Текст книги "Клятва ненависти (ЛП)"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Так же, как боль субъективна… ненависть – это все серые области, никаких черно-белых определений. – Его рука скользнула по моей груди, обхватила один тяжелый холмик, прежде чем ущипнуть мой сосок. Жестокий.

– Я ненавижу тебя, но я жажду тебя. Я ненавижу тебя, но ты мне нужна. –  Словно в доказательство своих слов, он встряхнул бедрами, его твердость впилась в изгиб моей задницы. – Ненависть – слишком простое слово, чтобы описать то, что у нас есть, то, что я чувствую к тебе. Это не ненависть, принцесса. Это намного больше. Это хаос, – прохрипел он мне в ухо.

Джулианна

Месяц спустя

Мой телефон зазвонил, пробудив меня от мертвого сна. Я ответила на звонок, не глядя на экран, уже зная, кто это.

 – Доброе утро, Мирай. Не слишком ли рано? – Я поздоровалась с ней.

– Слишком рано? – усмехнулась она. – Уже почти полдень, Джулианна.

Мои глаза распахнулись, и я села на кровати, пораженная. Я посмотрела на цифровые часы на ночном столике, зияя. Мирай была права; был почти полдень. Как я проспала все утро, ни разу не проснувшись? Я даже не помнила, как проснулась, когда Киллиан встал с кровати.

Мой муж имел привычку просыпаться за час до восхода солнца. Его распорядок дня заключался в быстрой пробежке, пока на улице было еще темно, а затем возвращении в домашний спортзал и выполнении тридцатиминутной интенсивной тренировки.

Потом был душ и завтрак, прежде чем он садился за работу.

Хотя я не покидала поместье Спенсеров с тех пор, как мы сюда приехали, Киллиан нашел несколько способов развлечь меня. Мы все ели вместе и были очень активны, когда дело доходило до секса. В этих отношениях определенно не было недостатка в физической близости.

В течение дня я болтала с Мирай по телефону, а затем просматривала свой Kindle в поисках следующего чтения.

Иногда я оказывалась на кухне, пробуя новый рецепт. Но мне не так нравилась выпечка, как верховая езда.

Поместье Спенсеров было холодным и скучным. Персонал приветливый и приятный, но держался на расстоянии. Это были крепкие отношения босса и подчиненного, не более того.

Я скучала по острову. Мирай и Эмили. Рагна и Цербер.

Но здесь, в поместье Спенсеров, было безопаснее. Мы были круглосуточно окружены охраной, и я знала, что Киллиан делает все возможное, чтобы защитить меня. И к этому долгу он относился очень серьезно.

Несмотря на то, что он умел скрывать свои чувства, всегда надевая эту холодную маску, я могла сказать, что он был напряжен и расстроен.

До сих пор все их расследования заходили в тупик. Это сделало ситуацию еще более опасной, потому что мы были совершенно слепы, когда дело доходило до того, кто был виновником. Мы понятия не имели, кто стоял за этой аварией и кто все еще охотился за мной три года спустя.

– Джулианна? – сказала Мирай, ее веселый голос прервал мои мысли.

– Хм. Да, я слушаю.

– Помнишь нераспечатанные письма, которые мы нашли? От Элиаса? – она спросила.

Верно, те письма. Положив письма и стихи Арабеллы обратно в ее ящики, я решила не открывать письма от Элиаса. Прошлое должно оставаться в прошлом, где ему и место.

Я больше не чувствовала потребности, настойчивой тяги к трагической истории Арабеллы. Может быть, это было потому, что я каким-то образом разорвала невидимые цепи, которые держали меня прикованными к прошлым историям замка, когда я решила дать своей собственной истории еще один шанс.

Переписать свою собственную историю без трагического финала.

– Я оставила их неоткрытыми, – сказала я Мирай. По определенным причинам, о которых я не должна была ей говорить.

– Да, об этом. Не сердись на меня, – начала она почти умоляюще. – Мне было так любопытно, что я не могла остановиться. Итак, я открыла эти письма и прочитала их.

– О. – Я покачала головой, полуулыбаясь. – Почему я не удивлена?

– Но Джулианна, ты должна это увидеть! – Ее пронзительный голос раздался в трубке, и я вздрогнула. – Все это время мы думали неправильно. Ты должна прочитать письма Элиаса. Это дает тебе совершенно новый взгляд на вещи.

Моя грудь сжалась при мысли о том, что я снова пойду по этому пути. Зацикливаться на этой проклятой истории, как будто она была моей собственной.

– Я не думаю, что мне стоит.

– Хорошо, – сказала она, быстро уступая. – Тебе не нужно читать их все. Я пришлю тебе единственное важное. Оно короткое, но в нем рассказывается все, что нам нужно знать. Детали, которых нам не хватало в истории Арабеллы.

Чтобы успокоить Мирай и ее чистый энтузиазм, я согласилась.

– Отправь мне фото.

– Да! – Я представила, как она машет кулаками в воздухе. Она действительно была комком невинности и радости. Хотя ее история также была испорчена жестокостью судьбы, Мирай не позволила ей помешать находить радость в мелочах жизни.

Через две секунды мой телефон завибрировал с уведомлением. Я открыла сообщение и нажала на фотографию, которую Мирай прислала мне.

– Ты получила? – спросила она.

Я хмыкнула в ответ.

– Да, дай мне минуту, чтобы прочитать его.

Арабелла,

Я думал о том, как начать это письмо больше раз, чем мог сосчитать. Хотя каждый раз, когда я начинаю писать первое предложение, я оказываюсь без слов.

Я не знал, когда это началось и как это началось.

Может быть, это был первый раз, когда ты открыто плакала в моих объятиях после потери нашего первого ребенка. Или, может быть, это было время, когда мы вальсировали на балу Эпплтона, и ты была в том изумрудном платье, под цвет твоих глаз. Я вспомнил твою застенчивую улыбку, когда похвалил твою внешность.

И я до сих пор помню вкус персикового пирога на твоих губах.

Не знаю, когда, но каким-то образом ты начала завладевать моими мыслями.

Твоя застенчивая улыбка. Твое нежное прикосновение. Твои мягкие губы.

Теперь я стал замечать вещи, которых раньше никогда не замечал.

Как твои пальцы скользят по фортепиано с нежной точностью.

Ты предпочитаешь персики клубнике.

Ты предпочитаешь читать шекспировские трагедии, а не смотреть оперу.

В частности, твой любимый цвет – пастельно-голубой.

Я замечаю, как твои губы изгибаются в нежной улыбке в ответ на смех Шарлотты. Я вижу, как сильно ты обожаешь ребенка моей сестры, и чувствую, как сильно это причиняет тебе боль.

То, что у меня было с Розой, было юной любовью, красивой и незрелой. Безрассудной. Долгое время я думал, что знаю, что значит быть влюбленным. Но я даже не поцарапал поверхность этого.

Пока мои чувства к тебе не созрели за последние четыре года нашего брака. Это началось медленно, прожигая меня насквозь, но я был слишком глуп, чтобы понять это.

Теперь, когда я знаю, я боюсь, что это заняло у меня слишком много времени и я мог потерять тебя навсегда.

Надеюсь, ты сможешь простить меня.

Надеюсь, ты дашь мне еще один шанс.

Наш брак больше, чем уловка, моя милая Арабелла.

Когда я вернусь из этой экспедиции, я клянусь ухаживать за тобой так, как ты этого заслуживала с самого начала.

Твой муж,

Элиас.

Мое сердце забилось в груди, и я перечитала письмо еще раз, чтобы убедиться, что то, что я прочитала, действительно верно.

– Ты уже прочитала это? – спросила Мирай.

– Да. – Насколько жестокой может быть судьба?

Единственное, чего когда-либо хотела Арабелла, – это любовь и обожание мужа. Она жаждала безраздельного внимания Элиаса. Она ждала четыре очень долгих года, пока муж любил другую.

– Его письма не доходили до нее вовремя, – прошептала Мирай с разбитым сердцем. – Пока Элиас прервал свое путешествие, чтобы удивить свою жену, Арабелла умерла, думая, что ее не любят.

Арабелла выстояла в своем браке, и когда, наконец, пришло время пожинать сладкие плоды ее терпения, судьба решила сыграть с ней злую шутку. Как несправедливо, что ее история была написана с такой жестокостью и трагизмом.

– Элиас умер через два месяца после Арабеллы, верно? – Я попросила Мирай подтвердить.

– Да. Ходили слухи, что он умер от горя, когда узнал, что его бывшая возлюбленная вышла замуж за другого мужчину.

– Слухи были неправдой, – пробормотала я.

– Нет. Есть еще письма, написанные Элиасом после кончины Арабеллы, в которых подробно описывается его горе и душевная боль из-за смерти его жены, – сказала Мирай, ее голос был полон эмоций. – Это правда, что он умер от горя. Но не из-за его бывшей возлюбленной. Он оплакивал смерть Арабеллы, и боль была слишком велика для него. Он умер от горя…

– За Арабеллу, – закончила я.

– История потерянной любви, основанная на недопонимании и слишком большом количестве потраченного времени, – вздохнула Мирай.

Жизнь Арабеллы была трагической историей, и я была почти уверена, что замок действительно проклят. Ни у одной из четырех пар, живших там, не было счастливого конца.

Я хотела, чтобы моя собственная история любви была другой, проклятый замок или нет.

Мы с Киллианом не собирались быть трагедией.

После всей боли и печали – отчаяния и душевной боли – мы заслужили собственный счастливый конец.

Моя история любви, возможно, не была идеальной сказкой.

Она была грязной и уродливой, запятнанной чувством вины и горем. Мы с Киллианом были историей несовершенной любви.

ГЛАВА 29

Джулианна

Киллиан взглянул на мое обнаженное тело, когда я оседлала его.

– Чувствуешь себя сегодня смелой, жена? – Его голос был глубоким и теплым, как сладкая патока и растопленный шоколад.

– Я тебе нравлюсь смелой, – сказала я, отбрасывая волосы на плечи.

Его глаза дьявольски блестели.

– Высокомерие тебе идет.

– Теперь я Спенсер. – Его одобрение моей смелости было очевидно в его возбуждении. Его эрекция впилась в изгиб моей задницы, когда я опустилась на его бедра. – Смелость и высокомерие кажутся чертами Спенсера, с которыми мне пришлось познакомиться.

Киллиан швырнул телефон на тумбочку, наконец уделив мне все свое внимание. Он скрестил руки за головой и лениво посмотрел на меня.

– Как ты думаешь, что ты собираешься делать сейчас?

Я обвела его сосок большим пальцем, чувствуя, как он сморщивается под моим дразнящим прикосновением, прежде чем провести пальцем по его сильному прессу.

 – Я собираюсь трахнуть тебя, – выдохнула я с вновь обретенной уверенностью, которой раньше у меня не было.

Его ноздри раздулись, а губы дрогнули в полуулыбке.

– Заманчиво, – прохрипел он. – Не разочаровывай меня, жена.

Я только дразнилась, но теперь он должен был пойти и превратить это в вызов. Положив руки ему на грудь, я наклонилась вперед так, что мои груди оказались вплотную к его лицу.

Мой сосок коснулся его рта.

– Соси меня, – приказала я. – Мои соски. Я хочу, чтобы ты лизал и кусал меня. Сделай это хорошо. Сделай больно. Не разочаровывай меня, муж.

Киллиан всегда доминировал в постели, и он, конечно, был щедрым любовником, но сегодня вечером он отказался от жесткого контроля. И я планировала воспользоваться этим в полной мере.

Его глаза потемнели, прежде чем он взял мой ноющий сосок между губами. Теплое сосание его рта, когда он сосал меня, заставило мои глаза закатиться на затылок. Его зубы задели тугой бутон, прежде чем укусить достаточно, чтобы причинить боль. Но это была сладкая боль.

Я задохнулась, мои бедра дернулись над его эрекцией. Его язык смыл жжение, прежде чем он повернул голову в сторону, уделяя такое же пристальное внимание другому моему соску.

Все это время я терлась у него на коленях. Моя похоть покрыла внутреннюю часть моих бедер, когда я потерлась о него. Его толстая длина раздвигала мои нижние губы, терлась о мою киску, когда мои бедра двигались вперед и назад.

– Что еще? – грубо спросил он.

Вместо ответа я коснулась его губ своими. Нежный поцелуй, ожидание и испытание, чтобы увидеть, будет ли он бороться за доминирование. Тело Киллиана напряглось, но в остальном он оставался пассивным, поддавшись моему контролю.

О Боже.

Доминировать над таким человеком, как Киллиан Спенсер, было изысканным чувством. Захватывающе.

Мой поцелуй стал более требовательным, мой язык погрузился в его рот, пробуя его на вкус. Он поцеловал меня в ответ с той же лихорадочной страстью. Он опьянял, и я опьянела от него, от того, как он осязал мои губы, от его вкуса и его стонов удовольствия.

Когда наши губы разошлись, у меня перехватило дыхание, моя грудь вздымалась. Сладкий ад.

Не было ничего более притягательного, чем доминирование Киллиана, но его капитуляция причиняла мне боль. Я сглотнула, прежде чем выдохнуть, когда кончик его члена скользнул по моему чувствительному клитору.

Киллиан держал руки за головой и лежал неподвижно, позволяя мне свободно управлять своим телом. Но я заметила темный блеск в его глазах и то, как напряглись его плечи, как будто он сдерживал себя от прикосновения ко мне.

Мои глаза метались между нашими телами, и у меня пересохло во рту при виде его плотной эрекции, устроившейся между нами, набухшей и твердой на моей влажной и розовой киске. Его длина была покрыта моим возбуждением.

Я обнаружила, что становлюсь все более влажной от этого непристойного зрелища. Мне нравилось, какой соблазнительной и могущественной я себя чувствовала прямо сейчас, и как Киллиан тщательно сдерживал себя, чтобы позволить мне этот момент.

Мои руки блуждали по его животу, чувствуя, как его мышцы пульсируют под моим дразнящим прикосновением. Когда я добралась до его таза, единственной реакцией, которую я получила от мужа, был резкий вдох.

Я приподняла бедра, чтобы обхватить рукой его длину. Он был таким большим и распухшим в моей ладони, когда я сжала его.

Я переместилась, пока мой вход не оказался прямо над его кончиком. Мои бедра сжались вокруг него, а Киллиан сжал челюсти.

– Жестоко с твоей стороны так дразнить меня, – прошипел он.

– Упс.

Его грудь заурчала глубоким звуком.

– Джулианна.

– Киллиан, – выдохнула я. Не сводя глаз друг с друга, я медленно опустилась на его ствол.

Киллиан хмыкнул в ответ.

Я тихонько всхлипнула, когда его толщина растянула меня. Я остановилась, когда он достиг глубины меня, мои внутренние стены сжались вокруг него.

– Черт, – выругался он хриплым голосом. Его темные глаза были наполнены чистой, настоящей похотью. И я наслаждалась его взглядом.

Я осторожно покрутила бедрами, и Киллиан застонал.

– Ты такая дразнящая.

Я приподнялась над его твердостью, наблюдая, как мой муж сжимает челюсти, пытаясь оставаться в узде. Его дыхание было прерывистым, почти болезненным, на лбу выступил пот.

– Ты так хорошо чувствуешь себя во мне, – сказала я, дрожа от волнения.

Я быстро нашла ритм, подпрыгивая на его члене. Мои ногти впились ему в грудь, и его бедра дернулись вверх. Окончательно.

Киллиан терял самообладание, и я смотрела, как он рассыпается подо мной.

Я наклонилась вперед, продолжая трахать его, и мои губы накрыли его губы.

– Ты такой большой, мне нравится, как ты растягиваешь меня. Почти больно, но это сладкое жжение.

– Черт возьми, – прорычал он.  – Джулианна.

Наконец, он сорвался.

Киллиан поднялся в сидячем положении, его руки обвили мои бедра, сильно впиваясь в мою плоть. Я была уверена, что завтра утром от его прикосновения останутся синяки. Эта новая поза подтолкнула меня еще ниже к его члену, его кончик глубоко вошел в меня. Мои руки полетели к его плечам, ногти впились в его плоть.

Огонь прожег мои вены, и мое ядро сжалось вокруг него. Глубокая боль внизу живота стала ожесточенной, распространяясь по всему моему телу.

Я горела.

Я страдала, с такой изысканной болью.

С почти безумной потребностью мой темп ускорился. Я подпрыгивала вверх и вниз на его твердой длине, снова и снова забирая его в тугую оболочку моей киски. Чувствуя его. Сгорая от него. Я нуждалась в нем так отчаянно, как будто мне нужен был следующий вдох.

Его бедра каждый раз вздрагивали, чтобы встретиться с моими. Наши тела столкнулись, просто движимые высвободившейся страстью.

Почти слишком рано я достигла предела, и моя кульминация прокатилась по моему телу, сильно и быстро. Моя спина выгнулась, а связки на шее натянулись, когда мои глаза закрылись.

– Киллиан, – выдохнула я. – О, о Боже! – Мой разум был нечетким, когда мое освобождение нахлынуло на меня, укрывая меня, как толстое одеяло.

Мой темп замедлился, мое тело стало вялым, а Киллиан зарычал.

– Не смей, черт возьми, останавливаться.

Он поднял меня на руки, прежде чем резко толкнуть. Я вскрикнула, мое тело свело судорогой.

Грудь Киллиана врезалась в мою. С ворчанием он перевернул нас, потеряв остальную часть своего жесткого контроля. Пока я наслаждалась его короткой капитуляцией, я ждала, когда он сорвется.

И он сделал это.

Я задохнулась, моя спина выгнулась на кровати, когда Киллиан начал колотить меня внутри. Его рука скользнула за меня, обхватив мою задницу и приподняв бедра над кроватью. Он устроился между моих бедер, раздвинув их еще дальше, пока я не раскрылась для него.

Чтобы меня взяли.

Чтобы меня поглотили.

Чтобы меня трахнули.

Киллиан бился во мне, теряя последний контроль над собой. Толчок. Я задыхалась. Толчок. Он зашипел. Толчок. Я хныкала, а он стонал.

Его лицо было твердым, глаза блестели неукротимой похотью, и его тело содрогалось, когда он наполнял меня своим освобождением, его тело дергалось от струи за струей его семени.

Киллиан рухнул на меня сверху, его тело было сильным и теплым. Мои руки обвились вокруг его плеч, и он уткнулся лицом в изгиб моей шеи.

– Ты все еще ненавидишь меня? – спросила я, повторяя один и тот же вопрос каждый день.

И его ответ всегда был разным.

Его губы перешептывали мой пульс в моем горле, зубы скользили по моей чувствительной коже.

– Как я могу ненавидеть тебя, Джулианна? – сказал он хрипло.

Мое сердце врезалось в грудную клетку от его выбора слов.

Киллиан приподнялся на локтях, глядя на мое раскрасневшееся лицо.

– Ты вгрызлась в мою кожу, в мои кости. Ты, блядь, вонзила нож мне в грудь, я истекаю кровью из-за тебя, принцесса. Ты убиваешь меня, а я все равно нуждаюсь в тебе, как в следующем вдохе. Ты нужна мне так же сильно, как я хочу тебя уничтожить. Как такое возможно?

– Моя любовь ядовита, – сказала я хриплым и полным эмоций голосом.

– Это чертов яд, – согласился он.

Слезы навернулись на мои глаза, и я всхлипнула.

– Мне жаль.

Его большой палец провел по моей челюсти, прежде чем коснуться моих губ. Маска упала с его лица, и я, наконец, увидела, что он сдерживал… настоящего Киллиана.

– Я сделал тебе кое-что, чего никогда себе не прощу, – хрипло признался он. Выражение страдания в его темных глазах сломало меня.

Я покачала головой.

– Я не держу зла на тебя.

Его голова опустилась, и наши губы встретились, лихорадочно и жадно. В нашем поцелуе была настойчивость, но также и изысканная нежность. Киллиан поцеловал меня так, словно боялся, что я исчезну. Мои руки сжались вокруг него, а он прижался ко мне.

Слеза скатилась по моей израненной щеке.

В его устах я нашла и свое искупление, и спасение.

Я проснулась, мое тело было истощено, но мой разум полностью отдохнул. Впервые за три года я почувствовала себя спокойно. Как будто я, наконец, принадлежу себе.

Желания причинить себе боль не было. Чувство вины и отчаяние, которые раньше грызли меня изнутри, молчали. Я потянулась и перевернулась на спину, чтобы взять подушку Киллиана. Я притянула ее к себе и уткнулась в нее головой, вдыхая его стойкий запах.

Ухмылка расползлась по моим губам, но исчезла, когда я заметила что-то другое. Что-то, чего раньше не было.

Я моргнула, глядя на свою левую руку. Это…?

Мои глаза расширились, и я задохнулась, сев прямо. Мое огромное кольцо с бриллиантом исчезло. Заменено кольцом с бриллиантовым ореолом огранки «кушон». Тот самый, который Киллиан подарил мне, когда мы впервые обручились, до аварии.

Когда Грейслин умерла, я тоже была вынуждена отказаться от своего кольца. Киллиан забрал его, думая, что его невеста мертва и семье Романо не нужно хранить обручальное кольцо.

Я уставилась на свою левую руку, мое сердце забилось в груди. Киллиан, должно быть, обменялся кольцами, пока я спала.

Я скучала по этой стороне Киллиана – его внимательной и романтичной стороне.

Слезы радости хлынули по моим щекам, и я схватилась за ноющую грудь, не зная, радоваться мне или бояться.

Потому что всякий раз, когда я была счастлива и каждый раз, когда находила утешение в объятиях Киллиана… всегда происходило что-то плохое. Трагедия за трагедией.

Я догадывалась, что боюсь быть счастливой.

Но на этот раз я просто хотела забыть все плохое и подумать обо всем хорошем.

Поэтому я быстро отогнала чувство страха.

В мою дверь постучали. Надежно обернув простыни вокруг своего обнаженного тела, я позвала человека войти. Малай, экономка, вошла внутрь с подносом.

– Киллиан попросил меня доставить тебе в постель твой поздний завтрак. Он сказал, что ты, возможно, слишком устала, чтобы спускаться, – мягко сказала она.

– О. – Я прочистила горло, сдерживая улыбку. Он был прав. Я была очень истощена после активности прошлой ночи. Киллиан взял меня дважды, прежде чем мы заснули, запутавшись в объятиях друг друга. А потом он разбудил меня посреди ночи, чтобы быстро потрахаться. Это было тяжело и быстро – причина, по которой я страдала этим утром.

– Он дома? – спросила я, склонив голову набок.

Она покачала головой.

 – Он ушел на срочное совещание час назад.

– Хорошо, спасибо. – Я улыбнулась.

Малай поставила поднос на журнальный столик и, извинившись, закрыла за собой дверь.

Побрякушки на моей левой руке снова привлекли мое внимание, и я вздохнула, откинувшись на подушки. Я твердо верила, что сегодня будет хороший день.

Запах теплого масла и тостов наполнил комнату, дразня мои ноздри, и я поперхнулась.

Какого черта?

С каких это пор меня тошнит от запаха тостов?

Я потянулась к стакану воды на тумбочке и сделала большой глоток, надеясь, что это облегчит тошноту в животе. Но от этого стало только хуже. Желчь подступила к моему горлу, кислый привкус на языке.

О Боже, меня тошнило.

Я вскочила с кровати и бросилась в ванную, встав на колени у унитаза – как раз вовремя, чтобы меня вырвало вчерашним ужином. Я замолчала, издав жалобный крик.

Боже, я ненавидела рвоту.

Мой желудок скрутило, и я продолжала давиться, хотя рвота закончилась. Не осталось ничего, кроме желчи и пустого желудка. Спустив воду в унитазе, я почистила зубы и прополоскала рот, пытаясь избавиться от привкуса рвоты на языке.

Только после того, как я надела платье через голову и комната закачалась у меня под ногами, ко мне пришло осознание.

Причина моего постоянного истощения в течение последних двух недель; моя грудь чрезвычайно чувствительна, я чрезмерно эмоциональна, и теперь… меня тошнит.

Нет.

Этого не может быть, верно?

Я быстро пересчитала даты в уме и поняла, что опоздала с месячными на десять дней. У меня никогда не было задержки. Месячные шли регулярно, всегда вовремя или иногда на день раньше. Но никогда не опаздывали. И уж тем более не на десять дней!

Как я пропустила все эти знаки?

Помчавшись в ванную, я порылась в шкафах и ящиках в поисках теста на беременность, который всегда носила с собой. Когда мой брак начинался с контракта, в котором говорилось, что я практически ходячая матка для семьи Романо и Спенсер, я всегда должна была быть готова.

Когда я нашла тест на беременность, мое сердце забилось.

Мой желудок скрутило, когда я помочилась на палочку, а затем положила ее на салфетку на стойке.

Не знаю, было мне страшно или приятно…

Киллиан и я оба знали, чего ожидать от этого брака. Наследник. Мы никогда не использовали никакой защиты, так что это должно было случиться. В конце концов. Но мы никогда не говорили о детях.

Мы договорились, что, как только я рожу, мы разойдемся в разные стороны.

Но сейчас все изменилось, верно?

Наш брак больше не был уловкой. Мы были вместе по– настоящему.

Может быть, нам нужно больше времени вместе…

Только мы вдвоем.

Мы потеряли три года, и хотя теперь наши отношения были в некоторой степени стабильными, нам все еще нужно было больше времени, чтобы оправиться от всего, что между нами пошло не так.

Сомнение закралось, заползло в сердце, и меня снова затошнило. Я отошла от теста и прошлась по спальне.

Под кожей горело предвкушение – мысль о том, что я могу вынашивать ребенка Киллиана, меня радовала.

Но беспокойство, бегущее по моей вене, выбило меня из колеи.

Через несколько минут я снова направилась в ванную. Проверить результат теста на беременность.

За исключением того, что я так и не добралась до ванной.

Позади меня раздался шорох, странный и непрошенный. Я подавила дрожь страха. Кто-то был в моей комнате…

Я была так поглощена мыслью узнать, что могу быть беременна, что не заметила, что в спальне есть кто-то еще, кроме меня.

Мое сердце подпрыгнуло в горле, и я бросилась к вазе.

Слишком поздно.

Тяжелая рука обвилась вокруг моей талии, втягивая меня обратно в незнакомое тело, а затем чья-то рука зажала мне рот, заглушая мой крик.

Я почувствовала крошечный укол в правой руке, прямо над локтем. Мое тело напряглось, прежде чем я начала сопротивляться, пытаясь сбежать от своего похитителя.

Но он был сильным и намного тяжелее меня.

То, что он вводил мне в вены, вызывало у меня сонливость и…

Нет. Пожалуйста, нет.

Я пыталась сопротивляться, но мои конечности отказывались слушаться.

Комната закачалась.

Мое зрение затуманилось.

Я услышала знакомый голос, но не могла его определить.

Из меня вырвался тихий стон, прежде чем мои глаза закатились.

И все перестало существовать.

ГЛАВА 30

Киллиан

За последний месяц я понял одну вещь. Любить Джулианну было легко. Пытаться ненавидеть ее без видимой причины было трудной и чистой пыткой.

Я пытался найти повод злиться на нее, но давно простил ей ложь и обман. Дело в том, что я никогда не знал, как сказать ей об этом.

Я был влюблен в свою жену.

Безоглядно и безвозвратно влюблен в нее.

Это была безумная, безумная любовь, и иногда я беспокоился, что могу отпугнуть ее своими сильными чувствами к ней.

Мой взгляд метнулся к букету ранункулюсов в моей руке. Пришло время оставить прошлое позади и начать заново. Джулианна хотела переписать нашу историю, и я собирался исполнить ее желание.

Я поднялся по лестнице в свою комнату, мои ладони вспотели, а сердце бешено колотилось. Почему, черт возьми, я так нервничал, ведя себя как влюбчивый подросток, собирающийся пойти на свое первое свидание?

Черт возьми, я был взволнован из-за своей жены.

Ухмылка расползлась по моим губам, когда я вошел в нашу спальню.

– Джулианна? – Я позвал, когда обнаружил, что комната пуста.

В ванной горел свет, а дверь была приоткрыта, так что я заглянул внутрь. Но Джулианны тоже не было. Я повернулся, чтобы уйти, когда что-то необычное привлекло мое внимание.

Я медленно моргнул и пошел дальше в ванную, к стойке.

Тест на беременность.

Я присмотрелся к нему поближе, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Положительный тест на беременность.

Я был ошеломлен, и мне потребовалась секунда, чтобы осознать это.

Джулианна была… беременна.

Я не знал, почему я был так потрясен. Мы никогда не пользовались какой-либо защитой, потому что единственной целью нашего брака было рождение наследника. Однако все изменилось, когда правда Джулианны открылась.

Наш брак теперь был чем-то большим.

Мои ноги тряслись, и комната на мгновение качнулась, прежде чем я быстро восстановил самообладание. Джулианна была беременна моим ребенком.

Иисус Христос.

Я собирался стать отцом.

Но где, черт возьми, моя женщина?

Я сжал букет в руке и бросился из комнаты вниз по лестнице, зовя ее. Малай вышла вперед, ее руки трепетали на груди.

– Киллиан, что-то не так?

Я огляделся, как будто моя жена каким-то образом материализовалась в воздухе.

– Где Джулианна?

– Все это время она была в своей комнате, – сказала Малай, нахмурив брови. – Я принесла ей завтрак в постель, как ты и велел.

Хотя я выбежал из комнаты, я вспомнил, что видел поднос с завтраком на журнальном столике. Он был нетронут.

Моя кровь похолодела.

– Когда ты принесла ей завтрак?

Малай на секунду задумалась, прежде чем кивнуть.

– Около трех часов назад.

– Ее нет в комнате, – сказал я, сглатывая ком в горле. Мой разум мчался. – Я хочу, чтобы каждый человек в доме искал ее. Прямо сейчас!

Тридцать минут спустя поисковая группа не увенчалась успехом. Джулианны нигде не было, и, видимо, ее никто не видел.

Я провел дрожащей рукой по лицу.

– Сэмюэль, мне нужно, чтобы ты проверил все записи с камер наблюдения, – приказал я, стараясь сохранять спокойствие, но я ничего не чувствовал.

Мои внутренности забурлили, и мне показалось, что по венам течет кислота. Я последовал за Сэмюэлем в подвал, где находилась наша комната охраны. Он просмотрел все видеоматериалы, окружавшие территорию Спенсеров, и мой желудок сжался, когда он просмотрел один конкретный фрагмент видеоматериала. Балкон возле моей комнаты – три часа назад.

Ужас охватил меня, когда я увидел мужчину в маске, несущего Джулианну на плечах. Он слез с моего балкона почти умело, как будто делал это много раз.

Желчь подступила к горлу, когда я увидел шаткое положение Джулианны. Она обмякла, опасно нависая над плечами похитителя. Она была абсолютно беспомощна, чтобы предотвратить смертельное падение.

Мои кулаки сжались по бокам. Сэмюэл просмотрел разные кадры, на этом видно, как мужчина в маске бросает бессознательную Джулианну в черную машину с тонированными стеклами.

– Черт, – выругался Сэмюэл. – Как он прошел через нашу охрану?

– Неважно, как, – прорычал я, ярость разлилась по моим венам. – Жаль для него, но я на шаг впереди.

Я вытащил свой телефон и открыл приложение для отслеживания.

Это было ее кольцо. То, которое я надел ей на палец прошлой ночью. Как только я узнал, что кто-то охотится за Джулианной, я понял, что должен предпринять решительные шаги.

Что включало установку на нее устройства слежения.

И что может быть лучше, чем спрятать устройство слежения в кольце с бриллиантом?

Но это была чистая удача, что прошлой ночью я заменил ей кольца, а сегодня ее похитили. Каковы были шансы?

Если бы я был на день позже…

Я покачал головой, отказываясь думать о результате.

Прямо сейчас моим приоритетом было спасение Джулианны и моего будущего ребенка. С этого момента они были моей единственной целью.

Через два часа машина притормозила перед двухэтажным домом в довольно старом районе. Я выскочил из машины еще до того, как она полностью остановилась, и быстро заглянул в приложение для отслеживания. Мы были прямо над красной отметкой. Джулианна должна была быть здесь.

– Эта машина, – рявкнул Сэмюэл. – Та, что на видеозаписи. Я узнал ее.

Я уже шел к входной двери, мои люди следовали за мной. Не удосужившись постучать, мы с Сэмюэлем объединили усилия, чтобы открыть дверь ногой.

На звук хлопнувшей двери прибежал мужчина с торчащими волосами и покрытым шрамами лицом. Его глаза расширились при виде меня и еще десяти рослых мужчин, стоящих позади меня.