Текст книги "Пятая стихия (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 5
До самого своего дома Ной не произнёс больше ни слова.
Выскочив из машины Лана, понеслась внутрь как ужаленная, залетела на кухню, проигнорировав и профессора и Тесс, схватила кухонный нож, бросившись обратно к порогу, сковырнув планку. И как только Ной вошёл в дом вместе с её мешком, она с видом полного удовлетворения закрыла дверь, прижавшись к ней спиной.
– Похоже, им придётся всё объяснить, – протянул Ной, глядя на отвисшую челюсть своей приёмной матери.
Но тут рядом с домом совершенно неожиданно для одних и ожидаемо для других раздался разъяренный рык, и всё внимание переключилось на окна.
– У меня много вопросов, – напомнила о себе Тесс, выглядывая за занавеску скорее заинтересованно, чем испуганно.
– Лана, а почему Шон ходит кругами вместо того, чтобы сделать попытку вломиться внутрь? – поспешил поинтересоваться Ной.
– Он не может, этот дом защищён. По периметру полно пепла. Дерек в своё время позаботился об этом. Их последняя ссора была слишком серьёзной. Если вы станете болтать о кугуару или доставать меня вопросами о них – я сама вас убью! – заметно нервничая, бросила девушка.
– Что ж, достаточно агрессивно, – подал голос профессор, прищурившись, наблюдая за мечущейся пумой. – Хотя мы имеем право задавать вопросы, всё-таки зверь на нашем пороге.
– Подождём, со временем он немного успокоиться и тогда я с ним серьёзно поговорю, – Лана, наконец увидев своё отражение в зеркале. – Ужас!
– Душ в твоём распоряжении, а я могу предложить тебе поправить причёску, – примирительно улыбнулась Тесс.
Поработав ножницами и феном, Тесс не только придала её золотистым волосам задорную форму, преобразив образ девушки, но ей так же удалось уговорить Лану переодеться, подобрав ей некоторые из своих вещей.
– Вот, теперь тебя с трудом узнает даже мама, если ты конечно ещё и улыбнёшься. Можешь оставить эти джинсы себе, я одела их всего пару раз, а потом любовь к сырным пончикам сделала своё дело. Самой не верится, что я была когда-то такой же стройной, как и ты.
– Спасибо, – выдавила Лана, задумчиво глядя на себя в зеркало.
– О, это всего лишь тряпки.
– Я благодарю не за это Тесс, за то, что вы стараетесь представить всё так, будто всё нормально и не происходит ничего необычного. Это Ной вас попросил?
– Он очень переживает, – встретилась с ней глазами Тесс. – Его просто невозможно заткнуть, когда он заводит о тебе разговор. И я начинаю беспокоиться, что этот впечатлительный парень в тебя втрескается, если уже этого не случилось.
Не сказав ни слова, Лана спустилась в гостиную, и тихая беседа тут же прервалась.
– Вы прекрасно выглядите, молодая леди, – протянул профессор. – Смею вас заверить, вам следовало прибегнуть к подобным изменениям гораздо раньше.
– Нет, она выглядит ужасно плохо! – бросил Ной с самым серьёзным видом, в который раз поражая окружающих, – Если вы наговорите ей комплиментов, она, чего доброго, изуродует себе лицо! Так что Лана без своих длинных шикарных волос ты уже не ты!
И к недоумению всех – Лана улыбнулась.
– Ты очень милый Ной. Правда. … А теперь я выйду за дверь и попрошу вас не высовываться. Внезапное появление постороннего человека может всё испортить и даже навредить мне. Поэтому Ной, я хочу, чтобы ты снова мне пообещал, – она смотрела на него очень внимательно и выжидающе.
– Может ему молока в миску налить? – с сарказмом предложил Ной.
– А вот это уже не смешно. Это жестоко Ной! – Лана тут же подняла голос, нахмурившись. – Тот парень в шкуре зверя – самый дорогой для меня человек на свете. Я люблю его, и знаю, что он любит меня. Но случается так, что на пути возникают настолько неразрешимые препятствия, что в конечном итоге, проявлением любви является смерть, которую ты даруешь своими руками тому, кого любишь всем сердцем. И наш с ним путь слишком трагичен и запутан, чтобы кто-то другой брал на себя смелость его язвительно комментировать. Я не позволю, чтобы при мне унижали Шона!
– Прости, – поджав губы, Ной отвернулся, а Лана вышла за дверь, пересекла веранду и спустилась по ступенькам.
Прошло уже несколько часов, с тех пор как они с Ноем вернулись и зная Шона, Лана предполагала, что он просто на просто принял человеческий облик и ей удастся с ним поговорить. Так как пумы нигде не наблюдалось, Лана пошла по тропинке, ведущей к озеру, к месту, которое они когда-то втроём назвали «своим». Шон действительно сидел на берегу в чём мать родила.
– Даже не надейся, я не буду с тобой разговаривать! – крикнул он, услышав её шаги. – Ты сама приняла такое решение, значит, будешь теперь держать ответ перед племенем. Поздравляю, у Рэма появится куча шансов поизмываться над тобой! – вскочив на ноги, Шон вызывающе обернулся, встретив её враждебным взглядом, за которым она точно знала – кроется могучая сила.
– Как же тогда быть? Ведь эри все до единого настроены против меня, ты же это прекрасно знаешь! – его нагота как обычно сбивала с толку и Лана старалась смотреть лишь в глаза. – Они будут тебя уговаривать пристрелить меня как бешенную собаку, чтобы наконец ты смог излечиться. Шон, если даже ты не хочешь меня выслушать, тогда к чему это собрание племени? Лишний раз ткнуть меня носом в дерьмо? Тебе станет от этого легче? Или это часть придуманного тобой наказания для меня?
– Я ещё раз повторю – ты сама это выбрала! – шагнул он ближе, поравнявшись с ней. – Хочешь играть по правилам моего народа – милости прошу, – прошипел Шон, собравшись уходить. – Тебе сообщат когда.
Глядя на его удаляющуюся спину, Лана колебалась.
– Может так случиться, что это чувство просто исчезнет? – услышав эти слова Шон остановился, но не обернулся. – Что в один прекрасный день ты поймёшь, что ничего ко мне не чувствуешь кроме пустоты? Что ты устал и больше не желаешь слушать своё сердце? Что сможешь наконец себя заставить вырвать меня оттуда?
Он не ответил. Просто ушёл. И Лана знала, что с этого момента её мучения понеслись по новому кругу, только в этот раз Шон будет мстить жестче. Такова была обратная сторона их странной любви. Ребёнок, которому она не позволила родиться, преобразился в огромную пропасть между ними. А смерть Зойлы погибшей от руки Шона – сделала эту пропасть бездонной.
Вернувшись в дом Лана обессилено, рухнула в кресло с видом измотанного и отчаявшегося человека.
– У вас есть выпивка? – спросила она под жаждущими объяснений взглядами. – Мне нужно забыться хотя бы ненадолго.
– Тебе ещё нет двадцати одного, – принципиально заметил Ной, нахмурившись, видя, что Тесс собралась налить Лане стакан виски.
– Держи, милая, спасение хоть и дурное, но иногда необходимое. Удалось пообщаться?
Лана залпом осушила сразу половину.
– Мне было восемь, – тихо заговорила она, – Мы только переехали в Честервиль, папа получил здесь место учителя математики. Я каталась на велосипеде, заехала слишком далеко от дома, налетела на камень и полетела вниз, получив в придачу ещё и велосипедным рулём по лбу. Мне так хотелось заплакать, но, когда я открыла глаза – надо мной склонились две мальчишеские рожицы. Я до крови содрала локоть и колено, с велосипеда спала педаль и цепь, в общем, настоящая катастрофа. Тот, что был смуглее, с живыми чёрными глазами подхватил меня под мышки и поставил на ноги. «Это всё проклятый поворот», – улыбаясь, бросил он. – «Теперь ты наша, раз уж тебя пометили». Второй мальчишка, веснушчатый и голубоглазый с умным видом осматривал мой велик – «Не пугайся, он тебе ещё не такое наплетёт, например, про демонов стерегущих Честервиль. Как тебя зовут?» Так я впервые познакомилась с Шоном и Дереком. С того самого дня мы начали видеться чуть ли не каждый день. Это была какая-то невероятная совместимость – такие разные и в тоже время нам было так здорово проводить вместе время. Мы были словно дополняющими частями одного организма. Дерек умел рассуждать здраво и практично, замечал мелочи и никогда не боялся критиковать своенравного Шона с его бурным воображением. Дерек был очень пытливым и очень добрым, самым умным из нас. Шон же – это вечная загадка, безрассудно смелый, вспыльчивый, хотя он не был лишён отзывчивости, но животных всегда любил больше, чем людей. Этот пусть и не чистокровный индеец отличный рассказчик, он так захватывающе рассказывал нам про свой народ, про их поверья и традиции – что мы слушали его с открытым ртом, мечтая тоже стать индейцами. Поэтому-то идея выучить наречье эри показалась нам отличной мыслью.
В школе мы тоже были не разлей вода, у меня не было ни одной подруги – зато рядом всегда были двое самых лучших и преданных друзей. Причём пацанкой я себя не ощущала, я росла девочкой, мне нравилось закалывать цветы в волосы, нравилось, когда они таскали меня на спине, когда я уставала, нравилось дразнить их и иногда капризничать. Мы вечно что-то придумывали и постоянно болтали, и смеялись. Мне до сих пор не по себе, что эти мальчишки стали для меня важнее моей семьи, только Шон и Дерек – в них заключился весь мой мир. Меня и Дерека родители даже возили к психотерапевту – не помогло. Нам запрещали видеться – стало только хуже. В двенадцать лет мы втроём тайком сбежали в горы и пробыли там девять дней. Бог знает, сколько мы бы ещё шатались по лесу, если бы не поисковый отряд. Школу выживая мы тогда освоили «от и до» … может, потому что нам была известна тайна Шона. … Ему становилось легче, когда его голова лежала у меня на коленях, его ломка зверя, рвущегося на свободу, сразу отступала. Первое время я рыдала над ним, не в силах выносить вида его боли. Шон защищал нас от стаи, эри обычно не посвящают посторонних, поэтому всех нежелательных свидетелей кугуару выслеживали и убивали. Мы стали исключением для его племени. В Шоне дремлет альфа, в нём скрыт такой потенциал силы, что взрослые кугуару не рискнули драться с подростком. … Но наступил момент, когда прекрасному забвению пришёл конец, когда эйфория дружбы столкнулась с соперничеством. Парням вдруг стукнуло в голову, что я единственное воплощение их фантазий. Где-то лет с пятнадцати это ещё удавалось обращать в шутку, и возбуждение, и внезапное желание целоваться, и двузначные намёки. Дерек был более сдержан по природе, да и воспитан он был иначе, а вот Шон… Я динамила их как могла, сопротивлялась, до последнего оттягивала неизбежное, потому что знала, что тогда наше чудесное трио рассыплется на осколки. … Но, когда ты влюблена – ужасно сложно мыслить трезво. … Самое запутанное в этой истории то, что я никак не могла определить в кого же из них я влюблена по-настоящему, я была уверенна что в обоих. Это такое отвратительное разрывающее чувство, сыгравшее потом свою роковую роль. … Так случилось, и для меня тот момент стал незабываемым, что моим первым мужчиной стал Шон. Мы начали встречаться уже как пара, совершенно потеряв голову от своей любовной горячки. Дерек отступил в сторону, его это мучило – я видела по глазам, но он не сказал ни слова в упрёк. Это мучило меня и, как ни странно, даже Шона, невыносимо было причинять боль дорогому тебе человеку. Продолжая общаться и втроём ходить на вечеринки – мы тем не менее уже не были тем целым и единым. … Только вот оказалось быть подругой Шона это одно, а быть его девушкой, на которую он вдруг заимел все права – это совсем другое. Мы начали скандалить по-взрослому, со шквалом эмоций, надрывом и обидами, я не собиралась терпеть его указания, потому что, будучи лидером по натуре Шон хотел, чтобы наша жизнь и отношения складывались только так, как хочет он. А когда я ссорилась с Шоном – я сближалась с Дереком. Вот такой во мне сокрыт проклятый болезненным маятник! Я ненавижу себя за это, за то, что продолжала держать их обоих. … Я начала соглашаться с Дереком, что несмотря на нашу связь и преданность друг другу – Шон, с его особенной природой, относится к иному миру, что в плане становления и внутреннего равновесия он добьется куда большего если вернётся в племя. С Дереком я чувствовала спокойствие и безмятежность, его любовь была способной заряжать верой в лучшее, он видел в этом мире только хорошее. Ни разу в жизни он не повысил на меня голос и не обидел меня. Его сердце было моим домом, надёжным укрытием. С ним мы строили планы поехать учиться в Калифорнию, наши документы приняли в Стэнфорде. Эти планы окрыляли меня, толкая принять окончательное решение. … Естественно эти мечты пришлись не по душе Шону, он просто взбесился. Для него ничего не значило, что ранее, мы с ним вместе тоже пришли к выводу – что несмотря на то, что чувства никуда не делись, наши отношения только гробят нашу жизнь. На самом деле Шон и не собирался меня отпускать. Шон потерял контроль … переступил черту. Кугуары это не просто пумы, не просто разъярённые хищники – это сверхъестественные совершенно дьявольские создания, обладающие невероятной силой и ловкостью, способные мыслить, задумывать коварные планы и наводить ужас. Он загонял Дерека словно жертву с явным намерением получить удовольствие от охоты. Из когда-то закадычных друзей они превратились в добычу и убийцу, – по лицу Ланы можно было увидеть, как тяжело ей произносить это вслух.
Ной, профессор Мэнфри и Тесс слушали её затаив дыхание, опасаясь спугнуть это откровение прямыми вопросами.
– Тот день невозможно передать словами, он до сих пор преследует меня в веренице моих кошмаров. Шона остановили чудом, и он сам ужаснулся содеянному. Нужны были решительные меры, я наговорила ему много убийственных слов и взяла клятву, что если ему дороги воспоминания о нашей дружбе, если он действительно любит меня – значит, ему необходимо убраться из Честервиля как можно дальше, оторваться от всего, что могло бы напоминать о нас. … И Шон, в порыве отчаянья, уехал, – переведя дыхание, Лана закрыла глаза. – Казалось бы, нашему счастью с Дереком больше ничего не мешало – живи и воплощай мечты, пусть и на руинах бывшей дружбы. Но мои приступы утренней тошноты и две полоски только подтвердили мои жуткие догадки – оказалось, что я беременна. И я точно знала, что это ребёнок Шона. Мной овладела паника, страх стать матерью зверя. Дело в том, что чем больше разбавляется кровь эри, наделённых даром – тем бешенней и неуправляемей рождаются кугуару. К тому же видеть боль борьбы обращений собственного ребёнка стало бы для меня мукой. А ещё я не представляла как появление ребёнка отразится на наших отношениях с Дереком. … В истерике я отправилась к Зойле, к своей единственной подруге и троюродной тётке Шона, выложила ей всю правду, всё что чувствую, и она, с тяжелым сердцем предложила мне выход, – Лана залпом осушила оставшуюся часть виски. – Зойла приготовила мне настойку из каких-то трав и ядовитых пауков, это спровоцировало выкидыш. Мы избавились от ребёнка никому об этом не рассказав. Но избавиться было мало, нужно было ещё надёжно скрыть этот факт от провидцев эри, чтобы не дай бог об этом не узнал Шон. Невозможно объяснить, как и невозможно постигнуть некоторые их на первый взгляд абсурдные ритуалы – но они действуют, подчиняясь некой до сих пор неразгаданной силе. Зойла, потомок одной из шаманской ветки, похоронила нашу тайну. … Но чёртов Шон всё равно каким-то образом узнал. Поэтому и вернулся. Чтобы наказать нас. Зойла уже поплатилась своей жизнью. Для меня же смерть это слишком большая роскошь, Шон позаботился об этом, оказывается, уезжая, он тоже провёл некий ритуал, расплатившись с шаманами чем-то непомерным. И вот теперь сколько бы раз я не стояла на пороге смерти – находится кто-то, кто меня вытаскивает. Сейчас я не могу покончить с собой и меня нельзя убить. Пока Шон этого не позволит. Вот такая вот мистическая карусель. …Но любящий и одновременно ненавидящий меня парень может мучить меня до самых седин, а это хуже, чем смерть, поэтому сегодня я приняла решение стать на путь Искупления. У племени эри определённая философия, в основном конкретно провинившихся они отправляют на тот свет на суд духов, но есть и другой, более долгий и тернистый путь. Шона как раз и вывело из себя такое моё внезапное решение, он почувствовал и наглядно продемонстрировал своё «я». …Рассказываю вам это всё, потому что вы, сами того не понимая, тоже вскочили на эту карусель. Эри знают о вас, они будут следить и не задумываясь пресекут любую вашу попытку слить кому бы то ни было информацию о кугуару. Как вы уже заметили сотовые здесь не ловят, телефон работает только в центре города, а вашу интернет-страничку они уже взломали, будьте уверенны – эри успевают бежать в ногу со временем несмотря на свои сверхъестественные заморочки. … А ещё мне будет нужен свидетель, когда меня позовут на суд племени. Близких друзей у меня нет, родителям я не могу рассказать правду – их схватит инфаркт, поэтому остаёшься ты Ной, как самый посвящённый, – Лана замолчала, наконец подняв свои затуманенные глаза на слушателей. Судя по всему, больше она ничего не собиралась рассказывать, поэтому Ной решился задать вопросы.
– Что это за путь? В чём он заключается?
– Чётких правил на пути Искупления нет, потому как вина бывает разной, – вздохнула Лана, сворачиваясь в кресле клубочком. – Их устанавливает племя для каждого в отдельности, но окончательное решение за вождём. Рэм решит мою судьбу.
– Кажется, этот парень не очень тебя жалует.
– Он меня ненавидит. … Старший брат Шона считает, что я ядовитый дурман, разъевший Шону душу и мозги.
– Поэтому его решения будут явно не в твою пользу? Выходит, Шон злится, потому что боится за тебя, за то, что он утратит контроль над ситуацией?
Но Лана не ответила – она спала, сдавшись под действием алкоголя.
А Ной не позволил её будить, став в категоричную позу, в который раз поражая профессора.
– Похоже, наш парень влюблён, – с лёгкой грустью протянул Эдгар Мэнфри. – И похоже Ной ты не услышал главного. А я бы не хотел видеть метаболические колебания твоих нейротрансмитеров из-за разбитого сердца.
– Почему же, я понимаю, что она любит Шона, но она сама сказала, что их отношения разрушают их жизни, что она устала от этого. И я всего лишь хочу стать ей другом, по крайней мере столько сколько протяну.
– Если мы раздобудем ДНК кугуару – ты будешь жить долго, – вставила Тесс.
«Голос … он снова окликал её по имени. Умолял остановиться. Но она упрямо взбиралась дальше. И тогда он догнал её, схватив за руку, которую она тут же со злостью вырвала. … Его нога поскользнулась на мелких камушках, потому что он был в обычных туфлях … потому что это ей вдруг приспичило в истерике бежать в горы. И Дерек рухнул со склона, уцепившись за его край. … Обида испарилась моментально, распластавшись на камнях, она ухватила его за рукав. Но вместо того, чтобы вытащить – начала сползать сама. – Нет … отпусти … я хочу, чтобы ты жила, – прошептал он, и подтолкнув её вверх … мягко высвободил свою руку. …. В его голубых самых чистых глазах на свете промелькнула вся любовь, которую он к ней испытывал. Он простил её…»
Ной примчался на леденящий душу крик Ланы. Она заливалась слезами, мокрая от пота.
– Я не отпустила … я не отпустила… – бормотала она. – Я виновата, виновата…
– Ч-ч-ч, это сон, всего лишь сон, – успокаивающе прошептал Ной, обнимая её за плечи.
– Нет! Воспоминания! – вырвалась Лана. – Почему вы позволили мне уснуть в этом доме? Который час? – испуганно схватилась она на ноги.
– Скоро рассвет.
– О боже, мои родители! – Лана рванулась к двери, но Ной вырос прямо у неё на дороге.
– Тесс съездила и предупредила их, всё в порядке. Я понимаю, этот дом навевает на тебя всякое, но здесь ты в большей безопасности, чем где-либо. Отдыхай до утра, а позже отправимся за покупками, нам же нужно выбрать снаряжение, – было заметно, что Ной ни за что на свете не хочет её отпускать.
– Мой любимый человек сорвался в пропасть, ты всё ещё хочешь, чтобы я вела вас в горы?! – прокричала Лана, продолжая дрожать после пережитого во сне.
– Это была не твоя вина, – уверенно заявил Ной.
– Откуда тебе знать?!
– Чувствую. … Поплаваем? Водичка на рассвете особенно бодрит, – он пропустил её только после того, как она кивнула после некоторых раздумий.
Но на берегу Лана снова заколебалась, с отчаяньем глядя на гладь озера.
– Тени прошлого должны оставаться позади Лана, – изрёк Ной, начав стягивать с себя одежду. – Если постоянно оглядываться, то ты никогда не увидишь будущего, никогда не будешь жить по-настоящему и для себя.
Не говоря ни слова Лана тоже начала раздеваться, но она сняла с себя всё, даже бельё.
– К такому я … не был готов, – запнулся Ной, растерянно моргая и продолжая пялиться.
– Ты даже не представляешь к чему готовиться, – бросила она, беря разгон перед тем, как прыгнуть в воду.
– Очуметь, – пробормотал Ной, последовав за ней.
Плавала Лана хорошо, и прохладная вода действительно привела её в чувство. Хорошие манеры не позволили Ною подплывать к ней слишком близко, поэтому он фыркал неподалёку, время от времени косясь на девушку.
– По-моему, я смущаюсь даже больше, чем ты, – пробормотал он, когда она одевалась на берегу. – Так не честно.
– Нагота – это естественно, особенно когда дело касается купания в водоёме, – пожимая плечами ответила она, оборачиваясь к нему и Ной в который раз про себя отметил её красоту, устоять против которой было практически невозможно. – Видеть и прикасаться разные вещи Ной. Прежде чем любить тело нужно полюбить душу, но и этого ещё недостаточно – нужно чтобы эта душа откликнулась. Мы всего лишь искупались, я не хочу, чтобы ты себе что-то такое вообразил.
– Можем изобразить себе завтрак, – с улыбкой выкрутился Ной.
– Отлично, если ты в этом мастер, – лучистых улыбок у Ланы ещё не получалось, выходили лишь сухие и нервные.
– Хитрая. Признаюсь, я умею красиво высыпать хлопья в тарелку.
– А знаешь, что … завтрак, пожалуй, подождёт, – Лана прищурилась. – Покажи мне, как ты это делаешь. Как превращаешься. Если можно.
Ной со вздохом кивнул и принялся снова раздеваться. Чуть дыша Лана, наблюдала весь процесс трансформации, как меняется цвет и форма его тела, как из обычного человека появляется нечто жуткое. Потоптавшись на гальке, мутант вдруг растворился в воздухе, но Лана уже знала – он просто слился с берегом.
– А ты можешь скопировать человека? – заинтересованно вырвалось у неё. – Или животное?
Проявившись, мутант отрицательно покачал головой, и перебежав на траву снова исчез.
– И ты по-прежнему Ной? – громко произнесла Лана, осторожно шагая в ту же сторону. Но тут же вздрогнула, порывисто обернувшись в сторону кустов. – Беги в дом! – успела прокричать она, прежде чем оттуда сиганула огромная пума.
