Текст книги "Клятва ненависти (ЛП)"
Автор книги: Лайла Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Мы прошли мимо двустворчатой двери, ведущей в банкетный зал отеля. Мы с Грейслин остановились у входа, когда все медленно обернулись, их взгляды остановились на нас.
Моя сестра чувствовала себя более комфортно в окружении людей и внимания к себе. А я? Не очень. Как мне стоять? Куда мне деть руки?
Боже, у меня была гипервентиляция.
Мой взгляд метался по банкетному залу, и когда я встретила знакомые темные глаза, я замерла. Киллиан стоял высокий и гордый среди моря людей в черном смокинге. Он всегда выглядел таким грациозным и сдержанным. И этот самоуверенный мужчина… принадлежал мне.
Его взгляд был прикован к моему, его губы дернулись в полуулыбке.
Отец подошел ко мне и моей сестре.
– Вы двое опоздали, – прошептал он с натянутой улыбкой на лице.
– Извини, – извинилась Грейслин. – У меня была проблема с моей одеждой.
Чего наш отец не знал, так это того, что мы намеренно опоздали. Наш план состоял в том, чтобы войти и выйти быстро. Чем меньше времени мы проведем на этой помолвке, тем легче нам будет следовать нашей уловке.
Отец повел нас на середину комнаты. Киллиан стоял справа от него, и отец держал его за плечо.
– Дамы и господа, я уверен, вы уже знаете, почему мы собрались здесь сегодня вечером. Но я все же хочу сделать это объявление публичным. Я с огромной гордостью приветствую Киллиана в семье Романо в качестве моего зятя. Моя старшая дочь Грейслин и Киллиан должны пожениться через четыре месяца.
Отец одной рукой указал на нас с Грейслин. Мы практически прилипли к бедру, и обе улыбнулись. Для гостей Грейслин была моей сестрой.
Для Киллиана я была Грейс.
Мое сердце сжалось, когда Киллиан одарил меня своей фирменной ухмылкой, выглядя декадентски грешным. Я ненавидела то, как невинно он любил меня… в то время как я обманывала его с самого начала.
Мои секреты превратили нашу историю любви во что-то уродливое.
Это было несправедливо и жестоко по отношению к человеку, которого я любила. Вина за это была слишком тяжела, чтобы терпеть. Чем дольше я тянула эту ложь, тем труднее мне становилось смотреть Киллиану в глаза и делать вид, что все в порядке и идеально.
Я должна была сказать ему правду.
Я должна была.
Следующие тридцать минут прошли в тумане. Мы с Грейслин остались вместе, улыбаясь гостям и разговаривая, когда от нас ожидали. Поздравлений было больше сотни, и у меня начали болеть щеки от натянутой улыбки, приклеившейся к моему лицу.
Время от времени я украдкой поглядывала на своего жениха. Киллиан был в другом конце комнаты и разговаривал с группой джентльменов. Однажды наши взгляды встретились, и что-то было в его темных глазах. Что-то сродни озорству и нужде.
Пока он даже не сказал мне ни слова сегодня вечером, я знала, чего он хочет. Чего он ждал.
Мы оба жаждали побыть наедине вместе, в присутствии друг друга. Вдали от толпы. Вдали от осуждающих глаз этих людей.
Когда оркестр заиграл что-то другое, мелодию вальса, мои глаза расширились, и я схватилась за локоть Грейслин. Она тоже напряглась, когда мы увидели, как несколько человек двинулись к центру комнаты для парного танца.
Боковым зрением я видела, как Киллиан шагает ко мне и Грейслин.
– Он идет, – прошипела я сестре. – Я думаю, он собирается пригласить меня на танец. Сделай что-нибудь!
Уильям Спенсер и мой отец внимательно наблюдали за нами, в их глазах светилась гордость. Теперь к нам было приковано больше внимания, когда гости заметили Киллиана, идущего к сестрам Романо.
Когда Киллиан приблизился к нам, направляясь ко мне, Грейслин быстро уступила ему дорогу, остановив его. Она улыбнулась, ее рука трепетала на его груди.
– Думаю, ты должен мне танец, Киллиан.
– Да? – пробормотал Киллиан сдавленным голосом.
Ее глаза расширились от притворной невинности, и даже я почти поверила, что ее улыбка была настоящей.
– Конечно, должен. – Ее голос смягчился до тихого шепота, достаточно громкого только для нас с Киллианом. – Если ты думаешь, что сможешь так легко увести мою сестру, подумай еще раз. Ты должен работать для этого.
Киллиан издал нетерпеливый горловой звук, но, тем не менее, кивнул. Грейслин обвила рукой сгиб его локтя. Мой жених взглянул на меня с тоской, прежде чем повести мою сестру к остальным вальсирующим парам.
Я взяла стакан фруктового пунша с подноса и смотрела, как Киллиан и моя сестра танцуют. Со стороны они выглядели обычной парой. Грейслин взмахнула ресницами, глядя на Киллиана, и ее милая улыбка не дрогнула. Она была хорошей актрисой; Я должна была отдать ей должное.
Я взглянула на отца и увидела, что он одобрительно кивал, выглядя весьма довольным видом танцующих Грейслин и Киллиана.
Она успешно убедила Киллиана станцевать две песни. После этого он провел Грейслин обратно туда, где я стояла.
Моя сестра выглядела взволнованной, показывая гостям, насколько она влюбчива и очарована своим женихом, в то время как внимание Киллиана было приковано исключительно ко мне.
– Потанцуй со мной, – сказал он тихим голосом, достаточно громким только для моих ушей. Я сглотнула, мои глаза метнулись к его протянутой руке и обратно к его красивому скульптурному лицу.
– Ты спрашиваешь или говоришь мне? – Я прошептала.
Его темные глаза вспыхнули.
– Можно мне этот танец, принцесса?
Я кивнула, передавая свой стакан сестре, и Киллиан взял мою руку в свою.
Как только мы оказались посреди танцпола, его рука обвила мою талию. Поскольку мое платье было без спинки, оно было кожа к коже. Его огрубевшие пальцы скользнули по изгибу моей спины, моя голая кожа покрылась мурашками от его дразнящих прикосновений. Крошечные волоски на затылке встали дыбом.
Моя левая рука легла ему на плечо, а он взял мою правую в свою. Оркестр начал новую песню, и Киллиан вел меня через ритм. Это был не вальс, а медленный танец.
– Ты сегодня соблазнительно выглядишь, – сказал он, грубый тембр его голоса ласкал мою кожу. – Я более чем рад, что ты не заплела косу и не собрала волосы в пучок.
Я уложила волосы мягкими волнами, как это любил Киллиан. Единственное, что мне понравилось, так это то, что мои волосы были украшены жемчужными крапинками – крошечные жемчужины, вплетенные и разбросанные по платиновым прядям моих волос.
Я пошла в ногу с Киллианом, следя за тем, чтобы не наступить ему на ногу.
– Я хотела надеть красное платье, но потом подумала, что это будет слишком смело.
– Ты сделала правильный выбор, потому что если бы ты надела красное платье – я бы осквернил тебя прямо там, за столбом.
– Может быть, в другой раз, – выдохнула я.
– Терпение – это добродетель, но мое терпение иссякло. Я мучаюсь по тебе, принцесса.
Он притянул меня ближе, так что наши тела соприкасались – так близко, что я чувствовала его дыхание на моих щеках и его…
О.
Это…
Его эрекция уперлась мне в живот, и я споткнулась, зацепившись каблуками за платье сзади. Именно это имел в виду Киллиан, когда сказал, что мучается из-за меня.
Его рука крепче сжала мою талию, помогая мне встать на ноги, прежде чем я успела еще больше смутиться.
– Ты… я имею в виду, – пробормотала я, прежде чем откашляться. – Твои ухаживающие подарки были очень продуманными, Киллиан. Но я действительно чувствую, что тебе не следовало…
– Ты того стоишь, – сказал Киллиан, прервав мою бесполезную тираду. – А что касается моего подарка… ну, ты подаришь мне что-нибудь в нашу брачную ночь, хорошо. Я могу быть… терпеливым до тех пор.
Тут я поняла, что он отвечает на мое последнее письмо.
– Это очень по-джентльменски с вашей стороны, мистер Спенсер.
– Вы не будете называть меня джентльменом, когда я буду между вашими бедрами и заберу то, что принадлежит мне, мисс Романо, – сказал он хрипло-спокойным тоном.
– Киллиан, – прошипела я.
– Что? – сказал он, изображая невинность.
– Не здесь, – пробормотала я.
Он провел пальцами по моей спине, лаская мою обнаженную кожу с такой нежностью, что мне стало больно.
– Пойдем тогда куда-нибудь еще? Где-нибудь в более уединенном месте.
Я вонзила ногти ему в плечи, но он даже не вздрогнул. На самом деле, он просто лениво улыбнулся мне, его темные глаза были прикрыты полупрозрачной похотью.
– Я думал, ты должен защищать мою добродетель, Киллиан Спенсер.
– Твоя добродетель сохранится до нашей брачной ночи, но я еще многое могу сделать с тобой, принцесса.
– Киллиан…
– Я могу заставить тебя чувствовать себя хорошо, – прохрипел он мне в ухо.
– Ты ведешь себя неуместно, – выдохнула я. – Мой отец рядом.
– Если я прямо сейчас засуну руку вам под платье, вы окажетесь мокрой, мисс Романо?
Сладкий ад.
Киллиан мучил меня, и ему это нравилось – если можно так выразиться по ухмылке на его лице.
Он развернул меня один раз, прежде чем снова втянуть в себя, и наши тела столкнулись.
– Ты трогаешь себя ночью?
Мои глаза расширились, и я замерла.
– Что? – выпалила я.
– Ответь на вопрос, принцесса.
Мои бедра невольно сжались. Боль между ними становилась все сильнее, и я чувствовала себя странно такой… опустошенной.
– Да. И-иногда.
– Х-м-м. Как ты думаешь, что я почувствую, если вместо твоих пальцев я прикоснусь к тебе там?
Твою мать. Растерявшись, я споткнулась и наступила ему на ногу. Извинения сорвались с моих губ, и я молилась, чтобы никто не заметил моего промаха.
– Сейчас? – Я прохрипела.
Мое тело горело от яркого образа, который он нарисовал для меня.
Его голос стал более глубоким, когда он снова заговорил.
– Сейчас.
Глаза Киллиана метались по комнате, почти лениво, но я видела, что он пытался проверить, наблюдает мой отец или нет. Как только он понял, что мы больше не в центре внимания, он схватил меня за руку и практически потащил прочь.
Мы быстро выскользнули из банкетного зала в глухой коридор. Киллиан затащил меня за колонну, так что мы полностью скрылись из виду, а наши фигуры спрятались в тени.
Я задыхалась, моя грудь вздымалась. Воздух между нами потрескивал от сильного напряжения, и я облизнула пересохшие губы.
– Если кто-нибудь увидит нас вместе, вот так…
Я оставила свое предложение висящим.
Это было сложнее, чем это. Если бы я действительно была с ним помолвлена, это не было бы такой большой проблемой. Но то, что он на самом деле был помолвлен с моей сестрой… Если бы кто-нибудь увидел нас вместе, это был бы скандал.
А мой отец – о Боже.
– Ты мне доверяешь? – спросил Киллиан низким, хриплым голосом.
– Ты знаешь, что да.
– Тогда ты должна знать, что я никогда не стану втягивать тебя в скандал, – сказал он. – Я никогда не позволю никому сомневаться в твоей добродетели, особенно твоему отцу. Ты моя, Грейс. Моя, чтобы лелеять. И моя, чтобы защищать.
Он прижался ко мне, зажав меня между стеной и своим твердым телом.
– Если бы я прямо сейчас засунул руку тебе под платье, ты бы позволила? Позволишь ли ты мне почувствовать, насколько ты теплая и влажная для меня? Насколько ты нуждаешься?
У меня вдруг пересохло в горле. Его рука коснулась моего бедра над платьем, прежде чем он скользнул ладонью под разрез. Кожа к коже.
– Скажи мне, принцесса.
Моя голова мотнулась резким кивком.
– Да.
– Да, что? – спросил он. Его голос обманчиво спокоен.
Взволнованная, я судорожно вздохнула, прежде чем заговорить.
– Да… прикоснись ко мне.
Его губы шепнули мне подбородок, и я с тихим всхлипом откинула голову назад. Мои пальцы сомкнулись вокруг его шеи сзади, прижимая его к себе. Он целовал и покусывал мою шею и всю длину ключицы.
Может быть, это была идея чего-то запретного …
Что-то грязное, когда Киллиан трогает меня вот так, за колонной.
Может быть, это была идея, что нас могут поймать или кто-то найдет нас в таком скомпрометированном положении…
Несмотря на то, что это вызывало у меня беспокойство, это также заводило меня.
Его рука скользнула по моему бедру, прежде чем обвиться вокруг колена. Дрожащее дыхание вырвалось из моей груди, когда он поднял мою ногу, вынуждая меня обхватить бедром его бедра. В этом положении я стала уязвимой и открытой для его медленных дразнящих и мучительных ласк.
Я не могу дышать…
Я хотела Киллиана – нет, я нуждалась в нем, но мне казалось, что я вот-вот сгорю в его объятиях. Мое тело стало слишком чувствительным к его прикосновениям. Как меня мог так возбудить только голос Киллиана и такие простые ласки? Он еще даже не коснулся меня по-настоящему.
Разве можно было хотеть кого-то так сильно? С такой острой потребностью?
Он откинул голову назад, и его темные глаза встретились с моими.
По моему телу пробежала дрожь, когда его рука змеилась под моим платьем, а его пальцы дразнили мою щель сквозь шелковые трусики. Киллиан зашипел, когда обнаружил, что я мокрая, ткань моих трусиков прилипла к моей плоти, как вторая кожа, а мое возбуждение покрывало внутреннюю часть моих бедер.
– Принцесса, ты вся промокла, а я даже не прикоснулся к тебе.
Сладкий ад. Что он делал со мной? Как он мог иметь такой контроль над моим телом?
Я сгорала от потребности в Киллиане. Он прижался ко мне, его эрекция впилась мне в бедра, а мои губы приоткрылись с едва слышным вздохом.
Медленно, как будто он хотел подразнить меня, Киллиан стянул мои трусики в сторону. Его костяшки пальцев коснулись моих влажных складок, и я вздрогнула, прежде чем легкий стон сорвался с моих губ.
Его палец дразнил мое отверстие, и мое ядро сжалось. Я чувствовала, насколько липкой была моя влага, пока Киллиан мастерски играл со мной под платьем.
Его ласки были нарочито медленными, когда он проследил мои влажные складки, раздвигая мои нижние губы и ища мой клитор. Его глаза не отрывались от меня, когда он взял мой затвердевший кусочек между указательным и большим пальцами и ущипнул чувствительный пучок нервов.
Мои губы разошлись в безмолвном крике, моя спина выгнулась, а бедра подпрыгнули под его жестокой рукой.
– О, – выдохнула я, прежде чем сильно прикусить губы.
Больно.
Но… О Боже.
Было так больно.
Боль смешалась с запретным удовольствием, и я захныкала.
Его большой палец обвел вокруг моего клитора, словно успокаивая жжение, и мне это понравилось. Мне нравилось, как его прикосновение ощущалось на моей чувствительной плоти. Понравилось, как он знал, где ко мне прикоснуться, так, что я сходила с ума от желания.
Мои соски туго сморщились сквозь платье и болели, в то время как все мое тело пульсировало.
Киллиан медленно ввел один палец внутрь моего тугого ядра, мои внутренние стенки сжались вокруг него. Он не засунул в меня весь палец. Только на полпути после его первого сустава. Как будто он просто хотел узнать, каково это быть внутри меня.
Я напряглась, когда он вышел, и нетерпеливо застонала. Его губы дернулись в полуулыбке, прежде чем он двумя пальцами потер мой клитор.
– К-Киллиан. – Словно распутная женщина в нужде, я застонала его имя, прежде чем быстро зажать свои губы зубами.
Мои глаза расширились, когда я услышала шепот и другие голоса в коридоре. Они были далеко, но мое сердце практически колотилось в груди, как будто оно пыталось вырваться из грудной клетки.
Стук. Сердцебиение эхом отдавалось в ушах.
Киллиан не отстранился.
Вообще, он никак не отреагировал, кроме...
Его глаза вспыхнули чем-то темным – похотью и озорством.
Стук. Стук. Стук.
Его большой палец работал над моим сверхчувствительным клитором, переключаясь между пощипыванием и лаской, прежде чем провести двумя пальцами между моими складками. Он проследил мою щель, собирая больше моего липкого возбуждения.
Я чувствовала… нет, я слышала, насколько я мокрая. Звук его пальцев, работающих с моим клитором, был грязным и…
– Моя, моя. Мысль о том, что мою руку поймают под твоим платьем, сделала тебя еще более влажной. Тебе нравится идея эксгибиционизма, принцесса? – прохрипел он, его зубы задели мое ухо. Его большой палец быстрее обвел мой клитор, как будто он отчаянно пытался заставить меня переступить через край.
Звук шагов и голосов становился все ближе.
Стук. Стук. Стук. Стук.
Мои бедра дернулись в его руке, скрежеща и пытаясь преследовать мой оргазм.
Он снова укусил меня за мочку уха, и я ответила резким шипением.
– Угу. – Еще один всхлип сорвался с моих губ, на этот раз громче. Киллиан зажал мне рот рукой, заглушая мои стоны. Мои глаза закрылись, когда покалывание, пробегающее по моему телу, стало более интенсивным.
Мои ноги дрожали, и я стиснула бедра Киллиана. Его эрекция сильнее впилась в мои бедра, теплая и твердая. Я почти боялась, что завтра он оставит мне синяк.
– Под всей этой приличной и уважительной уловкой скрывается ненормальная, грязная женщина, – прорычал Киллиан низким голосом, звук вырывался из его широкой груди. – И она вся моя.
Киллиан переместил свое тело так, что полностью встал передо мной, прижав меня к стене. Мои пальцы вцепились в его плечи, чувствуя силу его мускулов под смокингом. Тут я поняла, что он меня скрывает.
Киллиан был намного выше и крупнее меня, поэтому его тело было идеальным прикрытием. А когда мы спрятались в тенях… даже если бы кто-то подошел к нам, они бы увидели только его спину. И если они узнают Киллиана, они не смогут увидеть, с кем он был.
Мои бедра подались под его руку, когда волна прокатилась по моему телу, сильная и острая. Мощная и всепоглощающая.
В глубине души я слышала, как голоса и шаги удалялись, удаляясь от нашего укрытия. Но это было до того, как мой мозг полностью отключился.
Единственное, что я могла слышать, это стук моего сердца в ушах, когда я напряглась в объятиях Киллиана. Моя кульминация бурлила в моей крови, прежде чем обрушиться на меня, как ураган. Его рука заглушила мой сдавленный, отчаянный стон.
Я разбилась.
Стук.
Кусочки меня разлетелись по полу.
Стук. Стук.
Я дрожала от толчков моей кульминации.
Стук. Стук. Стук.
Киллиан вытащил руку из-под моего платья. В то время как я была совершенно очарована видом его жестоко красивого лица, его рука оторвалась от моего рта, прежде чем он провел мокрыми пальцами по моим распухшим губам.
– Соси. – Это была одна простая команда, его голос был хриплым и низким.
Мои губы приоткрылись, и он сунул два пальца мне в рот. Я сосала, как он велел мне. Вкус меня был мускусным и странным, но именно абсолютная грязь этой ситуации заставила меня снова сжаться.
Как будто одной кульминации было недостаточно.
Как будто мое тело хотело большего.
Мой язык закрутился вокруг его пальцев, прежде чем он отстранился с низким рычанием. Как будто он сорвался.
Его рот прилетел к моему, жесткий и кровоточащий. Он не просто целовал меня.
Он пожирал меня, как сумасшедший. Как одержимый человек, которому слишком долго отказывали в поцелуе. Его язык встретился с моим в эротическом танце, и я застонала ему в рот.
Его рука обвила мою шею, его пальцы коснулись пульсирующих вен на моем горле.
Поцелуй поглотил меня.
Задушил меня. Смутил меня.
Мой разум был полностью захвачен этим человеком. Кто целовал, как жестокий дикарь, кто прикасался, как мягкий любовник, и кто любил, как нежный зверь.
Я растерялась в его объятиях и не знала, как вернуться к прежней Джулианне. До того, как она узнала, каково это, когда Киллиан Спенсер прикасается к ней.
Я судорожно выдохнула ему в рот, прошептав его имя, и он проглотил мой стон. Киллиан облизал мои губы и внутреннюю часть моего рта, словно пробуя остатки меня, моей похоти.
Когда он, наконец, отстранился, наши груди вздымались, и мы вздрагивали на вдохе, почти отчаянно ожидая следующего вдоха.
Наши взгляды встретились.
Стук.
Он ухмыльнулся.
Стук. Стук.
– Счастливой нам помолвки, мисс Романо.
Стук. Стук. Стук.
Мои легкие сжались, когда мы снова молча собрались вместе.
Киллиан провел пальцем по изгибу моего горла.
– Не могу дождаться начала нашей совместной жизни.
Мое сердце засохло, как увядшая роза.
Я открыла рот, чтобы сказать ему правду.
Она была на кончике моего языка.
Я жаждала снова быть без бремени вины. Я жаждала, чтобы груз был снят с моей груди. Правда была почти сладкой.
– Киллиан…
– Грейслин. – Моя голова повернулась в сторону голоса моей сестры.
Ее глаза метались между Киллианом и мной.
– Мы должны идти. Э-э, мы можем уйти... пораньше? Мой желудок… гм, болит.
Я моргнула.
– О, да. Верно.
Сестра схватила меня за локоть, практически оттаскивая от Киллиана.
– Папа искал Киллиана. А потом он заметил, что тебя тоже нет, – прошипела она себе под нос. – И я сказала ему, что ты плохо себя чувствуешь, поэтому мы уходим с вечеринки пораньше.
Я кивнула, не особо обращая внимания на то, что она говорила. Я оглянулась через плечо и увидела, что Киллиан все еще стоит там. Подняв руку для быстрой волны, я одними губами сказала:
– Извини.
Мои извинения заключались не только в том, что меня утащили от него или так рано и так быстро покинули нашу помолвку.
Мои извинения были за мою горькую ложь и жестокие секреты.
ГЛАВА 22
Джулианна
Настоящее
Я рассказала мужу все. Начиная с самого начала и до сегодняшнего дня.
В первый раз, когда мы встретились – как я боялась раскрыть свою личность, а потом как страх потерять его удерживал меня от того, чтобы сказать ему правду в течение самого долгого времени.
Зная, что он обручен с моей сестрой, что он должен быть женат на ней, я просто хотела, чтобы он был у меня подольше.
Чтобы он был моим до того, как стал ее.
А потом я объяснила ему, как я скрывала свою личность после аварии. Покрасила волосы в черный цвет и изменила голос. Поначалу мне было трудно контролировать свой тон, когда я была сильно эмоциональной, но после двух лет практики я смогла тщательно модулировать свой голос так, чтобы он звучал не так, как обычно.
И с моей черной вуалью, закрывающей мое лицо, было легче стать кем-то другой в глазах Киллиана, чем женщиной, которую он любил.
На середине рассказа я начала давиться слезами, но лицо Киллиана оставалось бесстрастным. Безучастным. Как будто его здесь и не было. Киллиан сел у стены, вытянув одну ногу перед собой, а другую согнув в колене. Он все еще был с обнаженной грудью, и мой взгляд пробежался по шраму от пули на его животе.
Пуля, которую он взял за меня.
Шрам, который он получил, защищая меня.
Единственным признаком того, что он слушал мою версию нашей истории, было то, как его челюсть слегка сжалась. Когда он стиснул зубы, на его левой щеке щелкнуло. Словно заставляя себя молчать.
Его взгляд метнулся ко мне один раз, по неискаженной стороне моего лица, прежде чем его взгляд задержался на моей левой стороне, на моих шрамах, прежде чем он отвел взгляд и посмотрел на стену рядом с моей головой. Его рука лежала на согнутом колене, и я наблюдала, как он сжимал и разжимал кулак.
– Я столько раз хотела сказать тебе правду, – сказала я срывающимся голосом. – Особенно после нашей помолвки. Но никогда не было подходящего момента. Я пыталась, правда. Ты должен мне поверить, Киллиан.
Авария случилась ровно через неделю после нашей помолвки. У меня было семь дней, чтобы сказать ему правду, и каждый раз, когда она была на кончике моего языка, я проглатывала свою горькую ложь.
Я думала, что у меня будет больше времени. У нас оставалось еще две недели до побега моей сестры и четыре месяца до нашей свадьбы.
В ночь аварии нам обоим было совершенно не свойственно улизнуть.
У меня никогда не было друзей. Черт, я даже не знала, о чем девочки моего возраста будут говорить или что они будут делать для развлечения. Я была заперта в четырех стенах своей комнаты, и это была моя жизнь. У меня были только Селена и Грейслин…
До Киллиана.
Грейслин планировала сбежать на следующей неделе, и мы не знали, когда увидимся снова и увидимся ли вообще… Нам хотелось хороших воспоминаний, чего-то веселого, что нормальные сестры могли бы делать вместе. Сбежать, пойти на вечеринку, просто… жить. Вместо того, чтобы вести себя как настоящая леди, тихонько сидеть и кивать, улыбаться, когда нам говорят, и говорить, когда от нас ожидают.
Всего на одну ночь я хотела испытать нечто иное, чем пределы поместья Романо. Я хотела жить за пределами ожиданий моего отца.
Всего одна ночь.
С моей сестрой.
Но все это закончилось трагедией.
Когда Грейслин получила приглашение, она просто отказалась. Она больше не интересовалась вечеринками и пьянством. У нее были более важные проблемы, о которых нужно было беспокоиться. Саймон и ее ребенок – и их план побега. Я была той, кто убедил ее пойти на вечеринку, думая, что было бы неплохо отвлечь ее от мыслей, чтобы меньше нервничать.
Если бы только мы этого не сделали...
Я хотела защитить свое импульсивное решение, но, в конце концов, это не изменит того, что произошло той ночью.
Я вытерла слезы, провела пальцами по неровным линиям шрамов. Я никогда не думала, что наступит этот день, когда я буду стоять перед Киллианом без чадры.
Где моя ложь была раскрыта, и я была обнажена перед ним – мои шрамы были видны, и мои секреты больше не скрывались.
Если бы он вскрыл мне грудь и вырвал сердце, наверное, было бы меньше боли.
– Скажи что-нибудь, – попросила я его, когда тишина стала невыносимой. Мои пальцы сжались в простыне, где я сидела на краю кровати. – Пожалуйста.
Киллиан работал челюстью, сжимая и разжимая кулаки, но не ответил на мою мольбу.
– Скажи мне, что ты меня ненавидишь, – воскликнула я. – Кричи на меня. Скажи что-нибудь, пожалуйста!
– Зачем? – спросил он спокойным голосом. Меня это удивило, но я научилась бояться спокойствия Киллиана, а не его ярости. В его спокойствии было что-то безмятежное – тихое и умиротворенное, как глаз урагана перед тем, как он заставит тебя рухнуть под тяжестью принесенных им разрушений.
Его спокойствию нельзя доверять.
Это было обманчиво.
Как я.
– Почему ты не сказала мне правду после аварии?
– У меня не было возможности разорвать этот брак, – объяснила я. – Я не могла пойти против отца и знала, насколько важен этот союз для наших семей. Но я подумала, что как только мы поженимся, будет легче заставить тебя ненавидеть меня больше, чем ты уже делал, и в конце концов наши пути разойдутся – таким образом, ты сможешь двигаться дальше. Я хотела убедиться, что ты сможешь двигаться дальше. Чтобы снова найти любовь. С другой женщиной, которая заслужила тебя больше. Ни лжи, ни обмана, ни секретов.
Боль в груди усилилась, и я чуть не задохнулась от горького вкуса слов на языке. Было больно признаваться в этой правде вслух. Сказать Киллиану, что я хочу, чтобы он ушел с другой женщиной…
Ведь моя любовь была катастрофой.
Не имело значения, что меня убивала сама мысль о том, что мой муж с другой женщиной. Прикасается к ней. Спит с ней. Любит ее.
Это было так несправедливо, но наша история любви была именно такой.
Что-то трагическое.
Незавершенная история с пропущенными страницами и сомнительным концом.
– Это должен был быть мой выбор. Не твой, – прошипел Киллиан. Он быстрым движением вскочил на ноги и выпрямился во весь рост, внушительный и угрожающий. В его темных глазах был смертоносный блеск, который меня обеспокоил. – Ты лишила меня этого выбора. Ты не можешь выбирать, когда и как мне двигаться дальше, Джулианна. Ты должна была сказать мне правду, и я бы решил, хочу ли я тебя по-прежнему или нет, несмотря на ложь и интриги. Ты не дала мне шанса выбрать тебя!
– Потому что я не хотела, чтобы ты выбрал меня, – проревела я, спрыгивая с кровати. Я стояла на нетвердых ногах, практически шатаясь. Моя левая нога дернулась, мышца судорожно сжалась от икры до колена. – Разве ты не понимаешь, Киллиан? Я не хотела счастливой жизни с тобой. Не после того, что случилось. Только не после моей сестры… Я не могла.
Киллиан издал горький смех, наполненный ядом и печалью. Я вытерла слезы.
– Женитьба на тебе должна была стать моим покаянием.
Его тело напряглось, мышцы плеч напряглись.
– Вот тут ты ошиблась. Я не твое искупление; Я никогда не был им. – Он покачал головой, его челюсть сжалась, а темные глаза полны ярости. – Это всегда было связано с ненавистью к себе. Я был прав, у тебя есть склонность к боли. Тебе нужно было как-то облегчить свою вину. И ты решила, что лучший способ причинить себе боль, уничтожить себя – это выйти замуж за человека, которого ты любила, но чтобы он тебя ненавидел. Саморазрушение.
– Ты не поймешь, – выдавила я, мои руки дрожали так сильно, что я не знала, как остановить дрожь. Внутри моего тела нарастало настойчивое покалывание. Оно скользнуло по моим рукам, вонзилось в грудь, а затем опустилось к ногам. Мои пальцы на ногах начали неметь.
– Если ты хочешь сочувствия, то от меня ты его не получишь, – сказал Киллиан категорически, лишенный каких-либо человеческих эмоций.
– Сочувствие – это последнее, чего я хочу от тебя, – воскликнула я. Мое сердце колотилось в груди, и мое тело чувствовало себя не в своей тарелке, странным и отстраненным. Мои эмоции были в смятении, но мой мозг, казалось, не воспринимал их.
Предупреждающие знаки были четкими, но я слишком медленно распознавала их. Слишком потерянная в этот момент, в безумии в глазах Киллиана и нескрываемой печали в его голосе.
Он двинулся ко мне, его шаги были медленными и размеренными, как будто он пытался сохранить контроль.
– Ирония в том, что ты назвала меня яростным; ты много говорила о том, что я не могу справиться со своими проблемами, и поэтому я вымещаю их на тебе. Ты, блядь, проповедовала о том, какой я проблемный. Что я сам являюсь причиной своего несчастья. И все же, мы так похожи. Черт возьми. Ты саморазрушаешься и увлекаешь за собой всех остальных, – прорычал Киллиан. – Ты не лучше, Джулианна! Какая ирония, правда?
Все мое тело вздрогнуло от жестокости его слов, их враждебности. Мне хотелось закричать, что все это неправда… что я не занимаюсь самоуничтожением. Что он ошибался.
Но это будет просто еще одна ложь.
Киллиан читал меня как открытую книгу и выхватывал всю мою неуверенность, все мои мысли и неприятные эмоции. Он разорвал мои страницы и заставил меня полностью обнажиться, прежде чем сунуть мои собственные слова обратно мне в лицо.
Он увидел меня.
Как и три года назад.
Киллиан видел настоящую Джулианну.
Ту, которую мучил призрак сестры. Ту, которая поддалась болезни, которая была виной. Проклятые воспоминаниями, которые были пришвартованы во мне – окровавленное и изуродованное лицо моей сестры. Душа, которая выла в отчаянии, обида, которая зарылась в мои кости, и печаль, которая была слишком тяжелой, чтобы нести ее.
Искупление было лишь иллюзией, в которую я отчаянно пыталась поверить.
С каждым шагом, который он делал ко мне, я отступала. Но он быстро стер расстояние между нами, прижав меня к стене позади меня. В комнате все еще пахло сексом и нашим возбуждением, но меня поглотил его запах. Мускусный и землистый.
– Ты была с ней в той машине, я понимаю. Ты видела, как умирала твоя сестра, я понимаю. Для тебя это было травмой, я понимаю. Ты страдала физически и морально, и ты одержима чувством вины, я. Блядь. Понимаю. Это. Но это не дает тебе права играть со мной и моими чувствами, обманывать меня или заставлять оплакивать женщину, которую я любил, когда она еще была жива! – Его ладонь шлепнула по стене рядом с моей головой, и я вздрогнула, сдерживая всхлип.
