Текст книги "Песнь ворона (ЛП)"
Автор книги: Ледди Харпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Эмили покрутила ложкой в быстро тающем десерте, размышляя о достоверности его истории. Ни для кого не было секретом, что его родители были не так близки с родителями его матери, как ее братья, и временами оставались в стороне от семейных дел и планов. Так что его версия событий была не совсем невероятной. Однако это не уменьшило громкости голоса в глубине сознания, говорящего, что он был с Брендой, любовью всей его жизни, с которой встречался до Эмили. Это было необъяснимо, но девушка не могла избавиться от ощущения, что была права в этом.
– Думаю, что время, проведенное порознь, действительно помогло мне взглянуть на вещи в перспективе, – продолжил Бобби, но она не могла обратить внимания ни на одно его слово. Его голос превратился в фоновый шум, не более чем муха, жужжащая в воздухе.
Жара середины лета заставила многих людей зайти в магазин за мороженым, чтобы охладиться от солнца, так что повсюду была болтовня. Смех, звон ложек о стеклянные чашки, скрип стульев по полу, когда люди переходили от стола к столу. Но каким-то образом среди какофонии шума зазвенел колокольчик над дверью, указывая, что кто-то вошел или вышел, и это привлекло внимание Эмили. С тех пор как она села, он звонил по меньшей мере полдюжины раз, и ей удавалось игнорировать каждый звонок до этого. На этот раз – по неизвестным ей причинам – он словно позвал ее.
Как магнит, с которым она не могла бороться.
Сирена, которую она не могла игнорировать.
Эмили подняла глаза и увидела его.
Высокий и долговязый, его темные волосы торчали во все стороны. Потертые и поношенные ботинки выглядывали из-под выцветших вельветовых клеш. Один взгляд на него, и все остальное исчезло. Бобби продолжал говорить, но Эмили не слышала ни слова. Она была слишком занята, разглядывая мужчину, о котором мечтала последние четыре дня.
Энди прошел через зал, направляясь в заднюю часть, где она сидела с Бобби, и заметил ее. Он мгновенно и резко остановился, как будто при виде ее у него перехватило дыхание.
Единственное, что удерживало ее в кабинке, было неумолимое выражение его лица. Его прищуренный взгляд держал ее в плену, брови были сведены вместе, как будто парень решал в уме сложное уравнение.
Время шло как в замедленной съемке, но все остальное, казалось, происходило слишком быстро. Так быстро, что она едва успевала осмыслить события, не говоря уже о том, чтобы среагировать. У нее закружилась голова от неуверенности в причине смятения Энди. Затем ее внимание снова переключилось на Бобби, все части собрались вместе, чтобы создать массу паранойи в центре ее груди.
Энди стоял как вкопанный, не мигая уставившись на Эмили. Эмили сидела в кабинке, холодная как лед, не в состоянии потреблять достаточно кислорода, чтобы нормально думать. Тем временем Бобби обернулся, чтобы посмотреть через плечо, задаваясь вопросом, что заставило Эмили покраснеть прямо перед тем, как побледнеть как полотно. Заметив парня позади себя, он заерзал на заднице, выставив ноги из-под стола, как будто готовился встать. Выпятив грудь, как воин в бою, он ухватился за край стола, металлический ободок вдоль края впился ему в пальцы. Хотя за долю секунды до того, как подняться на ноги, он понял, что Энди не смотрел на него. Вместо этого его внимание было сосредоточено исключительно на Эмили.
Взгляд Бобби метался между девушкой, которую он хотел вернуть, и единственным человеком в городе, которого он по-настоящему ненавидел. Пламенный гнев закрутился в его груди, костяшки побелели, когда он сжал кулаки, дежавю терзало его воспоминания, практически ослепляя. Они втроем будто попали и искривление времени, своего рода противостояние.
Положив конец любой возможности устроить сцену, Энди развернулся и ушел тем же путем, каким вошел, так же тихо и быстро. Эмили хотела броситься за ним, хотя страх и паранойя мешали ее мозгу общаться с мышцами, не позволяя ей двигаться. Все, что она могла сделать, это уставиться на Бобби и ждать, когда он объяснит, что только что произошло.
– Ты знаешь, кто это? – спросил он почти обвиняющим тоном.
Она не ответила, только бесцельно смотрела, в то время как предчувствие опалило ее чувства.
– Эмили, ответь мне. Почему Энди так на тебя смотрел? – Паника смешалась с гневом в его тоне, когда он посмотрел на нее через стол, требуя ответа на вопрос, который считал необходимым.
Ей не понравилось, как он произнес имя Энди, как будто оно было испорченным. Грязным. Что еще более важно, ей не понравилось, что невысказанное обвинение заставило ее почувствовать себя мошенницей. Лгуньей. Обманщицей. Эмили провела час с Энди… один час. Без борьбы. Без обид. Они смеялись и хорошо проводили время, как обычные друзья. Кроме небольшого невинного рукопожатия, они не сделали ничего, что могло бы вызвать такие негативные эмоции. По крайней мере, это то, что она пыталась сказать себе, борясь с незнакомой неуверенностью, которая душила ее.
Эмили никогда раньше не сталкивалась с подобными чувствами. Она безропотно следовала своему собственному примеру, признаваясь в своих ошибках, когда это было оправдано. Это также означало, что она не отступила бы, если считала свои действия оправданными. Она не испытывала неуверенность в себе – по крайней мере, не часто. Однако, когда девушка столкнулась с возможными последствиями общения с Энди, она изо всех сил пыталась понять свою внутреннюю борьбу – ту, которая мгновенно указала на то, что она одинока и свободна проводить время с кем захочет.
Именно это она и сделала четыре ночи назад.
– Откуда мне знать? – В ее тоне прозвучала неуверенная оборонительная интонация.
Морщины на его лбу углубились, когда Бобби крепче сжал губы. Его ноздри раздулись, когда парень оперся о стол, практически возвышаясь над ней, пока она сидела в тишине. С угрожающим блеском в глазах и парящей позой Эмили ожидала, что его слова будут наполнены ненавистью и гневом. К ее удивлению, это было не так. Вместо этого его голос был полон боли, когда Бобби сказал:
– Скажи мне, Эмми. Откуда ты его знаешь?
– Я встретила его как-то вечером. – В глубине ее глаз горело признание.
– Где? Когда?
– Я встретила его вечером Четвертого июля… прямо перед фейерверком, – призналась она, намеренно исключая какие-либо реальные детали. – В чем дело, Бобби?
Парень сглотнул и его адамово яблоко опустилось, как раз перед тем, как он уронил голову на раскрытые ладони.
– Ты сделала это нарочно? Пыталась отомстить мне за то, что я порвал с тобой?
– О чем ты говоришь? Что сделала?
Бобби опустил руки и уставился на нее, недоумевая, как она могла не понимать, о чем он говорит.
– Тусовалась с ним, Энди. Почему именно он… из всех людей?
Пытаясь понять, но безуспешно, Эмили спросила:
– Откуда ты его знаешь?
Бобби быстро заморгал, челюсть практически отвисла от недоверия.
– Это Энди Кроу.
Как будто ее ударили по голове, комната закружилась перед глазами.
Энди Кроу.
Внезапно Эмили многое поняла.
При этом запутавшись еще больше.
Закончив вечернюю смену, я снял с головы сетку для волос и выбросил в мусорное ведро по пути из кухни. Обеденный ажиотаж закончился, и теперь настало время для развлекательной части вечера, которая должна была начаться на террасе, окружающей «Кормушку». Мне не требовалось оставаться для этого, но в ту секунду, когда я увидела эти идеальные, блестящие губы и светлые глаза, обрамленные золотой вуалью, я отказался от возвращения домой.
Я действительно начал верить, что Кенни завладела моим вниманием, как будто у меня не было выбора в этом вопросе. Как и сейчас, в толпе людей, она была первым – и единственным – человеком, которого я заметил. Этого было достаточно, чтобы убедить меня в том, что мое подсознание активно искало ее, независимо от того, хотел ее видеть или нет.
Не то чтобы я не хотел видеть Кенни. В действительности очень хотел. В ней было что-то такое, что влекло к ней, и часть меня отчаянно хотела понять, что это было. Но после прошлой ночи я немного колебался при мысли о том, чтобы провести с ней больше времени. Знал, что у нее все еще был длинный список вопросов о том, что я рассказал об озере и моей семье, и просто был не в настроении для расспросов.
В конце концов, я решил, по крайней мере, признать ее присутствие, а после этого решить, что делать дальше. Конечно, я уже мог предположить, каким будет мое решение, но это к делу не относится.
Кенни бездумно поигрывала соломинкой в своем напитке, глядя вдаль, на темное озеро, удобно положив подбородок на тыльную сторону ладони. Чем ближе я к ней подходил, тем красивее она становилась – хотя не думал, что это вообще возможно. Сегодня вечером в девушке было спокойствие, которое успокаивало все мои нервы и приводило в состояние полного покоя. Если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что она накачала меня наркотиками.
Девушка была одна за маленьким столиком с высокой столешницей у перил. Это было одно из немногих мест, откуда открывался беспрепятственный вид на водохранилище, и было очень популярным местом и днем и вечером. Но как только ужин заканчивался, и начинались ночные развлечения, все, как правило, двигались ближе к передней части, где располагались стойка диджея и танцпол. На самом деле не было особой причины сидеть у перил, когда было слишком темно, чтобы наслаждаться видом. Тем не менее, это, казалось, не помешало Кенни выбрать именно это место, и не мешало смотреть на воду, как если бы девушка могла видеть отражения на стеклянной поверхности.
– Привет. – Я попытался смягчить свой голос, когда подошел и встал рядом с ней. Вот только, похоже, не очень хорошо справился с задачей, учитывая, что девушка чуть не упала с барного стула, на котором сидела. – Черт возьми, Кенни… Мне жаль. Кажется, я продолжаю тебя пугать.
– Да, подкрадываясь к людям, получаешь такой результат. – Легкое хихиканье прозвучало в ее словах, соответствуя намеку на усмешку, затеняющую ее губы. Ах, эти губы. Я не мог перестать думать о них с тех пор, как почувствовал их вкус вчера на лодке. Мне потребовалось все мужество, чтобы не поцеловать ее прошлой ночью на причале, и я не был уверен, что смогу пережить еще одну ночь, не сдавшись.
Почувствовав легкий жар, разгорающийся на моем лице, – явный признак надвигающейся улыбки, – я провел ладонью по щеке, чтобы Кенни не увидела, какой эффект она на меня произвела. Хотя, скорее всего, в данный момент это было бесполезно, учитывая, что это был не первый раз, когда мне приходилось подавлять свою реакцию на нее.
Я подвинул табурет от соседнего стола и сел, прежде чем, наконец, встретиться с ней взглядом. Это было чудо, что я мог ясно мыслить, не говоря уже о том, чтобы правильно говорить, будучи очарованным ее лазурными глазами. Технически, это было чудо, что я мог делать что-то еще, кроме как сидеть перед ней и пускать слюни.
Хотя Кенни была для меня полной загадкой, одно было ясно наверняка: никто – и я имею в виду, абсолютно никто – никогда не влиял на меня таким образом. Или даже был близок к этому. Этого было достаточно, чтобы доказать, что Кенни была не просто какой-то гостьей на курорте. Было что-то бóльшее в том, что она была здесь, что-то бóльшее в ней самой, и мне нужно было в этом разобраться.
– Ладно, признаю, что вроде как подкрался к тебе вчера вечером… Но сейчас не моя вида, что ты не обращала внимания. – Очевидно, судя по тому, что я сел и как прислонился к краю стола, мое решение было принято – я уже не собирался домой.
Девушка застенчиво пожала плечами и поднесла свой напиток ближе ко рту, чтобы воспользоваться соломинкой без необходимости наклоняться вперед. Все это время ее взгляд был прикован ко мне. Никогда раньше я не встречал кого-то столь невинно сексуального. Я чувствовал, что постоянно разрываюсь между желанием подразнить ее и необходимостью поцеловать.
– Не думала, что увижу тебя сегодня, – сказала она, ставя свой стакан.
Я подождал секунду, прежде чем ответить, надеясь, что смогу оценить язык ее тела достаточно, чтобы дать подсказку, что она чувствовала по этому поводу в случае, если девушка была зла или раздражена. Но все, что я получил от нее – это искренний интерес.
– Да, сегодня было дерьмовое шоу – в буквальном смысле. В одном из домов возникла проблема с водопроводом, которая требовала моего внимания. Это заняло бóльшую часть дня, а затем обязательная бумажная работа заняла все остальное. У меня даже не было перерыва перед сменой на кухне.
– О, ничего себе. Звучит дерьмово. – Смех сорвавшийся с ее губ, сказал мне, что ее каламбур был совершенно случайным. Этого было достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться вместе с ней, хотя все закончилось, когда Кенни призналась: – Я вроде как задавалась вопросом, будешь ли ты избегать меня после прошлой ночи.
Я не совсем понимал, почему она об этом думала. Мы вроде как закончили вечер не на плохой ноте или что-то в этом роде, поэтому мне показалось странным, что она предположила такое. Как бы то ни было, вместо того, чтобы расспрашивать ее, я решил разобраться в ситуации напрямую, надеясь, что это пройдет.
– Нет, вовсе нет. Хотя, признаюсь, что не спал полночи, злясь на себя за то, что рассказал тебе историю озера.
Кенни склонила голову набок и прищурилась.
– Каждый раз, когда мы были вместе, мы говорили обо мне. Вся эта история прошлой ночью… все это заставило тебя захотеть узнать больше, захотеть задать больше вопросов – о тебе. – Я сделал паузу, чтобы убедиться, что девушка действительно слушает. – Ты здесь уже неделю – ну, чуть меньше – а я ничего не знаю о тебе. Я не хочу тратить все время на разговоры о моей истории.
Это, казалось, застало ее врасплох. Ее ранее прищуренные глаза расширились, и вместо того, чтобы наклонить голову в сторону, она быстро отдернула ее, как будто мои слова ударили ее по лицу.
– Зачем тебе что-то знать обо мне?
– Разве не так поступают люди? Узнают что-нибудь друг о друге? – Настала моя очередь смутиться.
– Ну, да… если они встречаются. – Это прояснило ее удивление.
Я рассмеялся и покачал головой. Должен был догадаться, что именно об этом она подумает, и, если честно, я бы тоже подумал об этом, будь на ее месте.
– Верно, но как насчет друзей? Разве друзья не рассказывают о себе? Я кое-что знаю о парнях на кухне, но это не значит, что хочу встречаться с кем-то из них.
Терраса была достаточно освещена, чтобы видеть ее. Вот только расположение ее кресла мешало наслаждаться цветом тушеных помидоров, который, как я знал, прямо сейчас поднимался по ее шее и переходил на щеки. Хотя я ничего не знал о жизни Кенни, ее семье, симпатиях и антипатиях, думаю, что кое-что о ней знал очень хорошо – например, как девушка закрывала глаза и слегка опускала подбородок, когда ей становилось неловко.
Но я хотел знать больше.
Гораздо больше.
Как раз в этот момент подошла одна из официанток с блюдом для Кенни. Когда меня спросили, не хочу ли чего-нибудь выпить, я быстро покачал головой и отпустил ее. Протянул ей пустой стакан, чтобы поторопить уйти, но, к сожалению, момент был упущен. Благодаря своевременному появлению Барбары неловкость Кенни была прервана.
– Справедливое замечание, – практически пробормотал Кенни сквозь слегка изогнутые губы, как только Барбара ушла. Она поднесла соломинку ближе ко рту и сделала большой глоток. – Итак, Дрю Уилер, что ты хотел бы узнать обо мне?
Теперь я оказался в затруднительном положении, ведь не мог придумать ни единого вопроса. Но и не мог просто сидеть и пялиться на нее, как идиот, поэтому спросил первое, что пришло в голову.
– Ты знаешь мое имя и фамилию, но я знаю только твое имя.
– Хочешь знать мою фамилию? – Кенни удивленно приподняла брови, как будто это была самая странная просьба, которую она когда-либо слышала. – Ричардс. Маккенна Ли Ричардс. Вот, теперь ты знаешь мое полное имя, в то время как я знаю только твое имя и фамилию.
Честно говоря, я уже знал ее фамилию – посмотрел в журнале регистрации вчера утром, прежде чем взять ее на лодку. Но я бы не осмелился сказать Кенни об этом – по нескольким причинам: я не хотел выглядеть как преследователь, и хотел узнать о ней больше, чего не произошло бы, если бы девушка знала, что у меня уже был ответ на мой первый вопрос.
Третьей причиной, по которой я не признался, что знаю ее фамилию – и, возможно, самой важной причиной – была моя неспособность мыслить здраво после того, как я увидел, как она достала из сумки фляжку и вылила ее содержимое в стакан с содовой, который ей только что дали. Если бы я был мультяшным персонажем, моя челюсть была бы на полу.
– Кенни! – Это был шепот-крик, но благодаря моему необычно глубокому голосу он прозвучал довольно агрессивно, а не выражал мое потрясение и беспокойство.
Девушка замерла и уставилась на меня, но все, что я мог сделать, это сосредоточиться на фляжке в ее руке.
– Ты не можешь делать этого здесь. – Я лихорадочно огляделся вокруг, с облегчением обнаружив, что никто не обращает на нее внимания. Наклонившись ближе, я понизил голос и сделала все возможное, чтобы успокоиться. – У нас могут быть большие неприятности, если тебя поймают.
Ее глаза расширились, на лбу залегли глубокие морщины замешательства, когда она быстро сунула фляжку обратно в сумку на соседнем табурете.
– Серьезно? Мне так жаль, Дрю. Я, честно говоря, думала, что если никто не видит… Все заняты игрой в викторину, которую они готовятся начать, и я не делала этого перед персоналом. Мне правда жаль – я не хочу, чтобы у вас, ребята, были какие-то неприятности.
Мои плечи опустились вперед, тяжелые и измученные. За пару минут я перешел от нерешительности к удовлетворению, от шока и беспокойства к стыду. И все из-за одного человека.
Я провел руками по лицу и вздохнул.
– Я не хотел на тебя злиться, Кенни. Просто увидел это и отреагировал. Ты же знаешь, мне все равно, что ты пьешь… наедине. Я просто не могу рисковать, чтобы кто-нибудь поймал тебя и подал заявление. У нас просто нет ресурсов, чтобы пройти через что-то подобное и выбраться с другой стороны.
– Я полностью понимаю, и еще раз, Дрю, прости. – Смущение окутало все ее лицо, от опущенных глаз до нижней губы, зажатой между зубами. Как бы мне ни нравилось видеть цвет этих эмоций на ее щеках, я, конечно, не хотел, чтобы это произошло вот так.
Каждый раз, когда девушка извинялась, я чувствовал себя все хуже и хуже из-за того, что вообще что-то сказал. Она сидела в самом конце, прислонившись к перилам, а это означало, что никто не мог видеть ее сзади. И теперь, когда я обратил внимание на толпу впереди и по обе стороны от нее, я понял, что она довольно хорошо спрятана и вряд ли будет поймана. Но дело было не в этом.
– Ты хотела остаться на викторину?
Кенни пожала плечами, а затем сделала довольно глубокий вдох.
– Не совсем. Я просто не хотела снова оставаться совсем одна. Когда решила отправиться в путешествие в одиночку, кажется, я не учла, что мне будет так одиноко.
У меня появилась идея.
– Позволь мне позвать Барбару и закрыть твой счет.
– О, я уже закрыла. Она всего лишь приносила мне добавку.
С этими словами я вытащил бумажник из заднего кармана и оставил чаевые наличными на столе для официантки. Взяв напиток Кенни, я встал и подождал, пока девушка последует за мной.
– Поверь мне… всегда лучше выпивать в компании.
Мягкая улыбка появилась на ее пухлых губах, когда девушка соскользнула со стула, схватила свою сумку и последовала за мной к выходу. Пока мы пробирались сквозь толпу, я сосредоточил свое внимание на слишком многих вещах, чтобы заметить что-либо в Кенни, кроме того факта, что она была прямо за мной. Но, как только мы добрались до ступенек сбоку от террасы, я не мог не заметить легкую шаткость ее походке.
– Как давно ты пьешь? – спросил я, беря девушку за руку, чтобы повести вниз по деревянным ступенькам.
– Ну, с тех пор, как мне исполнилось три.
Я остановился и повернулся к ней лицом, смущенный ее ответом. Затем прокрутил это в голове и, увидев кривую ухмылку на ее лице, рассмеялся.
– Я имел в виду сегодня вечером.
– О, ну, достаточно долго, чтобы получить кайф.
– И сколько коктейлей?
– Достаточно, чтобы напиться, – ответила она с хихиканьем, которое делало невозможным сердиться на нее. В ее речи не было абсолютно ничего плохого – ни невнятного, ни искаженного – и все же я сомневался, что она сможет пройти по прямой даже, чтобы спасти свою жизнь.
Моя первоначальная идея состояла в том, чтобы отвезти ее к себе домой и выпить с ней там пару стаканчиков, чтобы она не чувствовала себя одинокой и в то же время не подвергала курорт риску. Все изменилось в ту секунду, когда я понял, насколько девушка была пьяна. Разработав новый план, я вернул ей напиток, взял ее за руку и повел по грунтовой тропинке.
Территория вокруг «Кормушки» была намного более открытой, чем бóльшая часть курорта, потому что это был ресторан, который посещали люди из соседних городов. И из-за этого у него также было значительное освещение вдоль грунтовой дороги, которая проходила перед зданием. Это означало, что я мог видеть девушку без очков ночного видения.
– Куда мы направляемся? – Ей не потребовалось много времени, чтобы усомниться в моих мотивах – хорошая девочка.
– Ну, ты сказала, что не хочешь оставаться одна, так что я подумал, что мы могли бы прогуляться и выпить немного.
– И мне все еще разрешено пить, верно?
Пузырь смеха всплыл у меня в груди, прежде чем я успела его остановить.
– Конечно.
– Хорошо, – произнесла Кенни с дразнящей усмешкой, прямо перед тем, как поднести соломинку к губам самым соблазнительным способом, который я когда-либо видел.
– И теперь, когда мы одни… что еще ты хочешь знать обо мне, Дрю?
С моим мозгом, функционирующим должным образом – или настолько хорошо, насколько это возможно рядом с ней, – я смог придумать то, что хотел спросить.
– Ты сказала, что читала об этом месте в книге. Что это была за книга? И что там было написано?
– Это был просто дневник, и в нем почти ничего не говорилось.
И снова, как и той ночью, у меня сложилось впечатление, что Кенни не хотел обсуждать дневник или его содержание. Хотя, в отличие от прошлого раза, я не собирался сдаваться.
– Чей это дневник?
– Я не совсем уверена, но думаю, что он принадлежал моей бабушке.
– Что заставляет тебя так думать?
– Ну, он был на чердаке моего дедушки с кучей старых вещей моей бабушки.
Я начал понимать, что, возможно, дело было не в том, что Кенни не хотела говорить об этом. Возможно, ее нежелание было больше связано с тем фактом, что Кенни совершенно не умела преподносить информацию. Она отвечала только на буквальный вопрос, не предлагая ничего большего. Уверен, что в обычных условиях я бы посмеялся над этой чертой.
Преувеличенный звук раздражения сорвалось с моих губ в тот момент, когда я откинул голову назад, раскинув руки в очень драматичном проявлении раздражения. Я издал очень убедительный разочарованный стон, напоминающий вой волка, а затем возобновил свой темп рядом с Кенни.
– Похоже, это займет всю ночь.
Ее губы скривились в коварной ухмылке, как будто это было ее планом с самого начала – поставить меня на грань безумия для собственного развлечения.
– Теперь ты знаешь, что я чувствовала прошлой ночью.
– В смысле? – Я действительно не понимал.
– Ты растянул эту историю намного дольше, чем было необходимо. Буквально усадил меня на краешек стула, а потом сказал, что мне нельзя задавать вопросы. Если бы я тебя не подталкивала, то мы все еще были бы на твоем причале, слушая твою историю.
Это было полное преувеличение, но, тем не менее, заставило меня рассмеяться.
– Ну, а если серьезно, – продолжила она, – рассказывать особо нечего. Как я уже сказала, думаю, что это дневник моей бабушки, когда она училась в средней школе. Записи начинаются прямо перед ее выпускным годом и заканчиваются сразу после того, как она уезжает в колледж. В конце есть еще несколько записей, но они эпизодические и разрозненные. Как если бы она брала его только тогда, когда ей действительно нужно было о чем-то написать… и все они без указания полных дат или подробностей. Она указывала только месяц и день для этих записей, а не год.
– Ну, и что она писала об этом месте? Она упоминала курорт?
Кенни на мгновение прищурилась в замешательстве, прежде чем покачала головой.
– О, нет. Она не упоминала о курорте. Я даже не знала, что он существует, пока случайно на него не наткнулась.
Я схватил ее за руку и остановился, заставляя девушку остановиться вместе со мной. Повернул ее лицом к себе и, положив руки ей на плечи, наклонился, чтобы мы оказались как можно ближе, на уровне глаз. Я не был уверен, намеренно ли Кенни выражалась туманно или вела себя так под воздействием алкоголя. Все, что я знал, это то, что ее фрагментированная и сильно дезорганизованная история взволновала меня.
– Начни сначала, Кенни. Или, по крайней мере, немного сдай назад. – Я должен был знать, что не стоит говорить нечто подобное выпившему человеку. Девушка буквально сделала шаг назад. В любое другое время я бы рассмеялся – так же, как и она, – но прямо сейчас мой однонаправленный разум отказывался воспринимать что-либо, кроме вопросов, на которые мне нужно было получить ответы. – Той ночью, на пристани перед фейерверком, ты сказала, что слышала об этом месте из книги.
– Да, я помню.
– А потом ты сказала, что книга была дневником, который, как ты предполагаешь, принадлежал твоей бабушке. Правильно?
– Э-эм, да. – Девушка нахмурила брови, уставившись на меня, как будто я был сумасшедшим.
– Но десять секунд назад ты призналась, что твоя бабушка никогда не упоминала об этом месте.
– К чему ты клонишь?
Я не мог не думать о том, как забавна была бы эта ситуация, если бы случилась с кем-то другим.
– Почему ты только что сказала, что читала об этом месте в ее дневнике, если бабушка никогда не упоминала об этом в своем дневнике?
Хотя я не злился на нее, ситуация меня все больше расстраивала. Меньше всего мне хотелось убедить Кенни, что моя вспыльчивость была направлена на нее, потому что на самом деле это не так. Не говоря уже о том, что я был убежден, что все это было разыграно, чтобы подразнить меня.
Я еще больше убедился в этом, когда выражение лица Кенни стало бесстрастным, а глаза встретились с моими. Ее брови сошлись на долю секунды, прежде чем она подняла только одну, напомнив мне женственную версию Дуэйна «Скалы» Джонсона. Это было воплощение взгляда «ты-должно-быть-шутишь-надо-мной».
– С тобой не весело, – пробормотала она, пренебрежительно закатив глаза. – Моя бабушка раньше жила где-то здесь, и когда я решила посмотреть, то нашла информацию об этом курорте. Это все, что я знаю. Так что, технически, дневник привел меня к этому месту, не упоминая о нем конкретно.
Удивительно, но это было довольно правдоподобное объяснение, которое заставило меня почувствовать себя совсем маленьким из-за того, что я придал этому такое большое значение. Чтобы передать это, я переплел свои пальцы с ее и продолжил нашу обычную прогулку по грунтовой дороге.
– Где жила твоя бабушка? – спросил я, желая вести себя нормально, а не как сумасшедший, который срывается, когда путается в деталях.
Кенни сделала большой глоток своего коктейля через соломинку, и, судя по наличию льда, стучащего о край стакана, я предположил, что она почти допила свой напиток.
– Я не уверена. В дневнике нет об этом упоминаний.
– Ты не можешь просто спросить ее?
– Нет, она умерла в ту ночь, когда я родилась.
Я не был уверен, что ожидал от нее услышать, но определенно не это.
– О, это отстой. Что случилось?
– Автомобильная авария.
– Но твоя мама наверняка рассказывала тебе о ней.
Она пожала плечами, застав меня врасплох.
– Не совсем.
Мне это казалось странным. Несмотря на то, что мой папа не мог подробно пересказать истории, которые рассказывала бабушка, он знал достаточно, чтобы рассказать людям о своей матери. Черт возьми, он проделал довольно хорошую работу, убедившись, что я знаю все, что мне нужно знать о своей собственной маме.
– Я имею в виду, она кое-что говорила о ней, но не так много. И даже тогда, по большей части, это было потому, что я спрашивала, и она не могла этого избежать. Например, моего дедушки не было в моей жизни, пока мне не исполнилось тринадцать. И это только потому, что он перенес обширный инсульт и у него не было другой семьи, чтобы помочь. Это заняло у нее некоторое время, но мама наконец объяснила, почему он отсутствовал.
Когда ее ответ пришел не так быстро, как хотелось бы, я спросил:
– И почему?
– Очевидно, он был не очень хорошим мужем. Моя мама никогда не говорила этого прямо, но, основываясь на ее выборе слов и языке тела, а также на том, как она реагирует на моего дедушку, я считаю, что он был жестоким. – Девушка опустила подбородок и уставилась в землю, вяло переставляя одну ногу за другой.
– Эй… – Я сжал ее руку и замедлил шаг, мягко привлекая ее внимание. – Поговори со мной. Что происходит в твоей голове?
Я никогда ничего не хотел знать больше, чем этого.
Только вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, девушка повернулась ко мне лицом и скользнула ладонью по моей груди к затылку. И в этот момент я узнал, как Маккенна Ли Ричардс меняла тему, когда не хотела о чем-то говорить.
На солнце глаза Дрю сияли, как два отполированных драгоценных обсидиана. Однако в темноте ночи, даже стоя под фонарным столбом, они напоминали черные дыры, готовые телепортировать меня в другое время, в другую вселенную. Независимо от того, где мы были или что делали – или какой разговор вели – я становилась их жертвой.
Снова и снова.
Медленно проводя ногтями по волосам у него на затылке, я прошептала:
– Почему ты не хочешь поцеловать меня?
Это была стопроцентная вина алкоголя. Конечно, я молча задавала себе этот вопрос с того самого дня на лодке, но никогда вслух. Было несколько случаев, когда я думала, что парень снова поцелует меня, но так и не поцеловал, и много раз мне хотелось взять дело в свои руки. Однако я была слишком сдержана, чтобы сделать что-то подобное, и именно поэтому винила в своей откровенности множество смешанных напитков, которые выпила сегодня вечером.
Алкоголь заставил меня сделать это. Окончательный ответ.
– Что ты сказала? – Его слова прозвучали, как корпус лодки, скользящей по галечному пляжу, – низкий гул, полный песка. Глухие провалы в отзвуках его голоса были наполнены ядовитой смесью замешательства и удивления, саундтрек идеально подходил для его озадаченного хмурого взгляда и бровей, напряженных от недоверия.
Его пристального взгляда было достаточно, чтобы вернуть меня к реальности. Мгновенно моя шея вспыхнула, и я поняла, что пройдет всего несколько секунд, прежде чем мои щеки вспыхнут раскаленными углями стыда. Если бы не фонарные столбы, я бы смогла это скрыть, но, к сожалению, желтый свет освещал меня, как будто я была в центре сцены на Бродвее.