Текст книги "Пьесы. Статьи"

Автор книги: Леон Кручковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Кабинет. Г у б е р н а т о р  сидит в кресле, держит письмо, найденное Лукой.

Р а с с к а з ч и к (стоя за его спиной, читает). «… Я пишу вам потому, что этой ночью мне приснились ваши похороны. Меня удивило, что вас хоронят не в черном гробу, как пожилых людей, а в совершенно белом, как молодых девушек. Полицейские несли этот гроб не на плечах, а на головах, а за гробом шли тоже одни полицейские. Ворота и окна, мимо которых двигалось погребальное шествие, были пусты и закрыты. Это было такое поразительное зрелище, что я проснулась и тотчас же решила написать вам письмо, хотя, быть может, это и оскорбляет память тех бедных людей, которых вы велели убить. Все же я подумала о том, что вы совсем одиноки теперь, а может, даже и всегда были одиноки, – ведь люди, которые вас окружают, наверняка черствые эгоисты и думают только о себе. А когда я еще подумала, что вам наверняка это тоже известно, мне сделалось так горько, словно я знакома с вами лично. На самом деле я видела вас лишь однажды, когда вы проезжали в открытом автомобиле мимо нашей гимназии. Собственно, я только хочу сказать, что мне вас немного жалко. Я стыжусь этого, но это так… Мне жаль людей, которые совсем одиноки. Пожалуйста, сожгите это письмо, которое я не решаюсь и подписать, ведь я всего лишь маленькая, глупая гимназистка».

Губернатор зажигает свечу на столике, подносит письмо к пламени; молча смотрит на горящую бумагу.

Разумеется, он не мог не удовлетворить просьбу маленькой незнакомки, ибо из всех анонимок, которые теперь получал, эта – о диво! – затронула его особенно сильно. Она возбудила чувство, которого губернатор, человек крепкий и суровый, доселе не изведал. Она возбудила неизъяснимую тоску о той жизни, которая бы могла быть… Маленькая незнакомка не написала этого прямо, но как будто имела в виду нечто такое, что для него было уже слишком поздно. Пожилой господин устыдился при мысли, что чувство позднего сожаления так и останется с ним до конца и все смогут теперь понять это по его лицу. К счастью, ему вспомнилось и нечто такое, что позабавило его: полицейские, которые тащат его белый гроб не на плечах, а на головах. В этой абсурдной картине было что-то от шествия кондитеров, несущих кому-то на день рождения свои изысканные, обсыпанные сладкой пудрой изделия. Чего только не взбредет на ум маленькой, напуганной гимназистке!

Назавтра, в полдень, в губернаторский дворец пожаловали немногочисленные, но избранные гости. Это Анна Мария устроила мужу сюрприз: ничто так не отвлекает истомленный ум, как гомон салона, заполненного людьми столь же хорошо знакомыми, как мелодия песенки, которую насвистываешь по привычке. Ступим и мы, непрошеные, на сверкающий губернаторский паркет.

Просторная гостиная, по бокам двери открыты в соседние комнаты; гости стоят группами, сидят за столиками либо снуют между ними; среди них – Р а с с к а з ч и к. Одну из групп составляют  Г у б е р н а т о р, С у с а н н а  и  н е с к о л ь к о  г о с т е й, пожилых и молодых, штатских и военных. За одним из столиков  А н н а  М а р и я, о т е ц  А н а с т а з и  и  н е с к о л ь к о  д а м, преимущественно пожилых; среди гостей находится и  П р е ф е к т  полиции, который, наблюдает за всем и всеми. С л у г и  разносят напитки и сласти.

С у с а н н а. О да! Так вот, господа, на мой следующий день рождения я приглашаю вас в столицу. Папа уже только делает вид, что упрямится.

П р о к у р о р. Однако прошу учесть, что и у нас имеется на сей счет свое мнение. Мы не отпустим его превосходительство.

П е р в ы й  г о с п о д и н. Его превосходительство столько делает для нашего города…

А н н а  М а р и я (тихо). Согласитесь, господа, что он уже достаточно сделал для этого ужасного города.

П е р в а я  д а м а. Увы, дорогая Анна Мария, не все способны это оценить.

О т е ц  А н а с т а з и. К счастью, милостивая государыня, у каждого из нас есть самый надежный счет – в небесном банке. Там записывают все, до последнего гроша.

С у с а н н а. Я два года уговариваю папу, чтобы он добивался поста в столице. Теперь уж он не станет упрямиться. А если бы послушал меня год или два назад…

Г у б е р н а т о р. Так что же, дитя мое, так что?

С у с а н н а (раздраженно). Ах, это не важно. Быть может, я говорю глупости. Но по крайней мере не делаю их.

А н н а  М а р и я (тихо). Быть может, он сделал глупость, не приняв предварительно этой делегации. Но ведь… Как по-вашему, преподобный отец, не преувеличивает ли он сейчас немного? Как вы полагаете, господа?

О т е ц  А н а с т а з и. Я беседовал вчера с его превосходительством. Признаюсь, не все сказанное им понравилось мне…

А н н а  М а р и я. С ним теперь следует обращаться как с человеком слегка недомогающим, которому чудится, что недуг его неизлечим…

Г у б е р н а т о р. Ты не ответила, Сусанна, на мой вопрос. Позволь мне это сделать за тебя. Если бы год или два тому назад я поддался твоим уговорам, то никогда бы, никогда не узнал… Гм, о чем бы я не узнал? Ага, я не узнал бы, например, какие сны бывают порой у здешних гимназисток.

В т о р о й  г о с п о д и н. Вот это да! Его превосходительство сегодня в великолепном настроении!

Г у б е р н а т о р. Что, господа? Наверняка вы представляете себе, что здешним гимназисткам снятся, например, шелковистые усики моего адъютанта? Где же он? (Оглядывается по сторонам.) Ну-ка, подойдите к нам, поручик!

А д ъ ю т а н т (подбегает). Слушаюсь, ваше превосходительство.

Гости со всех сторон внимательно смотрят на Губернатора.

Г у б е р н а т о р. Итак, лейтенант, признайтесь, какого вы мнения о здешних гимназистках.

А д ъ ю т а н т. Если быть откровенным, ваше превосходительство, то это наивные созданьица.

Г у б е р н а т о р. Вы так полагаете? Но ведь попадаются некоторые…

А д ъ ю т а н т. Ваше превосходительство, вы имеете в виду их более скрытые достоинства?

Г у б е р н а т о р (серьезно). Я имею в виду их сны, поручик.

А н н а  М а р и я (шепотом). Что он говорит? Не понимаю, к чему он клонит?

А д ъ ю т а н т (растерянно). Относительно снов – не могу знать, ваше превосходительство. Эти малютки не откровенничают…

Г у б е р н а т о р. Не откровенничают? С вами? Что ж, в таком случае вам придется подождать, пока вы не достигнете моего возраста.

Гости разражаются подобострастным смехом.

А д ъ ю т а н т (огорченный). Я подожду, ваше превосходительство. (Щелкнув каблуками, отходит.)

А н н а  М а р и я. Гимназистки? С чего это ему взбрело в голову?

П е р в а я  д а м а. Хороший признак, дорогая Анна Мария. Хороший признак.

С у с а н н а. Ты мне нравишься, папа. Куда больше, чем твой адъютант.

Г у б е р н а т о р. Это не так трудно. Мы все тут нравимся друг другу. Не правда ли, господа? Чуточку больше, чуточку меньше, соответственно ступеням иерархической лестницы.

П р о к у р о р. Совершенно справедливо, ваше превосходительство. Когда я начинал служить, меня не радовало ни одно зеркало. Только теперь мне нравятся покои, полные зеркал. Вот такие, как эти, ваше превосходительство.

А н н а  М а р и я. Мы никогда не знаем доподлинно своих мужей. Но, может, это и к лучшему?

О т е ц  А н а с т а з и. Достаточно знать их достоинства, милостивая государыня. Глаза жены должны быть для супруга тем, чем зеркало для красивой дамы.

В т о р а я  д а м а. Великолепно сказано, преподобный отец.

С у с а н н а. К сожалению, я не знала моего папу, когда он начинал служить. Но наверняка он уже тогда нравился и себе и окружающим.

П р о к у р о р. О, его превосходительство – это совершенно особая статья. Такие люди, как его превосходительство, так сказать, уже рождаются с эполетами на плечах.

Г у б е р н а т о р. Это не совсем верно, мой дорогой. Эполеты вместе с усами выросли у меня только в колыбели.

В т о р о й  г о с п о д и н. Эполеты с усами! Вот это да! Его превосходительство сегодня в отменном настроении!

Губернатор и окружающие его гости несколько отступают в глубину.

П р е ф е к т (беря под руку третьего господина, ведет его на авансцену). Вы не знаете, что это за человек беседует там с председателем суда? (Показывает взглядом на Рассказчика.)

Т р е т и й  г о с п о д и н. Вон тот? Нет, не знаю. (Тише.) Как по-вашему, тело будет набальзамировано?

П р е ф е к т (рассеянно). Какое тело? Чье?

Т р е т и й  г о с п о д и н. Ну, разумеется, его превосходительства, губернатора.

П р е ф е к т (испуганно). Вы спятили? Ведь он жив. Вот смеется… видите, пьет вино…

Т р е т и й  г о с п о д и н. Охо-хо! Все мы пьем вино. Но никогда не знаем, какая рюмка окажется нашей последней. Признаюсь вам, именно поэтому я уже год как бросил пить.

П р е ф е к т (мрачно). Поздравляю… Но… извините, мне необходимо выяснить, кто этот человек. Ага, он как раз отошел от председателя суда… (Отходит в глубь сцены.)

А н н а  М а р и я. Вот сейчас, господа, когда нас окружают люди доброжелательные, свои и близкие, мне кажется, что все идет по-прежнему. Но когда мы с Сусанной остаемся с ним одни в этом огромном доме…

Р а с с к а з ч и к (проходя за спиной Анны Марии, вполголоса). Как с покойником…

А н н а  М а р и я (машинально повторяет). Как с покойником… (Вздрагивает.) О, извините, я ничего такого не сказала…

О т е ц  А н а с т а з и. А все-таки в этом что-то есть, милостивая государыня. У меня лично такое ощущение, будто на его превосходительство пала тень мира иного. Нечто такое, что заставляет размышлять о вечности, непостижимой, как воля божья…

А н н а  М а р и я. Да, это верно, он внушает теперь страх… даже когда ходит по дому в халате, в нем чувствуется нечто такое, что заставляет думать о вечности.

Р а с с к а з ч и к (на авансцене). Итак, они боятся. Это ясно, все они теперь его немного побаиваются. Однако это страх с оттенком жестокого любопытства. Их натренированные, вечно готовые расплыться в улыбке физиономии отмечены теперь печатью подспудной жестокости. Им хотелось бы услыхать крик боли, ибо ничто так не воодушевляет этих слабых людей, как страдания сильного, крепкого человека. Но губернатор прекрасно знает об этом. И следит за тем, чтобы не доставить им подобного удовольствия. (Глядя в глубину сцены.) Но вот и сюрприз! Молодой человек в мундире ротмистра, который только что вошел в гостиную, – это сын губернатора. Он прибыл из столицы, где служит в одном из привилегированных кавалерийских полков. Обратите внимание на то, как он здоровается с отцом: словно не отца обнимает, а саму государственную необходимость, воплощенную в этом бодром пожилом господине…

М а н у э л ь. Браво, отец! Прежде мне казалось, что я тебя только люблю…

Г у б е р н а т о р. А теперь что – восхищаешься, гордишься мною, не так ли?

М а н у э л ь. Да все мы! Все! Правда, мама? (Здоровается с Анной Марией.) В столице теперь говорят о папе как о святом Георгии.

О т е ц  А н а с т а з и. У нас, людей простых, не возникают столь великолепные сравнения. Нет, молодой человек, достаточно видеть его превосходительство таким, каков он бывает с нами в повседневности: строгим, но справедливым отцом.

Гул одобрения.

Г у б е р н а т о р (словно отмахиваясь от мух). О чем еще говорят в столице, Мануэль? Надеюсь – равно как и все мы здесь, – что там не полагаются только на вооруженных святых?

М а н у э л ь. В столице ценят все, что обеспечивает спокойствие и порядок в стране.

Г у б е р н а т о р. Спокойствие и порядок? Нет ничего проще, мой мальчик. (Берет Мануэля под руку, ведет на авансцену, понизив голос.) Я кое-что покажу тебе… Вдруг ты когда-нибудь станешь губернатором… (Незаметно достает платок.) Достаточно сделать вот так… (Взмахивает платком.)

Гости из глубины в растерянности наблюдают за ним.

М а н у э л ь. Но это же старомодно, отец! Мы со временем придумаем что-нибудь поновее.

Г у б е р н а т о р. Боюсь, что получится еще хуже: мир в руках глупцов, идущих в ногу с прогрессом. Я не хотел бы дожить до того времени, когда ты станешь губернатором.

А н н а  М а р и я (подходит встревоженная). Как хорошо, что ты приехал, Мануэль. Нам теперь недостает таких людей, как ты. Всем нам, не правда ли, господа?

С у с а н н а (Мануэлю). Предупреждаю, не зазнавайся чересчур.

М а н у э л ь. Ты меня знаешь, я готов на все. (Берет рюмку.) Надеюсь, господа, город уже вернулся к нормальной жизни?

Гости со всех сторон услужливо поддакивают. Губернатор украдкой отходит в глубь сцены.

В т о р о й  г о с п о д и н. Откровенно говоря, господин ротмистр, нормальная жизнь не совсем то, что нам так уж нравится. Ах, если бы удавалось сочетать вещи страшные и необычные с порядком на улицах!

П е р в а я  д а м а. Хотя бы бой быков. Ах, коррида! Ведь можно было бы ввести ее и у нас.

О т е ц  А н а с т а з и. Лично я был бы вынужден протестовать.

М а н у э л ь. Отчего же, преподобный отец?

О т е ц  А н а с т а з и. Во имя смягчения христианских нравов, молодой человек.

М а н у э л ь. Но ведь дамы требуют…

Т р е т ь я  д а м а. Однажды, господа, путешествуя по Мексике, я познакомилась с тореадором. Он уверял меня, что его шпага не знает промаха, хоть и был набожен, как капуцин.

П е р в а я  д а м а. Может, именно поэтому?

В т о р а я  д а м а. Это плохая тема для разговора, господа…

С у с а н н а. Что, тореадор или капуцин?

В т о р о й  г о с п о д и н. Господин ротмистр наверняка привез какие-нибудь столичные сплетни?

М а н у э л ь. Я готов распаковать этот багаж немедленно. Политические или для дам?

Оживленная толпа обступает Мануэля. Третий господин с четвертым господином выступают вперед.

Ч е т в е р т ы й  г о с п о д и н. Слыхали, как будто уже назначен новый?

Т р е т и й  г о с п о д и н. Кто – новый?

Ч е т в е р т ы й  г о с п о д и н. Как – кто? Новый губернатор.

Т р е т и й  г о с п о д и н. А с нашим что?

Ч е т в е р т ы й  г о с п о д и н. Как, вы не знаете? Отправляют послом в Мексику.

Т р е т и й  г о с п о д и н. Мексика, гм, любопытная страна. Но вы, вероятно, что-то перепутали. Речь была о корриде.

Ч е т в е р т ы й  г о с п о д и н. Это только так говорится – мол, «бой быков», а интеллигентный человек моментально смекает, что имеется в виду новое, важное назначение.

П р е ф е к т (подходит к Рассказчику, который стоит в стороне). Вечер удался на славу, не правда ли?

Р а с с к а з ч и к. Как всегда в губернаторском доме.

П р е ф е к т. Вот именно. Даже попадая сюда впервые, человек чувствует себя так, словно бывает тут каждую неделю, не правда ли?

Р а с с к а з ч и к. Впервые? Мне казалось, что я уже встречал вас здесь.

П р е ф е к т. Вы – меня? Это странно, ибо до сих пор я как-то не имел счастья, хоть бывал тут десятки раз.

Р а с с к а з ч и к. Я человек незаметный, в глаза не бросаюсь, в обществе, скорее, немногословен. Просто наблюдаю и слушаю…

П р е ф е к т. Весьма ценю такие склонности, но не у всех.

Р а с с к а з ч и к. Не опасайтесь, я вам не перейду дорогу.

П р е ф е к т. Увы, моя профессия не располагает к спокойствию. Те, кому мы обязаны его обеспечить, отнюдь не облегчают нашей задачи.

Р а с с к а з ч и к. Вы имеете в виду его превосходительство?

П р е ф е к т. Посудите сами, как обеспечить безопасность человеку, который носит свою смерть вот тут, в голове? Я говорил с ним сегодня утром. Да, она в его собственной голове. Нет, эта задача не для полиции. Он сам об этом знает, запрещает приставлять к нему наших агентов. Разумеется, я говорю это только вам…

Р а с с к а з ч и к. Благодарю за доверие.

П р е ф е к т. Это не имеет ничего общего с доверием. Просто я предпочитаю сказать это лучше вам, чем кому-либо из присутствующих в этой гостиной. Я слишком хорошо их знаю. Они верят всерьез во всемогущество полиции. А вы по крайней мере не похожи на такого…

Р а с с к а з ч и к. Говорить со мной – все равно что в колодец. Вы увидите только собственное лицо и услышите только собственный голос.

П р е ф е к т. Благодарю. Время от времени это бывает человеку необходимо. (Внезапно захихикав.) Ну и хитрец же вы! Подозреваю, что вас прислали из столицы, Например, из министерства внутренних дел, а? Признайтесь-ка старому специалисту, а?

Р а с с к а з ч и к. Вы правы. Я именно из министерства весьма внутренних дел.

А д ъ ю т а н т (подходит к Префекту, несколько растерянный). Господин префект, на одну минутку… (Рассказчику.) Извините… (Отводит Префекта в сторону.) Не знаете ли, где может быть его превосходительство?

П р е ф е к т. Как это – где? У себя, принимает гостей. Вас, меня.

А д ъ ю т а н т. Казалось бы, так. А тем не менее его нет ни в той, ни в этой гостиной.

П р е ф е к т. Как это – нет?

А д ъ ю т а н т. Уже по крайней мере минут пять…

П р е ф е к т. Ах, господин поручик, даже губернаторы иногда бывают вынуждены исчезать на пять минут.

А д ъ ю т а н т (озабоченно). Это верно. Вообще-то я не спускаю глаз с его превосходительства, но… вы понимаете, несколько минут внимание мое было поглощено некоей очаровательной молодой особой, и вдруг… вдруг у меня мелькнула мысль, что за это время что-то произошло с его превосходительством…

П р е ф е к т. Обыкновенная навязчивая идея. Солдат, уснувший на посту, всегда просыпается с мыслью, что его разоружили. Просто вы слишком долго смотрели в глаза очаровательной молодой особе.

А д ъ ю т а н т. О да, в глаза цвета бездны!

Взрыв смеха в толпе, окружающей Мануэля.

М а н у э л ь. О, нет-нет, господа! Что касается маленьких удовольствий больших людей, то я не чувствую себя вправе высказываться по этому поводу. Мне знакомы, скорее, большие удовольствия людей поменьше.

С у с а н н а. Лучше спросим об этом папу.

П е р в а я  д а м а. Правильно! Спросим его превосходительство!

Все оглядываются по сторонам, начинаются поиски.

П е р в ы й  г о с п о д и н. Да его же превосходительства нет!

Перешептывания, всеобщее замешательство.

В т о р о й  г о с п о д и н. Господа, что же, собственно, случилось с его превосходительством?

Т р е т и й  г о с п о д и н. Нету! Вот это да! Вдруг нету его превосходительства!

А н н а  М а р и я. Как это – нету? Только что был.

Всеобщий переполох, ч а с т ь  г о с т е й  убегает в соседнюю гостиную.

М а н у э л ь. Он, наверно, в кабинете.

П р е ф е к т (выбегает из кабинета). Нету! В кабинете никого нет!

А н н а  М а р и я. Боже мой, ничего не понимаю. (Входящему слуге.) Михал, что случилось с его превосходительством?

Пивная на окраине. За столиками здешние  о б и т а т е л и, то и дело кто-то входит, выходит. На непрерывно отворяющейся двери бренчит колокольчик. Р а с с к а з ч и к  пьет пиво у стойки.

За одним из столиков.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Могу побиться об заклад, что он за это сорвал кругленькую сумму с акционеров.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Проиграешь. Предприниматели не так глупы, чтобы выбрасывать деньги на то, что уже раз куплено. Скажи, приятель, разве ты платишь жене за то, чтобы переспать с нею? То-то же! Вот и они так же – как уж подкупили власти, так те у них в кармане и по праздникам и в будни.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Власть властью, а куш сорвать каждый хочет.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Это уж как водится. Любить – любят. Ну-ка, закажи еще две кружечки.

Т р е т и й  п о с е т и т е л ь. Бомбой убьют, дружище. В клочки его разнесет. Провалиться мне на этом месте, вдребезги!

Ч е т в е р т ы й  п о с е т и т е л ь. Но когда, скажи, когда?

Т р е т и й  п о с е т и т е л ь. Говорят, что на тринадцатый день.

П я т ы й  п о с е т и т е л ь. Почему на тринадцатый? Это предрассудки – тринадцатый день. Просто убьют утром.

Ч е т в е р т ы й  п о с е т и т е л ь. Но в какой день, дружище?

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь (невозмутимо). Что ж поделаешь, никакая работа не унизительна, сударь. Унижает лишь вознаграждение, ибо платят гроши. Именно поэтому я не прочь порой хотя бы пофилософствовать. Совершенно бескорыстно, уверяю вас!

За другим столиком.

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь (слегка навеселе). Я, брат, жену схоронил, мать семейства. А ведь говорил, не ходи, не твое, не бабье дело, стрелять могут… Куда там! Пусть, говорит, попробуют, уж я им подол задеру… Чертовски была боевая! Самому не раз по шее доставалось. Эх, брат! Пусть бы уж и по шее, чувствовал бы по крайней мере, что живешь на свете и баба у тебя что надо. А теперь что? Один остался с тремя сиротками… И вдобавок хоронили не по-человечески, а как собаку, ночью!

В о с ь м о й  п о с е т и т е л ь. Ночью, что верно, то верно, но по христианскому обряду, со святой водой!

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь (повышая голос). Им, брат, все едино: пострелять или святой водой покропить. Проклятый мир!

В о с ь м о й  п о с е т и т е л ь (успокоительно). Тсс…

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь. Чего ты шикаешь? Винтовки или кропила – плевал я на то и другое! (Вскакивает, кричит.) Слышите, братья? Плевал я на все винтовки и кропила! (Истерически.) А губернатора на фонарь!

Сидящие за столиками поддакивают, возгласы, смех.

Х о з я и н. Позвольте! В моем заведении я запрещаю подстрекательские выкрики! На улице – пожалуйста, но только не здесь!

Гомон за столиками нарастает.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Заведение твое, а право наше! Прикуси язык, старый козел! Наши денежки – наше право!

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь (со слезами в голосе). Право? Дорогие мои! Какое право? За что нас убивают?

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. А тебе невдомек? Чтобы давки не было на свете.

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь. Один любит закусить, а другой выпить, но все любят жизнь. Моя покойница тоже любила, ой как любила! (Рыдает.)

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь (подходит). Говори толком, не распускай нюни.

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь. Я и говорю! (Кричит.) Почему нам не дают жить? Самим хочется по три жизни прожить, да еще каждую с новой бабой, а у меня всего одна была, и ту убили.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Не было бы ни одной, не знал бы ты, растяпа, никаких бед.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Тише, пусть говорит!

В о с ь м о й  п о с е т и т е л ь. Глупый, вот и говорит. Полно шпиков.

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь. Вот именно! Шпикам платят, а нашим женам – пуля в живот! В материнское чрево, братцы!

Т р е т и й  п о с е т и т е л ь. Не беспокойся. Теперь его превосходительству оплатят. В клочья его разнесет.

Громкий одобрительный гомон.

Х о з я и н (мечется). Уймитесь, честью прошу – уймитесь, иначе закрою заведение!

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь (резко его отталкивает). Сам закройся! А ты, вдовец, утри сопли! Говори как народ говорит. Может, думаешь, его превосходительство человек деликатный, мухи не обидит? (Кричит.) Нет, граждане, народ – это не мухи! С народом, граждане, шутки плохи!

Одобрительный гомон.

Х о з я и н. Довольно, господа! Довольно!

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Эх ты! Не трясись, а то штаны свалятся!

Х о з я и н. Не разрешаю! Митинга в заведении устраивать не разрешаю.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Не разрешает! Слыхали, граждане? Не разрешает народу высказаться! А мы будем, погань ты эдакая. Пусть сам губернатор услышит!

Д е в я т ы й  п о с е т и т е л ь (пробравшись сквозь толпу, становится позади шестого посетителя, отчетливо). Не услышит. Скорее ты в свою книжечку запишешь. Люди, это провокатор! Убирайся отсюда!

Гомон, разноголосые выкрики.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь (нагло усмехаясь). Смотрите-ка, смотрите! Нашелся один защитник. Слушать не может! Заступник его превосходительства.

Т р е т и й  п о с е т и т е л ь (размахивая кулаками, девятому). Говори, сколько тебе платят, холуй?

Д е в я т ы й  п о с е т и т е л ь (спокойно, показывая на шестого). Его спроси.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Не выкручивайся! Говори, кто ты?

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. И так видно, что он за начальство! Вы свое: отплатится, мол, губернатору! В клочья его разнесет! А он против, в обиду не дает!

Т р е т и й  п о с е т и т е л ь. Разнесет! В воскресенье утром. Вот увидите!

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Слыхал? Народ говорит! Народ – не муха! Народу – лучше известно!

Д е в я т ы й  п о с е т и т е л ь. Ты своим поганым языком народа не пачкай. А его превосходительство не так уж много значит, товарищи!

Ропот, возгласы протеста.

Говорю вам, не в его превосходительстве дело!

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь (истерически). Речь идет о справедливости, братья! Кровь за кровь!

Д е в я т ы й  п о с е т и т е л ь (спокойно). Кровь за кровь можно проливать без конца. Но что из того, товарищи? Мир надо изменить! Взять власть в свои руки! И приглядывать, чтобы она никогда не отрывалась от народа! Вот что надо делать! А не слушать таких, как этот!

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Говори, кого слушать! Ясно говори!

Д е в я т ы й  п о с е т и т е л ь. Яснее некуда. Сам посуди. Тот ли будет губернатор или иной – от этого ничего не изменится. Мир надо изменить!

С е д ь м о й  п о с е т и т е л ь (остолбенело). Я, я должен его изменять? Вдовец с сиротами на руках?

Т р е т и й (девятому). Значит, ты против нас, а не против его превосходительства? Люди, за шиворот его и в канаву.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Только сперва личико запомним! И пусть улепетывает, а то руки чешутся!

Бросается с кулаками на девятого. Девятый резко отталкивает его. Толпа вокруг них расступается, шестой и девятый стоят, меряя друг друга ненавидящими взглядами. Минута напряженной тишины. Пронзительно звенит колокольчик на распахнувшейся двери, все оборачиваются.

Г у б е р н а т о р, стоя в дверях, долго всматривается в окаменевшие лица посетителей, затем неторопливо направляется к стойке. Все словно завороженные провожают его взглядом, расступаются. Хозяин изгибается в поклонах.

Г у б е р н а т о р (у стойки). Пива, пожалуйста.

Х о з я и н. К услугам вашего превосходительства. (Принимается наливать пиво.)

Длинная пауза, немного погодя  п о с е т и т е л и  один за другим, словно охваченные внезапной паникой, начинают украдкой покидать пивную, сначала медленно и робко, потом почти бегом; остается только шестой, который, вытянувшись, застыл несколько позади Губернатора. Девятый возвращается к своему столику у стены, садится спиной к стойке и пьет пиво. Рассказчик наблюдает со стороны.

Г у б е р н а т о р (неторопливо оборачивается, смотрит с едва заметной улыбкой вслед уходящим, потом замечает шестого). А у тебя что, ноги отнялись?

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Ожидаю приказаний, ваше превосходительство.

Г у б е р н а т о р. Не будет.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Слушаюсь, подожду на улице, ваше превосходительство. (Подходит к Губернатору, понизив голос и показывая глазами на девятого.) А вот этот – наиболее опасен! Словно бы и защищал ваше превосходительство, но…

Губернатор молча смотрит на девятого.

Все остальные – трусы, ваше превосходительство. А этот знает, что нужно… Такие знают… Все хотят ниспровергнуть, решительно все! Нашу власть!

Г у б е р н а т о р (презрительно). Убирайся.

Ш е с т о й  п о с е т и т е л ь. Слушаюсь, ваше превосходительство. Я подожду на улице. (Уходит.)

Х о з я и н (подавая пиво). К услугам вашего превосходительства.

Г у б е р н а т о р. Что ж, вы лишились из-за меня гостей?

Х о з я и н. Это глупцы, ваше превосходительство. Они неспособны оценить ту честь, которой удостоилось наше скромное заведение.

Г у б е р н а т о р. Они не так уж глупы, ибо, воспользовавшись случаем, не расплатились с вами за угощение.

Х о з я и н. Ничего страшного, ваше превосходительство. Это завсегдатаи, взыщу завтра.

Д е с я т ы й  входит с улицы, замечает Губернатора, останавливается, изумленный, поворачивает назад и поспешно ретируется. Губернатор смотрит ему вслед, иронически улыбаясь, затем берет стакан и не спеша потягивает пиво, не сводя глаз со спины девятого.

З а н а в е с.