Текст книги "Пуля для бизнес-леди"

Автор книги: Лев Корнешов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

– У нас все в порядке, ты же меня, Максимыч, не первый день знаешь. Лось и кабан, как всегда. Ну, садись в машину, поехали размещаться. Алексей Дмитриевич, небось, уже затосковал, дожидаясь…

– Так он же не один, а с девушкой… Не знаю, кем она ему приходится, да и не мое это дело…

Настя жадно впитывала эту информацию. Оказывается, здесь уже «дружок» Олега Петровича и ещё девушка… Она уже стала сомневаться, приехали ли они на охоту или просто два мужика прихватили девушек и увезли их туда, где никто не будет им мешать провести с удовольствием время. «Ну и пусть, – сказала себе. – Ведь знала наперед, что будет».

Ехать пришлось всего сотню метров. Домик тоже сиял всеми окнами. На крыльце стоял парень в спортивном костюме, в руках у него был поднос с бутылкой, двумя наполненными рюмками и корочкой хлеба.

– С благополучным прибытием, дорогие гости! Милости просим к нашему шалашу! – шутовски поклонился он и протянул рюмки вначале Насте, потом Олегу Петровичу, который сразу же её опрокинул в рот, не морщась. Настю предупредил:

– Пить до дна не обязательно.

Но она уже выпила, ей казалось, что попала совсем в другой, сказочный мир, затерявшийся в лесах, и живут в нем необыкновенные люди, и надо быть такой, как они, и делать то, что делают они – тогда будет все хорошо…

– Ух ты… – сказала Настя. Водка была очень холодной, на легком морозце она почувствовала её крепость.

– Пока не продолжаем, Алексей, – Олег Петрович перевернул стопку донышком кверху. – Вначале – дело. Проводи Настю, кстати, это Настя, в дом, познакомь её с Элеонорой.

Настя вошла в просторную комнату, обставленную хорошей мебелью, с лосиными рогами и кабаньими головами на стенах. Стол посреди комнаты был накрыт, заставлен тарелками и бутылками. Во главе стола сидела симпатичная девушка лет на пять старше Насти. Она была в спортивном костюме, а на плечи накинула белоснежную кружевную шаль, оттенявшую её огромные темные глаза и красиво уложенные, черные, как смоль, волосы. Настя мимоходом подумала, что рядом с такой красавицей она будет выглядеть простушкой. Девушка, не вставая, протянула ей руку.

– Элеонора. Можно – Эля.

«Ну, конечно, – отметила Настя, – и имя у неё красивое, не то, что мое – Настя».

Девушка смотрела на неё с любопытством, но без вызова, вполне доброжелательно.

– А вас зовут Настей… – Голос у неё был глубокий, ясный.

Насте вдруг показалось, что она её уже где-то видела. Мужчины между тем перетаскали из машины в комнату сумки, рюкзаки, ящики с водой и пивом. Олег Петрович бережно принес ружье в чехле, и Настя подумала, что охота все-таки намечается. Непонятно было только, зачем он взял столько сумок, тем более что у входа в комнату стояли ещё сумки, которые привезли Алексей и Элеонора.

Олег Петрович с директором охотхозяйства присели к краю стола.

– Надо чего для прояснения мозгов, Максимыч? – спросил Олег Петрович.

Олег Петрович налил ему Максимычу полстопки.

– Вот лицензии, – он протянул директору какие-то бумажки. – Охотничьи билеты у нас, взносы уплачены, можешь не проверять, разрешения на оружие в билетах – прошлый раз ты записал номера, они у тебя есть…

Максимыч кивнул, и Олег Петрович продолжал:

– Возьми деньги за жилье и егерское обслуживание.

Он протянул Максимычу тугую пачку денег. Тот пересчитал, сказал:

– Здесь – втрое больше, чем требуется, Петрович.

– Много – не мало, – рассудительно сказал Олег Петрович. – Будем считать это надбавкой за баню… и хорошее настроение, которое зависит, Максимыч, исключительно от тебя.

Максимыч, удовлетворенный таким объяснением, небрежно сунул деньги в карман ватника.

– Нас всего двое стрелков… – вел далее деловой разговор Олег Петрович. – Маловато…

– Давай, Олег Петрович, как прошлый раз, – предложил Максимыч. – Егеря в загон у нас есть, четверо, да две собачки очень даже шустрые. А в цепь я пригласил трех местных охотников, итого вас на номерах будет пятеро, хватит. Зверь, кто бы его ни взял, пополам. Голодновато нынче в деревне, мужики за мясо выложатся – будь здоров.

– Хорошо, что напомнил, – Олег Петрович выловил среди своих сумок одну, поставил у порога, чтобы была под рукой. – Супруге передашь наш гостинец, колбасу, сыр, консервы… Да и детишкам там кое-чего найдется. Всякие там мандарины-апельсины…

Настя растрогалась. Надо же, и про это не забыл её Олег Петрович, все продумал до мелочей. Она с интересом вслушивалась в мужской разговор, это была неизвестная ей жизнь: ружья, звери, егеря… Такая жизнь опьяняла почище водки.

– Условились, – Олег Петрович поднялся, давая понять, что обо всем договорились. – Когда выезжаем?

– В семь вас поднимут, в восемь выезд.

Максимыч допил свою рюмку, от порога посоветовал.

– Вы сейчас на «боезапасы» не налегайте, мужики. Завтра свое возьмете… Кстати, супруга моя картошку передала, лучок – на кухне.

– Сегодня уже не будем куховарить, поздно, поужинаем тем, что на столе.

Весь этот разговор Алексей молчал, не вмешивался, признавая за Олегом Петровичем право решать за двоих.

Когда Максимыч, наконец, ушел, Олег Петрович спросил Алексея:

– Как разместимся?

У этой комнаты, которая судя по планировке, была общей столовой, были две двери.

Алексей поочередно указал на них:

– Налево пойдешь, «люкс» найдешь… Направо пойдешь, тоже «люкс» найдешь… Вы налево, мы направо, или наоборот, как угодно.

– Пусть дамы решают, – сказал Олег Петрович.

– Мы с Алексеем налево, вы с Настей – направо, – проворковала Элеонора.

– Настенька, бери свою сумку, – сказал Олег Петрович. Встречаемся через десять минут для кратковременного, – он иронично улыбнулся, – товарищеского ужина. Без свечей, но с дамами…

В номере, который назывался «люксом», наверное, потому, что на полу лежала медвежья шкура, кровати были широкими, а на стенах – ковры, Олег Петрович сказал Насте:

– Переодевайся, не стесняйся, Настенька…

Она быстро разобрала свою сумку, достала спортивный костюм, надо было исхитриться, не очень заметно снять с себя теплое белье, но подумала: «и в самом деле, чего стесняться?» Разве ты не знаешь, зачем сюда приехала, в этот чудной домишко? И она неторопливо разделась, осталась в легких трусиках, все аккуратно сложила на полки в шкафу, так же аккуратно повесила на плечики одежду Олега Петровича, которую тот разбросал по стульям. Ей нравилось притрагиваться к его сорочке, галстуку, к пиджаку из толстой ткани – такие были в моде. И только после этого натянула на себя спортивный костюм, глянула в зеркало и объявила:

– Я готова.

Алексей и Элеонора уже ждали их. Элеонора переоделась в нечто, напоминавшее рубашку. Это «нечто» было сиреневым, нежным и очень коротким, выше колен.

– Я вижу, Эля уже в боевой готовности, – улыбнулся Олег Петрович.

– Алеше эта моя рубашонка очень даже нравится, – играя голосом, ответила Элеонора. Она, не смущаясь, изящно приподняла пальчиками свою «рубашонку», предоставив всем возможность полюбоваться её длинными стройными ногами и сиреневыми трусиками.

Настя почувствовала себя рядом с нею сопливой, разнесчастной золушкой.

Алексей, налил в стопки, сказал:

– Твой первый тост, командир.

Олег Петрович посмотрел на свет рюмку, сразу же откликнулся.

– За удачную охоту пить не положено. Это потом… Выпьем за нас, – он чуть повернул голову к Насте. – Мы с Алексеем старые друзья, многое уже вместе испытали, попробовали, верим друг другу без остатка. Алексей давно знает Элю…

Элеонора улыбнулась в этом месте тоста Олега Петровича и намекающе подмигнула Насте. – Мое же знакомство с нею ограничивается прошлой охотой, – продолжал Олег Петрович. – А Настя для всех нас вообще человечек новенький, свеженький, но я хочу надеяться, что вместе, – он произнес последнее слово с нажимом, – мы составим неплохую компанию. Конечно, если вы, девочки, примете наши правила игры. А какие – узнаете. Согласны?

– Я – за, – подняла рюмку Элеонора. – Если эти правила не будут для нас слишком… тяжелыми.

– На прошлой охоте они оказались для вас вполне приемлемыми и даже, смею надеяться, приятными, – поигрывая глазами, ответил ей Олег Петрович.

Элеонора небрежно повела плечиками:

– Ах, эти… Против них возражений нет.

– А у тебя, Настенька? – спросил Олег Петрович.

– Я не знаю, о чем вы говорите, Олег Петрович. Но постараюсь не разочаровать вас. – Настя и в самом деле не поняла, о чем идет речь, но наверное, о чем-то интересном и ей неизвестном.

– Настя! – грозно нахмурился Олег Петрович. – С этой минуты я для тебя – Олег… И будь добра, не смеши людей выканьем. Так как, согласна?

– Конечно… Олег.

Они наскоро поужинали и разошлись по комнатам. Настя сбросила покрывало с кровати, сняла костюм и попросила Олега:

– Погаси, пожалуйста, свет.

Она боялась, что не понравится ему, ведь у неё нет никакого опыта, есть только острое желание подчиниться. Пока он в темноте раздевался, она шептала про себя тихо-тихо: «хочу понравиться ему, хочу… хочу…» После Володи у неё был один парнишка, из её класса, которому она отдалась от тоски и ещё потому, что была весна, буйствовала сирень, и она сдала в школе последний экзамен. Парнишка был неумелым, неопытным, он её всю измял, измучил, пока, изнемогшая, она не помогла ему. Удовольствия получила немного, так, небольшое возбуждение, которое быстро прошло. Парнишка очень смущался и норовил побыстрее уйти. Потом ещё был молодой преподаватель в школе, где она работала. Но и с ним ничего хорошего не получилось, он не нравился Насте, просто подкатился к ней в те минуты, когда она изнывала от тоски. И она решила, что в сексе ничего хорошего нет, многое придумано. О Володе предпочитала не вспоминать…

Олег не стал её ласкать, целовать и гладить, как она ожидала и надеялась, он одним движением снял с неё трусики, перевернул на спину и вошел в неё с силой, грубо. Он был – она это потом поняла – настоящим мужиком, без сантиментов и телячьих нежностей, привыкшим брать, не спрашивая на то разрешения. Настя застонала от неожиданности, и…

Что было дальше, она не очень помнила, ей казалось, что по ней прокатился каток, и этого она не сможет выдержать. Но внезапно ей стало легко, она будто воспарила над землей и взмолилась:

– Еще… Еще…

Почувствовав, что Олег приостановился, чуть замер, она зашептала пересохшими губами:

– Не сдерживай себя, миленький мой….

Ей вспомнилась, как видение уплывшего прошлого, женщина на берегу озера с её иступленными стонами, и ей страстно захотелось, чтобы Олег ей сказал что-нибудь грубое, как тот парень. Словно бы угадав, чего она хочет, Олег потребовал:

– Дай, сучка! Глубже!.. До конца!..

И она счастливо ответила:

– Возьми!

Когда она потом, после всего, тихо-тихо лежала рядом с уснувшим Олегом, она поняла, что только теперь стала женщиной. Все, что было с Володей, не зацепило, не запало ей в душу. И женщиной становятся не тогда, когда на тебя впервые наваливается какой-то мужичок, воспользовавшийся обстоятельствами и настроением.

Теперь она это точно знала. Но если бы её сейчас спросили, любит ли она Олега, настя затрудниалсь бы с ответом. А вот что она влюбилась в него – это точно.

Сладкое похмелье

На следующий день Настя проснулась от того, что из соседней комнаты, служившей столовой, доносился звон чашек, бутылок, тарелок. Олега не было, и угол, в котором были поставлены с вечера ружье и положены тулуп, валенки, меховой комбинезон и прочая охотничья амуниция, опустел, казался обобранным.

Настя набросила спортивный костюмчик – халат взять не сообразила – и высунулась из своей комнаты. Элеонора поставила на стол огромный таз с горячей водой и мыла в нем посуду. Батарея пустых бутылок, составленных у входа, зримо напоминала о вечерней «баталии».

– Просыпайся, соня, – бодро приказала Элеонора. – Порядок наведем и сядем кофейку попить.

Настя брезгливо глянула на объедки, которые Элеонора сваливала в бумажный мешок.

– Но-но! – прикрикнула на неё Элеонора. – Убираться – это наша, бабья работа. Головка бо-бо?

Настя кивнула. В голове был неясный шум, чувствовала она себя усталой и разбитой.

Элеонора налила ей полрюмки коньяка:

– Опрокинь, станет легче.

Настя с трудом осилила коньяк и ей действительно стало легче. Она вроде бы возродилась, жизнь снова приобрела краски: через окна пробивалось яркое солнце и в оттаявших в хорошо натопленном доме оконных стеклах виден был белый искрящийся снег.

– Не так люблю пить, как похмеляться, – улыбнулась, глядя на неё Элеонора, – чувствуешь, как забегала кровь по венам, все жилки затрепетали?

– Угу, – пролепетала Настя, прожевывая ломтик лимона. Ей и в самом деле стало лучше, отступила тошнота, руки освободились от сковывавшей их тяжести.

– Значит так, – деловито распорядилась Элеонора, – все убираем, мужик любит чистоту и порядок, пьем кофе, идем гулять – приводить себя в норму…

Она бросила быстрый взгляд на Настю:

– Ты глянь на себя в зеркало, девица! Круги темнющие под глазами, мордашка в пятнах от макияжа, как линялая блузка после стирки, волосенки дыбом… Немедленно под душ – холодный и горячий! Три себя мочалкой до посинения, разгоняй кровь! Ты с собой что-нибудь кроме этого задрипанного костюмчика взяла, пионервожатая? Нет? Ладно, одолжу халатик, да такой, что мужики взвоют волками на луну…

Она весело тараторила, грохоча посудой, ей нравилось направлять Настю – молоденькую и необструганную ещё – на ту дорожку, по которой шла уже давно сама. И еще, что Настю немного удивило, она не видела в ней соперницу, конкурентку. Да и с какой стати ей было это делать? Два мужика, две бабы… Но Насте ещё предстояло многое для себя уяснить, в том числе и этот вариант: два да две…

Элеонора, которая была на охоте со «своим» Алексеем в прошлый раз, объяснила Насте, что их мужики обязательно завалят и лося, и кабана, уж они-то не упустят шанс. Да и местные охотники постараются, слышала ведь вчера уговор, что мясо делится поровну. Половина лосихи, это килограмм по тридцать на каждого чистого мяса – всем хватит, а для мужиков этого мяса – на месяц.

– А что, Алексей женат? – поинтересовалась Настя.

– Конечно. Я с его женой знакома – ничего особенного. Типичная история: в нужный момент затащила на себя, немедленно забеременела и тут же в ЗАГС – шлеп печать!

– А ты с ним… давно?

– Да перестань ты выспрашивать! Давно… Недавно… Сегодня я с ним!

Они выпили ещё по рюмке коньяка и как лакомство к нему – крепкий черный кофе.

– Если у мужиков будет удачная охота и хорошее настроение, они за нами пришлют кого-либо из егерей, выпить «на крови», это для них запредельный кайф. Поэтому, телочка, одевайся потеплее, пойдем погуляем, чтобы освежиться, оклематься. День у нас с тобою будет трудный.

– С чего бы это? – удивилась Настя.

– Увидишь, – загадочно ответила Элеонора.

Они одели тулупчики, которые в домике, очевидно, специально держали для «дам», валенки, ушанки. От домика к домику вели протоптанные в глубоком снегу тропинки. Элеонора дурашливо толкнула Настю и та завалилась в сугроб – только валенки наружу. Сделала вид, что не может встать, протянула Элеоноре руку и вдруг тоже свалила в снег. Они валялись в снегу, взвизгивая, хохоча, швыряясь снежками – до изнеможения. Эта возня изгнала остатки хмеля и девушки встали на ноги свеженькими и бодрыми.

– Телки стоялые, – процедил сквозь зубы мужик, покуривавший на крылечке конторы охотхозяйства.

Настя услышала, залилась багровым румянцем.

– Ты чего? – удивилась Элеонора. – Мы и есть телки. Только мужичку завидно, уж он-то знает, что такие как мы не простаивают, мы всегда в деле. Но не для него. Так что упрячь, подруга, свою совесть в самый дальний кармашек…

Но Насте сложно было последовать её совету.

Они шли молча, Насте хотелось крикнуть на весь этот примолкший под снегом и низким сереньким небом лес, что она – не такая, она… А какая она? Как объяснить, что она здесь, в лесу, с мужиком, который на десяток лет старше её, женат и все такое прочее? Позвал и поехала, потащил в постель – и легла, не задержалась.

Элеонора угадала, почему примолкла Настя и тихо сказала:

– Ничего, Настюха, это пройдет… Я тоже, когда первый, второй раз попала в такие ситуации, начала было себя терзать, слюни пускать. А потом сказала: угомонись, пользуйся тем, чего у тебя нет, а у них есть! Да тебе надо полгода свою вожатскую зарплату копить, чтобы вот так в лес выехать, сидеть за столом, заваленным выпивками и закусками, у костра постоять, в баньке попариться…

– А что, будут баня и костер? – спросила Настя.

– Много ещё чего будет! – заверила Элеонора. – Так вот, продолжу лекцию… Тебя ублажают не просто на все сто, как мы говаривали девочками, а на сто тысяч и выше! И чего от тебя в ответ желают? Ага… Сообразила! Так отдавай, не скупись, самой ведь не только не противно, а совсем наоборот! Отдавай так, чтобы снова позвали!

– Замолчи, Эля! – попросила Настя. И добавила: – Ты говоришь так, словно мы проститутки какие-нибудь.

– Проститутки на рынках да вокзалах клиентов выискивают! А мы с тобой, подруга… породистые лошадки. И дорогие, заметь! Таким, как Олег и Алексей, дешевки ни к чему. Они за свои деньги и возможности хотят иметь качественный товар!

– Доходчиво объясняешь, – уныло пробормотала Настя. – Лошадки… Товар… Они, что, купили нас?

– А то нет? Только не финти-винти, Настюха, купля-продажа произведена по согласию всех сторон. И вот что я тебе советую… Погоди… Во-он точка черная на краю леса… Это вездеход за нами прет, чтобы мы, значит, своими глазами увидели подвиги мужиков наших. Советую тебе, вначале пей чуть-чуть, как бы ни пытались в тебя влить побольше… Силы тебе потом понадобятся. Как и мне тоже. Попозже хлопнем от души… Но пока вездеход снег буравит, хочу тебе дать несколько советов. Бесплатно… Выбрось из головки своей всякие мыслишки про любовь… И кончай маяться, терзаться. Мужики у нас с тобой неплохие, много чего повидавшие. Вот спроси, к примеру, Олега: помнит ли он всех, с кем переспал? И он ответит честно – нет. А заметь, карьеру делает стремительно. И это для тебя тоже главное…

– Мне-то что с его карьеры? – с трудом втиснулась в непрерывный монолог Элеоноры Настя.

– Потом поймешь, когда чуть поумнеешь… А пока, говорю, мужики у нас неплохие, по-своему надежные, но с придурью… И придурь эта у них – от того, что уже давно наелись и вожатыми, и прочими активисточками. Так что не строй из себя целку-мацелку, никого этим здесь не удивишь.

Элеонора лихо поддала носком валенка ком снега, замахала руками и закричала во всю мочь:

– Мы здесь!

Но водитель вездехода их уже увидел, сделал красивый разворот дугой, рассыпав веером снег, и резко затормозил.

– Пошустрее, дамочки, забирайтесь в кабину, у мужиков там души пылают!

– Что взяли? – тоном бывалой охотницы спросила Элеонора.

– Хорошо взяли! – возбужденно, захлебываясь на морозном воздухе словами, доложил водитель, молодой, курносый парень с шальными от азарта глазами.

– Корову центнера на полтора и секача хлопнули. С коровой твой отличился, – он ткнул пальцем в Настю. – С первого выстрела свалил! Шустрый мужик!

Насте стало приятно, что этот парень, от которого аппетитно пахло лесом, морозом, бензином и, кажется, спиртным, сказал именно так: твой.

Он быстро домчал их на своей машине, для которой, казалось, не существовало ни канав, присыпанных снегом, ни сугробов, до лесной поляны. Посреди поляны, окруженной, словно сказочным кольцом, стройными рыжими соснами, приодевшимися в снежные шубы, пылал огромный костер. Мужики свежевали лосиху и кабана. Лосихе вспороли шкуру на брюхе, вывернули внутренности на снег, двое держали её за задранные вверх ноги, остальные сноровисто подрезали шкуру, оттягивая её от мяса. Все вокруг было в крови и руки у всех тоже в крови. Глаза у лосихи были открытыми, и Настя мимоходом, краешком сознания, отметила, что они – как стеклянные, большие голубовато-темные шары.

Рядом другие охотники свежевали кабана. Все работали молча, дружно, каждый знал, что ему делать, охотничья бригада была слаженной, сработавшейся. И Настя вдруг подумала, что вот перед нею – настоящие мужики, без нервных вывихов, охотники и добытчики, которым по нраву запах крови и законы леса.

К своему удивлению, она не почувствовала отвращения или тошноты при виде уродливо распластанной, наполовину освежеванной лосихи, лепешек загустевшей крови на белоснежном снегу, отрезанной головы с ушами-лопатками. Она вдруг вспомнила любимого ею Сальвадора Дали: вкус крови слаще меда…

Олег и Алексей расстелили брезент, положили на него крупно нарезанную колбасу, луковицы, черный хлеб, поставили алюминиевые кружки, бутылки.

– Оторвитесь, мужики, – скомандовал Олег Петрович. – Дамы прибыли с поздравлениями. Давайте на крови законные сто грамм.

– Одну минуточку! – остановил его один из пожилых егерей. Он лично проверил ружья, не остался ли в каком стволе патрон. И лишь после этого скомандовал шутливо:

– На исходный рубеж шагом марш!

Все вытерли руки от крови снегом, разобрали кружки. Настя поймала себя на жгучем желании выпить, но вспомнила совет Элеоноры и позволила Олегу налить себе всего ничего.

Закусив, мужики погрузили туши на вездеход. Настю и Элеонору отправили на базу на санях. И много лет спустя Настя вспоминала, как сказочно было ехать по чуть пробитой лесной дороге на санях, когда справа и слева – березы в серебряном инее, а впереди – угасающие сиренево-розовые просторы – солнце уже садилось на пики дальних сосен.

И на базе ей было жутко интересно, потому что никогда ничего подобного не видела. Олег и один из егерей отправились на кухню жарить печенку, Алексей умело накрывал на стол, доставая припасы из сумок и рюкзаков, остальные мужики, отрубив от туш положенное владельцам лицензий, солидный кусок мяса – директору охотхозяйства, остальное разделили на равные доли по количеству участников охоты и по честному тянули жребий – кому что. Голову лосихи отдали Олегу – «убийце», как шутили, но он от неё отказался, и её тоже разыграли.

Потом каждый сложил свою долю в полиэтиленовые мешки, в рюкзаки. Мужики сняли ватники, вымыли руки ледяной водой из проруби и степенно вошли в столовую, приглаживая разлохмаченные головы ладонями.

Олег поставил на стол огромную сковороду с печенкой, Настя попыталась было накладывать куски на тарелки, но Элеонора её остановила:

– Не мельтеши, мы всего лишь гости на мужском пиру.

Когда налили в стаканы, Олег Петрович поднялся и спросил:

– Ну как, мужики, нормально? Без обид?

Настя сообразила, что он интересуется, довольны ли все своей долей в общей удаче.

– Нормально, Петрович! – заверили его мужики. – Все по-честному, по-охотничьи.

Перед второй рюмкой начальник охотхозяйства теперь спросил уже Олега Петровича:

– Ну, а вы как, уважаемые? Есть претензии?

Олег Петрович со своей стороны заверил, что все «нормально» и лучше быть не может.

Настя не удержалась, выпила наравне со всеми. Хмельное не ударило, не подрезало настроение, наоборот, ей стало очень уютно, и все люди казались очень милыми, вроде бы и хорошо знакомыми.

Шофер вездехода откровенно пялил на неё глаза:

– Ух ты!

– Ну? – захихикала Настя.

– Не была бы ты бабой Олега Петровича, я бы тебе показал «ну»! – Глаза у шофера разгорались все жарче.

Элеонора позвала:

– Настя! Иди сюда!

И когда Настя села рядом с нею, негромко, но резко выговорила:

– Не балуй! А то паренек всерьез подумает, а это – ни к чему… Мужички сами же его и «поучат», чтоб место знал.

Олег поднялся с рюмкой в руке, удивительно трезвый и сдержанный:

– Что же, мужики, хорошее всегда быстро кончается. Давайте по последней!

Охотники уже и сами начали собираться, разбирать амуницию. Прощаясь, растроганно жали руки, напоминали, чтобы в следующий раз про них тоже не забыли.

Начальник охотхозяйства сказал Олегу Петровичу:

– Когда напаритесь, баню заприте, как обычно.

– Там все готово?

– По первому классу, даже ледок в проруби сняли, чтобы не поцарапались. Веники, полотенца, простыни – на обычных местах, в шкафах. Посуду и стеклотару отсюда не берите – все есть. Да что я говорю вам, Олег Петрович, не первый ведь раз…

– Супруга твоя расстаралась?

– Она. Огурчики соленые, помидорчики, капустка своя… Как вы любите.

Олег Петрович одобрительно кивнул:

– Передай нашу благодарность. После, перед отъездом, рассчитаемся.

Настя, «городское дите», никогда не была в деревенской бане.

– Что надо с собой взять? – тихо спросила у Элеоноры.

– А ничего. Сунь ноги в валенки, набрось тулупчик… Баня – вон она, двадцать метров, пробежимся по морозцу…

Олег Петрович и Алексей подхватили собранные заранее сумки:

– Ну, вперед и выше!

Настя с разбега влетела в предбанник и ахнула от восторга. Просторная комната, обшитая «вагонкой», источала ароматы липы, мяты и ещё каких-то незнакомых Насте запахов. Стены были мягкой, ласковой желтизны, дерево не стали покрывать лаком и оно словно бы светилось изнутри. Умельцы, сооружавшие баню, тщательно подобрали, подогнали узоры на досках и они образовали причудливые естественные рисунки, чем-то напоминавшие картины модернистов. Стены украшали трофеи былых охотничьих битв – оленьи и лосиные рога, кабаньи головы, на специальных полочках-подставках чучела птиц. И над всем витал легкий дух теплого воздуха, ароматного дымка, вялого листа.

Посредине комнаты стоял грубо сколоченный деревянный стол. Но это была та «грубость», от которой за версту несло изяществом и вкусом. На столе в глиняные – под стиль! – тарелки аппетитно были разложены нарезанное ломтиками сало, огурцы, помидоры, моченые яблоки, в жбанах коричнево темнел квас.

Из комнаты вели три двери: одна в парилку, вторая – в бассейн, третья – по ступенькам к проруби в реке.

Настя едва не завопила от восторга, подбежала к Олегу Петровичу, чмокнула его в щеку.

– Бог мой, я ничего подобного не видела!

– А что ты вообще видела, девочка? – снисходительно откликнулся Олег Петрович.

Тулупчики повесили на оленьи рога, приспособленные под вешалку, валенки сунули под лавки. Все вместе дружно выставили на стол бутылки, разложили по тарелкам принесенную с собою закуску.

Настю немного беспокоило, где она сможет натянуть на себя купальник, но все решилось неожиданно просто. Элеонора небрежно, не придавая этому никакого значения, расстегнула пуговицы своего роскошного халатика, сняла его, осталась, в чем мать родила и сладко потянулась:

– Ох и хорошо-то как, граждане мужчины…

Олег и Алексей тоже сбросили с себя спортивные костюмы, но с плавками не спешили расстаться.

Элеонора удивилась:

– С чего это вы?

– Раздеваться надо медленно, со вкусом, – назидательно изрек Олег Петрович. – Вон Настя не торопится…

– Сейчас подогреем её энтузиазм. – Элеонора сноровисто разлила по граненым стопкам водку и пригласила:

– К столу, господа охотнички!

Она первой заняла стул во главе стола, Олег и Алексей справа и слева от нее, Насте досталось место против Элеоноры.

Элеонора подняла рюмку:

– За единение с матерью Природой! Мы в лесу, и пусть пробудятся в нас хищные инстинкты!

Все расхохотались, и Настя вместе со всеми, ей показалось, что она действительно становится маленьким зверенышем, который ищет добычу и сам может стать чьей-то добычей.

После первой рюмки последовала вторая, без тоста, просто все чокнулись и торопливо вылили водку в себя.

– Настя! – капризно приказала Элеонора. – Снимай свои тряпки, стыдиться тебе нечего, длинноногая – породистая…

И Настя, разгоряченная водкой, захмелевшая от необычной обстановки, от того, что оказывается, можно сбросить с себя все шоры и никто за это не осудит, торопливо разделась, сложив свое бельишко на лавку. У неё мелькнула странная мысль: она совсем, совсем маленькая, в том возрасте, когда мальчики и девочки ещё не знают, что это такое – стыдиться друг дружку.

Элеонора взяла снова бутылку, но Олег Петрович остановил ее:

– Поймаем первый пар – он самый сладкий.

В парилку зашли мужчины, потом уже прошмыгнули Элеонора с Настей.

– Закрывайте скорее дверь! – нарочито страшным голосом закричал Олег. – Держите пар!

Настя оказалась в густом тумане из плотного горячего воздуха, в котором белыми пятнами проступали Олег, Алексей, Элеонора. Они охали, ахали, вздыхали от переполнявших их чувств. Настя хватала открытым ртом воздух, обжигавший губы, горло, легкие, ей казалось, что сердце не выдержит, остановится. Она присела на самую нижнюю полку и замерла, зацепенела, явственно ощущая, как тело её становится мягким, невесомым, ещё немного и неведомые ей ранее силы поднимут её и она будет парить в потоках обжигающего воздуха. Из неё «выпаривались» расслабленность, скованность, апатия, охватившие после опрокинутых наспех двух рюмок водки, её охватило нестерпимое желание хлестать себя бечевками, цепями, в крайнем случае березовым веником, как делали это сейчас Олег Петрович и Алексей. Она покрылась крупными горошинами пота, пот был соленым, заливал глаза и губы. И когда, казалось, больше не выдержать жар, Олег Петрович схватил её за руку, потащил за собой через предбанник к небольшому бассейну и толкнул с бортика в ледяную воду. Она замерла, ожидая что вот теперь сердце точно остановится, но, вынырнув из воды, будто переродилась в очередной раз, вода совершенно стерла с неё размягченность и вялость, влила новые силы.

Олег бултыхался рядом, бассейн был маленьким, не для плавания, и она, посмотрев, что он делает, тоже стала с головой уходить под воду и высоко выпрыгивать из нее.

– Снова в парную! – скомандовал Олег. Элеонора и Алексей выскочили им навстречу, источая облачка легкого пара.

В парной Олег уложил её на полку и легонько, умело отхлестал вениками. Настя совсем забыла, что она голышом, на ней ничего нет. «Какая я все-таки, оказывается, бесстыдница», – подумала, подставляя под веники по командам Олега спину, живот, плечи, руки, ноги. Она испытывала неимоверное блаженство от подчинения этим командам, от того, что взрослый, большой и сильный мужчина нежно охаживает её вениками с увядшей, но не облетающей с ветвей листвой.

Потом Олег, после очередного нырка в парилку, поддерживая на скользких ступеньках, вывел её к проруби и велел:

– Окунайся!

– Не могу! – завопила Настя.

– Лезь в воду! Здесь мелко, не утонешь! Лезь, сказал!

И, схватив её сильными руками под мышки, приподнял и «солдатиком» опустил в прорубь.

– Ой, мамочка! – что есть мочи закричала Настя. – Родненькая моя, спаси меня!

– Еще не встречал такую, которая бы в самый ответственный момент маму не позвала! – весело скалился Олег.

Он снова затолкал Настю в парную и велел три минуты сидеть спокойно, отдавать холод и впитывать теплоту.

Элеонора и Алексей тоже чертиками вертелись между парной, бассейном и прорубью.

Наконец, набросив махровые халаты, они снова сели за стол. Олег наполнил рюмки, разлил в стаканы квас. Настя выпила с удовольствием. Водка показалась ей какой-то бесхмельной, словно охлажденная водичка. И все-таки успела подумать, что никогда ещё столько не пила, и вот странно – не пьянеет. И без боязни подставила стопку, чтобы ей налили снова.