Текст книги "Орден мандрагоры, или дорогами страны Полной Луны (СИ)"

Автор книги: Леонид Смелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Явление Лыки произошло так неожиданно, что сэр Роберт, пожалуй, впервые за время путешествия вздрогнул всем телом. В его глазах блеснула молния: он до ужаса не любил всяких внезапностей, будь то появление или исчезновение.

– Лыка!.. – проворчал он. – Ты, конечно, спас нам жизнь... И не раз! Но, пожалуйста, появляйся как-нибудь по-человечески!

Ведун в удивлении вскинул косматую бровь.

– В смысле, с шорохом. Или хотя бы покашляй, прежде чем возникнуть!

Лыка ничего не ответил. Да и не мог ответить. Он просто подошел к кругу и бросил в его центр одежды. Переодевшись в сухое, путешественники тут же простили ему все. Лишь Элементаль оставался скованным и напряженным.

– Ты пришел... – медленно начал он, – узнать, не нашел ли я "последнее"?

Лыка кивнул. Карлик уронил голову на руки и, обреченно вздохнув, заговорил тихо-тихо, словно моля о прощении:

– У меня не было времени. Да и сейчас нам надо хоть немного поспать и уносить ноги подальше. Нас преследует Торнтон со своим войском!

Он резко вскинул голову в надежде, что ведун исчезнет так же неожиданно, как и возник. Но этого не произошло: Лыка продолжал стоять над ним неподвижным изваянием; даже глазами не моргал – только пульсировала жилка на его правом виске.

– Ну, хорошо, хорошо! – воскликнул Элементаль так, словно его кто-либо в чем-либо укорял, хотя помимо его голоса ничто больше не нарушало ночной тиши. – Я не посплю! Я сделаю все, что в моих силах!

Лыка сложил руки на груди и стал похож на священника – он был готов стоять здесь вечность. Еще раз глубоко вздохнув, Элементаль вынул из-за пазухи послания и вручил их Фредерику.

– Переведи мне их, дружище.

Бывший лесной разбойник зашуршал листами, обращая их исписанной стороной к полной луне. Кроме Элементаля и Лыки, все остальные наблюдали за происходящим вполглаза – они уже дремали, а Пираллида вообще давно спала, уткнувшись лбом в плечо сэра Роберта.

Выслушав Фредерика, Элементаль крепко задумался. Он встал, сделал несколько кругов вокруг сидящих, обратил взор к луне и, наконец, подошел к ведуну.

– Значит, слушай! По-моему, все звучит примерно так... правда, есть пропуски:

Из клеверной розы траурный лист

Рождает куманская степь.

И огненный лал, что от крови лучист

Ла-ла-ла...

Где воды Итиль порождает исток

Воды ключевой набери.

И кинь в чашу клевера мертвый листок

Ла-ла-ла...

Омой в чаше камень, чтоб ярче сверкал,

И сделай из чаши глоток.

Сгорит вместе с чарами огненный лал,

Когда свет укажет восток.

Взгляд Лыки погас. Он в беззвучной мольбе вскинул руки вверх, только связанные четки отлетели прочь и повисли на ближайших кустах. Элементаль хотел успокоить его, но не смог подобрать нужных слов:

– Ну-ну!.. – пробормотал он. – Сейчас что-нибудь сообразим.

Карлик не обратил внимания на то, как на его плече вспыхнул индиговым огнем и завертелся в сильнейшем волнении Гений.

– Сейчас сообразим, – повторил он и принялся рассуждать вслух: – Ну, со вторым четверостишием мне все понятно...

Лыка подошел поближе – он заметно дрожал всем телом, и его пляшущие пальцы беспрестанно теребили складку накидки на животе.

– Если чары сгорят, когда свет укажет восток, как сказано в последнем четверостишии, – спокойно рассуждал Элементаль, не обращая на ведуна ни малейшего внимания, – то, по-моему, второе четверостишие должно звучать так:

Где воды Итиль порождает исток

Воды ключевой набери.

И кинь в чашу клевера мертвый листок,

И стой в ожидании зари.

– Нужно же дождаться, "когда свет укажет восток"! – в заключение воскликнул он.

Лыка замычал, как немой, глухо и раздраженно. Элементаль лишь отмахнулся:

– Не веришь – не надо! – бросил он. – Но оно так и есть! Наверное, можно толковее, по правилам языка, расставить слова, но общий смысл фразы именно таков – ничего другого я попросту не вижу. Думай сам! Нужны: камень лал, чаша воды из истока Итили и клевер с четырьмя листками – сказано же: траурный! Четыре листка как раз таки образуют крест! Вот и все! В остальном следуй по стихотворению... – Элементаль призадумался. – Хотя в первом четверостишии, в последней фразе, возможно, требуют чего-то еще...

Лыка вновь замычал, и Элементаль, который от усталости видел уже мир в призрачном свете, завопил во весь голос:

– Ну, что не так?!

Его вопль разбудил Герона.

– Да заткнетесь вы или нет, цепи зла! – полусонно пробурчал он.

Элементаль резко вскочил на ноги, так что Гений свалился с его плеча и упал к ногам. И тотчас взмыл обратно. Элементалю все так же было не до него.

– Повтори! – попросил он Герона.

Наемник не откликнулся, потому что заснул так же моментально, как и проснулся. Впрочем, Элементалю это не очень-то было нужно.

– "Цепи зла"!.. – прошептал он со свистом. – Ну вот! Ну да! Как же я раньше не догадался! Слушай же, Лыка! В первом четверостишии ничего больше не требуют! В нем заключают суть. Знаешь, как в сонете, делают ключ! Тогда все становится на свои места. Слушай:

Из клеверной розы траурный лист

Рождает куманская степь.

И огненный лал, что от крови лучист

Порвет злополучную цепь!

Лыка недоверчиво покосился на Элементаля и увидел в его глазах ясный и чистый свет озарения. Он беззвучно прошамкал губами, повторяя текст стихотворения, после чего подошел к Пираллиде и ласково тронул ее за плечо. Девушка проснулась. Тепло улыбнувшись, ведун поманил ее в сторону. Сэр Роберт, почувствовав движение, открыл глаза, но так и ничего не сказал. Он лишь проводил взглядом Пираллиду, которая в окружении карликов-двойников, скрылась в черной чаще.

Углубившись в лес, не спящая троица остановилась на крохотной, с булавочную головку, поляне. Духи, которые были тут как тут, расположились на ветвях деревьев и сидели на них в полном молчании, словно их не существовало вовсе. Лунный свет озарял полянку, рисуя причудливые, кривые линии на стволах двух дубов, перед которыми стояли люди и на которых восседали Духи.

Пираллида никак не могла понять, зачем ее сюда привели, и только доверчиво смотрела на Лыку полусонными глазами. Меж тем ведун приступил к действиям: он достал из рукава сложенную в трубку кипу листов, зашуршал ими и зацокал языком от нетерпения. Элементаль увидел, что листы были собраны в стопку не абы как, а с известной лишь одному хозяину последовательностью. К тому же они были подогнаны по размеру и прошиты с одного края – словом, Элементаль без особо труда догадался, что перед ним было не что иное, как трактат наподобие того, что лежал у него за пазухой.

Меж тем Лыка полностью погрузился в трактат. Наконец он нашел то, что искал. Разломав трактат пополам, он протянул его Пираллиде, указав пальцем на самый верх страницы. Девушка оставалась безучастной: она смотрела на не понятный ей текст и спросонья все еще никак не могла сообразить, чего от нее хотят. Взор Лыки вспыхнул огнем мольбы – он застонал, как стонет раненный в душу человек: лишенный слов, ведун горел в огне собственного бессилия. Тогда в дело вступил Элементаль. Он нырнул Пираллиде под локоток и сам взглянул на текст.

– Так, – начал он, – заголовок если и переведет, то только Фредерик, однако, судя по рисунку, ясно, что это заговор открытия ворот в наш мир.

Лыка едва не подпрыгнул на месте от радости. А Пираллида смутилась и сделала шаг назад.

– Но... но я не смогу... – обескуражено пробормотала она.

Отрицательно замотав головой, Лыка ткнул обе руки себе в грудь, после чего раскинул их в стороны, словно пытался разорвать себя и показать всем сердце.

– У тебя есть дар, – перевел Элементаль. – Ты сможешь: все скрыто у тебя внутри.

Ведун радостно выдохнул и указал на текст.

– Читай! – перевел Элементаль.

Лыка вновь замотал головой и, выудив из рукава еще один лист бумаги, расстелил его на траве перед девушкой. Это была карта – карта не знакомой ни Элементалю, ни Пираллиде земли. Хотя если бы на их месте оказался Дикорос, он бы с болью в душе различил в ней милые сердцу изгибы Итили и родной Перунов Бор. Но рассказать о просторах Руси было некому, а потому Элементаль и Пираллида взирали на неведомую землю без особого интереса.

А Лыка спешил. Мельком он показал друзьям четыре самоцвета, один из которых положил на карту, на исток Итили, а два других бросил под каждое из деревьев: два дуба – два камня; четвертый самоцвет опустил назад в рукав. Элементаль не особо разбирался в камнях, но все же без особого труда угадал в них опал. Меж тем Лыка яростно махнул рукой на Духов, дабы они скрылись подальше и, обернувшись, улыбнулся Пираллиде.

– Теперь читай, все готово, – пробормотал Элементаль.

Девушка вздохнула и принялась читать. Ее поначалу неуверенный голос постепенно набирал силу, крепчал и вскоре птицей взвился над лесом:

"АХА.ИВА.СОНГ.ИЛИ."

Элементаль и Лыка затаились в ожидании – неизвестно было, кто из них переживал больше.

Вдруг меж древесных стволов брызнули огненно-красные искры, и их сначала поверху, а затем и понизу связали две нити света. Мгновение, и между дубов заблестела искристо-зеленая завеса. Испускаемый ею свет не давал тепла, да и тьма вокруг едва ли отступила на полшага. Облегченно вздохнув, Лыка кивнул друзьям в знак благодарности и протянул оставшуюся часть своего трактата Элементалю. Ступив в завесу, он скрылся в ней навсегда.

Когда к Элементалю вернулся дар речи, он потрогал Пираллиду за рукав и заговорил тихо, будто боясь словами вспугнуть все еще сияющую завесу:

– А, скажем, если бы у меня под рукой был опал и я бы нарисовал карту Англии, чтобы пометить на ней камнем нужное мне место, то врата открылись бы туда?

– Я не знаю. Наверное...

– А без опала ты не можешь?

– Пока нет. – Пираллида пристально посмотрела в глаза карлика. – Если тебе прискучила Арланда, ступай, чего медлишь! Там твой мир – может быть, другая страна, ну и что с того?! Как-нибудь да доберешься до своей Англии!

– Но... я не хочу... – прошептал Элементаль.

– В другую страну?

Элементаль молчал. Он шагнул вперед, и Пираллида замерла в напряжении. Но вместо того, чтобы ступить в свет, карлик нагнулся и по очереди поднял с земли самоцветы. Последовала яркая вспышка, и завеса погасла.

– Я не хочу в свой мир!.. Пока не хочу. Я хочу довести вас до Перешейка Магов! – пробормотал Элементаль. – А вот камешки нам пригодятся, чего им в лесу валяться без толка!

Глава 9

Возвратившись в лагерь, Элементаль и Пираллида без ног повалились на землю и заснули мертвецким сном – день был слишком долгим для живого человека, состоящего из плоти и крови. Гений пристроился на карлике, а Век облюбовал себе место на боку Пираллиды. Духи о чем-то перемигнулись и закрыли свои огромные глаза. В лесу два раза ухнул филин, в Стиксе плеснула рыба, а полная луна осторожно покатилась по деревьям, опасаясь пораниться об острые верхушки, – она уступала место солнцу. До полудня над лагерем стояла тишина: все спали.

Раньше всех день приветствовал Герон. Сладко зевнув, он первым делом придирчиво осмотрел свою культю и сплюнул в сторону. Он принял потерю как истинный наемник: что утеряно, того не вернуть, а левой рукой он владел клинком не хуже, чем правой; лук же он никогда не любил, считая его подлым оружием для честного открытого боя. Следом заворочались сэр Роберт и мертвец Без имени. За ними уже все остальные. Наступило время переодеться в свои одежды, и Пираллида направилась в лес, чтобы скрыться от мужских взглядов.

– Мы опять поплывем? – без особого энтузиазма осведомился Элементаль у Герона.

– Только не в воду! – раздался издалека голос Пираллиды.

– Нет, – успокоил всех Герон. – Отсюда мы пойдем пешком. Можно было бы, конечно, доплыть до озера, в которое впадает Стикс, – оно там, чуть ниже, – но лучше идти пешком.

– Я согласен с Героном, – поддержал монсеньор. – Мы пойдем вверх.

– Кстати, надо захватить рясы колдуна, – заметил Герон. – Как я уже говорил, на Перешейке Магов очень холодно.

– Лыка вновь сослужил нам добрую службу, – произнес Элементаль. – Жаль, что он ушел.

– Куда?! – хором спросили монсеньор, Фредерик и Герон.

– К себе. Вот карту оставил на память...

Элементаль не договорил, поскольку в это мгновение из леса вышла Пираллида. Подняв с кустов брошенные четки ведуна, она удивленно воскликнула:

– Смотрите, с камней опали путы! Их снова можно перебирать!

– Брось их! – вскочив на ноги, завопил сэр Роберт. – Черт их знает, что таят в себе эти колдовские четки!

– Нет, я возьму их с собой, – упрямо заявила Пираллида. – В конце концов я тоже понемногу становлюсь колдуньей!

– О Боже! – простонал сэр Роберт. – Такое ощущение, что в этой стране живым больше нечем заняться, кроме как поганым колдовством!

– Все правильно, – отозвалась девушка. – Кто-то же должен позаботиться о вас, мертвых!

Сэр Роберт в беспомощности тряхнул волосами. Элементаль, которого весь диалог искренне позабавил, тотчас выдал вирш:

"И превратилась в полнолунье

Девица в рыжую колдунью!"

– Почему в рыжую?! – Подхватив прядь волос, Пираллида поднесла ее к глазам.

– Он шутит, красавица, – промурлыкал сидевший на девичьем плече Век. – Он начитался глупых сказок – не верь ему.

Сэр Роберт окинул взором друзей и, дождавшись тишины, твердо объявил:

– Собираемся и идем! Впереди – долгая дорога, а у нас много врагов.

– Это точно, – едва слышно присовокупил Фредерик.

Элементаль вздохнул и посмотрел на небо. В синеющей выси кружились птицы, отсюда, с земли, казавшиеся темными черточками на полотне неизвестного художника. Было тихо и спокойно.

Три дня и три ночи путешественники продвигались вверх, к Перешейку Магов. Их путь извилистой лентой пролег сквозь девственные горные леса, обогнул кручи, ощерившиеся на мир остриями каменных глыб, и наконец достиг облаков. Стало заметно холодней, и вскоре первый снег захрустел под ногами друзей. Однако они упорно шли дальше, взбираясь все выше и выше, к самому небу. Холодные краски пейзажа насыщали цветом только многовековые сосны, раскинувшие шатры крон над белым безмолвием Перешейка Магов... Укрывшее землю тонкое снежное покрывало, вначале так легко расползавшееся под подошвой, постепенно превратилось в толстую мягкую перину, под которой уже трудно было отыскать следы жизни. Чернота осыпавшихся склонов и белизна снега слагали удивительную шахматную доску, над которой, в задумчивости склонив голову, сидела природа и по которой, следуя за судьбой, двигалась маленькая группа людей под предводительством карлика Элементаля.

Одетые поверх одежд в рясы, люди походили на монахов. Укрываясь от ветра, они шли вперед, почти уткнувшись в спины друг друга и спрятав лица в капюшоны, отчего казалось, что они коротают путь в долгой молитве. Собственно, так оно и было, только мольбы их ветер разносил в разные стороны: мудрые слова сэра Роберта неслись к Богу, а простые просьбы Фредерика кружились тут же, у самых ушей природы. И природа вняла им... К вечеру третьего дня путешественники вошли в ущелье, дно и склоны которого облюбовали тысячи сосен, – здесь было уютней и значительно теплее, чем на доступных всем ветрам открытых горных кручах. Путь наверх был один – по дну ущелья. Это было опасно, но никак иначе достичь вершины было невозможно. Друзья решили устроиться на ночлег.

Утром, после небольшого совещания, цепочку идущих вверх возглавил Герон, а замкнул сэр Роберт. Путешественники продолжили путь почти бегом. Где-то на середине дороги Герон откинул капюшон и прокричал остальным:

– Тут... Помните, я рассказывал, как Торнтон заморозил мертвеца из Олина! – Неожиданно голос Герона дрогнул. – Вот он!

Монсеньор Без имени рванулся вперед и через мгновение стоял уже рядом с наемником. Тот указал рукой на ледяную глыбу, но мертвец лишь посмотрел на него недоумевающим взглядом: под слоем снега не угадывалось ни одного человеческого очертания. Тогда Герон сделал шаг вперед и смахнул с глыбы снег.

Зеленые глаза монсеньора Без имени вмиг затуманились чернотой ночи – из-под ледяной корки на него остекленевшим взором смотрел человек... И глухой, протяжный, как сама боль, крик взорвал спящее ущелье и эхом заметался в его склонах. Забившись в конвульсиях, монсеньор Без имени стал оседать на снег. Герон, закрыв собой глыбу, поспешно подхватил его под мышки и сжал в железных объятиях. Монсеньор попытался вырваться, заметался, задергал головой и заскрежетал зубами, но Герон не ослаблял хватку, и монсеньер стал затихать, – замерев в руках наемника, он уткнулся носом в его рясу. Понемногу конвульсии сменила мелкая дрожь, а вскоре исчезла и она. Оторвавшись от груди Герона, мертвец Без имени заговорил:

– Это... это... – Его голос сорвался, и никто из окружающих так и не услышал имени замороженного. – Он был моим другом. Он тоже был из Италии, с моей родины моря и оливок... Он так мечтал увидеть снег...

Герон ослабил хватку, но не стал выпускать мертвеца Без имени из своих рук: почти волоком он потащил его подальше от ужасного места. Впрочем, монсеньор не нуждался в няньках: не прошли они в обнимку и пяти шагов, как он вырвался из рук наемника и первым припустил бегом. Друзья последовали его примеру: ущелье потеряло для них всякую красоту – они спешили поскорее покинуть каменную западню.

Белые брызги вылетали из-под ног людей и, искрясь на солнце, вспыхивали миллионами снежинок, пока они в едином порыве мчались по дну ущелья. Элементалю даже начало казаться, что их бегу по бесконечной белизне не будет конца. Весь его романтизм утонул под хлопьями снега: он клял его глубину, ругал слепящую глаза белизну, но, не смотря на то, что ему приходилось весьма туго, не отставал от остальных ни на шаг.

У самого выхода из ущелья путешественники замедлили свой бег, перешли на быстрый шаг, а вскоре и вовсе остановились, следуя примеру Элементаля. Меж тем вырвавшийся вперед карлик замер на месте отнюдь не от усталости – его удивило поведение Духов. Возникнув на его пути в десятый, а то и сотый раз, они теперь ни за что не хотели убираться прочь.

– В чем дело? – обращаясь к Духам, пробасил из-за плеча карлика Герон.

Элементаль был хитрее: он задал тот же вопрос Гению, поскольку доверял ему больше, чем Веку. Однако хитрость его не прошла – ответил ему именно Век:

– Все, брат Элементаль... прибыли.

– Куда?

– Не куда, а к чему? – мягко поправил Гений. – Почувствуй разницу.

– Почувствовал! – Элементаль начал закипать. – Так к чему прибыли?!

– Дальше владения Магов, – объяснил Век и тотчас поправился: – бывшие владения. – Он взмыл над людьми. – Здесь начинается Перешеек Магов – мы находимся почти на самом верху горной цепи. По этой земле разлился гнев Высшей Силы.

– Что это значит? – опасливо поинтересовался Фредерик.

– Например, мы, Духи, не можем находиться на этих землях, – сообщил Век, и тут его как назло окрылила велеречивость. – Потому как если мы переступим границу – она там, где начинается ущелье, от вас два десятка шагов вверх, – то произойдет ужасное. Нет, не вру! Просто ужас что произойдет! Мы лишимся Вечной энергии, мы пропадем – мы исчезнем! – Глаза Духа округлились от страха. – Я не могу пропасть!

Гений не стал тратить столько слов.

– Мы будем вас ждать на другой стороне Перешейка Магов, – спокойно сообщил он. – Мы перелетим горы через непреступные для человека места... – Взмахнув ресницами, словно крыльями, Гений взмыл вверх и полетел к соснам. – Да, и помните, на этих землях не действует магия. Это все, что мы знаем. До свидания!

И Духи скрылись за деревьями. Пираллида до последнего момента провожала их взглядом, а когда зелень сосен окончательно поглотила индиговую и желтую краски, тяжело и протяжно вздохнула – так, как будто из ее жизни навсегда исчезло нечто великое и весомое. Остальные не произнесли ни слова. Один сэр Роберт обнял девушку за плечи и, склонив голову к ее плечу, зашептал ей в ухо что-то нежное и успокаивающее. Общая тоска не запустила свои лапы только в душу Герона. Наемник взирал на все происходящее свысока: он привык к расставаниям – они давно уже не бередили его сознание.

Элементаль все еще продолжал тоскливо шмыгать носом, когда Герон вскинул руку вверх и тревожно крикнул:

– К нам гость!

Все разом обернулись к наемнику и стали пристально всматриваться в очертания всадника, спускавшегося к ним с восточного склона ущелья. Тревожно щелкнул вынутый из ножен меч сэра Роберта – он, как и остальные, узнал всадника, ибо не узнать Дикороса было невозможно.

Глава 10

Огромный, в короткой шубе светло-серого меха и мохнатой шапке, почти скрывавшей бездонно синие славянские глаза, Дикорос был само спокойствие и уверенность. Он никуда не торопился и ни за чем не спешил – он знал, что в этом мире стоит уважения; он верил в судьбу, а потому ни разу даже в мыслях не упрекнул ее в жестокосердии. И гнедой рысак под ним был ему под стать: играя буграми мышц, он вышагивал по круче размеренно и ровно, словно видел сквозь толщу снега малейшие земляные неровности.

На какое-то мгновение Дикорос скрылся за соснами – возник вновь и вот уже был в двух десятках шагов от стоящих плотным кольцом друзей. Сэр Роберт выступил вперед, за ним последовал Фредерик, занявший место по правую руку, а за ними и Герон, вставший слева от крестоносца. Никто не произнес ни слова. Только скрип снега под копытами гнедого рысака Дикороса нарушал покой сонного ущелья.

Славянин приближался. Уже можно было разглядеть шрамы на его щеках и иней, покрывший выбившиеся из-под шапки кудри. Наконец он легонько тронул поводья, и послушный конь замер, не дойдя до сэра Роберта трех шагов.

– Я пришел с миром, – пробасил Дикорос, и вырвавшееся из его рта облако пара еще более оснежило кудри.

– Говори... – недоверчиво процедил крестоносец.

– Я пришел с миром, – повторил Дикорос и, помолчав, продолжил: – Это я помог бежать карлику, девушке и монсеньору Без имени из лагеря лесных бродяг. И это я переписывал слова из магической книги Лыки и подбрасывал их вам.

Дикорос замолчал. Чувствовалось, что что-либо объяснять, а тем более доказывать было не свойственно его замкнутой натуре: он мог требовать повиновения, мог надсадно командовать, атакуя противника, мог, в конце концов, рассказывать удивительные истории из своей и чужой жизни. Но доказать свою правоту было свыше его сил – он верил людям и считал, что они должны платить ему той же монетой. Поэтому он молчал. Кружащийся снег падал на его мохнатую шапку, скрывая под собой ее черный мех.

В отличие от остальных, Элементаль поверил Дикоросу сразу и бесповоротно. Обогнув друзей, он подошел вплотную к всаднику и, потерев раскрасневшийся от холода нос, заговорил дружеским тоном:

– Меня зовут Элементаль, – не без гордости заявил он.

– Я знаю.

– Стало быть, познакомились... Так сказать, лицом к лицу. – Карлик немного помедлил, вновь потер нос, после чего спросил напрямик: – О какой такой магической книге Лыки ты толкуешь, Дикорос?

– Ты замерз... – вместо ответа произнес славянин.

Элементаль растерялся, засопел, и в воздухе снова сгустилось молчание. К говорящим приблизился сэр Роберт – его меч так и не нашел покоя в ножнах. Крестоносец держал его в руках и был готов ко всему.

– Мы не привыкли к таким холодам! – воскликнул он. – Это твоя погода, наверное, такая, как на Руси, правда, Дикорос?!

– Да, как на Руси... – Голос славянина дрогнул.

– Но здесь не Русь! – Крестоносец продолжал буравить Дикороса взглядом, словно пытаясь угадать, какие мысли скрывает тот за твердым и ясным взглядом голубых глаз.

– Да, здесь не Русь... – эхом откликнулся Дикорос. – Собственно, об этом я и пришел поговорить. Но он, – Дикорос повел головой на Элементаля, – замерз. Так недалеко до беды.

– Что ты хочешь предложить? – спросил сэр Роберт.

– За моей спиной пещера. Когда-то мы с Торнтоном останавливались в ней. Если развести огонь, в пещере будет очень тепло.

– Понятно, – пробормотал сэр Роберт, продолжая все также упорно смотреть в глаза славянина. – Но я не доверяю тебе, Дикорос. Может статься, нас ждет западня!

Дикорос повел плечами; по шраму на его левой щеке скользнула судорога, а следом, на миг закрыв глаз, опустилось и веко – он словно услышал нечто, задевшее его до глубины души.

– Но он замерз, – только и смог произнести Дикорос.

Элементаль решил, что настало его время прекратить никчемную беседу. Схватив рысака под уздцы, он сказал, как отрезал:

– Веди, Дикорос! Нам нужно тепло и сытный обед.

Славянин расцвел в широкой улыбке и едва заметным движением сапога развернул коня. Утопая в снегу, они двинулись вверх по склону. Было удивительно видеть, как маленький человечек ведет под уздцы большого коня, на котором восседает огромный всадник. Пираллида усмехнулась и, еще глубже укутавшись в капюшон рясы, направилась вслед за ними. Остальным ничего не оставалось делать, как присоединиться к ней.

Дикорос не соврал. Огонь очень быстро вытеснил из пещеры холод и сырость и насытил ее чрево животворящим теплом. Каменные своды, давно позабывшие, что такое пылающий очаг, словно раздвинулись в стороны, отчего пещера стала казаться еще просторней и уютней. Налипшие на сводах наплывы льда засочились влагой, и капли талой воды побежали по округлым глыбам вниз, к гладкому каменному полу, где соединились в один общий ручей, который журча устремился в самый дальний закоулок пещеры. Там он исчезал в скальной трещине, и дальнейший его путь пролегал уже под землей.

Герону каменный мешок не понравился с первого взгляда. Он начал бурчать что-то про подходящий для его костей склеп, но был оборван Фредериком, который справедливо заметил, что в склепах так вкусно не пахнет. Бывший конюший жарил только что добытую куропатку, и по пещере разносился бередящий желудок аромат. Герон пробурчал еще что-то, но в конце концов затих, уставившись на истекавшее жиром мясо птицы. Все остальные тоже не сводили с готовящегося блюда алчущие взоры. Все, кроме Элементаля, – он сидел рядом с Дикоросом и изнемогал от любопытства. Но Дикорос молчал, а потому Элементаль повторил свой вопрос о магической книге Лыки.

– Ее украл Торнтон, – просто сообщил славянин.

– Но разве такому магу, как Лыка, нужна книга?! – изумился Элементаль.

– У всех магов есть книга.

– Но Лыка... он же... он же такой маг, что слов нет!

– У всех магов есть книга, – повторил Дикорос. – Память ненадежная штука.

Голос Дикороса постепенно становился мягче, и у Элементаля сжалось сердце в тайной надежде, что тот все-таки разговориться и перестанет ограничиваться одной фразой. Так оно и вышло. Прокашлявшись, Дикорос повел речь тихо и мягко, словно рассказывал сказку для ребенка:

– Все началось давно, еще там, в норманнских лесах. Торнтон что-то задумал, и Лыка был призван помочь ему в исполнении его желания – что они затеяли, я не знаю, нам, Чертовой дюжине, об этом не говорили. – Дикорос махнул ручищей в сторону Герона. – Он может подтвердить мои слова... Потом они разругались, стали врагами, но Торнтон – хитер, как змий! Он встретился с Лыкой в последний раз, якобы помириться, а сам, воспользовавшись возможностью, украл его магическую книгу и убежал, чтобы возвратиться позже с наемниками и убить его. Нас тогда было пятнадцать – Пятнадцать воинов войска Торнтона. Торнтон решил, что для того, чтобы убить Лыку ему вполне хватит двоих. Но Лыка устроил ему достойную встречу: он свел наемников с ума, а сам Торнтон едва унес ноги. На следующую ночь мы, теперь уже Чертова дюжина, выступили всем отрядом... Лыка открыл врата и ушел в Арланду. За ним сюда пришли и мы...

– Это я знаю. Расскажи о книге?!

– Здесь Торнтон встретил Сатура. Они быстро нашли общий язык: Торнтону нужна была магия, а Сатуру – знания, дабы творить эту магию. Заполучив магическую книгу Лыки, Сатур возликовал. Но радость его очень быстро сошла на нет, потому что Лыка принес с собой славянскую магию, в которой Сатур ничего не понимал. К тому же он оказался слабым магом – в нем нет той силы, которая скрыта в Лыке. Все, на что хватило Сатура, это несколько десятков слабых заклинаний, вроде беспробудного пьянства или хромоты верного коня.

– Но он же сумел что-то сделать с Лыкой?! – вскричал Элементаль.

– Да. И это заслуга Торнтона...

В этот момент в пещеру ворвался сэр Роберт. Молниеносно выдернув меч, он уставил его острие в шею Дикороса. Славянин оборвал фразу, но продолжал оставаться таким же спокойным, будто бы ничего не произошло.

– Там! – Сэр Роберт задохнулся от гнева, а, выдохнув, закончил одним словом: – Торнтон!

Часть пятая

Меч и магия