Текст книги "Тьма. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Эпилог

Ещё никогда меня не встречали из кризиса с такими испуганными лицами. Ратники, служившие в Тёмном Приказе, знали, на что шли. Знали и были готовы убивать и умирать. Ратники цесаревны и служба безопасности «точки 101» были не готовы.

А ведь, между прочим, за их спинами маячили Бубен и Папоротников. Не последние двусердые на Руси, прямо уж скажем.

Но всё это я отметил походя. Меня волновал другой вопрос, который я и задал, едва открыв глаза:

– Что с Линой?

– Всё в порядке с ней! – обрадовал меня Бубен. – И не только с ней! Танцуй, папаша! Хотя нет… Сначала, вон, на печати встань для проверки! Вдруг ты хорошо притворяешься. А потом, конечно, танцуй.

– Точно, сначала на печати. И без того все на нервах… – кивнул Папоротников.

– А он чего-то не удивлён, что папашей будет! – недовольно заметил Бубен. – Неужели догадался и молчал?

– Прямо перед кризисом, – ответил я, слезая с лежанки и вставая на печать.

Само собой, она моё превращение в тёмного не показала. Я был жив, здоров, человек… И стал ещё сильнее. Впрочем, к силе требовались соответствующие навыки. Значит, нужно было засесть за учёбу. Хотя бы попробовать, пока меня снова не начали отвлекать… И я твёрдо решил заняться этим сразу, как вернусь в Ишим.

– Что там с гнёздами? – спросил я, когда переоделся и уже шагал за Бубном по знакомым, но непривычно пустым коридорам «точки 101» к комнате, куда обещала подойти Саша.

– Зверьё попёрло, отстреливают их! – сообщил опричник. – Но, если ты вдруг не ощутил, мы там в Плоскоглавых горах завалили Дикого Вождя, так что…

– Сколько же я лежал? – я вспомнил, что от Плоскоглавых гор до «точки 101» ехать и ехать.

– Четыре дня, – ответил Бубен. – Не удивляйся, нам помогли сократить путь. Тебе, кстати, привет от Ивана Ивановича… Он, правда, давно уже отбыл. Очень спешил обратно на совещание.

– Ага… – кивнул я.

Не сказать, чтобы я сильно удивился тому, что Иванов и такое умеет. Он уже не раз показывал, как играючи преодолевает пространство. А значит, можно было заподозрить, что главный опричник умеет и на большие расстояния прыгать.

Не знаю, как он это делает. И, тем более, почему так редко использует. Когда гнались за ромейским скрытнем, это могло бы очень помочь. Но, видимо, есть ограничения, которые даже Иванову приходится учитывать. Хорошо ещё, в нашем с Авелиной случае сумел помочь.

– Авелину удалось тогда, сразу после боя с Диким Вождём, погрузить в сон. Лекарь с этим справился, успокоил её состояние, но сказал, что если быстро не довезём до хорошей лекарни – случится выкидыш. Вот и пришлось использовать срочные способы… – пояснил Бубен. – Кризис-то твой меня мало волновал. Можно было и на месте дождаться, когда прочухаешься.

– Авелина пришла в себя? – спросил я, ощущая, как отчего-то к горлу подступает ком.

Странное ощущение, если вдуматься… Мой первый ребёнок за две жизни. А вокруг меня вечно творится такое безумие, что защитить его с женой – задача повышенной сложности.

И это ведь года не прошло с тех пор, как я стал двусердым…

– Нет, и ещё суток двое будет спать… – оценивающе посмотрев, как у меня по лицу желваки ходят, ответил Бубен.

– А может, не стоило её на «точку 101» везти? – взяв себя в руки, спросил я. – Не доверяю я местным сволочам…

– Пока нас не было, её высочество не изволила ждать. Она здесь такие чистки провела, что… – Бубен усмехнулся, махнув рукой на слишком пустые для дневного времени коридоры. – В общем, можешь не волноваться. Кто остался, тот верен царю и Отечеству. И сам предпочтёт помереть вместо беременной женщины.

– Ни разу не успокаивает! – честно ответил я.

– Это правильно! – встрял в разговор Папоротников, тоже шагавший с нами. – И не должно. В жизни всегда надо быть настороже!

– Я должен навестить Авелину! – решил я, остановившись.

– Во-первых, она спит, Федя, – положив мне руку на плечо, отозвался Бубен. – От того, что ты, мешая лекарям, будешь стоять и пялиться, ничего не изменится. А во-вторых, если тебя член правящего рода приглашает на разговор, значит, надо идти, отложив все личные дела. Правила такие, знаешь ли, среди дворян…

Вообще-то он был прав. Я это прекрасно понимал. Но беспокойство было сильнее. Становилось как-то неприятно от мысли, что я иду на встречу с Сашей, когда моя жена в лекарне одна. Может, ей моя поддержка нужна сейчас? Ну или ещё что-нибудь нужно. Да, это было просто волнение. И страх за двух самых близких людей. Очень сильный страх. Куда больше, чем я когда-либо ощущал.

– Всё будет с ней хорошо! – добавил Бубен, видя моё состояние. – А ты пока немного пообщайся с её высочеством и Арсением. Я тоже с ними, кстати, толком ещё не разговаривал.

– Записи-то вернули? – уточнил я, забеспокоившись.

– Ну а как же! – засмеялся Папоротников. – Стоило переть через все Западносибирские болота, чтобы потом самое важное забыть на том месте?

– А почему туда ромей так рвался, удалось выяснить? – припомнил я, почему мы оказались там, где оказались.

– Не до того было, Федь! – кисло признался Бубен. – Мы, к слову, отправили этого твоего вассала-проклинателя в Ишим. Нечего ему без кандалов рядом с цесаревной разгуливать. Пусть своим ходом до княжества добирается. Но ты не волнуйся, он парень ушлый, не пропадёт.

– Веришь, за него я волнуюсь меньше всего! – ответил я. – А с чего ты про него вообще вспомнил?

– Так ты про Ливелия спросил. А этот Базилеус про начальника припомнил сказку ромейскую. Называется «Серый пастушок», – пояснил Бубен. – И советовал тебе её почитать. Ну и нам заодно.

– И?

– И всё… Я пока в местную библиотеку не ходил, Федь!.. Мне и за тебя с Авелиной волнений хватало… – наморщил лоб опричник, останавливаясь перед дверью.

Бубен нажал на звонок, изнутри раздались голоса, а потом дверь отъехала в сторону. За ней обнаружилась комната для совещаний. Длинный овальный стол, вокруг – стулья. На одном из них сидела Саша, возле неё Арсений. Рядышком пара учёных и Гаврилов, глава местной СБ.

Похоже, все они пришли не так давно. Молодая лаборантка разносила чай, отсвечивая испуганным лицом. А я вспомнил Базилеуса и его котелок с кофием… И очень захотел снова оказаться среди Плоскоглавых гор. Да, там холодно, тоскливо, но… Целый котелок кофия!

– Ваше высочество! – поздоровался Бубен. – Фёдор, как видите, вышел из кризиса. И ведёт себя ровно так, как и положено хорошим людям.

– Федя, привет! Они тебя хоть на печатях проверили? – засмеялась Саша, впрочем, на её лице сияла вполне искренняя радость.

– Я бы сам не пошёл, твоё высочество, если бы не проверился!.. – с улыбкой ответил я, загоняя в глубину души волнение и злость.

Человек – животное общественное. А общество – структура иерархическая. И незачем лишний раз нарушать иерархию, рыча на человека, сидящего выше на общественной лестнице. Это плохо выглядит. И ещё хуже заканчивается.

– Федя, я понимаю: ты наверняка волнуешься за жену. Но мне сказали, что она ещё спит, и всё равно к ней никого не пустят… – сказала Саша, ободряюще улыбнувшись. – Так что я решила спасти лекарей, пригласив тебя сюда. Ещё успеешь под дверьми лекарни от переживаний повыть.

Я молча кивнул, занимая один из стульев.

– Вкратце я уже слышала доклад о вашей вылазке… – Саша сделала глоток чая и отставила чашку. – А теперь хочу подробностей.

– Чуть больше, чем Бубенцов выдал, перед тем как уйти спать! – уточнил Арсений. – Мне тоже для Приказа ещё отчёт писать.

Не сказать, чтобы мы могли многое рассказать, да и часть рассказа была со слов Базилеуса, которому никто не доверял… Однако что могли, то поведали. Заодно пришлось признаваться, что принял вассальную клятву ромея.

– Зря, – заметил Арсений. – Наше общество его не примет.

– Его нет, а вот его детей уже могут! – отозвалась Саша. – Только сразу скажу, Федь: его детей заставят служить государству. У нас проклинателей испокон веков недолюбливают. Подлый, как по-нашему, талант. А вот на службе царю… Так они вызывают чуть больше доверия.

– Думаю, Базилеус не станет возражать, – я пожал плечами. – Так-то он и вовсе на детей не рассчитывал. Связь, кстати, не восстановилась?

– Удалось пробить волну до Стопервого, – ответил один из учёных. – Но особо рассчитывать не стоит, ваше благородие. Пока не восстановят провода, мы отрезаны от новостей.

– Кстати… Мы подумали… И решили возвращаться через Урал-камень, – сказала Саша. – Ещё несколько дней здесь, а потом уходим на запад. И там по Уральскому тракту отправимся в объезд. На юге снег начинает сходить, ваши гружёные грузовики не пройдут.

– Ну… Мне и Бубну к западу от гор появляться нельзя! – припомнил я.

– Со мной можно! – уверенно ответила Саша. – Ну и мы вроде как с гор съезжать не будем. А значит, почти не нарушим запрет. Главное, чтобы Авелину можно было перевозить. Если мы потеряем вашего первенца, папа будет сильно недоволен. Он, скорее всего, уже недоволен. И если бы не Серые земли, дозвонился бы сюда и всё высказал.

– На Урал-камне достанет… – пробормотал Бубен. – Там связь есть.

– Ой, до этого он уже успокоится! – отмахнулась Саша. – Ну а теперь по поводу товаров на продажу…

Цесаревна перевела взгляд на Гаврилова. А местный безопасник подобрался и начал докладывать:

– На складе хватит все грузовики товаром загрузить, ваше высочество! Также удалось у саксов добыть неплохие товары. Они всё увезти не смогли, так что все грузовики их благородий Седовых-Покровских и Булатова будут полностью загружены. Ручаюсь.

Мне хотелось спросить, а как они сами будут без ценных материалов. И вообще, не так уж много мы им помогли. А потом я решительно отбросил в сторону колебания. Полмиллиона вложил в эту вылазку, кучу людей потерял по пути… А здесь ещё и меня самого с женой чуть не отдали на растерзание менталисту. Пусть платят.

Ещё неизвестно, как бы обернулось без устранения Дикого Вождя. Может, и сюда зверьё добралось бы. Так что… Всё, что вывезем, можно считать честно заработанным. Ну и да, у местных уж точно больше всего причин оплачивать эту вылазку.

Мы ещё долго сидели и совещались. Я, правда, почти не слушал: не волновали меня пока вопросы организации и оплаты. Мыслями я был в двух местах – в лекарне и в библиотеке. И собирался, едва меня отпустят, оказаться и там, и там.

Дочитав последние строки, я взглянул на текст от составителей:

«Сказка является современницей русских народных сказок. Однако для уходящего корнями в античность греко-римского мира её можно считать обычным 'новоделом». Предположительно, «Серого пастушка» сочинили в XII-XIII веке, равно как и ещё десять историй, вошедших в «золотое собрание Римской культуры».

Появление нового мифотворчества связано с изменением условий жизни и появлением очагов Тьмы, совершенно нового явления. Всё это в совокупности вновь пробудило в умах простого народа страхи дохристианских времён.

«Серый пастушок» – наглядный пример, сочетающий в себе страх оборотничества, а также древний ужас перед темнотой и неизведанным. Тем не менее, в этой сказке отчётливо прослеживаются следы христианской этики, призывающие не сотворить зло ближнему своему.

Сочинители «Серого пастушка» наглядно показывают, что даже хтонические силы способны воздать в ответ на зло, сотворённое человеком…'

Дальше я читать не стал. Эти люди явно никогда не были в Плоскоглавых горах и не встречались с Диким Вождём. Если даже для сильных двусердых и современного оружия он был почти неуязвим, то каково пришлось ромейскому стратигу и воинам с мечами и копьями?

Это не страх оборотничества, темноты и неизведанного. Это первобытный ужас перед вполне осязаемым зверьём, которое прёт и жрёт на пути всё, что можно. Прямо как саранча из библейских легенд. Это страшный опыт тех, кто дошёл в этом походе до конца и вернулся, чтобы поведать о реках крови, пролитых ради победы.

И вишенка на торте – преображение забитого пастушка из деревни. Да, если предположить, что в основе сказки и впрямь лежат события, имевшие место в XII-XIII веках где-то на юго-востоке Ромейской империи… Тогда не так уж важно, подставили беднягу Досифея, или он действительно спёр барашка у Кирьяки.

А важно здесь то, что пастушок ушёл вглубь Серых земель, страдая тем же недугом, что и Ливелий. Значит, этот недуг возможен и для тех, у кого нет чёрного сердца? Считается, что его вызывает какой-то сбой в этом новом органе двусердых. А мог ли быть двусердым обычный пастушок с окраины Ромейской империи?

В этом я сильно сомневаюсь. А вот Диким Вождём он, судя по описанию, стал. И устроил ромеям такую трёпку, что они не поленились впервые за полторы тысяч лет сказку сочинить. Можно только пожать этому человеку руку. Греки и в мире Андрея-то считали, что свои подвиги уже совершили, вклад в мировую культуру внесли, а теперь пускай другие корячатся на ниве свершений. И что же надо было сделать, чтобы этих лентяев расшевелить?

А ещё есть «Сердце Тьмы» Цоековского! И что-то мне подсказывает, что сказка про Досифея и «Сердце Тьмы» связаны. Хотя, конечно, обе истории считаются выдумками. Вот только более достоверных источников у меня нет.

Я закрыл книгу и, отложив в сторону, посмотрел на спящую жену. За прошедшие дни Лина похудела, и мне её было жутко жалко. Не стоило брать её с собой… И так натерпелась за юные годы. А все эти новые испытания и переживания… Нет, они ей категорически не нужны.

Ей бы сидеть дома, ходить по торговым рядам, радоваться жизни… А я потащил её в Серые земли. А затем и в Плоскоглавые горы… Это было глупо и слишком рискованно. Нельзя больше так поступать.

Впрочем, задним умом все крепки. А теперь надо думать, как исправить то, что успел натворить.

– Фёдор Андреевич? – раздался сзади голос лекаря, наблюдавшего мою жену. – Вы ещё здесь? Не пора ли вам отдохнуть?

– Да, засиделся. Простите! – спохватился я, взглянув на время.

– Ну приёмные часы у нас больше для распорядка… – ответил лекарь. – Вы не первый, кто часами просиживает у кровати близких, забывая о еде и отдыхе. И тут, надо сказать, наша задача проста. Сделать так, чтобы вы рядом не легли.

– Да… Просто засиделся, ещё и книжку читал… – я кивнул на отложенную литературу.

– Сказки греко-римской культуры? – удивился лекарь. – Весьма необычный выбор, надо сказать…

– Давно хотел почитать одну сказку, чтобы понимать, о чём там речь, – уклончиво ответил я.

Лекарь внимательно проверил показания приборов, поводил над Авелиной рукой и удовлетворённо кивнул:

– Не волнуйтесь за жену и ребёнка, Фёдор Андреевич. С ними всё хорошо, честное слово. Мы сейчас уже перестраховываемся.

– Да… – кивнул я неуверенно.

– Напряжение матки удалось снять. Ваш ребёнок растёт здоровым. Никаких отклонений даже сейчас, когда он совсем крохотный, не наблюдается. А скоро можно будет услышать стук сердца. Авелина Павловна тоже сейчас в полном порядке. Мы ещё подержим её на витаминах и капельницах, но всего день-два. А потом ей надо отъедаться, заботиться о себе и постараться лишний раз не трогать этот ужасающий артефакт… Кто вообще додумался родовой артефакт женщине вручать?

– Они была последняя в роду, – просто ответил я.

– Да, понимаю… Но всё равно его лучше будет отложить в сторонку, пока она беременна, – заявил лекарь. – С его мощью и взрослый-то человек может не справиться.

– На нас с женой артефакты действуют несколько иначе… – засомневался я.

– Да одинаково они на всех действуют! – отрезал лекарь, а потом качнул головой, будто извиняясь. – То, что ваши рода за поколения привыкли к этим чудовищам, ещё ничего не значит. Подобные артефакты всё так же чудовищны. Меня ваш вездесущий кот меньше пугает, чем эта жутчайше сильная штуковина…

– Он вам помешал? – удивился я тому, что Тёма решил влезть в лекарские дела.

– Нет, но то и дело спит рядом с вашей женой, – улыбнулся лекарь. – Приходим, а тут у её живота это чёрное, мохнатое… Но мы уже привыкли. Как только появляются сёстры-помощницы, он всегда исчезает.

– Хорошо, – кивнул я.

– Идите спать, Фёдор Андреевич! Отдохните, поешьте! Ничего-то вы здесь не высидите, кроме язвы желудка и недосыпа.

– Вы правы. Простите ещё раз: засиделся и не уследил за временем.

Лекарский отсек я покинул одним из последних. Сначала добрался до библиотеки, работавшей круглосуточно, и сдал книгу обратно в хранилище. Всё равно я уже сфотографировал весь текст. А затем отправился в покои, выделенные мне и жене.

Честно говоря, до сих пор не получалось в них спокойно спать. Вспоминались те дни, когда нас с Авелиной и Тёмой здесь заперли. Даже у меня психика оказалась не железная. Зато гонка по Серым землям подходила к концу. Оставалось быстро вернуться в норму после странного и страшного забега.

Я знал, что мне придётся сюда вернуться. Может, не в этом году, а через год-два… Мне нужно было снова оказаться на том месте, где Ливелий обнимался с камнями. Там скрывалось что-то очень важное. Что-то такое, почему туда бежал ромейский скрытень, и почему именно там обитал Дикий Вождь.

Грузовики вырулили на тракт и, шурша шинами, покатились по ровной поверхности. В водительской кабине Кислый о чём-то спорил со сменщиком. Мы с Авелиной сидели в креслах, сдвинутых вплотную и заново привинченных. Жена забралась на сиденье с ногами и привалилась спиной ко мне, наплевав на неудобство из-за подлокотника.

С тех пор, как Авелину разбудили на «точке 101», она часто сидела, привалившись ко мне. Инстинкт, что ли, у неё так сработал? Я даже не выяснял. И стоически переносил роль тёплой и надёжной спинки кресла.

Когда-нибудь она родит и успокоится. Ну или ей просто надоест. Я надеюсь… Надоест же?

Спустя ещё несколько минут запиликали трубки. У меня, у охраны, у Кислого и его сменщика. Похоже, мы въехали в область устойчивой связи. И теперь нам приходили все пропущенные за время вылазки уведомления.

Я даже дёргаться не стал, чуть позже прочитаю. Судя по пиликанью, у меня успело несколько десятков сообщений скопиться. Хотя это было странно… Не такая уж я востребованная личность. Зачем мне настолько много писать и звонить-то?

– Ну вот, мы снова в сети! – заметила вслух Авелина.

Как раз её-то трубка особо и не пиликала. Лично я считал её счастливейшим человеком в нашем грузовике. Однако ей самой могло быть обидно. Так что я поцеловал жену в светлую макушку, чтобы отвлечь от возможных грустных мыслей.

– А знаешь, как раз без связи я бы, может, и ещё потерпел… – вздохнул я.

– Смотри, сколько тебе понаписали! – засмеялась жена. – Трубка до сих пор пищит!

– Странно это… – я оценил, что сообщения продолжают приходить, и напрягся.

А потом случилось то, чего я боялся больше всего. Трубка засветилась, и включился экран. На нём высветилось слово «Мама», и это тоже было странно. Родительница после общения с Авелиной перестала чудить, названивая в любое время дня и ночи. Рецидив, что ли?

– Да мам! – отозвался я, отвечая на вызов.

– Федя! Федя! Вы возвращаетесь⁈ – прокричала трубка голосом моей родительницы.

– Да, мам! Едем домой! – ответил я несколько обескураженно.

– Ты читал⁈ Ты читал мои сообщения⁈ – запричитала мать, явно начиная плакать, отчего я напрягся ещё больше.

– Нет, конечно, мам… – ответил я и в ответ получил вполне предсказуемый упрёк:

– Ну как же так можно! Там срочное!..

– Мам, они ещё приходили, когда ты позвонила! – объяснил я. – Я просто не успел бы всё прочитать.

– Софию убили! – голос мамы сорвался в рыдания.

– В смысле, убили⁈ – не поверил я, но в груди как будто холодный комок вырос.

– Её и подругу её из пандидактиона! – срывающимся голосом сообщила мать.

В этот момент Лина подняла руку и показала мне светящийся экран. А на нём сообщение от сестры:

«Привет! У нас тут с приключениями! Брат может сразу не увидеть моё сообщение. Передай ему, чтобы не верил маме! Я жива! А мама просто перенервничала!».

– Мам, а почему эта покойница сама пишет Лине? Говорит, кстати, что ты просто перенервничала! – в груди оттаяло, и я задал очень важный вопрос женщине, которая меня родила.

Мама перестала всхлипывать, а затем очень «логично» оправдалась:

– Да на ней, Федь, живого места не было!

– Но сообщение ведь как-то набрала! – возразил я.

– Федя, надо больше беспокоиться о родных! – укорила меня родительница.

– Вот именно! Я сейчас чуть не обосрался, мам, и инфаркт не схватил! И ладно я!.. Ещё хорошо, что ты мне дозвонилась, а не Лине. Ей в ближайшие месяцы, кстати, волноваться нельзя.

– Мне мож… Что ты сказал про Лину? – спросила мама резко изменившимся голосом.

– Я что сказал, то сказал. Ты услышала! – настойчиво продавил я.

– Буду в гости вас ждать! Как можно быстрее! Ой, счастье-то какое… И позвони сестре! – родительница, попав в крайне неловкое положение, не нашла ничего лучше, чем нажать на отбой.

Впрочем, а кто сказал, что я именно этого не добивался?

– А я уж думала, тебе любовницы без перерыва строчат, а это мама волновалась… – мурлыкнула Авелина.

– Хых, Барин, ты человек женатый! Надо сразу все свои сообщения разбирать! – хохотнул один из бойцов охраны.

– Иди ты! – отмахнулся я, но смеяться не стал. – Что там с Софией случилось, она не писала?

– Сказала, что лично расскажет, – ответила жена. – Она с какой-то Аней Поповой в Княжеской Ишимской Лекарне.

– А Попова-то здесь при чём? – удивился я.

– Это дочка совладельца твоего завода с лаками? – вспомнила Авелина.

– Ага…

Телефон снова зазвонил. Поднимая трубку, я сообщил жене:

– Разводилов звонит… Да, Владислав Андреевич?

– Фёдор Андреевич, приветствую! Вы вернулись в покрытие связи? Или случайно сигнал прошёл? – уточнил тот.

– Едем по Уральскому тракту. Связь ещё может пропасть. Но уже направляемся домой. Что там с Софией?

– Попала под удар, Фёдор Андреевич, – отозвался безопасник. – К счастью, артефактное колечко спасло и её, и подругу. Удалось выяснить, что целью покушения была Попова.

– Аню? А она-то кому не угодила? – нахмурился я.

– Если едете по Уральскому тракту, можете сами спросить у вероятных заказчиков! – порадовал глава моей личной СБ. – Владельцы предприятия УралБытХим, некто Самойлин, Томишкович – это купцы. А вот род Удальцовых – это дворяне. Но я бы не стал, у них дружина почти тысячу человек насчитывает. И они, кстати, отказались сотрудничать с Полицейским Приказом города Горск.

– А Самойлин и Томишкович? – уточнил я.

– Говорят, что ни при чём, – отозвался глава СБ. – Врут, конечно. Исполнителей убрали сразу после покушения. Я нанял людей для охраны завода и перевёз к нам Павла Сергеевича, отца Анны. Попов нынче живёт здесь, под приглядом, в гостевом доме. У лекарни, где лежат София и Анна, я выставил охрану. Но там ещё княжеская охрана есть. Туда разве что кто-нибудь совсем дурной полезет. Но с вашим везением, Фёдор Андреевич, всякое может быть…

– Вы уверены, что заказчики эти трое? – спросил я.

– Процентов на восемьдесят уверен, что все они участвовали. Сломать хотели Попова, не зная, что за производством стоит дворянский род. Знали бы, скорее всего, побоялись бы лезть. А когда узнали, решили попросту отсидеться. Тайный Приказ уже подключился… Однако там у рода Удальцовых всё схвачено. Сильно копать не станут.

– Оставлять такое без ответа нельзя… – задумчиво протянул я.

– Полностью согласен, Фёдор Андреевич. Прислать вам, что удалось накопать?

– Присылай… Попробую что-нибудь решить, – кивнул я.

– Только не рискуйте, Фёдор Андреевич! Мёртвые никому отомстить не могут! – предупредил Разводилов.

– Не переживайте, Владислав Андреевич, и я не буду… Это Удальцовым надо переживать, – улыбнулся я.

– Как скажете, Фёдор Андреевич! Буду ждать вестей.

Разводилов отключился. А я посмотрел на время и сказал жене:

– Надо с её высочеством поговорить, как остановимся… Может, она подскажет что-нибудь.

– Обязательно подскажет! – кивнула Лина и прикрыла глаза, наглаживая Тёмину шерсть.

Мы оба знали, что Саша ничего подсказывать не будет. Не тот Рюриковна человек, чтобы голыми советами ограничиться. Я видел переполненные камеры «точки 101»… Я знаю, что будет.