Текст книги "Пятая стихия (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Не очень я ей понравился, – падая за руль, буркнул Ной. – Она коренная американка? Характерная внешность.

– Из племени эри, – нехотя ответила Лана.

– Ты теперь обязана со мной пообедать, за то, что эксплуатировала меня. И отказа я не приму! – уверенно посмотрел он на неё своими удивительными глазами. – Познакомишься с моими приёмными родителями. Всё-таки соседи.

– Нет, нет, прости я не могу! – казалось, у Ланы начинается паника. – Я не могу войти в тот дом. Там … слишком многое напоминает … мне…

– Понятно. А что кроме дома вы больше нигде не встречались? Уверен, в городе полно мест-табу для тебя, где больно и трудно дышать, – зло бросил Ной. – Почему ты тогда не уедешь, туда, где не ступала нога твоего погибшего парня?

– Кто дал тебе право со мной так разговаривать? – Лана была ошарашена таким дерзким натиском. – Я тебе ничего не должна и ничем не обязана. Ты мне никто! Останови машину!

– Ага, сейчас! – Ной прибавил газу. – То, что ты съедаешь себя убиенной печалью – это неправильно. То, что боишься своей же правды – это тоже не верно. Я вижу загибающуюся девушку с острым нежеланием жить и хочу ей помочь. Искренне. … Подать руку. … Или поймать за шиворот, – произнес он, принципиально глядя на дорогу, а не на неё в этот момент.

Лана замерла как от грома поразившей её ясности. Где-то по позвоночнику змейкой пополз холодок. Дружба с индейцами развила в ней чуткую интуицию и умение видеть искривленную истину. Теперь она поняла, кто находится рядом с ней. Но заговорить об этом с ним она не решалась. Слишком рано было для подобных откровений. А ещё, у неё совершенно не было желания хранить ещё одну чужую тайну, впускать эту тайну в свою жизнь и подставлять под удар своих близких.

– Так и быть, я пообедаю с тобой, – выдавила она, отвернувшись к окну.

– Ты меня осчастливила, – съязвил Ной. – Ни о чём не хочешь меня спросить?

– Не-а.

– То есть, необъяснимое тебя не колышет?

– Ага. Не моё дело.

Её нарочитое игнорирование его почти что признания сводило его с ума. Девушка всё поняла, Ной ощутил, как напряглось её тело, как сбилось дыхание, но Лана заставила себя отгородиться от приоткрывшихся фактов. И это был вовсе не страх. Очень скоро она уже спокойно, даже равнодушно смотрела в окно.

Можно было сказать, что, заранее принимая его таким со всей этой сложной вереницей трансгенных мутаций – она не желала впускать его Ноя в свою жизнь. Чего он, вопреки ей, хотел.

Ною вдруг страстно захотелось заставить эту девушку посмотреть на себя, заставить её увидеть свою истинную суть, что у него тоже есть откликающаяся чувствительная душа, что ему крайне необходимо иметь друга своего возраста, что он достоин её внимания, что на каком-то там Дереке и Шоне свет клином не сошелся. И Ной уже чётко осознавал, что так просто она от него не отделается. Он добьётся её расположения. Потому что Лана была первой девушкой за долгое время, которая ему настолько понравилась, которую потребовало себе его нетипичное человеческое сердце.

Ей понадобилось собрать в кулак всю свою силу духа, чтобы сдержать трепет, входя в дом своего погибшего парня. В дом, с которым было связано столько счастливых моментов, совершенно безумных событий, грусти и смеха. Где всё ещё оставалась частица Дерека. И где боль утраты всё ещё выла по углам, страшно кривя свой чёрный рот.

– Лана, это мои приёмные отец и мать. Эдгар Мэнфри и его жена Тесс, – Ной представил ей пожилого профессора и очень привлекательную темнокожую молодую женщину. Эта пара не могла не заставить Лану обратить внимание на огромную разницу в их возрасте. У неё с языка чуть не сорвался этот не скромный вопрос. Она еле заставила себя проявить чувство такта, стараясь быть вежливой с этими подозрительными людьми, усыновившими парня хамелеона.

И профессор, и его молодая супруга выглядели сбитыми с толку. Видимо Ной не предупредил их, что за гостья придёт к ним на обед.

– Мы очень рады с тобой познакомиться, Лана. Поближе. В прошлый раз были разворошены эмоции и был не самый подходящий момент, – улыбаясь, проговорила Тесс. – Как раз готово моё гаспачо.

– Обожаю испанскую кухню, – сдержанно кивнула Лана. – Вы … здесь почти ничего не изменили, – заметила она с болью, сглатывая острый ком в горле.

– Ну, мы собираемся купить новую мебель. Если решим осесть здесь окончательно, – видно было, что Тесс не прочь поболтать. И к Лане пришло тяжелое осознание того, что сегодня за обедом эти жадные к общению чужаки просто завалят её вопросами, требуя сочных подробностей, вороша те самые эмоции.

– Ты очень красивая девушка, Лана, – не унималась Тесс. – Волосы просто … золотое облако. Такие изящные черты.

– Спасибо, вы тоже ничего, – буркнула девушка, непривыкшая выслушивать комплименты от женщины. – А что может заставить вас определиться остаться здесь навсегда?

– О … некоторые факторы, – слегка замялась Тесс, обменявшись взглядами с профессором, который до сих пор не проронил ни слова. – Мы много путешествуем в поисках идеального места, с которым будет гармонировать душа…

– Они надеются отыскать неких мифических тварей, чей укус сможет меня излечить, – выдал Ной, резко перебивая свою приёмную мать.

– Ной!!! – от возмущения большие глаза Тесс чуть не вылезли из орбит. Но Ной уже загорелся своим разоблачающим упрямством:

– Профессор Мэнфри биогенетик, передовой исследователь в области рекомбинантных мутаций. А Тесс … о у неё целая куча пристрастий – археология, история вымирающих племен, мифология, психология. Как-то ей на глаза попались сведения, что мол где-то в Колорадо, в горах ещё сохранились остатки неких индейских племён, чьи способности выходят за рамки естественного. Они могут менять свою физиологию, трансформируясь в животную оболочку. Фактически оборотни. Их ещё называют кугуару.

– Как интересно. Никогда не слышала ничего подобного, – произнесла Лана, и при этом на её лице не дрогнул ни один мускул. Наоборот, она даже постаралась выглядеть удивленной.

– Ты врешь! – резко заявил Ной, продолжая гнуть свою тактику обличения. – У меня отлично развит слух. И ты упоминала о кугуару в разговоре со своей подругой Золой.

У Ланы больше не было необходимости прятать свои эмоции. Девушка потрясенно отшатнулась в сторону, с негодованием глядя на парня:

– Так ты приволок меня сюда на допрос?! – воскликнула она. – Не знаю, что тебе там послышалось, но никаких оборотней, мифических тварей и мутантов, меняющих свою окраску, я обсуждать не собираюсь! Ни сегодня, ни завтра, никогда! Поверь, я могу быть чудовищно упрямой, когда мне наступают на горло!

– Ной, что здесь происходит? – наконец подал голос профессор, обеспокоенно взирая на них по очереди. – Это неподобающий тон, Ной, и на данный момент совершенно неуместная тема!

– Но она знает! – кипятился Ной, нервно взъерошив себе волосы. – И обо мне и о кугуару! Только почему-то наотрез отказывается говорить об этом!

– Я хотела проявить своё добрососедское расположение, приняла твоё приглашение на обед, но что-то мне расхотелось есть! – раздосадовано бросила Лана, направляясь к двери. – На этом наше общение прекратится! Не смей больше приближаться ко мне!

– Лана, прошу тебя, пожалуйста, постой, это очень-очень важно! – метнулась за ней Тесс, пытаясь удержать её своим умоляющим тоном. – Это вопрос жизни. Если в ближайшее время не найти решения проблемы Ной погибнет! – она поймала Лану за руку, растревожено заглядывая ей в глаза, ища там сострадание.

– Не бойтесь, я никому не расскажу, – вырвала руку Лана.

– Проблема не в огласке. Проблема в том, что этот парень умирает.

– И великие умы настолько отчаялись, что уже дошло до того, что вам приходится рыскать по горам в поисках неких сверхъестественных существ? – с сарказмом выдавила Лана. – Да уж, положение ваше действительно критическое. Тут не поспоришь. Сочувствую, но ничем не могу помочь.

– Ты кого-то защищаешь, кого-то, кто очень дорог тебе! – бросил ей в спину Ной. – Я ведь прав?

– У тебя мутится рассудок, – холодно ответила ему Лана.

Она переступила порог в полной уверенности, что больше никогда не вернётся в этот дом, и уж тем более у неё не было желания встречаться с этими настырными безумцами.

Да она знала о людях кошках. Равно как и то, что будет оберегать эту тайну, даже ценой собственной жизни.

Глава 3

То ли она была такой взвинченной, борющейся в своей душе с целым комом сплетенных эмоций и чувств, то ли её родные действительно в смятенном переполохе пытались от неё что-то скрыть, или по крайней мере оттянуть время, когда она об этом узнает. Лана тут же засекла неладное по их притупленным взглядам. Прежде чем спросить девушка интуитивно посмотрела на старый кухонный шкаф ручной работы её деда.

– Он был здесь, не так ли? – мрачно изрекла она, хмурясь, что не предвещало ничего хорошего. – Его чашку трогали.

– Да родная, Шон и вправду заходил. Ведь твой папа был его учителем. Это был обычный визит вежливости, – комкая только что отутюженную блузку выдавила мать, готовая броситься на помощь к дочери в любую секунду. – Шон вел себя вполне пристойно, сдержанно. Мы немного поговорили … о тебе, и он ушел.

– Мама, – Лана бессильно рухнула на стул, словно вместе с дыханием из неё сочились жизненные соки. – Сдержанно? В самом деле? А теперь я задам вопросы, и, если я буду права, вы будете просто кивать. …У него были красноватые глаза, словно он всю ночь смотрел в монитор? Он периодически сжимал левую руку в кулак? Когда он улыбался, то наклонял голову? Он ни разу не произнес моё имя, говоря обо мне «она»?

На все её вопросы родители и брат дружно и утвердительно кивали.

– Чтоб вы знали – это не был визит вежливости, – уверенно покачала головой Лана, на секунду закрывая глаза, чтобы хоть как-то превозмочь упавшую на её сердце тяжесть. – Папа, я возьму твою машину. Мне кое-куда нужно.

– Так не пойдёт! – всем своим видом Уильям пытался показать дочери, что он будет неумолим. – В твоём состоянии опасно садится за руль. Мы все до сих пор не в курсе, что у вас там произошло с Шоном, с чем был связан его отъезд и ваше отчуждение после стольких лет дружбы, но все мы как один единодушны во мнении, что эти всплески эмоций губительны для окружающих и вас самих. Нужно успокоиться, взять себя в руки и по-взрослому во всём разобраться.

– Дай мне эти чёртовы ключи!!! – прокричала Лана, теряя над собой контроль. – Вам меня не остановить! Это вы тоже должны прекрасно понимать! Мне нужно поговорить с его братом, пока не случилось нечто ужасное! Ключи! – она требовательно протянула ладонь. И когда, сдавшись, выбирая из двух зол меньшую, Уил всё-таки отдал ей ключи, Лана добавила. – Не бойтесь, я не сдохну пока Шон этого не захочет!

Как ни странно, один из братьев Шона сидел на крыльце, словно специально поджидая её. Правда она неслась по грунтовке с такой скоростью, вздымая за собой облако пыли, что её сложно было не заметить издалека.

– Рэм, нам нужно поговорить, – Лана выскочила из машины, но держалась от него на расстоянии.

– У тебя была масса возможностей и куча времени, чтобы сделать это раньше, – смертоносно опасным, спокойным ровным голосом проговорил Рэм, вперив в неё свой чёрный взгляд. – А теперь у меня даже нет желания видеть тебя.

– Я не принадлежу племени эри, я не живу по законам ваших предков Рэм, но я свято храню вашу тайну. Я буду предана Шону, даже если жизнь сделает нас с ним врагами…

– Не говори о преданности!!! Не смей, после всего, что натворила!!! – взревел Рэм, вскакивая на ноги. Его длинные черные волосы рассыпались по плечам, а в глазах появился кровавый оттенок. – После того что ты сотворила, не смей произносить наши имена!

Лана остолбенела, покрываясь изморозью от столь яростного гнева.

Гнев вождя племени был страшен, но гнев вожака оборотней был ужасен во сто крат. Лана знала, на что были способны взбешенные кугуару. Мгновенная смерть от их когтей это одно, а вот остаться исполосованной калекой – это было другое.

– Оставь её, брат, – раздался позади неё хрипловатый, полный необъятной горечи, но такой до боли родной голос, что у Ланы мгновенно подогнулись колени. Омертвевшее сердце вдруг забилось бешенным темпом, кровь прилила к каждой клеточке, тело бросило в жар, а душа попыталась вырваться наружу и закричать о том, как же она по нему скучала. …Неимоверно.

Вмиг все её чувства обострились до предела. Лана почувствовала, как ветер щекочет волосами её лицо, как тот же ветер вздымает песчинки, бросая их ей на лодыжки, увидела цвет неба и заснеженную вершину вдалеке, ощутила запах хвои в воздухе. Словно вынырнув из-под толстой пелены безразличия.

– И как у тебя хватило ума приехать сюда? – мрачно произнёс Шон у неё за спиной.

– Разум тут совершенно не причём, – обернулась Лана, вернее её тело само искало его. Чтобы увидеть. Чтобы снова пропустить сквозь себя адскую муку и вспомнить.

По её щекам катились слёзы. Потому что сердце рванулось такой нестерпимой болью, когда она наконец увидела ещё одно любимое лицо.

Шон, играя желваками, с пренебрежением отвёл взгляд. Ей это говорило о многом.

– Ты должен меня выслушать Шон, – взмолилась девушка, потянувшись к нему всем своим существом. Впитывая в себя взглядом одновременно все мелочи: его напряженную позу, в чём одет, его подрагивающие губы, кривой шрам на подбородке, сведенные на переносице смоляные брови, такие знакомые черты лица.

– Уходи! – глухо, с болью выдавил он, не поднимая глаз.

– Да, я виновата, – дрогнувшим голосом хваталась за свой шанс Лана. – И я уже наказана духами ваших предков. Сполна. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, я лишь хочу, чтобы ты выслушал!

– Поздно! – рявкнул Шон, наконец встретившись с ней глазами. – Уходи Лана!

И этот взгляд, и то, что он произнес вслух её имя тоже говорило о многом. Шон боролся с болью, с диким гневом, с их всё ещё живой любовью.

Его рвало на куски изнутри. Он страдал не в силах простить её.

Но всё же он всё ещё любил.

Голова Ланы рассеянно дернулась. С трудом она подошла обратно к машине.

– Люди … поселившиеся в доме Вилсонов … выпытывают о кугуару, – бесцветным тоном бросила она.

Шон коротко кивнул, давая знать, что всё понял.

Она даже не помнила, как завела машину и отъехала. Но где-то на пол пути к дому, Лана вдруг резко затормозив, выпрыгнула из старенького внедорожника, пустившись бежать, не разбирая дороги. Упав на колени, ничего не видя перед собой, девушка истошно закричала, ударив руками о землю.

Открыв глаза Лана, обвела глазами свою комнату, пытаясь вспомнить как именно она вернулась домой. Но картинка была настолько смутной, что она даже не смогла приблизительно предположить. Ладони саднили тупой болью, и девушка, морщась уставилась на свои разбитые до крови руки. Как только она села в постели – в голове застучали тысячи молоточков, и желудок свело в злобном голодном спазме. Тело тоже злилось на неё, за издевательства, которым она его подвергала.

На кухне, куда спустилась Лана, её мать, закусив от досады губу, слишком усердно драила давно отмытую тарелку.

– Ладно. Как я очутилась дома? – напрямую спросила Лана.

– Этот кошмар возобновится снова? – взглянула на неё Мелиса заплаканными глазами. – Ты можешь себе представить, что нам тоже больно при виде твоих страданий? Ты можешь дорожить и нашей любовью тоже?

– Кошмар никогда и не кончался мама. Как я оказалась в своей постели?

– Тебя принёс парень. Наш новый сосед. Ной.

– Этого только не хватало! – закатила глаза Лана.

– Это … ещё не всё, – было видно, что Мелисе тяжело даются слова. Ей всё сложнее было сдержаться. По тому, как дрожала её мать, Лана поняла, что произошла очередная трагедия.

– Кто? – одними губами прошелестела девушка.

– Зойла. … Её дом сгорел сегодня ночью, а сама она погибла в огне. Дядя Майк звонил недавно. Мне очень жаль, милая. Я знаю, вы были близки с Зойлой. … Лана!

Но Лану уже поглотила темнота. Сознание отказывалось присутствовать в этой реальности.

– Когда состоится прощание? – было первое, что спросила она, придя в себя, вытирая мокрое от воды лицо, которой её окатила перепуганная мать.

– Сегодня вечером, – над ней навис уже оказавшийся у них дома шериф. – Менхесы хотят сделать всё быстро. Ведь по обычаю они хоронят своих людей на закате. Но ты, Лана, не пойдёшь в церковь.

– Пристегнёшь меня наручниками, дядя? – скривилась в кислой издевательской усмешке Лана. – Она была моей подругой! Я буду на церемонии нравится вам это или нет!

– Там будет Шон и вся их семья! – взял на тон выше Майк, глубоко в душе сомневаясь, что ему удастся переубедить племянницу. – Всему городу известно, что случается, когда вы двое в ссоре. Прости что напоминаю, но раньше эти проблемы улаживал Дерек. И прошлые ваши конфликты – это разноцветная мишура по сравнению с нынешней ситуацией, раз меня лично даже Рэм попросил, чтобы тебя и близко не было. Ты сильная, Лана, и не так глупа, ты понимаешь, как нужно поступить правильно. Не буди лиха. Мне не нужны беспорядки в городе.

– Я понимаю, – понуро кивнула сникшая девушка, накрываясь с головой.

Она притворялась спящей до тех пор, пока родители не начали собираться в церковь. Тогда, закутавшись в плед, бледная и измученная Лана вышла их проводить.

– Мне не хочется тебя оставлять, но папа школьный учитель, его уважают в городе и будет неправильно, если мы не отдадим своё почтение Менхесам, – Мелисе было неловко, она будто извинялась перед дочерью. – Но мы оставляем с тобой Брайана.

– Угу, – уныло кивнула она матери.

– Значит так мелкий, – произнесла Лана мрачно воззрившись на брата, как только за родителями захлопнулась дверь. – Я буду у тебя в большом долгу, если ты не заметишь, как я исчезну.

– Ты можешь срезать путь на моём велике, – ухмыльнулся Брайан, хитро подмигнув сестре.

Люди в Честервиле жадно хватались за любые мало мальские события, чтобы хоть как-то освежить и наполнить смыслом свою будничную жизнь. Будь то сбитая пьяным водителем собака, или любовная интрижка с почтальоном миссис Крам, которая была замужем целых восемь раз. А уж рождение ребёнка, свадьбы, разводы и … конечно же похороны вызывали настоящий ажиотаж.

В тот момент, когда Лана бросила велосипед брата на траву у церкви, там уже набилась целая толпа народа. Но её целью было не прощание с Зойлой.

Лана поняла, что та простилась с ней ещё вчера, ясно предвидя свою кончину. И хоть Зойла и просила её стойко принять любое будущее, которое для неё определят божества индейцев – Лана не могла смирить свой яростный гнев, направленный против эри. Она буквально тряслась и была готова взорваться на тысячу шипящих частиц.

Её целью был Рэм, молодой вождь племени, допустивший подобное.

Пастор как раз читал молитву, когда она с шумом ворвалась внутрь.

– Значит, здесь вы можете совмещать законы своих предков и традиции моего народа?! – гневно выкрикнула девушка на исчезающем ирокезском наречии, которому её давным-давно обучил Шон.

Племя эри помимо испанского и английского общалось между собой ещё и на этом языке, а вот остальные горожане из наречий ирокезской семьи не понимали ни слова. Поэтому-то Шон и обучил их с Дереком своему языку, чтобы они могли безнаказанно проказничать в детстве. Так произошло и сейчас, люди таращились на неё во все глаза, сгорая от любопытства о чём же идёт речь.

– Вы даже не верите в этого бога! А ваши боги воздадут вам за самосуд? Или убийцы будут безнаказанно лицемерно изображать траур?

– Ты не выведешь меня из себя на людях, и не надейся, – с абсолютным хладнокровием ответил ей Рэм, чуть повернув голову в её сторону. – Но не я выбирал жертву. Мы предоставили выбрать виновного Шону. И меня его выбор не удивил. Но кто это называет нас убийцами? Ты? Та, которая отравила в своём чреве ребёнка моего брата? – молодой вождь сверлил её негодующим взглядом.

Люди замерли как на спектакле, следя за разворачивающимися событиями, понимая скорее бушующие эмоции, чем суть брошенных слов.

И Лана перевела свой взгляд на стоявшего в стороне Шона. В знак траура он коротко остриг волосы, нарисовав на предплечьях красной глиной ритуальные знаки. Всё это время он не отрывал от неё своих сверкающих глаз. Взгляд у Шона был тяжелый, темный, обращенный не к лучшей его стороне. Не самое подходящее время выяснять с ним отношения, но сейчас Лане казалось, что ей нечего больше терять.

– Как ты думаешь, почему мне так больно, когда я на тебя смотрю? – голос Ланы дрогнул. – Вы были с ней одной крови. Зойла любила тебя. Почему, Шон?

– Любила? – прохрипел Шон, шагнув ей навстречу. В этот момент, навевая на людей ужас и трепет – все зажженные свечи в церкви одновременно затрещав, потухли. – И поэтому убила моего ребёнка? Она в отличие от тебя знала, что делает! Убийство ребёнка эри, даже не рождённого – это самый страшный грех у моего народа. Зойла получила по заслугам!

– Но это был мой ужасный выбор! Это я уговорила её! Потому что так сильно любила вас обоих, что боялась кого-то потерять! – Лана всхлипнула, не в состоянии сдержать душившие её слёзы. – И в итоге потеряла всех! Я виновна, Шон! Это меня ты должен был сжечь! Как ты теперь будешь с этим жить?!

– А ты? – он смотрел на неё своим чёрными глазами, но через эти глаза её пожирала его боль. – Как ты будешь жить, помня о том, что не дала родиться нашему ребёнку? Ты знала, что забеременела, знала, что он мой, и всё равно заставила меня уехать. Потому что была уверенна, что моя любовь сильнее любви Дерека?

– А я и не хочу с этим жить, – голос Ланы наполнился нежностью и мольбой, когда она упала перед ним на колени. – Позволь мне умереть, Шон. Отпусти меня. Воздай и мне по заслугам, если ты действительно так меня любил, – её полные любви глаза смотрели на него с покорной отречённостью.

Шон опустился рядом с ней на одно колено, приблизив к девушке своё лицо:

– Не пытайся обвести меня вокруг пальца, – прошептал он. – Сейчас ты полна злости и жажды мщения, и уж совсем не нежности. Ты знаешь, что, если я тебя потеряю, худшего наказания для мне не найти. Но как бы ты ни пыталась, любовь моя – ты выживешь в любом случае. Мы с тобой обречены жить и мучиться с этим. – Шон скрипнул зубами пытаясь совладать с эмоциями. Его глаза одновременно уничтожали и удерживали её над пропастью. – Что же ты наделала, Лана? Где мне взять силы, чтобы простить тебя? Как ты могла оборвать эту жизнь?

– Так же как ты! Слепо! – в порыве захлестнувших её чувств, Лана со злостью толкнула его в грудь. – Вчера ты сказал, что поздно выслушать меня. Возможно, мои слова остановили бы тебя, и Зойла была бы сейчас жива! Но теперь уже действительно поздно Шон! Теперь мы двое убийц, стоящих на краю, но преступления наши не сравнить. Я всё равно прыгну, Шон. Найду способ и наконец вырвусь из твоих лап, кугуару!

– А я достану тебя и там. Буду идти за тобой в вечности, и брать за руку, в то время, когда ты будешь выискивать глазами Дерека. И ты не сможешь забыть, что моё сердце бьётся быстрее, в той горячей груди, на которой ты столько раз засыпала. Ты всегда будешь оглядываться, нуждаясь во мне. Кугуару тебя не отпустит. Его сердце в тебе, моё сердце с тобой. Мы связаны, моя лань, – в пристальных, глядевших ей прямо в душу темных глазах Шона было столько опалённой любви, столько в них было горького дыма памяти, что не в силах больше вынести затопивших её чувств, Лана кинулась бежать. Но пробежав несколько метров, снова упала без сознания. И так вышло, что ближе всех к ней в эту минуту оказался Ной, тут же подхвативший девушку.

– А ну убери от неё свои лапы! – при виде этого возмущенно прорычал Шон уже на понятном для всех языке, метнувшись к ней.

– Давай ещё подерёмся здесь, перетягивая её каждый в свою сторону. Ей хреново и ей нужна помощь. Ты можешь помочь? – с вызовом бросил Ной, смерив того пренебрежительным взглядом.

– Осторожней, парень, – угрожающе протянул Шон. И Ной своим тонким межвидовым чутьём уловил, как напряглись мышцы Шона, готового сломать ему хребет. – Ты не представляешь, во что ввязываешься. Посмотри вокруг. Ни один человек даже не дёрнулся. Включая отца и мать Ланы. Потому что каждый присутствующий здесь знает, что только я и могу ей помочь. ОТДАЙ. МНЕ. МОЮ. ДЕВУШКУ! – белки в глазах Шона стали кроваво-красными.

Принципиально вырвав Лану из рук Ноя, не теряя времени Шон мягко надавив ей на живот, крикнул в толпу:

– Сладкой воды, вина, дайте скорее что-нибудь ради бога!

Бережно приподняв голову девушки, Шон заставил её сделать несколько глотков.

– Когда ты ела в последний раз? – суровым тоном поинтересовался он у очнувшейся Ланы.

– Не твоё дело! – Лана попыталась вырваться из его рук. – Тебя не должно волновать состояние убийцы! Получай удовольствие наблюдая как я корчусь! Потому что я тоже никогда не забуду того, что вы краснокожие ублюдки натворили!

Казалось, вспылить от ярости должен был Шон. Но в считанные доли секунд, возле девушки с перекошенным от гнева лицом оказался Рэм, схвативший её за волосы, рывком поставив её на ноги.

В толпе кто-то охнул. Мелиса сделала попытку рвануться к дочери, но её удержало сразу несколько пар рук. Местные жители отлично знали, чем чревато вмешательство в разборки этих индейцев.

– Ты … переходишь … все … границы! – прошипел Рэм, брызгая слюной. – Именно ты корень всех наших бед!

– Ну так переступи черту и ты, котёнок, – намеренно дерзко бросила ему вызов Лана, не чувствуя боли от собственной злости.

– Ты всё же повёлся, брат, – хмыкнув, Шон разочарованно покачал головой. – Она делает это нарочно. Теперь эри скажут, что ты ещё не готов быть вождём, если тебя может спровоцировать обычная девчонка.

На первый взгляд Шон выглядел невозмутимым. Не рвался ей на выручку, даже не шевелился. Он просто замер, слегка наклонив голову. Обычному человеку трудно было себе представить его следующий шаг. Ощутить, что же происходит с Шоном, на самом деле могли лишь наделённые сверхъестественными способностями и те, кто имел с ним особую связь. И таких людей в этой церкви было несколько.

– Это не обычная девчонка!!! – пыша звериной злобой, проскрежетал зубами Рэм, сузив глаза.

– Верно, – преспокойным ледяным тоном бросил Шон, пристально глядя на старшего брата. – Потому что она моя девчонка. И я отгрызу тебе руку, если ты прямо сейчас не отпустишь её.

– Шон! Шон посмотри на меня! – Лана одной из первых почувствовала, что зверь внутри него уже выгнул спину, готовясь к прыжку. – Отпусти, отпусти меня, придурок! – она начала яростно извиваться, пытаясь привести в чувство хотя бы Рэма. И тот разжав руку, толкнул её прямо на Шона.

– Как всегда – она для тебя превыше крови, брат! – с горьким разочарованием протянул Рэм, поедая брата непонимающим взглядом. – Ваша проклятая любовь поразила вас нездоровой одержимостью. Из-за неё ты готов погубить свой народ, своих братьев, память предков. Она угроза для нашей семьи, Шон! Для всех, кто прикасается к ней!

– Вот и не лезь! – грубо ответил Шон брату. – Лана так же часть моей семьи. И я буду защищать её, даже если зол на неё как чёрт, даже если ненавижу её и себя за то, что так сильно её люблю. Но это только наше дело! Я могу сходить с ума как пожелаю. Племя не пострадает, если никто из вас не причинит вред этой девушке. Однажды мы заключили сделку и этот договор до сих пор ещё в силе, Рэм!

– Какую ещё сделку? – с тревогой нахмурилась Лана, уловив что-то во взгляде, которым обменялись братья.

– Надо же, есть что-то такое, о чём ты не знаешь, – съязвил Шон, метнув на неё колючий взгляд. – Рэм только что обвинил меня, что ради тебя я готов совершать безумные вещи. А на что готова пойти ты? – сверкнувшее лезвие ножа, оцарапав шею Шона, упёрлось в место, где проходила сонная артерия. Его движения были настолько быстрыми, что окружающие только ахнуть и успели. Приставив себе нож к горлу, Шон испытывающе заглянул в глаза девушке.

Лана обмерла от ужаса, глядя, как по его смуглой коже ползет алая капля крови. Уж кто-кто, а она знала, на что действительно был способен этот ненормальный.

Особенно в таком состоянии, когда управляющие им чувства представляли собой гремучую смесь. Плюс прерванный процесс обращения.

– Я готова пойти на что угодно. Ты же знаешь, – к огромному разочарованию публики, Лана снова перешла на ирокезское наречие. – Скажешь нырнуть и не всплывать – я это сделаю. Скажешь прыгнуть – я прыгну. Захочешь, чтобы я уехала – я исчезну. Если тебе понадобиться убить кого-нибудь из присутствующих, я, наверное, пойду и на это. И помогу тебе спрятать труп. … Как в прошлый раз. Я совершала ради тебя не менее безумные вещи. … Я так испугалась Шон. … Я так испугалась. Когда узнала о ребёнке. Это был момент слабости. Мы тогда уже все втроём разругались. И я боялась, что это окончательно отвернёт Дерека. А ещё я знала, кем он родится. Я была не готова дать жизнь оборотню. Потому что я видела, через что вынужден был проходить ты. Но я сделала это не потому, что не любила тебя. Ведь ты всё ещё важен для меня больше, чем кто-либо. Ты прав – я всегда буду нуждаться в тебе. Ты моя звезда стихий Шон, – Лана рывком дернула себя за ворот футболки, оголяя плечо, показывая ему выбитый символ – пятиконечную звезду, внутри которой было заключено три соединенных кольца. – Убери нож, прошу тебя. Если ты лишишь себя жизни, твой охранный ритуал больше не будет иметь надо мной силы. И тогда я пойду следом за вами. Мне не жить без тебя, Шон.

– Ты же этого хотела. Просто умоляла меня буквально недавно, – бросил Шон раздумывая. – Я уберу нож. Если ты пообещаешь мне убраться из церкви, дав нам закончить церемонию. И ещё – ты наконец поешь. Мне не нравится, когда ты падаешь в голодные обмороки.

– Как скажешь, – покорно кивнула Лана.

Ной никогда не видел, чтобы люди вот так смотрели друг на друга. Всепоглощающе, беззаветно, всецело принадлежа друг другу и одновременно воинственно противостоя. Лана и Шон смотрели друг на друга именно так.

Даже не понимая о чём, они говорили между собой, можно было ясно разглядеть, что между ними кипит ураганная, почти фанатичная страсть.