Текст книги "Песнь ворона (ЛП)"

Автор книги: Ледди Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Я не знаю, помнишь ты или нет, но когда мы вышли сюда на днях, течение вело нас из одной стороны в другую. На этот раз меня не интересует быстрая поездка туда и обратно. – Он переключал передачи до тех пор, пока двигатель не включился ровно настолько, чтобы противодействовать потоку, идущему на нас из другого отверстия. – Я подумал, что ты, возможно, захочешь полюбоваться закатом изнутри.

Мое сердце практически выпрыгнуло из груди.

Не дожидаясь ответа, он быстро двинулся по лодке, хватая то оттуда, то отсюда, перекидывая то через это и цепляя одно за другое. Не успела я опомниться, как мы были привязаны к люверсам, как сзади, так и спереди лодки, веревка натянулась достаточно, чтобы удерживать нас относительно на одном и том же месте. Он также повесил белые бамперы за борт, по-видимому, чтобы лодка не врезалась в тяжелую каменную стену.

Взяв меня за руку, он повел меня к месту впереди, где мы только что наслаждались потрясающей едой под акварельным небом.

– Я хочу, чтобы ты знала, какой удивительной была эта неделя, и я должен поблагодарить тебя за это, Кенни. Ты этого не знаешь, но до того, как ты появилась здесь, я чувствовал себя хуже некуда. Мне хотелось сдаться и просто плыть по течению, как это делает мой отец. Изо дня в день. Но потом появилась ты и помогла мне освободиться от этих мыслей. Честно говоря, я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

Не ожидая этого услышать, я не находила слов.

Должно быть, он почувствовал мою неспособность говорить, потому что сразу же вернулся и заполнил тишину своим красивым, хриплым голосом.

– Это было задумано, чтобы немного повеселиться. Мгновение дружеского общения. Передышка от одиночества, которое охватывало меня каждый час бодрствования. Но, как я уже сказал, в первую ночь, когда встретил тебя… Я почувствовал, что знаю тебя. Все это время ты не чувствовалась для меня чужой. Я искренне верю, что это не первый раз, когда наши пути пересекаются.

Мое молчание только ухудшилось, из-за чего в этот момент было чрезвычайно трудно даже издавать звуки.

Я ничего не могла сделать, кроме как сидеть там, изо всех сил стараясь превратить звук моего бешено колотящегося сердца в настоящие слова и предложения. Суть заключалась в том, что утром все это закончится. Это было не в наших силах. Независимо от того, что чувствовал каждый из нас, это не изменит того факта, что я не могла остаться. А он не мог уйти.

Вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, я натянуто улыбнулась и пожала одним плечом.

Я была не из тех девушек, которые испытывают чувства к кому-то, кто не был таким же постоянным в моей жизни, как мой следующий вздох. С другой стороны, я также не была той, кто прыгнул бы в постель с кем-то мало знакомым, но я это сделала.

Быстро поняла, что, возможно, знала себя не так хорошо, как думала. У меня не было ни малейшего представления о том, что я буду или не буду делать с ним или со следующим парнем. До Дрю я думала, что твердо представляю, что я за человек и думала, что полностью понимаю свой характер. Однако Дрю сумел пустить пыль в глаза и показать мне истину. Холодную, уродливую, суровую правда о том, что все, чем я себя считала, было не более чем иллюзией, в которой я подсознательно убедила себя.

Но когда я потерялась в его глазах, и падающее солнце окрашивало его в оттенки горящего пламени, я кое-что поняла. Может быть, все это не было ложью. Может быть, я действительно знала, кто я такая. Возможно, мне просто нужно было, чтобы Дрю вытащил это из меня.

Не раздумывая, я практически бросилась к нему, обхватив руками его шею, в то же время наши губы встретились. И тогда мир погрузился в тишину.

Именно тогда все больше кусочков головоломки встало на свои места.

И в этот момент я упала. Только меня не встретил бетон. Вместо этого я упала прямо в объятия Дрю Уилера. Безопасные. Теплые. Туда, где всегда предназначено было быть моей душе.

Хотя проблема все еще оставалась. Я понятия не имела, как примирить это осознание с тем фактом, что уеду чуть более чем через двенадцать часов.

Я не хотела уходить.

Но и не могла остаться.

Я ворочался всю ночь, и когда мне все-таки удалось заснуть, это длилось не долго. Образы Кенни, такие яркие, что были не похожи сны, будили меня почти каждый час.

Сначала это были ее глаза, и как закат заставлял их казаться ярче, чем я когда-либо видел. Затем вспышки ее улыбки, румянец на щеках и звук приглушенного хихиканья будили меня. Но что больше всего не давало мне уснуть, так это воспоминание о том, какой мягкой была ее кожа на ощупь, когда мы занимались любовью на носу лодки, пока солнце садилось за горизонт.

Это, должно быть, был самый удивительный момент за всю неделю. Нет, всю мою жизнь. И было так невероятно, что я не хотел, чтобы это заканчивалось. К сожалению, Кенни захотела спать одна прошлой ночью, утверждая, что будет хаотичным клубком стресса, и не хотела, чтобы я стал свидетелем этого. Если бы мог заставить ее передумать, то так и сделал, но, похоже, Кенни могла быть довольно упрямой, когда хотела.

Так что теперь я изо всех сил старался не обращать внимания на стеснение в груди – наряду с крайней усталостью, давившей на меня, – пока ждал, когда Кенни закончит свое пребывание на курорте. Когда я высадил ее у ее домика прошлой ночью, после нашего вечера на воде, я предложил забрать ее и помочь донести багаж до ее машины, но, как и в случае с моим предложением остаться на ночь, девушка отказала мне.

По мере того, как проходили секунды, а вместе с ними и минуты, я начал задаваться вопросом, не выдумал ли я всю эту поездку в своей голове. Ну, я, очевидно, не воображал Кенни – она была реальной. Но задавался вопросом, не выдумал ли я все между нами. Хотя это казалось таким искренним. Все, от ее прикосновения до поцелуя. От ее улыбки до тепла, которое окутывало меня каждый раз, когда я смотрел в ее глаза. Вплоть до ощущения ее тела напротив моего. Я никак не мог все это выдумать. Но это было единственное объяснение, которое мог придумать, почему Кенни, похоже, не чувствовала того же самого. Это не имело смысла, и чем дольше я сидел и ждал, когда девушка появится, тем более решительным становился, чтобы выяснить, была ли наша связь плодом моего воображения.

Начал проигрывать наш разговор в голове, предвкушая ее ответы на мои вопросы и заявления. Это было нелегко, учитывая, что не знал девушку достаточно хорошо, чтобы точно придумать, что она может сказать. К счастью, мне не пришлось мучить себя слишком долго, прежде чем Кенни толкнула тяжелую деревянную дверь, и улыбка осветила ее лицо в ту секунду, когда она увидела меня.

– Доброе утро, мисс Ричардс. Надеюсь, ты хорошо спала прошлой ночью.

Она подтянула сумочку повыше на плечо и прислонилась к разделявшей нас стойке.

– Ты спрашиваешь меня как друг или как менеджер курорта?

– Разве это имеет значение?

– Вообще-то да. Если ты спрашиваешь как Дрю, удивительный парень, с которым я познакомилась за неделю, то я бы сказала правду, а именно – я ни хрена не спала. Но я бы не сказала этого менеджеру. Ему я бы сказала, что спала так же, как и каждую другую ночь, – как младенец.

Я изучал ее черты, изо всех сил стараясь читать между строк. Ее глаза были такими же голубыми и ясными, как лагуна, в которой мы плавали вместе. Ничто в них даже не намекало на недостаток сна. Складок на ее лбу практически не было, что делало ее расслабленной и отдохнувшей, а вовсе не тем клубком стресса и усталости, каким она себя изображала. И гусиные лапки, простирающиеся за ее ресницами, были заметными и глубокими, выдавая ее улыбку без необходимости обращать внимание на ее губы.

Я пришел к двум возможным объяснениям. Во-первых, я был не единственным, кто чувствовал что-то между нами. Кенни просто очень хорошо умела скрывать эффект, который это на нее оказывало – так же, как и способность скрывать свою усталость. Второе объяснение состояло в том, что так она вела себя со всеми, а я все неправильно понял с самого начала. В любом случае, я должен был получил ответ до того, как она уйдет… Если бы только я мог вспомнить то, что хотел сказать, и вопросы, которые собирался задать.

Весь тот придуманный разговор, который я вел с ней в своей голове до ее появления, исчез. Не осталось ни единого слова. Одной ее улыбки, одного взгляда в ее глаза и одного слова, слетевшего с ее губ, было достаточно, чтобы стереть мою память начисто. Но, по крайней мере, я знал, о чем идет речь. Это была важная часть. Остальное я мог придумать в процессе.

– Это отстой. Почему ты плохо спала? Слишком много на уме?

Кенни опустила взгляд на свои пальцы на столешнице и на секунду отвела губы в сторону. Затем закатила глаза, перестала теребить пальцы и фыркнула. Когда снова посмотрела на меня, девушка пожала плечами и сказала:

– Кто знает. Я была измотана к тому времени, как легла в постель, но, казалось, не могла заснуть, сколько бы ни пыталась. Я подумала, что ванна может помочь, поэтому попробовала это. Захватила с собой из дома несколько бомбочек для ванны, поэтому порылась в своем чемодане, чтобы найти лавандовую, которой еще не пользовалась. И вот все то время, пока должна была отдыхать, я не могла перестать думать о том, положила ли я все обратно в чемодан. – Чем больше она углублялась в историю, тем быстрее и драматичнее становились ее слова.

Я рассмеялся, надеясь немного успокоить ее.

– Ну, это действительно приятно знать, Кенни.

Девушка наклонила голову и прищурила глаза.

– Почему это?

– Вчера вечером ты сказала, что будешь очень напряжена и встревожена, и, честно говоря, я беспокоился, что это был просто предлог, чтобы не остаться со мной или позволить мне остаться с тобой. Так что, услышав о твоей ночи, я счастлив, потому что теперь знаю, что ты ничего не выдумала.

Один уголок ее рта приподнялся, а щеки залились румянцем. Это было самое удивительное зрелище, и в то же время оно опечалило меня. Вполне возможно, что это был последний раз, когда я стал свидетелем калейдоскопического эффекта, превратившего ее лицо из цвета слоновой кости в персиковый, розовый и, в конце концов, в красный цвет «Феррари».

– Нет, это не было оправданием, клянусь. Если бы мне это не было интересно, я бы так и сказала.

Я кивнул и, не задумываясь, спросил:

– Так по какой причине ты не позволила мне забрать тебя сегодня утром? – Я старался вести себя спокойно, спрашивал, как будто дразня, хотя искренне надеялся получить честный ответ.

– Я не самый дружелюбный или разговорчивый человек, когда у меня график с контрольным списком вещей, которые должна обязательно выполнить. Для меня было более разумно поручить это кому-то другому, чтобы ты мог получить эту мою версию. – Она сделала шаг назад и указала на себя, как будто демонстрируя наряд. – И я сомневаюсь, что тебе бы понравилась эта моя сторона после того, как ты справишься с моими капризами.

Я внимательно наблюдал за выражением ее лица, когда она отвечала, и, к моему облегчению, не смог найти ни капли нечестности.

– Тогда, наверное, мне не на что жаловаться. До тех пор, пока ты позволишь мне отвести тебя к твоей машине.

– Я рассчитывала на это, поэтому попросил парня, который меня забрал, оставить мой чемодан рядом с дверью снаружи.

Поскольку это был прогулочный курорт – не было необходимости в транспортных средствах – у нас была частная стоянка напротив главного офиса, где гости парковались. При регистрации сотрудник «Черной птицы» встречает гостей у их машины в гольф-каре, чтобы отвезти к их домику. Тоже самое происходит при отъезде – один из парней привозит гостей к стойке регистрации, прежде чем высадить их на стоянке вместе с сумками. Так что не было ничего необычного в предположении, что тот, кто ее подобрал, ждал у входа, чтобы отвезти к машине.

И я не мог быть счастливее, что в этот раз все иначе.

Слегка нахмурив брови, Кенни оглядела маленькую комнату.

– Ты сможешь уйти, чтобы отвести меня? Наверное, мне следовало сначала спросить, прежде чем предполагать, что ты сможешь.

– Да… – Мое собственное замешательство удлинило это слово. – А почему нет? В конце концов, я легко находил способы всю неделю проводить с тобой время. Пятиминутная поездка на стоянку – это вообще не проблема.

– О, а я думала, что кто-то должен быть на стойке регистрации все время. Я имею в виду, по крайней мере, отвечать на телефонные звонки на случай, если кому-то что-то понадобится. И так как нигде поблизости не вижу твоего отца, я подумала, что ты не сможешь оставить его без присмотра.

Я вытянул шею, чтобы посмотреть на закрытую дверь кабинета позади меня. Пока ждал, когда Кенни сдаст ключ и подпишет документы на выезд, мой отец сидел за своим столом и стучал по клавиатуре. Но теперь я ничего не слышал. Небольшая часть меня волновалась – после одного сердечного приступа не потребовалось много времени, чтобы вызвать беспокойство, – поэтому я поднял палец, чтобы сказать Кенни, чтобы она подождала, и сделал пять шагов к его кабинету. К моему удивлению, папы там не было. Вид его пустого стула успокоил легкую панику, возникшую из ниоткуда, но также вызвало некоторое замешательство. В конце концов, он буквально только что был там. Я понятия не имел, когда он ушел, почему ушел и – что более важно – как он смог уйти без моего ведома.

Я вернулся к Кенни, пожав плечами.

– Он был здесь, но, вероятно, вышел за чем-то. Но он скоро вернется. Если бы он думал, что задержится дольше, чем на пару минут, то сказал бы мне, куда направляется, но папа этого не сделал, так что я без проблем могу покинуть стол, пока он не вернется.

– Разве ты не говорил, что он всегда здесь? Что твой отец в основном здесь делает всю свою работу, а ты заботишься обо всем остальном? – Ее застенчивая улыбка стала шире, когда я кивнул. – Тогда почему я никогда его не видела?

– Я не знаю, Кенни… Сколько раз ты приходил в офис?

– Несколько. Его здесь не было, когда я впервые приехала и зарегистрировалась, если только твой отец не немного старше тебя. И я приходила с тобой пару раз, но ни разу его здесь не было. – Она постучала пальцем по подбородку и прищурилась. – Будь честен со мной, Дрю, кто-нибудь вообще видел его?

Смех вырвался из моей груди и сорвался с губ прежде, чем я даже успел к нему подготовиться и мог только надеяться, что она не заметила слюны, которая вылетела, прежде чем я успел прикрыть рот.

– Да, Кенни. Я его не выдумал.

– Я так не думала. Имею в виду, он, очевидно, должен был существовать в какой-то момент, верно? Но не исключено, что с ним что-то случилось, но твой разум отказывается это принять, поэтому ты убедил себя, что он все еще здесь, хотя на самом деле всю работу делаешь сам.

– У тебя богатое воображение.

Кенни подняла глаза к потолку и поджала губы, хлопая ресницами, как будто это был комплимент. Технически, это не было оскорблением, так что, думаю, она могла принять это так, как хотела.

– Я смотрю много документальных фильмов и люблю читать криминальные романы – как художественные, так и документальные.

Я рассмеялся про себя, когда выхватил ее бумаги с выпиской из принтера.

– Ну, могу тебя заверить, что мой отец очень даже жив. Хотя, на самом деле, это было бы действительно хорошим сюжетом для книги или фильма, особенно учитывая, что это место так изолировано посреди леса.

Хорошо, что этот разговор не возник раньше. Это вполне могло бы изменить исход нашего совместного времяпрепровождения. В этой идее не было никакой правды, но одной этой мысли было достаточно, чтобы создать такой уровень страха, который заставил бы большинство людей бежать в противоположном направлении.

Я взял ключ со столешницы, куда она его положила, и заменил его листом бумаги и ручкой.

– Здесь сказано, что ты сдала ключ и что, если при уборке домика будет обнаружен какой-либо ущерб, ты будешь уведомлена об этом до списания средств с карты.

Как только Кенни расписалась в строке внизу, я взял ручку и нацарапал свою подпись под ее. Это был последний шаг перед тем, как отвести ее к машине. Я хотел задержать девушку подольше, но, как я понял за всю эту неделю, не мог этого сделать. Не говоря уже о том, что ей предстояла долгая поездка, и если Кенни спала так мало, как сказала, то ей понадобится все время и сосредоточенность, которые сможет получить. Пребывание здесь, чтобы я почувствовал себя лучше, никоим образом не помогло бы ей.

Все, что мне оставалось, это сделать для нее копию соглашения о выписке добавить ее в пакет, который выдавался каждому гостю, когда они уезжали. Возможно, это была самая большая трата денег, но мой отец отказывался покончить с этим. Он предположил, что если они уйдут с брошюрами о месте, где только что побывали, и обо всем, что можно сделать в этом районе, и по какой-то причине с местными купонами, то это увеличит наши шансы на возвращение клиентов.

Он отказывался тратить больше денег на рекламу, но почему-то решил, что прощальный пакет имеет смысл. Это была одна из тем, которые я хотел бы обсудить с ним, когда усажу его, чтобы обсудить предложение Кенни о ребрендинге заведения.

– Кажется, это все… – Она неторопливо направилась к двери, не сводя с меня глаз.

– Да, думаю, что так и есть. – Я обошел стол, хотя и не так медленно, как мне хотелось.

Чувствовал себя идиотом, долго возясь с ее чемоданом и спортивной сумкой, загружая в гольф-кар, но знал, что мы были всего в нескольких минутах езды от ее машины. Был еще разговор, который я хотел провести с ней, и это дало бы нам немного больше времени, но не так много. И чем ближе мы подходили к разговору, тем больше я нервничал. Хотя в этом не было никакого смысла, потому что, если она скажет, что все выдумал, я никогда больше ее не увижу. Так что я не понимал, почему нервничаю.

Я остановился позади машины, на которую она указала, и повернулся к ней лицом, не давая ей выйти из гольф-кара.

– Итак, у меня предложение.

Кенни драматично моргнула, открыв рот, как будто пришла в смятение.

– Тебе не кажется, что мы должны сначала хотя бы познакомиться с родителями друг друга? Я имею в виду, мы даже не сказали слова на букву «Л». Тебе не кажется, что это немного быстро?

Как только ее губы изогнулись в улыбке, я понял, что это была всего лишь шутка. И через пару секунд наш смех эхом разнесся вокруг. Честно говоря, это был самый счастливый звук, который я когда-либо слышал. Не просто самый красивый или самый приятный… он был воплощением истинного счастья.

– Не забегай вперед, Кенни. Ты должна дать мне шанс, по крайней мере, преследовать тебя по дороге после того, как ты уедешь, и умолять тебя остаться, и при этом у меня в кармане случайно оказалось бы безупречное кольцо с бриллиантом, которое идеально подходило бы твоему пальцу. Все до того, как начнутся титры, конечно. – Я покачал головой и закатил глаза. – Но на самом деле, я думал всю ночь и сегодня утром о том, что ты предложила нам сделать на курорте. Так как ты относишься к тому, чтобы вернуться и помочь мне с маркетингом?

– Я ни хрена не смыслю в маркетинге, Дрю. Я бы даже не знала, с чего начать.

По крайней мере, это было не «нет».

– Мы могли бы разобраться в этом вместе.

Кенни на мгновение заколебалась, ее глаза потемнели от той борьбы, которую она вела в своей голове. Наконец, девушка покачала головой и сказала:

– Как бы забавно это ни звучало, я понятия не имею, когда смогу вернуться сюда. В следующем месяце у меня начинаются занятия, и я нужна маме дома. Может быть, мы сможем провести мозговой штурм по телефону?

Этим утром я сказал себе, что возьму то, что смогу получить. И если телефонные звонки были всем, что она могла предложить, то я с радостью приму.

– Да, мы могли бы это сделать. Но просто, чтобы все было ясно… ты все еще можешь вернуться, просто не уверена, когда. Верно?

Ее улыбка успокоила мою душу так, как я и не думал, что возможно.

– Никогда не говори «никогда», Дрю.

Не спрашивая о ее чувствах ко мне, я предположил, что это было самое близкое к пониманию того, что ждет нас впереди. И хотя я мог ошибаться, не думал, что ошибаюсь. Основываясь на ее действиях – и реакциях – и на том, что она сказала со вчерашнего вечера, я предположил, что я один, надеялся на большее. Хотя это было нормально. Знал, входя в сегодняшний день, что именно так все может закончиться.

Я вышел и обошел гольф-кар сзади, чтобы взять ее багаж. Ни один из нас не произнес ни слова, я вытащил ее сумки и помог сложить их в багажник ее машины. Удушающее облако неловкости окутало нас. За все то время, что мы провели вместе, нам ни разу не было так неловко. Часть меня просто хотела попрощаться, чтобы избежать этого, но большая часть хотела отправить ее на хорошей ноте.

– Ну, я написал свой номер на обратной стороне соглашения о выезде, а номер курорта напечатан на лицевой стороне. Так что, если захочешь связаться со мной, у тебя есть все мыслимые способы.

Кенни нежно погладил меня по щеке и вздохнула.

– Я бы хотела, чтобы все было по-другому.

– Что ты имеешь в виду? Почему?

– Ты мне действительно нравишься, Дрю…

У меня закружилась голова, сердце подпрыгнуло, а желудок сделал сальто, пока я ждал, когда она продолжит.

– Эта неделя была потрясающей. Ты был потрясающим. И как бы сильно я ни хотела увидеть, куда все может зайти, или узнать, что ждет нас в будущем, наши обязательства не позволят нам. Я не хочу, чтобы ты думал, что мне это неинтересно, потому что это не так. С другой стороны я реалистична, и знала, что это не продлится долго. Это не могло продолжаться вечно.

Я прижался губами к ее лбу и на мгновение задержал осторожный поцелуй.

– Я понимаю, Кенни. Как бы мне не хотелось этого признавать, ты права. Но не могла бы ты оказать мне одну услугу? Если дома что-то изменится, не могла бы ты хотя бы подумать о том, чтобы вернуться? Никто не знает, когда это произойдет, и где мы вообще окажемся в нашей жизни, так что я ничего не жду. Просто хочу знать, что, если тебе представиться такая возможность, ты бы подумала о еще одном отдыхе на курорте «Черная птица».

Она уткнулась лицом мне в шею и нежно обняла меня за талию.

– Я могу обещать тебе это, Дрю. На самом деле, тебе даже не нужно было спрашивать.

Меня охватило странное чувство. В тот самый момент, когда я должен был испытывать ужас, меня наполнила жгучая надежда. Ощущение далекого счастья, как будто где-то в моем будущем все сложилось так, как и должно было быть. Это успокаивало и, вероятно, было единственным, что могло удержать меня от того, чтобы не сойти с ума в тот момент.

Я не хотел отпускать ее, но должен был.

И должен был держаться за надежду и веру в то, что это еще не конец нашей истории.

Еще так много оставалось написать.

Мама медленно открыла дверь моей спальни, вырвав меня из мыслей.

– Что делаешь? Я звала тебя, разве ты не слышала?

Я взглянула на новенький дневник, лежащий у меня на коленях, понятия не имея, как долго смотрела на пустую страницу, словно ожидая, что слова волшебным образом сами напишутся.

– Мне очень жаль, мам. Нет, не слышала.

– Все в порядке?

Я закрыла дневник и подвинулась, чтобы освободить место на кровати для мамы.

– Да, я в порядке. А что?

Она склонила голову набок и подняла брови, молча говоря мне, что не верит ни единому моему слову. Ее пристальный взгляд пронизывал меня до тех пор, пока я не начала сомневаться в собственном здравомыслии, задаваясь вопросом, может быть, со мной действительно что-то не так, и я просто не знала об этом.

– Я не куплюсь на это, Маккенна. Ты дома почти неделю, и большую часть времени отсиживалась в своей комнате. Одна. Ты молчалива, что на тебя совсем не похоже. Заставить тебя участвовать даже в самом незначительном разговоре – все равно, что вырывать зубы. – В ее голосе звучало беспокойство, и это наполнило меня чувством вины – за что именно, я не была уверена.

– Я просто устала. У меня была долгая неделя, за которой последовала чрезвычайно долгая поездка, и я пытаюсь приспособиться к своему обычному расписанию. Как будто мой мозг отказывается выходить из режима отпуска. – Я добавила быстрый смешок, чтобы доказать, что ей не о чем беспокоиться.

– Должно быть есть что-то еще, о чем ты мне просто не говоришь. И это то, что действительно беспокоит меня, потому что я не могу представить ничего такого, с чем ты не могла бы прийти ко мне. Хорошо это или плохо. Что-то случилось с тем мальчиком?

Судя по ее тону, я предположила, что она имела в виду что-то плохое, поэтому быстро покачала головой, чтобы отвергнуть это предположение.

– Вовсе нет. Я имею в виду, хорошие вещи, но ничего такого, о чем не могла бы с тобой поговорить. На самом деле, я уже все тебе рассказала.

Не все.

И не то, чтобы я не могла, потому что могла бы. Я просто решила этого не делать.

– Не буду лгать… Я поймала себя на том, что часто думаю о нем, так что, может быть, в этом все дело. Может быть, ты неправильно истолковываешь мои грезы наяву как что-то другое. Но я клянусь, что это все, мам. В последнее время моя голова, кажется, постоянно витает в облаках, и я не знаю, как это остановить. – Я подняла дневник в качестве доказательства. – Если тебе от этого станет легче, я даже не могу изложить свои мысли на бумаге.

– Где ты его взяла?

Я уставилась на фотографию на обложке блокнота. Это был медный шпиль, возвышающийся из глубин спокойных вод. Я остановилась заправиться в нескольких милях от курорта, и когда зашла внутрь, чтобы заплатить, то увидела его рядом с кассой. Он был единственным, как будто специально ждал там меня, поэтому я купила его.

– По дороге домой с курорта. Это фотография озера. Правда красиво?

Мама медленно кивнула, вероятно, чтобы выиграть время, пока соберется с мыслями достаточно, чтобы придумать другой вопрос. Что было доказано, когда она сказала:

– Я не знала, что ты пишешь дневник.

– Я и не писала, но после прочтения того, что мы нашли на чердаке дедушки, и после поездки, решила попробовать. Но, кажется, это не мое. Я ничего не могу написать. Просто смотрю на страницы и мечтаю, не написав ни единого слова.

– Сколько раз пыталась?

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, считая в уме.

– Я дома пять дней, так что… пять раз.

Ее глаза расширились от шока, которого я не ожидала.

– Ну, ты сказала, что он дал тебе свой номер. Ты пыталась позвонить?

– Нет. Какой в этом смысл?

– Боже, я не знаю, Маккенна… поговорить с ним?

Я закатила глаза, хотя и не смогла сдержать улыбку на губах.

– Но для чего? Мы все рано не можем встречаться или что-то в этом роде, так что не вижу смысла усложнять это для нас обоих. Так только затяну это, а у нас обоих и так слишком много забот.

Мама поерзала на матрасе, чтобы удобнее устроиться с ногой под собой, повторяя мою позу.

– Не повредит завести еще одного друга… Если, конечно, между вами двумя нет более глубоких чувств, которые нельзя игнорировать и которые не исчезнут со временем.

– Я буквально только что встретила этого парня, мам. Откуда мне знать?

– Твоя бабушка однажды сказала, что когда ты встречаешь людей, которым суждено быть в твоей жизни – в любом качестве – ты просто знаешь это. Она сказала, что это чувство, которое не имеет смысла, но в то же время имеет его.

Я проигнорировала стеснение в груди при воспоминании о том, что чувствовала то же самое с Дрю, и вместо этого спросила:

– Как это вообще возможно?

Мама пожала плечами, хотя ее глаза были нежными и успокаивающими.

– Честно говоря, Маккенна, я понятия не имею. Единственный раз за всю мою жизнь, когда я чувствовала что-то близкое к этому, была ночь, когда ты родилась.

– Ты встретила кого-то в больнице? – Это было удивительно, учитывая, сколько всего произошло той ночью. Она не только родила ребенка, но и потеряла мать. Я не могла представить, что мама найдет свою вторую половинку в такой ситуации.

Мама засмеялась и покачала головой.

– Нет, глупышка. Я имела в виду, когда я обняла тебя в первый раз.

Что ж, в этом было больше смысла.

– Значит, ты никогда не испытывала таких чувств ни к кому другому? К парню? Даже к моему отцу?

– Думала, что испытывала, но как только ты родилась, я поняла, насколько была не права.

Это заставило меня задуматься, возможно, над самым важным вопросом из всех…

– И как ты поняла, что была не права? Что раньше не испытывала тот тип любви, о которой тебе говорила мама.

Она положила руку мне на колено и тепло улыбнулась.

– Когда твоя бабушка сказала, что ты просто узнаешь, она не ошиблась. Ни в малейшей степени. Как только ты оказалась в моих объятиях, я без сомнения поняла, что никогда не чувствовала этого раньше – силы чувств было достаточно, чтобы все остальное казалось совершенно другим. И с тех пор я этого не чувствовала. Что касается твоего отца, думаю, что я просто хотела, чтобы это было правдой, поэтому убедила себя, что люблю его.

– На что это похоже?

Ее улыбка стала шире, а зеленые глаза засияли ярче.

– Это одна из тех вещей, которые невозможно объяснить. Лучше всего это описала бабушка… ты узнаешь человека на совершенно другом уровне, как будто встречала его раньше, но не мимоходом. Появляется мгновенная связь, которая не имеет смысла. Ты просто любишь этого человека, без всякой причины, без выбора – без желания выбора.

Ее теплые слова покрыли мои руки мурашками.

– Это то, что она чувствовала, когда встретила дедушку?

– Нет.

Когда мама не стала вдаваться в подробности, я наклонилась вперед и спросила:

– Тогда откуда она знала?

– Она не испытывала таких чувств к моему отцу, но испытала это, когда была подростком, вероятно, примерно твоего возраста.

– Подожди… – Я поднял руку, чтобы вмешаться. – Откуда ты это знаешь? Я думала, бабушка держала свое прошлое при себе.

– По большей части так и было, но были небольшие аспекты ее жизни, которыми она делилась, когда чувствовала, что мне нужно их услышать. Эту конкретную историю она рассказала после того, как мы переехали. Я начала встречаться с мальчиком из школы, поэтому бабушка подумала, что это идеальное время, чтобы объяснить мне, как узнать, серьезно это или нет.

Я была раздражена тем, что мама не рассказала мне об этом раньше, но была слишком заинтригована, чтобы что-то сказать по этому поводу. Вместо этого я прислонилась к изголовью кровати и жестом попросил ее продолжать.

– На самом деле рассказывать особо нечего, Маккенна. Не то, чтобы она вдавалась в подробности или рассказывала мне что-то личное о нем или их отношениях. Все, что она сказала, это то, что она полюбила его с той минуты, как увидела, и что никогда больше не испытывала такого чувства.

Это не могло быть всей информацией, которой она располагала.

– Она никогда не говорила, как они познакомились или что с ним случилось?