Текст книги "Песнь ворона (ЛП)"

Автор книги: Ледди Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Я быстро опустила подбородок и сосредоточилась на логотипе курорта «Черная птица», вышитом спереди на его рубашке. Это заставило меня задуматься, как выглядит его обнаженная грудь, насколько четко очерчены его грудные мышцы, были ли у него волосы или его кожа была гладкой, как шелк. Прежде чем осознала это, его сердцебиение запульсировало под моей ладонью, и именно тогда я поняла, что опустила руку, убрав ладонь с его затылка к едва заметному углублению в центре груди.

Не было никакого способа узнать, как долго мы стояли лицом друг к другу, прошло несколько секунд или минут с тех пор, как я глупо спросила его, почему он не поцеловал меня. Однако, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что прошло примерно семьдесят семь дней. Как бы то ни было, этого определенно было достаточно, чтобы все стало неловко, поэтому я сделала все возможное, чтобы вести себя беспечно, когда мягко толкнула его.

– Я сказала… – Я подняла пластиковый стаканчик и демонстративно потрясла льдом. – Мне нужно еще содовой.

Я никогда не видела такого огромного количества эмоций на лице за такой короткий промежуток времени. Не могла быть уверена в выражении его лица, пока любовалась его грудью, но, судя по напряженным ударам его сердца, а также по затрудненному дыханию, я бы предположила, что это либо паника, либо возбуждение. Однако, когда снова взглянула на Дрю, я заметила, что на его лбу не было морщин, а глаза казались ярче. Когда я отступила, то уловила отторжение в его прищуренном взгляде, и после того, как встряхнула лед в своем стакане, вспышка предательства растаяла в веселом раздражении с легким изгибом уголков его рта.

– Тебе не кажется, что уже хватит, Кенни?

Возможно, я была немного навеселе, но определенно не была пьяна. Я знала свои пределы, и еще один напиток не заставил бы меня блевать в кустах или отключиться на земле. Однако, он позволил бы мне открыто поговорить с Дрю о себе без каких-либо ограничений, и, поскольку это было то, чего он хотел – узнать обо мне больше, – тогда ответ: «нет, мне недостаточно».

Запустив свободную руку в сумку, висевшую у меня на боку, я выдержала его пристальный взгляд и с улыбкой, поддразнивая, сказала:

– Ты прав… зачем разбавлять дешевый ром?

Дрю взял мой стаканчик прежде, чем я успела вытащить фляжку из сумки, а затем повернулся на каблуках, чтобы направиться обратно в ресторан. К счастью, мы ушли недалеко. Хотя этого было достаточно, чтобы иррациональная неуверенность в себе закралась внутрь, а затем полностью поглотила меня.

Как только мы оказались в двадцати футах от «Кормушки», Дрю остановился и повернулся ко мне, произнеся первые слова с тех пор, как спросил, не достаточно ли мне.

– Оставайся здесь. Я сбегаю и принесу. Никуда не уходи. Вернусь через минуту. – И с этими словами я осталась одна на грунтовой дороге.

Мои мысли в этот момент не имели ни малейшего смысла. Я бы никогда не причислила себя к чрезмерно уверенным в себе людям, но и никогда не была нерешительной. Иногда застенчивая, но точно уверена в себе. Знала, кто я такая, и была счастлива от этого. Мои друзья много раз говорили мне на протяжении многих лет, что хотели бы чувствовать себя так же комфортно в своей собственной шкуре, как я в своей. Вот почему не могла понять это всепоглощающее чувство уязвимости.

С того момента, как Дрю взял стакан у меня из рук, я почувствовала себя дурой, абсолютной идиоткой. Глупой девчонкой. Но я не понимала, чем это было вызвано, потому что это не было похоже на то, что парень выхватил стакан или убежал. Черт возьми, он даже улыбался. Что означало, что это должно было быть из-за алкоголя. Это было единственное объяснение, учитывая, что у меня никогда не было таких чувств в моей жизни. Впрочем, я пила не в первый раз.

Дрю практически вприпрыжку спустился по лестнице с полным стаканом в одной руке и чем-то похожим на бутылку пива в другой. Этого зрелища было достаточно, чтобы немного успокоить меня. Это не положило конец моим абсурдным мыслям и эмоциям, но, по крайней мере, свело их к минимуму.

Изо всех сил стараясь вести себя естественно, я быстро занялась смешиванием своего напитка. К моему удивлению, во фляжке оставалось немного больше, чем я думала, что делало напиток гораздо крепче, чем предыдущие коктейли, которыми я наслаждалась сегодня вечером. Я не была до конца уверена, хорошо это или плохо. Это либо расслабило бы меня, либо взбудоражило еще сильнее.

Только время покажет.

– Должен признать, Кенни, ты меня удивляешь. Ты не похожа на человека, у которого есть фляжка… или который пьет крепкие напитки. Наверное, я ожидал, что тебе понравятся фруктовые напитки, те, что с зонтиками. – Мало того, что его голос звучал весело, но и его шаги были медленными и небрежными, убеждая меня, что у меня нет причин быть неуверенной.

Я шла рядом с ним, пока мы продолжали нашу прогулку.

– Ты должен помнить, что я только что закончила среднюю школу. Что означает школьные вечеринки. А где подростки берут алкоголь? Везде, где могут – в большинстве случаев, в шкафах родителей. Мне нравятся винные коктейли, пиво, в крайнем случае, и ром с колой. – Чем больше я говорила, тем меньше чувствовала себя неуверенно.

– Хорошо, я понимаю, но у кого вообще в наши дни есть фляжка? – То, как его голос зазвучал в конце, чуть не заставило меня выплюнуть свой напиток от смеха.

– Ну, я знала, что буду здесь одна в течение недели, и я несовершеннолетняя, поэтому купила одну для таких случаев, как сегодня вечером – когда захочу выпить, но не захочу оставаться взаперти для этого. Плюс, я купила её по дешевке на скидочной стойке.

Раздался громкий смех Дрю, окативший меня волнами успокаивающего тепла.

– Я понимаю, что это прозвучало так, будто я много тусуюсь… Но, клянусь, что это не так.

– О, да? Почти одурачила меня. – Его дразнящий тон сохранял атмосферу легкости вокруг нас.

Он, наверное, не мог меня видеть, но я все равно закатила глаза.

– Нет, правда. Мой дедушка – выздоравливающий алкоголик, десять лет трезвый, так что я знаю, насколько это разрушительно. Моя мама не прикасается к этой дряни, даже к вину.

– Тогда почему ты это делаешь?

Я замедлила шаг, чтобы посмотреть на Дрю, мне нужно было увидеть его лицо, чтобы понять мотив его вопроса. В его голосе не было осуждения, но моя собственная нечистая совесть все равно заставила меня усомниться в этом. И своим сострадательным взглядом он рассказал мне все, что я хотела знать. Отсутствие гусиных лапок доказывало, что у него не было намерения высмеивать меня, и его гладкий лоб, расслабленная челюсть и спокойный вхгляд укрепили в моем сознании, что его единственным мотивом был простой интерес.

Это придало мне достаточно уверенности, чтобы продолжить нашу прогулку и беседу.

– Мне восемнадцать, Дрю. Конечно, ты можешь понять, почему подросток время от времени украдкой выпивает. Или ты слишком давно окончил школу, чтобы помнить?

– Поверь мне, я все понимаю. Но я не спрашивал, зачем кому-то в твоем возрасте пить. Я хотел знать, зачем это кому-то с твоей историей. Если твой дедушка боролся со своей зависимостью от алкоголя, почему ты начала пить так рано, зная, к чему это может привести?

– Вероятно, потому, что я несколько оторвана от реальности этого. Я имею в виду, моя мама не пьет, но она выросла в окружении уродливой стороны этого, в то время как я никогда этого не видела. К тому времени, когда дедушка появился в моей жизни, он был трезв. Думаю, что это одна из причин, по которой мне так трудно связать человека, о котором говорила моя мама, с человеком, которого я знаю последние пять лет.

– Значит, дедушка, которого ты знаешь, совсем не похож на то, каким его описывала твоя мама? – Дрю помолчал секунду после того, как я покачала головой, а затем спросил: – Может быть, она немного преувеличила? Может, просто пыталась избавить тебя от той боли, которую он причинил ей, когда она была маленькой?

– Не могу сказать наверняка, потому что она не так уж много говорила о нем. Моя мама – женщина очень немногословная, когда речь заходит о ее прошлом. Если мои подозрения верны и дедушка был жестоким, то я полностью понимаю, почему она не хотела поднимать эту тему, и именно поэтому я никогда не настаивала на большем, чем она готова была рассказать.

– О, ты сказала, что изо всех сил пыталась представить мужчину, о котором говорила твоя мама, потому что он совсем не похож на того, которого ты знаешь сейчас, поэтому я просто предположил, что это означало, что она тебе кое-что рассказала.

Я пожала плечами, понимая, как запутанно все это, вероятно, звучало.

– За последние несколько лет я смогла собрать некоторые фрагменты воедино, основываясь на том немногом, что она мне рассказала, а также на разговорах, которые подслушала, и эта картина не соответствует человеку, которого я знаю.

Дрю остался рядом со мной, внимательно слушая, как я раскрываю секреты своей семьи.

– Вот что я знаю: до его инсульта пять лет назад моя мама не видела своего отца с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Именно тогда моя бабушка ушла и забрала маму с собой. Я также знаю, что она ушла, потому что мой дедушка был – как выразилась моя мама – злостным пьяницей. И, основываясь на том, что подслушала, я поняла, что моя бабушка не просто ушла… она сбежала. Улизнула посреди ночи, чтобы он никогда их не нашел.

Я вздохнула.

– Моя мама также дала понять, что у них было мало средств после того, как они уехали, и бабушка надрывала задницу, чтобы обеспечить мою маму. Но после того, как дедушка приехал к нам, я узнала, что у него много денег. Так что тот факт, что моя бабушка сбежала без гроша в кармане, а также то, что он был злостным пьяницей, заставляет меня предположить, что он был жестоким. Я просто не уверена в степени… Может он вымещал это и на моей маме тоже.

– Но ты сказала, что он сейчас в твоей жизни?

Мой дедушка не был распространенной темой для разговоров с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, и даже тогда говорить было не о чем. Те немногие друзья, которые у меня были в то время, лишь слегка интересовались человеком, который появился из ниоткуда, и после этого просто стал частью моей жизни. Кроме вопроса, почему он жил с нами, ни у кого не было причин расспрашивать о нем или его прошлом. Вот почему непреднамеренный допрос Дрю слегка сбил меня с толку.

– Э-эм… да. Он переехал после инсульта и с тех пор живет с нами. – Несколько мгновений тишины заставили меня умереть от желания заполнить пространство более подробными деталями. – Вот как я нашла дневник. Когда было решено, что он будет жить с нами, мы с мамой отправились за вещами к нему домой, который, по-видимому, не был тем же домом, в котором она жила. И именно поэтому я не знаю наверняка, принадлежал ли дневник моей бабушке.

Дрю повернулся ко мне, вопросительно изогнув бровь.

– Какой в этом смысл?

– Нереально предположить, что он жил один в течение двадцати лет. На чердаке были вещи, которые моя мама никогда раньше не видела – вещи, которые определенно не принадлежали мужчине. Таким образом, он, скорее всего, жил по крайней мере с еще одной женщиной, и, следовательно, дневник мог принадлежать ей.

Медленно ставя одну ногу перед другой, Дрю скривил губы в одну сторону и что-то нашептывал себе под нос. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что он обдумывает то, что я ему рассказала. Однако я не могла быть уверена, сомневался ли он в этом или просто был сбит с толку. И чем дольше Дрю нашептывал, тем более параноидальной я становилась.

К счастью, он избавил меня от страданий, спросив: – Разве ты не говорила, что твоя бабушка умерла в ту же ночь, когда ты родилась?

Я кивнула, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Существует древнее индийское поверье, что смерть и рождение рассчитаны настолько точно, что, когда человек делает свой последний вздох как умирающий, он делает следующий вдох новорожденным. И нет способа прервать цикл – ты умрешь, когда придет твое время, ни на секунду раньше, и то же самое происходит с рождением. – Несмотря на то, что Дрю рассказал мне интересную информацию, он все еще казался впечатленным своим собственным фактом.

– Где ты это узнал?

С улыбкой на лице он сказал:

– Я провел прошлое лето, обучаясь в племени.

– Ты серьезно? Ты действительно это сделал?

Поняв, что я остановилась как вкопанная, он обернулся, поймал шокированное выражение моего лица и рассмеялся.

– Нет. Я читал об этом где-то в книге.

Не желая, чтобы он заметил жар на моих щеках, я игриво шлепнула его по руке и назвала его «засранцем» себе под нос. Что только заставило его рассмеяться еще сильнее.

Решив, что в эту игру могут играть двое, я развернулась и пошла обратно тем же путем, каким мы пришли. Мы были не слишком далеко от «Кормушки», и технически я направлялась в противоположную сторону от своего домика, но все было в порядке. В любом случае, я не собиралась уходить от него всерьез. Если все правильно рассчитала, он последует за мной через три…

Два…

Один…

– Подожди, Кенни, не уходи. – Дрю догнал меня в пару шагов своими длинными ногами. – Я просто дразнил.

Повернувшись в сторону и подняв подбородок, я показала улыбку, которая растянула мои губы, заверяя его, что я тоже просто веселилась. И вот так просто тяжесть нашего разговора о моем дедушке рассеялась. Улетучилась. Как будто мы все время обсуждали жизненный цикл лягушки. В Дрю было что-то легкое, чего я не могла понять. Как будто он мне кого-то напоминал, хотя я понятия не имела, кого именно. В нем была какая-то фамильярность, которую не могла определить, и прямо сейчас мне было все равно, пойму ли я когда-нибудь нашу связь.

Я просто хотела насладиться этим.

– Извини, – пробормотал он, веселье все еще звучало в его тоне. – Мне показалось, что тебе неловко говорить о своей семье, поэтому я попытался сменить тему.

– Дело не в том, что мне было неловко из-за этого. Наверное, я просто не привыкла, что кто-то интересуется моей жизнью без какой-либо цели. Обычно вы знакомитесь с кем-то по какой-то причине – будь то дружба или что-то более романтичное. А с тобой… – Я потерялась в его пристальном взгляде, слова улетучились с моих губ.

– Что со мной? – прошептал он, погружая меня все глубже и глубже в транс одним лишь своим взглядом.

Не осознавая этого, мы оба остановились и стояли на обочине грунтовой дороги, глядя друг на друга, держась за руки. Свет лился на нас с обеих сторон, однако не казался таким желтым, как раньше. Теперь он казался белее, как и следовало ожидать от галогенной лампы. И чем больше я концентрировалась на глазах Дрю, теряясь в его взгляде, тем ярче становился свет. Если бы я была более осведомлена о своем окружении, то могла бы поверить в возможное присутствие НЛО над нами.

Внезапно звук мотора мотоцикла, работающего в отдалении, разрушил чары. И точно также свет вернулся к своему естественному желтому оттенку, статика в воздухе испарилась, и жар на моих щеках вернулся с удвоенной силой.

И слепой мог бы понять, что Дрю был погружен в тот же транс, и теперь казался таким же ошеломленным, как и я. Надеюсь, это означало, что он не мог вспомнить наш разговор, потому что мне не хотелось выставлять себя дурой и признаваться, что я только что витала в облаках.

– Итак, ты говорила… – Черт возьми!

Я поднесла соломинку к губам и пососала как можно медленнее, мне нужно было как можно больше времени, чтобы вспомнить, что я говорила. Но все, на чем могла сосредоточиться – это его теория о смерти и рождении. Как будто мой мозг ничего не мог обработать ни до, ни после этого.

Очевидно, Дрю заметил мое замешательство и решил помочь мне.

– Ты сказала, что у каждого есть причина познакомиться с кем-то, а потом ты сказала: «А с тобой…». Что ты собиралась сказать? Что со мной?

Я вспомнила, что сказала это теперь, когда парень освежил мою память. Однако мне не хотелось заканчивать эту мысль, особенно после того, как я с любовью смотрела в его глаза, казалось, целую вечность.

– Кто знает, это могло быть что угодно. Понятия не имею, к чему я клонила.

Однако, парень не купился на мой смех.

– Я не знаю, какая, по-твоему, у меня мотивация, чтобы узнать тебя получше, но могу заверить, что ты, вероятно, ошибаешься. Я просто подумал, что, поскольку провел последние пару дней, рассказывая тебе о себе и своей семье, было бы неплохо узнать кое-что и о тебе.

– Это именно то, что я пыталась сказать. – Я поняла, что меня обманули, в ту же секунду, как уголки его губ изогнулись. Он сделал это нарочно, чтобы выудить правду и заставить меня закончить мою первоначальную мысль. Как бы то ни было, я все равно продолжила. – Мы могли бы быть друзьями, но, учитывая, что я здесь всего на неделю, и мы не совсем соседи, это не было бы большой дружбой. И те же самые причины относятся и ко всему романтическому. А это значит, что твой интерес ко мне – всего лишь немотивированное любопытство. Так что нет, мне не было неловко говорить о себе. Я просто не уверена, что с этим делать.

Дрю на мгновение замолчал, обдумывая мое обвинение, продолжая нашу неторопливую прогулку обратно к «Кормушке».

– По какой причине люди смотрят реалити-шоу? Разве не для того, что бы познакомиться с кем-то поближе?

– Да, наверное… но я предполагаю, что они делают это для развлечения.

– Ну, я не собираюсь лгать тебе, Кенни, я нахожу тебя довольно интересной. Так что, может быть, в этом и есть моя причина. Или… – Он практически подпрыгнул и поднял один палец, как будто ему только что пришло в голову гениальная мысль. – Может быть, мне просто нравится твоя компания, и я не хочу рисковать, отпугивая тебя, проводя все время вместе, рассказывая о себе. Видишь, похоже, я не так бескорыстно интересуюсь тобой, как ты можешь подумать.

Я больше не могла сдерживать смех. Его решимость доказать, что я ошибаюсь, меня позабавила. Как будто Дрю обиделся на то, что был хорошим парнем, который просто хотел узнать меня поближе, не ожидая ничего взамен.

– Хорошо, ты прав. Я не знаю, о чем думала.

Когда мы подошли ко входу в ресторан, Дрю откинул голову назад и допил то, что оставалось в его бутылке.

– Подожди меня там, пока я отнесу это в мусорное ведро, – сказал он, указывая на ту сторону здания, где, как я предположила, он припарковал свой гольф-кар. Затем он отнес мой стакан и свою пустую бутылку в мусорное ведро рядом со ступеньками и выбросил их.

– Итак, ты чувствуешь, что теперь знаешь обо мне достаточно? – спросила я, когда парень скользнул на сиденье рядом со мной.

Он хмыкнул себе под нос, поворачивая ключ в замке зажигания.

– Не совсем. Ты мне мало что рассказала, и, честно говоря, я даже не уверен, что понял то немногое, что удалось из тебя вытянуть. Исходя из того, что ты сказала, похоже, что твоя мама ненавидела твоего дедушку, но все же позволила ему переехать к вам. И я чувствую необходимость узнать больше о твоей бабушке.

– Я бы не сказала, что моя мама ненавидит дедушку. В конце концов, он ее отец, нравится ей это или нет. Позволить ему жить с нами было нелегким решением с ее стороны. Некоторое время она боролась с этим. Но в конце концов, ее проблема с ним больше не была проблемой, и, учитывая, что у него был инсульт, вероятность того, что он вернется к старой привычке, была ничтожно мала.

Моя мама не обсуждала со мной свое решение – это было не то, о чем должен беспокоиться тринадцатилетний ребенок. Единственная причина, по которой я знала все это, заключалась в том, что я подслушала, как она плакала, когда думала, что я сплю. Никогда не забуду ночи, которые я провела, сидя за ее дверью, слушая, как она шепчет сама себе, слезы и боль заполняли каждую противоречивую мысль. Сначала я предположила, что она с кем-то разговаривает по телефону, но не потребовалось много времени, чтобы понять, с кем она разговаривает – со своим ангелом-хранителем, моей бабушкой.

– Если твоя мама не видела его двадцать лет, как он узнал, как связаться с ней, когда у него случился инсульт?

Дрю ехал медленно, явно пытаясь растянуть время, чтобы заставить меня говорить. И хотя мы снова вернулись к обсуждению моей семейной драмы, я не возражала. Я еще не была готова к тому, что эта ночь закончится – с другой стороны, казалось, что я никогда не хотела, чтобы мое время с Дрю подходило к концу. В этом не было ничего нового.

– М-м-м… Я не совсем уверена. Из того, что я поняла, они пытались дозвониться до моей бабушки, и им каким-то образом дали номер моей мамы. Думаю, они связались с кем-то, кто знал ее раньше. Я понятия не имею как, но маме позвонили из больницы. – Со всем остальным, что происходило в то время, я особо не расспрашивала об этом.

– Я так понимаю, это означает, что он не знал о тебе?

– Нет. Но если твой следующий вопрос будет о его реакции на меня, побереги дыхание. Мне не разрешили поехать в больницу с мамой после того, как она узнала об инсульте. Не говоря уже о том, что больница была не местная, так что она все равно не часто туда ездила. И к тому времени, когда я его встретила, моя мама уже рассказала ему обо мне, так что элемент неожиданности исчез. – Я была поражена тем, насколько интересным он находил все это. Для меня это была всего лишь скучная история.

Гольф-кар постепенно остановился перед моим домиком, но ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы закончить ночь. Вместо этого Дрю повернулся ко мне с любопытством в глазах и спросил: – Это было пять лет назад, верно? Я так понимаю, это означает, что сейчас ему лучше?

Самым удивительным во всем этом должно было быть то, что меня ни в малейшей степени не беспокоили разговоры об этом, несмотря на тяжесть и глубоко личную тему. Как ни странно, рассказ Дрю о моем больном дедушке и его жестоком и алкогольном прошлом принес мне чувство покоя. Я чувствовала, что ему можно доверять. И вместо того, чтобы недоумевать от вопросов, я решила смериться и посмотреть, к чему это приведет.

– Нет, инсульт действительно изрядно его потрепал. Я, очевидно, не знала его до этого, но думаю, можно с уверенностью сказать, что он не более чем оболочка того человека, которым был раньше. И за последние пять лет ему становилось все хуже и хуже.

– В самом деле? Как так?

– Ну, после инсульта у него развилось раннее слабоумие. По-видимому, это не редкость, когда такое случается. Хотя вначале все было нормально, и глядя на него, невозможно было это заметит, но сейчас все стало довольно плохо. Наверное, я похожа на свою бабушку, потому что он всегда думает, что я – это она. Он называет меня ее именем и все такое.

– Может быть, в этом индейском поверье есть доля правды, а? – Его слабая улыбка послала волны тепла, пробежавшие по моему животу. Это почти заставило меня наклониться к нему, умоляя о еще одном вкусе его губ, и я могла бы сделать это, если бы Дрю не продолжил наш разговор. – Но ты сказала, что у него есть деньги. Я предполагаю, что ему требуется много заботы, так что, по крайней мере, финансовое бремя не лежит на твоей маме.

Мне казалось, что я только и делала, что лопала его шарик позитива.

– У него были деньги в банке, когда он впервые приехал жить к нам, когда все еще был в значительной степени здоров. А потом была еще и продажа его дома. Все это пошло на оплату больничных счетов, и этого хватило на то, чтобы продержаться, пока ему не стало совсем плохо. Проблема в том, что бóльшая часть его денег находится в трастах или что-то в этом роде. И я предполагаю, что где-то есть пункт, который не позволяет ему получить доступ к средствам в случае, если он не в здравом уме. Так что последние пару лет все это было связано с юридическим дерьмом.

– Но твоя мама – его дочь, и деньги пойдут на его лечение, не так ли?

– Да, но, по-видимому, все это не имеет значения. Адвокат моей мамы говорит, что у нее должен быть доступ к деньгам, потому что она не только заботится о нем, но и технически является бенефициаром его завещания. Другой адвокат говорит, что завещание не имеет значения, потому что дедушка не умер, так что до тех пор, пока не придет это время, деньги будут просто лежать там. – Впервые за весь вечер то, что я ему сказала, задело меня за живое. Гнев, который я испытывала с тех пор, как все это началось, начал бурлить внутри.

Дрю, должно быть, заметил перемену в моем поведении. Насколько мне было известно, ни выражение моего лица, ни голос не изменились, так что я не была уверена, как он это понял, но он понял. И я не могла быть более благодарна за то, что он отвлек меня.

Без предупреждения он запустил пальцы в мои волосы и агрессивно обхватил мою голову сбоку. У меня не было достаточно времени, чтобы подумать о том, что он делал или почему, потому что полсекунды спустя он притянул меня к себе, пока его губы не оказались на моих. Это было грубо, но его губы смягчили удар. Однако парень не дал мне достаточно времени, чтобы насладиться поцелуем, прежде чем влажный жар его языка привлек мое внимание.

То, как он поцеловал меня, заставило мое сердце забиться быстрее, мой желудок сжался в узел, а разум избавился от всех мыслей, которые не касались Дрю, его губ, его рук или его языка. Хотя он был агрессивен в своих движениях, в этом не было ничего жестокого, и все, чего я хотела, это чтобы этот момент длился вечно.

К сожалению, этого не произошло. В какой-то момент это должно было закончиться, и, на мой взгляд, это время наступило слишком рано. Тем не менее, то, что последовало дальше, было столь же удивительным. Его глаза мерцали, когда парень смотрел на меня, медленно формирующаяся ухмылка, казалось выходила из двух черных блесток, которые пленили меня. Удовлетворение пело в его улыбке и танцевало в его взгляде. Было похоже на то, что парень гордился собой, и прежде чем я нашла в себе силы указать на это, он сказал:

– Похоже, призраки Чогана бродят по холмам.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что я не единственная, кто подвержен их проклятию.

– Думаю, это означает, что мы должны держаться подальше друг от друга.

Хотя парень всего лишь дразнился, мысль о том, чтобы держаться от него подальше, все же причиняла боль.

– Нет, от этого будет только хуже.

– Как так? – Дрю практически вибрировал от удовольствия.

– Кто знает, на что они пойдут, чтобы свести нас вместе. И не знаю, как ты, но я не хочу рисковать, гуляя во сне по лесу посреди ночи или попасть в какую-нибудь странную аварию, только чтобы избежать случайного поцелуя, – сказала я, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

– Ты абсолютно права, Кенни. Мы определенно должны продолжать тусоваться, и если это означает, что мы должны продолжать целоваться, то так тому и быть. Похоже, именно этого хотят духи.

От этого у меня так закружилась голова, что моя душа улыбнулась.

Одиночества не существовало, когда Кенни была рядом.

На самом деле, постоянная боль одиночества, которую я испытывал в течение многих лет, исчезла в тот день, когда мы впервые встретились. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что все это, в конце концов, закончится. Я не должен был слишком привязываться, потому что Кенни уйдет и одиночество, наверняка, вернется обратно.

Как и большинство идиотов, я в значительной степени убедил себя, что воодушевление, которое Кенни принесла с собой, будет продолжаться еще долго после того, как ее пребывание здесь закончится. Я был оторван от реальности. Но если это было то, что я должен был сказать себе, чтобы наслаждаться ее обществом, не расстраивая ее, то так тому и быть. И действительно, если бы я продолжал говорить себе это, то был бы хороший шанс, что действительно поверил бы в это.

Ладно, шанс не велик.

Небольшой шанс.

Может быть, маленький шанс.

Больше похоже на шанс снежка в аду.

Тем не менее, я надеялся, что время, проведенное с Кенни, по крайней мере, научит меня чему-то, поможет мне в чем-то, независимо от того, насколько оно мало. Чего я не ожидал, так это получить урок в середине ее недели.

– Ты уверен, что нам разрешено это делать? – спросила Кенни, оглядывая пустой офис.

– Конечно. Грузовик мой. Мы просто храним ключ здесь, чтобы не приходилось просить их друг у друга, когда нам нужно будет покинуть пределы курорта. Не говоря уже о том, что иногда одному из парней приходится ездить в город за припасами, так что это скорее транспортное средство общего пользования. – Я схватил ключ и поднял его, размахивая им в воздухе перед ней.

– Да, но… разве тебе не нужно сказать своему отцу, что ты берешь его? Или, по крайней мере, что мы покидаем курорт? Я думала, ты сказал, что это твоя самая напряженная неделя. У тебя определенно мало свободного времени. Клянешься, что у тебя не будет неприятностей?

Ее забота согрела меня – она даже заставила меня улыбнуться, не осознавая этого. Я ловил себя на том, что ухмыляюсь рядом с девушкой слишком много раз, чтобы сосчитать. И единственная причина, по которой я даже знал, что делаю это, заключалась в том, что у меня болели щеки, предупреждая о моем неумышленном выражении лица. Я начал беспокоиться, что это напугает ее, но до сих пор Кенни не выказывала никаких признаков беспокойства по этому поводу.

Я обошел стол и встал перед главной дверью.

– Нет, мне не нужно говорить отцу, потому что я не ребенок, которому нужно его разрешение, чтобы что-то делать. И да, это наша самая напряженная неделя, но в течение дня не так много нужно сделать, кроме небольшого обслуживания и бумажной работы, которые уже сделал. Я, в основном, нужен вечером в «Кормушке», поэтому нам нужно идти сейчас, чтобы я мог вернуться к своей смене.

Придержал открытую дверь и последовал за ней через нее.

– Ты собираешься сказать мне, куда меня везешь? – спросила Кенни, пристегивая ремень безопасности и защелкивая его на месте.

Я выдержал ее пристальный взгляд, заводя двигатель, наслаждаясь волнением в ее глазах.

– Лагуна, также известная как «Купальня для птиц». Это в нескольких милях вверх по дороге, но нам придется покинуть курорт, чтобы добраться туда. Она нам не принадлежит, но мы проводим там регулярные экскурсии, так что, в значительной степени, она наша.

– Еще раз… – Брови Кенни нахмурились, ноздри раздулись, но в ярко-голубых глазах был намек на поддразнивание, а в уголках пухлых губ появилась застенчивая улыбка. Боже, у нее самые соблазнительные губы. – Разве нам не нужно сообщить кому-нибудь, что мы будем там? Что, если там будет экскурсия?

– Нет, и нет. – Я выехал из импровизированного гаража, пристроенного сбоку от главного офиса, и по расширенной грунтовой дороге направился к выезду с курорта. Он находился в стороне от главной дороги, и на нем не было ничего, кроме деревянной вывески с надписью «Курорт «Черная птица» и стрелки, указывающей на стену деревьев. – Тур проходит только раз в неделю, так что все в порядке.