ, записанномъ не только во всѣхъ великихъ религіяхъ міра, но и во всѣхъ сердцахъ человѣческихъ, я считалъ и теперь считаю своимъ священнымъ долгомъ передъ Богомъ и людьми еще разъ напомнить высоко просвѣщеннымъ членамъ конгресса. Правда, что дѣятельность тѣхъ сотенъ людей, которые, слѣдуя этому закону, отказываются отъ военной службы и подвергаются за это тяжелымъ лишеніямъ и страданіямъ, какъ мои друзья въ Россіи и въ Европѣ (вчера только получилъ такое письмо отъ молодого Шведа, готовящегося къ отказу), не можетъ интересовать <высоко просвѣщенныхъ> членовъ конгресса, такъ какъ принадлежит къ области антимилитаризма, я всетаки думаю, что дѣятельность этихъ людей, не на словахъ, а на дѣлѣ признающихъ законъ не убій и потому ни въ какой формѣ не принимающихъ участія въ преступномъ дѣлѣ убійства, одна только лучше всего удовлетворяетъ и требованіямъ каждой отдѣльной души, совѣсти человѣка, а также вѣрнѣе всего служитъ и общему движенію къ добру и правдѣ всего человѣчества, между прочимъ и той цѣли установленія мира среди людей, которой заняты члены конгресса.

Вотъ это-то, любезные братья, мнѣ, доживающему послѣдніе дни или часы моей жизни, и хотѣлось еще разъ повторить вамъ. А именно то, что нужны намъ <не союзы>, не конгрессы, устраиваемые императорами и королями, главными начальниками войскъ, не разсужденія на этихъ конгрессахъ объ устройствѣ жизни другихъ людей, а только одно: исполнить въ жизни тотъ извѣстный намъ и признаваемый нами законъ любви къ Богу и ближнему, который ни въ какомъ случаѣ не совмѣстимъ съ готовностью къ убійству и самое убійство ближняго.

20 Іюля. 10 года.

Ясная Поляна.

[ВОСПОМИНАНИЯ О Н. Я. ГРОТЕ.]

Константинъ Яковлевичъ,

Получилъ ваше письмо и часть сборника, посвященнаго памяти вашего брата. Вы совершенно вѣрно предположили, что то, что вы мнѣ посылаете, вызоветъ во мнѣ воспоминанiе о миломъ Николаѣ Яковлевичѣ. Это самое и случилось. Я прочелъ присланное и нынче утромъ, дѣлая свою обычную утреннюю прогулку, не переставая думалъ о Николаѣ Яковлевичѣ. Постараюсь написать то, что думалъ.

Не помню какъ, черезъ кого и при какихъ условіяхъ я познакомился съ Н. Я., но помню очень хорошо то, что съ первой же встрѣчи мы полюбили другъ друга.

Для меня, кромѣ его учености и, прямо скажу, несмотря на его ученость, Николай Яковлевичъ былъ дорогъ тѣмъ, что тѣ же вопросы, которые занимали меня, занимали и его, и что занимался онъ этими вопросами не какъ большинство ученыхъ, только для своей кафедры, а занимался ими и для себя, для своей души.

Трудно ему было освобождаться отъ того суевѣрія науки, въ которомъ онъ выросъ и возмужалъ, и въ служеніи которому пріобрѣлъ выдающійся мірской успѣхъ, но я видѣлъ, что его живая, искренняя и нравственная натура невольно не переставая дѣлала усилія для этого освобожденія. Внутреннимъ опытомъ извѣдавъ всю узость и, по просту, глупость матеріалистическаго жизнепониманія, несовмѣстимаго ни съ какимъ нравственнымъ ученіемъ, Николай Яковлевичъ былъ неизбѣжно приведенъ къ признанію основой Всего – духовнаго начала, и къ вопросамъ объ отношеніи человѣка къ этому духовному началу, т.-е. былъ приведенъ къ вопросамъ этики, которыми онъ и занимался все больше и больше въ послѣднее время.

Въ сущности вышло то, что Н. Я. сложнымъ и длиннымъ путемъ философской научной мысли былъ приведенъ къ тому простому положенію, признаваемому каждымъ, хотя бы и безграмотнымъ русскимъ крестьяниномъ, что жить надо для души, a что для того, чтобы жить для души, надо знать, что для этого нужно и чего не нужно дѣлать.

Отношеніе Н. Я. къ дѣлу, по-моему, было совершенно правильное, но, к сожалѣнію, онъ никакъ не могъ освободиться отъ того усвоеннаго имъ, какъ нѣчто нужное и цѣнное, научнаго балласта, который требовалъ своего использованія и, загромождая мысль, мѣшалъ ея свободному проявленію. Раздѣляя со всѣми «учеными» суевѣріе о томъ, что философія есть наука, устанавливающая основы всѣхъ, всѣхь другихъ истинъ, Н. Я., не переставая устанавливать эти истины, строилъ одну теорію за другой, не приходя ни къ какому опредѣленному результату. Большая эрудиція и еще большая гибкость и изобрѣтательность его ума поощряли его къ этому. Главной же причиной безрезультатности этой работы было ложное, по моему мнѣнію, установившееся среди научныхъ философовъ, раздѣлявшееся и Н. Я., убѣжденіе, что религія есть ничто иное, какъ вѣра въ смыслѣ довѣрія тому, что утверждается тѣми или иными людьми, и что поэтому вѣра или религія не можетъ имѣть никакого значенія для философіи. Такъ что философія должна быть если не враждебною, то совершенно независимою отъ религіи. Н. Я. вмѣстѣ со всѣми научными философами не видѣлъ того, что религія-вѣра, кромѣ того значенія догматовъ, установленія слѣпого довѣрія къ какому-либо писанію, въ которомъ она понимается теперь, имѣетъ еще другое, свое главное значеніе признанія и яснаго выраженія неопредѣлимыхъ, но всѣми сознаваемыхъ началъ (души и Бога), и что поэтому всѣ тѣ вопросы, которые такъ страстно занимаютъ научныхъ философовъ и для разрѣшенія которыхъ строилось и строится безконечное количество теорій, взаимно противорѣчивыхъ и часто очень глупыхъ, что всѣ эти вопросы уже многіе вѣка тому назадъ разрѣшены религіей и разрѣшены такъ, что перерѣшать ихъ нѣтъ и не можетъ быть никакой ни надобности, ни возможности.

Н. Я., какъ и всѣ его сотоварищи-философы, не видѣлъ этого, не видѣлъ того, что религія, не въ смыслѣ тѣхъ извращеній, которымъ она вездѣ подвергалась и подвергается, а въ смыслѣ признанія и выраженія неопредѣлимыхъ, но всѣми сознаваемыхъ началъ (души и Бога), есть неизбѣжное условіе какого бы то ни было разумнаго, яснаго и плодотворнаго ученія о жизни, (такого ученія, изъ котораго только и могутъ быть выведены ясныя и твердыя начала нравственности), и что поэтому религія въ ея истинномъ смыслѣ не только не можетъ быть враждебна философіи, но что философія не можетъ быть наукой, если она не беретъ въ основу данныя, установленныя религіей.

Какъ ни странно это можетъ показаться для людей, привыкшихъ считать религію чѣмъ-то неточнымъ, «не научнымъ», фантастическимъ, нетвердымъ, науку же чѣмъ-то твердымъ, точнымъ, неоспоримымъ, въ дѣлѣ философіи выходитъ какъ разъ наоборотъ.

Религіозное пониманіе говоритъ: есть прежде всего и несомнѣннѣе всѣго извѣстное намъ неопредѣлимое нѣчто: нѣчто это есть наша душа и Богъ. Но именно потому, что мы это знаемъ прежде всего и несомнѣннѣе всего, мы уже никакъ не можемъ ничѣмъ опредѣлить этого, a вѣримъ тому, что это есть и что это основа всего, и на этой-то вѣрѣ мы и строимъ уже все наше дальнѣйшее ученіе. Религіозное пониманіе изъ всего того, что познаваемо человѣкомъ, выдѣляетъ то, что не подлежитъ определѣнію, и говоритъ объ этомъ: «я не знаю». И такой пріемъ по отношенію къ тому, что не дано знать человѣку, составляетъ первое и необходимѣйшее условіе истиннаго знанія. Таковы ученія Зороастра, Браминовъ, Будды, Лаотзы, Конфуція, Христа. Философское же пониманіе жизни, не видя различія или закрывая глаза на различія между познаніемъ внѣшнихъ явленій и познаніемъ души и Бога, считаетъ одинаково подлежащими разсудочнымъ и словеснымъ опредѣленіямъ химическія соединенія и – сознаніе человѣкомъ своего «я», астрономическія наблюденія и вычисленія и – признаніе начала жизни всего, смѣшивая опредѣляемое съ неопредѣляемымъ, познаваемое съ сознаваемымъ, не переставая строить фантастическія, отрицаемыя одна другою, теоріи за теоріями, стараясь опредѣлить неопредѣлимое. Таковы ученія о жизни Аристотелей, Платоновъ, Лейбницевъ, Локковъ, Гегелей, Спенсеровъ и многихъ и многихъ другихъ, имя же имъ легіонъ. Въ сущности же, всѣ эти ученія представляютъ изъ себя или пустыя разсужденія о томъ, что не подлежитъ разсужденію, разсужденія, которыя могутъ называться философистикой, но не философіей, не любомудріемъ, a любомудрствованіемъ, или плохія повторенія того, что по отношенію нравственныхъ законовъ выражено гораздо лучше въ религіозныхъ ученіяхъ.

Да, какъ ни странно это можетъ показаться людямъ, никогда не думавшимъ объ этомъ, пониманіе жизни какого бы то ни было язычника, признающаго необъяснимое начало всего, олицетворяемое имъ въ какомъ бы то ни было идоле, какъ бы неразумны ни были его понятія объ этомъ необъяснимомъ начале, такое пониманіе жизни все-таки несравненно выше жизнепониманія философа, не признающаго неопредѣлимыхъ основъ познанія. Религіозный язычникъ признаетъ нѣчто неопредѣлимое, вѣритъ, что оно есть и есть основа всего, и на этомъ неопредѣлимомъ хорошо или дурно строитъ свое пониманіе жизни, подчиняется этому неопредѣлимому и руководится имъ въ своихъ поступкахъ. Философъ же, пытаясь опредѣлить то, что опредѣляетъ все остальное и потому не можетъ быть опредѣлено, не имѣетъ никакого твердаго основанія ни для построенія своего пониманія жизни, ни для руководства въ своихъ поступкахъ.

Оно и не можетъ быть иначе, такъ какъ всякое знаніе есть установленіе отношеній между причинами и следствіями, цѣпь же причинъ безконечна, и потому явно, что изслѣдованіе извѣстнаго ряда причинъ въ безконочной цѣпи не можетъ быть основой міросозерцанія.

Какъ же быть? Гдѣ же взять ее? Разсужденіе, т.-е. дѣятельность ума, не даетъ такой основы. Нѣтъ ли у человѣка еще другого, кромѣ разсудочнаго, познанія? И отвѣтъ очевиденъ: такое, совсѣмъ особенное отъ разсудочнаго, независимое отъ безконечной цѣпи причинъ и послѣдствій, познаніе каждый знаетъ въ себѣ. Познаніе это есть сознаніе своего духовнаго «я».

Когда человѣкъ непосредственно самъ находитъ это независимое отъ цѣпи причинъ и слѣдствій познаніе, онъ называетъ это сознаніемъ, когда же онъ находитъ это общее всѣмъ людямъ сознаніе въ религіозныхъ ученіяхъ, онъ называетъ это познаніе, въ отличіе отъ познанія разсудочнаго, вѣрою. Таковы всѣ вѣры отъ древнѣйшихъ до новѣйшихъ. Сущность всѣхъ ихъ въ томъ, что, несмотря на тѣ, часто нелѣпыя, формы, которыя онѣ приняли въ своемъ извращеніи, онѣ все-таки даютъ воспринимающему ихъ такія независимыя отъ цѣпи причинъ и послѣдствій основы познанія, которыя однѣ только и даютъ возможность разумнаго міросозерцанія. Такъ что научный философъ, не признающій религіозныхъ основъ, неизбѣжно пoставленъ въ необходимость, вращаясь въ безконечной цѣпи причинъ, отыскивать воображаемую и невозможную причину всѣхъ причинъ. Религіозный же человѣкъ сознаетъ эту причину всѣхъ причинъ, вѣритъ въ нее, и, вслѣдствіе этого, имѣетъ твердое пониманіе жизни и такое же твердое руководство для своихъ поступковъ. Научный же философъ не имѣетъ и не можетъ имѣть ни того, ни другого.

На-дняхъ ученый профессоръ объяснялъ мнѣ, какъ теперь уже всѣ душевныя свойства сведены къ механическимъ причинамъ, «еще только сознаніе не совсѣмъ объяснено», говорилъ съ поразительной наивностью ученый профессоръ. «Мы знаемъ ужъ всю машину, только еще не совсѣмъ знаемъ, чѣмъ и какъ она приводится въ движеніе». Удивительно! Не сведено къ механическимъ процессамъ только (очень хорошо это «только») сознаніе. Не сведено еще, но профессоръ, очевидно, увѣренъ, что вотъ-вотъ на-дняхъ получится свѣдѣніе о томъ, что какой-нибудь профессоръ Шмитъ изъ Берлина или Оксенбергъ изъ Франкфурта открылъ механическую причину сознанія, т.-е. Бога въ душѣ человѣка. Развѣ не очевидно, что старушкаг вѣрующая въ матушку казанскую Царицу Небесную, не только нравственно, но умственно несравненно выше этого ученаго профессора?

Извините меня, Константинъ Яковлевичъ, за то, что я такъ пo-старчески разболтался. Въ оправданіе могу сказать только то, что предметъ этотъ – а именно ложное понятіе о значеніи религіи, столь распространенное среди нашего такъ называемаго образованнаго общества, всегда занималъ меня, занимаетъ и теперь, занималъ и тогда, когда мы дружили съ Николаемъ Яковлевичемъ. Помню, что я указывалъ ему на это его, по моему мнѣнію, раздѣляемое со всѣми людьми науки, ложное пониманіе значенія религіи. Не помню, въ какой именно формѣ я высказывалъ ему эти мысли, вѣроятно не въ той, въ которой я высказываю ихъ теперь, но помню, что высказывалъ ему ихъ, и что онъ болѣе или менѣе соглашался со мной.

Думаю, что мы съ Николаемъ Яковлевичемъ, хотя и по разнымъ радіусамъ, но оба шли къ тому одному центру, который соединяетъ всѣхъ, и что мы оба сознавали это, и потому наши дружескія отношенія никогда не прерывались. И я радъ случаю съ искренней любовью вспомнить объ этомъ, не только умственно даровитомъ, но, что дороже всего, сердечно добромъ и искреннемъ человѣкѣ.

18 сентября 1910 г.

Кочеты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю