Текст книги "Клятва ненависти (ЛП)"
Автор книги: Лайла Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Только ты могла бы превратить оскорбление в похвалу.
Мои губы дрогнули в призрачной улыбке.
– Это просто уникальная способность, с которой я родилась.
Киллиан издал звук, который звучал чем-то средним между смехом и оскорблением. Цербер оборонительно фыркнул, всегда сердито, когда я подходила к нему слишком близко. Я медленно начала пятиться, подняв руки в универсальном знаке капитуляции.
– Полегче, мальчик, я не собираюсь причинять тебе боль.
Киллиан сделал паузу. Его глаза метнулись мимо моего плеча и расширились, ужас отразился на его лице. Я опустила руки, мое сердце нырнуло в желудок, когда холод нахлынул на меня, замораживая кровь в жилах. Волосы на затылке встали дыбом и…
Все произошло в замедленной съемке.
Цербер громко заржал, словно чувствовал напряжение и страх своего хозяина. Он подбросил передние ноги вверх, прежде чем хлопнуть ими.
Киллиан подбежал ко мне.
Я отшатнулась от Рагны.
Выстрел прогремел в воздухе, громко и отчетливо, парализовав меня.
Мой муж врезался в меня, развернув нас, и я опрокинулась. Мои глаза зажмурились, и я издала пронзительный крик, готовясь к падению.
В тот момент, когда меня швырнуло на землю, мое дыхание вырвалось из легких с громким свистом, и Киллиан рухнул на меня сверху. Моя спина была словно оцарапана, и каждая мышца моего тела напряглась от боли.
Я лежала так дольше секунды, не мигая, не двигаясь.
Я смотрела на небо, моя голова кружилась, и мир качался.
Из моего горла вырвался короткий стон.
Что сейчас произошло?
Криков стало больше, и Гидеон пронесся мимо меня, пока я пыталась понять, что происходит. Сцена, с момента, когда глаза Киллиана расширились, до момента, когда он швырнул нас на землю, каждая секунда мелькала перед моими глазами, как черно-белая полароидная фотография.
В нас стреляли?
Нет, кто-то пытался застрелить меня сзади.
И Киллиан… спас меня.
Я поднесла руку к лицу, моя рука захлопнула рот, когда я неудержимо вздрогнула. Шпильки, удерживающие мою фату, расстегнулись, и кружевная ткань больше не закрывала мое лицо. Я запаниковала, дрожащее дыхание вырвалось из моих легких, когда моя рука вытянулась, и я слепо искал свою вуаль.
Именно тогда я поняла, что Киллиан неподвижно лежит на мне, его вес тела вдавливает меня в землю.
– Киллиан? – прошептала я, но меня встретила тишина.
Изо всех сил я скатила его со своего тела. Он издал болезненный стон, крепко зажмурив глаза. Я пробежалась взглядом по его лицу, прежде чем мой взгляд пробежался по его телу, чтобы изучить его. С головы до пят.
– Боже мой, – выдохнула я, когда, наконец увидела причину, по которой ему было больно.
Его безупречная белая рубашка была запятнана… кровью.
– О Боже! Нет!
Я практически разорвала его рубашку в поисках раны. Левая сторона его живота была залита кровью. Пулевое ранение.
Осознание обрушилось на меня, и мое тело стало таким холодным, мои зубы стучали, и меня неудержимо трясло.
Киллиан не просто спас меня от выстрела, он принял за меня настоящую пулю.
Я дрожала с головы до ног, когда вернулся Гидеон, присел рядом с нами.
– Ты в порядке, Джулианна?
– Я… я не знаю… он… Киллиана застрелили.
Я чувствовала, как нарастает паника, словно связка искр, мерцающих в глубине моего желудка. Гидеон схватил меня за плечи, поворачивая лицом к себе.
– Помощь в пути. Успокойся, малышка. Ты дрожишь.
Я вырвалась из его рук и рухнула на Киллиана. Я собрала его лицо в своих ладонях.
– Киллиан, проснись. Открой глаза, пожалуйста!– Умоляла я, рыдая.
Слезы текли по моим щекам.
Мое дыхание стало более быстрым, более поверхностным. Мне пришлось напомнить себе успокоиться, но я не могла. О Боже! Я пыталась замедлить качающийся, вращающийся мир, чтобы сделать что-то, с чем мог справиться мой мозг и мое тело. Но онемение взяло верх.
– Киллиан…
– С ним все будет в порядке. – Голос, казалось, звал издалека, но Гидеон был прямо рядом со мной. Я не могла сосредоточиться на нем.
– Он ранен. Я… ему больно из-за меня. – Мой желудок сжался, и мне стало плохо. – Нет, нет. Нет!
В отчаянии я прижала руки к пулевому ранению Киллиана.
– Я должна… надавить, верно? Верно? Он не должен истекать кровью слишком сильно. Если у него будет слишком много крови. Он не сможет. Давить... давить. Нужно...
Мои предложения были фрагментированы; мой голос казался потерянным и сумасшедшим даже для моих собственных ушей.
– Пожалуйста… не умирай. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Ты не можешь оставить меня тоже. Пожалуйста. Киллиан… Киллиан. Киллиан.
Я не заметила, что на место происшествия прибыло больше людей, пока руки не схватили меня сзади, стаскивая с тела Киллиана. Он издал тихий стон, его глаза, наконец, открылись, но они были остекленевшими от боли. Он как будто не мог меня видеть, как будто потерялся где-то еще.
– Киллиан! – Я закричала.
Но в тот момент, когда он повернулся ко мне лицом, Гидеон развернул меня. Позже я поняла, почему он не позволил Киллиану увидеть меня.
Мое тело было странным, слишком оцепеневшим, слишком холодным, меня трясло, когда старший мужчина прижимал мою вуаль к себе. Давление на грудь усилилось, как будто из меня выжимали жизнь. Именно так это и было. Как будто сам мрачный жнец вытаскивал мою душу из моего хрупкого тела.
Я смотрела, как двое мужчин помогли Киллиану встать. Он что-то сказал им, но я не слышала их шепота. Они ушли с моим мужем, и мой взгляд метнулся к крови на моих руках.
Пятна.
Кровавые.
Запятнанные.
Грязные.
Я рухнула в объятия Гидеона, дрожа и больше не контролируя себя.
Мой разум был просто… пуст. Онемевший.
Тьма окутала меня.
И мое тело сжалось.
Киллиан
– Мы нашли ее, – сказал Сэмюэл, входя в мою комнату с хмурым лицом и стиснутой челюстью. – В лесу, и она мертва. Выстрел в бок ее головы. Похоже на самоубийство, других объяснений нет. Других следов в грязи мы не нашли, и в этом районе больше никого не было.
Я так живо запомнил эту сцену. Секунду Джулианна шутила со мной, а потом я увидел ее. Одна из служанок стояла в десяти футах от конюшни, с пистолетом в руке, направленным в затылок моей жены.
Адреналин все еще струился по моему телу. Быть подстреленным чертовски больно.
И Джулианна могла серьезно пострадать.
Хуже того, она могла… умереть. Этот выстрел был бы для нее смертельным, если бы я не добрался до нее вовремя.
Я не знал, почему это беспокоило меня, когда мне было все равно, продолжает ли она дышать или нет. Но, черт возьми, мое тело действовало против моей воли. Внезапная и острая потребность защитить ее, я не знал, откуда это взялось. Я списал это на адреналин. Я винил в этом слабость момента.
Ненавидел я ее или нет, она все равно была моей женой. Ее имя было связано с моим, и люди будут спрашивать и шептаться, если ее найдут мертвой на острове, когда я тоже буду здесь. Киллиан Спенсер не смог спасти Джулианну, говорили за моей спиной.
Жена Киллиана была убита на его глазах, шептали они.
Простые люди искажали историю до тех пор, пока простые истины не превращались в горькую ложь. Высшее общество проглотит слухи и втащит мое имя в грязь.
Абсолютное безумие на лице горничной все еще мелькало в моем сознании. Я попытался просеять свои воспоминания, пытаясь понять, было ли ее лицо знакомым, была ли она кем-то, кого я знал, – но у меня ничего не получалось.
Горничная была никем …
Но какого хрена она пыталась застрелить Джулианну?
И зачем самоубийство?
– Я хочу, чтобы каждый человек на этом острове был допрошен, – прошипел я, моя рана горела, словно на мою плоть вылили гребаную кислоту. – И если слова покинут этот остров, если кто-то еще узнает об этом, я лично уволю каждого человека в этом месте и позабочусь о том, чтобы они никогда не нашли работу где-либо еще. Понял? Сделай это известным. Предупреди всех.
Брови Сэмюэля нахмурились.
– Ты уверен, что она не пыталась тебя застрелить? Я имею в виду, почему Джулианна? Возможно, она действовала не по своей воле, а была нанята кем-то другим.
– Пистолет был направлен на нее; Я видел это ясно. Меня не было в пределах досягаемости. Я был за Цербером.
Джулианна была открытой, уязвимой.
Проклятье.
– Кто, черт возьми, пытался убить мою жену и почему? – Я зарычал, ярость разлилась по моим венам. Я был в ярости.
– Ты, кажется, ужасно заботишься о ком-то, кто утверждает, что ненавидит свою жену, – почти насмешливо протянул Сэмюэл. Он протянул мне стакан воды, и я быстро выпил его, прежде чем вернуть стакан ему.
– Я ненавижу ее, – сказал я, подтверждая свои чувства к Джулианне.
Сэмюэл вопросительно поднял бровь.
– Тогда почему ты принял за нее пулю?
Сэмюэл работал на меня шесть лет. Он был моим телохранителем – но не совсем. Скорее, он просто следовал за мной повсюду. Иногда он был другом и врагом, потому что, хотя он обычно не задавал мне вопросов, у него также была привычка высказывать свое мнение, не думая о последствиях.
В конце концов, я был его боссом. Но этот ублюдок вел себя так, будто ему было насрать на то, что я легко могу его уволить. Не то чтобы я хотел. Он был одним из немногих людей, которым я действительно доверял, но иногда он действительно действовал мне на нервы.
Я держал руку над своей раной, лишь слегка поморщившись, когда рана начала гореть.
– Потому что она моя жена.
– Я не понимаю. Чем больше я пытаюсь понять твои отношения с ней, тем больше запутываюсь, – сказал Сэмюэл, вытягивая перед собой свою аптечку. – Мне придется зашить тебя без анестезии.
Я расстегнул свою белую рубашку, которая теперь была грязной и окровавленной, чтобы дать Сэмюэлю доступ к моему пулевому ранению. Он был хорош в том, что делал, но это будет чертовски больно без анестезии.
Пытаясь отвлечься, пока он готовил свои вещи, я сосредоточился на его предыдущих словах.
– Не пытайся понять мои отношения с Джулианной. У нас есть не что иное, как разрушение. Вот что мы вместе – чистый хаос.
Я стиснул зубы, когда Сэмюэль извлек пулю и зашил рану. Я проигнорировал иглу, пронзающую мою плоть, когда сцена снова проиграла в моей голове.
– Как Джулианна? – Я практически просипел, когда он закончил с последним стежком.
– Она в безопасности. Просто немного потрясена из-за синяков и царапин, – вздохнул Сэмюэл. – Я уже говорил тебе это; ты спрашиваешь уже в третий раз.
– Ее жизнь важна для меня.
– Потому что твой отец…
– Да, – рявкнул я. Сэмюэль скосил на меня взгляд; он пожал плечами и закрыл свою аптечку, намотав повязку на рану.
Я сжал руки в кулаки и натянул на себя одеяло.
– Прекрати смотреть на меня этим гребаным взглядом.
Он невинно моргнул.
– Что я сделал?
Мои глаза начали опускаться, и мое зрение расплывалось, мое тело утомлялось. Я чувствовал, как сон утягивает меня под себя, втягивает в беспамятство.
Моя голова метнулась к Сэмюэлю, и я проклял его и его дурацкую ухмылку.
– Ты накачал меня наркотиками, придурок.
– Сладких снов, – рассмеялся он.
ГЛАВА 10
Джулианна
Я проснулась с головной болью, и мое тело было очень болезненным, как будто меня несколько раз швыряло о стену.
Сначала я была в замешательстве.
Затем я наполнилась ужасом, когда воспоминания обрушились на меня.
Кто-то пытался меня застрелить; Киллиан спас меня; он принял пулю за меня; он был ранен.
О Боже. Кто пытался убить меня и почему?
Остров должен был быть безопасным – так было до сегодняшнего дня.
У меня вырвался жалкий всхлип, и перед моим затуманенным зрением кто-то появился, склонившись надо мной.
– Эй, малышка. Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил Гидеон.
Паника грозила охватить меня, но я дышала, напоминая себе делать маленькие и глубокие вдохи. Я облизнула губы и наконец, заметила, что на мне вуаль. Я вспомнила сейчас. Гидеон закрыл мое лицо до того, как Киллиан увидел меня и мои шрамы.
– Спасибо, – прошептала я дрожащим голосом.
– Не надо благодарности. – Он махнул рукой, отвергая мои слова. – Как ты себя чувствуешь?
– Вяло, – честно ответила я. – У меня болит голова, и мне кажется, что все мое тело болит. Как Киллиан? Он в порядке?
Он понимающе кивнул.
– Он в порядке. Сэмюэл смог вытащить пулю, а Киллиан сейчас спит. Не о чем беспокоиться. Но я беспокоюсь о тебе.
Я сглотнула и судорожно вздохнула. Невидимая рука сжала мое сердце в кулаке.
– Ты знаешь; ты меня видел, – я задохнулась, и мои глаза наполнились слезами. – Я не контролирую это.
– У тебя был припадок, Джулианна, – мягко сказал Гидеон. Мне казалось, что кто-то бьет меня молотком по затылку, и между ушами хлынула кровь.
Гидеон взял мою руку в свою и нежно сжал.
– Я не буду просить тебя…
– В первый раз это случилось, когда мне было десять лет, – выпалила я, практически задыхаясь от слов. – Я получила черепно-мозговую травму после падения с лошади.
Его брови нахмурились.
– У тебя регулярные припадки?
– Не совсем. – Я покачала головой. – Раньше были, и они были очень сильными. Но я регулярно принимаю лекарства. Сейчас я могу лучше контролировать их, но эпилепсию нельзя вылечить. Она была заложена в меня и мой мозг. Последний раз у меня был приступ за месяц до возвращения Киллиана на остров. Он был поменьше, не такой сильный, как сегодня. Эмили и Мирай знают. А теперь и ты.
Стресс и неконтролируемые эмоции были основными причинами моих припадков. Иногда мне удавалось лучше их контролировать, но как только я теряла этот жесткий контроль или пропускала прием ежедневных лекарств… мои приступы могли стать очень сильными.
До того, как я попала на этот остров, о моем состоянии знала лишь горстка людей, включая моего отца, сестру и Селену. Я не считала эпилепсию чем-то ужасным; это было частью моей жизни, и я научилась принимать это в очень раннем возрасте, но моему отцу это было трудно.
Он видел в этом слабость, которая могла смутить его. Итак, я заперлась дома, в своей комнате, в своих четырех стенах.
Мой отец не хотел, чтобы кто-нибудь знал о моем состоянии, а когда я была моложе, было труднее контролировать, когда и где у меня были приступы.
Стресс спровоцировал их, и, к сожалению для меня, я легко поддаюсь стрессу. А еще я была эмоциональным человеком.
Так я стала Джулианной – забытой дочерью.
– Знает ли он? – спросил Гидеон, прерывая мои мысли.
– Нет, – сказал я слишком быстро. – Пожалуйста, Киллиан не может знать.
– Я не скажу ему, – пообещал он. – Не мое дело вставать между мужем и женой.
Я слегка улыбнулась под вуалью.
– И все же ты отчитываешься перед Уильямом Спенсером…
Гидеон издал низкий смешок, не принимая мои слова близко к сердцу, и я была рада, что он этого не сделал.
– Он мой босс, и я должен делать то, что он мне говорит.
Наконец, я прислонилась к подушке, приняв немного сидячее положение.
– Ты уверен, что Киллиан в порядке? – спросила я, все еще чувствуя… вину за то, что он принял пулю вместо меня. Ему не нужно было; он ненавидел меня – тогда почему?
Он мог быть серьезно ранен, это могло быть смертельно опасно, он мог умереть.
Эта мысль оставила горький привкус на моем языке, и мой желудок почти зверски сжался, и я подавила позыв к рвоте.
Может быть, я все еще была в шоке.
Гидеон похлопал меня по руке.
– Он в порядке. Киллиану просто нужно отдохнуть несколько дней.
– Ладно, – пробормотала я, закрывая глаза, потому что у меня не было сил больше держать их открытыми.
Мое тело все еще было слабым и вялым, но это был лишь побочный эффект моего приступа. Я также была сонной в течение нескольких дней, мой мозг был мягким и медленным. Моему телу нужно было время, чтобы восстановиться после такого стресса.
Бессознательность затянула меня глубже, я чувствовала себя сонной больше, чем обычно. Где-то далеко я услышала, как моя дверь открылась, а затем закрылась. Гидеон, должно быть, ушел, но я едва могла пошевелиться. Последней мыслью в моей голове перед тем, как я потеряла сознание, было…
Кому нужна моя смерть?
Я хромала по коридору, который вел в комнату Киллиана. Было темно и жутко тихо, но я не позволила этому отвлечь меня от моей миссии. Было уже за полночь, и я надеялась, что он спит; Я просто хотела увидеть его один раз.
Просто чтобы подтвердить, что он в порядке.
Мне нужно было его увидеть.
Он был для меня мудаком с самого начала, но я не могла винить его, когда я была злодейкой в его истории. И все же Киллиан защищал меня, когда в этом не было необходимости.
Я тихонько открыла его дверь, вздохнув с облегчением, когда обнаружила, что она не заперта. Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и стала искать Киллиана глазами. В комнате была практически кромешная тьма, если не считать тускло горящего ночника.
Я подошла ближе к кровати и обнаружила Киллиана, спящего посреди матраса. Одеяло было лениво накинуто на его бедра, и он был с обнаженной грудью, если не считать белой повязки.
Пыльные волосы торчали на его груди и животе, ведя к единственному следу вдоль груди – остальное было спрятано под одеялом. Киллиан не был слишком мускулистым; он был худощавым, с широкими плечами и сильными руками.
Мой взгляд блуждал по его лицу. Я нашла время, чтобы полюбоваться его почти мирным, спящим лицом. У Киллиана были очерченные скулы, а его щеки и острый подбородок покрылась трехдневной темной щетиной. Его римский нос был слегка искривлен, и я знала, что он, должно быть, сломал его по крайней мере один раз в молодости. Несколько прядей его темных волос упали ему на лоб, и моим пальцам не терпелось их убрать.
Киллиан просто выглядел таким… умиротворенным, что мне захотелось впитать его образ и выжечь его в своем мозгу, чтобы я могла носить его с собой навсегда. В его темных глазах не было ни ярости, ни ненависти, ни оскорбительных слов, сорвавшихся с полных губ.
Его мышцы сжались, когда он с болью втянул воздух, а брови нахмурились во сне.
Я медленно опустилась рядом с ним на кровать, стараясь не разбудить его. Мои пальцы скользнули по морщинам на его лбу и глубоким морщинам между бровями, разглаживая их. Его губы разошлись, и он издал тихий вздох, все еще очень крепко спавший.
– Я пришла в твою жизнь, неся с собой трагедию, – прошептала я. – Любовь может убивать, оставляя тебя в живых, чтобы чувствовать это. Как это смертельно, как больно, как жестоко.
Мое прикосновение скользнуло по его щеке, по его челюсти.
– Если бы я могла вернуться назад, чтобы изменить прошлое… Я бы никогда не захотела влезть в твою жизнь, если бы знала, что наша история будет наполнена таким ядом. Наше начало было запятнано, и наше будущее разбито.
Его губы дернулись, и он пошевелился во сне. Я почувствовала себя храброй, когда коснулась его губ, чувствуя их мягкость кончиками пальцев. Я ахнула, когда его рука извивалась вокруг, а пальцы сомкнулись на моем запястье. Мои глаза встретились с его сонными глазами, выглядевшими слегка растерянными и все еще очень потерянными в мире между бодрствованием и сознанием.
– Киллиан, – выдохнула я, давление на грудь становилось все сильнее.
Он посмотрел мне в глаза, прежде чем потянуть меня вперед. Это произошло быстро, даже для полусонного человека. Киллиан перевернулся, пока я не оказалась под ним, и он застонал от боли, прижавшись лбом к моему.
Мои шпипльки расстегнулись, а вуаль сдвинулась, опускаясь ниже шеи и открывая Киллиану мое покрытое шрамами лицо.
Но было достаточно темно, чтобы разглядеть уродливую изуродованную плоть. Только поэтому меня не охватила паника, почему я не бросилась закрывать лицо.
Нас окутала тьма. Киллиан был едва в сознании… это был мой секрет.
Его взгляд упал на мои губы, и он задержался там на секунду слишком долго, его веки были прикрыты. Его резкое дыхание обдало мой рот, и моя кожа покрылась мурашками. Между его бровями выступил пот, и я увидела тень боли на его красивом лице.
– Киллиан. – Его имя эхом сорвалось с моих губ.
Он судорожно вздохнул, а затем сделал то, чего я от него не ожидала. Его нос скользнул по моей неповрежденной щеке и по всей длине челюсти. Киллиан прижался ко мне, его губы ласкали мою кожу, как самое мягкое перышко.
Я вздрогнула, тепло разлилось по моему животу. Он опустил свое тело на мое, и у меня не было другого выбора, кроме как принять на себя его вес. Мои ноги раздвинулись, и он устроился между моими бедрами. Мы были грудь к груди, бедра к бедрам, вся его твердость против моей мягкости.
О Боже.
Я пришла сюда не за этим…
Но сейчас мне захотелось.
То, как его тело прижало мое к матрацу, его дыхание на моей коже, его губы, шепчущие мне подбородок с нежностью любовного прикосновения.
Я хочу это.
Нет, это была ложь.
Мне это нужно.
Когда он наклонился к моему рту, мои глаза закрылись. Я нуждалась в этом больше, чем в спасении. Больше, чем я желала искупления.
Киллиан взял мои губы, украл дыхание из моих легких и проглотил мое хныканье, когда я отдалась ему. Он вонзил свой язык в мой рот, пробуя меня на вкус, вылизывая меня изнутри. Мой язык встретился с его языком в неуверенном танце, и мне захотелось всхлипнуть.
Мои пальцы зарылись в его темные волосы, и я расплакалась в поцелуе. Человек, который ненавидел меня с такой жестокостью, целовал меня так… нежно. Почти ласково. Как будто я была хрупким сокровищем в его руках, и он хотел насладиться мной.
Я плакала, потому что знала…
Киллиан целовал не меня.
Он целовал женщину во сне, призрак своего прошлого.
Я знала это, но все равно ответила на поцелуй.
Я украла его поцелуи, потому что была жадной и эгоистичной.
Я брала поцелуи, которые мне не принадлежали, потому что была опьянена Киллианом. Пьяна им. Я жаждала того, как его губы прижимались к моим, как его язык касался моего, погружаясь в мой рот, влажный и нужный.
Мне хотелось сломаться под его прикосновением.
Чувствовать себя бессильной перед его поцелуями.
Сдаться под его тело.
Забыть ложь и секреты, потому что моя правда достаточно погубила нас.
Киллиан издал болезненный стон, и наши губы разошлись. Я глубоко вдохнула, когда он рухнул на мое тело, силы покинули его, и он снова потерял сознание. Его лицо уткнулось мне в горло, и я почувствовала его дыхание на своей коже, теплое и мягкое.
Такая милая фантазия, но и жестокая реальность.
Мы с Киллианом были незавершенной историей, счастливого конца которой не предвидится. Потому что мы были больше, чем трагедия. Мы были надвигающимся бедствием; мы были просто уродливыми вместе, сея хаос в наших собственных душах. Нашими голыми руками.
– Мне жаль. – Стены и призраки этого замка услышали мой шепот, и сквозь эти два простых слова просочилась моя боль.
Секреты, которые были похоронены с моей сестрой, быстро доходили до меня. Ложь, которую я сплела вокруг нас, рушилась.
Потому что моя правда заключалась в том, что…
Я влюбилась в Киллиана Спенсера, когда мне было семнадцать лет.
Но в итоге я только убила его сердце.
ГЛАВА 11
Киллиан
– Тебе можно вставать с постели? – спросила Джулианна, наконец преодолевая напряжение. Наши вилки и ножи о тарелки были единственным звуком, который эхом разносился по стенам столовой последние пять минут.
Я сделал медленный глоток шампанского Dom Perignon Rose Gold. Мой язык попробовал слои сладости, а затем терпкость одним глотком, дразня мои вкусовые рецепторы, как я ожидал от любого дорогого шампанского.
– Ужин каждый вечер, в течение тридцати ночей. Это был твой компромисс, – сказал я, ставя бокал с шампанским обратно на стол.
Сегодня утром мы с Джулианной говорили о повреждениях, произошедших прошлой ночью. Она сказала мне, что у нее нет личных врагов, и она действительно не знает, почему кто-то пытается ее убить. Ничего из этого не имело смысла.
Я подумал, может быть, это мог быть враг епископа Романо или, может быть, враг Спенсеров, но так глупо пытаться напасть на Джулианну у всех на виду? Ни один из наших врагов не был бы настолько глуп, чтобы сделать это. Они были более… изощренными.
Но теперь, когда единственный подозреваемый мертв, у нас не было зацепок.
Тем не менее, я удвоил охрану вокруг острова. Пока мы оставались в неведении, мы не знали, была ли горничная просто сумасшедшей и действовала по своему усмотрению, или же за стрельбой стоял кто-то другой. Кто-то из организаторов.
Но кто бы это ни был… они больше не нападут. Не в ближайшее время. И особенно не тогда, когда мы теперь были бдительны после их первой неудачной попытки.
Мой бок, где рана была перевязана, до сих пор чертовски болел. Каждый раз, когда я дышал, мне казалось, что кто-то тыкает в рану, вонзает туда палец. И сидеть прямо тоже не помогало. Пот выступил на моем лбу, и я стиснул зубы от боли.
Я пропустил вчерашний ужин, потому что Сэмюэл накачал меня наркотиками, но я слышал, что Джулианна тоже почти вырубилась, и она пропустила ужин. Итак, вчерашняя ночь не в счет.
Но я не собирался пропускать еще один ужин. Простое пулевое ранение меня не остановит.
Нет, если Джулианна воспользуется этим против меня и придумает очередной дерьмовый компромисс, заставив меня плясать под ее дудки.
Не то чтобы я думал, что она…
И это было определенно не потому, что я получал удовольствие от ужина с ней каждый вечер. Ее подшучивания и ее глубокие рассуждения о политике и вообще обо всем, что между нами.
Да, может быть, пуля испортила мне мозги. Черт возьми!
Джулианна не была глупой богатой наследницей, как я ожидал.
На самом деле она неплохо разбиралась в политике и бизнесе, так что за обедами мы нашли общий язык. Кроме того, что мы бросались оскорблениями и вцеплялись друг другу в глотки, мы выбрали безопасные темы для разговора.
В любом случае, это была сделка. Не так ли?
Ужин каждый вечер, в течение тридцати ночей, и мы попытаемся найти общий язык. Ну, конечно, это не всегда удавалось... но мы ладили, достаточно хорошо, чтобы последние две недели не задушить друг друга.
Две недели в ее компании, и я начал видеть в Джулианне кого-то другого, а не убийцу Грейслин…
В ее лице было столько горя, столько муки в глазах – Джулианна уже убивала себя без моего участия. Она самоуничтожалась; ее душа практически умоляла о большей боли, большем страдании, большем отчаянии.
Охуенный беспорядок под черной вуалью, дорогими платьями и красивыми украшениями.
– Я бы не обиделась на тебя, если бы ты пропустил ужин сегодня или завтра, – сказала она. – Разве ты не должен отдыхать?
Три цветочные вазы вдоль стола, стоявшие прямо посередине, скрывали от меня ее лицо. Я знал, что она сняла вуаль, пока мы ели, и я знал, что эти вазы были поставлены таким особым образом по какой-то причине.
Я поймал себя на том, что нахмурился от ее слов, не совсем уверенный, что она называет меня слабым. Неужели она думала, что это дурацкое пулевое ранение может меня сбить?
– Меня только подстрелили, Чудовище. Ты ведешь себя так, будто я умираю.
– Я веду себя как заботливая жена, – сообщила она мне с легкой дрожью в голосе.
– О да. – Я кивнул, подыгрывая. – Вежливые и влюбленные.
Джулианна издала тихий рык, и я чуть не рассмеялся от того, как безобидно это прозвучало.
– Это не так. Почему ты продолжаешь искажать мои слова, Киллиан? – закричала она.
Я разрезал свой стейк, засунул кусок в рот и подождал, пока не прожевал и не проглотил свою еду, прежде чем ответить. Потому что уважаемый джентльмен не говорил с набитым ртом.
– Почему? Ты хочешь, чтобы я думал, что тебе действительно не все равно?
Должно быть, она услышала насмешку в моем голосе, потому что Джулианна со звоном уронила вилку на фарфоровую тарелку.
– Я не бессердечная. Тебя подстрелили из-за меня. Конечно, мне не все равно!
Мои брови приподнялись от того, как оскорбленно она звучала.
– Это имеет значение?
– Что? – прошипела моя жена.
– Будет ли это иметь значение, если я умру? – протянул я, наслаждаясь негодованием в ее голосе. – Наконец-то ты избавишься от меня, Чудовище.
Это заставило ее замолчать.
Даже несмотря на расстояние между нами, я услышал ее резкий вдох. Я представил себе ее измученные серые глаза, остекленевшие от разбитого сердца. На этот раз я хотел увидеть выражение ее лица, вместо того, чтобы угадывать ее эмоции по ее глазам. Но ее взгляд всегда говорил то, что она чувствовала. Джулианна могла быть хорошей лгуньей, но ее глаза никогда не лгали.
– Ты не можешь умереть, – наконец, прошептала она. – Ты не можешь.
Мои пальцы сжались вокруг вилки от ее мягкого шепота и дрожи в голосе.
– Ты кажешься совершенно разбитой горем при этой мысли. Ты хорошая актриса, жена. Я отдам тебе должное за это. Хорошая актриса, иногда хорошая лгунья, но всегда злодейка, – холодно сказал я.
– Ну вот, – рявкнула она, махнув рукой между нами. – Засранец Киллиан снова в деле. Я чуть не пропустила его.
– Я знал, что ты предпочтешь мудака Киллиана джентльмену. У тебя действительно есть склонность к боли, – протянул я.
