Текст книги "Тьма. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Да и не факт, что я сумел бы победить этого ромея. Вот только сломать ему нос очень уж хотелось… А чего он им шевелит, как свинья пятачком?

Остаток дня мы снова провели у бассейна, а, сходив на ужин, ушли в каюту отдыхать. Ночью корабль должен был пройти мимо Грекоморска, после чего направиться в Тьмутараканск. Там ему предстояло постоять на рейде, чтобы к вечеру войти в порт.

По плану мы с Авелиной собирались провести на корабле ещё день. А через день утром – попросить у лекаря выписку и, наконец, сойти на берег.

Интерлюдия IV

Катер бодро скользил по волнам вечернего моря. Капитан вёл его к одному ему ведомой точке. А для его пассажиров море было просто морем, везде практически одинаковым.

– Вот тут! – сообщил капитан, указывая вниз, в глубину, и глуша мотор. – Они даже далеко отплыть не смогли, когда мы их накрыли.

Катер качался на волнах, а Иванов с интересом смотрел в воду.

– Нет там ничего, ваше благородие! – заметил капитан. – От залпа их чёлн на куски разнесло. А глубина здесь полсотни метров. Ничего не увидите.

– У вас оборудование для погружения есть? – спросил опричник.

– В ставке флота есть, – ответил капитан. – И люди найдутся.

– Наставник нужен, а не люди, – отозвался Иванов. – Мы сами должны спуститься.

– Я не умею! – нервно напомнила Мария Михайловна.

– Вот поэтому и нужен наставник… – кивнул Иванов, посмотрев на неё взглядом, в котором читалось слово «надо».

– Да я плаваю, как топор! – хватая воздух ртом, возмутилась Малая.

– Для погружения – самое то! – «успокоил» её Иванов.

– А для всплытия? – с подозрением спросил Костя.

– А для всплытия есть трос, – Иванов посмотрел на капитана. – Верно?

– Вытащим барышню! – явно что-то мысленно прикидывая, пообещал тот.

– Вы же шутите, Иван Иванович? – ужаснулась Мария Михайловна, делая едва заметный шаг за спину Кости.

– Нет, – опричник качнул головой. – Надо убедиться, что там действительно останки скрытня. А ещё надо найти то, за чем мы гонялись. Верно ведь?

– Так что? Идём за оборудованием? – уточнил капитан, готовясь развернуть катер обратно, в сторону Тьмутараканска.

– Да, идём… – кивнул Иванов, снова посмотрев на море.

Ему было очень тревожно и неспокойно. Но вот почему…

Нащупать причину никак не удавалось.

Кучерявый стоял у трапа, глядя, как подплывает к борту маленький катер. Обычный дрон, где не уместился бы даже один человек.

Однако на его бортах висели два человека. Тех самых, которым чудом удалось уйти от русских.

– Добро пожаловать, друзья! – проговорил кучерявый по-гречески.

– И мы рады вас видеть, нобилиссим! – отозвался Василий, он же Базилеус. – Тяжело было. Думал, не судьба уже на родину вернуться…

Кучерявый подал ему руку, помогая выбраться из воды. Следом он протянул ладонь Михаилу. И тот, ухватившись за неё, перебрался на трап следом за коллегой.

– Спасибо, нобилиссим! – поблагодарил он.

– Ты как-то невесел, Михаил… Что такое? – спросил у него кучерявый.

– Я был в плену у опричников, нобилиссим. Это было…. Гхм… Неприятно! – ответил тот.

– Да что ты хнычешь! – засмеялся Базилеус. – Я ж тебя в итоге вытащил! Думаешь, легко мне было?

– Хватит спорить, друзья! – одними губами улыбнулся кучерявый. – Долгие годы в гостях у русов закончились. Наконец-то мы плывём домой. Завтра корабль прорвёт границу, и мы окажемся в Империи. Имперские корабли уже готовы нас с почётом встретить!..

– Четыреста лет не получалось, да? – усмехнулся Базилеус.

– Да, тридцать одна попытка… – кивнул кучерявый. – А мы с вами, наконец, справились.

– Жаль только, я не увижу рожи опричников, которые меня допрашивали!.. – зло усмехнулся Михаил. – Это доставило бы мне удовольствие.

– А ты знаешь толк в мести! – оценивающе хохотнул Базилеус.

– Пойдёмте, друзья! Не будем терять времени. Для начала нас ждёт вкусный ужин, вино и удобные кровати! – поторопил коллег кучерявый.

И первым устремился по трапу к люку в борту корабля.

Звуки тревоги разносились по зданию ставки флота в Тьмутараканске. Ворвавшись в палату управления, корабельщик второго разряда Теплостанов хмуро потребовал:

– Доклад!

– Ваше благородие, гын корабел! Два часа назад военные корабли ромеев были замечены рядом с нашими государственными водами!

– Сколько? – спросил Теплостанов.

– Судя по засветке, два тяжёлых броненосца, четыре ракетных биремы и шесть галер прикрытия. Двигаются по прямой к морской границе.

– Есть засветка на юго-западе! Ещё один отряд!

– Состав? – скрипнул зубами Теплостанов.

Он всегда мечтал дослужиться до корабельщика, но никогда не жаждал оказаться дежурным при начале пограничного конфликта. Тем более, с ромеями.

Страх сдавил глотку: Теплостанов должен был принять решение, к которому не был готов.

Да и бывает ли кто-то в целом мире готов к таким решениям?

– Засветка на юго-юго-западе!

– Точнее! – пересохшим горлом затребовал Теплостанов.

– Семнадцать градусов! Два отряда! Расходятся!

– Состав! – корабельщик второго разряда ощутил, как во рту пересохло ещё сильнее.

Слушая скупые строчки докладов, он понимал одно: к границам Руси двигается греческий флот. И судя по скорости движения и курсу, с первыми пограничными чёлнами русских он столкнётся через десять минут.

– Объявить тревогу по всему округу! – рявкнул он, стараясь незаметно вытереть вспотевшую ладонь о кафтан. – Доклад во Владимир! Срочно! Карту на экран! Живо!.. Береговые орудия в полную готовность! Оповестить сухопутную ставку!

Греческие корабли, сбросив маскировочные плетения, стремительно двигались среди утренних сумерек в серых водах Греческого моря. Прямо на русские пограничные корабли. Русские капитаны посылали в эфир вопросы, что делать, однако ответа им не следовало.

Где-то во Владимире мчались в ставки военачальники и флотоводцы. А в Тьмутараканске корабельщик второго разряда Теплостанов пытался понять, что ему отвечать пограничным кораблям.

Пытаясь принять непростое решение, он снова и снова смотрел на карту, выведенную на главный экран ставки.

И среди красных и синих точек кораблей, своих и вражеских, с удивлением увидел белый огонёк, уверенно рвавшийся на юг.

– Это ещё что такое? – спросил он, но в общем гвалте его никто не услышал, и тогда Теплостанов вспомнив, что вообще-то тут командует, рявкнул: – Что делает мирное судно в месте столкновения⁈

На миг в ставке повисла тишина. А потом один из дежурных моряков ответил:

– Международный номер 001302324, порт приписки Трапезунд. Двигается на юг. Скорость пятнадцать узлов…

– Я что, мать твою, спросил⁈ – взревел Теплостанов. – Что я спросил⁈

– Что он там делает, гын корабел! – отозвался инициативный дежурный.

– Срочно выйти с ними на связь! Пусть разворачиваются и идут в Тьмутараканск! Срочно!

– Так точно!

– Что Владимир? Что говорят? – Теплостанов вскочил с кресла и принялся расхаживать взад-вперёд.

– Велели держать границу и действовать по усмотрению!

– Велели они… – Теплостанов вздохнул: одно неверное решение могло привести к войне.

Ещё минуту он молча ходил по палате управления, а потом не выдержал:

– Ну что там двадцать три двадцать четыре? Удалось связаться?

– Не отзываются!

Теплостанов посмотрел на метку «2324», чувствуя, как холодеют пальцы, а по лбу катится капелька пота. Сорвав форменный головной убор, он вытер влагу рукавом, а затем принял самое ответственное решение в жизни:

– Пограничным чёлнам! Выдвинуться к границе и не допустить проникновения кораблей вероятного противника в русские воды. Бортам ноль-ноль-восемнадцать, ноль-ноль-сорок-два и ноль-сто-тридцать-один: перехватить двадцать-три-двадцать-четыре и не дать ему нарушить морскую границу Руси.

– А если не подчинятся? – спросил один из дежурных.

– Тогда разрешаю… – начал Теплостанов.

– Это мирный теплоход, гын корабел! Там русские и греки на борту!

– Да пусть хоть навалом его останавливают! Мне насрать! – рявкнул Теплостанов, зыркнув на подчинённых. – Двадцать-три-двадцать-четыре не должен уйти! Ясно?

– Что-то происходит, наварх! – глядя на показания простенького радара, обратился дежурный к капитану корабля.

– Что происходит? – уточнил тот.

– Только что появились корабли на юге! Много, наварх! – ответил дежурный.

– Русские? – нахмурил брови капитан.

– Нет, наварх, их чёлны я видел. Это наши, имперские. И их здесь много, десятки…

Капитан замер. Империя нередко устраивала провокации русам. Как, бывало, и русы этим делом не брезговали. Здесь, в Греческом море, никогда не было совсем уж спокойно.

Но десятки имперских кораблей у границы русов? Такое на памяти капитана было впервые. Его судну повезло: они находились у самой границы, готовясь сворачивать к Тьмутараканску… Теперь же у них возник неиллюзорный шанс быстрее прорваться домой.

Он и так задержался на два дня из-за закрытых границ.

Однако… Границы на его памяти русы тоже не перекрывали. В голове капитана проносились панические мысли, одна за другой.

И что делать?

– Наварх, отметки сближаются! – нервно оповестил дежурный.

– Прежним курсом упрёмся прямо в корабли русов, – заметил рулевой.

– Я услышал тебя, триерарх… – кивнул капитан.

Могла ли начаться война? Могла ли его родина вдруг напасть на русов? Отношения между двумя ортодоксальными гигантами никогда не были ровными. И конфликты случались.

«Неужели мне не повезло попасть в самое пекло? – подумал капитан. – И что делать? Прорываться или отойти в руки русов?».

Будь у него грузовой корабль, он бы, пожалуй, рискнул пойти на прорыв. Но у него на борту находились люди, простые отдыхающие… Если империя устроила очередную провокацию, никто не погладит капитана по голове за решение рискнуть.

Значит, всё-таки надо идти в Тьмутараканск. А если война?..

Сколько подданных империи, если не рискнёт, он обречёт на унизительный плен в лапах северных варваров? Сколько им придётся ждать возвращения домой?

Но жизни пассажиров были важнее.

– Кому суждено утонуть, того не повесят, – вздохнул капитан, принимая решение.

– Что, наварх? – переспросил рулевой.

– Право руля, триерах! Уходим в Тьмутараканск! – проговорил капитан.

Но корабль не успел изменить курс. Прочная дверь рубки содрогнулась раз, другой… А потом её вынесло воздушным плетением, сбивая с ног матроса и охранника.

– Я приветствую вас, почтенные! – в рубку вошёл представительный грек с кучерявыми волосами и короткой бородой. – Кажется, мы с друзьями успели вовремя.

– Кто вы такие? – уже догадываясь об ответе, спросил капитан.

– Монокурс, – мужчина не шевельнулся, но в воздухе засияла эмблема корпуса разведки, который и назывался «Монокурсом». – Берите курс на империю, наварх.

– Вы с ума сошли? – побледнел капитан. – У меня мирные жители на борту!

– Если вы решили опротестовать мой приказ, то с ума сошли вы, наварх… – усмехнулся мужчина.

Следом за ним, через выбитую дверь, вошли ещё несколько человек с автоматическим оружием. Охранник, успевший встать после того, как его отбросило на пол выбитой дверью, перестал тянуться к пистолету и поднял руки.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – вздохнул капитан, посмотрев на члена Монокурса. – На борту есть весьма уважаемые греки…

– Видите корабли империи, наварх? – спросил кучерявый.

– Да, – кивнул тот.

– Они пришли сюда, чтобы мы ушли. Если придётся потопить ваш корабль вместе со всеми гостями, но вытащить то, что я везу, то именно так и произойдёт. А теперь берите курс в сторону империи и прекратите изображать из себя святого!

– Я вас понял, – кивнул капитан, тяжело посмотрел на рулевого и приказал. – Лево руля!

Корабль с порядковым номером 001302324, порт приписки Трапезунд, начал движение в сторону нейтральных вод.

В рубке стояла тишина, прерываемая лишь короткими отчётами и командами. А внизу, на жилых палубах, просыпались гости корабля, собираясь на завтрак.

И никто не подозревал, в какую опасную авантюру их только что втянули. Люди просто беззаботно радовались новому дню. А впереди уже маячила перекрытая русская граница.

– Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь! – ожила рация.

– Не отвечать! – приказал главный в отряде Монокурса.

– Корабль, – повторила рация на греческом. – Порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь!

И тишина в ответ…

– Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, вы приближаетесь к государственной границе Русского царства! Немедленно заглушите двигатель и ждите досмотровый отряд! – вновь прозвучало из рации.

– Наварх, а где у вас самое защищённое помещение? – глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.

– Хранилище ценностей, – ответил тот. – На княжеской палубе. Но там охрана!

– Охрана меня волнует мало, – усмехнулся его собеседник. – Это хранилище может залить?

– Нет. Хранилище герметично, выдержит давление на глубине три километра… – с неохотой признался капитан.

– Великолепно! – отозвался кучерявый. – Михаил!

– Да, нобилиссим? – отозвался хмурый мужчина.

– Ты за старшего. Следи, чтобы не пытались остановиться, отклониться в сторону или что-то подобное. Базилеус, идём! Поможешь разобраться с охраной.

– Да.

– Наварх, как открыть хранилище? – глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.

– Ключ у начальника охраны корабля.

– Где он сидит? – спросил кучерявый.

– На первой технической палубе. Каюта сто тридцать четыре. Нобилиссим?

– Да, наварх? – глава отряда Монокурса уже шёл к дверям, но остановился.

– Прошу… Оставить его в живых, если возможно! – после короткой паузы попросил капитан.

– Услышано. Постараемся… – кивнул кучерявый.

– Михаил Артемьевич просил передать: «Всё изменилось!» – начальник охраны склонился к уху пожилого дворянина, сидевшего за семейным столом.

Завтрак сегодня подали поздно, и вся семья собралась только к одиннадцати утра.

– Хорошо, я сейчас подойду… – кивнул дворянин. – Дорогие мои, я вынужден вас покинуть. Приятного аппетита!

Старый слуга, как выяснилось, уже ждал его за дверью.

– В подвал, Миш? – не тратя времени, спросил дворянин.

– Да, Дим! – закивал его старый помощник.

Вдвоём они спустились к хранилищу артефактов, и слуга распахнул дверь, как бы приглашая полюбоваться.

Энергия, рвавшаяся из хранилища в последние дни, куда-то исчезла. Это было заметно сразу.

– Миш, а оно ещё бьётся? – обеспокоился дворянин.

– Яйцо? – переспросил слуга.

– Ну да, – кивнул дворянин.

– Бьётся, – ответил слуга. – Но я такого, Дим, никогда не видел. Если бы знал, что это вообще возможно…

Он не договорил, а дворянин, ускорив шаг, первым вошёл в круглый зал, где хранился беспокойный артефакт.

То самое серое яйцо с надписью: «Два сердца бьются вместе»

Яйцо билось. Сегодня этот пульс был даже быстрее. Вот только тенька, которую до этого яйцо просто выпускало вовне, сейчас закручивалась вокруг него тугим вихрем.

И всё бы ничего, вот только энергии в вихре не прибывало.

– Что это значит, Миш? – спросил дворянин, обходя яйцо по кругу.

– Оно управляет тенькой, разве не видишь? – удивился слуга.

– Я вижу, что оно управляет тенькой. Но в этом вихре должно быть больше энергии!

– А-а-а-а! Это самое увлекательное! – улыбнулся слуга и смело двинулся к яйцу.

– Стой! Куда⁈ – испугался дворянин.

– Я слишком любопытен, Дим, я уже подходил!.. – засмеялся тот. – Иди сюда. Ничего не будет, а ты кое-что увидишь!..

Сам слуга смело подошёл к самому вихрю и сунул в него голову, а потом снова отступил на шаг.

– Да иди уже! Это просто тенька!

– Просто тенька! – хмыкнул дворянин. – Это, знаешь ли, самая большая ценность у человечества!

Он приблизился к вихрю и замер в нерешительности. Но его слуга легко заглянул внутрь, и ему стыдно было струсить. Решительно шагнув к стене энергии, дворянин просунул внутрь голову, рассчитывая высунуть её в тот же момент, как почувствует опасность.

Но то, что он увидел, заставило его, открыв рот, замереть на несколько секунд. Тенька, стягивающаяся воронкой к полу, втекала широким потоком в… В никуда!

В маленькое облачко, зависшее над полом. Но снизу никакой энергии не было.

Дворянин даже на колени встал, чтобы проверить. Он удивлённо посмотрел на слугу:

– Ты понял, куда она девается? – спросил он.

– Нет, – ответил слуга. – Но я могу тебе точно сказать: уходит она куда-то очень далеко… И это знаешь, что означает?

– Что можно передать энергию мгновенно и на любое расстояние… – прошептал дворянин. – Никому этого не рассказывай, Миш!.. Никому!..

– Я, конечно, староват, чтобы смерти бояться… – усмехнулся слуга. – Но всё-таки бы ещё пожил.

– Вот и молчи. И тогда мы все ещё поживём, – кивнул дворянин. – Сообщай мне о любых изменениях.

– Да, Дим¸ обязательно!

Закрыв дверь и выключив свет, мужчины покинули зал. А яйцо продолжало выбрасывать энергию, чтобы, скрутив её плотным жгутом, отправить в дальние дали.

Туда, где эта энергия была очень нужна.

Глава 14

Сетевая волна «100», передача «Добрым утро не бывает!»

– И-и-и! Доброе утро, сонное царство!

– Хотя все знают, что утро не бывает добрым!

– И это снова мы на волнах нашего сетевого радио. С вами Александр Пискарёв!

– И Анна Лоскутова!

– Прямиком из Серых земель, откуда не доходят сигналы, только гробы и караваны! Впрочем, это, конечно же, всех устраивает!

– А мы продолжаем следить за новостями с Большой Земли! Привет, Большая Земля! Есть кто? Что вы там устроили, кстати⁈

– А что они устроили?

– Саша, ты что, новости не смотрел?

– Я пил чай. Утром, Аня, это… Ну, в любом случае, важнее новостей!

– Сложно не согласиться, но, выходит, Саша – единственный пень, ещё не знающий, что сегодня происходит на Греческом море. А там в ничейных водах решили пободаться русские корабли и греческие лоханки…

– Стой, а почему не наоборот?

– Потому что родину надо любить, Саша! У нас – смелые витязи, могучие воины и горделивые корабли. У них – хилые вояки, трусливые легионер… чики! Легионерчики, да! Ну и, конечно, дырявые корыта.

– Слушай, Ань, а победили корыта или горделивые корабли, а то я волнуюсь чего-то!..

– Кто победил, неясно. Но посреди этого безумия, по волнам начинающейся войны, шёл сам «Автократорос Леон Исаур»!

– Так он же умер!..

– Кто?

– Автократорос…

– Какой?

– Который Леон Исаур…

– Давно?

– Да прилично уже… В середине восьмого века!

– Да? Ну, может, это следующий? У нынешнего порядковый номер 001302324, а порт приписки Трапезунд. Все его уже выучили, пока ты чай пил!

– Фух! Ты про корабль! А я-то думал, когда его поднять успели, и главное – зачем?.. И почему мёртвый ромейский император по морю ходит?

– Саша, ты всё пропустил! Там такой невероятный замес был! А в конце – (с придыханием) любовь!..

(звук кашля на заднем плане)

– Ну а пока Саша откашливается от чая, которым поперхнулся, мы послушаем песню ватаги «Ёлки-моталки», которая называется «Поцелуи над морем!»… Мне кажется, отлично подходит!

Звук боевого самолёта я не перепутаю ни с чем. На границе с Тьмой он нёс надежду на передышку и возвещал, что кавалерия близко. Поэтому, когда за окном каюты проревел истребитель, я вскочил с кровати свежим, бодрым и готовым ко всему.

Даже застрелиться, если прикажут – но тут с оговорками, конечно…

Но я был не на границе, а в каюте корабля. Очень престижной и дорогой каюте. И я бы с ещё удовольствием понежился на мягкой, как пух, кровати… Вот только сна ни в одном глазу не осталось.

Быстро одевшись, я вышел в гостиную. И, сцапав бутылочку с водой из бара, сел за стол.

Из душа неслись звуки льющейся воды и мелодичное пение. А через десять секунд оттуда выглянула раскрасневшаяся от пара Авелина в полотенце. Стараясь не думать о том, что под ним, я очень по-дружески отсалютовал ей водой.

– Доброе утро! На завтрак? – спросила девушка, очаровательно тряхнув мокрыми волосами.

– Доброе! Да, давай сходим! – согласился я.

– А что за шум был? – крикнула Авелина, уже снова скрывшись в душе.

– Похоже на самолёт. Пролетел совсем рядом! – отозвался я.

– А разве они летают так низко? – удивилась девушка.

– Военные и ещё ниже летают… – допив воду, я поставил пустую бутылку на стол…

И почувствовал на себе взгляд.

Очень настойчивый взгляд.

Заглянув под стол, я обнаружил в тени скатерти два глаза. И смотрели они на меня, почти не мигая.

– Проголодался? – спросил я.

– Муауа! – жалобно отозвался Тёма, чей аппетит на морском воздухе усилился пуще прежнего.

– Сейчас наложу! – пообещал я.

Разворошив сумку, я достал почти опустевшую упаковку корма и две миски. Корм высыпал в одну, а в другую – налил воды, и вскоре из-под стола раздался жизнерадостный хруст.

Следом за Авелиной душ занял я, но, в отличие от девушки, у меня гигиенические процедуры не заняли много времени. И через пять минут мы уже вышли в коридор «княжеской палубы», направляясь к местному симпосиуму, то есть в столовую.

Верю ли я в случайности? Если честно, то нет. Не верю. Любое событие приводит к какому-то результату, который тянет за собой новое событие – и так далее. Эта цепочка бесконечна. Поэтому любая «случайность» – лишь результат стечения вполне определённых обстоятельств, который можно было бы просчитать.

Можно было бы, но нет. Не хватило знаний и информации.

Когда мы вышли на лестницу, внизу, откуда-то из технических помещений корабля, показались двое мужчин. Один, кстати, был вооружён автоматом, который я видел в памятке пограничника – греческий «зеус».

А главное, оба этих человека были мне знакомы.

Первым был тот носатый, который вчера смотрел на нас с Авелиной, как на отбросы.

А вот второй…

Вторым был проклинатель, который отправил меня на лекарскую койку в Сочи!

И пусть Мария Михайловна писала мне вчера вечером, что он был убит при попытке выйти в море, однако я не удивился. Всякие гады, как известно, отличаются высокой живучестью. И этот, похоже, не был исключением.

В следующую секунду я схватил Авелину за руку и дёрнул обратно в коридор. До того, как эти двое внизу успеют нас заметить.

Рядом с выходом на лестницу располагалась ниша, где стояла кадка с растущей пальмой. Туда-то я и утянул ничего не понимающую Покровскую.

– Что ты делаешь? – прошептала она, оказавшись до неприличия близко ко мне.

– Внизу проклинатель из Сочи. И тот вчерашний грек, который считает нас оборванцами, – объяснил я. – Проклинатель вооружён.

– Оружие же на корабле надо сдавать! – удивилась Авелина, настороженно прислушиваясь к голосам на лестнице.

– Что позволено Юпитеру, не позволено быку! – коротко пояснил я.

Голоса приближались.

– А если заметят? – Авелина так вцепилась в висевший на шее короб с артефактом, что костяшки пальцев побелели.

Ещё раз оглядев нишу, я вынужден был признать: укрытие и вправду так себе. Если эти двое на лестнице – опытные разведчики, то заметят нас обязательно.

Но что было делать?

– Не знаю… – честно сказал я.

Между тем, голоса стали громче. Лестница начиналась в конце коридора, и до того, как из-за угла появятся два грека, оставались считанные секунды.

А в голову из всех возможных способов скрыть лицо, на ум лезли только глупые рецепты из фильмов и книг.

Паника, мешая думать, начинала захлёстывать мозг. В голове молоточками стучали сожаления о том, что мы с Авелиной не побежали обратно в каюту – хотя, честно говоря, мы просто не успели бы добежать. А ещё в мозг долбились мысли о том, как такое случилось, и что с нами будет.

Впрочем, я и так знал, что с нами будет.

Носатый, может, ещё пройдёт мимо. Сомневаюсь, что он будет мешать личную неприязнь с делами. С другой стороны, этот тип с гарантией заинтересуется, что мы там делаем за кадкой. Обычно люди ведь в нишах не прячутся. И если у него появятся хоть какие-то подозрения…

Впрочем, проклинатель, заметив нас, почти гарантированно узнает меня! Мы смотрели друг на друга в Сочи достаточно долго, чтобы запомнить лица. И что он сделает? Правильно, перечеркнёт одной очередью все мои планы на будущее.

И на жизнь, в целом. И не только мою, но и Авелинину.

А у меня даже «пушка» с собой нет. Только артефакт Авелины. Но надолго ли хватит его защиты?

– Что делать? – шепнула девушка.

– Я… – мысли в голове были всё те же, так что я решил воспользоваться тем, что имею. – А сейчас, главное, не сопротивляйся!..

А потом резко прижал девушку к стене, обнял за талию и, наклонившись, поцеловал. Авелина дёрнулась раз, другой… Жарким упругим телом прижалась ко мне…

Между тем, топот шагов сзади утих. Греки поравнялись с нашей нишей, заметили, видимо, мой затылок и почти скрытую за моими плечами Авелину, задумались…

И не одобрили, это точно! Я даже услышал голос носатого, полный презрения и отвращения:

– О пос та зоа… И нэ йа на йэла́н и ко́тэс!*

– Э йнай аэдиастико́на койта́с!** – осуждающе добавил проклинатель.

– Мэн то ка́нэйс аўто́… Па́эй!*** – брезгливо отозвался носатый.

А затем в коридоре снова раздались шаги: значит, греки пошли дальше. Ну а я оторвался от губ Авелины, ощущая головокружение то ли от близкой опасности, то ли от взрыва гормонов. И, стараясь загладить неловкость, быстро шепнул:

– Прости, так было надо!

После чего осторожно выглянул из-за края ниши в коридор.

Две фигуры удалялись. И шли они прямо туда, где, насколько я помнил, располагалось корабельное хранилище ценностей.

К слову, там же лежал мой «пушок» с патронами.

Сзади подкралась Авелина и, выглянув, тут же спряталась в нише. А затем едва заметно тронула меня за руку.

– У них нерукотворный артефакт, – шепнула она.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Яйцо такое же… Они как бы отзываются друг на друга, – пояснила Покровская. – Если знаешь, где смотреть, легко понять.

Я бы, наверное, посомневался в её словах. Но ведь проклинатель из Сочи участвовал в похищении тамги.

А носатый? Кто мешает ему быть греческим скрытнем? Тем самым, которого мы ловим?

Тем более, вчера, пока мы гуляли с Авелиной, я узнал этот корабль. Я же видел его. Только не сразу вспомнил, где. А сейчас наконец-то вспомнил.

В Эмбе. Когда обыскивал брошенную машину у порта.

На странице с церковными новостями где-то пол-листа занимала реклама. И там, среди других фотографий, был этот чёртов корабль!..

Даже название на борту можно было разглядеть…

Интересно, этот грек с самого начала планировал сюда попасть? Или это был запасной вариант? Ответа я не знал, но, думаю, сотрудники ПУПа и РУТа тоже не смотрели на рекламу, а искали шифровки в тексте.

К сожалению, наше внимание, даже в этом мире, научилось игнорировать рекламные объявления. А уж такая архаика, как вставка-рекламаре в бумажном издании, и вовсе не имела шансов быть замеченной.

– Ты мне не веришь? – между тем, уточнила Авелина.

– Верю… – ответил я и повторил, задумчиво глядя на стену коридора: – Тебе верю…

– И что теперь? Почему они с оружием? – прошептала девушка.

– Это скрытень, которого мы искали, – сказал я, когда пазл в голове окончательно сошёлся. – С тем самым украденным артефактом.

– Всё-таки это проклинатель? – нахмурила лоб Авелина.

– Нет. Грек, который вчера нос от нас воротил…

– И что теперь? – закусила губу Покровская.

– Я думаю… – ответил я. – Думаю… Подожди…

Легче всего в такой ситуации сделать вид, что тебя это не касается. И тут никакие слова о патриотизме и чувстве долга не работают. Потому что ты не готов! Это на службе ты думаешь о деле, просчитываешь, как будешь – и как должен – действовать…

А на отдыхе твоя голова занята другими мыслями. Ты просто не готов к тому, что сейчас случится что-то опасное, необычное или связанное со службой.

Надо успеть переключиться, надо начать думать иначе… А это сложно.

И я бы, наверно, не пошёл на риск, тем более, когда рядом Авелина…

Если бы не слова Иванова о предсказании.

«Вернуть тамгу сможет тот, кто будет лично помогать мне в Ишиме».

И сейчас на чёртовом корабле из всех «помощников» были только я и Авелина. Ну а ещё Тёма.

А если я правильно всё понимаю, военные самолёты за окном ревели не просто так. Касаясь спиной стены, я чувствовал вибрацию судна, идущего куда-то на всех парах.

Куда?

Само собой, на юг. Как при этом корабль собирается прорываться через границу, я понятия не имел.

Однако понимал, что если не попытаюсь сейчас, дальше будет поздно. Древний артефакт уплывёт в Ромейскую империю, и вытащить его оттуда будет невозможно. Имперские греки в этом мире отличались паталогической жадностью.

И страшной, на грани паранойи, подозрительностью.

А ещё над Греческим морем ветра дуют с юга на север. Почти всегда.

Но сегодня было не «почти», а то самое «всегда». Ветер дул в сторону Руси.

И сейчас на развлекательной террасе, на корме корабля, греческий работник надувал воздушный шар, на котором за малую денежку поднимал в небо всех желающих.

Относительно малую денежку, конечно: на суше это развлечение обошлось бы раз в пять дешевле.

Говорю же, греки в этом мире ужасно жадные. Наверно, потому что имперцы.

– Ты бежишь сейчас на террасу, где всякие развлечения… – наконец, сказал я Авелине, выглядывая в коридор и проверяя, успели ли уйти два грека. – Там есть воздушный шар… Так вот… Можешь его хозяину всё, что угодно, наплести! Предложи любые деньги, но заставь его подготовить шар к полёту! И как можно скорее!

– А ты? – расширив глаза, Авелина вцепилась мне в руку, а её сердце так громко стучало, что я его слышал. – Что ты задумал, Федь?

– А я пойду за ними, – смирившись со своим выбором, кивнул я в сторону коридора.

– Это опасно! Не смей! – побледнев, горячо зашептала девушка. – Прошу тебя, Федь! Я не прощу тебя, если ты умрёшь!

– Ну да, риск есть… – согласился я. – Но выбора-то нет… Либо сейчас, либо никогда. Правильно?

– Но…

– Не спорь, очень тебя прошу! – сказал я Авелине, отцепляя дрожащие тонкие пальчики с рукава. – Пожалуйста, сделай, что я попросил. И защиту настрой на шар. Нам нужно вырваться! Пожалуйста!

– Хорошо… Только будь осторожен! – вновь закусив губу, Авелина тут же отвернулась.

– Буду… – не очень убедительно пообещал я.

А потом выскользнул в коридор и, стараясь не грохотать ногами по ковровой дорожке, побежал к дверям в следующий отсек, за которыми скрылись греки. По пути я мысленно призывал Тёму: его помощь точно не будет лишней.

Да и надо успеть его забрать с корабля, если у меня всё получится.

А если не получится – им с Авелиной нужно успеть уйти.

Хотя бы без меня.

Между тем, два грека спокойно прошли через весь коридор, остановившись только перед последними дверями. Когда мы только прибыли на корабль, именно туда отнесли моего «пушка». Здесь-то и располагалось хранилище для ценностей и личного оружия.

Перед дверями в хранилище стоял стол, за которым сидел охранник. Ещё четверо вооружённых членом экипажа прятались в двух защищённых нишах.

И, как я успел заметить, когда сдавал «пушка», ещё несколько человек дежурили внутри. Чтобы открыть хранилище, тогда пришлось звать начальника охраны корабля. Именно у него хранился ключ, чтобы отпереть механическую часть замка.