Текст книги "Дженни Джик в Стране Оз"

Автор книги: Лаймен Фрэнк Баум

Соавторы: Джон Нил,Сергей Белов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

9. Магазин мод

– Новые моды, последние моды, моды на все вкусы! – Девятый шел по Пирожной улице и кричал во весь голос: – Приходите в магазин мод Дженни Джик! Фасоны одежды на все случаи жизни.

Девятый трудился вовсю. Он ходил по улицам с раннего утра и давно уже мечтал отдохнуть. Если бы можно было вернуться в дом дяди так, чтобы этого не увидела Дженни, то ничто уже не помешало бы Девятому немножко там поспать.

Дела у дяди сейчас шли еле-еле. В Изумрудном Городе не осталось свободного местечка для еще одного изумруда. Поэтому дядя коротал время в прогулках по городу, любуясь уже ограненными отшлифованными им камнями. В доме сейчас никого не должно было быть, и Девятый очень надеялся поспать. Он только совсем забыл про свистоджинсы, не дававшие ему покоя.

Он зевнул, свернув на площадь Пудингов и замедлил шаг. Тотчас же джинсы начали посвистывать. Когда он подошел к домику дяди, они верещали, словно пожарная сирена.

Не успел Девятый войти в ворота дома, как чья-то рука ухватила его за плечо и заставила повернуться. Это был Городской Глашатай, печального вида красноносый человек. По щекам его катились слезы и стекая по кончику носа, падали на сюртук. Он сотрясался от рыданий.

– Прекрати этот гам! Ты мешаешь мне исполнять мои обязанности! – крикнул Глашатай. – Ну-ка, Свистоджинсик, помолчи, чтобы я спокойно мог прокричать то, что мне велено. У меня важное сообщение от Озмы всем жителям города.

Меня зовут вовсе не Свистоджинсик, ты, старый крикун, – буркнул Девятый.

Джинсы между тем заливались свистом вовсю.

– Прекрати сейчас же! – закричал Глашатай. – Я тут работаю восемьсот одиннадцать лет и никто не произвел больше шума, чем я. Черт побери! Я не позволю, чтобы твои джинсы заглушили меня.

Он начал хныкать, в глазах показались слезы.

– Я должен работать с восьми утра до семи вечера, – сказал он, шмыгая носом. – Неужели я потеряю свою работу из-за каких-то глупых штанов? Разве ты не понимаешь, что мешаешь мне работать?

Слезы из глаз Глашатая капали так сильно, что у его ног образовалась лужица. Джинсы свистели изо всех сил, и вокруг уже стали собираться любопытные. Глашатай, видя, как у него много слушателей, не мог больше плакать. Он широко улыбнулся. Затем, поняв, что совершил ошибку, снова принялся рыдать в голос.

– Слу-шайте! Слу-шайте! – взывал он сквозь слезы. – Ее Вели-и-ичество О-озма – горе мне! – назначает выборозмы! Выходите и отдайте правый башмак – голос за того, кого вы хотите видеть своим повелителем на следующую тысячу лет. Горе мне… горе…

Слезы текли по его лицу рекой. Никогда еще он так здорово не плакал. А что делать – он должен был показать, что та улыбка была ошибочной.

Глашатай и свистоджинсик устроили такой тарарам, что Девятый понял: поспать ему не удастся. Лучше было вернуться в магазин мод и попытаться немного прикорнуть, пока Дженни не видит.

Глашатай плакал, а мальчик кричал, перекрывая его рыдания:

– Новые моды! Последние фасоны! – Как только он двинулся дальше, джинсы замолчали.

Теперь Девятый шел вдоль стен Общественного парка. В одной его части росли живые цветы, в другой – животные-растения. Горожане обожали этот парк и очень о нем заботились. Многие из них всю свою жизнь посвящали уходу за парком. Путешественники со всех концов Страны Оз специально приходили сюда за семенами живых цветов или саженцами животных-растений, чтобы посадить их у себя в садах.

«Гораздо веселее идти не вдоль стены, а по самой стене», – подумал Девятый. Стена была увита виноградником. Девятый ухватился за лозу и стал подтягиваться. Джинсы недовольно засвистели.

– Так-то лучше! – воскликнул мальчик, оказавшись на стене и любуясь живым садом.

Участок живых цветов был тихим и мирным по сравнению с той частью, где находились животные-растения. Но Девятому хотелось посмотреть именно на них. Он шел по стене, пока не оказался там, где хотел. Когда животные-растения услышали свист джинсов, они стали рычать, кричать и плеваться. Девятый, испугавшись, что они могут соскочить с цепей, кинулись бежать.

Джинсосвистик, Джинсосвистик,

Ты дрожишь, как в бурю листик!

Девятый остановился и огляделся.

– Кто это? – спросил он и услышал опять:

Это я прочла стишок.

Ты уж не сердись, дружок!

Мальчик задрал голову вверх. У стены росло дерево, и на одной из его веток сидела Лоскутушка, она же лоскутная кукла. Ее глаза-пуговицы весело сверкали, и она высунула красный плюшевый язык, дразня мальчика:

Если хочешь ты подраться,

Я тогда начну спускаться.

Девятому вовсе не хотелось драться с Лоскутушкой. Он знал, что она прекрасный боксер. Он взял себя в руки и с достоинством ответил:

– Мне некогда драться, я человек деловой. Мне пора обратно на работу.

На это джинсы оглушительно свистнули. Девятый соскользнул со стены по виноградной лозе и посмотрел наверх, пытаясь понять, что собирается сделать Лоскутушка.

Она спрыгнула с дерева на стену и начала боксировать с тенью.

– Ой, – пискнул Девятый, – чего доброго она разделается с тенью и возьмется за меня!

Он бросился наутек. Лоскутушка спрыгнула со стены и побежала за ним, выкрикивая:

Мы сейчас устроим гонку.

Ох, поймаю я мальчонку!

Девятый обернулся и увидел, что она бежит за ним, делая на ходу сальто-мортале. Он понял, что магазин мод Дженни – самое безопасное для него место. Он прибавил скорости, лихо увертываясь от прохожих, наталкиваясь на детские колясочки и заставляя собак кидаться за ним в погоню. Но Лоскутушка не отставала. Ее разноцветные лоскутки превратились в безумный калейдоскоп. Лоскутушка смеялась и кричала вслед Девятому:

Джинсосвистик, ну-ка стой!

Я хочу играть с тобой!

Девятый же опрометью пробежал по Клубничной улице и пулей влетел в магазин мод.

– Уф! – воскликнул он, отдуваясь и вытирая лицо рукавом. – Как это я спасся от этой озорницы!

– Да вот же она! – крикнула Дженни.

Девятый отскочил – и вовремя. В магазин ворвалась Лоскутушка и кубарем пролетела через турникет.

Когда Лоскутушка встала на ноги, она не могла поверить своим глазам. Турникет переодел ее в пляжный костюмчик восьмилетнего мальчика. Лоскутушка воздела руки к Дженни и жалобно простонала:

Что за жуткая вертушка!

Я теперь не Лоскутушка.

Вы скорей меня простите.

Лоскутки мои верните!

Девятому стало жалко Лоскутушку и он сказал Дженни:

– Правда, верни ей лоскутки, а то над ней все будут смеяться.

Но Дженни ледяным голосом ответила:

– Ничего этого не случилось бы, Девятый, если бы ты занимался своим и моим делом.

Бедняжка Лоскутушка крепко ухватилась за дверь своими ватными пальцами и простонала. Такой наряд был чересчур смелым даже для нее. Не теряя времени даром, она выскочила из страшного дома и припустила бегом. Она помчалась прямехонько к озоплану Тыквоголового Джека.

10. Битва домов

Не успел Городской Глашатай прокричать новости раз – другой, как по всему Изумрудному Городу моментально поползли слухи.

Люди в домах и на улицах говорили только об этом.

– Неужели Озма больше не будет нашей королевой?

– А кто такая эта Дженни Джик?

– Да, она просто выскочка!

Вопросы и ответы летали, словно ласточки, гнездились в дымоходах. Дома подслушивали хозяев и в конце концов тоже оказались взбудоражены. Фронтоны морщились, окна хлопали ставнями, подоконники презрительно кривились, словно губы.

Дома сердились при мысли о том, что выборозмы могли привести на трон кого-то еще, кроме Озмы.

Но только один дом на Клубничной улице радовался вовсю. Это был дом Дженни Джик. Гордо покачивая клубнично-черепичным куполом, он подмигивал шторами окон другим домам, словно желая сказать: «Моя хозяйка будет королевой».

Соседние дома так рассердились, что подняли бы страшный крик, если бы это не воспрещалось законом.

Бах! Соседний дом вдруг ударил печной трубой по жилищу Дженни.

Тотчас же дом Дженни помахал крыльцом и запустил им в чердак соседа-обидчика.

У того встала дыбом дранка на крыше. Он наклонился и пронзил громоотводом, словно копьем, крышу дома Дженни. Другие дома на улице запрыгали на своих фундаментах, желая ринуться в бой. Дом, расположенный в самом конце улицы, швырнул пианино. Жители всех домов на этой улице попрятались по подвалам. Они знали, что когда дома ссорятся, их обитателям лучше убраться от греха подальше.

Дом Дженни швырнул пианино назад, а потом, схватив дерево, стал молотить им по дому-соседу. Тут в дом Дженни полетели водопроводные трубы, раковины, садовые статуи, цветочные горшки. Дом храбро выдерживал этот обстрел, не забывая давать сдачи.

Стены его качались, потолок скрипел, пол ходил ходуном, словно дно лодки в бурю, а турникет вертелся, словно ветряная мельница.

– Что происходит? – восклицала Дженни. – Что это?

Девятый бегал взад-вперед по магазину мод, не зная, где бы спрятаться.

– Дома воюют! Быстрее прячься, – крикнул он, заползая под прилавок, но Дженни храбро шагнула к двери.

На улицу нельзя было и носа высунуть. По воздуху летали бревна, кирпичи, стекла.

– Мой магазин! – восклицала Дженни, чувствуя, как ее охватывает гнев. – Перестаньте! Сию же секунду перестаньте! – кричала она домам, но те не обращали на нее никакого внимания.

– Выходи, Девятый, помоги мне их угомонить! – крикнула она своему помощнику, но тот боялся вылезть из своего убежища.

– Ничего, сейчас я тебя вытащу, – проворчала Дженни, и, подойдя к прилавку, извлекла своего подчиненного, ухватив его за сиденье штанов.

Дом снова затрясся. Упал кусок штукатурки. Турникет крутился как бешеный.

– Выйди и вели домам прекратить драку! – велела Дженни Девятому, выталкивая его за дверь.

Но вместо того, чтобы подчиниться, тот ловко проскочил под рукой своего Босса и снова вбежал в дом. Он вбежал так стремительно, что угодил в турникет, который стал крутить его, словно на карусели. Мальчик вращался, а костюмы его менялись. Джинсы уступили место комбинезону, а тот ночной рубашке, которая затем превратилась в спортивный костюм, а тот в костюм циркового клоуна.

– Караул! Помогите! – верещал Девятый.

Но Дженни слишком рассердилась, чтобы обращать на него внимание. Она не боялась домов-драчунов и выбежала на улицу.

Бух! Перед ней грохнулся кирпич.

– Ай! – крикнула она, когда ей по ноге угодило дверной ручкой.

Дженни сердилась все сильнее и сильнее. В такой ярости она не была с тех пор, как застала Лепрекона ворующим ее сыр.

– Перестаньте! Прекратите! – кричала она, и изо рта ее вырывалось пламя. Языки пламени летели все дальше и дальше. Вскоре загорелся ближайший дом. Его обитатели стали выскакивать из погреба.

– Пожар! Пожар! – кричали они.

С конца улицы показались пожарники. Они подкатили к горящему дому, разматывая зеленые рукава-шланги и быстро затушили огонь.

Бой затухал. Сначала один из домов тихо вздохнул, потом другой. Затем раздался общий глубокий вздох и потихоньку бойцы стали собирать свои разбросанные части. Они снова надели крыши, вставили печные трубы, поправили покосившиеся заборы, приделали крылечки, вставили кирпичи на место. Вскоре улица снова обрела свой прежний мирный и опрятный вид.

Перед магазином мод собралась толпа. Всем хотелось поглядеть на девочку, осмелившуюся бросить вызов самой Озме, и послужившую причиной войны домов. Но Дженни не могла взять в толк, почему они на нее уставились. Она вернулась в дом. Турникет все еще вращался, а на нем и Девятый.

Дженни нажала кнопку, и турникет остановился. Девятый кое-как вылез. На нем снова были свистоджинсы.

– Перед домом толпа, – сказала ему Дженни. – А ну-ка живо выйди и развесь на деревьях наши новейшие фасоны. Пусть люди полюбуются, – приказала Дженни. – Нельзя упускать такую хорошую возможность.

11. Джелия голосует

Первой в магазин мод вошла Джелия Джемм, служанка Озмы.

– Я хочу передать тебе послание от Озмы, – сказала она. По-прежнему слова вылетали у нее через ухо. – Выборозмы объявлены, и голосовать надо правыми башмаками.

Дженни так переполошилась увидев девушку, говорящую не ртом, а ухом, что толком не поняла, что она сказала.

– Бедняжка, что у тебя со ртом? – воскликнула она.

– Рот зашит волшебными нитками и их не разрезать, пока не будет готово новое платье Озмы, – печально проговорила Джелия. – Это будет через год. Пауки только начали ткать материю.

Тут к Джелии подошел Девятый и спросил:

– А как ты теперь можешь отличить зубную боль от ушной?

Но Дженни махнула рукой, чтобы он не мешал и сказала Джелии:

– Ерунда! Что за чушь! Зачем ждать год. Принеси мне праздничное платье Озмы, и я подумаю, как тебе помочь.

Джелия широко открыла глаза.

– Ты расколдуешь волшебные нитки? – недоверчиво спросила она.

– Не знаю, но хочу попробовать. Поторапливайся.

Джелия исчезла, и вскоре вернулась с серебристо-золотистым платьем, которое Озма надевала на праздник. Дженни положила платье на турникет. Она нажала несколько кнопок и запустила механизм. Серебристо-золотистое платье исчезло, а на его месте возникло платье из тончайшей паутинки.

– Ой, какая красота! – воскликнула Джелия и, испустив радостный крик, поднесла руку ко рту. – Ура! Я снова говорю ртом!

Дженни подошла к ней и осмотрела ее рот. Турникет и впрямь освободил Джелию от волшебных чар. На ее губах не осталось ни следа от волшебных ниток с иголками.

– Что это за чудесная машина? – спросила Джелия, подойдя к турникету.

– Машина как машина, – пробормотала Дженни. – Можешь отнести новое платье Озме. Оно ей должно понравиться. Передай от меня спасибо за сообщение про выборы.

– Как мне отблагодарить тебя за помощь? – спросила Джелия.

– Отдай за меня свой голос.

Джелия заколебалась, но в конце концов оставила свой башмачок и ушла.

– Ну вот, за меня подан первый голос! – торжествующе воскликнула Дженни, и посмотрела на своего помощника. – А теперь голосуй и ты. Снимай башмак.

– Сначала ты должна сделать кое-что для меня, – сказал Девятый. – Устрой мне выходной.

– Сегодня нельзя – мы только открылись. Завтра пожалуйста, – пообещала Дженни.

Девятый снял правый башмак и поставил в углу, рядом с туфелькой Джелии. Затем в магазин вошли три женщины:

– Какие у вас тут новые фасоны? – спросила одна из них. – В Стране Оз давно не было ничего новенького. Когда одежда изнашивается, мы шьем себе точно такую же, вот и все.

– Очень, очень жаль, дорогие дамы, – сказала Дженни, как заправская хозяйка салона мод. – Одежда делает человека человеком, но человек вовсе не обязан сам себе делать одежду. Прошу пройти через турникет. Сегодня к новому костюму прилагается и прическа.

Первой решилась на это высокая Кводлингша.

– Мне всегда хотелось платье из морской пены, – сказала она.

Дженни нажала несколько кнопок.

Дама вышла из турникета в ослепительном платье из пены морской. Волосы, ранее уложенные в пучок, были красиво причесаны по последней моде.

– Надо же! Вот это да! – закричали ее спутницы. – Мы тоже хотим выглядеть так же прекрасно!

Дженни велела им тоже пройти через турникет, и вскоре все три женщины стояли перед зеркалом. На каждой из них было платье из морской пены – только фасоны были разными.

– Бежим, покажемся остальным! – крикнула одна из них и они было устремились на улицу, но Дженни сказала:

– Нет, сперва надо расплатиться. За каждое платье с вас по башмаку.

Все трое быстро разулись, оставили по туфельке и исчезли.

Затем в магазин мод повалила толпа мужчин, женщин и детей. Все, кто побывал у Дженни, тотчас же рассказывали о ее магазине родным и близким, и весь город пошел к Дженни в надежде одеться по последней моде.

Дженни пропускала посетителей через турникет и просила их оставить башмак.

Турникет вертелся без остановки. Голоса-башмаки накапливались так быстро, что Девятому пришлось перетаскивать их в подвал.

Дженни была счастлива. Она стала самой важной персоной в Изумрудном Городе. Если и дальше все пойдет так же, то Дженни Джик станет правительницей Страны Оз.

В конце дня, когда магазин закрылся, Дженни и ее помощник со свечкой отправились в подвал считать голоса.

Досчитав до шестисот двадцать первого, Дженни вдруг воскликнула:

– Свистоджинсик, мы допустили страшную ошибку! Это все башмаки левые, а должны-то быть правые.

– Я это знал, – признался мальчик. – Но ты говорила им, чтобы они снимали башмак и не уточняла какой именно. Вот они, похоже, оставляли в уплату левые башмаки, чтобы голосовать за Озму правыми.

– Почему ты меня не поправил? – сердито осведомилась Дженни.

– Не посмел. Боялся вызвать твой гнев.

Тут помощнику пришлось спасаться бегством, потому что рассвирепевший Босс начал кидать в него все напрасно собранные башмаки, а их было ни много ни мало шестьсот двадцать один.

12. Концерт Тыквоголового Джека

На Изумрудный Город опускался вечер. Королева Озма и Принцесса Дороти готовились идти на концерт. Дороти постучала в дверь покоев Озмы.

– Ты уже готова? – улыбнулась Озма.

– Я очень торопилась, – призналась девочка. – Мне так хочется послушать оркестр Джека. Дядя Генри и тетя Эм уже нас ждут. – И, посмотрев на Озму, она добавила: – У тебя новое платье? Я что-то раньше его не видела.

На Озме было зелено-фиолетовое платье из стеклянной нити. При каждом ее движении платье сверкало так, словно было соткано из лунного света.

– Сегодня мы с Джелией Джемм посетили магазин мод Дженни Джик. Дженни придумала для меня это платье. Мне оно очень понравилось. Я не жалею, что позволила Дженни немного позаниматься магией.

Озма разгладила руками юбку, Джелия застегнула последнюю пуговицу. Затем она отступила назад и, чуть наклонив голову, посмотрела на Озму.

Все три девочки вышли из комнаты. На лестнице к ним присоединились дядя Генри и тетя Эм. Они проследовали к зеленой карете Озмы с золотыми колесами. В нее были запряжены Трусливый Лев и Голодный Тигр. У Льва была белая атласная ленточка в гриве, а у Тигра – черный атласный бантик на хвосте. Кучер Тик-Ток был начищен до блеска.

К дворцу стекались люди в розовом, желтом, фиолетовом и голубом. Они прибыли в город, чтобы послушать концерт Джека и принять участие в выборозмах.

Подходя к дворцу, они снимали правые башмаки и бросали их в большой фургон. В фургон был запряжен слон Кабумпо. И фургон и сам Кабумпо были украшены зелеными и золотыми лентами. Кабумпо выглядел несколько устало. Сегодня он уже двадцать два раза отвозил полные фургоны башмаков к озоплану Джека Тыквоголового. На улице показался профессор Кувыркун, с книгой подмышкой и с пустой жестянкой в руке. Подойдя к карете, он снял шляпу и поклонился.

– Добрый вечер, профессор, – сказала Озма.

– Прошу извинить, но ничего доброго в вечере нет, – сказал Кувыркун.

– А по-моему, вечерок что надо, – подал голос дядя Генри. – В Канзасе это самая лучшая погода для кукурузы.

– Генри! – укоризненно толкнула в бок мужа тетя Эм. – Разве можно противоречить профессору. – Ты не в Канзасе.

Профессор поклонился тете Эм.

– Вы разумная женщина, мадам, и понимаете, что такое ученность.

– Садитесь к нам в карету, Профессор, поехали на концерт!

– Г-м, г-м! Я бы с радостью, да никак не могу! Я иду на керосиновую станцию, чтобы набрать в жестянку полночного керосина. А потом удалюсь в свою библиотеку в Башне Слоновой Кости и продолжу изучение повадок Прилипал. Помните, я сказал, что они сползаются на голоса и могут причинить нам неприятности. Сегодня я обнаружил новые пугающие сведения в книге, которую сам же написал на прошлой неделе. Если ваше Величество не возражает, я приведу цитату со страницы один миллион шестой.

Не дожидаясь разрешения, Кувыркун поставил жестянку и раскрыл книгу. Отыскав страницу номер один миллион шесть, он стал читать:

– Прилипалы – мерзкие создания, которых ненавидят даже их собственные тени. При первом же удобном случае тень кусает, лягает Прилипалу или дергает его за хвост. Поэтому Прилипалы боятся собственной тени. Они выходят наружу лишь в темноте, когда тень не может последовать за ними. Прилипалы нападают безлунными ночами. Бойтесь Прилипал!

Профессор захлопнул книгу.

– Сегодня луны не будет. А Прилипалы такие скользкие, что им ничего не стоит проскользнуть через невидимую преграду вокруг Страны Оз. Вот почему, ваше Величество, ничего хорошего в сегодняшнем вечере я не вижу. Советую вам вернуться во дворец и запереть все двери. Прилипалы такие мерзкие, что даже магия не действует на них ни чуточки.

– Но Тыквоголовый Джек огорчится, если мы не придем на его концерт, – сказала Озма. – У него выдалась такая скучная неделя: сидел день-деньской в озоплане и охранял голоса. От скуки он научил башмаки петь и играть. Сегодня он и устраивает ботиночно-туфельный концерт.

– Я вас официально предупредил, ваше Величество, – сказал Кувыркун, привстав на цыпочки и поводя антеннами-усиками.

– Уже – пора, – сказал Тик-Ток.

– Всего хорошего, профессор, – крикнула Озма. – Не забудьте ваш керосин.

Тик-Ток дернул вожжами, но Трусливый Лев не шелохнулся. Он присел, закрыв глаза хвостом.

– Мне страшно, – признался Лев. – Я жутко боюсь Прилипал. Ели я увижу хотя бы одного, то упаду в обморок.

– Давай мы завяжем тебе глаза, – предложила Дороти. – Тогда тебе нечего будет бояться.

С этими словами она выпрыгнула из кареты и обвязала платком глаза Льва.

– Так лучше, – признал Трусливый Лев.

– А Прилипалы съедобны? – поинтересовался Голодный Тигр.

– Профессор говорил, что они – самые обыкновенные губки, – сказала Озма.

– Тьфу! Лучше уж ходить голодным, – буркнул Тигр.

Карета двинулась в путь. Вскоре они подъехали к большому тыквенному полю, прямо за городом, где должен был состояться концерт под открытым небом. В мягких зеленых сумерках слушатели сидели на тыквах, что в изобилии там росли. У каждой тыквы сидело по кошке на поводке. Их захватили, потому что они прекрасно видят в темноте, и могли потом отвести хозяев домой.

В углу тыквенного поля стоял озоплан, служивший сценой. Озоплан был прошлогодней модели. Его придумал и построил Волшебник Изумрудного Города и подарил Озме. Каждый год он строил новый озоплан, а старый передавался Тыквоголовому Джеку.

Вокруг озоплана полукругом были расставлены туфли и башмаки, обладавшие музыкальными способностями. Прочие же находились в озоплане, и охранял их Деревянный Конь. Музыкально-одаренные башмаки, туфли, сапоги тем временем готовились к концерту. Джек стоял рядом со звуконепроницаемым мешочком, в который ловил фальшивые ноты. Когда Озма, Дороти, Джелия Джемм, дядя Генри и тетя Эм уселись на тыквы в первом ряду, Тыквоголовый Джек махнул дирижерской веточкой и объявил:

– Первым номером нашей программы будет «Туфельная соната». Надеюсь, никто не скажет, что наши оркестранты играют, как сапожники.

Обувные рожки начали первыми. Затем струнно-шнурковые подхватили мелодию. Мужские башмаки зашевелили язычками и зазвучал довольно стройный хор. Когда первый номер программы подошел к концу, слушатели разразились бурными аплодисментами.

Зачем охотничьи сапоги сыграли «Веселого стрелка», а детские башмачки – «Колыбельную». Зрители были довольны. Вскоре тыквенное поле оказалось окутано такой темнотой, что лишь сотни кошачьих глаз сверкали, как изумруды. Озма наклонилась к Дороти и прошептала:

– Вокруг тьма-тьмущая, и я не могу забыть про предупреждение профессора Кувыркуна.

И в этот самый момент с другого конца города донеслись жуткие вопли. Слушатели повскакивали со своих тыкв и стали испуганно озираться.

– Что происходит в городе? – спрашивали они друг друга.

– Бегите! – крикнула Озма. – Это Прилипалы. Они проникли через городские ворота.