Текст книги "Тьма. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Да, посмотрел… – криво усмехнулся Тенебровов. – Но вода из-под крана всё равно не для питья предназначена, ваше благородие. Она техническая, так сказать.

– О! Значит, у меня осталось ещё меньше. Только половина графина! – улыбнулся я. – Хорошо, что вы предупредили, сударь… Под запись. Тогда буду считать себя вправе на любые действия для самозащиты уже с полуночи.

– Не стоит этого делать, ваше благородие!.. – недобро прищурился безопасник. – Нам есть, что вам противопоставить.

– Вы, главное, получше подготовьтесь! – посоветовал я. – А то мало ли какие неожиданности вам могут устроить залётные дворяне. Э?

Каюсь, передразнить Замочника с его вечным «э» было чистой воды хулиганством. Но удержаться я оказался не в силах. И тем смешнее было услышать сдавленный кашель за стеной. Похоже, начальник «точки 101» тоже решил поприсутствовать, прячась за спинами бойцов.

– Всего хорошего, сударь Тенебровов! – не скрывая улыбки, пожелал я безопаснику.

После чего, насвистывая военный марш, вернулся в спальню и погасил плетение света.

Безопасник ещё что-то говорил мне вслед, но я не прислушивался. Кажется, мне угрожали, меня стращали, меня пытались уломать на какие-то условия… Однако всё это было неважно. Я собирался хорошенько выспаться, пользуясь внеплановым отдыхом в этой гостинице с сервисом «две звезды».

В течение следующих суток стало понятно, что руководство «точки 101» решило идти до победного конца. Ни свет, ни воду так и не дали. Зато, судя по звукам из коридора, количество охранников в коридоре выросло. Это было ожидаемо, но неприятно.

На третий день заточения мы с Авелиной начали составлять план прорыва. Вначале исключительно в общих чертах. Исходили мы из того, что наши покои окружены не только щитом родового артефакта, но и защитой, которую установили местные.

Особо сильных двусердых в «точке 101» не было, по моим сведениям. А значит, можно было рассчитывать, что и защита на наших покоях стоит не самая мощная. Скорее всего, местные уделили больше внимания щиту от Тёмы, чем от входящего урона.

А, между тем, у меня оставался «пушок» и куча патронов к нему. Охрана побоялась отбирать у меня личное оружие в первый день. А зря, очень зря. У меня ведь имелись пули с сердечником из хладного железа. А ещё артефактные патроны на подрыв, заморозку и пробитие. В общем, было, чем повыбивать щиты местных умельцев.

Главное – добраться до своей дружины. Тогда и расклад сил резко поменяется. Одно дело – запереть двоих дворян в покоях. А совсем другое – скрыть массовую перестрелку в научном предприятии.

Я был уверен, что стоит прорваться подальше, и Тёма вновь сможет перемещаться по всему подземному городку. А значит, быстро найдёт, где содержат моих людей. И цесаревну с Арсением оперативно обнаружит.

Ну а что перегрызёт горло паре десятков человек… Так это они сами виноваты. Не нужно было лишать котика доступа к свежей проточной воде и кустикам для туалета.

Так что шансы у нас имелись. Но спешить я не хотел. Предсказать реакцию местных одуревших начальников было сложно. Даже с учётом жизненного опыта Андрея. Наш прорыв мог спровоцировать противников на ещё большие глупости. И ладно если эти глупости дорого обойдутся им самим… Но вот за Авелину и своих людей я действительно переживал.

В любом случае, слишком торопиться смысла не было. Тем более, мы с женой нашли, чем заняться. Учебных материалов был прихвачен в поход целый мешок. И теперь мы пользовались спокойными днями, чтобы нормально позаниматься. Режим экономии сил нарушали только иногда. И только с определённой целью. Всё же взаимная близость и молодость требовали разрядки. И отказываться от плюсов возникшего уединения было бы глупо.

В остальное время мы учились, спали, лежали, слушали музыку, смотрели фильмы на цере… И старались не думать о том, что будет, когда приборы сядут окончательно. К этому времени я надеялся выбраться тем или иным способом.

Я уже понимал, что Сашу каким-то образом умудряются держать в неведении. А ещё как-то обманывают наших дружинников. Как? Ну либо потрясающая изворотливость, либо, опять же, без менталиста не обошлось.

А ещё очень напрягало, что безопасников рядом с покоями становилось всё больше. Это было несложно определить, если подслушать, что происходит снаружи, из санузла. Я, кстати, перепроверил его на наличие камер, нашёл одну – и на том успокоился. Хотя, может, и не стоило успокаиваться, если за мной и Авелиной, оказывается, поначалу и в туалете следили?

Так или иначе, из уголка за стеной, где проходили трубы, было слышно, что происходит снаружи. Особенно, если использовать приставленный к стене стакан. И я точно знал, что у нашей двери охраны становится только больше. Причём тенденция наметилась не тогда, когда я угрожал Тенебровову, а позже.

А значит, служба безопасности пришла к тому же выводу, что и мы: надо прорываться. И всерьёз рассматривала вариант штурма покоев. Правда, я сомневался, что их, в отличие от нас, ждёт успех. Да и слишком шумно выйдет. Однако учитывать эту вероятность стоило.

Ну а мы с женой прорываться решили на седьмой день заключения. С Тёмой не советовались: он, похоже, готов был идти на прорыв ещё вчера. Нужно было только придумать, как взломать запертую дверь… Но мы же двусердые! Многое можем, если хорошо подготовимся.

А у нас были силы, желание, куча учебников за второй год обучения… Ну и ещё у жены закончились мятные леденцы, а брикеты сухпайка тоже подходили к концу.

Интерлюдия II

– Это прекрасно, конечно… – цесаревна уверенно поднялась со стула. – Но, Пётр Семёнович, надо бы проверить, что для защиты точки всё готово!

– Но, ваше высочество! А как же встреча с научным обществом? – всплеснув руками, воскликнул пожилой мужчина. – Мои сотрудники так готовились, так готовились!..

С этими словами Пётр Семёнович Булочников растерянно оглянулся на своего помощника, Артура Иоанновича Лесоводского. А тот, вовремя подавшись вперёд, чуть ли не в молитвенном жесте руки сложил:

– Ваше высочество! Прошу вас, не расстраивайте наших сотрудников! Они так ждали вашего визита! Так готовились! Да и на кухне повара расстарались, придумывая угощение! Вы в своём праве, конечно… Но расстроятся-то все ого-го как…

Пока эти двое, отвлекая на себя внимание, уговаривали цесаревну, третий учёный что-то торопливо писал в цере. И временами поглядывал на гостей с Большой земли.

– Что это вы там строчите, Леонид Борисович? – тихо уточнил Арсений Булатов, заметив странное поведение учёного.

Мужчина вздрогнул и на миг замер, будто вспугнутый кролик. А потом смущённо улыбнулся и ответил:

– Поймали вы меня, Арсений Орестович… Пытаюсь оценить, можно ли всё перенести. Вот и пишу вопросы ответственным лицам.

– И как?

– Пока жуть как расстраиваются… – состроив кислую мину, отозвался Леонид Борисович.

Между тем, Александра стояла на своём с чисто фамильным упрямством. Вот уже второй день она моталась по разным мероприятиям в научных отделах. И это начинало её порядком утомлять. Как и Арсения Булатова, везде её сопровождавшего.

И если в первые разы отказывать было неудобно, то сейчас гостеприимство местных переходило всякие границы.

«С другой стороны, они тут сидят под землёй, безвылазно, и видят, бедные, всё одни и те же лица… – пришла Саше в голову неожиданная мысль. – Наверно, достали друг друга хуже горькой редьки. А наш приезд – это какое-то разнообразие…»

Мысль была непривычной. Сентиментальностью цесаревна обычно не страдала. А тут прямо как вживую увидела расстроенных учёных, которые, будто малые дети, пускали слезу и в истерике рвали написанные доклады. И так это живо представилось, что Саше даже стало их жалко.

Она улыбнулась разыгравшемуся воображению. Это же надо такое представить… Но перед тем, как сказать очередное «нет», всё-таки засомневалась – а стоит ли.

Тем более, ведущие учёные «точки 101» не оставляли попыток. И спустя ещё несколько минут у них даже начало получаться. Арсений подметил, что цесаревна раздумывает над каждым «нет» всё дольше. И это ему откровенно не понравилось.

Лишь накануне вечером они обсуждали, что пора заканчивать со всеми этими собраниями и, наконец, заняться делом. И сейчас Арсений уже открыл было рот, чтобы тихо напомнить Александре о договорённостях… Но тут в его голове возникла осторожная мысль: а будет ли это уместно?

«Она, в конце концов, представитель правящего дома, – подумал Арсений. – Стоит ли портить отношения своими напоминаниями? Прозвучит ведь, будто я Сашу в чём-то упрекаю… А отец очень просил лишний раз с ней не спорить. У него только-только с царём начало налаживаться, а тут я, весь такой правильный, со своими напоминаниями…».

И Арсений промолчал. А цесаревна, не дождавшись его поддержки, продолжила сдавать позиции.

– Но я должна знать, как разместили моих людей! – наконец, использовала она последний аргумент. – Я в своих покоях вот уже вторую ночь не ночую! Сколько можно?

– Ваше высочество! Ну прошу вас!.. – снова взмолился Лесоводский, и даже губы дрогнули, как будто он и вправду готов был разреветься от обиды.

– Ваше высочество, не извольте переживать! Мы можем уточнить, как там ваши люди, у начальника нашей службы безопасности, Виноградского! – нашёлся Булочников. – Давайте я его прямо сейчас, вот сию же минуту, вызову!

– Хорошо… Зовите! – решилась Александра, усаживаясь обратно за стол, где перед этим проходило совещание.

Лесоводский с обрадованным лицом кинулся к терминалу. А Булочников продолжил старательно успокаивать гостью:

– Но я уверен, ваше высочество, что там всё хорошо! Там же остался ваш подчинённый, как его?..

– Седов-Покровский, – напомнил Ветрогонов.

– Точно! – очень радостно закивал Булочников. – Он мне показался ответственным молодым человеком!

– Вы разве с ним знакомы? – вскинула бровь цесаревна.

И отчего-то, как это бывало с ней в моменты, когда ускользала важная мысль, забарабанила пальчиками по столу.

Булочников, между тем, покраснел и искоса глянул на Ветрогонова. Однако на вопрос ответил сам и с уверенным видом:

– Ну не то, чтобы знаком… Видел со стороны, как он общается с нашим Замочником. Ну и…

Булочников снова смутился, а Ветрогонов всё прояснил, заулыбавшись:

– Что, Пётр Семёнович, снова подслушивали?

– Ну… – Булочников выдавил смущённую улыбку и признался: – Ну да! Самую малость не удержался! Скучно здесь у нас, аж жуть берёт!..

– Вы ходите и подслушиваете? – вскинув уже другую бровь, удивилась цесаревна.

– Ну что вы… У меня просто хороший слух. Я учился в детстве игре на арфе и гуслях… А удержаться не могу!.. У нас вокруг каждый день одно и то же, ваше высочество! – начал оправдываться Булочников.

– Что-то глава СБ не отвечает… – озабоченно сообщил от терминала Лесоводский. – Я его заместителя вызвал, Тенебровова. Он сейчас подойдёт.

Безопасник объявился быстро, всего через пять минут. И Александра тут же накинулась на него с вопросами, как там её люди. Однако Тенебровов показал себя молодцом: отвечал обстоятельно, со всеми деталями. И под конец даже Арсений готов был посетить ещё одно мероприятие учёных. Нельзя же расстраивать настолько заботливых людей.

Правда, слегка покалывала зависть к Феде и Авелине… Недавних молодожёнов оставили в покое, и теперь эти двое спокойно отдыхали, пока Арсений вынужден был заниматься не пойми чем.

– Ну, раз всё решено, прошу вас проследовать за Артуром Иоанновичем и Леонидом Борисовичем! – между тем, подытожил Булочников. – Я вас догоню, только обсужу один вопрос с Леопольдом Елизаровичем!

– А какой вопрос? – умиротворённо поинтересовался Арсений.

– Сущие пустяки, Арсений Орестович, сущие пустяки! – отозвался Булочников. – Пара крыс, изменённых, само собой, пролезли в хозяйственные помещения.

– Изменённые крысы? – удивился Булатов.

– Небольшие, не переживайте! – кивнул Тенебровов. – Однако портят нам припасы, прогрызают даже стальные ящики… Но мы сегодня их обязательно изловим. Уже закупорили места их обитания.

– Удачи вам в борьбе с грызунами… – кивнул Арсений, которому в этот момент пришла в голову совершенно глупая мысль.

А не придёт ли сейчас на собрание та учёная, с которой он общался вчера?

Девушка миловидная, более того – красивая. И, что большая редкость, умная. Жаль, конечно, что замужем. Но Арсению было бы приятно и просто поговорить.

Стоило Тенебровову с Булочниковым остаться одним, как выражение на лице учёного резко изменилось. Он посмотрел на стену и громко попросил:

– Выходи уже, Борьков! Где там тебя черти носят?

– Сами сказали, чтоб прощупывал щит Седовых-Покровских!.. – обиженно заявил молодой мужчина, отодвигая стенную панель, ведущую сюда из служебных коридоров.

– Прощупал?

– Да, эту их родовую защиту я не пробью, – ответил он.

– Борьков, слушай сюда! – прошипел ему Булочников, подходя ближе. – Бросай ты этих ущербных Седовых, с ними и без того разберёмся… Лучше следуй по пятам за этой царской девкой. И делай всё, чтобы она шла туда, куда мы указываем. Ты понял меня?

– Она, в лучшем случае, ещё день за вами походит, не больше! – буркнул Борьков. – Это вообще-то Рюриковна, а не обычная двусердая с улицы…

– Да плевать, кто она! Тебя сюда не за красивые глаза отобрали! – вмешавшись в разговор, отрезал Тенебровов. – Просто, ять, сделай так, чтобы она слушалась?

– Да не могу я так сделать! – возмутился молодой мужчина. – Как⁈ На ней защит больше, чем на всём этом предприятии! И упаси меня хоть одну случайно тронуть!

– А ты как-нибудь придумай, Саш, придумай! – посоветовал Булочников.

– Разве что не дать ей проснуться… – буркнул тот.

– Чего⁈ Ты в своём уме? – аж закашлявшись, возмутился со своего места Тенебровов. – Это всё! Это конец будет, придурок!

– Да я не об убийстве! Что вы такое говорите-то? – испуганно замахал руками Борьков. – Можно просто воздействовать на её сны. Она будет спать, и ей будет сниться, как она у нас здесь проводит проверку…. Только надо, чтобы цесаревна уже хоть раз видела всех участников сна. Если я ей кого-то незнакомого покажу, тогда может задуматься и проснуться. Ну и тогда всё… Тогда провал.

– А если досмотрит до конца? – нервно щурясь, уточнил Тенебровов.

– Тогда не будет ничего помнить. Кроме того, что я ей покажу… – успокоил его Борьков.

– Оставим это на крайний случай! – хлопнув по столу, отрезал Булочников. – Пока что она идёт на празднование. А значит, старайся направить её мысли в нужное русло.

– Вам легко говорить! – огрызнулся Борьков. – А если заметит? А если почувствует воздействие? И так каждый день по грани ходим…

– Как будто она твоих навеянных снов не почувствует!.. – беспокойно дёрнул щекой Тенебровов.

Ему Борьков не нравился с самого начала. И заместитель главы СБ давно мечтал этого молодчика где-нибудь прикопать.

Вот только другого менталиста днём с согнём не сыщешь. Ни здесь, ни на Большой земле. Все наперечёт, и у царя с его пёсьими опричниками на виду. Вот и приходилось Борькова терпеть. Всё равно в одном дерьме по уши.

– Сны даже на защите отразятся! – помотав головой, ответил Борьков. – Но их всегда можно объяснить тем, что мы старались ради её высочества… Ну вроде как чтобы спокойно спала и без бессонницы…

– Иди уже, бессонница!.. Чтоб от цесаревны ни на шаг! – буркнул Тенебровов.

– Так… Ну и как это произошло? – мрачно спросил Булочников, глядя на лежащую на кушетке цесаревну.

– Она собралась позавтракать с Седовым-Покровским, – ответил Тенебровов. – Встала в шесть утра, начала собираться…

– А что, Седовы-Покровские разве встают в шесть утра? – удивился Булочников.

– Да кто их знает, уродов… – вздохнул Тенебровов. – Я, конечно, охрану усилил. Но они из спальни почти не выходят. А там наши камеры и жучки они все нашли.

– Ты не говорил, что вы им прослушку ставили! – возмутился Булочников.

– Мы и в туалете ставили, – буркнул Тенебровов, а потом признался: – Там они тоже нашли…

– Вы совсем идиоты⁈ – взверещал, чуть не брызгая слюной, Булочников.

– Тише, Пётр Семёнович, тише! – запричитал молчавший до того Борьков. – Прошу вас! Проснутся же!..

– А ты вообще молчи! – зло прошипел Булочников.

– А я и молчу… Двоим сны наводить, это, знаете ли, непросто! – обиженно отозвался Борьков.

– Вот и не отвлекайся! – зыркнул на него Булочников, а затем снова глянул на Тенебровова. – Вы зачем Седовым прослушку в спальне ставили, идиоты?

– Да кто же знал, что этот Федя такой ушлый!.. – безопасник скривил лицо, будто лимон надкусил. – Откуда приличному дворянину знать, где вообще такие штуки искать? Ещё и в девятнадцать-то лет? Я был уверен, что он если и догадается, то ничего не найдёт.

– Уверен он был…. А этот Федя взял и нашёл! – отрезал Булочников. – Может, жена помогла? Она у него вроде в бегах восемь лет была… От врагов пряталась… Мало ли, чему там её мамаша обучила…

– Жена и помогла с жучками! – мрачно согласился Тенебровов. – А вот камеры он сам…

– Давите их! Давите, Леопольд Елизарович! – проговорил Булочников, а затем повернулся к менталисту и спящим гостям с Большой земли. – Борьков, сколько этих двоих ещё продержишь?

– Трое-четверо суток, – отозвался менталист. – Больше не смогу.

– Ты же говорил, что долго можно во сне держать! – возмутился Тенебровов.

– Так и можно, пока я не сплю, – ответил Борьков. – А я могу суток пять, не больше. И первые сутки, вашими стараниями, уже не спал…

– Кофий ему распакуйте! – приказал Булочников безопаснику. – Пусть кофий хоть вёдрами пьёт! А вы давите Седовых Покровских! Как хотите, так и давите! Но через три дня они должны всё подписать! А ты, Борьков, попробуй во сне внушить цесаревне и этому её спутнику, что она у своей дружины всё проверила. И теперь обещала принять участие в дебатах.

– Вы вообще понимаете, о чём просите, Пётр Семёнович? – охрипшим голосом уточнил Борьков.

– Я-то понимаю, о чём прошу! А вот ты не понимаешь, во что мы все вляпались! – отрезал Булочников. – Если оно вскроется, это даже не каторга… Это очень медленная и мучительная смерть. И наша с вами, и наших близких и родных, и даже, ять вашу за ногу, дальних родственников!.. Всем по первое число достанется, ясно?

– Ясно, – мрачно кивнул Борьков.

– А значит, дело своё делай хорошо, Саша! – добил его Булочников. – Иначе твою ненаглядную троюродную бабушку, ради которой ты в это дерьмо вляпался, всё равно прибьют!

– Есть ещё одна трудность, Пётр Семёнович! – подал голос безопасник.

– Ну что ещё?

– Кормить их как? – Тенебровов указал на цесаревну и Булатова. – Лекарь не с нами, вы сами знаете.

– Медсестру привлеките… Мартову эту! Она давно на крючке, – поморщился Борисов. – Пусть капельницы им поставит, что ли…

– Следы же останутся!.. – зашептал, всё больше бледнея от ужаса, Борьков.

– За следы не переживай! – отрезал Булочников. – Следы уберём как-нибудь. Есть у нас один человечек со слабеньким лекарским даром.

– А ну стоять! – рявкнул начальник смены, целясь в идущих к нему мужчин.

Эти двое выглядели не так, как должны бы люди в этих местах. Городские шубы, невысокие зимние ботинки… И шапки, служившие больше украшением, чем способом не отморозить уши.

Но самыми неприятными были шрамы на правых щеках. Они как бы намекали на вероятные проблемы. И под ложечкой у начальника смены тревожно засосало.

– Стоим, судари! – вежливо отозвался один из этих двусердых, самый щеголеватый и аккуратный. – Руки поднимать? Или так можно постоять?

– Стоять нельзя! – убедившись, что имеет дело с залётными щёголями, вновь приободрился начальник смены. – Разворачивайтесь и уходите! Это закрытое предприятие! Вам отсюда к югу надо, вся зачистка там проходит!

– А мы не хотим уходить! – вмешался в разговор второй незнакомец, скорчив недовольное лицо. – Ты, боец, Гаврилова мне сюда позови! Я с ним говорить буду!

– Не положено! – вновь занервничав, отозвался начальник смены.

Дело в том, что главу СБ он позвать никак не мог. Этот самый глава им лично был препровождён в камеру внутреннего околотка. Конечно, глава тоже, как и эти, был со шрамом… К счастью, на складе хватало наручников, которые блокировали чёрное сердце. Всё-таки половина учёных была мечеными.

Однако само то, что два пришлых откуда-то знали Гаврилова, наводило на мысли. И мысли эти были нехорошими. О том, что запросто этих городских щёголей не развернёшь.

Вот только деваться было некуда. И начальник смены решил играть до конца.

– Не положено! – рявкнул он, упрямо сжимая губы.

– Боец, ты не понял! Для меня нет слова «не положено»! – отозвался недовольный, пока его приятель что-то тому шептал, явно пытаясь успокоить.

Что именно этот щёголь говорил, начальник смены не услышал: слишком тихо. Но для себя решил, что на своём будет стоять до конца. Двусердые или нет, а в крайнем случае можно срезать их очередью с артефактными пулями. Терять-то, в любом случае, нечего.

– Не положено, и всё! – рявкнул он упрямо. – Разворачивайтесь и проваливайте!

– Боец, будь добр, скажи: а ты кому служишь? – вежливо спросил тот щёголь, кто заговорил первым.

– Служу в службе безопасности Государственного Научного Предприятия… – заученно забубнил начальник смены, после чего осёкся и буркнул: – А дальше вам не положено знать!..

– Служишь ты на «точке 101». А это Государственное Научное Предприятие Накопителей Теневой Энергии им. И. А. Славословова, – сбил невидимую пылинку с рукава своей шубы первый гость. – Знаешь, что слово «государственное» означает?

– Ага! То, что ты разворачиваешься и на хрен идёшь! – устав от препирательств, окрысился начальник смены.

И окончательно пришёл к выводу, что всё-таки пристрелит этих двоих.

– Нет, сударь. Означает оно, что служишь ты государю нашему и самодержцу всея Руси. А мы, значицца… – первый гость указал на себя и своего недовольного спутника. – … люди государевы! И, получается, отказываешь ты не нам. Отказываешь ты государю. В посещении, между прочим, его же предприятия.

– Ты демагогию свою брось! – рявкнул, постепенно зверея, начальник смены. – А ну-ка развернулись и упердели отсюда! На жопной тяге! Оба!

– Бубен, ты же сказал, что вопросов не будет? – первый гость повернулся ко второму, недовольному, и нахмурился.

– И не должно было быть, – ответил второй, который Бубен. – Гаврилова я предупреждал о возможном посещении. И государь должен был распоряжение оставить.

А затем он повернулся к начальнику смены и заявил:

– Слышь, боец! Тащи сюда Гаврилова! Живо! Или кого-нибудь, кто его подменить может! Нас сюда, можно сказать, сам царь направил!

– Да насрать мне, кто вас сюда направил! – зарычал в ответ начальник смены. – Я тут решаю, войдёте вы или нет! И я уже решил, что вы разворачиваетесь и проваливаете!

– Что? – лицо недовольного вытянулось, что начальника смены сильно порадовало, но вот дальнейшие слова этого Бубна заставили его напрячься. – Тебе на царя… Что ты сказал?

– Царь далеко! – смутился начальник смены. – А мне приказы… Эй!..

И этот был последний его вскрик. В следующий миг неведомая сила подхватила его и подбросила в воздух… А затем обрушила на бетонный пол. Последнее, что услышал умирающий служака, был треск костей и рвущейся кожи… Его кожи…

А его подчинённые так ошалели, увидев расправу над старшим, что не начали сразу стрелять. Они смотрели на бывшего командира… Точнее, на то, что осталось от их командира… И пытались как-то осмыслить это… Ну или хотя бы уместить у себя в головах…

Ведь от их командира осталось буквально мокрое место. Вообще-то, когда угрожают, обещают и его не оставлять… Но всё это воспринимается иносказательно. И никто из сотрудников службы безопасности и подумать не мог, что мокрое место – не оборот речи, а самое настоящее явление. В которое за секунду превратится их командир.

– Бубен! – возмутился первый гость.

– А, ну да!.. – второй выудил из кармана металлическую пластину с изображением метлы и собачьей головы, а потом начал громко и чётко угрожать: – Слово и дело, изменники и ублюдки! Слово и дело, я пришёл!