Текст книги "Тьма. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Да я в глаза уже пять лет никаких денег не вижу! – сообщила мне Дуня. – Мать подписала такой договор, что я в кабале! И даже не знаю, что делать, понимаешь? Я выступаю каждый Божий день по два раза! Но мне говорят: «Ой! Что-то ты, Дуня, мало принесла в этом месяце! Мы, конечно, закроем две тысячи, но так ты никогда не расплатишься с долгом!». Суки!..

Девушка шмыгнула носом и упрямо выпятила челюсть:

– Вот прямо этими словами и сказали, перед тем как я сбежала… А я в тот месяц, помимо прочего, десять раз выступала на Большом стадионе Рязани!.. Ты знаешь, Федь, сколько там на Большом стадионе Рязани людей помещается?

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч зрителей! Десять выступлений – десть полных Больших стадионов! Билеты на мои выступления стоили пять рублей! Пять! Да половина от сборов почти целиком закрыла бы мой долг! Они что там, суки, занимались благотворительностью, что ли? А я что, на эту благотворительность подписывалась?

– Мило! А договор? – удивился я.

– А договор мне не показывают… – мрачно ответила Дуня. – Мол, заключали с твоей матушкой, а ты давай пой, играй… И не жужжи! Мне уже двадцать три года, Федь! Двадцать три! Мать умерла три года назад. Окончательно сошла с ума и перестала есть и пить. И я уже совершеннолетняя. А со мной по-прежнему обращаются, как с семнадцатилетней дурочкой.

– Так, выходит, тебе не дед нужен, а стряпчий… – сделал вывод я.

– Хороший стряпчий стоит денег! А у меня денег нет! – отрезала Дуня. – Да и не отпускают меня! Понимаешь? У меня нет свободного времени! Вообще! И я не имею права нарушить договор! Я пару раз пыталась самовольно сбежать, но меня ловили. Этот следователь знаменитый, который меня ищет, думаешь, не знает моё положение? Думаешь, я ему в прошлый раз всё не рассказала?

– Куплен? – догадался я.

– Думаю, что куплен… И многие другие люди вокруг, – Дуня вздохнула.

– Но ты сбежала? – кивнул я.

– Да, сбежала… Я поняла, что больше не выдержу, – Дуня поморщилась. – Ну сколько можно? Закрывая по две-три тысячи рублей в месяц, я до старости буду выплачивать долг. Это единственное, в чём мне не врут, между прочим… Но я ведь жить хочу, Федь! Как нормальные люди. Даже если мне к сцене запретят приближаться, я всё равно буду счастлива! Я не умею ничего! Но лучше помереть свободной, чем вот так жить…

Девчонку было жалко. Но я подозревал, что таких историй среди звёзд вагон и маленькая тележка. В этом мире каждому приходится справляться своими силами. К сожалению, справедливость не всегда идёт рука об руку с законностью.

– Кормили-то хоть хорошо? – уточнил я.

– Да кормили-то хорошо… – вздохнула девушка. – Кто же будет голодом морить звёздного раба? Лучшие гостиницы! Лучшие комнаты! Лучшие трактиры! Однако, знаешь, это всё не стоит и сотой части тех денег, что я приношу. Работать-то мне, Федь, приходится на убой… Одно выступление – уже тяжело. А два… Вечером стоять не можешь, говорить не можешь, даже думать не можешь… Выматываешься полностью. А денег не видишь.

– Надеялась, что дед сможет помочь? – спросил я.

– Надеялась, он поможет вернуть всё в честные рамки… – грустно сказала Дуня. – Я ведь не отказываюсь выплачивать долг. Хотя мне ни поместье это дерьмовое не нужно, ни родовое имя это… Одни беды от них. Но долг я выплачу! Только я должна видеть, сколько получаю я, а сколько другие люди, которые мной занимаются. Если выступления и вправду приносят такие копейки, то я лучше буду всю жизнь на заводе вкалывать. У меня хоть личное время будет. Хотя… Дед у меня оказался тем ещё огурцом… Зелёным и пупырчатым…

– И что теперь будешь делать? – поинтересовался я.

– От фамилии Каменковых есть только одна польза! – хмуро сообщила Дуня. – Каменковы – золотой боярский род. Из старых ещё. Возвысились веке в четырнадцатом. Так что… Последняя надежда!

Я понял, о чём она. О своём праве получить встречу с царём. Одну-единственную за всю жизнь, но по первому требованию. Если дворянское достоинство ещё сохранилось, царь во встрече не откажет. Вот только поможет ли этот финт ушами?

– А если не получится? – спросил я.

– Тогда легче взять гусли и прибить всех, кто меня в кабале держит… – мрачно ответила Дуня. – Жизнь – дерьмо, Федя, и зачем такую тянуть?

– Давай я тебя познакомлю с одним стряпчим? – предложил я. – Он, конечно, подобными вопросами не занимался никогда, но… Человек умный, со связями, так что наверняка подскажет, кто может помочь.

– Он денег попросит! – буркнула Дуня.

– Так я стряпчему оплачу всё, – решил я. – И если скажут, что надо судиться – тоже оплачу.

– Я с тобой не расплачусь… – покачала девушка головой.

– Не расплатишься, и ладно! – я пожал плечами. – Я не буду требовать деньги обратно. Помогу тебе безвозмездно, то есть даром.

– Звучит так себе… – напрягши спину, призналась Дуня. – Должен быть подвох.

Подвох был в том, что я собрался разбазаривать деньги, которых и так было мало. Вот откровенно мало! Просто слёзы! А я собрался помогать девушке, которую впервые в жизни видел. Нет, меня точно много раз били по башке, пока я лежал в отключке…

Однако чуйка буквально вопила, что надо впрягаться. Глупо? Возможно!.. Но если вас эта самая чуйка неоднократно выручала – начинаешь ей верить. А меня выручала. Поэтому я в ней практически не сомневался.

Да, я догадывался, что тут ещё и моя первооснова примешивается… А вот ей я не верил совершенно. Но есть вещи, которые меня бесят. Бесят так, что аж в прошлой жизни бесили! Андрей, к слову, подобные схемы, какую провернули с Дуней, очень не любил. А сталкиваться приходилось. Времена были такие, что на счётчик ставили быстрее, чем успеешь кошелёк открыть.

– Будешь мне должна услугу! – решил я. – Ты ещё дворянка, хоть и не двусердая, должна понимать, чем торгуют между собой дворяне. Вдруг с моей помощью ты встанешь на ноги, обзаведёшься знакомыми, друзьями… А мне понадобится помощь… Вот тогда мне и поможешь!

– Скорей, я стану нищей, – усмехнулась Дуня. – Но если готов платить – давай попробуем.

– Тогда я сейчас позвоню Пьеру, утро же. Можем поехать прямо к нему.

– А опричники? – удивилась Дуня.

– Мне кажется, им не до нас! – заметил я. – Ну а если, наконец¸ обратят внимание, то хоть скажут, зачем мы тут сидим… А то никаких указаний-то не было.

– Ты идти-то можешь? – усомнилась Дуня.

– Могу! – отозвался я и поболтал остатками жидкости в бутылке. – Вода помогла!

– Я рада.

– Ну тогда звоню! – я достал трубку, которую мне недавно принесли сверху, и набрал Пьеру.

– Фёдор? А я слышал, вас гнусно похитили! – отозвался стряпчий. – Только что вот с Марией Михайловной общался…

– Тогда хорошо, что я позвонил вам позже, Пьер, – обрадовался я. – Ни в коем случае не сообщайте ей, что я звонил и что мне вернули трубку.

– Конечно! Так вас похитили или нет? – уточнил стряпчий.

– Было дело… – подтвердил я.

– А теперь освободили? – уточнил Пьер.

– Можно и так сказать, – я постарался уклониться от ответа.

– Фёдор, вы опять убили кого-то? – догадался Пьер.

– Ну… В этот раз я был временно привлечён к работе царской опричнины… – признался я. – Так что полагаю, дело даже до суда дойдёт…

– Дело? Какое дело? Если в дело вмешалась опричнина, Фёдор, бегите оттуда как можно скорее! И постарайтесь ничего не думать! Мысли – тоже преступление! – впервые на моей памяти запаниковал Пьер.

– Ну… После трёх ударов по голове мыслей в ней ещё некоторое время не будет… – ответил я. – Так что я сейчас самый верный подданный русского царя. Впрочем, я и так ничего против него не имею…

– Это хорошо! Потому что я могу вам помочь почти всегда… Но если дело касается опричнины, законы молчат, Фёдор, а люди глохнут! – припечатал стряпчий, а затем взял себя в руки и уточнил уже нормальным тоном: – Когда вы будете?

– В самое ближайшее время! – заверил я его и, отбив вызов, посмотрел на Дуню. – Что, идём?

– Идём! – кивнула она.

Глава 2

«Сибирский Осведомитель», 8 ноября 2034 года

«СЛОВО И ДЕЛО ГОСУДАРЕВО»

Автор статьи – специальный осведомитель издания по Ишимскому княжеству Ростовин И. А.

Смею заверить, я не нарочно, едва вернувшись из Тобола в Ишим, попал в этот водоворот событий. Я всего лишь собирался посмотреть, как идёт подготовка к весенней вылазке в Серые земли… А здесь, в Ишиме, такое творится!

Для начала, в нашем славном городе появились опричники, в числе не меньше пяти рук. Хотя уверен, что на самом деле их здесь уже гораздо больше. Говорят, на аэрополе Козловского сегодня в ночь приземлились два борта. А в таких бортах можно и три сотни человек привезти.

Да и дела в городе творятся странные… Странные убийцы охотятся на двусердых. Сначала думали, что один – так убили его. А теперь вот второй объявился. К счастью, его уже задержали. И к расправе над обоими душегубами приложил руку один и тот же человек! Никому не известный юноша из училища двусердых им. Василенко.

Некий Фёдор Седов.

А ещё опричников отчего-то заинтересовал крупный дом культуры, который вот уже второй год возводят, но никак не возведут в Лесном углу. Не сам дом культуры, как говорят некоторые источники, а собрание на месте стройки. Причём весьма известных в городе молодых людей.

Однако самое удивительное знаете, в чём заключается? Так ведь в этом же недостроенном доме культуры я сегодня видел Фёдора Седова и Евдокию Мраморную! Собственными глазами! Обоих!

Да, вы не ослышались, а я не заврался.

Стоял я, значит, за оцеплением по внешнему забору стройки, в стороне от основной толпы осведомителей… И тут вижу: выходят скромненько так, бочком-бочком, молодой человек и девушка. Пригляделся… Ну да! Они!

Звезда царства Русского Евдокия Мраморная и тот самый Фёдор Седов! Может, показалось мне, что это они? Как думаете? Всё-таки устал, как собака: уже не первый день в разъездах. Может, видения у меня начались, и пора подлечиться?

Как иначе объяснить то, что я дальше увидел? Что как вышли Евдокия с Фёдором, так и открылась прямо посреди улицы дыра огромных размеров, а оттуда выехал чёрный автомобиль, какие популярны были в конце прошлого века.

В общем, думаю, показалось мне, как показавшиеся мне Седов и Мраморная сели в показавшийся мне автомобиль…

Всё может быть, конечно же! Но как же увлекательно мне всё кажется!

Встав со ступенек и отряхнув одежду, мы двинулись на выход. Сначала прошли весь дом культуры, и нас никто не тронул. Затем прошли по строительной площадке, и нас никто не тронул. Свободно миновали оцепление опричников, городовых и «тайников» – и снова ничего.

Мы будто стали невидимками.

Мы даже прошли мимо толпы осведомителей, осаждавших вход. Однако и те, на удивление, даже не посмотрели в нашу сторону. Словно бы нас вообще нет. Выходили мы, правда, всё равно бочком и опустив лица.

Но стоило мне взяться за трубку, чтобы вызвать бричку, как рядом остановился старомодный автомобиль, пыхтящий паровым мотором.

– Мне кажется, Фёдор Андреевич, что брички вам пока противопоказаны. В целях, скажем так, вашей целостности и безопасности… – заметил Иванов, высунувшись из окна. – Подвезти?

– Ну если сами предлагаете, Иван Иванович, то отказываться не будем… – согласился я, убирая трубку назад в карман. – Но только до моей машины… К слову, я не знаю, где она сейчас. Надо бы позвонить…

– Вашу машину отогнали на стоянку училища, когда не смогли найти вас, – улыбнулся Иванов, – Садитесь! Довезу туда!

– Не… Значит, туда не надо! – сразу же замотав головой, я поморщился от боли. – Меня в училище грозились сходу на занятия отправить, не дав оклематься. Можно лучше сюда подкинуть?

Я показал на экране трубки адрес.

– Это… – Иванов достал свою трубку, вбил туда что-то, а потом вздёрнул брови. – Вам нужен стряпчий?

– Мне пока что нет, – развёл руками я. – А вот Дуне пригодится.

– К слову, Евдокию Сергеевну ищут по всей стране… – с улыбкой напомнил Иванов. – Вам, сударыня Мраморная, не стыдно?

– Мне? Да пшли они на…!

– Охо-хо-хо! – Иван Иванович округлил глаза, будто вот это последнее Дунино слово ему самому куда-то вонзилось. – Чувствуется родовая ненависть к врагам!.. Чувствуется!.. Садитесь.

Мы с Дуней забрались на заднее сиденье, напоминавшее диван. Правда, несмотря на его великолепную мягкость, чувствовали себя оба немного скованно. Знаете ли, не каждый день вас подвозят Ивановы. Хотя лично меня – вот уже второй раз.

– Евдокия, мы с вами не представлены, – опомнился Иванов, выруливая прочь от недостроя. – Меня зовут Иванов Иван Иванович.

– Нет… Это не ваше имя, – спокойно ответила Дуня. – Но если хотите, буду называть вас так.

– А вы знаете моё настоящее имя? – удивился, но не смутился Иванов.

– Конечно же, нет! – без стеснения откликнулась девушка.

– Хорошо! Значит, впереди у вас ещё целая жизнь! – улыбнулся Иванов.

– Дерьмовая это будет жизнь… – вздохнула Дуня.

– Всё в ваших руках! – возразил Иванов. – Вот Фёдор Андреевич начинал, если не ошибаюсь, с четырёх тысяч рублей, одного летнего военного сюртука и смертельного, можно сказать, диагноза. И ничего! Третий ранг двусердого, целое предприятие по защите двусердых Ишима от нападок «безтёмовцев», а состояние уже приближается к полумиллиону рублей. Да и доносы на него строчить начали. В средствах народного оповещения, опять-таки, имя мелькает… А значит, слава не за горами! Как и целое войско врагов. Они тоже вскорости появятся.

– Да вроде уже имеются, – хмыкнул я. – Дом давеча спалили старый.

– Из которого вы успели вывезти семью, – усмехнулся Иванов. – Тоже прямо вот день в день… Помните наш разговор про удивительные совпадения, Фёдор Андреевич?

– Помню, конечно, Иван Иванович, – подтвердил я.

– А ещё вы постоянно оказываетесь в самом сердце событий, – напомнил опричник. – Вон, даже Светозар Бубенцов это подметил и, просто находясь рядом с вами, вышел на заговор… Чем, к слову, помешал работе сразу двух наших особых служб! ПУПа и РУТа. А это ещё что такое…

От резкого торможения меня и Дуню кинуло на спинки передних сидений. Я успел заметить, как прямо перед машиной Ивана Ивановича резко остановился современный внедорожник.

Пока я пытался унять новый приступ головной боли, а Дуня – просто понять, что происходит, события развивались стремительно. Из внедорожника выскочило трое: двое направили автоматы на машину Иванова, а один неспешным шагом двинулся к нашей водительской двери.

– Надо же! – удивился Иван Иванович. – Да меня же захватывают! Или это за кем-то из вас? Как думаете, Фёдор Андреевич и Евдокия Сергеевна?

– Это сукин Ёлкин! – прогундосила Дуня, зажимая разбитый нос. – Нашёл всё-таки!..

– Видите, Фёдор Андреевич? Стоило вам решить помочь Евдокии Сергеевне, а мне посадить вас в машину, и впервые за пятьдесят лет на меня направили автомат. Вот прямо даже среди бела дня! – восхитился Иванов.

– Скорее, серого утра, Иван Иванович, – поправил я. – Но понимаю и разделяю ваше удивление.

– Ну что же! Надо пообщаться с этими настойчивыми молодыми людьми! – радостно сказал Иванов, и стекло водительской двери начало опускаться.

Следователь Парамон Ёлкин вальяжно облокотился на край окна и, заглянув в салон, уверенно заявил:

– Ваш бродь! У вас в машине находится Евдокия Мраморная! Она сбежала, нарушив договор с управленцами подмостков. Так что прошу вас, не мешайте задержанию. Евдокию следует доставить обратно во Владимир.

– Это, конечно, прекрасно, – согласился Иванов. – Но как же так получилось, что живому человеку уехать уже никуда нельзя? Разве же это не…

Он прищурился, щёлкнув каким-то рычажком на приборной панели. Причём сделал это так незаметно, что я увидел лишь благодаря ракурсу.

– … Это же рабство, сударь! – закончил Иванов. – Или насильное удержание поданного Русского государя!

– А вам какое дело, ваше благородие? – скорчил уставшую мину Ёлкин. – Всё по закону… Я забираю Евдокию.

– И вы хотите сказать, что власти вам такое разрешили? – удивился Иванов.

– Слушайте… Ваше благородие! Я следователь Полицейского Приказа! – разозлился Ёлкин. – Я представитель власти!

– Допустим, – кивнул Иванов.

– А раз я провожу задержание, значит, власти такое разрешают! – рявкнул в окно Парамон.

– И государь, стало быть, не против? – снова удивился Иванов.

В этот момент двое парней с автоматами начали почему-то пятиться. Они увидели что-то на радиаторной решётке автомобиля, и это что-то до смерти их напугало.

– Ну раз я представитель власти, ваше благородие, то, стало быть, и он разрешает! – огрызнулся Ёлкин, не замечавший странного поведения помощников.

В следующий момент рука Иванова выстрелила не хуже пистолетной пули, переместившись с руля на воротник Ёлкина и втягивая знаменитого следователя в салон.

– Да ты охренел такое нести-то, Парамон? – спросил Иван Иванович уже совсем другим тоном.

– Да как вы!.. Как вы смеете!.. Нельзя двусердым трогать обычного! – возмутился Ёлкин, пытаясь вырваться.

– Совсем-совсем нельзя? – с интонацией очень спокойного удава уточнил Иванов. – Без исключений?

– Каторга за такое! Парни!.. – Ёлкин, наконец, вспомнил про своих помощников. – Нарушается закон! Стреляйте! Я разрешаю!

– Да пошёл ты, придурок!.. – выплюнул один из помощников, бросив на землю автомат. – Я на такое не подписывался…

– Давай, Ёлкин, удаче на каторге! – кивнул второй, тоже бросив оружие, и повернулся к Иванову. – Извиняйте, пожалуйста! Мы, ваше благородие, не при делах!

– Я сам разберусь, при делах вы или нет, – отрезал Иван Иванович. – А пока свободны.

– Отпусти! Не имеешь права! – возмутился Ёлкин, по-прежнему делая попытки вырваться.

А Иванов небрежным движением запустил правую руку в карман пиджака и, вытащив металлический ярлык, сунул его под нос прославенному следователю.

И пока тот хлопал глазами, с должной печалью в голосе сообщил:

– Слово и дело, Парамон… Наговорил ты себе лет на двадцать… А то и на тридцать.

А когда за опущенным стеклом раздался звук испорченного воздуха, Иванов не удержался и добавил:

– Ещё и напердел на всю улицу… Негодник!

Ещё пять минут мы выслушивали оправдания, извинения, мольбы о пощаде… И просто бессвязный поток рыданий здорового и совсем ещё недавно уверенного в себе мужчины. Дуню эта картина радовала так, что девушка улыбалась от уха до уха. А вот мне было противно. Ну а Иванов, похоже, эмоции умел выключать по щелчку пальцев. Если он, конечно, вообще их испытывал.

Во всяком случае, казалось, что истерику Парамона матёрый опричник даже не слышит. Просто сидит и ждёт, когда подъедут свои, чтобы забрать Ёлкина.

– Я надеялась, дед так же всё решит… Чтоб фьють!.. И все враги сопли по лицу размазывают… – грустно вздохнула Дуня, когда рыдающий Парамон в наручниках отбыл, а мы снова тронулись.

– А есть основания, Евдокия Сергеевна? – поинтересовался Иванов. – Мы ведь опричники… Нам вмешиваться не с руки, если дело не государственной важности.

– Не знаю… Но обычно ваших родственников не трогают… – вздохнула девушка. – Уж точно не так нагло, как меня в оборот взяли…

– Увы, долг платежом красен. А долги вашей семьи – это долги вашей семьи. Но вот так, как Парамон, задерживать подданных Русского царя посреди улицы… Без суда и оснований… В общем, от Ёлкина я вас пока избавил – действуйте! Однако спешу вас предупредить: вы ухватились за самый ствол вихря, что закручивается вокруг Фёдора Андреевича. Так что спокойной жизни у вас не будет.

Дуня хмыкнула, но вслух возражать не стала. А Иванов только улыбнулся краешком губ и посмотрел на меня через зеркало заднего вида:

– Фёдор, а знаете, какой была первооснова у святого воителя и защитника земли Русской Александра Ярославича Невского?

– Нет, Иван Иванович, – ответил я.

– Раньше её называли удачей. Но сейчас чаще зовут предвидением. Хотя, честно скажу, я не уверен, что хоть одно из названий верно отражает суть… Однако же для простых людей всё это удача. Вы же знаете, что Александр Ярославич не проиграл за свою жизнь ни одного сражения с Тьмой?

Да, так оно и было. Первый царь земли Русской известен был в обоих мирах. Вот только в одном – громил шведов, псов-рыцарей и договаривался с Ордой, чтобы Русь не трогали. А в другом – сражался со Скандинавской Тьмой. И, возможно, именно благодаря его успехам Русь выстояла в те чёрные годы.

Орда отродьев была остановлена на реке Неве, едва начав переправу. Стремительное наступление сил Новгорода, Пскова, Торжка и Городца позволило подловить врага в слабой позиции. А огромное количество стрелков, которое привёл с собой полководец, помогло перебить столько отродьев, что «воды в реке не видно было».

Злобных недругов, чтобы отправить молодого князя раньше времени на тот свет, не оказалось. Равных ему полководцев на земле Русской тоже не нашлось. А после того как в очередной усобице 1261–1264 годов полегла большая часть династии, Александр Ярославич был избран на царство…

В мире Андрея царями стали только его далёкие потомки. А сам он прожил сорок три года. В этом мире он сам стал царём. И умер в преклонном возрасте ста сорока шести лет в 1366 году. В окружении потомков, благодарных подданных и верных двусердых. Серьёзный мужчина был, между прочим!

– Ещё бы я не знал… – улыбнулся я. – С меня бы учитель истории в гимназии шкуру бы спустил.

– Не спустил бы он, спустили бы мы… – с усмешкой кивнул Иван Иванович.

Вот поэтому я всё это и помнил, как и любой подданный царства Русского. Есть в истории Руси моменты, которые обязан знать каждый – во всяком случае, так считали наверху. Иначе вырусь он окаянная, а не верный сын Отечества.

– Раньше вождей выбирали как раз за удачу! – выруливая на соседнюю улицу, поведал нам Иван Иванович. – Удачлив? Быть тебе вождём, а потом и князем, если к детям удача перейдёт. А чем отличается от удачи ваша, Фёдор Андреевич, удивительная способность попадать в самое сердце творящихся вокруг событий?

– Тем, что всё происходит против моей воли? – с ухмылкой уточнил я.

– Хм… Ну так удача не обещает, что всё будет по вашей воле. Бывает, и строго наоборот.

– Ну тогда это удача наоборот, Иван Иванович, – не согласился я. – Неудача… Всеобъемлющая!

– Однако такой оборот событий оказывается вам полезен, Фёдор Андреевич! И всякий раз вы выходите сильнее и богаче из каждой передряги, в которую попадаете.

– Иван Иванович, вы на что-то намекаете? – честно спросил я. – Просто у меня в голове такая каша, после того как по ней три раза за ночь приложили… Вот я, откровенно говоря, и не улавливаю, к чему вы всё это говорите… Вы уж извините, что я так прямо!..

– Всё в порядке! Это я по стариковской привычке мудрить начал, – согласился Иванов. – А о вас не подумал, в самом деле… Фёдор, скажу прямо… Не понял!..

С этими словами он резко посерьёзнел, нахмурился и заработал ногами.

– Что? – удивился я, когда автомобиль, скрипнув тормозами, остановился.

– Вы ещё спрашиваете! – удивился Иванов. – А сами не видите? Вон там, впереди?

Склонившись к переднему сиденью, я уставился туда, куда указывал старый опричник. Над Ишимом, разрезая лопастями воздух, мчался вертолёт.

Военный вертолёт. И не с пустым подвесом.

– Он летит сюда, между прочим! – сообщил мне опричник, а потом ткнул пальцем в приборную панель. – И мы уже на прицеле.

– Он же не будет стрелять в городе?.. – не поверил я в происходящее.

– Именно это он сейчас и собирается делать! – сообщил мне опричник.

– Мамочки!.. – пискнула Дуня.

– Интересно, а он по чью душу? – обернулся к нам Иванов, обводя меня и Дуню сосредоточенным взглядом.

– Знаете, Иван Иванович, я, конечно, как вы сами заметили, в последнее время человек видный… Однако отправлять за мной военные вертолёты – это уже перебор!.. – признался я, нервно поглядывая на мчащуюся в нашу сторону махину.

– Это не за мной! Точно! – с круглыми от ужаса глазами присоединилась Дуня.

– Хм… – Иванов снова посмотрел на подлетающую боевую машину и, качнув головой, признал очевидное. – Ну, значит, это за мной, ребятки…

Рой ракет из-под крыльев вертолёта устремился к цели, но ещё раньше нас накрыло целым ливнем из свинца, которые изрыгали пулемёты боевой машины. Вот только автомобилю Ивана Ивановича пулемётные пули вреда не причинили.

Долетая до кузова, они шлёпали по нему жидкими каплями и, словно дождь, стекали на землю. А я даже представить себе не мог, что это за защита такая. Чего уж там, я её в теневом зрении вообще не разглядел!..

Ракеты, обрушившиеся на нас следом, тоже вреда не принесли. Да, полыхнуло знатно. Да, старый автомобиль тряхнуло, заставив Дуню заскулить и схватиться за мой рукав. Но и только.

А вот асфальт вокруг нас, стёкла в окрестных домах и припаркованные автомобили… Это всё изрядно пострадало. В то время как у машины опричника даже колёса не спустило.

Ну а пилот, видимо, осознав, что цель не повреждена, прибег к последнему средству, которое у него оставалось.

К тому, которое висело под днищем. Продолжая двигаться, вертолёт начал забирать вверх, а висящий под днищем аргумент – наоборот, устремился к нам…

Тут уже даже Иванова проняло.

Впрочем, сказать он всё равно успел немного:

– Вот так, да?

В следующий миг мир вокруг взорвался, и машина устремилась вверх. Я попытался раскорячиться, чтобы несильно болтало. Рядом визжала Дуня, цепляясь за меня обеими руками и, кажется, зубами. А впереди, слегка задумчиво, держался за руль опричник…

Впрочем, увидел я всё это лишь потому, что время для меня замедлилось. Наверно, для того чтобы я отчётливо рассмотрел, как проносятся мимо верхние этажи, осколки оконных стёкол, куски кирпича и фрагменты крыш, комья земли и всполохи огня…

Спасибо тебе, первооснова! Я точно рассмотрю свою смерть! Ощущать буду во всех подробностях!..