Текст книги "Тьма. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

«Вести Царства», выпуск от 8 ноября 2034 года

…А теперь к новостям из Ишимского княжества. Ночью в город прибыли отряды царской опричнины, которые в настоящее время проводят обыски в домах состоятельных жителей Ишима.

Нам стало известно, что утром голова опричников провёл трёхчасовую беседу с сиятельным князем Дмитрием Богомиловичем Дашковым. Они обсудили причину приезда опричнины в город и возникшие в Ишиме общественные сложности.

Как сообщают осведомители на местах, городские службы правопорядка также производят видимость бодрой деятельности, однако при этом каких-либо ощутимых результатов не наблюдается.

Всё это происходит одновременно с тяжёлыми боями против отродьев Тьмы на южной границе Ишимского княжества. Подробнее о положении в городе расскажет наш особый осведомитель…

– Я не так уж и много знаю, Федь. Это брат был помешан на истории рода. А я ещё тогда для себя решила, что не хочу идти по граблям предков… – мама вздохнула. – Но кое-что я, конечно, помню.

– Брат все уши прожужжал? – догадался я.

– Да, – мать улыбнулась. – Он так и не смог смириться с потерей дворянства. Он старше меня, и для него всё это было не смутным детским воспоминанием, а… Всем детством, наверно. Всей юностью. Слуги, которые помогали по дому, уважение «обычных» на грани пресмыкательства… А мне, честно говоря, на подобное смотреть противно было.

– И ты решила удариться в обратную сторону? – не удержался от укола я.

– Ну… Это как-то само собой вышло. Сначала я просто просила брата оставить прошлое позади, забыть о том, что было… Жить новой жизнью… – мать слабо улыбнулась, погрузившись в воспоминания, а затем нахмурилась. – Он не услышал. Мне в детстве казалось, что двусердые вообще не готовы такое услышать. Но ты ведь сказал той девочке, Авелине, то же самое… И она тебя услышала. Наверно, это и заставило меня посмотреть вокруг, Федь.

– Вообще-то я дал ей совет избавиться от того, что заставляет старых врагов её преследовать. А это, на секундочку, всё имущество Покровских… – пояснил я.

– Её преследуют? Спустя столько лет? – удивилась мать, а потом покачала головой. – Вот это мне и не нравится в том, чтобы быть дворянкой, Федь. Они ведь никогда ничего не забывают… Обиды могут лелеять сотни лет… Зато добро, что ты им сделал, забывают уже на следующий день. Как будто их честь страдает только оттого, что их обидели. Но ведь самый страшный урон они ей сами наносят, когда отталкивают тех, кто им помог.

– Знаешь, мам… Это всем людям, похоже, свойственно, – заметил я. – Просто дворяне могут себе позволить враждовать десятки лет, а обычные люди – нет.

– Да, не буду спорить… Но я это поняла поздно. Тогда, в детстве, мне казалось, что только у дворян так. Старшие всегда обсуждали какие-то другие рода, кто и что кому должен, за что надо отплатить… Наш род, возможно, действительно обижали… Я не знаю… Но для меня всё это было дико… Вот и Покровские страдают от того же. Бедная девочка!

Мать обхватила себя за плечи руками:

– Даже если она всё продаст, это не остановит её врагов. Они жестоки и всегда идут до конца.

– Кто её враги? – спросил я. – И кто наши враги?

– Я уже не помню, Федь… Мне было так на это наплевать, когда мы стали обычными – ты даже представить себе не можешь!.. В этот самый миг никто из дворян больше не имел права нас трогать! Это лишение дворянства было сродни благословению Господню. Царь думал, что наказывает нас, а я понимаю, что он нас тогда спас… Спас от полного уничтожения.

– Но ведь на нас и не охотились так, как на Покровских, – возразил я. – Что мешало врагам рода нанять обычных, чтобы они разобрались с тобой и братом? Похоже, вы им были не нужны.

– Возможно… Я никогда не думала об этом, Федь. Я радовалась, что всё закончилось, и от нас отстали, – мать качнула головой. – Но ты, наверное, прав. Покровская сказала, что им было нужно сердце рода. Брат говорил, есть два вида таких артефактов. Один – созданный людьми из обычных материалов при помощи рун и теньки. Другой – что-то вроде воплощения теньки в материальном мире. А ещё он говорил, что толком никто не понимает, как появляются такие артефакты.

– Наше сердце и сердце Покровских – из таких? – догадался я.

– Да, так и есть. Во всяком случае, как мне брат говорил, – не стала отрицать мать. – Когда-то давно жили два друга-приятеля Панкрат и Тимофей. У обоих были братья и сёстры младшие. И у обоих не было родителей. Жили они где-то под Владимиром… Перебивались с хлеба на воду, семьи тянули, как могли… Когда повзрослели, решили идти в очередной поход, который цари собирали. Сколотили ватагу из приятелей, вооружились, кто чем, ну и присоединились к войску. А перед этим зашли за благословением в храм Покрова-на-Нерли. Так и начался поход нашего предка Панкрата по прозвищу Седой. Он ведь потом и имя почти не использовал, только прозвище…

– Это более длинная история, чем Авелина рассказывала, – заметил я.

– Так и она не всё рассказала. Может, не помнит. А может, не хочет рассказывать. Ты девочку не вини: ей тяжко в жизни пришлось… В общем, где-то здесь, под Ишимом, войско столкнулось с огромной ордой отродьев. Поначалу вои побеждали, погнали врага на юг. Но к югу от будущего Покровска-на-Карамысе случился страшный бой. Передовые отряды людей столкнулись с новой ордой отродьев. Многих перебили, другие заняли высоту и окопались. Дрались несколько дней, пока основные силы подходили. А когда царское войско пришло, оказалось, что в живых остались только Панкрат и Тимофей.

– А сердца рода? – спросил я.

– А вот сердца их и защитили. Главная сила сердец Покровских и Седовых – это как раз защита. Царь тогда назвал наши два рода «трисердыми». Ведь артефакты бились, как живые сердца. Говорят, что защита у них была такой, что пробить никто не мог. Под этой защитой царь повелел Панкрату и Тимофею город основать и держать. Чтобы два друга отныне всю южную границу от Тьмы охраняли.

– А почему, кстати, правителями земель стали именно Покровские?

– Тимофей происходил из семьи священника. Умел читать, писать и счёт освоил хорошо. Слово Божие знал, говорить умел. А Панкрат был умным, хитрым, но всё больше воином да охотником. Вот и разделили они обязанности. Один правил, судил и хозяйственные вопросы решал. А другой – больше охранял. Так два наших рода и прожили до самого двадцатого века.

– А потом? – спросил я, потому что мать замолчала.

– Да рассорились они, Федь! – ответила мать, горько усмехнувшись. – Уже и не помнит никто, в чём причина ссоры-то была… В итоге, наш род собрал вещи и перебрался в Ишим, под крыло Дашковых. А Покровские остались в Покровске-на-Карамысе… Оттуда новости разные приходили, Дашковы в те земли нос не совали: отдельный же род у Покровских был, почти княжеский. А потом стало известно, что местные рода устроили войну с Покровскими. Кремль спалили, много людей погибло… Тогда-то в первый раз царь и приказал вмешаться. Прислал войска. Вражду вроде бы остановили… Но уже столько крови пролилось, что такой пожар, Федь, не затушить. Продолжали они убивать друг друга. И никакие увещевания не действовали. Так, почти за столетие, и добили весь большой род. Много там было людей, а почти никого не осталось.

– А зачем Покровские к нам приезжали в девяностые годы? – спросил я.

– Ты знаешь, да? – удивилась мать.

– Нашёл одну подшивку, где новость была.

– Ну, мне тогда меньше рассказывать… Да, так и было: приехали. У нас большой праздник тогда объявили… – мать улыбнулась, взгляд её затуманился. – Танцы устроили, весь наш род собрался… Причину я не знаю, Федь. И брат не знал, почему так встретили. Но в ту ночь праздник обернулся большой кровью… На нас напали сразу несколько родов. Первый час сердце рода держало защиту, а потом они всё-таки прорвались. Твоя бабушка погибла, защищая поместье. А я видела, как её, мою маму, разорвало напополам заклятьем… Я кричала, плакала, но на меня не обращали внимания – бой же был. А под утро, победив, но потеряв своих гостей, взрослые будто с ума сошли. Да и немудрено. Правда… Я ведь сама чуть не спятила тогда. Помню, как кричала: «Убейте их!» и держалась за мамину руку… На юге Ишима в тот день полыхало зарево пожаров. Отомстил наш род кроваво, да…

– И нас пытались остановить? – спросил я.

– Брат рассказывал, что отец заперся в кабинете. Ему царь позвонил. Они недолго проговорили, а когда отец вышел, сказал, что всё, обратного пути нет. А потом все ушли. Ну а утром вернулся только дядя. Его казнили через неделю. Осталась я, брат и одна из бабушек, которая не была двусердой.

– Не было разве других детей? – удивился я.

– Мы были первыми в поколении, – пояснила мать. – Отец женился раньше остальных, он ещё молодым был. Вот нас с братом и родили чуть ли не вместе с некоторыми нашими дядями и тётями. Но те все были постарше, юноши и девушки, вот их в бой и взяли. А нас с братом оставили. Так и не осталось других детей. А Гриша мечтал возродить род…

– Твоего брата звали Григорием? – спросил я.

До этого мать никогда не называла его по имени. Во всяком случае, при мне.

– Да… Гриша мечтал всё вернуть. Я говорила ему, чтобы он бросил эту мечту. Но я была младшей, чаще слушалась его, чем он прислушивался ко мне… А потом встретила парня из другого рода. Полюбила. Но брат не дал разрешения на брак. Я тогда два месяца была заперта в своей комнате. Рыдала, просила выпустить, умоляла… Но нет… А пока Гриша меня прятал, парень нашёл другую. Но ты же понимаешь, что я винила во всём брата, да?

– Ну да… Хотя как-то парень быстро от тебя отказался…

– Сейчас-то я понимаю, что он просто хотел соблазнить наивную дурочку. Может, к нашему роду зачем-то решил так подступиться. А тогда это была боль и конец жизни… – мама улыбнулась. – Спустя три года я познакомилась с твоим отцом. Мы сначала встречались тайно. Для этого даже купили домик в глухом углу. Какое-то время у нас всё получалось… Ну а потом случилась беременность. Вот тогда Гриша обо всём и узнал. А он в тот момент был близок, как никогда, к своему открытию…

– А что он открыл-то? – спросил я.

– А я не говорила, да? – удивилась мать. – Он, Федь, открыл новый способ изменения лития. Вот тогда и начался в нашей жизни мрак… Правда, Гриша тогда ещё надеялся возродить род. Может, поэтому и не стал нам с твоим отцом мешать: встретился с ним и спросил, готов ли тот войти в род Седовых, отказавшись от своей фамилии. А твой отец сказал, что ради меня готов. Так мы и стали жить в домике, в котором раньше встречались. Всё думали, что потом переберёмся в угол получше… Ну ты знаешь, как оно дальше сложилось.

Да, мой дядя совершил-таки открытие, чем привлёк внимание сильных мира сего. А потом, пытаясь размотать узел интриг, сложившихся вокруг него, куда-то сбежал.

– Батарейки-то стали в итоге лучше работать? – не сдержал я любопытства.

– Стали… Почти в полтора раза, – кивнула мать и горько усмехнулась. – Знания-то так и остались у Руси. А вот брата я с тех пор не видела.

– А сердце рода когда пропало? – спросил я.

– Давно. Ещё когда взрослые пошли мстить. Они забрали артефакт с собой. Он, конечно, был хорош в защите, но и ударить мог сильно. Это как иметь за спиной отряд в два десятка двусердых выше восьмого ранга, Федь. С тех пор наше сердце никто не видел.

– Ну, раз у Авелины сердце забилось, кто-то и наше определённо видел!

– Да… Сердца веками бились вместе. А после той ночи сердце у Покровских биться перестало, – мать вздохнула. – Защита стала слабее, и на них открыли настоящую охоту. Мы только и успевали с братом некрологи читать. И снова пришлось царю вмешаться. Я уж не знаю, чем там дело кончилось… Но, видимо, ничем хорошим, раз только эта девочка выжила. Они ведь приезжали к нам ещё раз, знаешь?

– Авелина сказала, что ты их не хотела пускать… – попенял я маме.

– Да… Не хотела. Имела право. И так только пережила пропажу Гриши… И только избавились от «темников» и «тайников», которые часами торчали на нашей кухне… А тут – вот они, Покровские. Но твой отец, Федь… Он мне, наверно, Богом послан был. В общем, Андрюша вступился и не позволил прогнать их. А ведь я хотела. Но Андрюша всегда был лучше меня. Дурак, конечно, зато добрый и честный. Мало таких, как он, сейчас. Вот такая, Федь, история…

– Ты замкнулась в себе, – казалось бы, не к месту заметил я.

– После смерти Андрюши – да. Замкнулась. Я испугалась, Федь!.. – мать сжалась на табурете, и я не выдержал, подошёл и обнял её. – Испугалась остаться одна против всего мира. Этот мир казался мне страшным, ужасным… Опасным… Я осталась одна с детьми… И пряталась в мире, который сама себе выдумала. Только когда девочку эту, Покровскую, увидела, только когда услышала, что ты ей сказал… Знаешь, как будто проснулась.

– Ну вот, а говорила, что я не в тебя… А ведь я действительно Авелине то же сказал, что и ты своему брату.

– Да нет, тебя всё-таки подменили, мне кажется. Но мы с Андрюшей и тебя-подменыша любили! – как-то очень уж серьёзно для шутки заметила мать. – Ты такой тихий стал, послушный… Если бы ты в меня был, к этой Авелине и на версту бы не приблизился! А если бы в отца был, уже помогал бы ей во всём. Нет… Всё-таки подменили!

– Ну и ладно! – решил я, возвращаясь на место. – Ну и пожалуйста! Я себе и такой нравлюсь.

– А мне ты тоже таким нравишься, – успокоила меня мать. – Это я так… Шучу, как мы когда-то с твоим папой шутили. Мы тебя оба любили таким.

– Получается, артефакт Покровских и наш были связаны? – уточнил я.

– Получается, что так и было, – подтвердила мама. – Но никто об этом не знал. За пять столетий ни один из родов не пресекался. А вот то, что сердца усиливают друг друга даже на расстоянии – мне говорили. Правда, чем больше расстояние, тем слабее помощь.

– Так… Ещё один вопрос… Выходит, дед что-то наговорил царю? – прямо спросил я.

– Я не слышала, – улыбнулась мать. – Но мой папа был Седовым от корней волос до пальцев на ногах. В ту ночь он потерял обожаемую жену. Как думаешь, стал бы он сдерживаться?

– Просто прекрасно… – вздохнул я. – Не, я его, конечно, могу понять, но ситуация у нас…

– Ты назад в училище поедешь? Может, останешься на ночь? – сочтя тему исчерпанной, уточнила мама.

– Не могу… Надо вернуться, иначе там панику поднимут! – я улыбнулся. – Я на выходных приеду, вместе с Софией.

– Ладно… Тогда езжай, время-то действительно позднее… – мать поднялась с табурета. – А в выходные обсудим, что сюда докупить надо. И за Дуню не переживай: найдём ей жильё. Здесь, в Стрелецком углу, можно найти, хоть и дорого. Но раз тебе денег не жалко, то и ладно.

В училище я ехал слегка разочарованный рассказом матери. Нет, я не думал, что она мне многое расскажет. Но она не сообщила и половины того, что мне хотелось бы знать. Банально сама не знала. Всю свою жизнь она старалась забыть прошлое… И, скорее всего, у неё это благополучно получилось.

Даже если краем уха и слышала ещё что-то, время стёрло это из маминой памяти. И я сомневался, что та же Авелина сможет рассказать больше. А мне надо было больше. Если уж влезать во всё это дворянское кубло, нужна практическая информация!

Где видели сердце в последний раз во время той резни? Куда его вообще могли спрятать? Где именно происходили бои на юге Ишима? Могло ли сердце остаться там? Что с остальными артефактами Седовых, перечисленными в списке Волковой?

И никто не мог ответить мне на эти вопросы. Всё придётся узнавать самому. Именно с этими мыслями я заперся в своей комнате, в общежитии училища, и ещё два часа готовился к занятиям, пока не начали слипаться глаза.

Учёба в Васильках была ориентирована на классное обучение. На дом задавали совсем немного, зато занятиями мы были загружены почти весь день. К счастью, Федины мозги и воспоминания Андрея позволяли пропускать через голову огромные потоки информации.

В отличие от местных жителей, мне это не мешало. Я прекрасно знал, как всё это усваивать и раскладывать по полочкам памяти. Мне не надо было думать над тем, что забросить в дальний угол, а что – держать на виду.

Память Андрея помогала справляться и с потоком учебных знаний текущего года, и с материалами прошлого года, которые мне тоже приходилось учить. Вот только одна беда: времени оставалось совсем мало.

Большую часть дел приходилось откладывать на вечер. В то время как все, кто мне был нужен – работали днём. И изменить я ничего не мог. А это наводило на мысли о том, что мне нужен помощник, который был бы в курсе дел, мог бы проводить встречи, ходить по делам в рабочее время – и вообще стал бы моей второй парой рук.

Но где такого найти? Это только кажется, что щёлкнул пальцами, разместил вакансию, и вот у тебя уже очередь соискателей. Даже если бы всё было так, далеко не каждый соискатель бы мне подошёл. А из тех, кто подошёл – не все бы согласились.

Пришлось раньше времени привлекать к работе Кислого. На этого пустоголового, но весьма активного молодого человека ложилась важная часть работы. Однако сначала я отправил его в мастерскую сдать «сокола» в ремонт.

Вести Кислый сообщил по телефону неутешительные. Даже учитывая его знакомство с мастером, раньше, чем в конце недели получить машину обратно не получалось. Отдавать Кислому «тигра»? А вот фигушки – мне тоже автомобиль нужен.

Ну а прокат авто в этом мире был не развит от слова совсем. Была, конечно, пара служб, где можно взять машину на время. Но требования к водителям там предъявляли такие, что ни я, ни Кислый не подходили.

Проблему удалось решить через всё того же знакомого мастера из Усадебного угла. Был у него старый драндулет, который он согласен был сдать внаём. Вот на нём Кислый теперь и катался, выполняя мои поручения.

А этих поручений было немало! Пьер подготовил документы по производству лака – их надо было привезти мне, а затем с моими пометками отправить обратно стряпчему. А ещё Дуне надо было прикупить одежды. Когда она бежала из Владимира, то вещей с собой, по понятным причинам, не брала.

Да и маме стоило бы помочь со сборкой мебели, которую она вместе с Софией выбрала. Доставку-то заказать удалось, а вот потом две дамы отказались принимать участие в меблировке дома. Отвёртка и молоток – это всё же для мужчин.

Кислому за труды я обещал сто рублей в месяц. Можно было и меньше предложить, но у меня на него имелись свои планы. И весьма обширные.

Сам я по вечерам тоже без дела не сидел. Во-первых, никто не отменял выездов в научный городок с Тёмой. Компания учёных не оставляла попыток разобраться в его способностях. Конечно, этот мир знал, что такое перемещение в тени… Случались даже двусердые с такими способностями…

Но Тёма делал это виртуозно и почти мгновенно. Если бы удалось разобраться, как у него это выходит, человечеству открылась бы эра нового транспорта. Полозков пафосно называл всё это «теневыми вратами».

Впрочем, от «теневых врат» он пока был так же далёк, как Земля от Луны.

Кроме того, пришлось самому ездить в Тайный Приказ и к Косте: отвозить показания по задержанию убийцы. И счастье ещё, что Алёна сумела, не без помощи Староземцева, рассказать всё, скрыв наше с ней тесное сотрудничество.

И это в те дни, когда у меня, наконец, начались нормальные практические занятия! Я ведь стал счастливым обладателем семнадцати жгутиков после кризиса. И теперь мог создавать более сложные плетения, которые способны были уже реально помочь в бою.

Вся сложность состояла в том, что плетений существовало огромное количество. К слову, я взял в библиотеке «Краткий перечень защитных плетений»… Так вот, даже «Кратким перечнем» можно было убить: весу там было килограмма четыре-пять.

И, конечно же, содержимое справочника не ограничивалось списком названий. Были там, на его страницах, и инструкции, как и что плести. Однако они редко занимали больше страницы.

Ну и как из всего списка выбирать, что тебе больше подойдёт? С этим вопросом я, естественно, отправился к преподавателям. Первым мне попался Скворцов, который преподавал защиту:

– Всё на самом деле очень просто, Фёдор… Книга у тебя не с собой?

– Нам с собой такое в библиотеке не дают! – развёл я руками.

– Ясно… Тогда возьмём мою, – Скворцов дошёл до полки с учительской литературой, вытащил объёмный томик и принёс на стол. – Я это в прошлом году объяснял… Но тебя-то ещё с нами не было. Смотри… Подобные справочники составляются по простому правилу. Вначале идут плетения, которые легче всего выполнить, потому что для них требуется меньше жгутиков.

Он открыл книгу и принялся показывать:

– Вот пламенные и огненные защиты…

– На моём уровне бесполезны, – вздохнул я.

– Ты заблуждаешься, – Скворцов усмехнулся. – Вот захочу я, к примеру, этой книжкой в тебя запустить… И что ты поставишь на пути?

– Лёд, уплотнение воздуха… Может, какой-нибудь сбивающий заслон, – почти не раздумывая, ответил я.

– И потратишь на это целое море теньки! С твоими запасами, конечно, можно и не такое вытворять… Однако правильно подобранная защита – это почти победа. Я бы, например, вот этот или этот огненный щит поставил… – преподаватель указал на нужные плетения в книге.

– И как этот огонь сдержит материальный предмет? Ну то есть летящий в меня учебник? – удивился я.

– При этой температуре книга просто сгорит! – пояснил Скворцов. – И до тебя долетит только пепел. А вот если я в тебя запущу чем-то менее горючим и более плотным… Тогда да, тогда уже сложнее.

– Увернуться? – выдвинул версию я.

– Хорошая защита! – согласился Скворцов. – Лучшая из всех.

– И вообще, надо ещё успеть такое сплести, пока книга летит… – заметил я, глядя в справочник.

– Все подобные плетения заготавливают в свободное время, – пояснил мне Скворцов. – Затем сворачиваешь плетение в малюсенький шарик и держишь на жгутиках. Это называется быстрый набор плетения. В него остаётся только стихию закачать. И старайся подбирать «всестихийные» плетения. Они, к слову, в справочнике всегда отмечены вот такой звездой.

Скворцов указал на защиту со звёздочкой у названия, звучавшего как «Огненный простой заслон».

– Ищи простые заслоны с такой звёздочкой и в других стихиях. Плетение такое же, а наполнение уже зависит от выбранной стихии.

– А если просто быстро плести? – уточнил я.

– Большинство людей, Федя, ленивы и не хотят лишних телодвижений, – усмехнулся Скворцов, закрывая справочник. – Когда у тебя есть две сотни жгутиков, легче сплести неторопливо в спокойной обстановке полторы сотни заготовок, которые затем ты можешь мгновенно применить. Так легче, на самом деле. Но это предсказуемые противники. Всегда можно вычислить, что они используют, и заранее подготовиться.

– И никто не пытается научиться плести быстрее? – удивился я. – Это же лучше.

– Быстроплёты. Вот они учатся такому. Быстроплёты очень опасны именно тем, что все их плетения у них в голове. И ты никогда не знаешь, чем они в тебя запустят, или что выставят на пути твоего снаряда.

– А я могу стать быстроплётом? – уточнил я.

– Нужны упорные и долгие тренировки, – Скворцов не сказал «да», однако по контексту было понятно, что может любой. – День за днём надо оттачивать управляемость жгутиков. Ты же заметил, что они плохо слушаются – не как твои пальцы, например. Но жгутики могут стать теми же пальцами, просто ими надо постоянно пользоваться. Станешь быстроплётом – и цены тебе не будет. Сразу говорю. Но если захочешь, готовься тренироваться до потери пульса!

Не, ну как раз тренировки меня не пугали. Я уже прожил одну обычную жизнь. В той жизни я был обычным ребёнком, обычным подростком, обычным юнцом, обычным юношей, обычным мужчиной… И чуть было не добрался до обычного пенсионера. Этот путь был уже пройден, поэтому не настолько интересен.

Я хотел добиться большего.

А чтобы научиться что-то делать виртуозно, и вправду есть только один путь – тренировки. Раз за разом, день за днём, одно и то же. Пока не станешь настоящим мастером.

Опытный хирург может, взяв стопку тонкой папиросной бумаги, скальпелем разрезать её на то количество листов, какое ему необходимо. Человек, всю жизнь считавший сложные уравнения, на лёгких примерах способен обскакать по скорости калькулятор. И даже простой рабочий, забивавший всю жизнь гвозди, со временем учится забивать гвоздь одним ударом, на глаз просчитав и размеры гвоздя, и плотность материала, в который его надо вбить, и нужную силу удара.

Тысячи, десятки и сотни тысяч повторений… И рано или поздно ты достигнешь автоматизма. А тогда даже очень сложное дело для тебя станет простым и обыденным.

И я собирался добиваться этого, пока я молод и полон сил. Позже, когда мозг начнёт лениться, когда привычки будет всё сложнее менять, такой автоматизм ещё не раз выручит.

И уж если дело касается теньки – тут уж точно грех филонить. Тренировкам я и так уделял почти всё свободное время. А теперь, получив конкретную цель, начал долбиться в её направлении с настойчивостью отбойного молотка.

Жгутики – это часть меня. Да, они появились совсем недавно, и я к ним не привык, но я их чувствую. Пока они плохо слушаются, их сложно контролировать. Но я уже дважды учился ходить – и хожу! Я уже дважды учился писать, хватая непослушными пальцами перо или карандаш – и вот, пишу. И что мешает мне научиться идеально пользоваться жгутиками?

Между занятиями, после занятий, в любое удобное время – даже сидя на унитазе – я тренировался. Каждую «основу» я учился создавать максимально быстро. И так же максимально быстро учился сцеплять её с другими.

И нет, за неделю результатов я не ощутил. Так в жизни, к сожалению, не бывает. Но и останавливаться я не собирался.

У меня мало жгутиков. Я всегда буду в уязвимом положении по сравнению с теми, у кого этих жгутиков с лихвой хватает. Любая схватка с двусердым превратится для меня в соревнование моей силы с его быстрым набором. А мне это ненужно.

И зачем ограничивать себя пятнадцатью готовыми плетениями, если передо мной весь справочник⁈ Тысячи плетений, которые только и ждут, чтобы их кто-нибудь применил!

Так что я не сдавался. Мне нужно было стать быстроплётом, а значит, я должен им стать.

Вот так, совмещая дела с делами, когда был свободен от дел – я и жил почти всю неделю. К выходным Пьер прислал полный список всего необходимого для производства лака. С документами я ознакомился, наметил первоочередные задачи и приступил к их выполнению.

Первым делом встретился с Поповым, на этот раз заехав к нему без компании девушек. Коротко объяснил ему диспозицию и ввёл будущего партнёра в глубокую задумчивость.

– Наверно, сразу искать место для производства необязательно… – наконец, «отвиснув», сообщил он. – Первую поставку можно сделать и у меня в сарае… И с запасом можно заготовить… Сейчас-то я всего лишь пожилой человек с личными увлечениями, так?

– Как только мы начнём работу, придётся искать место за городом.

– Так-то да… А там нужна охрана, иначе будем покупать новое оборудование каждый месяц… – Павел вздохнул. – Я в этом не силён… Было бы такое место, где нас бы заодно с чем-нибудь ещё охраняли, да?

– Да!.. – я усмехнулся, но через секунду моя улыбка увяла, а потом и вовсе превратилась в задумчивое выражение лица.

– Фёдор? Придумал что-то? Есть такое место? – беспокойно уточнил Павел.

– Да их вокруг города пруд пруди! – выдал я. – Каждая, мать её, деревня – такое место!

– Ну вообще-то да… Но деревенские чужаков не любят. Им легче самим всё сжечь… – он усмехнулся. – Или у тебя деревенские корни имеются?

– Лучше! – ответил я, доставая трубку. – У меня есть деревенский приятель!.. Кислый?

– Да! Да! Чё как, Седой? – отозвался тот.

– Всё путём! Есть у меня тут один вопросик занимательный… Ответишь? – спросил я.

– Слушай, я за рулём… Если коротко только! – отозвался тот, а потом забурчал: – Ну чё ты там телишься-то? Ну чё ты телишься? Кто тебе машину-то доверил⁈

Слова «шовинизм» в этом мире если и было, то массово не использовалось. А вот сам шовинизм вполне себе имелся. Кислый, к примеру, отчего-то терпеть не мог женщин за рулём.

– Слушай, как думаешь… В твоей деревне можно договориться об аренде земли? – спросил я.

– А нахрена? Земли-то у них много… Но ты со стороны же.

– Поэтому тебе и звоню: ты-то для них свой, – ухмыльнулся я.

– А… А, ну да! Свой я! Думаешь провернуть, что это я землю снял? Да? – догадался Кислый.

– Ага! Ты снял, ты сарай поставил, ты людей для работы нанял, – кивнул я. – Только нужно, чтобы сарай в отдалении от домов был. Ну и чтобы за ним приглядывали по ночам.

– Деревенскому голове правду всё равно придётся сказать! – предупредил Кислый. – Но если очень надо, давай я тебя с ним сведу.

– Буду тебе очень благодарен! – отозвался я. – Когда с тобой связаться?

– Я щас твою сеструху довезу до дома, и можно ехать! – отозвался Кислый.

– А тебе «сокола» когда забирать? – припомнил я.

– А! Блин! Сегодня забирать! – расстроился Кислый.

– Ты в мастерскую машину-то свою верни! А я тебя оттуда заберу, и поедем на моей! – предложил я.

– А мне завтра в город надо! – ещё больше расстроился Кислый.

– Утром? – уточнил я.

– Вечером! – отозвался мой собеседник.

– Я тебе завтра сам «сокола» подгоню в середине дня, – пообещал я.

– А! Тогда ладно… Да что ты телишься-то? Давай, проезжай уже!.. Извини, это я не тебе!

– Да я понял! Кислый, ты давай, звони, как мне подъезжать надо будет! – я попрощался и, завершив вызов, посмотрел на Павла. – Попробуем уже сегодня найти место под сарай.

Пока я ждал звонка Кислого, успели обсудить и остальные вопросы, связанные с производством. Но с ними Павел и сам отлично бы справился. У него были связи среди поставщиков косметической индустрии, поэтому закупкой он мог заняться без моей деятельной помощи.

Договорились встретиться у Пьера, чтобы когда будут готовы документы, сразу их и заполнить. К этому времени уже должен решиться вопрос с землёй под производство. Ну а первые партии лака Павел всё-таки собирался изготовить в своём сарае, чтобы время зазря не терять.

А ещё я планировал пообщаться с сестрой и её подругами. К счастью, выходные приближались, так что времени было навалом. Но планы всегда хороши только на бумаге.

А потом приходит жестокая реальность…