Текст книги "Песнь ворона (ЛП)"

Автор книги: Ледди Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Я не буду лгать… это нелегко, но не думаю, что для меня это так же тяжело, как для других людей. Когда я росла, дедушки не было в моей жизни, так что у меня нет особых воспоминаний о нем. Я уверена, что если бы это было так, все было бы намного сложнее.

Я подъехал к своему дому и припарковал гольф-кар. Но еще не закончил говорить, поэтому вместо того, чтобы выйти, повернулся к ней лицом и спросил:

– Как твоя мама справляется с этим? Я знаю, ты говорила, что у них были не очень хорошие отношения.

Кенни на мгновение замолчала, а затем убрала руку. Это заставило меня захотеть держаться за нее еще крепче, но даже я понимал, что сейчас не время вмешиваться. Она, казалось, боролась со своим ответом, хотя это, казалось, не было личным, как будто ее нерешительность была вызвана скорее незнанием того, что сказать, а не тем, как это сказать.

– Я не совсем уверена, так как она мало говорит об этом, а если и говорит, то не со мной, – наконец сказала Кенни. – Но из того, что я могу сказать, она злится из-за всей этой ситуации. Я думаю, она злится из-за того, что ей приходится заботиться о нем, когда он никогда не заботился о ней, когда мама росла. Он пропустил все эти молодые годы, так что за это есть обида. Но что, я думаю, беспокоит ее больше всего, так это то, как ему удается легко забыть обо всех ужасных вещах, которые он сделал с ней и моей бабушкой, и ей приходится притворяться, что ничего этого не было, потому что он все равно не может вспомнить.

– Почему ты так думаешь, если она не говорит с тобой об этом?

– Просто небольшие комментарии, которые она время от времени проговаривает себе под нос.

Я не был уверен, расстраивают ли ее мои вопросы, но вместо того, чтобы позволить страху удержать меня, решил продолжить наш разговор, пока она не закончила его.

– Ты ничего не говорила о своем отце. Где он сейчас?

Помогает тебе?

Впервые с начала этого разговора в ее глазах промелькнула боль. И это только подтолкнуло меня к тому, чтобы узнать о ней все, что можно.

– Его никогда не был в моей жизни. Он сбежал, как только моя мама сказала ему, что беременна мной. Я знаю его имя, так что могла бы найти его, если бы захотела, но у меня нет никакого желания этого делать. Если он не хотел быть в моей жизни, то это его потеря. Не моя.

Я восхищался ее отношением. Я провел годы, беспокоясь и злясь на маму за то, что она ушла, и технически она все еще была в моей жизни. Конечно, большую часть времени она отсутствовала, но, по крайней мере, мне не нужно было ее искать… или знакомиться с ней. Это заставило меня почувствовать себя виноватым за то, что я ныл о том, что моя мама ушла. Я, должно быть, говорил об этом Кенни несколько раз, но это было первое упоминание о том, что ее отца никогда не было рядом с ней.

– Ты много о нем знаешь или только его имя?

Внезапно этот приступ боли исчез, и она отреагировала не иначе, как если бы мы говорили о заголовке новостей.

– Я навела о нем справки пару лет назад, когда мне было шестнадцать. Нашла его в социальных сетях, но с тех пор не проверяла. У него была указана какая-то личная информация, например, он женат, у него трое детей, и, похоже, хорошая работа, хотя я не уверена.

– Так у тебя есть сводные братья и сестры?

– Да, братья. Если честно, у меня есть желание встретиться с ними, но это не похоже на необходимость. Понимаешь? Если это произойдет, то произойдет. Если нет, тогда ладно. – Кенни на мгновение прикусила внутреннюю сторону щеки, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. – Возможно, тогда он решил, что не хочет быть в моей жизни, но сейчас я выбираю не быть в его жизни.

– Его упущение. Не похоже, что тебе чего-то не хватает, и у меня такое чувство, что твоя жизнь без него лучше, чем была бы, если бы он остался. Мое мнение, возможно, многого не стоит, но лично я считаю, что ты чертовски крутая.

Ее улыбка осветила ее глаза цвета неба и окрасила розовым щеки.

– Спасибо, Дрю. Я тоже думаю, что ты довольно классный чувак. И не могу сказать, где бы я была или как бы изменилась моя жизнь, если бы он остался рядом, но могу сказать, что мне действительно чертовски повезло, что ты есть в моей жизни… как бы долго это ни продолжалось.

Я не знал, как долго буду присутствовать в ее жизни, но знал, что буду чувствовать ее присутствие в своей до самой смерти.

Мне нужно было сменить тему, прежде чем скажу что-то, что никогда не смогу взять назад – что-то, что, несомненно, обеспечит ее отсутствие в моей жизни. Я вернулся к тому, о чем мы говорили, и спросил:

– Что твоя мама собирается делать, когда ты уедешь в колледж?

Она чуть наклонила голову и посмотрела на меня прищурив глаза и нахмурив брови.

– Я записалась на онлайн-обучение, так что никуда не поеду. Я чувствовала себя виноватой из-за отъезда, поэтому нашла отличный колледж, который предлагает необходимые мне курсы без необходимости посещать очные занятия.

Внезапно я понял, что она была так же поймана в ловушку своей жизни, как и я в своей, за исключением того, что она, казалось, не осознавала этого. Или, может, осознавала, но определенно вела себя иначе. Как будто ее жертвы не смущали ее. На самом деле, Кенни изображала себя не такой, как я, как будто у нее были варианты. Но когда я сделал шаг назад, стало ясно как день, что девушка, похоже, не воспользовалась ими.

Я схватил ее за руку и положил себе на колени.

– Ты бы сделала это, если бы твоего дедушки там не было?

– Сделала бы что? Посещала онлайн-курсы? – Когда я кивнул, она покачала головой и уточнила. – Ну, нет. Я имею в виду, что наверное жизнь была бы совершенно другой, если бы он не был частью уравнения. Я сомневаюсь, что моя мама захотела бы, чтобы я была дома, если бы это было так. Но в данном случае у меня нет особого выбора.

– Конечно, есть. Почему бы не отправить его в дом престарелых, где ему будет обеспечен круглосуточный уход?

– В зависимости от того, сколько денег у него на счете, это может быть вариантом, но до сих пор мы не могли себе этого позволить. Единственная причина, по которой я вообще могу поступить в колледж – это стипендия и гранты.

Услышав, как она рассказывает о своей жизни, мне захотелось переоценить свою собственную. Я всегда чувствовал себя узником курорта, прикованным к наследию моей семьи. Все, что я видел – это одинокое будущее и жизнь, полная несбывшихся желаний. Но теперь, слушая, как тяжело приходилось такому удивительному человеку, как Кенни, я понял, что смотрел на все не так. Если бы Кенни ушла из моей жизни, научив меня только одному… то это, что возможности и трудности не определяют нас, а скорее наше отношение ко всему этому делает нас теми, кто мы есть.

Она могла бы легко пожаловаться на дополнительный стресс от жизни с кем-то, кто нуждался в постоянном уходе, или на трудности, через которые ей пришлось пройти, чтобы получить степень, но она не делала ни того, ни другого. Ей было бы легко обвинить своего отсутствующего отца в любых проблемах в отношениях, но вместо этого она приняла вещи такими, какие они есть, и взяла на себя ответственность за результат.

Кенни произвела на меня чертовски сильное впечатление.

Она вдохновляла меня, поражала и мотивировала.

– А как насчет тебя? Ты когда-нибудь задумывался об онлайн-занятиях?

Я покачал головой и заставил себя смотреть её в глаза.

– Нет, но после этого разговора я определенно подумаю об этом. Понятия не имею, для чего мне это или как я мог бы внедрить степень в свою жизнь здесь, на курорте, но ты вдохновила меня, по крайней мере, подумать об этом.

– Я? – Ее глаза расширились от благоговения, отразившегося на лбу. – Как я это сделала?

Кенни заставила меня хотеть большего от жизни, заставила стремиться быть лучше, чем я есть, и стать чем-то большим, чем точной копией отца. Но я не мог сказать ей ничего из этого, боясь спугнуть. Это было довольно смелое заявление, и я не хотел рисковать, что она воспримет его неправильно. Поэтому вместо того, чтобы признаться в правде, я просто пожал плечами и сказал:

– Думаю, ты показала мне, что это нормально – максимально использовать то, что дала мне жизнь.

Ее глаза невероятно расширились, хотя на этот раз, озаряясь волнением.

– Означает ли это, что ты пересмотришь свою позицию в отношении маркетинга этого места?

Я не мог не рассмеяться над тем, как Кенни практически подпрыгнула на своем сиденье, как будто только что выиграла в лотерею.

– Это не значит, что я смогу что-то с этим сделать. Как я тебе уже говорил, мой отец довольно упрям в своих привычках, но да, я рассмотрю варианты.

Должно быть, это был первый раз, когда я увидел, как энтузиазм окрасил ее щеки. До сих пор это было своего рода смущение. И я должен был признать, что предпочитал ее рвение ее унижению в любой день недели. Что, возможно, было немного связано с тем, как девушка схватила мое лицо обеими руками прямо перед тем, как запечатлеть очень возбужденный поцелуй на моих губах.

Я бы сделал все, чтобы заслужить эти поцелуи.

И я имею в виду все, абсолютно все.

Большую часть дня Дрю вел себя скрытно. Он сказал, что у него кое-что запланировано на мою последнюю ночь, но не давал мне никаких намеков или позволял строить догадки. Поэтому, пока он мог расслабиться и наслаждаться нашим ленивым днем у себя дома, я была слишком занята, пытаясь понять, что у него было в рукаве. Я никогда не была хороша в сюрпризах – любила их, но мое нетерпение не слишком это заботило.

– Ты собираешься сказать мне сейчас? – спросила я, когда мы вышли из его дома.

С хитрой улыбкой он скосил глаза в мою сторону и покачал головой.

– О, да ладно тебе, Дрю. Ты дразнил меня весь день.

Глубокий рокот смеха, который прокатился по его груди, пробежал по моим рукам, оставляя после себя мурашки по коже.

– Ты единственная, кто виноват в тех пытках, которые тебе пришлось пережить из-за этого. Не я поднимал этот вопрос снова и снова.

– Мы здесь не в обвинялки играем. – Я попыталась изобразить обиду, хотя это было бесполезно. Он знал, что это не так. И что еще хуже, мы оба знали, что Дрю был прав – если бы я не была одержима его планами, то об этом вообще не упоминалось бы.

– Скоро сама увидишь, я обещаю. – Он потянулся, взял мою руку и положил ее мне на колени. Не глядя на меня, он улыбнулся и добавил: – Мы почти на месте.

К моему удивлению, он свернул на стоянку за «Кормушкой». По тому, как он вел себя весь день, я предположила, что это было нечто большее, чем просто ужин в ресторане курорта. Хотя еда была хорошей, просто ожидала чего-то немного… большего. Однако я бы не стала жаловаться. Я не только была воспитана так, чтобы ценить чью-либо щедрость, но и наслаждалась здешней едой. И не могла жаловаться на компанию.

Вот только он удивил меня, когда сжал мое бедро и сказал:

– Я сейчас вернусь.

– Мы не будем есть здесь?

Либо мое лицо выдало слишком много, либо он нашел мое выражение смешным, потому что его губы растянулись в широкой улыбке.

– Хорошая попытка, но я все равно ничего тебе не скажу. Тебе придется подождать и увидеть.

Дрю пробыл внутри недолго, но этого времени мне хватило, чтобы придумать около семидесяти семи различных вариантов того, какими могли быть его планы. Однако, по крайней мере, семьдесят пять из них были быстро отвергнуты, когда я увидела его, спускающегося по деревянным ступенькам с двумя коричневыми сумками под мышками.

– Итак, мы едим еду, только не здесь… – Я постучала себя по подбородку, заработав удивленный взгляд.

– Ты не сдаешься, не так ли?

– Нет. Мне говорили, что это хорошее качество.

– Что верно, то верно, – сказал он, пробираясь между деревьями.

Когда мы доехали до развилки тропинки, и парень свернул направо, к своему дому, я действительно начала задаваться вопросом, куда мы направляемся, тем более что мы только что вышли из его дома. Но к тому времени, как Дрю припарковал гольф-кар на обочине, я решила прекратить попытки разобраться в этом. Предположила, что мы устроим пикник в его гостиной, чему была очень рада. Затем Дрю повел меня по тропинке к причалу, и перспектива пикника у воды взволновала меня еще больше. Учитывая, что мы пропустили весь фильм в прошлый раз, когда были здесь, я вроде как надеялась наверстать упущенное.

Но Дрю снова сбил меня с моей оси.

Хотя на этот раз я не была уверена, что смогу когда-нибудь оправиться после этого.

У меня перехватило дыхание, и я прикрыла разинутый рот, в полном шоке уставившись на лодку, привязанную к краю причала. Спереди платформу покрывало одеяло, по бокам лежало несколько подушек, а между ними стояло ведерко со льдом. Бутылка вина – или шампанского, я не была уверен, что именно – уютно устроилась в кубиках льда.

Дрю ничего не сказал. Вместо этого он встал рядом со мной и изучал мою реакцию. Я могла видеть его боковым зрением, хотя была слишком впечатлена романтическим жестом, чтобы смотреть на него.

Наконец, я повернула свои широко раскрытые глаза в его сторону.

– Когда ты это сделал? Как? Я имею в виду, не может быть, чтобы лед пролежал там весь день и не растаял. – Я была с ним у него дома с тех пор, как он забрал меня сегодня днем. Если не считать посещения туалета, он не отходил от меня ни на шаг. У него не было времени собрать все это воедино без моего ведома.

– Мне помог один из парней. Я подумал, что тебе понравится ужин на закате на воде в качестве твоего последнего приема пищи на курорте. И кто знает, может быть, тебе это так понравится, что ты решишь когда-нибудь вернуться.

Если бы он только знал, как сильно я хотела того же самого.

Это было безумием – абсолютным безумием – испытывать к нему какие-либо чувства за ту неделю, что я была здесь. Даже принимая во внимание тот факт, что я женщина, и мы, как правило, чувствовали быстрее и западали сильнее, чем мужчины. Так оно и было… Женщины просто более эмоциональные существа, чем мужчины. Но даже при всем этом, наряду с осознанием того, что мы проводили каждый день вместе, обменивались невероятно личными разговорами и переживали некоторые глубоко значимые, интимные моменты, развивающиеся чувства все еще казались безумием.

И все же… я переживала именно это.

И был лишь вопрос времени, когда бетон остановит мое падение.

– Готова? – спросил он, ступая через борт лодки. Он поставил пакеты с едой на пол, а затем взял меня за руку, чтобы помочь мне сесть. – Хотя находиться на воде после наступления темноты не запрещено, но это был бы не самый безопасный вариант. И я бы не чувствовал себя комфортно. Так что нам, наверное, пора идти, если мы хотим насладиться ужином, не торопясь.

Я взяла его за руку и слепо последовала за ним.

Когда мы направились к центру озера, я молча стояла рядом с ним и позволила своим эмоциям укорениться глубоко внутри. Я сомневалась, что когда-нибудь снова испытаю что-то подобное, поэтому хотела убедиться, что не уйду с какими-либо сожалениями. Я хотела запомнить каждую деталь сегодняшнего вечера.

Было бы легко задвинуть свои чувства подальше и запереть их, притвориться, что это не было самой изумительной вещью, которую кто-либо когда-либо делал для меня, но я решила этого не делать, потому что игнорирование их не заставит чувства исчезнуть. Это только вызвало бы печаль и сожаление, как только я уйду. И мне действительно не хотелось, чтобы это добавлялось ко всему остальному, что я знала, почувствую утром.

Мы добрались до той части водохранилища, где шпиль гордо возвышался над водой, сияя в лучах позднего вечернего солнца. Это действительно было прекрасное зрелище, хотя и далеко не такое прекрасное, как то, что мы разделили внутри. Это, без сомнения, вошло бы в мою личную историю как лучший поцелуй, который только можно себе представить. Было бы отстойно быть любым парнем, который придет за Дрю Уилером, потому что я сомневалась, что кто-то сможет сравниться с ним.

Используя веревку с металлическим крюком на конце, Дрю привязал нас к ярко-оранжевому плавающему шару посреди воды. Когда повернулся, он, должно быть, почувствовал мои вопрошающие мысли, и, к счастью, не стал дожидаться, пока я спрошу, прежде чем объясниться.

– Якоря в этой части запрещены из-за остатков города внизу, поэтому они установили эти буи, прикрепленные ко дну, для лодок. Таким образом, якоря не опускаются вниз, разрушая остатки города.

Мы перешли на нос лодки и устроились поудобнее на одеяле и подушках. К счастью, Дрю продумал все заранее и дополнительные пледы, чтобы можно было укутаться. Несмотря на то, что было лето, в воздухе чувствовался легкий холодок, и заходящее солнце не помогало.

– Итак, скажи мне, Кенни… Тебе было весело здесь?

Я не хотела заводить этот разговор. Это было не более чем суровое напоминание о том, что мое время почти истекло. Но, как и в случае с моими эмоциями, я не могла игнорировать это. Вместо этого мне пришлось столкнуться с этим лицом к лицу, принять и научиться мириться с этим.

Сделав глоток из своего бокала только что налитого вина, я кивнула.

– Да, все было замечательно. И я, честно говоря, не думаю, что без тебя все было бы так же. Я благодарна, что ты столкнулся со мной в мою первую ночь здесь. В противном случае, не знаю, чем бы занималась всю неделю.

– Хорошо. Приятно слышать. – Дрю закончил распаковывать сумки, которые он взял из «Кормушки». Казалось, что еды было много, но на самом деле не слишком. Хотя он позаботился о том, чтобы у нас было много вариантов, размеры порций были небольшими, почти как если бы они были образцами блюд из меню.

– Держу пари, ты с нетерпением ждешь, когда снова сможешь посвятить дни только себе.

– Все было не так уж плохо. Это странно, потому что в прошлом эта неделя всегда казалась до смешного занятой. И, честно говоря, этот год ничем не отличался от предыдущих, но все же мне удалось найти много свободного времени – свободного времени, о существовании которого я и не подозревал в течение этой праздничной недели. – С ним что-то было не так. Его голос звучал нормально, вот только Дрю, казалось, не смотрел на меня так часто, как я привыкла. Это было похоже на то, что он намеренно останавливал свой взгляд на всем, что меня окружало. Всем, кроме меня.

Делая все возможное, чтобы игнорировать это и надеяться, что все разрешиться само собой, я продолжила наш разговор, как будто ничего не случилось.

– Ну, по крайней мере, тебе не нужно играть роль гида для меня, так что это должно помочь.

Прежде чем я успела сказать больше, он уставился на меня, нахмурив брови.

– Проводить время с тобой не было обузой, Кенни. На самом деле, мне очень понравилась эта неделя с тобой. Это, наверное, одна из лучших недель за всю мою жизнь, если честно.

– О, я не это имела в виду. Я просто чувствую себя очень плохо, вот и все. Знаю, что у тебя здесь много дел. Ты говорил, что управлять этим местом – большая работа для двух человек. – Я не была уверена, почему он так отреагировал, с таким беспокойством – или замешательством, – но по мере того, как я продолжала объяснять, его взгляд начал немного смягчаться. – И я ценю все, что ты для меня сделал. Ты подарил мне так много воспоминаний, которые я буду лелеять вечно. Я просто пыталась сказать, что теперь ты не будешь чувствовать себя… обязанным выкроить время из своего напряженного дня, чтобы развлечь меня.

Он покачал головой и тихо фыркнул.

– Я не знаю, почему ты так думаешь.

– Как? – Теперь я была в замешательстве.

– Как будто я не наслаждался каждой секундой, проведенной с тобой.

К моему удивлению, я, казалось, обидела его.

– Я так не думаю.

– Проводить время с гостями – это не моя работа, – продолжил он, полностью игнорируя то, что я только что сказала. – На самом деле, если не считать нескольких лодочных экскурсий и случайного обслуживания домиков, я не очень часто общаюсь с посетителями. Поэтому, пожалуйста, не веди себя так, будто ты была обузой или что я сделал все это из-за какого-то обязательства. Потому что это невероятно далеко от истины.

Я была в полной растерянности, и, пытаясь понять, как один комментарий мог превратиться в это, мне было только труднее придумать, что сказать в ответ. Поэтому я промолчала. Предпочла сидеть неподвижно на носу лодки лицом к нему, не произнося ни единого ответа.

Как будто наш разговор окончательно разрешился в его голове, он опустил подбородок, расправил плечи и фыркнул.

– Мне очень жаль, Кенни. Я не хотел слишком остро реагировать. Думаю, что это просто затронуло больную тему или что-то в этом роде.

– Все в порядке, но что за больная тема? – Я все еще не понимала.

Дрю поднял глаза и встретился со мной взглядом. Положив руку мне на колено, он наклонился ближе и приготовился объяснить.

– Никогда раньше не встречал никого, похожего на тебя, и провести с тобой эту неделю было невероятно – настолько невероятно, на самом деле, что мне трудно смириться с тем, что тебя не будет здесь завтра. Я не знаю, как с этим справиться, потому что даже не знаю, что я чувствую. – Он запустил пальцы в свои растрепанные локоны и сжал руки в кулаки, дергая себя за волосы у корней. – В этом нет никакого смысла.

Он был не одинок в своих чувствах. Я была прямо там, рядом с ним, такой же растерянной и напуганной, каким казался он. Мне было трудно организовать свои мысли и чувства настолько, чтобы разобраться во всем этом. Некоторые из них я хранила в отдаленных уголках, чтобы разобраться с ними позже, но большая их часть была беспорядочно разбросана в хаотичных кучах, в которых я даже не могла начать разбираться.

Я подалась вперед, практически к нему на колени, и взяла его лицо в свои руки. Это было естественно, как будто я делала это десятки раз раньше. Было нечто особенное в том легком способе, которым мы, казалось, могли утешать друг друга.

– Эй, Дрю… – прошептала я, слегка прижимаясь лбом к его лбу.

Он резко вдохнул, наполняя грудь глубоким, очищающим вдохом. И когда он отстранился и снова встретился со мной взглядом, смятение в его глазах, казалось, исчезло. Я не была уверена, должна ли оставить это в покое и продолжить наш вечер, или мне нужно было заверить его, что он не один. Последнее, однако, означало, что мне придется выставить себя на всеобщее обозрение, признавшись, что я сделала то, что делала почти каждая женщина – мне удалось устроить отпуск и романтизировать его, пока моя голова не наполнилась фантазиями о вечности, которым не суждено было исполниться.

– Ты не один, Дрю. – Когда я заметила, что его брови снова начали хмуриться, погладила его скулу подушечкой большого пальца и изобразила самую успокаивающую улыбку, какую только могла изобразить. – Сбит с толку и не понимаешь что происходит… Ты не одинок.

– Правда? Значит, дело не только во мне?

Я провела костяшками пальцев по щетине, окрасившей его лицо темными тенями.

– Нет, дело не только в тебе, – сумела выдавить я, но больше ничего не предложила. Комок, который образовался у меня в горле в начале этого разговора, становился все больше и больше, мешая мне сказать больше. Хотя я знала, что ему нужно это услышать, просто не могла подобрать слов.

Его мягкие губы расплылись в искренней улыбке прямо перед тем, как вернуться к пиршеству, развернутому перед нами. Я была благодарна по двум причинам: во-первых, за то, что тема была оставлена, и, во-вторых, за возможность съесть больше этой удивительной еды, прежде чем все остынет. Я надеялась, что мы сможем просто посидеть здесь и поковыряться в разных контейнерах, все время разговаривая о чем угодно, кроме наших чувств или того, что произойдет завтра. Это были вещи, в которые я не хотела вдаваться ни в данный момент, ни когда-либо еще.

Я была не из тех людей, которые слишком много размышляют. Я принимала вещи такими, какие они есть, и, если понадобится, вносила коррективы в соответствии со своими собственными желаниями. Даже во время двух самых нелепых отношений в старшей школе я отказывалась позволять этому докучать мне. Вместо этого находила решение, которое приносило пользу мне и никому другому. И следовала ему.

К сожалению, я не нашла такого варианта для данной ситуации.

Да и не была уверена, что хочу этого.

Прежде чем Дрю успел вернуться к нашему разговору, я вмешалась.

– Ты ведь серьезно сказал… о том, что подумаешь о ребрендинге этого места?

Во всяком случае, я знала, что эта тема будет раздражать его, что направит его эмоции в совершенно противоположном направлении. Так что, как бы там ни было, я выиграла – мы либо говорили о курорте, либо о чем-то, о чем угодно, кроме нас. Я бы назвала это беспроигрышным вариантом.

Казалось, в его глазах мелькнул малейший намек на раздражение, но он быстро развеялся с заразительной улыбкой и хриплым смехом.

– Ты не сдаешься, не так ли? Я знаю, ты говорила это раньше, но, наверное, я предположил, что это была скорее шутка. Теперь понимаю, что это не так. Ты как собака с костью – когда за что-то берешься, то не отступаешь.

Я пожала плечами и драматично захлопала ресницами, заработав более громкий, более оглушительный смех.

– Чувствуй себя привилегированным, потому что я не делаю этого со всем подряд. Только с тем, чем я действительно увлечена или во что действительно верю. К несчастью для тебя, я не только безмерно увлечена этим местом, но и верю в него, возможно, больше, чем в свое собственное будущее. Я испытываю эти чувства, и ты прав, я не могу остановиться. Не тогда, когда до глубины души верю, что права.

– Я просто не понимаю, как ты можешь это чувствовать, пробыв здесь меньше недели. Не говоря уже о том, что ты даже не видела закулисных вещей, чтобы знать, выполнимо ли это. Как ты можешь так сильно верить в то, о чем ничего не знаешь?

Это задело, но я знала, что Дрю не имел в виду ничего плохого.

– Я не могу этого объяснить. Поверь мне, я бы хотела. Но это не первый раз, когда так уверена, и ты должен знать, что каждый раз я была права.

– Например? Приведи мне пример… или два.

– Ну, когда я была ребенком, я должна был поехать в летний лагерь, куда собирались все остальные дети моего возраста. Я действительно с нетерпением ждала этого, так что представь, в каком замешательстве была моя мама, когда вечером накануне нашего отъезда я сказала ей, что не хочу ехать. Сначала она спорила со мной из-за этого, но в конце концов уступила. Я уже рассказывала тебе о двух парнях, с которыми встречалась в старших классах. Я была без ума от своего первого парня, но интуиция подсказывала мне не делать того, чего хотели мое тело и гормоны.

– Что случилось в летнем лагере?

– Вспыхнул пожар. Больше половины детей оказались в больнице из-за угарного газа и ожогов. – Теперь я могла свободно говорить об этом, но это всегда было чем-то, что глубоко ранило меня. То, что случилось с этими детьми, оставило у меня шрамы на долгие годы, но больше всего меня поразило то, насколько я была близка к тому, чтобы стать одним из тех пациентов больницы.

– О, черт, – прошептал он почти про себя.

– Да, именно поэтому я научилась следовать своей интуиции. Моя мама сказала, что она тоже всегда была такой же. И благодарит за это мою бабушку. Она клянется всем и вся, что ее чувства никогда не были такими сильными до того, как умерла ее мама.

– Ты хочешь сказать, что она предвидит будущее?

Я рассмеялась над скептицизмом в его глазах.

– Нет. Совсем ничего подобного. Ни она, ни я ничего не можем предсказать. У нас просто возникают действительно сильные чувства по поводу разных вещей, и мы научились прислушиваться к тому тихому голосу в наших головах, который указывает нам, куда идти.

– Хорошо, я все это понимаю. Не сомневаюсь, что у тебя срабатывает инстинкт относительно твоей собственной жизни или того, что ты должна или не должна делать. Но речь идет не о тебе или твоей жизни, так почему такой интерес вокруг этого? Почему эти не-пророчества касаются меня или кого-то, если уж на то пошло?

– Я не знаю. Не могу этого объяснить. – Что было правдой. Я никогда не могла разобраться в тех немногих случаях, когда испытывала сильные чувства по поводу чего-то, только чтобы позже узнать, что мой внутренний инстинкт был прав.

– Ты можешь хотя бы попытаться объяснить, что ты чувствуешь?

Это было легко.

– Это просто ощущение уверенности. С этим – тобой, курортом, ребрендингом – я действительно нутром чувствую, что все будет работать так, как должно. В других случаях, как в случае с лагерем, у меня была тяжесть в животе, и мне просто становилось плохо. Действительно плохо.

– Итак, я так понимаю, что мне не следует игнорировать твои попытки сделать нечто большее с этим местом. Ты это хочешь сказать?

Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать.

– Я твержу тебе об этом с самого начала.

– Тут с тобой не поспоришь, – сказал Дрю с весельем в голосе.

Мы ковырялись в еде во время разговора, хотя я не думала, что мы закончили есть, когда Дрю начал все это убирать.

– Я тебя расстроила? Если так, то я не имела в виду…

– Что? Нет. Почему ты так думаешь?

Я несколько раз моргнула, глядя на него, задаваясь вопросом, не ослепла ли я и не начало ли мне все это мерещиться. Когда поняла, что это не так, указала на еду, которую он убирал, и спросила:

– Если я тебя не разозлила, почему мы уходим? Солнце еще даже не село.

В его глазах мелькнуло озорство, а улыбка с каждой секундой становилась все шире.

– Мы не уходим. Лишь покидаем это место, но пока не собираемся возвращаться. У меня есть для тебя еще один сюрприз.

– Пожалуйста, не говори мне, что мне опять придется часами ждать его.

– Нет, конечно. – Смех наполнил его слова, изогнув мои губы вместе со звуком.

С моей стороны это потребовало больших усилий, но я не приставала к нему с намеками или догадками. Вместо этого помогла упаковать все контейнеры в сумки и вернулась на свое место рядом с ним за штурвалом.

К моему полному удивлению, Дрю медленно направился к колокольне. В глубине души я задавалась вопросом, не собирался ли он снова проехать сквозь арку, но не хотела обнадеживать себя. Это был опыт, который я никогда в жизни не забуду. Я бы носила его с собой, куда бы ни пошла, поэтому перспектива пережить это дважды наполнила мои чувства волнением, надеждой и полным счастьем.

Когда он обошел отверстие и повел нас вдоль борта, мой пузырь лопнул. Я не была расстроена, только слегка разочарована. Мне оставалось винить только себя. Вот что я получила за то, что чего-то ожидала. Непреднамеренное разочарование.

Так что представьте мое удивление, когда Дрю изменил направление лодки, когда мы обогнули ее сзади, с той стороны, с которой мы вышли в прошлый раз. Но я ничего не сказала. Не задавала вопросов и не прерывала его напряженного внимания, пока он вел нас через зазубренный проем в купол колокольни.