Текст книги "Орден мандрагоры, или дорогами страны Полной Луны (СИ)"

Автор книги: Леонид Смелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 1

В пещеру, дыша снегом и сыростью, прокрался холод. Умиротворяющие языки пламени в мгновение ока опали, и по углям в тревоге, как загнанный зверь, заметался ярко-бордовый жар, от которого на сводах высветились сумеречные картины теней. Прямо над очагом растопился лед, и на угасавший костер одна за другой стали капать крупные капли.

Сковавшее людей напряжение достигло предела. В полнейшей тишине резко и хлестко, словно удар бичом, хрустнула, разломившись пополам, обглоданная кость во рту Герона. Выплюнув костяные осколки, он заскрежетал зубами. Все остальные пришли в движение – они знали, что означает этот скрежет: Герон был готов к кровавой схватке. Не сделал ни малейшего движения лишь Дикорос – сэр Роберт удерживал меч у его шеи и медлил, не решаясь нанести смертельный удар.

– Так это все-таки западня! – твердым голосом заявил он.

– Я буду драться вместе с вами, – спокойно отвечал Дикорос.

– Не верю!

– Я буду драться вместе с вами, – повторил Дикорос.

В сэра Роберта будто черт вселился: он топтался на месте, делая по шагу то вправо, то влево, и глаза его горели так, что, казалось, могли высечь искру из камня. Будучи не в силах больше сдерживать себя, он закричал во весь голос:

– Ты не сказал Элементалю главное: почему?!

– Почему драться вместе с вами? – переспросил славянин.

– Нет! – отмахнулся сэр Роберт. – Почему ты вообще пришел к нам?! Что тебе надо, Дикорос?! Рассказывай быстрее – у нас нет времени!

Дикорос опустил глаза и тихо ответил:

– Я хочу домой... Сделать это может только Лыка. Поэтому, пока не видит Сатур, я выписывал заклинания из магической книги Лыки и подбрасывал их вам. Я хотел, чтобы Лыка вновь обрел силу и смог открыть мне дорогу домой, на Русь! – Дикорос захрипел, словно ему внезапно стало мало воздуха. – Мне надоели чужие леса, реки и... и люди – да, цепи зла, и люди! Я устал быть наемником. Я хочу домой!

– Но ты ведь такой же, как я! Кроме как воевать, ты ничего больше не умеешь!

– Даже воевать лучше за родину... с именем Господа на устах.

–...с именем Господа на устах, – эхом откликнулся сэр Роберт и отнял меч от горла Дикороса. – Выходим! – скомандовал он. – Мы будем биться, и даже если нам суждено принять смерть здесь, в этой стране, где над головой всегда светит полная луна, примем ее достойно, ибо Бог над нами один!

Не прошло и мгновения, как маленький отряд был уже на ногах. Следуя за сэром Робертом, Герон, Фредерик и Дикорос выскочили из пещеры и замерли перед входом, жмурясь от слепящего белого снега. Дикорос, который первым обрел способность видеть, окинул взором окрестности. Он вознес руку вверх, указывая на противоположный склон, и удивленно произнес:

– Это не Торнтон, сэр Роберт. Это Сатур!

Крестоносец не ответил – он пропустил слова славянина мимо ушей, ибо его больше интересовала черная точка, стремительно летящая вниз по дну ущелья. Вскинув меч, он указал друзьям на то, что приковало его взор.

– Вон он, Торнтон! Даю слово, что он скачет за подмогой.

Герон вновь заскрежетал зубами и, чертыхнувшись, обратился к Дикоросу:

– Надо догнать его! У тебя конь, славянин, – дай его мне!

И Герон рванулся вперед, но Дикорос удержал его за плечо.

– Ты не справишься один... Тем более с одной рукой.

– К дьяволу! – Герон попытался расцепить впившиеся в его плечо пальцы, но это было выше его сил – железную хватку Дикороса расковать было невозможно. – Отпусти! Я догоню и задержу его!

– Ты умрешь!

– Я задержу его до вашего прихода!

– Ты умрешь...

Оба наемника разом замолчали и вперили друг в друга огненные взоры; в голубых, как небо, глазах Дикороса царила рассудительность – он был спокоен, в то время как в сером тумане зрачков Герона плясали огни бесшабашной решительности и отваги. И не известно, чем бы закончилась стычка между ними, если бы не Фредерик. Его меньше всего занимали словесные перепалки – он, не отрываясь, следил за Сатуром, а потому его негромкая фраза тотчас возвратила всех в реальность:

– Лучше взгляните на мага!

Дикорос и Герон расцепились. Тем временем подошедший к Фредерику Элементаль с шипящим свистом выдохнул:

– Колдует...

И действительно, стоящий на возвышении Сатур скинул шубу, вознес руки к небу, после чего стал не по-человечески быстро перебирать пальцами в воздухе, соприкасая их друг с другом в одной ему известной последовательности. Рисуя причудливые узоры, его ладони порхали, подобно птицам. Кружащиеся хлопья снега поначалу обволакивали их, но затем завертелись кругом, образовав вокруг ладоней мага белый искрящийся шар. Дальше последовала вспышка иссиня-черного света, наполнившая снежный шар тенями, – и свет этот, оторвавшись от ладоней, скользнул вниз, к ногам мага. Мгновение, и Сатур исчез... чтобы возникнуть вновь в пяти шагах от Герона с Дикоросом.

– Вы хотели кого-то задержать? – елейным голосом осведомился Сатур у наемников и, не дождавшись ответа, продолжил, звеня металлом в горле: – Нет, друзья мои, это я задержу вас здесь! По-моему, из этой пещеры выйдет царственный склеп для всей вашей компании... – Он усмехнулся. – Если только Торнтон не решит вас заморозить – ты же знаешь Торнтона, Герон, у него черные фантазии.

Пока Сатур говорил, Элементаль с омерзением рассматривал его пушистые седые бакенбарды, сбегавшие по кривым скулам с совершенно лысого черепа до уголков рта, и ему все больше хотелось растерзать этого человека, лишить его смысла жизни и предать огню. Тело карлика аж свело судорогой от могучей силы, наполнившего его желанием совершить убийство. Он едва сдерживал себя, не понимая, откуда в нем родилось столь жестокое и всеобъемлющее вожделение крови. Мелкими шагами Элементаль попятился назад и скрылся в пещере.

Меж тем желание убить Сатура, по-видимому, испытывали все, стоящие у входа... И Герон не стал себя сдерживать: выхватив клинок из ножен, он с криком рванулся на мага.

Сатур только того и ждал: он вскинул ладонь, скрылся в иссиня-черном свете и тотчас исчез, возникнув вновь в стороне от того места, где стоял ранее. С разбегу наткнувшись на невидимую преграду, Герон охнул и без чувств повалился в сугроб; его косички черными брызгами оросили белое покрывало снега.

– Не советую приближаться! – издалека прокричал Сатур.

Сэр Роберт покосился по сторонам и, не обнаружив Элементаля, решил завязать беседу: если карлик что-то затеял, рассудил он, необходимо выиграть время.

– Я вижу, ты – сильный маг, Сатур, – громогласно начал он, – а мне рассказывали обратное.

– Чушь! С каждым днем я становлюсь все сильнее!

– Заметно.

...Пробравшись в пещеру, Элементаль подхватил суму и достал древнюю рукопись, отданную ему Лыкой. Он весь дрожал от нетерпения, отчего злился и едва не разрывал слипшиеся от ветхости листы.

– Ну, здесь же! Где же оно, черт возьми! – Его голос срывался, переходя от свиста к шепоту.

Пираллида, выхватив из костра горящую головню, поднесла ее к рукописи, чтобы Элементалю было легче найти нужное заклинание. Она стала гладить карлика по волосам, и он постепенно пришел в себя, хотя движения его оставались все такими же нервными и суетливыми.

– Ага, вот, нашел! – Он повернулся к Пираллиде. – Нас спасет только Лыка. Вот оно, заклинание обращения к дружественному магу. – И задался вопросом: – Лыка – нам дружественный маг?

– А если он все еще ничего не может сказать? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– То есть как это не может?! – взвился Элементаль. – Ты полагаешь, я плохой стихотворец?.. Такой, что не может вставить две строчки в стихотворение?!

– Успокойся, милый Элементаль, я тебе верю.

– Ну, то-то! Обращаюсь. – И Элементаль зашептал начальные строки заклинания:

"ЭЛАВК.РАОБ.ВИШИ.АХА..."

С последним "АХА" Элементаль закрыл рукопись и замер в ожидании... Но ничего не произошло.

Глава 2

В пещере мало-помалу начал сгущаться сумрак. Последние дрова в очаге догорали, угли покрывались седым пеплом, и спрятавшаяся на время в углах тьма, стала пухнуть, как на дрожжах, закрывая собой каменные своды. Элементаль и Пираллида сидели, прижавшись друг к другу, чтобы сохранить тепло. Снаружи до них доносился разговор сэра Роберта и Сатура, но разобрать, о чем именно они говорят, было невозможно: подхватив человеческую речь, эхо ударялось о стены пещеры и разбивало фразы на слова, а слова – на слоги. Эхо любило играть со звуком, но, заигравшись, упускало смысл сказанного.

Горестно вздохнув, Элементаль прочитал:

"Эхо повторяло слова его вслух,

И спятил с ума потихоньку пастух!"

Все замерло. Элементаль почувствовал, как острые коготки Пираллиды впились ему в плечи. Ее воркующий голос вдруг обрел твердость и зазвенел тетивой:

– Ты пал духом, Элементаль! Битва еще не проиграна. Мы заперты, но мы живы. Если уж ты взял себе имя Элементаль, действуй – не сиди! Мой отец отдал тебе трактат, потому что, один раз посмотрев в твои глаза, он понял, ты доведешь!

– Ему-то от этого какой прок? – буркнул Элементаль.

– Он не довел своих мертвецов, но если ты – тот человек, кому он отдал трактат, – доведешь их, он будет свободен.

– Всюду корысть... А, между прочим, в тебе тоже скрыта сила! – Карлик в порыве тряхнул пачкой листов. – Держи вот трактат, изучай!

– Но я не могу творить черные заклинания. Мой путь – стать Высшим Магом. Если я сотворю хоть одно черное заклинание – все пропало: я уже не смогу стать четвертой, и дочери Стражей Границ не образуют магический квадрат, и Арланда погрязнет в хаосе, и смерть поселиться в ее городах! Только ты можешь помочь Арланде!

Шумно вздохнув, Элементаль вырвался из девичьих объятий. Он вскочил на ноги, схватился за голову, закружил вокруг тлеющего костра – тихие стоны взлетели к пещерному своду и замерли там, прикоснувшись к холодному льду. Неожиданно, резко остановившись, Элементаль оторвал руки от глаз и закричал:

– Огня!

И сам же, подобрав пару веток, швырнул их в костер. Через мгновение он уже сидел над разгорающимися углями и вслух произносил заклинание огня, стараясь запомнить его как можно скорее...

Меж тем там, у входа пещеру, сэр Роберт растрачивал свое красноречие на Сатура. Он не мог говорить спокойно, его сжигала ненависть к этому чернокнижнику, но, силясь сдержать себя, он все спрашивал Сатура о магической силе и подолгу выслушивал его самовосхваления. А время уходило, и все, кто были в пещере и около, понимали, что очень скоро сюда прискачет Торнтон с наемниками и тогда наступит конец...

– Гори же ты огнем, Сатур!

Сэр Роберт, оборвав фразу на полуслове, оглянулся на крик – в чернеющем зеве входа в пещеру стоял Элементаль. Ветер рвал и метал волосы на его непокрытой голове, и их пряди хлестали по лицу карлика, отчего его щеки, обретшие твердость скалы, алели цветом ночного костра; кустистые брови, образовав тяжелую складку, нависли над глазными впадинами, откуда на мир угрюмо и жестко взирали два черных бездонных зрачка. Если бы кто-то захотел увидеть гнев во всем его испепеляющем ужасе, ему стоило только взглянуть на Элементаля, чтобы понять, как всесилен и беспомощен человек в гневе. Стоящие у пещеры как-то разом, все вместе, вдруг почувствовали эту силу: они разом поежились, будто их внезапно обдало леденящим дыханием смерти, и отступили на шаг назад.

Меж тем губы карлика пришли в движение, и по ветру полетели первые обрывистые слова заклинания. С последним "АХА" в ладони Элементаля вспыхнул огненный шар, который стал разрастаться в размерах, охватив руку по самый локоть. Переборов себя, сэр Роберт оторвал взор от бездонных глаз карлика и перевел его на Сатура – колдун трепетал, но было не понятно, что послужило тому причиной: сброшенная шуба или ощущаемая всеми магическая сила карлика. Тем не менее он продолжал оставаться на месте и, видимо, не спешил скрываться, – со змеиным спокойствием взирая на происходящее, колдун ожидал последующих событий; он потирал пальцы, между которых, то исчезая, то возникая вновь, прятался иссиня-черный комочек света.

Со свистом в горле еще раз выдохнув "АХА", Элементаль вскинул огневеющую руку – и в Сатура полетел пылающий шар. В тот же миг Сатур вознес руки вверх, дремлющий свет в его пальцах разгорелся с новой силой, соединив ладони тонкой мерцающей нитью, которая в мгновение ока развернулась в завесу, скрывшую его за собой. Пылающий шар почти достиг этой завесы, когда она резко спала и стало видно, что Сатура за ней уже нет – колдун исчез и возник вновь в пяти шагах от прежнего места... Шар угодил в сугроб, взметнув в воздух совершенно круглый сноп искрящегося снега. Налетевший порыв ветра в одно мгновение разорвал его на части, белые хлопья посыпались вниз, и в их шорохе заплясал ехидный утробный смех колдуна.

– Волчонок решил поиграть с матерым волком! – прокричал Сатур.

– Да! – возопил Элементаль и метнул в колдуна второй пылающий шар.

Все повторилось – и все было напрасно: Сатур оставался неуязвим, и его смех, разрастаясь все больше и больше, заполнял пространство ущелья.

Осознав свою беспомощность, Элементаль испустил надсадный вопль и рухнул на колени, уронив голову вниз. Огонь вокруг его руки стал съеживаться, пока не достиг размера горошины, которая, покатившись по линии сердца на дрожащей ладони, каплей скользнула между пальцами и, не долетев до покрывала снега, исчезла. Карлик хрипло вздохнул и зябко повел плечами. Все увидели, что он стал еще меньше, – казалось, из него мгновенно высосали все жизненные соки.

Тотчас с разных сторон к Элементалю одновременно поспешили сэр Роберт и Дикорос. Пока они приводили карлика в чувство, Фредерик и мертвец Без имени встали перед ними плечом к плечу, закрыв происходящее за их спинами от змеиного взора Сатура... Друзья не заметили, как по скальным выступам входа в пещеру заструились тонкие ручейки искристо-зеленого света.

Ручейки резво текли по округлым камням и обволакивали острые грани, пока не достигли дна пещеры, где, соединившись в темноте входа, разлились небольшим озерцом. Пираллида как зачарованная смотрела на все происходящее, будучи не в состоянии выговорить ни слова. Изо всех только она одна заметила разгорающуюся магию, древнюю, как само мироздание, и безграничную, как вечность. В серых девичьих глазах вспыхнули искры – она ощутила, как по кончикам пальцев застучали десятки горячих иголок, и мягкое пьянящее чувство тепла заскользило по ее спине, перекинулось на шею и плечи и соткалось в черных волосах, наполнив сознание чувством собственного величия. Дыхание девушки сбилось – она уже не осознавала, что происходит с ней и вокруг нее: она не увидела и не услышала того, что случилось позже.

Меж тем от ручейков взметнулись всполохи света, и неровный от выступов овал входа в пещеру закрыла искристо-зеленая завеса. Увидевший ее первым Сатур поперхнулся собственным смехом; бившая его дрожь тотчас усилилась, ибо уже не холод, а страх стал ее причиной, – страх слабого перед могуществом сильного.

Заметив испуг в глазах колдуна, Фредерик резко обернулся и замер в растерянности. Его хватило только на то, чтобы прошептать друзьям: "Смотрите!" – указать куда именно, он уже не смог. Впрочем, по его глазам все было понятно и без указки. Друзья обернулись...

Словно дождавшись, когда же на завесу обратят внимание, из нее вышел Лыка.

Ведун кивком головы поприветствовал путешественников, остановив свой взор только на Элементале, с лица которого все еще не сошла болезненная маска беспомощности. Он едва заметно улыбнулся ему одними губами и посмотрел поверх головы Фредерика вдаль – на Сатура. Обращенные к колдуну слова Лыки отливали набатным колокольным гулом и катились по снегу, подобно первым снежным грудам, за которыми следует всепоглощающая лавина:

– Сатур... Сатур! У волчонка хорошие задатки, а вот ты, как был мелкой бестией, способной только на то, чтобы наслать хворь на коня, так и остался! Ты занялся не своим делом, изгнанный из Помпеи вор! Твое ремесло чистить карманы, а не повелевать не подвластными тебе силами!

Колдун завертел головой, словно пытаясь отогнать прочь режущие ухо слова, и вскинул ладони вверх – вокруг его пальцев вновь вспыхнуло иссиня-черное облако. В тот же миг Лыка резким движением выбросил вперед левую руку, и Сатура пронзила тонкая стрела зеленого света. Иссиня-черное облако в ладонях колдуна взорвалось копотью, седой пепел обрушился вниз, к ногам и выжег около них снег, вычертив на черной земле круг. Сатур рванулся в сторону, но, наткнувшись на невидимую преграду, отступил назад. Лыка не умолкал:

– Будь же вежлив, Сатур! Я не смогу разговаривать с тобой, если ты будешь прыгать от места к месту, как горный баран.

Колдун оставался недвижим: он понял, что ему ни за что не переступить наложенного Лыкой магического круга. И все же нашел в себе силы прокричать Лыке в ответ:

– Но однажды я все-таки победил тебя, славянское отродье!

– В том моя вина... – Голос Лыки смягчился. – Я сам дал Торнтону подсказку, как можно победить сильных магов. Ты лишь воспользовался ею. Да, сильные маги, возгордившись от собственного всемогущества, забывают о мелких заклятиях – им подавай что-то большое, что достойно их величия. Увы, и я был таким... В мелочах есть слабость силы. Таков уклад.

Из завесы света выступила Пираллида и, молча приблизившись к Лыке, протянула ему четки. Казалось, девушка не в себе: ее плавные скользящие движения наводили на мысль о том, что она спит наяву. Встав рядом с ведуном, она замерла и сомкнула веки, как будто вновь погрузилась в дрему.

Приняв четки, Лыка неожиданно запустил их в направлении Сатура, и они, пролетев большое расстояние, повисли на плече колдуна. Сэр Роберт чертыхнулся: полет четок был точно вычерчен по прямой линии, словно для них не существовало никаких законов природы. "Пора бы уже научиться, ничему не удивляться", – про себя рассудил он и сквозь одежду потрогал крест на груди.

Все так же обращаясь к Сатуру, Лыка продолжал:

– Насылаю на тебя заклятие "Тысячи слов"! – трубил он. – Теперь ты считай слова и отщелкивай камни! Когда ты привяжешь к веревке все камни, ты смолкнешь навек, ибо тебе не дано разрушить это заклятие! Ты будешь бессловесным колдуном, и, поверь мне, для нас нет ничего страшнее – я испытал это на себе. Не иметь возможности прочесть заклинание – это смерть. – Лыка повернулся к Пираллиде. – Ты ничего не хочешь сказать, моя девочка?!

Пираллида протянула ведуну ладонь, и тот принял ее, бережно сомкнув поверх узловатые пальцы.

– От имени Юга квадрата Высших магов повелеваю: убирайся к себе в Помпеи, Сатур! – воскликнул Лыка. – Докажи людям, что ты можешь жить по совести. Только помни: у тебя всего тысяча слов. Прощай, здесь тебе не место!

Едва было произнесено последнее слово, как Пираллида вскинула голову вверх; ее одежда заискрилась голубоватым светом – она стала постепенно темнеть и вскоре налилась лучезарной синевой, скрывшей в своей глубине девичьей тело. Над искрящимся облаком оставалась только голова Пираллиды с взмывшими вверх волосами. Не отнимая ладони, Лыка выставил вперед левую руку, из которой тотчас вырвался сине-зеленый огненный шар. В мгновение ока он долетел до Сатура и врезался ему в грудь. Последовала вспышка, а когда мерцающий туман рассеялся, стало видно, что Сатур исчез. Не оставалось сомнения, что он отправился на свою родину, в Помпеи.

Глава 3

Некоторое время все как зачарованные смотрели на то место, где только что стоял Сатур. Для того чтобы поставить точку в магическом действе и возвратить всех к реальности, Лыка намеренно громко прокашлялся и, обращаясь к Элементалю, несколько жестко осведомился:

– Так это ты, близнец, чародейством вызывал меня?!

На лице карлика отразилось недоумение: он не понимал, откуда взялся столь резкий тон. Кивнув в рассеянности, он, однако, не смог промолчать и заговорил бойко, будто посыпал горохом:

– Вызывать-то вызывал, но прошло столько времени – мы едва живы остались!

Лыка просто-таки опешил от подобной наглости: не смотря на то, что день был в самом разгаре, в его глазах сверкнуло отражение луны, и щека дернулась три раза в нервном тике.

– Что?! – вскрикнул он.

– Мог бы и побыстрее... – пролепетал севшим голосом Элементаль.

– Да известно ли тебе, начинающий маг, что все не так просто, как кажется на первый взгляд! – Зрачки Лыки расширились от гнева. – Да как у тебя хватило наглости вызывать меня сюда, на границу Мортвилля и Перешейка Магов. Да кабы я не был тебе обязан снятием заклинания Тысячи слов – я бы никогда не пришел на помощь! Это же невероятно: вызвать мага на землю, где... где... – Лыка задохнулся от невозможности подобрать нужные слова.

За него фразу закончил Фредерик:

–...где не действует магия.

Ведун яростно замахал руками – казалось, он все еще не привык к тому, что может говорить, отчего часто подменял слова жестами. Когда же Лыка наконец осознал всю никчемность столь бурного, но бессловесного объяснения, он обреченно опустил руки вниз и проговорил:

– В том то и дело, друзья мои, что магия действует. Но Перешеек Магов, который начинается в двух десятках шагах отсюда, вытягивает магическую силу изо всех и вся. Бессилие – вот смерть мага. И теперь по иронии судьбы Перешеек Магов теперь делает этих самых магов бессильными, а стало быть, обращает их в простых людей... Впрочем, он лишает сил не только больших магов, но и всех тех, в ком есть хоть капля магической силы! – Лыка хмуро улыбнулся. – Теперь только талисманы могут помочь на Перешейке Магов.

– Но нам нужна была твоя помощь, – пробормотал Элементаль.

Лыка смутился и впервые за время беседы позволил себе улыбнуться. Скорее даже просто приподнять уголки рта, но итог этого был куда больше всех слов, придуманных людьми со дня сотворения мира. Тотчас же стало хорошо, будто бы воздух никогда не слышал сказанных в запальчивости фраз, лед взглядов потек от душевного тепла и жесткие морщины на лицах разгладились, оживив и омолодив их. Белое безмолвие ущелья стало не таким уж неприютным – все вокруг вдруг возликовало от радости жизни, и кружащийся снег замедлил свое падение, словно хотел, чтобы люди смогли вдоволь наглядеться на его красоту.

Природа дарила вдохновение, но людям некогда было остановиться хоть на минуту. Они как всегда спешили жить, а потому собрались на маленьком пятачке у входа в пещеру – им хотелось услышать ответы. Герон, Дикорос, а с ними и Фредерик стояли по правую сторону от входа, у округлого как щит викинга выступа. Они молчаливо взирали на Лыку, и вряд ли кто-либо мог бы по их лицам определить, какие мысли витают в их головах. Мертвец Без имени и Элементаль расположились слева, и только сэр Роберт в гордом одиночестве стоял прямо перед ведуном и угрюмо смотрел на Пираллиду – она все так же держала Лыку за руку и спала наяву.

Перехватив взгляд крестоносца, Лыка поспешил развеять его опасения:

– Сон Пираллиды пройдет, уважаемый сэр Роберт. Ее тело напитывается магической энергией, что само по себе не больше, не меньше, чем чудо. И как всякое неподвластное нашему низменному разуму магическое явление его следует просто переждать и не пытаться понять или объяснить.

– Ты стал мудро говорить, – обращаясь к Лыке, заметил Герон.

– Ты просто не знал меня раньше. Видеть – видел, но не знал, Герон! Люди видят, но не всегда знают, хотя все время утверждают обратное, забывая о том, что взор насыщается лишь внешним – внутренне ему недоступно.

– Истинно так, – буркнул сэр Роберт.

– Спорить не стану. – Герон почесал заросшую щеку. – Внутренне, внешнее – все это сложно для простого наемника. Скажу лишь одно, насчет внешнего: я вижу вдали двенадцать всадников и даю на отсечение оставшуюся пятерню, что это Торнтон с одиннадцатью наемниками... Взгляни, Дикорос! – Герон вскинул руку, указывая вниз по склону ущелья. – Не Семирамит-сарацин ли это скачет прямо за Торнтоном на своем пегом иноходце?

Славянин поднес ладонь ко лбу. На какой-то миг его лицо приобрело птичье выражение – коршуна или сокола, увидевшего в низине добычу.

– Да, это он... То бишь они... – согласился он.

Разглядев скачущего за Торнтоном всадника, Элементаль резко бросил Дикоросу:

– Это он стрелял в нас тогда, на Стиксе?! Почему ты допустил это, Дикорос?!

– Я знал, что Семирамит промахнется. Он хорошо дерется на мечах, но плохо стреляет из лука, – ответил славянин и, опуская руку, пригладил бороду, стряхнув с нее снег. – Что будем делать?!

Вопрос так и остался без ответа. Элементаль внимательно следил за передвижением всадников. Когда он заговорил, в его голосе звенела сталь:

– Бежать нет смысла!

– Не секрет, что скакун Торнтона двужилен, – спокойно объяснил Герон. – Нас догонят в два счета! Стало быть, будем биться.

Сэр Роберт поежился и с присвистом пробормотал:

– Всадники все живы и здоровы... Что же случилось с Совереном? Торнтон обошел его?

– Продержавшись два дня, славный город пал сутки назад, – сообщил Лыка. – Я только что оттуда. Я пришел слишком поздно, чтобы оживить кого-либо. Но одного дюжего воина я все же поднял на ноги... на голые ноги – он почему-то был без сапог.

– Виктора?! – воскликнул Элементаль. – А Артахей, что с Артахеем?!

– Правитель убит на ступеньках магистрата, – тихо произнес Лыка.

– Воистину Торнтон всесилен, – горько заметил сэр Роберт и, глядя в перламутровые глаза Лыки, спросил: – Почему, ведун? Что за сила в нем скрыта?!

Лыка молчал. Сэр Роберт перевел взгляд на Элементаля, но тот лишь отвел глаза – он не знал, как обратиться к ведуну. Пелена снегопада постепенно скрывала фигуры друзей, не смотря на то, что они стояли всего в нескольких шагах друг от друга. Скинув рясу, Фредерик, расправляя плащ, дернул плечами и, подойдя к Лыке, произнес:

– Мы прошли весь Мортвилль, и ты был с нами. Ты был с нами, когда светила полная луна и когда горело солнце, когда мы умирали и когда воскрешались. Ты спасал нас. Мы благодарны тебе.

– Вы тоже спасли меня, – откликнулся Лыка. – Мы в расчете.

Фредерик не отставал:

– Ты сильный маг, Лыка...

– Да! Это так! И как сильный маг я знаю, что вмешательство в людские дела не всегда несет в себе благо!

– Но Торнтон – зло! – почти прокричал Фредерик. – Так во имя общих целей ответь же, Лыка: Торнтон смертен?

– Да. Наряд из мышиных шкурок скрывает тошнотворный запах гнили, который источает его прокаженное тело.

– Говори же, Лыка! – По лицу Фредерика заструились капли пота. – У нас осталось мало времени – уже можно без труда различить фигуры всадников! Говори все! Возможно, одно лишь твое слово спасет нас... Спасет ее! – Рука конюшего взлетела вдоль шеи Пираллиды и подняла вверх копну ее черных волос. – Говори! – взмолился Фредерик и отпустил волосы – шелковый водопад оросил плечи спящей девушки.

– Хорошо. – Лыка помедлил, не зная, с чего начать, и повторил: – Хорошо... Торнтон гниет изнутри. Он бесплоден. Он просил у меня одно: дать ему возможность иметь наследника. Подобных просьб тысячи, и выполнить их не так уж сложно... И я... – Голос ведуна дрогнул. – Я сделал это... Потом он потребовал отыскать ему девушку-мага. Когда я из древних норманнских книг узнал, для чего ему это нужно, я воспротивился. Ибо я прозрел. – Лыка опустил взгляд. – Род Торнтонов породил Серый дракон. Накидка – часть его крыла, крыла настоящего дракона, жившего две тысячи лет назад. Его кровь перетекала из поколения в поколение, и все отпрыски рода Торнтонов несли в себе зло! Все они умерли не своей смертью, расставшись с жизнью на виселицах и кострах, в тюремных темницах и подземельях инквизиции... И вот дракон решил возродиться! Прогнивший насквозь Торнтон влачит свое существование, только благодаря драконьей крови, струящейся в его жилах.

– Торнтоном повелевает дракон! – воскликнул Фредерик и, взглянув на Пираллиду, затрепетал от внезапно возникшей догадки. – Торнтону нужна Пираллида, чтобы породить дракона, а еще не родившемуся дракону, сидящему в его жилах, нужна Арланда!

– Да, – подтвердил Лыка. – Три дочери Стражей Границ уже в Башне Магов. Туда Торнтону не попасть, ибо Башню вновь оберегает Высшая Сила. Пираллида – единственная в Арланде девушка-маг, беззащитная от посягательств Торнтона.

– Как это беззащитная! – взвился Элементаль. – А на что мы!

– Мы! – эхом повторил сэр Роберт, резанув возгласом воздух, подобно великолепно отточенному клинку.

– Мы и защитим, – твердо произнес Фредерик и посмотрел на Герона.

– Даже ценой жизни, – отозвался наемник.

– Даже так, – подтвердил Дикорос.

– Я помогу вам в этом, – сообщил Лыка. – Хотя я не уверен в том, одолеем ли мы Торнтона. В нем есть сила.

– Мы тоже не слабы телом и духом! – угрюмо произнес мертвец Без имени.

Ветер понес его слова сквозь пелену снега. Друзья замолчали – каждый думал о предстоящей битве, и угрюмость лежала на их лицах.

Сняв с пальца перстень, сэр Роберт приблизился к Элементалю.

– Возьми его, – настойчиво пробормотал он. – Мало ли, что может случиться со мной... И прошу: присматривай за Пираллидой.