Текст книги "Транквиландия или Горячий Тур по Колумбии (СИ)"

Автор книги: Леон Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Откуда? – удивился Эль Гатто, – Что за богатый покровитель?

– Не твоё собачье дело! Не смей оттуда что-то брать, это всё для того, чтобы разговорить твоего журналиста!

– Ты думаешь, что Нельсон просто так не выдаст нам информацию?

– Конечно, – ответил я, – Колумбийцы – все жадные и бесплатно не будут ни с кем делиться информацией. И вообще, Тони, с чего ты взял, что этот твой Нельсон скажет хоть что-то полезное?

– Поверь мне, гринго, он многое знает, – улыбнулся Эль Гатто, – Санчез и Ортега – оба на него охотятся, поскольку он очень многое раскрыл про связь полиции и наркокартеля.

– Санчез сотрудничает с картелем Ортеги? – удивлённо проговорил я.

– Уже нет, – ответил Эль Гатто, затягиваясь сигарой, – Санчез и Ортега – оба слишком жадные и властные, чтобы терпеть друг друга. Так что, они сейчас – заклятые враги!

– Понятно, – коротко сказал я и откинулся на сидение джипа, раздумывая. Я думал сейчас не об этом журналисте, а о том, что поручил проверить ЦРУ информацию о Рауле. Конечно, вёл себя экс-полицейский весьма героически, вступая в бой даже с охраной тюрьмы. Но вот как-то всё это не вязалось с логикой и здравым смыслом. И если агент Роджерс узнает, что всё, что говорит Рауль – дерьмо, то он очень хороший актёр.

Время на башенных часах, возвышающихся над рынком, показало двенадцать часов, когда мы, припарковав «Джим Чероки», направились к самому рынку. В этот момент вдоль рядов было достаточно много народу: пожилые старушки, статные усатые кабальеро, беременные женщины, держащие за руку маленьких детей. Я начал понимать, почему этот журналист выбрал подобные время и место. Он был на виду у людей, а значит свидетелей того, что с ним могло что-нибудь случиться, было предостаточно.

– Ну что, идём? – прошептал Тони прямо мне в ухо, – Говорить буду я, так что не кипешуй!

Перейдя улицу, мы очутились на рынке. Нельсона среди толпы народа я распознал сразу. Это был низенький человечек с залысинами в потрёпанном коричневом пиджаке. А узнал я его потому что его водянистые глазки испуганно бегали туда-сюда, словно искали угрозы со всех сторон. Мы приблизились к нему на расстояние вытянутой руки, и тут этот человечек пробормотал, глядя на Эль Гатто:

– К-кто это с вами, сеньор Рамос? Я-я же п-просил….

– Не волнуйся, Нельсон, – улыбнулся в ответ Тони, – это Рене Десперо, он в деле! Можешь доверять ему так же, как и мне!

– Х-хорошо, – заикаясь, пролепетал Нельсон, – Вы, значит, х-хотите узнать про Т-Транквиландию?

– Конечно, – согласился Эль Гатто, – Так что ты нарыл?

– Не торопитесь, – внезапно произнёс Нельсон, и из его речи вдруг исчезло зааикание, – Вы же знаете, сеньор Рамос, что за мной ведут охоту! Так что мне необходимы….

– Пять тысяч песо и не монетой больше, – грубо оборвал его я, а сам подумал: «Вот же ублюдок!».

Нельсон колебался недолго:

– Х-хорошо!

Искомая сумма, полученная от Роджерса, перекочевала к нему в карман.

– Отлично, – Нельсон огляделся по сторонам, – Эту информацию я узнал от Переса, вы же знаете Переса, верно?

Внезапно мотоциклетный рёв раздался над рынком и в тот же миг перед лотками оказались двое мотоциклистов, сидящих верхом на кроссоверных мотоциклах «Хонда». Чёрные шлемы, скрывающие лица незнакомцев, зловеще блестели в лучах солнца. Они рванули из-за пазухи компактные пистолеты-пулемёты «Tec-9» и навели их в нашу сторону.

– Берегись! – заорал я, хватая за плечи Тони.

В ту же секунду «Tec-9» плюнули огнём. Нельсон закричал от боли: пули вмиг разорвали ему грудь. Мы же с Эль Гатто весьма вовремя успели упасть на асфальт, пока пули налётчиков продолжали находить себе жертвы. Рядом со нами упала женщина, поймавшая пулю прямо в лоб. Жутко кричала девочка, мать которой была расстреляна. В какой-то момент град пуль прекратился, ибо оба байкера опустошили свои магазины. Я судорожно рванул свой «Кольт» из кобуры и прицелился в правого байкера, который уже успел сменить магазин. Одна пуля срикошетила от шлема мотоциклиста, а две следующие вошли в незащищённую шею и ключицу убийцы. Увидев, как его напарник упал, второй мотоциклист рванулся с места.

– Гринго, стой! – только и успел крикнуть Эль Гатто, когда я ринулся к упавшему мотоциклисту и открыл беглый огонь по убегающему убийце. К сожалению, ни одна из четырёх пуль не нашла свою цель. Не раздумывая ни секунды, я откинул тело убитого мной мотоциклиста, поднял «Хонду» и запрыгнул в седло мотоцикла. Заткнув опустевший пистолет за спину, схватил пистолет-пулемёт налётчика и рванул с места. Изо всех накручивая педаль газа, я ринулся вперёд за вторым мотоциклистом. Налётчик гнал во всю прыть, направляя свой мотоцикл прямо на КПП.

– Чёрт, да он сумасшедший! – про себя хмуро подумал я, – Его же могут запросто расстрелять на блокпосте!

Солдаты на КПП не ожидали подобной наглости от мотоциклиста, кроме того, они никак не приготовились к тому, что угроза придёт со стороны города. Поэтому они весьма медленно приготовились к бою, снимая своё оружие с плеча. Едва только поднялись винтовки М16, как короткая очередь налётчика сразила наповал солдата у шлагбаума, после чего «Хонда» прыгнула с пригорка на просёлочную дорогу.

– Твою мать, – прорычал я.

Теперь КПП предстояло преодолеть мне, а солдаты были уже готовы к бою. Я вывернул руль, опасаясь врезать в шлагбаум, на ходу открыл огонь из «Tec-9», ранив в ноги ещё одного солдата. Прыгнув в чащу джунглей, я устремился по той же тропинке, что и мотоциклист. На преодоление КПП у меня ушло значительно больше времени, поэтому я потерял свою цель из виду, однако я всё ещё слышал звук мотора и различал протектор от мотоциклетных шин, хорошо отметившийся на просёлочной тропинке. Ориентируясь исключительно по следам, я свернул с тропинки на уже более просторную дорогу. Налётчик обнаружился далеко впереди: он немного сбросил скорость, думая, что погони за ним нет, что дало мне шанс нагнать его. Однако, когда нас разделяло какую-то сотню метров, он обернулся и увидел, что я его до сих пор преследую. Он мгновенно открыл огонь из своего «Tec-9». Я пригнулся, как только мог, и очередь прошла над моей головой, а одна пуля разорвала полу моего сомбреро. Я вскинул пистолет-пулемёт и ответил ему тем же, целясь в колёса, однако налётчик оказался весьма смышлёным и свернул в джунгли. Как я уже успел понять, он ещё и рисковый, ибо пересечь КПП, а теперь ещё и свернуть в джунгли, лавируя между деревьями – весьма безрассудные поступки для человека. Недолго думая, я свернул за ним. Скорость мотоцикла невольно снизилась, я едва не вылетел из седла, налетев на какую-то кочку.

– Чёрт побери! – выругался я.

Налётчик снова исчез. Я заглушил двигатель, слушая лес. Сквозь пение птиц, шелест папоротника и жужжания насекомых я отчётливо пытался выявить звук мотоцикла, и тут я отчётливо услышал его на два часа. Оперативно заведя движок мотокросса, я рванул на звук и вскоре вновь выскочил на дорогу. Теперь я снова ориентировался на следы протектора и примятые кусты по бокам дороги. Я изо всех сил гнал «Хонду» вперёд, пытаясь догнать преследуемого, но всё было тщетно: налётчик словно сквозь землю провалился.

Наконец, следы от протектора вывели меня на развилку. Тропинка налево вела к небольшому пляжу и к реке, перед поворотом направо к дереву был прибит указатель, на котором кто-то нацарапал «Фантазма».

– Ах, вот оно что! – пришла мне в голову мысль, – Город-призрак, где ты ещё можешь скрыться, если не там?

Повернув направо, я ринулся навстречу городу-призраку. С Фантазмой было связано множество легенд, но самая главная из них, которую я услышал от Эль Гатто: когда-то все жители этого немногочисленного городка были расстреляны колумбийским наркокартелем за отказ выдать им скрывающихся индейцев. С тех пор прошло вот уже 40 лет, и в этом городе уже никто не живёт. Поэтому, Фантазма наверняка является весьма хорошим местом, чтобы схорониться от суеверных колумбийцев.

Между тем, я уже не сомневался в том, что убийца журналиста Нельсона скрылся именно в этом направлении: в паре мест отчётливо были видны следы мотоциклетных шин. И я уверенно гнал свою «Хонду» вперёд. Вот показались первые здания, и я сбавил скорость. Остановившись, я увидел мотоцикл преследуемого на другой стороне улицы.

– Вот ты и попался! – произнёс я, слезая с седла.

Фантазма, как городок, выглядел действительно опустошённым. С той памятной ночи, как я понял, ничего не изменилось. Те дома, что ещё оставались целыми, стали бетонными коробками с зияющими дырами окон, а большинство других зданий давно уже стали развалинами. Впрочем, налётчик выбрал для схрона бывшее здание бара: об этом я судил по развалившейся вывеске у входа в здание. Я быстро сменил магазин к «Кольту» и проверил, сколько патронов осталось у «Tec-9». Пистолет-пулемёт мог выстрелить ещё дюжиной пуль. Пересекая улицу, я огляделся по сторонам. Между зданиями гулял зловещий ветер, передавая мне ощущение какого-то первобытного страха.

– Надеюсь, мертвецы и привидения здесь не водятся! – подумал я, держа пистолет-пулемёт наготове.

На пороге бара я остановился и прислушался. Я услышал испанскую речь, весьма быструю, но тем не менее, я понял, о чём речь!

– Твой шеф был прав, этот лягушатник был там вместе с каким-то хлюпиком! Я, похоже, пришил двоих, но вот от лягушатника пришлось линять!

Я аккуратно вошёл внутрь, стараясь не скрипеть прогнившими половицами и вникал в суть разговора. Скорее всего, я и был тем лягушатником, о котором говорил налётчик. Разговор доносился из заднего помещения, за старой потрёпанной стойкой. На полках позади стойки некогда наверняка стояли бутылки вина, пива и другого алкоголя, однако, если они и были, то уже давно были украдены мародёрами.

– Этот гринго оказался весьма настырным ублюдком, Рамирес! Мне нужны сверхурочные, если ты понимаешь, о чём я!

Рамирес? Я застыл от удивления на полпути. Но, как же? Ведь ещё тогда ему пустили пару пуль в тушку? Или же это другой Рамирес?

– Эй, приятель, ты что-то неразговорчив, – продолжал голос, – И зачем тебе дробовик? Думаешь, этот лягушатник меня до сих пор преследует. Не волнуйся, гринго, я своё дело знаю, хрен он нас….

Внезапно раздался громкий хлопок, а потом я услышал, как мотоциклист упал на пол, после чего последовали ещё два контрольных залпа. Я успел дойти до стойки и заглянуть за угол. Огромная тень склонилась над телом налётчика. Мотоциклетный шлем убитого откатился чуть дальше, к противоположной стенке. Убийца же попал в тонкую полоску света, и я мгновенно узнал того одноглазого детину, который высадил нас с Диким Биллом из автобуса. Всё то же свирепое лицо неандертальца, не выражающее никаких эмоций, всё та же военная выправка, тот же армейский китель и краповый берет, надвинутый на череп Рамиреса. К счастью, он не заметил меня, а схватил одной рукой за куртку убитого и потащил в соседнее помещение. Другая его рука была занята самозарядным итальянским дробовиком SPAS-12. Весьма убойная и дорогая штука, особенно для колумбийских джунглей. От лица налётчика остались одни ошмётки, настолько убойным был этот дробовик вблизи. Едва подавив в себе рвотные позывы, я наблюдал, как Рамирес со своей ужасной ношей скрылся в соседнем помещении.

Отсчитав для верности три секунды, я последовал за ним. Рамирес обнаружился сразу же. Он склонился над какой-то ямой, видимо прятал труп мотоциклиста. Понимая, что теперь этот одноглазый громила – единственная моя зацепка, я выставил вперёд «Tec-9» и громко произнёс по-испански:

– Рамирес! Брось оружие и повернись!

Рамирес застыл всего на полсекунды, а потом резко повернул голову.

– Да, да, гринго, это я! – продолжал я, – Волыну на пол, руки на голову!

Рамирес встал и медленно повернулся, при этом не бросив свой дорогой дробовик. SPAS-12 начал поворачиваться в мою сторону.

– Ты оглох?

Дуло дробовика повернулось в мою сторону, и тут я спустил курок. Вспышка длинной очереди пронзила полумрак помещения, где мы находились, а пули нашли свою плоть, плотной кучей вонзившись в грудь Рамиреса. Я опустошил магазин «Tec-9» в Рамиреса, и тот упал в яму к мотоциклисту.

– Твою мать! – выругался я на своём родном языке, – Мать твою!

Сжимая в руке ставший уже бесполезным пистолет-пулемёт, я осторожно приблизился к могиле. Одноглазый солдат лежал на куче костей: вероятно сюда наркокартель прятал трупы неугодных им людей. Очевидно, что я только что исключил возможность Рамиресу что-либо мне рассказать.

– Проклятье! – я присел перед ямой, проклиная себя за свой необдуманный поступок. Следовало проверить карманы Рамиреса и убитого им мотоциклиста, но вдруг я заметил, что Рамирес смотрит прямо на меня.

– Что за….

В грудь с размаху ударила подошва армейского ботинка, и я отлетел от ямы, а пистолет-пулемёт отлетел в старую кучу пыли. Я с ужасом наблюдал, как одноглазый здоровяк медленно поднимается из братской могилы, подобно киборгу-убийце из старых фильмов. Я стал отползать от него, пытаясь нащупать рукоять своего пистолета за спиной. Рамирес неожиданно резво подошёл ко мне и огромными своими ручищами сгрёб меня в охапку, поставив на ноги. Единственный глаз отливал сталью и ненавистью, смотря на меня. Я сделал попытку высвободиться, но он лишь криво ухмыльнулся и заехал своим тяжёлым черепом мне по лицу. Раздался неприятный хруст, и я почувствовал, как из моего носа струится свежая кровь. Стальные пальцы сомкнулись на моей шее, и я почувствовал, что задыхаюсь. Я видел бесстрастное выражение лица Рамиреса, продолжающего давить мне на горло и понимал, что мне бесповоротный конец, однако в этот момент правая рука всё-таки нащупала рукоять «Кольта 1911». Я резво приставил пистолет к подбородку противника и нажал на спуск. Стальная хватка ослабла, и я рухнул вместе с Рамиресом, жадно глотая свежий воздух. Оттолкнув его тяжёлое тело, я прислонился к стене, пытаясь восстановиться. Кровь обильно текла по моему лицу, вот только я не знал: моя ли это кровь или из выбитой моим выстрелом челюсти Рамиреса, да и не было сейчас до этого дела. Я с наслаждением дышал полной грудью, то и дело поглядывая на распростёртое передо мной тело Рамиреса. Внезапно я увидел, что его пальцы на правой руке сжались в здоровый кулачище. Одноглазый приподнялся на локтях и глянул на меня. Лицо его было перекошено от моего выстрела, однако выражало полную уверенность в своей победе и в желании меня прикончить.

– Чёрт побери, сдохнешь ли ты когда-нибудь или нет? – заорал я, открыв огонь из пистолета. 45 калибр входил в его здоровенную фигуру, оставляя влажные кровавые раны на теле, однако сам Рамирес лишь только поднялся, а в его руке блеснуло отточенное лезвие ножа «Полковник Боуи». Затворная рама отошла назад: последний магазин «Кольта» опустел. Я чудом увернулся от двух страшных выпадов ножа в мою сторону и поставил противнику подножку. Несмотря на разницу в весовых категориях, Рамирес послушно рухнул на землю, а я же, заметив на разгрузке этого терминатора гранату М61, выдернул кольцо и бросился бежать. Рамирес пытался остановить меня, но я, едва увернувшись, бросился к выходу из бара. Оглушительный взрыв раздался позади меня, и я упал на старый дощатый пол, ощутив всем телом, как затряслись от взрыва стены. Несколько секунд я валялся в старой древесной пыли, приходя в себя, но затем оглянулся. Проход в комнату, где мы сражались с Рамиресом, был завален рухнувшим потолком. Полки позади барной стойки превратились в груду обломков, и заброшенный бар приобрёл ещё более первобытный вид.

– Уж это тебя точно прикончило, сволочь! – еле выдохнул я и встал.

Сильно саднил разбитый нос, ныло тело, как будто я провёл 30 раундов спарринга против Кинг-Конга, но я был жив, и это было главное. Все эти мысли о Транквиландии и людей, которые могли бы привести меня к разгадке этой истории, ушли на второй план. Как и мысли о том, что за мутантом был этот Рамирес? Ведь я всадил в него десяток пуль, а одну вообще в голову всадил – а этот громила продолжал пытаться свернуть мне шею, и даже никак не показывал, что ему больно. В общем, реальный терминатор.

На секунду я всё же предположил кое-что. А что, если это результат действия того самого наркотика, о котором говорил Дикий Билл? Что, если на Рамиресе, как и на многих других, ставили опыты на стойкости людей к ранениям, вводя этот самый наркотик? Увы, теперь мне самому придётся искать ответы, так как последняя зацепка была завалена потолком в соседней комнате. А, впрочем, есть ещё одна. Перед тем, как испустить дух, Нельсон сказал что-то о человеке, по имени Перес. Интересно, знает ли что-нибудь он о Транквиландии?

Между тем, теперь в моей голове стали проявляться и прочие рядовые мысли. Ведь от Фантазмы до поместья Эль Гатто путь был немаленький, а топлива в мотоцикле на это путешествие явно не хватит. Предаваясь этими мыслями, я, ковыляя, выбрался на порог бара, и тут меня взяли в классическую «коробочку».

– Попался, гринго! – я резко упал на колени, мне заломили руки, а потом на них защёлкнулись наручники.

– Эй, вы кто? – пробурчал я, но какой-то ублюдок ударил меня под дых, забрал у меня из-за пазухи «Кольт» и мой нож, а на голову мне одели вонючий платяной мешок и потащили к машине. Меня бросили в багажник, глухо захлопнулась дверь и наступила полная тишина.

Спасение заложников

Прошло уже много времени, прежде чем с меня сняли мешок. Я находился в практически пустой комнате, справа было окно, из которого виднелась вечерняя улица, а над крышами домов светились лучи заходящего солнца. Значит, меня вновь вернули в город. Пошевелив руками, я понял, что всё ещё в наручниках. Комната была пустой, если не считать покосившейся древней тумбочки, на которой в неровном порядке стояли пустые пивные бутылки

– Не вздумай орать, гринго! – раздался над моим ухом зычный голос, – Попытаешься позвать на помощь – язык отрежу!

– Он не позовёт! – передо мной возник тот, кого я меньше всего хотел сейчас увидеть. Шеф Санчез пустил мне в лицо кольцо дыма из своей сигары и усмехнулся, – Ну что, месье Десперо, вижу, что вам понравилось в нашей стране. Много ли денег осталось заработать до билета?

– Ещё пару-тройку миллионов, – вяло пошутил я.

Санчез стоял передо мной в окружении пары ребят весьма мрачного вида, мало похожих на легавых. Скорее всего, это был какой-то наёмный персонал.

– Это вы так ему нос расквасили? – спросил Санчез у крайнего справа, но тот пожал плечами:

– Он такой уже был, когда мы его приняли.

– Ну тогда ладно, поверю. Шпана, вы свободны, – кивнул Санчез, и бандиты, ухмыляясь, удалились в дальнее помещение, – А с тобой, лягушатник, мы ещё потолкуем! Ты, похоже, снова в полной жопе, гринго!

– С чего бы вдруг?

– С чего бы? – хохотнул Санчез, приблизив ко мне своё потное лицо, а изо рта его знатно смердело, – Скажешь, ничего тебе не известно о сегодняшнем налёте на рынок и убийстве местного журналиста?

– Нет, – покачал я головой, понимая, что Санчезу сейчас необходимо выбить из меня информацию, чтобы иметь против меня лишний козырь, но я буду молчать, как партизан. Перебьётся, ублюдок!

– Ладно, – Санчез положил мне свою тяжёлую длань на плечо и крепко сжал, – Ну, а что ты знаешь о нападении на тюрьму?

– Ничего, – отозвался я, – У вас был неудачный день, шеф?

Санчез скрипнул зубами и толкнул стул так, что я рухнул на пол, сильно звезданувшись затылком.

– Эх, пристрелить бы тебя, как бешеную собаку! – прорычал он, потрясая своим «Магнумом», – Проблем только не оберёшься!

– Серьёзно? – прохрипел я, – Я думал, в полиции Колумбии всё решают очень оперативно.

– Мауриньо! – крикнул Санчез, отойдя от меня к тумбочке.

Самодовольное лицо помощника Санчеза возникло надо мной, и тут я вновь приобрёл сидячее положение.

– Не притворяйся, гринго! Я знаю о том, что ты теперь работаешь на дона Мануэля Ортегу. Знаю, что ты пришил Ацтека, Эль Туристо! В другой ситуации я бы тебе заплатил награду за нейтрализацию опасного в наших краях бандита, но ты сейчас – вне закона. Мне не нужны возмутители спокойствия в Санто-Валверде.

– Разве я что-то сделал? – выразил я удивление, в глубине мыслей анализируя то, что Санчезу известно о моей роли в наркокартеле Ортеги, и что у Санчеза, помимо людей из ЦРУ, тоже есть свои информаторы в рядах людей дона Мануэля.

Санчез злобно стукнул по тумбочке кулаком так, что она жалобно затрещала:

– Убитый – Уго Сандера, также известный как Нельсон – репортёр газеты «Вердад», личный враг наркокартеля Ортеги. Застрелен шестью выстрелами из пистолета-пулемёта 9 калибра. Оружие пока не найдено, но свидетели говорят о том, что рядом с Нельсоном в момент его гибели находился человек, похожий по описанию на тебя. Кроме того, у тебя был подельник, очень похожий на того заключённого, которого Рохас не досчитался в своей тюрьме. Это Тони Рамос по кличке Эль Гатто – мелкий мошенник, но тоже имеющий связи с доном Мануэлем. Так что, гринго, с такими обвинениями и таким уголовным делом нескоро ты вернёшься домой.

– Может устроите мне очную ставку с этим, как его… – я нахмурил лоб, изображая плохую память на имена, – на Эль Гатто?

– Перебьёшься, гринго! – заявил Санчез, и я в душе глубоко вздохнул, ибо понял, что Тони сумел избежать ареста.

– Тем не менее, гринго, я даю тебе шанс сбежать! – продолжил невозмутимо Санчез, – У нас тут внештатная ситуация сложилась, и если ты окажешь содействие полиции – я отпущу тебя, но впредь твою наглую французскую рожу в моём городе видеть не хочу!

– Что за внештатная ситуация? – спросил я, понимая, что, скорее всего, это единственный шанс выйти из сложившейся ситуации живым.

– Вот теперь это разговор! – улыбнулся Санчез, закуривая новую сигару. К западу от Санто-Валверде, примерно в двух милях, стоит старая фабрика по переработке хлопка. Во времена наркокартеля, это была очередная фабрика по переработке кокаина, а теперь стала пристанищем для банды Салазара. Слыхал про такого бандюгу?

– Нет, не доводилось, – покачал я головой.

– Этот авторитет у меня – как кость в горле. Кстати, это его люди договаривались с мэром. Теперь мэр – как шёлковый, но вот Салазар, похоже, не стал успокаиваться. Сегодня утром они похитили нескольких дипломатов из посольства, а среди них оказалась дочь русского посла. В общем, они уже прислали мне двоих обратно в мешке для трупов, и требуют за остальных полмиллиона песо. Русское посольство обратилось ко мне за помощью и сказало, что таких денег у них сейчас нет. Да и понятно, что смысла платить тоже нет.

– Это почему же?

– Потому что в Колумбии выплата выкупа не гарантирует, что заложник вернётся домой живым, – хмыкнул Санчез, – Так что, единственный выход – спецоперация по спасению заложников. Всё должно быть очень быстро сработано, иначе банда Салазара начнёт выносить дипломатов вперёд ногами. Своими людьми я рисковать не хочу, поэтому пойдёшь ты, гринго!

– Никогда ещё не освобождал заложников! – мрачно констатировал я.

– Всё приходится делать в первый раз! Если дочурка посла вернётся к своему папочке этой ночью – получишь от меня небольшой гонорар, но на «15 минут славы по телеку» даже не рассчитывай! Ну что, по рукам!

– Для начала нужно мне эти руки развязать! – согласился я, – Ну а так, я согласен.

Мауриньо ухмыльнулся, а в его пальцах затрещал пластырь. Я поморщился: пластырь с силой лёг на мою запёкшуюся от крови разбитую переносицу.

***

Фабрика представляла собой серую бетонную коробку с чудом уцелевшими витражными стёклами. Рядом с основным корпусом располагались, по всей видимости, несколько гаражных боксов. В сумерках фабрику очень сложно было бы разглядеть, если бы не свет, горящий из окон. Постройки были обнесены тонким сетчатым ограждением, впрочем, в котором была масса дыр и отверстий, чтобы беспрепятственно проникнуть на территорию фабрики. На самой территории я заметил всего двух дозорных, и эти ребята по всем признакам были дилетантами, а не профессионалами, знающими толк в патрулировании.

– Ну, что, гринго, потянешь? – усмехнулся Мауриньо, отбирая у меня бинокль.

– Не сомневайся во мне! – с презрением бросил я ему. Помощник Санчеза вызывал у меня ещё большую неприязнь, чем сам Санчез: тип этот был скользкий и хитрожопый. Я пообещал себе когда-нибудь смять ударом кулака его гаденькую улыбочку, когда его не будут окружать цепные собаки Санчеза в кевларовых доспехах.

Стояли мы на пригорке над фабрикой. Из-под старенького чёрного микроавтобуса выглядывало пятеро ребят Санчеза в полной полицейской выкладке: бронированные шлемы, кевларовые лёгкие бронежилеты, дробовики Mossberg Persuaderс пистолетными рукоятками.

– Так ты броник не наденешь, гринго? – удивлённо протянул Мауриньо.

– Нет. Мне только ствол с глушителем и больше ничего не надо.

Один из полицейских спецназовцев протянул мне «Таурус» с глушителем. Мой верный «Кольт» мне также вернули, однако патронов в нём не было совсем.

– Рисковый ты парень, Рене, – улыбнулся Мауриньо, – Запомни: эти старые пердуны не так важны, как важна дочь посла. За неё Санчез тебе будет безмерно благодарен! Смотри, не облажайся! И как выведешь девчонку: дай нам знак! Мы займёмся остальными!

– Понял, не дурак! – отозвался я, оттягивая затвор пистолета, – Ладно, вперёд!

Мауриньо одобрительно кивнул, и я ринулся в заросли растущего ниже папоротника, направляясь к фабрике. Я всё ещё ощущал недомогание и слабость, вызванные контузией после взрыва гранаты и схватки с Рамиресом. Разбитый нос саднил, однако уже не так сильно, как прежде. Я ужом скользнул между камнями и приблизился к ограждению, раздумывая о том, каким же ублюдком является Санчез. Он определённо контролировал ситуацию. Если меня постигнет неудача, то полиция будет не при чём, а Санчез развяжет себе руки и может засадить меня за решётку, либо сдать на руки Рохасу в его замечательный Паноптикум. Если же я успешно сумею вызволить заложников, то лавры «героя-полицейского» Санчезу и его скользкому помощнику со змеиной улыбкой обеспечены. В этом и у меня есть плюс: он даст мне уйти, хотя, опять же, всё будет так, как решит Санчез.

Чёрт, вот это я снова вляпался! Я зло сплюнул и тут же пожалел: разгуливающий рядом бандит мог бы меня услышать, но, похоже, его больше интересовала бутылка текилы, к которой он прикладывался время от времени. Лёжа в зарослях, я ждал, когда он приблизится к ограде настолько, чтобы можно было утянуть его за пределы видимости. Вот, такой момент настал спустя пару секунд. Я спустил курок, раздался тихий лязг металла, но, слава Богу, его не услышал никто. Как и то, что этот придурок шлёпнулся за ограждение, выронив бутылку. Я схватил его и стащил в заросли. С его плеча я сорвал древний потрёпанный дробовик «Итака М37». В трубчатый магазин было вложено всего три заряда, но сейчас я не планировал шуметь. Вместо этого, я скользнул вдоль стены и, прижавшись к ней, осторожно выглянул в окно.

В помещении тускло светила керосиновая лампа, но я отчётливо увидел троих бандитов, собравшихся вокруг короткого деревянного столика, за которым сидел пожилой мужчина с лысой головой и седыми бородой и усами. Некогда белоснежная рубашка его была испачкана пылью и каплями крови. Двое бандитов усмехались, но держали старика на прицеле своих ружей. Третий же встал напротив мужчины. Это был седой здоровяк с красивыми мускулистыми руками. Каждый сантиметр его смуглой кожи, не скрытой кожаной жилеткой, был покрыт причудливым узором татуировок. Он сел ко мне спиной, а к старику лицом и вытащил из-за пазухи револьвер «Кольт Питон» 357 калибра с удлинённым стволом.

– Я – жесток, но справедлив. «Очень люблю смотреть на людей, которые близки к смерти», – говорил бандит по-испански, – Ты же русский, верно?

– Да, так и есть, – закивал головой старик, явно опасась того, что сейчас Салазар (это точно был он), сейчас выстрелит ему в лицо, и жизнь его на этом кончится.

– Хорошо. Тогда ты знаешь, что такое русская рулетка!

Салазар открыл барабан револьвера, вытащил оттуда все пули, оставив лишь одну в каморе, затем захлопнул и крутанул барабан, после чего положил револьвер на стол, стволом к старику.

– Действуй! – кивнул он на револьвер.

Я крепко сжал цевьё дробовика. Посмотрел на трёх бандитов, окружающих старика-дипломата и оценил свои шансы. По всей видимости, дипломат был обречён, и шансов спасти его у меня не было. Пригибаясь, я преодолел окно и двинулся дальше. За углом находилась металлическая лестница, ведущая на второй этаж. Оглядевшись, я начал подниматься по лестнице, и тут грянул выстрел: этому старику не повезло. Немного замешкавшись, я внезапно услышал, как распахнулась дверь. Секунда – и на верхней площадке появился здоровяк в соломенной шляпе. На боку небрежно висел пистолет-пулемёт «Узи». Бандит, не замечая меня, щёлкнул зажигалкой, затянулся и встал спиной ко мне. Ну и придурок-дилетант!

Здесь я решил действовать грубо. Крепко сжав обеими руками «Итаку», я приблизился к бандиту и обрушил приклад на его затылок. Бандит покачнулся, но я успел сорвать «Узи» с его плеча, а бывший обладатель оружия рухнул на землю. Раздался громкий хруст: похоже, бандит сломал себе шею.

– Вот чёрт! – тихо выругался я и прислушался. Бандиты внизу заливались громким смехом и громко обсуждали планы на то, кто будет играть в русскую рулетку следующим. Похоже, никто так и не услышал падение бандита.

Проверив магазин «Узи» на наличие, я открыл дверь и вошёл внутрь. Передо мной открылся широкий коридор, то тут то там заваленный коробками. Половицы под моими ногами предательски трещали, как бы я ни старался. Моей целью была дальняя комната, из которой доносилась грубая речь. Исходя из того, что я угадывал лишь половину слов по-испански, я понял, что бандиты общались между собой на местном наречии.

– Ну что, Хосе, давно у тебя такой цыпы не было? – ясно различил я фразу бандита.

– Давай трахнем эту суку? Я уже с нетерпением!

Подойдя к двери, я прислушался. За дверью была какая-то возня, и тут я услышал сорванный на мольбу крик по-русски:

– Нет, прошу вас! Мой папа вам заплатит!

– Ты что-нибудь понимаешь, Хосе? – прервал её грубый голос.

– Нет! Давай сорвём с неё эту одежду, я проголодался!

Я резко ударил в дверь ногой и нацелил на обоих бандитов ствол «Узи»:

– Ни с места, уроды! – зарычал я по-испански, – Волыны на пол!

– Ты кто такой? – удивлённо протянул лысый коротышка, подняв руки.

Второй, тот что повыше сместился на шаг вперёд, и я увидел позади него стройную запуганную девчонку лет семнадцати.

– Пушки на пол, живо! – повторил я приказ.

– Отсоси, гринго! – крикнул высокий, выхватывая из кобуры тяжёлый револьвер «Кольт Анаконда».