Текст книги "Куколка"

Автор книги: Лесли Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Через несколько минут девушка открыла глаза.

– Знаю, я говорила, что не надо ни о чем сожалеть, но тебе никогда не казалось, что лучше умереть, чем жить с грузом тех ужасных поступков, которые ты совершил? – спросила она.

– Казалось, – признался Этьен. Всего пару месяцев назад он только об этом и думал. – Но послушай меня, Бэлль. Каждая пятая женщина в Париже – fille de joie, у большинства из них не было выбора, пришлось зарабатывать на жизнь своим телом, как и тебе. Ты ничего не крала, никого не обижала. На самом деле ты доставляла своим клиентам огромное удовольствие, поэтому не стоит этого стыдиться.

– Я и не стыдилась, пока не встретила Паскаля. Но он доходчиво объяснил мне, что значит «торговать своим телом». В каком-то смысле он был прав. Почему я не позволила ему купить себя? Я же продажная девка. Почему я не заметила, как низко пала? Я могла бы работать официанткой или горничной. Но я считала, что слишком хороша для такой грязной работы. Почему я полагала, что быть шлюхой лучше?

Этьен подался вперед, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

– Это он плохой, а не ты, Бэлль. Не смей даже думать, что заслужила то, как он с тобой обошелся. Смерть – не выход, это трусливое бегство от страданий. Самый смелый поступок – оставить прошлое в прошлом. Я видел шляпки, нарисованные в твоем блокноте. У тебя настоящий талант. Поэтому думай о том, как вернешься в Англию, начнешь все с чистого листа, станешь шляпницей и воплотишь в жизнь свою мечту.

Тут Бэлль расплакалась, но уже не всхлипывала, как раньше, а словно захлебывалась в очищающих слезах. Этьен продолжал баюкать ее, пока она плакала, понимая, что излечение невозможно, пока она не выплеснет все наружу.

Бэлль рыдала долго, но наконец начала успокаиваться. Этьен смочил водой салфетку и вытер ее распухшие глаза.

– Как думаешь, ты сможешь сейчас уснуть? Я убедил тебя в том, что ты в безопасности? Паскаль надежно заперт за решеткой. И скоро ты поедешь домой.

Бэлль улыбнулась в ответ. Улыбка вышла жалкой, бесцветной.

– Да, убедил, но у меня остался один вопрос. Кента повесили за убийство Милли?

Этьен был не уверен, что сейчас время обсуждать этот вопрос, но если он обманет ее, Бэлль будет бояться еще и этого.

– Нет, не повесили. Было недостаточно доказательств, чтобы обвинить его в убийстве. Ной собрал целое досье на этого человека. Кент не одну тебя продал в бордель, было много других девушек. Их до сих пор не нашли, и Ной надеется, что ему удастся разоблачить всех тех, кто стоит за этим, как в Англии, так и во Франции.

– Тогда я должна буду выступить в качестве свидетельницы?

Этьен колебался. Он опасался: если он скажет, что ее показания – важнейшая улика в деле, Бэлль опять испугается.

– Нет, никто не сможет принудить тебя делать то, что ты не хочешь.

– Я хочу, чтобы его наказали, ради Милли. Пока Кент, а также эта ужасная мадам Сондхайм будут оставаться безнаказанными, девушек будут продолжать похищать и продавать в публичные дома. Но я не хотела бы, чтобы пострадали такие люди, как ты и Лизетт.

– Со мной все будет в порядке. Меня наняли только для того, чтобы я сопроводил тебя в Америку. Ты была несовершеннолетней, а мне не оставили выбора. У меня свои причины желать того, чтобы виновные были наказаны. Я окажу помощь следствию. А что касается Лизетт, то она такая же жертва, как и ты. К тому же к ней неравнодушен Ной, поэтому о ней будет кому позаботиться. Как только берут «верхушку», обычно у многих, кто стоит рангом ниже, начинают развязываться языки. Ной надеется, что мы отыщем и остальных девушек; у всех есть семьи, которые с нетерпением ждут новостей о дочерях.

– В таком случае я выступлю свидетелем, – решила Бэлль. – Отказаться было бы малодушием.

Этьен улыбнулся девушке, тронутый ее храбростью.

– Тебе будет нелегко. Если ты станешь ключевым свидетелем в суде по такому громкому делу, твое имя появится во всех газетах и люди станут судачить о тебе, – предупредил он.

– Пусть судачат, – отмахнулась она. – Преступники должны быть наказаны.

– Вы опять просидели здесь всю ночь? – удивился Ной, когда на следующее утро приехал в лечебницу проведать Бэлль и увидел сидящего у двери небритого невыспавшегося Этьена.

– Да, я боялся, что ее будут мучить кошмары, – признался Этьен.

– Она плохо спала?

– Нет, спала она на удивление спокойно. Но, прежде чем вы войдете к ней в палату, давайте прогуляемся и поговорим. Затем я представлю вас, как подобает, а потом вернусь в «Мирабо» и переоденусь.

Ной давно уже изменил свое отношение к французу, пусть раньше тот и был бандитом. Сорокавосьмичасовое дежурство у двери Бэлль являлось еще одним доказательством того, что девушка небезразлична Этьену и ему можно доверять.

Мужчины прошли по коридору, спустились по лестнице и вышли в небольшой внутренний дворик, расположенный с тыльной стороны лечебницы.

Стояло теплое солнечное утро. В закрытом со всех сторон дворике было красиво, пестрели красные и желтые тюльпаны, а невысокое деревце было густо усеяно цветами.

Они присели на скамью, и Этьен сообщил Ною, что Бэлль готова давать показания в суде.

– Оказывается, у здешней полиции были определенные подозрения насчет Паскаля, – сказал Ной. – Они не только догадывались о том, что он обманом унаследовал дом старушки. Еще одна девушка, Клодетт, фамилию не помню, исчезла полтора года назад. Теперь полицейские полагают, что он мог ее убить.

Этьен ответил, что его это нисколько не удивляет. Он поинтересовался, была ли девушка проституткой.

– Нет, она работала в универмаге. Ее подружка, которая служила в том же магазине и снимала вместе с ней комнату, сообщила об исчезновении Клодетт, когда та однажды не пришла домой. Она была уверена, что в этом виноват один посетитель-мужчина, который регулярно заходил к ним в магазин к ее подруге. Та девушка не знала имени посетителя, но под описание, которое она дала тогда полиции, идеально подходил Паскаль. По мнению свидетельницы, он часто ждал ее подругу после закрытия магазина и уговаривал куда-нибудь с ним сходить.

– Разумеется, жандармы проверили эту версию?

Ной пожал плечами.

– Здешние полицейские, похоже, работают спустя рукава, как и их коллеги в Англии. Они допросили большое количество людей, тех, с кем в последнее время видели Клодетт, но, мне кажется, в таком большом городе, как Париж, трудно найти человека, когда даже имени его не знаешь. Поскольку тело Клодетт так и не отыскали, а близких родственников, которые настаивали бы на продолжении следствия, у нее не осталось, это дело просто закрыли, но до настоящего момента о нем не забыли. Филипп переводил мне все, что говорилось. Возможно, какие-то детали были утеряны при переводе, но в полиции меня заверили, что они тщательно обыщут и дом, и сад Паскаля.

– Паскаль что-нибудь говорил о Бэлль?

– По всей видимости, в первые несколько часов после задержания он вообще отказывался говорить, но вчера часа в четыре заявил, что познакомился с Бэлль на улице и она по доброй воле пошла к нему домой. Потом он сказал, что после секса она потребовала у него пятьсот долларов и предупредила: если он не отдаст ей деньги, она все расскажет его жене и начальству.

Этьен недоверчиво покачал головой.

– И поэтому он на несколько дней запер ее на чердаке, а затем еще раз изнасиловал и угрожал убить?

– Паскаль пояснил, что испугался, – криво усмехнулся Ной, приподнимая бровь. – Но, как оказалось, своими показаниями он только ухудшил свое положение. Понимаешь, Филипп уже заявил, что Паскаль играл роль посредника между ним и Бэлль. Филипп увидел Бэлль, когда она несколько недель назад пила чай в «Ритце», и поинтересовался у Паскаля, кто она. Филипп сказал, что Паскаль остановил девушку, когда она покидала гостиницу, и сообщил, что один господин хочет с ней встретиться. В довершение ко всему Филипп пару раз возил ее ужинать.

– Отлично соображает! – похвалил Этьен. – Люди могут решить, что Бэлль поспешила улечься с ресторатором в постель, но лучше пусть считают ее неразборчивой в связях, чем знают о ней правду.

– Вот именно. Филипп не из тех, чьим словам не доверяют; его хорошо знают, он законопослушный гражданин, которого, так уж случилось, любят женщины. И кроме того, он явно увлекся Бэлль. Жандармы наверняка это заметили. И как заверил сам Филипп, если тело девушки обнаружат, оно станет главной уликой на суде, перед которым предстанет Паскаль. Бэлль придется сыграть в этом деле лишь незначительную роль. Маловероятно, что другие ее клиенты станут противоречить ее словам.

– А жандармы спрашивали, чем она зарабатывает себе на жизнь?

– Да, и Филипп ответил, что она работает горничной в «Мирабо». Это придумала Габриэль.

Этьен поразился тому, что Филипп, похоже, подумал обо всем.

– Вы что-нибудь говорили о том, что Бэлль похитили и тайком привезли во Францию?

– Нет. Если бы я поднял эту тему, до Кента могли бы дойти слухи и он мог бы исчезнуть еще до того, как у полиции появился бы шанс его арестовать. В любом случае, не стоит мутить воду.

– Вы отлично потрудились, – похвалил журналиста Этьен. – Я так и не поблагодарил вас за то, что вы вовремя появились в доме Паскаля. Ужасная ситуация. Не могу передать вам, какое облегчение я испытал, когда вы вломились в дом. Что заставило вас приехать сразу за мной? Вы явно не успели поужинать…

Ной улыбнулся краешком губ.

– Я встревожился, когда увидел, как вы всполошились. А потом у меня заныло под ложечкой – признак того, что что-то случилось. Когда мы подъехали к дому, сосед стоял на улице и всматривался в окна. Он волновался, потому что вы до сих пор не вышли. Поэтому Филипп выбил ногой дверь. Мне кажется, я никогда в жизни не видел такой ужасающей картины, как на том чердаке. Кровь, запах, бледное, испуганное лицо Бэлль… Слава богу, вы ее нашли! Вероятно, Паскаль намеревался ее убить. Не мог же он держать ее там бесконечно!

– Думаю, вы правы, – задумчиво протянул Этьен. – Но по его словам выходит, что он привел ее туда, думая, что сможет сделать своей любовницей. Как может человек быть настолько глуп, чтобы верить, что можно завоевать сердце женщины с помощью насилия?

– Кстати о сердце… Бэлль спрашивала о Джимми? Мне кажется, нам следует послать Мог телеграмму и сообщить ей о том, что мы нашли Бэлль. Держу пари, Джимми тут же поспешит сюда.

– Нет. Бэлль захотела узнать, кто вы. Я объяснил, избегая подробностей, которые вы мне сообщили, потому что она пока слишком слаба, чтобы узнать еще и о пожаре, и о безразличии своей матери. Вам самому придется рассказать Бэлль о случившемся. Надеюсь, вы придумаете оправдание для Энни.

Ной кивнул.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло… Это я о пожаре. Бэлль ничто не будет напоминать о том, что она видела в старом доме. У нее будет настоящая семья: Мог, Гарт и Джимми.

– Как по мне, немного наивно полагать, что она станет склеивать обрывки былых отношений, – раздраженно бросил Этьен.

Ной взглянул на собеседника и засмеялся.

– Неужели мне послышались нотки ревности?

– Bien sûr, je ne suis pas jaloux![36]36
  Здесь: Какая может быть ревность! (фр.)


[Закрыть] – воскликнул Этьен.

Ной опять засмеялся. Перейдя на родной язык, Этьен лишний раз доказал, что Бэлль ему небезразлична.

– Нет, конечно. Разумеется, вы не ревнуете! С чего бы вам ревновать?

Этьен покраснел, подтвердив подозрения Ноя, а журналист был уверен, что краснеет этот человек чрезвычайно редко.

– Нам лучше сейчас же отправиться к Бэлль, – сказал Ной. – А потом вам необходимо будет вернуться в гостиницу и поспать, чтобы не свалиться от усталости.

Этьен с удовольствием отметил, что Бэлль выглядит гораздо лучше, чем вчера вечером. Ее глаза блестели, исчезли темные круги под глазами, а синяк на щеке был уже не так заметен.

– Это Ной Бейлис, мой доктор Ватсон, – с широкой улыбкой представил товарища Этьен. – В вашу прошлую встречу нам было не до церемоний.

– Насколько я понимаю, я должна поблагодарить вас, господин Бейлис, – произнесла Бэлль. – Этьен рассказал мне, что вы несколько раз приезжали в Париж, пытаясь меня разыскать.

– Пожалуйста, зовите меня Ной, – улыбнулся он. – Вам не за что меня благодарить; видеть, что вы выглядите намного лучше – наивысшая награда для меня.

– Присаживайтесь и расскажите мне о Мог! – взмолилась Бэлль. В ее глазах читалось нетерпение.

– Я в «Мирабо», – сказал Этьен, поворачиваясь к двери. – По всей видимости, ты еще пробудешь здесь сегодня-завтра, поэтому я принесу тебе одежду, когда вернусь.

– Передавай Габриэль привет, – попросила Бэлль. – И скажи, что я перед ней в долгу за то, что она нашла тебя.

Как только Этьен ушел, Ной пододвинул стул к ее кровати.

– Ты знаешь, что он двое суток дежурил у твоей двери? – спросил журналист.

Бэлль удивилась.

– Зачем? Здесь мне ничто не угрожает.

– Он боялся, что тебя будут мучить кошмары.

– Похоже, у меня удивительная способность довольно быстро приходить в себя после потрясений, – заметила девушка. – Вчера я очень крепко спала и даже не видела снов. А сегодня утром я проснулась и чувствую себя намного лучше. Но довольно обо мне. Лучше расскажи, как ты познакомился с Мог и моей мамой. Насколько я понимаю, Милли была твоей подружкой. Должно быть, для тебя было потрясением узнать о том, как она умерла.

– После твоего исчезновения Мог узнала мой адрес и пришла ко мне. Я в то время работал в страховой компании, и Мог решила, что я смогу тебя найти. Я не знал, что произошло с Милли, пока Мог не сказала мне об этом.

– А моя мама к тебе приходила?

Ной уловил обиду в ее голосе.

– Мне показалось, что Мог действовала по собственной инициативе. Кто-то же должен был оставаться дома – а вдруг ты вернешься или кто-нибудь придет с новостями о тебе.

Он стал объяснять, что на самом деле у него не было опыта в розыске пропавших людей.

– Полиция не восприняла твое исчезновение всерьез, и Мог просто обезумела. Но Джимми горел желанием тебя найти, без него я, наверное, давно опустил бы руки.

– Джимми тоже помогал меня искать? – Бэлль удивилась и была очень тронута. – Но как вы с ним познакомились? Как он? До сих пор живет с дядей в «Бараньей голове»?

– Теперь Джимми фактически заправляет пабом. Он превратился в прекрасного молодого мужчину, одного из достойнейших. Без него Мог совершенно расклеилась бы после твоего исчезновения. К тому же они с дядей Гартом спасли жизнь твоей матери во время пожара.

– Пожара?

Ной заметил, как в глазах Бэлль опять появился страх, и засомневался, стоит ли рассказывать ей о пожаре сразу после того ужаса, который она пережила.

– Твой старый дом сгорел. Мог подняла тревогу, и девушки успели выбежать, но Энни оказалась в огненной ловушке в своей комнате. Гарт и Джимми вытащили ее через окно. А потом забрали обеих женщин к себе в «Баранью голову».

– Дом загорелся случайно?

– Мы подозреваем, что пожар – дело рук Кента. Он нанял человека, чтобы тот поджег бордель, – ответил Ной. – Но, разумеется, доказательств у нас нет. Полиция мало интересовалась причинами случившегося – таково уж влияние этого человека.

Глаза Бэлль наполнились слезами.

– Как, наверное, печально потерять и дом, и все вещи. Но почему Гарт забрал маму и Мог к себе? Говорили, что он не очень-то приятный человек.

– Как и большинство людей, он умеет удивлять, – объяснил Ной. Он протянул руку и краем простыни вытер Бэлль слезы. – За два года я близко узнал его: под бесцеремонностью и грубостью скрывается добрый, достойный человек. С тех пор как Мог стала работать в пабе экономкой, ни Гарта, ни «Баранью голову» не узнать!

Бэлль не могла скрыть изумление.

– Они изменились в лучшую сторону, – усмехнулся Ной. – Гарт и Мог собираются пожениться. А когда они получат мою телеграмму, в которой я сообщу, что везу тебя домой, они запляшут от радости. Я уверен, у них будет двойной праздник.

– Ох, Ной! – воскликнула Бэлль. Ей на глаза навернулись слезы радости. – Какие великолепные новости! Мог как никто заслуживает счастья. Я-то думала, что ей придется до старости оставаться старой девой.

– От любви она расцвела, – добавил Ной. – До полного счастья ей не хватает только твоего появления.

Бэлль засыпала его вопросами о Мог и Джимми, но потом ее лицо опять омрачилось.

– Ты ничего не сказал о моей маме.

– У нее все отлично, – поспешно заверил ее Ной и рассказал Бэлль о том, что Энни открыла пансион. – Они с Мог не поссорились, просто каждая из них пошла своей дорогой. Если честно, пожар оказался благом для них обеих. Сейчас они уважаемые женщины и живут припеваючи. На месте старого дома уже начали строить новый. Для большинства жителей квартала бордель Энни остался в далеком прошлом.

– Я тоже осталась для мамы в далеком прошлом?

Ной взял Бэлль за руку.

– Ты должна знать, что Энни не способна выражать свои чувства, – мягко произнес он. – Но это не означает, что она ничего не чувствует. Однажды я долго беседовал с Энни, и она поведала мне о своем прошлом, потому что была слишком расстроена твоим исчезновением. Ее тоже заставили заниматься проституцией, когда она была еще моложе, чем ты. Прошлое оставило в ее душе незаживающие раны, но тем не менее она родила тебя и позволила Мог стать для тебя второй матерью. Однако я уверен: Энни любит тебя, даже если и не может показать своих чувств.

– Но она не обезумела от горя?

Ной пожал плечами.

– Твоя мать очень скрытная женщина, Бэлль. Сложно понять, что она чувствует. Твоя настоящая мать во всех смыслах и отношениях – Мог, и Энни всегда это знала. Но, я думаю, теперь, когда ты больше узнала жизнь, которую она тебе подарила, ты сможешь увидеть доказательства того, что она желает тебе только самого лучшего.

Бэлль фыркнула. Ной почувствовал, что лучше всего ее сейчас оставить в покое, чтобы она поразмыслила над его словами.

– Хочешь снова увидеться с Джимми? – поинтересовался он.

– Не знаю, – угрюмо ответила девушка. – Когда мы познакомились, мы были невинными детьми. Он мне очень нравился. Но я уже больше не та девочка, разве нет?

Она выглядела такой печальной, что у Ноя ком встал в горле.

– Мы все изменились, – сказал он. – Я был самодовольным ничтожеством, когда встретил Милли, но за последние два года я научился не судить ни людей, ни то, как они живут. Джимми, разумеется, вырос во всех смыслах. Даже Гарт смягчился.

– Но Джимми будет цепляться за воспоминание о той девочке, которой я была – как и я буду цепляться за свои воспоминания о нем. К сожалению, прошлого не вернуть.

– Не вернуть. Но свадьба Мог и Гарта, волнение из-за твоего возвращения домой могут знаменовать начало новой жизни.

– Этьен рассказал мне, что тебе нравится Лизетт, – сменила тему Бэлль. – Можно надеяться, что из этого что-то выйдет? Она была так ко мне добра…

– Габриэль сегодня отправилась в гости к Лизетт. Они старинные подруги. Она не только сообщит ей о том, что ты в безопасности, но и надеется устроить нашу встречу. Было бы верхом безрассудства, если бы я отправился туда один: люди, которых так боится Лизетт, могут узнать о моем визите. Но в нашу последнюю встречу я предложил Лизетт увезти ее с сыном в надежное место. Габриэль скажет ей, что мое предложение остается в силе.

– В таком случае я надеюсь, что она его примет.

Ной усмехнулся.

– Этьен сказал, что я должен вернуться домой и жениться на девушке своего круга.

– Чтобы оставлять жену дома, а самому шляться по борделям, как поступает он сам, – усмехнулась она.

Ной удивленно взглянул на девушку.

– Он ничего не сказал тебе о своих жене и детях?

– Нет, а должен был?

– Они погибли во время пожара в прошлом году, – сказал Ной. – Он не знает, был это несчастный случай или поджог. Но Этьен подозревает, что пожар возник не случайно, а потому, что он отошел от дел.

Бэлль побледнела.

– Какой ужас! Бедный Этьен. Я знаю, как он их любил.

– Ему не нравится об этом говорить, и, разумеется, раньше я не был с ним знаком. Но я бы сказал, что именно поэтому он так решительно бросился на твои поиски. Именно поэтому готов назвать имена преступников и выступить свидетелем в суде.

Бэлль настолько потрясла новость о гибели семьи Этьена, что она не могла говорить. Она успела хорошо узнать этого человека, чтобы понять – семья была для него всем, в противном случае он бы воспользовался ситуацией там, на корабле, когда она попыталась соблазнить его.

Этьен ничего не рассказал ей о трагедии, потому что не хотел еще больше ее огорчать. Такое участие трудно было переоценить. Она спасена и скоро вернется домой, к новой, счастливой жизни со своей семьей, а он останется наедине со своими воспоминаниями.

Ной взглянул на напряженное лицо Бэлль и уже не в первый раз задался вопросом: неужели между ней и Этьеном что-то серьезное? Но спрашивать об этом было неуместно, на сегодня достаточно грустных новостей. Больше Ной ничего не мог рассказать о родных Бэлль, поэтому решил, что лучше ему удалиться, чем вести пустую светскую беседу. Кроме того, ему было необходимо все записать, чтобы у него под рукой был подробный отчет о событиях минувших дней. И еще нужно было послать Мог телеграмму.

Когда Ной сказал Бэлль, что ему пора, она несколько секунд удивленно смотрела на него.

– Ах да. Спасибо, что пришел. Надеюсь, у вас с Лизетт все получится.

– А я надеюсь, что ты скоро поправишься и покинешь эту палату.

Когда дверь за Ноем закрылась, Бэлль опять расплакалась, вспомнив, как успокаивал ее Этьен, как быстро пришел ей на помощь, когда Габриэль послала ему весточку.

Значило ли это, что она, Бэлль, ему небезразлична? Он говорил, что помнит, какой красивой она была в ту последнюю ночь на корабле. Не забыл ли он их поцелуи на узкой койке?

Два года Бэлль вспоминала Этьена, когда ей становилось грустно или одиноко, и даже (если уж говорить совершенно откровенно) когда она была со своими клиентами. Конечно, было глупо надеяться, что у них с Этьеном может быть будущее, после того как они оба пережили такие ужасные трагедии. Но зачем тогда судьба снова сводит их вместе?