Текст книги "Орден мандрагоры, или дорогами страны Полной Луны (СИ)"

Автор книги: Леонид Смелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

Элементаль и Пираллида, взявшись за руки, словно два послушных ребенка, продвигались по лесной чаще в полном молчании: каждый думал о своем. Мертвец Без имени шел далеко впереди, и только хруст веток напоминал о его существовании. С каждым шагом близость реки ощущалась все сильнее. Могучие деревья сменил кустарник, среди зарослей которого, в песчаных низинах, уже образовывал непроходимые оазисы темно-зеленый камыш. Напоенный водяными парами воздух был пропитан запахом тины. Тонкий и всепроникающий аромат напомнил Элементалю о Фредерике. Он задумался над этими и вдруг осознал, почему в его сознании так неожиданно всплыл образ лесного разбойника: тогда, как кажется сейчас, очень давно, когда он влили в рот Фредерика оживляющее снадобье, тело того стало источать именно этот запах – запах тины. Он еще задался вопросом, чем же будет пахнуть он, когда выпьет удивительную мандрагору.

– Пираллида, – обратился он к девушке, – ты случаем не помнишь, чем пах я, когда мы появились у вас в доме?

– Потом человека, отшагавшего под палящим солнцем не одну милю.

– Да, скверно.

– Отчего же? – удивилась девушка. – Это удел живых – пахнуть потом... Сэр Роберт пахнет розами, но он мертв. А монсеньор Без имени разнотравьем степи.

– Не разнотравьем, а одной травой – чернобыльником, – поправил Элементаль и добавил: – Герон – шалфеем.

– А Фредерик болотной тиной...

Девушка понюхала отворот плаща, смутилась, зашмыгала носом и отвернулась от Элементаля. Гений стал ласково тереться об ее ушко, но девушка лишь зло тряхнула головой. Тогда в дело вступил Элементаль:

– Ну, не надо плакать. Надо верить... Вот, кстати, и Стикс!

Они подошли к мертвецу – тот стоял на самом краю невысокого песчаного обрыва и задумчиво смотрел на водную гладь. Стикс предстал перед ними узкой, не более пятидесяти шагов в ширину, речушкой, извилистой, как путь пьяницы, и своенравной, как проделки кокетки; его пологие берега обильно поросли камышом, но на местах изгибов вода выточила обрывы, которые слепили глаза девственно желтым песчаником. Путешественники вышли к реке как раз на одном из таких мест.

– И каков будет плот? – после долгого молчания поинтересовался мертвец.

– Три связанных бревна – не больше, – ответил Элементаль.

– Но вы же будете все время по пояс в воде.

– Ничего, переживем. Зато можно будет в любой момент соскользнуть и дать деру. Три умело связанных бревна – так, чтобы не особо было видно веревки, – не привлекут ничьего внимания, проплыви они хоть под самым носом, а вот плот... – Не договорив, карлик красноречиво развел руками. – Тут же погоня, крики – словом, хлопоты!

– Разумно. К тому же без пилы и топора нам не удастся построить действительно хороший плот. Пошли в лес.

Мертвец и карлик удалились. Пираллида осталась на берегу одна. Опустив голову, она смотрела под ноги, вдоль обрыва, видела, как вода, отрывая песчинки от берега, уносила их в глубину, и ей становилось жаль саму себя. Гений, почувствовав ее настроение, молчал и не шевелился...

Первым на берег возвратился Элементаль. Он волоком тащил за собой бревно, поминутно делая остановки, чтобы стереть застилавший глаза пот.

– Нам повезло, – прокричал он. – Тут недалеко ветер повалил несколько сосен – слава Богу, древесина мягкая, попадись дуб, до вечера бы возились! Без топора сбить сучки действительно адская работа!

Он бросил бревно и огляделся по сторонам – девушки нигде не было видно. Карлик побежал вниз по течению, потом вверх, где, продравшись сквозь камыш, наконец-то обнаружил ее. Укутавшись в плащ Фредерика, Пираллида безмятежно спала на сухой подстилке прошлогоднего гнезда какой-то большой, водной птицы. Над ее лицом, взлохматив вихры, из стороны в сторону, подобно маятнику, покачивался индиговый Гений. Заметив Элементаля, он едва слышно пискнул:

– Это, конечно, не наше дело, нагонять сны. Но мы, Гении, все-таки первые в иерархии Духов, и я подумал, а почему бы мне не дать милой девушке несколько часов чарующего сна.

– Она проснется и сочинит что-нибудь великое? – спросил Элементаль.

– Ну, почему же сразу сочинит: может, придумает, а может, откроет. Но, скорее всего, мои усилия пойдут прахом, потому что она влюбится. Девушки любят открывать для себя любовь. Или сочинять ее.

– Ладно, пусть отдыхает.

Элементаль развернулся и пошагал к лесу.

К полудню, когда воздух прогрелся настолько, что любое движение откликалось градом пота, бревна были отесаны, уложены в ряд и перевязаны ивовыми ветками. По мнению Элементаля, все получилось очень даже неплохо. Мертвец Без имени был категоричней в выводах, а потому все время пытался что-нибудь подправить, подравнять и дополнительно перевязать для пущей крепости. В конце концов и он остался доволен проделанной работой: плот, а точнее его маленькое подобие, мог доставить путешественников туда, куда им было угодно.

Покончив с делами, мужчины решили искупаться. Разбросав одежду по берегу, они окунули тела в воды Стикса. Одно, живое, горячее и потное – и второе, мертвое, холодное и пахнущее чернобыльником. Проснувшаяся Пираллида, выглянув из камышей, смутилась и поспешно спряталась назад. Подумав, она рассудила, что и ей неплохо было бы освежиться. Она разделась и, пройдя сквозь зелень, скрылась в воде с головой. Гений, проследив за ней, возвел глаза к небу.

После купания все собрались возле плота.

– Жалко, что перекусить нечем, – посетовал Элементаль. – Дорога дальняя – хорошо было бы подкрепиться.

Горький вздох девушки и мертвеца послужил ему ответом. Услышав этот стон, Элементаль вознегодовал и решил, что настало время отплывать, иначе тоска съест последние силы. Он уперся в край плота и начал толкать его к воде. Поспешно встав рядом, мертвец принялся помогать ему.

Плот закачался на поднятых им же волнах. Элементаль запрыгнул на его передний край, а Пираллиде досталось место позади. Как и предсказывал мертвец, три бревна не выдержали вес людей: они скрылись под рябью, отчего со стороны все выглядело так, будто люди сидят прямо на речной глади.

– До встречи, монсеньор Без имени! – попрощался Элементаль. – Кажется, у вас, у мертвых, говорят так.

– У вас, живых, как я помню, тоже, – улыбнулся мертвец. – До встречи!

Пираллида просто кивнула головой и оттолкнулась ногой от песчаного дна – плот пришел в движение. Покружившись немного на месте под первыми неуверенными гребками седоков, он вскоре выровнялся, а когда попал в течение, то поплыл вперед с завидной для полузатопленных бревен скоростью.

Друзья еще посылали друг другу прощальные взгляды, когда в лесу послышался шум. Мертвец Без имени насторожился, присел, а уже в следующую секунду со всех ног помчался к песчаному обрыву. Оттолкнувшись от его края, он полетел над водой и ухнул вниз, подняв над поверхностью фонтан брызг. Сквозь брызги тотчас просвистела стрела, – не долетев до плота, она с жужжанием впилась в речную гладь.

На берегу, верхом на гнедом рысаке, появился Дикорос.

– Вон они! – трубным голосом проревел он.

Из лесной чащи один за другим стали возникать другие всадники. Дикорос взлетел на обрыв, с которого только что нырнул мертвец, и осадил коня так резко, что тот встал на дыбы над самым обрывом.

– Бери их, цепи зла! – проорал он во всю глотку.

Один из всадников, осадив коня рядом с Дикоросом, выхватил лук и вложил в него стрелу. Тетива тревожно щелкнула, и стрела, пролетев над головой плывущего размашистыми гребками мертвеца Без имени, впилась в бревно плота позади Пираллиды. Лицо Дикороса исказила гримаса гнева.

– Стрелять только в мертвеца! Девушка и карлик нужны мне живыми!

– Но я и целил в мертвеца! – попытался оправдаться всадник.

Дикороса не волновали подобные мелочи: он видел, что стрела едва не поразила девушку, а потому, развернувшись вполоборота, двинул кулаком стрелявшему в плечо так, что тот едва удержался в седле. Спас всадника верный конь, который, следуя движению хозяина, засеменил в бок, подальше от разгневанного Дикороса.

Меж тем мертвец наконец-то настиг уплывающий плот. Уцепившись за него рукой, он стал толкать его вперед, пытаясь хоть как-то ускорить движение бревен, а вместе с ними и людей.

– Кажется, я уже никогда не расстанусь с вами! – срывающимся от натуги голосом прокричал он.

– Это судьба, – обрадовал его Элементаль.

– Моя судьба – мертвецы, зачем мне живые?!

– Ты недооцениваешь судьбу, мой друг! Эта легкомысленная шалунья весьма часто лучше человека знает, кто чего достоин. И потом, что ты имеешь против нас: мы – хорошие! – откликнулся Элементаль, оглянулся через плечо и завопил: – Давайте-ка поднажмем! Лес вдоль берега густеет, и если нам повезет, то он помешает их погоне хоть на лошадях, хоть пешком.

Стикс делал очередной поворот. Проплыв его, друзья вздохнули с облегчением, а карлик даже в глубине души поблагодарил всевышнего за милость. Прямо за поворотом лес подступал к самой воде, образуя на берегах одну большую, шапкой нависшую над гладью реки зелено-коричневую чащу. О том, что бы продраться сквозь нее, не могло идти и речи, – вековое хитросплетение стволов, поваленных деревьев и разросшегося до гигантских размеров подлеска делали берега непроходимыми.

Возникший на месте поворота Дикорос, увидев перед собой эту картину, в отчаянии вознес кулаки к небу.

Глава 4

Сэр Роберт очнулся от боли: его лицо буквально испепеляло вошедшее в зенит солнце. Он повернул голову набок, приоткрыл глаза и, увидев перед собой округлую тень раскинувшегося над ними дерева, попытался продвинуться вперед. И едва вновь не лишился чувств, поскольку на слабое движение рукой все тело тотчас откликнулось водопадом мучительных ощущений: мышцы пронзили тысячи иголок, как это бывает с отсиженной конечностью, по сухожилиям пробежали судороги, а в глазах вспыхнули и закружились в неистовом хороводе разноцветные искры. Крестоносец чуть не взвыл в голос, однако, собрав всю волю в кулак, сумел перебороть себя и лишь тихонько простонал, выдохнув воздух из легких в сырую землю меж корней дерева. Почувствовав губами влагу, он уронил голову и жадно стал слизывать капельки воды, хранимые с ночи зелено-голубым мхом. С каждой каплей во рту все более разгорался терпкий привкус чего-то перебродившего, хмельного, и сэр Роберт никак не мог понять, откуда он взялся...

Мало-помалу тело наливалось силой. За ним потихоньку, словно боясь чем-то неожиданно резко озадачить хозяина, начало проясняться и сознание. В памяти всплыла битва, дальнейшие поиски лагеря лесных бродяг в надежде спасти Элементаля и Пираллиду, потеря сознания Героном и... Сэр Роберт встрепенулся. Еще не отошедшие полностью мышцы отозвались ноющей болью, но он не обратил на это внимания, – он вспомнил! Он должен был умереть. И умирал. Но тут появился Лыка и предложил зелье жизни в обмен на Пираллиду. Он отказался, но – верить ли в чудо? – остался жив...

По правую руку раздался стон и тут же за ним, чуть дальше – второй. Крестоносец, с трудом оторвавшись от животворящего, напоенного влагой мха, едва слышно просипел:

– Фредерик...

– Да, хозяин.

– Ты жив, дружище...

– Скорее мертв. У меня такое ощущение, будто бы по мне всю ночь бродило стадо коров.

– Это пройдет! – отозвался справа Герон. – Поверьте мне, очнуться мертвому гораздо легче, чем живому. – Помолчав с минуту, Герон добавил: – Я было уже думал, что никогда больше не почувствую во рту вкус этого перебродившего мертвецкого зелья. А вот поди ж ты! Теперь эту дрянь выветрит лишь глоток доброго вина.

Сэр Роберт сплюнул. Наемник как всегда преуменьшал реалии: такую гадость можно было уничтожить только парой, да и то кувшинов вина, – в меньшем количестве не распробуешь и вкуса.

– Вино – это, конечно, хорошо, – откликнулся Фредерик. – Но кто-нибудь, наконец-то, соизволит объяснить мне, почему мы еще существуем?

– Ничего не могу на это ответить: я был без сознания, – просто поведал Герон.

Сэр Роберт потянулся, с радостью отметив про себя, что боль постепенно отступает и тело с каждой минутой становиться все послушней, и лишь после этого начал припоминать события минувшего утра...

– Вы уже не подавали признаков жизни, когда здесь появился Лыка... – медленно начал крестоносец. – Помнишь, Фредерик, монсеньор Без имени испугался Элементаля, как будто перед ним возник сам дьявол, и объяснил свой испуг тем, что тот похож на Лыку, как брат-близнец? Так вот... Сходство действительно поразительное! Лыка – это Элементаль, и скинь с него накидку да надень шляпу и куртку – и этих двоих никто не различит. Только ведун выглядит постарше. Дальше помню смутно... Я, честно говоря, был уже в полуобморочном состоянии, а этот чертов чернокнижник, как назло, устроил игру в угадайку! Говорить он ничего не хотел – или не мог, я уж не знаю! – а все кивал: «да-нет». Хотя грешу против правды, пару фраз он все-таки сказал, одна из которых стоила всей дурацкой беседы: он потребовал Пираллиду в обмен на зелье жизни! Я, естественно, ответил отказом. Уверен, что ты, Фредерик, поступил бы так же. Надеюсь, узнав о моем поступке, ты, Герон, не очень опечалился?

– Право главного, – успокоил крестоносца наемник. – Но зачем ему девушка?

– Понятия не имею. Я спросил его об этом, а он ответил вопросом на вопрос, что-то вроде: "Спроси себя сам, что может дочь Стража Границ, если в отличие от старика-отца она обладает правом передвигаться по Арланде?"

– И что же она может? – вновь поинтересовался Герон.

– Не знаю. А ты, Фредерик?

– Нет, не спрашивал. Свидимся – надо будет поинтересоваться. – Бывший конюший со стоном потянулся. – Мне не дает покоя другое: почему же Лыка все-таки влил нам в глотки это зелье?! Что вы, сэр Роберт, сделали или сказали такого, что он решил нас спасти?

– Ну, насколько я помню свои последние минуты, я начал ему читать стихотворение Элементаля – то самое, про Итиль и восток. Дальше забвение.

– Наверное, он услышал то, что требовал от Торнтона: "последнее"! – высказался Герон.

– Глупости! – отрезал сэр крестоносец. – Как он мог услышать "последнее", если я читал ему его же собственные послания! Ведь так, Фредерик?

В ответ не донеслось ни звука. Сэр Роберт откинулся на спину и попытался поднять голову. Этого ему не удалось, и он замер, прислушиваясь, как по правую руку завозился наемник, – возможно, тому удалось скопить побольше сил, как-никак, а зелье он испробовал не впервой. Однако все старания Герона также потерпели неудачу. Поняв, что головы ему не приподнять, Герон поступил проще – он заорал так, что листья посыпались с веток:

– Фредерик, цепи зла, ты здесь или нет?!

– Да тут я – тут! Куда я денусь, если я уже с полчаса пытаюсь дотянуться до колена, чтобы пришлепнуть присосавшегося комара!

Дружный хохот крестоносца и наемника огласил округу. Меж тем Фредерик, дождавшись, пока они нахохочутся вдоволь, заговорил серьезно:

– Есть одно обстоятельство, которое я не заметил сразу... А, заметив, не поспешил сообщить. Дело все в том, что почерк посланий отличается – они написаны двумя разными людьми. Те из них, что были из сумы Герона, написаны рукой другого человека!

– Вот так да! – прошумел Герон. – И что же из этого всего получается? Что Лыка все-таки услышал "последнее" и в благодарность не дал нам умереть, так, что ли?!

– Наверное, – отозвался Фредерик.

– Хотелось бы верить, – пробормотал сэр Роберт. – Впрочем, у нас нет причин злиться на Лыку – мы в этом мире. Стоит ли этому радоваться – это один вопрос. А второй вопрос в том, когда же мы, черт возьми, сможем встать?!

– О-о, это долгая песня! – доложил наемник. – К вечеру, не раньше, поверьте мне!

– Что?! – хором воскликнули Фредерик и сэр Роберт.

– А вы как хотели? Раз, два – не болит голова?! Да из нас вытекла почти вся кровь! Как некогда учил меня монсеньор Без имени: надо расслабиться и представить, что у тебя похмелье.

– Если бы у меня бывали такие похмелья, я бы в рот не брал ничего из того, что разливают в бутыли!.. Кроме воды, конечно, – буркнул Фредерик.

Сэр Роберт молчал, сосредоточившись на самом себе. Во все более прояснявшейся голове мелькнуло какое-то воспоминание, исчезло, но вот явилось вновь. Он напрягся, до боли зажмурил глаза – и закричал:

– Стикс! Они идут к Стиксу. Так сказал Лыка! – И, чуть успокоившись, обратился к Герону: – Что это за город?

– Это река. Но она огибает Бот. Хотя, если держать направление дальше по течению, к славному городу Соверену, то это кратчайший путь. Но мы же говорили о Боте!

– Они думают, что мы мертвы, – высказал догадку Фредерик. – Ведь ты, Герон, сам рассказывал о том, как Элементаль помог тебе освободиться от стрел. Карлик знает заклятие Третьей ночи и наверняка осведомлен о всем прочем, что касается мертвецов. Кто же мог предположить, что нас спасет Лыка?!

– Не думаю, что ему известно все о мертвецах, – рассудительно возразил сэр Роберт. – Вспомните: он не меньше нашего терзал вопросами и Стража Границ, и монсеньора Без имени... Вывод один: он и Пираллида решили идти дальше. И нам необходимо их догнать! Все расспросы будут потом! – Сэр Роберт, превозмогая боль, приподнялся на локте и прокричал в крону дерева: – Век!

Средь листьев возникло заспанное желтое лицо Духа. Позевывая во весь рот, он совершенно безмятежным голосом заявил:

– А-а, вы еще тут... Поздравляю. Я было уж подумал...

– Помолчи! Лучше исполни одну просьбу...

– И откуда, спрошу я, такое грубое обращение? В конце концов, кто лежит без движения: вы или я?! Хотя, пожалуйста, чего там, валяйте, требуйте, я же Дух. Хотя, осмелюсь напомнить, что лично вы, сэр, были против моего освобождения от тела! – Век обиженно шмыгнул носом. – Ладно, чего ворошить дела прошлые, дела минувшие, – выкладывайте, что там у вас. Если только вы не хотите узнать, сколько листьев на этом дереве.

– Извини меня, Век. Просто ты, как и Элементаль, чересчур многословен.

– Я многословен?! Да я само молчание! Я – мыслитель, а нам, мыслителям, велеречивость не к лицу! Побывали бы вы в потустороннем мире, я бы на вас посмотрел... В кои-то тысячелетия выпала возможность вот так вот запросто пообщаться с людьми, а они мне: ты, видишь ли, многословен!

– Век... – взмолился сэр Роберт.

– Да?

– Лети, пожалуйста, к Стиксу...

– А что к нему лететь... Вон он журчит, прислушались бы давно, вместо того, чтобы болтать!

– Тогда лети по Стиксу вниз по течению, догони Элементаля и Пираллиду...

– И Гения...

– Да, черт возьми! И скажи им, что мы плывем следом. Но пусть не останавливаются – время дорого! Мы, трое мужчин, все равно нагоним их!

– Хорошо. Поправляйтесь. Я все сделаю.

– Слава Богу.

По кронам деревьев пробежал ветер. Век, получив одной из веток по лбу, пискнул от неожиданности, взмыл вверх и полетел над зеленым морем колышущейся листвы. Мгновение, и он исчез из вида.

– Если достигнете речной развилки до того, как мы встретимся, поворачивайте направо. И причальте к правому берегу. Слышите: к правому! – донеслось до мертвецов уже издалека.

Глава 5

Стикс делал очередной поворот. Решив, что толкать плот сзади больше не имеет смысла, мертвец Без имени оперся руками о край бревен и легко вскочил на них, оказавшись за спиной Пираллиды. Гений предусмотрительно взмыл вверх, а Элементаль, почувствовав, как передняя часть плота, на которой он восседал в полной безмятежности, стала приподниматься из воды, завопил в негодовании:

– Двигайтесь же! Сейчас кувыркнемся!

Пираллида, а за ней и мертвец переместились вперед. Плот выровнялся, но итогом всех людских передвижений стало еще большее погружение его в воду. Элементаль пальцем прочертил по водной глади пару кругов и с сожалением в голосе заявил:

– Не держит плот троих – не держит.

– Надо привязать еще пару бревен, – согласился мертвец.

– И забыть о незаметности?! Никогда! Вдруг сейчас впереди появится огонь, а мы – прыг в воду, и все. Я уже говорил, что на три бревна не обратят внимания!

– О чем ты?! – взвился мертвец. – Здесь из-за любого куста может выйти лучник, и ты его даже не заметишь, а не он тебя!

– Да вы гляньте, какая красота! – оборвала пререкания мужчин Пираллида.

Только тут карлик с недоумением обнаружил, что дневной свет померк. Он поднял взор от речной глади и замер в восхищении. И было отчего. Стикс в этом месте сузился настолько, что могучие витиеватые кроны деревьев сомкнулись над его водами. Течение убыстрилось, вследствие чего кроны начали сливаться в один большой зеленый свод, который проплывал над головами путешественников, поражая воображение великолепием и величием. Это были царственные хоромы природы. Солнечные лучи, которым чудесным образом удалось проникнуть сквозь ажур зелени и достигнуть водной глади, игрой бликов освещали внутреннее убранство. Оторвать взгляд было выше человеческих сил. Позабыв обо всем на свете, девушка, мертвец и карлик сидели, подняв головы, и смотрели, смотрели, смотрели... Лишь Гений сомкнул свои длинные ресницы и, пользуясь всеобщей тишиной, погрузился в дрему.

– Да-а, – после длительного молчания протянул Элементаль. – И понял, что не видел я, красот до нынешнего дня...

– Да, – как эхо откликнулся мертвец Без имени и больше сказать ничего не смог.

Пираллида вскинула руку и указала куда-то вперед и вверх. Мужчины в одно движение подняли головы – на этот раз даже у них не нашлось слов. Там, впереди, по обе стороны реки, на двух высоких, прямых, как мачты, деревьях в огромных гнездах, словно стражи, стояли аисты. Гордые птицы проигнорировали путешественников, будто бы это были не люди, а щепки, гонимые течением в неизвестность. Собственно, так оно было, поскольку о том, чтобы грести и направлять плот, все давным-давно позабыли.

Свод закончился, а они все плыли по воле волн до тех пор, пока голод и холод не заставили их пристать к берегу...

Крохотный узкий участок суши, к которому причалили путешественники, совершенно не походил для места под лагерь. Его почему-то не хотели занимать ни лес, ни река, но так как выше по течению ничего более подходящего не нашлось, а плыть ниже уже не было сил, пришлось довольствоваться этим.

Элементаль занялся заготовкой дров, благо, что далеко ходить не требовалось. Ловко орудуя клинком, он нагромоздил на земле кучу веток, которой накрыл место стоянки почти наполовину. Мертвец Без имени торопливо развел огонь и тут же проклял все на свете, поскольку жар от костра загнал всех в воду, – как выразился Элементаль, на земле можно было быстренько получить загар рождественской утки. А над всем этим парил и верещал Гений, сея хаос и панику. Но это было лишь полбеды, потому что, не довольствуясь малой охапкой брошенных ему веток, костер перекинулся на собранную Элементалем кучу, и вскоре уже все место стоянки было охвачено пламенем. Втроем, брызгая воду руками и черпая ее кто шляпой, а кто сапогом, друзья кое-как сумели погасить разбушевавшийся огонь.

Битва со стихией измотала их вконец. Выбравшись на берег, они улеглись на еще теплый песок и в мгновение ока заснули.

Едва рассвело, Элементаль открыл глаза. Голодный, доведенный до бешенства комарами, он для начала высказал все, что думал об этих кровососущих бестиях, – речь его сплошь состояла из бранных выражений. И тотчас осекся, услышав позади себя напевы.

Развернувшись, он увидел перед собой развешанный на ветках плащ Фредерика. Тот едва прикрывал обнаженные колени укрывшейся за ним Пираллиды, и Элементаль мог насладиться зрелищем стройных ножек. Спрятавшись за плащом, девушка выжимала еще влажную тунику, мурлыкая себе под нос что-то красивое. Как это ни странно, но комары ее вовсе не трогали: она не отмахивалась и не прыгала – она была спокойна. Не обращали комары внимания и на Гения, который, приподняв край самодельной занавеси, любовался отрывшейся картиной. Глаза при этом у него при этом были явно мужские, хотя духи, как известно, существа бесплотные. Впрочем, он быстро поплатился за свое поведение: одна из ножек взметнулась, и Дух, словно кошка, был отброшен властным пинком подальше. Гений покатился по пепелищу, а когда замер, отчаянно вздохнул; его вихры скомкались и опали. Вид у него при этом был самый разнесчастный.

– Держи, злословец!

К коленям Элементаля выкатился маленький пузырек.

– Это от комаров, – не выходя из-за плаща, сообщила Пираллида. – Намажься и не гневи небо гнусностями. А еще поэт!

Элементалю стало стыдно. Он хотел сказать что-нибудь в свое оправдание, – колкость, естественно, – но, пожалуй, впервые не нашел слов. Поэтому, шмыгнув носом, он с наслаждением принялся стягивать с себя влажную куртку.

– Заключим соглашение, – заявил он, скидывая штаны, – ты остаешься по ту сторону плаща, мы – по эту. Сейчас соорудим небольшой костерок и высушим наши одежды.

– Неплохо было бы также, если бы один из вас раздобыл хоть маленькую рыбешку к ужину, – отозвалась Пираллида.

– Ну, можно сделать неплохую острогу, если привязать клинок к палке и...

Карлик не договорил – к его ногам выкатилась ровная длинная палка.

– Да, нечто подобное я и имел в виду, – одобрил он.

– А добывать, я так полагаю, придется мне, – пробурчал проснувшийся мертвец Без имени.

– Сделай одолжение, – попросила из-за плаща Пираллида.

У Элементаля аж руки задрожали от праведного гнева.

– А я что, по-вашему, уже ни на что не годен?! – набросился он на друзей. – Я не могу поймать рыбы, так что ли?!

– Все ты можешь, мы прекрасно видели, как ты дрался, – успокоила его Пираллида. – Просто у монсеньора Без имени это получиться быстрее. А потом, как он разводит костер, мы уже тоже видели!

– Развожу так, как развожу! Мы, мертвые, любим огонь, – в свою очередь, возмутился мертвец. – Ну, немного перестарался, с кем не бывает.

Продолжая ворчать, мертвец Без имени все же приступил к делу: он накрепко приторочил клинок к палке, а получившуюся острогу воткнул два раза в землю для пробы. Результат его вполне удовлетворил, так что он, не долго думая, разделся догола и, вооружившись острогой, вошел в воду. Элементаль принялся сооружать костер. Одна Пираллида продолжила свои песнопения. К этому времени ласковый Гений уже ютился в ее руках, и она качала его, словно ребенка. Дух млел и таял от удовольствия...

Мертвецу Без имени сопутствовала удача в рыбной ловле. Горка сверкающих чешуей рыбин на берегу росла почти поминутно. Скорее всего, так произошло потому, что Стикс был до того переполнен рыбой, что, воткнув в его воды острогу, вытащить ее обратно без добычи, представлялось невозможным. Хотя мертвец списывал все на свою ловкость. В общем, как бы оно там ни было, но уже через час наряженные в сухое друзья восседали вокруг костра, обжаривая каждый себе по рыбине на палке. Гений кружил в дыму и закатывал глаза, показывая вкусность витающего в воздухе аромата. Хотя, что он в нем мог понимать, оставалось неясным.

Стоянку постепенно окутывала тьма. Тревоги и волнения дня ушли прочь. Горел костер, журчал Стикс – уют и покой воцарился на маленьком клочке суши, отданной лесом и водой в распоряжение людей. Мертвец Без имени все рассказывал о том, как он поймал самую большую рыбину, но по третьему разу его уже не слушали. Элементаль думал о том, что, вероятно, на родине монсеньора – настоящей, живой – не было рек, по крайней мере, поблизости, оттого он вновь и вновь переживает события рыбной ловли. Он хотел спросить мертвеца об этом, но не решался. О чем думала Пираллида, становилось понятным, стоило только взглянуть на нее: уткнувшись в плащ Фредерика, девушка время от времени вздыхала и опускала глаза, пряча их от взоров друзей. Элементаль тоже с грустью вспоминал и сэра Роберта, и Фредерика, и даже Герона, хотя тот так не понравился ему при первой встрече... Чтобы развеять печаль, надо было что-то делать!

– Плывем дальше! – неожиданно во всеуслышание объявил Элементаль.

Мертвец Без имени обиженно, по-женски поджал губы: его перебили на самом интересном месте – там, где рыба и ловец вместе ушли под воду и если бы не сноровка... Однако, взглянув на девушку, он лишь кивнул и первым поднялся с места.

– Ночью безопасней, – согласился он.

Пираллида не произнесла ни слова. Она просто скатала плащ, забросила его за спину и подошла к плоту. Собирать оставшиеся от трапезы пожитки досталось Элементалю.