Текст книги "Тьма. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Интерлюдия III

– Не, я ваще не могу так! – заявил Кислый. – Сказали стоять, вот я и стою.

Бубен вздохнул и, открыв дверь машины, вылез наружу. Туфли сразу же утонули в снегу по щиколотку.

Двое охранников смотрели на мучения Бубна с большим интересом.

– Без пропуска нельзя! – снова повторил старший.

Охранники Стрелецкого угла всё делали вежливо. Даже проезд на территорию вежливо запрещали.

Бубен недовольно скривил губы и, запустив руку в карман, вытащил ярлык, который и сунул охраннику под нос. Использовать служебное положение он отчаянно не любил. Однако иногда это был самый простой способ решить вопрос.

– Открывай уже! – буркнул Бубен, поворачиваясь к машине. – Не заставляй меня злиться.

Охранник нахмурился, с сомнением глянул на своего соратника, на заграждение, перекрывающее проезд… А потом мотнул головой. Ещё пару недель назад он бы и не подумал открывать. Но за последние дни опричники, по слухам, так порезвились в Ишиме, что даже слепые и глухие знали: связываться с этими отморозками себе дороже.

– Откройте им!.. – крикнул он, а затем едва слышно прошептал себе под нос: – Когда ж вы уедете-то, пёсьи потроха?..

– Не бухти, сегодня отбываем! – ответил садящийся в машину Бубен.

Слух у него был острый, и шепоток он отлично услышал. Однако чужой негатив давно уже стал для Бубна привычным фоном. Опричников не любили, боялись, старались держаться от них подальше… В общем, спустя время и к этому можно привыкнуть.

Усевшись на переднее сиденье «тигрёнка», Бубен понаблюдал за тем, как открывают заграждение, а потом махнул рукой и скомандовал Кислому:

– Давай, пацан… Поехали!

– Ладно… – отозвался парень, трогая машину с места, после чего с интересом покосился на Бубна: – А чего у тебя рожа-то сегодня такая кислая?

– А чего тебя Кислым все зовут? – вопросом на вопрос ответил Бубен.

– Ну… Фамилия у меня такая, Киселёв… – на мгновение смутился от неожиданности парень.

– А я просто терпеть не могу людей, – исчерпывающе, как ему казалось, пояснил Бубен.

– Уважительная причина! – оценил Кислый, наконец-то въезжая в Стрелецкий угол. – А что в этом случае меняет кислая рожа?

Бубен на миг опешил… А затем хмуро посмотрел на Кислого и поинтересовался:

– Пацан, ты в философы, что ли, записался? Ещё глупые вопросы есть?

– Есть! – согласился Кислый. – Улыбнуться не хочешь, нет?

– Без причины улыбаются либо придурки, либо… – Бубен подумал, кто ещё может давить беспричинную лыбу, и продолжил: – И блаженные. А я не чокнутый. Но и не блаженный.

– Вот насчёт первого я бы поспорил, дядь! – хохотнул Кислый.

Бубен резко уставился на него, и парнишка сразу перестал смеяться. А вот заткнуться, не оставив за собой последнее слово, не смог:

– Да с такой хмурой мордой только в дурке лечиться!

– Будешь болтать, сам на лечение отправишься. В лекарню… В травму… – пообещал Бубен.

– Тогда сам рулить и будешь!

– Слышь, не запугивай меня!..

– Да кто тебя пугает? Ща выйду, и давай сам ищи, где твоя внучка живёт! – после слов Кислого в машине повисло молчание.

– И почему меня окружают одни придурки? – спустя где-то полминуты вздохнул Бубен.

– Потому что это… Как там было, а? – Кислый пощёлкал пальцами, а потом очень весомо сообщил: – Подобное к подобному! Во!

– О-о-о… Заткнись ты наконец-то! – махнул на него рукой Бубен. – Просто заткнись!

– А ты, дядь, улыбнись! Просто улыбнись! – передразнил его Кислый. – Я вот родичей вижу и улыбаюсь им. А они от этого сразу добреют.

– Избавь меня от своей «кабаньей» мудрости! – попросил Бубен. – Тебя этому где научили? В яслях?

– В гимназии! В яслях я был почти ангел! – выпятил грудь колесом Кислый.

– А, ну всё, абзац… Вот это ты мне поднял образовательный уровень!.. – хохотнул Бубен. – Чё там вам на следующем уроке рассказывали? Полезность молчания для здоровья? Или ты этот урок пропустил?

– Вот опять ты угрожаешь! А мог бы просто улыбнуться! – не удержался Кислый.

– Да задолбал ты меня!.. – не выдержав, отвесил ему Бубен подзатыльник.

– Ай! Я же рулю, блин!.. – Кислый пригнулся и, спасаясь от всей полноты затрещины, мотнул рулём.

«Тигрёнок» на миг выскочил на встречную полосу, заставив водителя напротив дать по тормозам.

– Идиота кусок! За дорогой следи! – возмутился Бубен, небольно стукнув Кислого по плечу.

– Ага, ты меня ещё побей! – не менее возмущённо ответил тот, возвращая машину обратно в полосу.

– Веди и молчи уже, наконец!.. – рявкнул Бубен.

Остаток пути до дома, где снимала жильё Дуня, прошёл в молчании.

Рядом с двухэтажным особнячком было подозрительно людно. У поребрика стояла дорогая чёрная машина, а ещё два внедорожника охраны с эмблемой в виде каплевидного щита и один автомобиль городовых.

А перед входом в дом собралась небольшая толпа: двое городовых, два типа в дорогих костюмах, какая-то подтянутая дама, чей истощённо-изящный вид вызывал желание её накормить, и шестеро амбалов, вооружённых автоматами.

Вход в дом им перекрывал сухонький старичок с двустволкой. За ним пряталась такая же сухонькая и миниатюрная старушка.

А уже из-за их не слишком широких спин выглядывала Дуня.

– Слышь, дядь! Мы опоздали, кажись! – расстроенно заметил Кислый.

– Вот же… – Бубен выдохнул через сжатые зубы.

И, опустив стекло, начал слушать, как городовые убеждают старичков их пропустить. Однако раз за разом получают решительный отказ.

– Ты мне не грози! Мой дом! Кого хочу, того пущу! Ясно? – скрипел старичок.

– Дед, ну мы же по закону! – возражал старший в наряде.

– Какой закон? Где ты тут закон видел, а? – возмутился старичок, кивнув подбородком то ли на амбалов, то ли на гротескно-истощённую даму.

– Ишь, вламываются! Ещё и в выходной день! – поддержала мужа старушка. – А нам этот особняк сам Дашков подарил, между прочим!

– Да! Права мать! – закивал старичок, словно обретя второе дыхание. – По какому праву в дом лезете, ироды⁈

– Да не к вам мы!.. – устав от неудачных переговоров, рявкнул городовой. – Мы за ней, за Каменковой!

– А она что? Она у меня дома! – не сдавался старичок. – А в мой дом вламываться ты не моги!

Оценив шансы обеих сторон, Бубен понял: рано или поздно незваные гости своего добьются. Молча указав Кислому, куда парковаться, вскоре он уже открывал дверь, готовясь вылезти из машины.

Появление новых действующих лиц не укрылось от крепких ребят с автоматами. Трое из них сразу переключились на новую цель. Один двинулся к вылезающему Бубну, а двое взяли «тигрёнка» на прицел.

– Эй-эй-эй! А ну опустили оружие! – обернувшись, занервничал старший в наряде городовых. – Вы что творите-то, а⁈

– Андрей, да ты не переживай! – один из амбалов встал на пути у этого городового, не дав ему кинуться на помощь Бубну. – Разберёмся…

– Да вы что творите⁈ – не выдержав, заорал городовой. – Совсем с ума сошли⁈

– Да всё в порядке! – успокаивал его амбал.

Тем временем его коллега, спешивший к Бубну, наконец-то достиг своей цели. Равно как и сам Бубен, который выбрался из машины и выпрямился.

– Давай-ка ты… – вооружённый увидел шрам на щеке и резко изменил тон. – Уезжайте, ваше благородие! Нечего вам тут делать!

– Ты мне сейчас рассказываешь, где мне быть, что ли? – удивился Бубен.

– Здесь проводится задержание, ваше благородие! Не мешайте! – попросил вооружённый.

– А то что? – буркнул Бубен, делая шаг вперёд.

Вооружённый чуть подался назад, однако с пути не ушёл. А ещё он очень нагло ухмыльнулся в ответ на вопрос Бубна…

Чем окончательно взбесил и без того вечно недовольного опричника.

– Ты чего лыбишься-то? Дурачок, что ли? – спросил Бубен, продолжая наступать.

– Почему он так себя ведёт⁈ – возмутилась худая дама, манерно всплеснув руками. – Ваше благородие, немедленно прекратите!..

– Я иду по своим делам! – мрачно откликнулся Бубен, продолжая надвигаться на вооружённого. – А вы все… Можете, например, просто помолчать!

– Так, всё! Стоять! – рявкнул вооружённый, отступавший от опричника, но теперь вставший на месте и поднявший оружие на уровень груди. – Ваше благородие, вы угрожаете моим заказчикам! Прошу остановиться!

– Да остановитесь вы!.. – непонятно кого попросил городовой.

– Андрей, да ты лучше не мешай! – попросил удерживающий его амбал.

Бубен остановился, глядя на дуло автомата, смотревшее ему в грудь. Щека у него задёргалась. Внутри разгоралась ярость.

– Ты сейчас поднял оружие и нацелил его на меня? – уточнил он у вооружённого.

– Олег, опусти автомат! – потребовал от своего коллеги амбал, удерживающий городового. – Андрей, да не толкай ты меня: мы ща сами разберёмся…

– А ну все бросили оружие! – заорал в ответ ещё больше испугавшийся городовой, хватаясь за кобуру с пистолетом.

Но амбал, стоявший у него на пути, накрыл его руку своей, не давая вытащить оружие. А второй городовой не успел даже дёрнуться, как рядом оказалось ещё двое вооружённых.

– Андрей, ты успокойся… – тот амбал, который удерживал руку городового, попытался его угомонить.

– Да что тут происходит⁈ – неприятным голосом вознегодовала тощая дама.

– Не пущу! – решительно потрясая ружьём, внёс свою толику хаоса старичок.

А Бубен решительно двинулся дальше, наступая на блокирующего его вооружённого. Сухой треск автоматной очереди прозвучал настолько неожиданно, что все вокруг мгновенно замолкли. Даже сам стрелок опустил оружие, шокированно глядя на свой автомат.

Причём с таким выражением лица, будто тот его внезапно предал.

– Я… Я не хотел! – бледнея лицом, проговорил он. – Оно само!..

А Бубен жизнерадостно улыбнулся. Не говорить же, что это его плетение помогло чужому пальцу, лежавшему на спусковом крючке…

– Ну во-о-от! – протянул он, переводя взгляд с одного вооружённого на другого. – Нападение на двусердого!..

– Он не попал! – попытался возмутиться один из амбалов.

– Вообще-то… Попал! Прямо в яблочко! – Бубен посмотрел на снег, где лежали отбитые его щитом пули, и улыбнулся ещё жизнерадостнее.

– Я должен всех задержать для разбирательства! – воскликнул городовой Андрей, резко отстраняясь от амбала, удерживающего его руку, и всё-таки доставая пистолет. – А ну-ка все опустите оружие!

Пистолет чудесным образом выскочил из его руки… И, пролетев по широкой дуге, упал в снег.

А Бубен не удержался от ещё одной шалости. Вытянул руку и, ущипнув «своего» амбала за щеку, потрепал её.

– Дебилы! – с умилением констатировал он.

– Да, ваше благородие… – в этот раз побоялся спорить тот.

– Вот! Вот! А я же говорил! – встрял в разговор Кислый, высунувшись из машины. – Все становятся добрее, если им улыбаться!

– Завали, а? – попросил его Бубен, направляясь ко входу в дом.

– Не пущу! – уже чуть менее решительно заявил старичок, но ружьём потряс.

– Да ради Бога, дедушка! Вы бы, кстати, Дашкову позвонили, если уж есть его номер… – вспомнив услышанный фрагмент разговора, предложил Бубен. – Дунь, а ты давай вещи собирай. Только быстро.

– А куда? – тут же вспомнив, что на троюродного деда вообще-то обижена, насупилась девушка.

– Туда… Потом сюда… А потом ещё куда-нибудь… – отмахнулся Бубен.

– Ты же не хотел со мной общаться! – сказала, словно выплюнула, его внучка, недовольно уперев руки в бёдра.

– А я передумал, – решил порадовать её Бубен.

– Они никуда не поедет! Это исключено! – выпятила острый подбородок тощая дама. – Евдокия едет с нами!

– Вообще-то так и есть! – закивал городовой Андрей. – И где мой пистолет? Это ведь служебное оружие!

– Где-то там, в снегу… – неопределённо помахав рукой, вспомнил Бубен.

– Вы хоть понимаете, с кем связались⁈ – прошипел, сверля его взглядом, один из мужчин в дорогих костюмах.

– А вы? – спросил, глянув на него из-под бровей, Бубен.

Посмотрев на эту перепалку, Дуня метнулась в дом. Следом за ней поспешили старичок и старушка, оставив неприятных гостей разбираться между собой.

При этом дверь они за собой захлопнули с таким стуком, что Бубен даже прочистил ухо пальцем и с уважением хмыкнул.

– Вы пожалеете! – тем временем зашипела худая женщина, изобразив на лице агрессивный прищур.

– Не-а! – Бубен покачал головой. – Я нет…

– Я не могу позволить вам уехать с этой девушкой! Она преступница! – городовой Андрей, нашедший свой пистолет, вернулся к дому и грудью встал перед закрытой дверью. – Она поедет с нами!

– Ёлкин! – сказал ему Бубен, чувствуя, как ярость внутри поднимается всё выше и выше, уже добираясь от спинного до головного мозга.

– Что?

– Если сейчас не уйдёшь с прохода, будешь завидовать Парамону Ёлкину… – разъяснил Бубен.

– Почему? – растерянно спросил Андрей.

– Потому что до каторги не доедешь! – сказал Бубен, доставая ярлык и показывая его городовому. – Прямо здесь помрёшь, служивый…

Ещё лет десять назад он бы не удержался. Размазал бы всех этих бесчестных людей по снегу. Тонким кровавым слоем с вкраплениями из раскрошенных костей.

А вот сегодня… Сегодня он всё ещё держался.

И был очень горд собой.

– Простите, ваше благородие… – сразу же стушевался городовой, отводя взгляд от собаки и метлы.

– А мне показать? – удивился тот амбал, который раньше его сдерживал.

Нарочито медленно убрав ярлык в карман, Бубен повернулся к нему. И уставился на амбала с таким радостным предвкушением, что тот сразу ощутил себя не в своей тарелке.

И даже, нервно сглатывая, отступил на пару шагов.

В этот момент из дома выскочила Дуня, в руке у которой болталась собранная сумка с личными вещами. И, видя, что добыча уходит, суровая тощая дама не выдержала. Она шагнула к Бубну и яростно зашипела:

– Евдокия едет с нами!

– Не-а, со мной, – покачал головой опричник.

– Елизавета Васильевна! – городовой попытался уберечь тощую даму от фатальной ошибки. – Не спорьте с ним, не надо!..

– Не спорить? С ним? – женщина по-прежнему шипела, как рассерженная змея. – С этим боровом⁈ Думаешь, где-то там, в бою, заполучил себе чёрное сердце, и тебе всё можно⁈

А Бубен в этот момент закрыл глаза и представил семейное кладбище Бубенцовых под Рязанью… Он буквально воочию видел, как заколыхались древние могилы, готовясь выпустить на волю его мёртвых предков. И всё ради карательного похода за нанесённые оскорбления.

– Думаешь, твой шрамик тебе поможет⁈ – продолжала нарываться Елизавета Васильевна. – Думаешь, стал двусердым, и тебя уважать будут⁈ Да ты такое же благородие, как свора подзаборных бродяг!..

В этот момент Бубен задумчиво посмотрел на фонарный столб, стоявший неподалёку. А Дуня застыла на выходе из дома, переводя взгляд с «тощей» на троюродного деда и обратно.

– Мужлан! Хам! Бродяга! – надрывалась дама, а Бубен считал.

И когда он закончил считать, то выпустил одно-единственное плетение.

Земля под ногами Елизаветы Васильевны резко вспучилась, и женщину легко, словно пушинку, подкинуло в сторону фонарного столба. Собственно, траекторию дамы Бубен и просчитывал в уме. Раньше бы он просто со всей силы вдарил… И летела бы эта тощая дамочка далеко и долго.

Но в этот раз Бубен снова сдержался. И даже в последний момент, когда дама зависла в высшей точке полёта, визжа от страха, он не потерял человеколюбия. И подкорректировал движение порывом ветра.

В итоге, «тощая», не переставая визжать, повисла на столбе.

– Опустите меня! Помогите! Опустите! А-а-а-а!.. – выла несчастная, болтаясь в воздухе на ремне юбки, зацепившемся за завитушку столба.

Правда, спасать её кинулись только мужчины в дорогих костюмах. Однако, не имея ни лестницы, ни чёрного сердца, только смешно подпрыгивали внизу. Совсем как древние охотники перед языческим идолом.

– Ну ты даёшь… – совсем не по-девичьи присвистнув, оценила Дуня.

– Ну а чего она меня оскорбляла? – буркнул Бубен. – Слушай, я… Ну… В общем….

– Куда хоть едем-то? – подхватила нить разговора девушка.

– Пока в Хвалынь! – радостно ответил Бубен. – А дальше посмотрим. В Ишиме-то всё равно тебя уже нашли.

– Нашли… – вздохнула Дуня, покосившись на визжащую на столбе даму.

– Давай тогда… Кидай шмотки в машину и поехали! – поторопил троюродный дед. – Самолёт улетит через три часа, а нам ещё по пробкам пробираться.

Под молчаливыми взглядами городовых и амбалов, Бубен с Дуней загрузились в «тигрёнка», ещё раз оглянулись на танцы деловых мужчин вокруг столба с худой дамой… И наконец-то уехали прочь.

В пустой комнате был только грубо сколоченный стол и стулья. У стола застыл кучерявый, рассматривая карту.

А на стульях за столом сидели двое мужчин, один из которых рассказывал:

– Хвост ты за собой привёл, нобилиссим…

– Что за хвост? Какие службы, Василий? – уточнил кучерявый.

– Пока сложно понять. Наши источники в городе молчат, будто воды в рот набрали, – признался его собеседник и усмехнулся. – Точнее, они начинают молчать, когда до них добирается этот самый хвост…

– Опричники! – поморщился второй мужчина, темноволосый и хмурый.

– Это плохо, – заметил кучерявый. – Ты уверен, Михаил?

– У меня на этих собак нюх, – ответил темноволосый. – Нужно уходить, и как можно скорее.

– Уйдём, – кивнул кучерявый. – Не суетись… Только надо бы сначала устроить обмен.

– Обмен? – Михаил посмотрел на кучерявого.

– Обмен! – кивнул тот, доставая нож. – Отодвинься-ка от стола.

Михаил недоверчиво посмотрел на кучерявого, но требование выполнил.

– Не дёргайся! – снова потребовал у него кучерявый.

– Это обязательно делать, нобилиссим? – морщась, спросил Михаил.

– Да, обязательно, – ответил тот. – В свете последних новостей… В общем, я бы предпочёл подстраховаться.

– Ясно, – кивнул Михаил.

А кучерявый достал нож и быстро, очень умело, сделал небольшие надрезы. Поочерёдно на ладонях, плечах и ногах Михаила. Надо сказать, тот стоически терпел издевательства, только морщился.

В каждый разрез кучерявый осторожно вставил маленький теневой кристалл. Это были совсем крошечные хранилища на тысячу капель.

Важен был не объём. Важна была сама тенька.

В завершение кучерявый бросил в Михаила плетение и отступил на пару шагов, глядя, как порезы затягиваются. Однако из заросших порезов продолжали тянуться нити ещё одного заклинания… Кучерявый протёр нож спиртом и повторил надрезы на себе, тоже вставив в них кристаллы. После чего, потянувшись жгутиками к обрывкам плетения у себя и Михаила, соединил их.

Момент соединения был очень неприятным. Оба мужчины скорчились от боли, но выдержали пару минут в молчании, пока заклятие раскрывалось в полную силу. А потом боль ушла. И, опустившись на свободный стул, кучерявый вздохнул.

А затем встрепенулся и обернулся ко второму собеседнику. Вовсе, кстати, не тому пухлому купчонку Василию, которого использовал в Ишиме.

А его куда более серьёзному, опасному и умному тёзке с породистым профилем и слишком даже греческой внешностью:

– Что ещё скажешь, Василий?

– Скажу, что в город удалось протащить две группы наших боевиков. Они прикроют отход.

– А транспорт? – вмешался Михаил.

– Пока распределён по схронам. Мы не решились собирать всё в одном месте, – признался Василий. – Зато машины достали на всех.

– Над городом спутники? – уточнил кучерявый.

– Висят постоянно, – ответил Василий. – Наш связной говорит, что на Хвалынском море полно кораблей. Пограничники перекрывают проходы в горах Кавказа.

– А Греческое море? – нахмурился кучерявый.

– Там русские пока ведут себя спокойно, но ты сам знаешь, нобилиссим… Там ведь почти половина их флота. Если совсем прижмёт, русские быстро всё перекроют… – отозвался Василий. – Честно говоря, положение выглядит безвыходным.

– Выход должен быть! – ответил Михаил, посмотрев на кучерявого. – Что скажете, нобилиссим?

– Будем двигаться вдоль побережья. У нас сильная поддержка на Балканах. Уверен, там нас выведут через границу Руси, – ответил тот. – Будем тревожить русов по всей границе. Пусть выводят флот, пусть охраняют море… Это им встанет дорого.

– Мы не сможем уходить вечно, нобилиссим! – заметил Михаил. – Рано или поздно русские загонят нас. Им ничего не стоит перегородить пути, ведущие на Балканы. Они же не дураки. Догадались, откуда ты. И куда пытаешься сбежать.

– Для этого мы с тобой и произвели обмен, – заметил кучерявый. – Если прижмут на грекоморском побережье, дадим бой. Ты продолжишь уходить на запад, а я воспользуюсь запасным планом.

– Это вскроет сеть на грекоморском побережье, да и расходы… Стоит ли игра свеч? – вновь заговорил Василий и, увидев угрожающий взгляд кучерявого, миролюбиво объяснил: – Ты не думай, нобилиссим, я не прошу рассказать, что ты везёшь… Просто успокой меня, что мы не зря гробим людей. Сеть после провала Сатыроса создавалась почти тридцать лет. А ты предлагаешь добровольно вскрыться, чтобы дать тебе возможность уйти…

– Ты в чём-то меня обвиняешь, Василий? – нехорошо прищурился кучерявый.

– Нет, но прошу тебя сказать, что всё не напрасно, – спокойно парировал Василий.

– Если бы нобилиссим вёз что-то неважное, разве бы русские так возбудились? – усмехнулся Михаил, пытаясь сгладить возникшее напряжение. – Каждый день переполоха влетает русской казне в копеечку.

– Василий, поверь… – кучерявый посмотрел на соратника. – Я везу что-то настолько ценное, что сам не побоюсь умереть ради того, чтобы оно добралось до Империи. Что-то такое, что может поменять все расклады в Сибири.

– Даже так… – кивнул Василий, задумавшись. – Что ж… Тогда, думаю, можно рискнуть.

– Нужно! – уверенно кивнул кучерявый. – Упустим, и император нас не простит. Просто поверь мне на слово. Сейчас можно делать всё, чего боялись раньше. Главное, чтобы я довёз украденную вещь до Империи.

– Тогда предлагаю собрать все силы… – лишь на секунду задумавшись, подтвердил Василий. – Будем прорываться к Кавказу, а там попробуем разделиться. Часть бойцов будет уходить на юг. Часть на запад.

– Как только мы выедем из города, нас засекут, – не согласился Михаил. – А если будем уходить на юг, нас прижмут к горам.

– Предлагаешь ехать на Грекоморск? – удивился Василий.

– Порт Кавказ… Вот куда мы можем уйти! – Михаил встал со стула, морщась от боли, которую доставляли вставленные в тело кристаллы, и достал карту. – Если будем уходить строго на запад, нам попытаются перекрыть западное направление. Верно?

Расстелив карту на столе, он принялся водить по ней пальцем. И вскоре его палец застыл над городом Эльст:

– Вот тут мы можем выбрать, куда двигаться дальше!..

Василий заглянул в карту и, соглашаясь, кивнул:

– Нас попытаются взять при переправе через Манычский водораздел, но там много переправ… И всё же… Как ты собираешься сбросить хвост?

– Посадим две трети людей на машины и отправим дальше, – предложил Михаил. – А сами попробуем прорваться на юг.

– Они будут идти по следу, – покачал головой кучерявый.

– Значит, я уйду на запад, – решительно заявил Михаил. – А если я умру, ты проделаешь обмен с Василием. Он будет отвлекать погоню следующим.

– Я бы не хотел… – начал было Василий.

– Тебя никто не спрашивает! – отрезал Михаил. – Если не хочешь сам, найди, кто согласится.

– Ладно, – кивнул тот.

– От Эльста до порта Кавказ идёт поезд, – продолжил Михаил. – Доберётесь туда. Там поднимете наших. Василий!

– Да? – отозвался тот.

– Доставь нобилиссима до места! – потребовал Михаил.

– Что ты от меня хочешь? – устало отозвался тот. – Я и так делаю, что могу.

– Слово дай! Родовое! – Михаил смотрел на Василия, не отрываясь.

– Обойдёшься, – Василий поморщился. – Если бы Склириматиасы разбрасывались своим словом, от нас бы давно никого не осталось. Я сказал, что помогу – значит, помогу.

Михаил молча кивнул, принимая ответ.

– Хватит спорить… – попросил кучерявый. – Когда выдвигаемся?

– Выдвинемся завтра вечером, – ответил Василий. – Будет облачность. Это позволит какое-то время избегать внимания спутников.

– Тогда готовимся… – кучерявый поднялся. – Дайте мне знать, когда придёт время.