Текст книги "Пуля для бизнес-леди"

Автор книги: Лев Корнешов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Третья часть
МЕСТЬ – ДЕЛО ЖЕНСКОЕ

Выход бывшего майора «в люди»

– Ну, здравствуй, Уланов! – сказала Настя. – Вот ты и снова похож на бравого майора.

– А чего? Отлежался, отоспался, отъелся, – ответил Уланов.

Он и в самом деле выглядел неплохо. Морщины на лице, синь под глазами совсем исчезли, взгляд стал ясным и несуетливым.

– Как раны?

– Какие там раны! – беспечно махнул рукой бывший майор. – Ножичками потыкали в мякоть, кости не зацепили.

– Слушай, Уланов, у тебя случайно нет в венах южной крови?

– Почему случайно? Есть немножко. Бабушка по отцу была татаркой.

– То-то я смотрю, смуглый да раскосый. И горячий…

Настя мимоходом отметила, что Александр Уланов, отмытый от грязи и крови, отдохнувший и посвежевший, выглядит прилично. Ему не больше тридцати, чуть выше среднего роста, стройный, поджарый, ни грамма лишнего веса. Да и откуда ему быть, «весу», если Чечня да московские разборки? Одет он был в спортивный костюм, который ему купили, когда привезли, истыканного ножами, на дачу.

– Кушкин парочку раз наведывался в твое отсутствие, – сообщил Уланов. – Проверял, видно, что и как.

– Я знаю. Михаил Иванович докладывал. Только он не тебя проверял, а смотрел, все ли в порядке. Знаешь, если сложить твоих дружков да моих, получится малая Чечня.

– Так серьезно?

– Может и преувеличиваю. Но в таких случаях лучше пере… чем недо…

– Это уж точно.

Настя смогла позволить себе приехать на дачу лишь в субботу. После того, как Кэтрин улетела в свой Париж, на неё навалились текущие дела. Накопились счета, рвались авторы с заявками на будущие книги, встречи с нею домогался Фофанов.

Настя «расшивала» проблемы, но их количество не убавлялось. Наконец, она пришла к разумному выводу: надо больше доверять своим помощникам, себе же оставлять лишь главное. В самом деле, с авторами мог встречаться и Руслан Валерьевич, профессионализму которого Настя вполне доверяла. А с оплатой мелких счетов вполне справится и Кушкин – сомневаться в его честности не приходилось…

Она связалась с президентом банка в Цюрихе и попросила его отправить в Париж своего юриста. Юриста звали Жак Роше, он тут же перезвонил Насте и попросил точных указаний – к кому, когда и где ему обратиться в Париже. Второй вопрос у господина Роше был такой: насколько он может доверять людям, с которыми будет работать. Распорядилась: «Доверять можно полностью, но все должно быть сделано быстро, четко и без огласки». «Мне все понятно, – ответил господин Роше. – Хороший бизнес не терпит суеты». С этим Настя была вполне согласна.

Позвонил посол Бираго Диопа. Его интересовало, не определилась ли госпожа Демьянова с датой вылета и кто её будет сопровождать:

– С вами полетят два сотрудника нашего посольства. Они будут полностью в вашем распоряжении. А кого возьмете с собою вы?

Господин посол, очевидно, не допускал и мысли, что Достойная может путешествовать без свиты. Настя тут же приняла решение:

– Со мною будут моя помощница и журналист из «Российских новостей», знаток африканских проблем. И, если это удобно, мой телохранитель…

– Вполне удобно, – заверил посол.

Наконец Настя решила, что все остальное подождет, надо что-то решать с Улановым. Дело не в том, что он сидит в одиночестве на её даче. Уланов притащил за собою такой «хвост» проблем, что стал напоминать мину замедленного действия – неизвестно, когда взорвется. И вот она здесь, на даче, и нашла Александра Уланова трезвым и спокойным. Как только она вошла в дом, Никита привычно занял пост в комнате у входа.

Настя придирчиво осмотрела гостиную, но следов пьянки не заметила.

– Не пил?

– Воздерживался, – без обиды ответил Уланов. – Не думай, что я алкоголик какой… Был период – сорвался с катушек. Но сейчас такие дела пошли, что надо быть трезвым.

– Разумно мыслишь. – Настя прошла на кухню, заглянула в холодильник. Он был совершенно пустым.

– Все подмел?

– Ты ведь запретила выходить с дачи. Купить не мог. Да и не на что, – честно сказал Уланов. И объяснил: – Все осталось в комнатухе, которую снимал у одной старухи.

– Что там у тебя осталось?

– Немного денег, офицерская форма с погонами, награды за службу. И «макарка» с обоймами – верный друг.

– Документы?

– Паспорт, военный билет и другие бумажки ношу с собой.

Настя позвала Никиту:

– Куда дели одежду Уланова? Она ведь была в крови, должны вы были её куда-то деть…

– Сожгли, – хладнокровно ответил Никита.

– А документы? – всполошилась Настя.

– Все, что было в карманах, изъяли. Документы и все иное сложили в пакет до ваших указаний. – Он действовал и мыслил как опер.

– Все путем, – одобрила Настя. И решила: – Выведем-ка тебя, Уланов в люди. Засиделся.

– Что ты надумала?

– Не можешь же ты бесконечно долго пребывать в спортивном костюме. А как без тебя купить одежду? Сядем в машину, доедем до городка, есть тут такой с приличными магазинами. Оденем тебя и заодно запасемся провиантом. Если за эти дни дачу не нащупали, значит, никто не догадывается, где ты. Да и городок не по дороге в Москву, а совсем наоборот… Поехали!

Никита поправил наплечную кобуру, одел пиджак.

– Нет, – остановила его Настя. – Ты останешься на даче. Проследишь, не появятся ли гости, когда мы уедем. Да и вдвоем с Улановым мы будем меньше привлекать внимание.

– Не волнуйся, пацан, – успокоил Никиту Уланов, – сейчас я в норме: в случае чего, нашу хозяйку в обиду не дам.

Он так и сказал – «нашу».

Видно было в Насте, в её взгляде, походке, жестах что-то такое, что выдавало в ней богатенькую дамочку. Вокруг неё в универмаге сразу захороводились продавцы, желающие знать, что она желает.

«Дамочка» небрежно показала пальчиком на Уланова:

– Оденьте его с ног до головы.

– Позвольте уточнить: как именно? – поинтересовался старший из продавцов.

– Хорошо одеть. Я ведь ясно сказала: с ног до головы, от туфлей до галстука, от трусов до шляпы. Через полчаса он должен выглядеть как преуспевающий деловой человек.

– Будет сделано! Позвольте спросить: как будете платить?

– Наличными, – сухо сказала Настя.

Вокруг городка в изобилии расплодились виллы, коттеджи, кирпичные особняки новых русских, они в магазине были частыми покупателями, у них были свои заскоки, и продавцы давно ничему не удивлялись. Настю усадили в кресло возле столика, девица принесла кофе. А Уланова увели в примерочную…

Через полчаса из примерочной вышел прекрасно одетый мужчина среднего возраста – немножко, правда, растерянный. Его «адидасы» и спортивный костюм были упакованы в аккуратный пакет.

Настя придирчиво осмотрела его и осталась довольна. Она расплатилась и вся толпа продавцов проводила их до выхода.

– Ах, да, – сказала Настя. – Где у вас здесь приличный супермаркет?

Ей объяснили. Продавцам все было ясно: очумевшая от деньжат дамочка «сняла» понравившегося ей парня и теперь желает гулять на полную катушку.

В универсаме Настя попросила Уланова взять корзинку для покупок и они медленно пошли вдоль витрин с выложенными продуктами. Она с удовольствием набивала корзинку полуфабрикатами, сырами, ветчиной и прочей снедью, не требующей длительной готовки. Слава Богу, с этим в России сейчас было все в порядке – фирмачи гнали с Запада в страну продукты эшелонами, многотонными грузовиками – фурами, транспортными самолетами. Стоило все это безумно дорого, но Насте ли было считать копейки?

Она шла вдоль витрин и ей было очень хорошо. Вот запасается она продуктами вместе со своим мужчиной, как примерная хозяйка дома, делает свою женскую работу и ей это очень приятно. Не в одиночку шастает по огромному, светлому, выставившему напоказ свое изобилие магазину, а вдвоем с «мужчиной», причем довольно симпатичным – вон молоденькие продавщицы в фирменных сарафанчиках исподтишка на него оглядываются. Одна, видно, не сориентировалась в ситуации, подлетела к Уланову: «Чем могу вам помочь?» «Исчезни», – коротко бросила Настя и девчонка тут же смущенно испарилась.

И вдруг Настя подумала: «Чего это я по какому-то неизвестному мужчине тоскую? Вот же он, рядом ходит». И в самом деле, до сих пор выбирали её, начиная с тех самых тринадцати лет в пионерлагере, а теперь пришло её время… А, может, это и есть бабье счастье, когда рядом надежный человек, и у вас солидный счет в банке, есть где жить? Весна вон, выглядывает солнышком из-за тучек, скоро на даче полезут из земли всякие лютики-цветочки. Угомониться бы надо, а она: Африка, Африка, волшебный континент… Только не дадут ей спокойно жить, достанут, это уж точно. Да и не для неё это. Попробовала себя в самостоятельном деле, вроде получается, незачем тормозить. Вперед и с песнями, как вопила Нинка в пионерском детстве.

Корзинка была уже полностью набита и Настя послала Уланова за второй.

– Зачем тебе всего столько? – удивился Уланов.

– Я уеду завтра, а ты пока останешься здесь. Впрочем, об этом ещё поговорим. Но в любом случае не сидеть же тебе голодным. В холодильнике всегда должно что-то лежать.

Они остановились у выставленных на полке напитков.

– Что ты пьешь, Уланов?

– То, что и ты, – вежливо ответил бывший майор.

Пришлось идти за третьей корзинкой.

Настя расплатилась, они перевалили содержимое корзинок в багажник и отъехали от универсама под завистливыми взглядами продавцов. Настя не поехала прямо на дачу, принялась кружить по дорогам, наказав Уланову: «Проверяйся, не прилип ли кто к нам». Но к её радости, след был чистым.

На даче Никита не стал помогать им вносить покупки в дом. Настя спросила, почему.

– Это не моя работа. И я не могу отвлекаться…

«Пацан дело знает туго», – пробормотал Уланов, как военный человек понявший, что имел в виду бывший опер.

За общий стол Никита тоже сесть отказался, и Настя быстренько приготовила ему ужин в «служебке».

– Здесь было все спокойно? – поинтересовалась Настя.

Никита доложил:

– Приходил сторож… Объяснил ему, что я ваш двоюродный брательник, приехал с другом поискать работу в Москве. Он посоветовал податься в милицию, там людей всегда не хватает, ищут молодых, до 35 лет, отслуживших срочную. Я сказал, что подумаю, но мне бы что-нибудь более мирное…

– Хорошо поговорили, – отметила Настя.

– Во всяком случае спокойно. – Никита ушел в свою комнатку, откуда просматривались все подходы к даче.

Настя и Уланов сели за стол ужинать. Настя выставила бутылки «Московской», коньяка, кока-колы, «Боржоми». Уланов вежливо попросил разрешения снять пиджак, сорочка у него была модного серовато-голубого цвета.

Только после третьей рюмки Настя сказала:

– Теперь давай поговорим серьезно, Саша. Пришло время…

– Спрашивай, – коротко ответил Уланов. Он все ещё не избавился от военной привычки говорить экономными, рублеными фразами. Выпитый коньяк видимого действия на него не оказал. Да и Настя не чувствовала, чтобы у неё начало шуметь в голове.

– Ты сказал, что задолжал братве десять штук баксов. Если отдашь, отвяжутся?

– Таковы правила. Но, конечно, все может быть. Людишки сволочные. Однако же у них есть, как я заметил, свои разбойничьи законы, соблюдая которые они пока не перестреляли друг друга. Но как братва поведет себя в этот раз, трудно предугадать: дело в том, что такие деньги им редко возвращают, должники увязают все глубже и глубже, а я для них чужак.

– Десять штук – это с процентами по «счетчику»?

– Да.

– Я тебе дам эти деньги, – решила Настя. – Развязывайся с братвой.

– Я их у тебя не возьму, – отрубил Уланов.

– Это почему? – изумилась Настя.

– Ни у кого не был и никогда не буду на содержании.

– Я от чистого сердца предлагаю, – попыталась настоять на своем Настя.

– Я понимаю и благодарен тебе, но давай больше не будем об этом.

Настя поняла Уланова и не обиделась, ей даже понравилось, что он вот так: «Не возьму. И точка». Должны же все-таки сохраниться гордые мужчины, или они все уже вывелись, когда пошла эта дикая погоня за денежными знаками, заполнившая Россию?

Настя налила себе и Уланову, выпила, задумчиво пожевала ломтик сыра.

– Вопрос второй… Разобрался ты с братвой… Дальше что?

– Откровенно?

– Только так.

– Буду искать и мочить тех трех подонков. Вместе нам на земле места нет.

– Пепел Клааса стучит в твое сердце?

– Клааса я не знаю, но, видно, тоже допекли мужика.

Настя захохотала, все-таки водка есть водка, особенно хорошая.

– Чего веселишься, благодетельница? – обиделся Уланов.

– Да нет, ничего, я понимаю, в военном училище классическую литературу не изучали. А месть… Не мы её придумали. С давних времен это дело мужское. Тем более, что о сволочах толкуем.

– Рад, что понимаешь.

– Сама такая, – серьезно сказала Настя. – И мешать тебе не буду. Но и помогать тоже – дело это твое личное. Единственное исключение – Кушкин привезет тебе «макарку», с голыми руками против бандитов не попрешь.

– Я же тебе сказал, у меня пистолет припрятан на хате.

– Забудь. Там тебя наверняка ждут. Нападали трое, а сколько их всего? Так что в съемную комнатуху твою – ни ногой.

– Там мои офицерские погоны, орден, медали… Я за них кровью заплатил.

– Вот и не стоит платить кровью второй раз.

Настя внимательно посмотрела на Уланова: кажется, понял и согласен. И снова подумала, что бывший майор – не суетливый, симпатичный, однако же малость тронулся на мести за свою Магию. А почему, собственно, тронутый? Нормальный мужик, а не слизняк, именно так и должен он относиться к тому, что сотворили эти подонки с его любимой женщиной. Дай Бог, чтобы побольше у нас было таких, может и преступность была бы пониже. Это не нравы Дикого Запада, как ныне говорят. На диком американском Западе вздергивали на перекладину или дырявили из кольтов каждого, кто осмеливался поднять руку на белую женщину. Женщин там было мало и их берегли.

– Эй, Настя, очнись! – вывел её из размышлений Уланов. – Я временно согласен насчет хаты. Но не мешай мне отдать долги!

– Не буду, – пообещала Настя. – Кушкин привезет тебе пушку, чистенькую, не светившуюся. Но уговор: пока будешь «расплачиваться» – на эту дачу ни ногой. Не хватало еще, чтобы навел на неё кого бы то ни было.

– Обещаю.

– И будь осторожен.

– Чечня всему научила, – неопределенно ответил Уланов.

– Когда разберешься со своими делами, дай знать – встретимся и, может быть, надолго. В долг на первый случай денег немного возьмешь?

– В долг возьму… И за то, что приодела, при первой возможности уплачу.

– Ишь ты, гордый, – без иронии сказала Настя.

– Какой есть.

Она в одиночестве ушла в спальню на мансарде и долго ворочалась без сна, пытаясь отгадать странную загадку, пришедшую на ум: а стали бы мстить за неё Олег и Алексей в случае чего?

Неожиданный привет из «конторы»

Утром Никита быстро домчал Настю до Москвы и минут через сорок она уже входила в свою приемную.

– Хорошо отдохнула, Анастасия Игнатьевна? – вежливо осведомилась Нина.

– Отлично! – бодро ответила Настя и попросила зайти к себе скромно сидящую за столиком в углу приемной Римму, ту самую, из отдела кадров газеты, умеющую выполнять указания, не вникая в их суть.

Пришло время и Римму впрягать в работу, нечего ей сидеть-скучать.

– Ты будешь у нас начальником канцелярии, – сказала Настя Римме. – Вся документация, письма, прочая корреспонденция от нас и к нам будут идти через тебя. Вспомни, как это делалось в газете, пусть так же будет и у нас.

– Мне все ясно, – ответила Римма.

– Не мне тебя учить, но должны быть журналы регистрации корреспонденции, картотека…

– Не тратьте время на объяснения, Анастасия Игнатьевна, – гордо заявила Рима. В газете они были на «ты», но, перебравшись в «Африку», Римма принципиально обращалась к генеральному директору на «вы» и только по имени-отчеству. У неё был истинный талант по линии канцелярской работы, и Настя могла быть спокойной – бумажное «хозяйство» будет в порядке.

– Одна деталь, – Настя остановила Римму, уже собравшуюся уходить. – Письма, в том числе и служебные, бывают разными… И какими бы ни были, они могут стать известны другим сотрудникам Издательского дома только по моему разрешению. Я ясно говорю?

– Да.

– Иными словами, ты у меня своего рода «секретчица».

– Я так и представляла свою работу, когда шла к вам. – Она посчитала возможным снизойти до объяснений: – В нашей газете было немало секретных документов… Главный получал протоколы заседаний и постановления Секретариата и Политбюро ЦК, так называемые «красные» и «голубые» бюллетени, любые кадровые перемещения оформлялись секретными документами… Плюс закрытые обзоры писем, информационные документы…

– Все это мне известно, – прервала Настя Римму, у которой явно наблюдалась ностальгия по потоку секретных бумажек в редакции.

– Я это говорю к тому, – упрямо продолжала Римма, – чтобы вы не беспокоились: я понимаю, в редакции были секреты одного рода, а здесь они тоже имеются – коммерческие.

– Вот теперь я вижу, что тебе действительно все понятно, – одобрительно отметила Настя. – Я распоряжусь, чтобы Михаил Иванович выделил тебе комнату, где можно было бы поставить сейф, современные шкафы или как это теперь называется для картотеки, папок и так далее…

Римма вышла с гордо поднятой головой – наконец-то она была снова при своем любимом деле – хранительницей секретов.

– Михаил Иванович просил сказать, когда вы освободитесь, – сообщила Нина.

– Приглашай.

– Слушай, Кушкин, – сказала Настя, – тебе Никита ни о чем не докладывал?

– За кого ты нас держишь, Анастасия Игнатьевна? – возмутился Кушкин. – У нас маленькая, но Служба! И по нерушимым её правилам ни Никита, ни Артем, ни охранники офиса не имеют права сообщать мне что-либо о тебе, минуя тебя.

– Извини, Михаил Иванович, но мне пока сложно усвоить все правила вашей Службы. Но одно я знаю точно: береженого Бог бережет.

Она написала на листочке бумаги: «Поедешь на дачу и передашь нашему другу пистолет без биографии. Пистолет найти сможешь?»

Кушкин прочитал записку без всякого выражения, недолго думал, чиркнул зажигалкой, зажег бумажку, подождал пока догорела и растер пепел в пепельнице. Спросил:

– Это надо?

– Очень, – твердо сказала Настя.

– Хорошо. А теперь… Впрочем, на улице прекрасная погода, пойдем подышим свежим воздухом, а то ишь побледнела в кабинетной атмосфере.

Кушкин хотел сообщить ей что-то важное, и Настя тут же поднялась, вышла в приемную, взяла плащ, предупредила Нину:

– Мы с Михаилом Ивановичем скоро вернемся.

Воспитанная Нина вопросы задавать не стала. Настя обратила внимание на то, что Нина сидит за столиком без передней панели – её кругленькие, аккуратные коленки бросались в глаза каждому, кто входил в приемную. Она на ходу распорядилась:

– Михаил Иванович, этот эротичный столик Нины Геннадиевны замените на глухо закрытый.

– Будет сделано! – с удовольствием ответил Кушкин.

Они завернули за угол, пересекли Страстную площадь и вышли на Суворовский бульвар, к фонтанам. Там было много отдыхающих на скамейках, выгуливали чужих ребятишек чинные гувернантки – новое занятие в демократической России, пенсионеры вели свои нескончаемые дискуссии о разорении страны и о том, как её поднять с колен.

– К чему такие сложности, Михаил Иванович? – спросила Настя. – Я ведь не девочка, чтобы бегать по бульварам в рабочее время. И ты говорил, что кабинет не прослушивается…

– В кабинете «клопов» и прочей дряни нет – проверяем регулярно. Но сейчас такая специальная техника, что могут слушать из соседних зданий. А улица наша узкая, между домами тридцать-сорок метров.

– Тогда говори, зачем на свиданку вызвал. – Настя вынуждена была согласиться с доводами своего соратника.

Не особенно вдаваясь в подробности Кушкин сообщил, что его приглашали в родную «контору». Первый предмет интереса – полковники Строев и Юрьев. Какие задания выполнял по их приказам, как долго, что он думает о гибели в автокатастрофе Юрьева, какие у него сведения сейчас о полковнике Строеве…

– Что ты рассказал? – Настя встревожилась.

– Все как есть. Перечислил, какие получал задания от Строева в последние годы, тебе их знать не обязательно, и упомянул о твоей охране и слежке за тобой.

– Ну и…

– Здесь собеседник притормозил и потребовал подробности.

– Выдал ему детали вплоть до цвета моего нижнего белья? – Настя шутила, а на душе было совсем тревожно.

– Не ерепенься, – слегка осадил её Кушкин. – Я получил приказ и его выполнял. А зачем и почему – это уже не мое майорское дело, а по меньшей мере полковничье.

– Все у вас четко и просто…

– Было… Ну, ладно, пойдем дальше. Сказал, что сейчас о Строеве ничего не знаю, где-то за рубежами, связь прервана давно, чем он там занимается – мне неизвестно. Это соответствует действительности.

– Об Алексее что интересовало?

– Примерно то же самое. Но главным образом, что я думаю о причинах автокатастрофы.

– И что ты думаешь?

– Мое мнение: автокатастрофа странная. Полковник Юрьев был осторожным человеком и прекрасно водил машину. Когда полковники-чекисты внезапно погибают – значит, это кому-то нужно.

– С тобою согласились?

– Думаю, что да. Мы ведь все-таки профессионалы.

– Это первый предмет интереса… А второй?

– Ты, уважаемая Анастасия Игнатьевна.

– Даже так?

– Так точно, госпожа генеральный директор. Что да как, откуда взялась, чем занималась… Чем занимаешься сейчас, они знают. Знают все, вплоть до встречи с чернокожим президентом.

– Что же, расскажи и мне, пожалуйста, обо мне, любимой.

– Изложил то, что знаю. Откуда взялась, это известно. Где и как получила журналистское образование – тоже. Выполняла наши просьбы по подготовке сенсационных материалов для газеты, за что тебя ценили и берегли, ибо было вероятным сведение счетов обиженных с корреспонденткой. Для себя именно этим я объяснял приказ охранять и беречь тебя. Возможно, тебя готовили к какой-то другой роли, к работе за рубежом, к примеру, под журналистским прикрытием. Я, мол, так думал…

– Поверили?

– Это та правда, которую я знаю, – сухо ответил Кушкин. – И учти, сейчас я не на допросе, смягчи тон.

– Извини, Михаил Иванович, не хотела обидеть. Просто разволновалась.

– Пока нет серьезного повода… За Алексея Дмитриевича Юрьева, отрапортовал я, вышла по любви, тем более, что он был твоим начальником, то есть «лежал» рядом и ты, умная женщина, нагнулась и подобрала подарочек судьбы. Очень тяжело переживала его внезапную смерть.

– В самом деле?

– А как же иначе. Советую заказать службу в церкви на сороковой день.

– Мысль дельная, – согласилась Настя. – Еще что?

– Интересовались, не возьмешь ли ты на работу по старой памяти одного нашего сотрудника редактором. Я сказал, что это невозможно – ты берешь к себе только тех, кого лично знаешь, и не один год. Тогда потребовали, чтобы я взял человека хотя бы в охрану внизу, на контроле, администратором. Они знают, что охрана офиса – моя епархия.

– Значит, у меня внизу в офисе за конторкой будет сидеть майор в штатском? – насмешливо поинтересовалась Настя.

– Чуть пониже – капитан.

– И отмечать, кто к нам ходит-приходит? Это пожалуйста, секретов у нас нет. Натравлю на него Эльку, быстро его приручит – нам докладывать будет.

– Осторожнее, Настя, – осадил её Кушкин. – С нашей «конторой» шутки плохо кончаются. Но и отказывать им полностью не стоит – могут насторожиться.

– Объясни, зачем им все это нужно?

– Хочешь мое мнение? Я до конца не уверен, но думаю, что они разыскивают Строева. Для того и человека внизу посадят, вдруг Строев возобновит контакт с тобой. Полковник знает многое, чем-то крепко насолил. Он им нужен живым, но, такое у меня создалось впечатление – лучше мертвым.

У Насти немножко отлегло от сердца. Все-таки основной интерес «контора» проявляет не к ней, а к Олегу Строеву, может быть, уже бывшему полковнику. Кушкин опытный в таких делах человек, он вряд ли может ошибаться. С другой стороны, если они прихватят Строева, тот может каким-нибудь образом втянуть в разборку и её, Настю. И совершенно четко сформулировался холодный вывод: в самом деле, лучше было бы для всех, если бы Строев погиб, исчез, испарился…

Кушкин, словно прочитав её мысли, повторил:

– Да, я уверен, им нужен Строев, и лучше – мертвым.

– Страшная у вас «контора», – зябко передернула плечиками Настя. Одно дело – тайно думать, другое – произносить такое вслух.

– От старых времен у нас остались люди, которые не прощают ни двурушничества, ни подлости. Но, Настя, учти, на этот раз речь действительно идет о государственных интересах, про которые полковник Строев, похоже, забыл. А насчет «конторы» ты напрасно. Она такая же, как в Штатах, в Германии, во Франции. У всех главная цель одна – безопасность своего государства…

– Спасибо, просветил. Теперь объясни мне, Кушкин, зачем ты мне все это рассказываешь? Ведь тебе это запрещено?

– Безусловно. Но я работаю с тобой, я тебе слово дал и буду его держать. И у меня такое ощущение, что тебя тоже могут пригласить на беседу.

– Это уж дудки! – рассвирепела Настя. – разбежалась! Я подниму такой крик в прессе, что мало не покажется!

– Тогда какой-нибудь хорошо воспитанный товарищ – там и сейчас обращение «господин» не в употреблении – придет «побеседовать» к тебе.

– Выставлю вон!

– Даже так?

– Только так. Не хватало еще, чтобы меня опять начали подлавливать на дешевые приманки. Строева я не видела давно, муж погиб – вдовий привет всем!

– Ну, тебе виднее… Может, так и лучше. Нет контактов, нет и разработки. Но прошу тебя, будь осторожна, выбирай не только слова, но и жесты. В этом плане меня очень беспокоит твое поручение по Уланову.

– Я не могу и не вправе отговорить его от мести за Магию. Не отомстив, Уланов превратится в серийного убийцу, будет мочить «смуглых» направо и налево. У них, тех подонков, в употреблении кровная месть… Пусть знают, что и мы не забыли призыв военных лет: «кровь за кровь, смерть за смерть».

– Однако суровая ты женщина, Анастасия, – с уважением прокомментировал Кушкин.

– Какая есть. У твоих же полковников кое-чему научилась. Ладно, пошли в офис, надо работать… Кстати, когда сядет за конторку человек из конторы?

– Уже завтра.

– Торопятся.

– Я их понимаю. Строев или его подручные могут появиться неожиданно. Ты очень богата и потому представляешь для Олега Петровича большой интерес. Да и может он думает, что лучше тебя его в России никто не укроет. При твоем желании, конечно. Или уверен, что внушил тебе бо-ольшую любовь…