Текст книги "Пятая стихия (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 21

Заиграла музыка, просто-напросто взорвалась восторженными и игривыми звуками, призывая петь и плясать от радости.

– Теперь мы по всем статьям официальные жених и невеста? – с серьёзным видом, Лана вопросительно подняла одну бровь.

– Потанцуй со мной, кексик! – глядя на неё, улыбнулся Рэм. – Как-то помниться я обещал тебе танец, – и не отнимая одной руки, прижимая её к себе другой рукой, молодой вождь увлёк свою невесту в танце. Что её совсем не удивляло – Рэм прекрасно двигался, пластика кугуару давала свои бонусы. И если бы она не влюбилась в него раньше – Лана точно бы потеряла рассудок от вида этого эротично танцующего парня. По всему было видно, что Рэм более чем доволен происходящим, из него просто фонтанировал источник влюблённого блаженства. По одним только глазам можно было понять, насколько его распирает не вмещающееся в груди чувство счастья.

– Я благодарен судьбе, – шепнул Рэм, с нежностью прижимаясь к ней губами.

– Почему? – это было глупо, но Лана до сих пор не понимала, за что он её полюбил. – Вокруг тебя было столько весёлых милых девушек, достойных эри, а ты заморочился проблемной Ланой Сайлас.

Рэм хитро усмехнулся, приготовившись отвесить ей порцию своей иронии:

– Бросающиеся мне под ноги девушки вовсе не добыча для кугуару, меня заводят только проблемные. Я ведь охотник милая и я загнал самую строптивую дичь. А если серьёзно … однажды увидев твои глаза – я понял, что ты мой космос, и эта мысль делала меня сильнее. Я не был ни ослеплён, ни одержим, просто почувствовал, и это нельзя объяснить – что мне нужна только ты. Хорошая или плохая, чужая или любящая другого, обозлённая или ласковая, любая. Ну, а почему ты втрескалась в меня, я даже не спрашиваю!

– Ха! – дёрнула плечом Лана, для вида возмущаясь его самоуверенностью.

Она зашла в один из домов отмыть окровавленную руку. Случайно брошенный взгляд в окно, зародил в ней неясное подозрение, будто толчок, возникший из глубины сердца. Она увидела Рэма, за что-то жёстко отчитывающего Шилу. И то, как та сжалась перед ним, и то с каким гневом Рэм сжимал кулаки – приоткрыло для Ланы лицо её почти что будущего мужа в ином свете. Он не знал, что она смотрит на него в окно, а Лана стояла и дрожала, онемев от такого перевоплощения и странного внутреннего позыва. Через минуту она поняла, что это был позыв бежать!

Причём сама она не понимала куда она бежит – её вела её внутренняя суть, словно ей было известно то, что Лана упустила из виду. Бегала она быстро, даже платье не стесняло движений. Ноги привели её к одному из сараев. Решительно распахнув дверь, Лана спустилась вниз, в укреплённый подвал, по сути, бетонное убежище, разделённое на камеры. Когда она заглянула через маленькую решетку двери внутрь одной из камер – она поняла почему её душа привела её именно сюда. Кугуары чувствовали друг друга, а сутью её души как ни крути – был дух кугуару. И того кугуару, что сейчас был заперт в камере Лана узнала бы из тысячи других, слишком часто он превращался у неё на коленях.

– Шон, – выдохнула она еле слышно, но этого хватило, чтобы сидящая на цепи пума её услышала. Он зарычал и стал неистово рваться.

– Лана! – вдруг предостерегающе раздалось за её спиной. – Ты всё не так поняла, – Лана и правда не понимала, почему это Рэм вдруг оправдывается перед ней. Обычно Мэнхесы поступали так, когда действительны были виноваты.

– Откуда ты знаешь, как я поняла? Ключи! – потребовала она.

– Нет. Я не позволю тебе туда войти. Он опасен! Для себя и окружающих.

– Ключи! – Лана чуть ли не шипела от колотящих её эмоций. Она была зла и возмущена, до такой степени, что даже не могла подобрать слов.

– Шаманы провели над ним обряд, он не сможет обратиться в человека ещё какое-то время, – скрипнул зубами Рэм, закипая от собственных эмоций.

– Ключи. Я в последний раз прошу тебя, – не глядя на него протянула руку Лана. И после некоторых колебаний, тяжело и обречённо Рэм всё-таки опустил ключ на её ладонь.

– Для меня он не опасен, – с болью произнесла Лана, прежде чем войти в камеру. – И ты это знаешь. Что я единственная, кого не тронет эта разъярённая пума. Он мог сводить меня с ума, доводить до мысли о самоубийстве, заставлять не дышать своими выходками, и однажды моё сердце просто разорвалось бы, но Шон никогда бы лично и пальцем меня не тронул. Это его закон. Любой из вас, даже ты, в порыве ярости, обращённый можешь случайно покалечить меня, но не прирученный мной кугуару.

Войдя в камеру, Лана решительно направилась к прижавшемуся к стене зверю. Он скалился, переминался с ноги на ногу, мотал головой, но как только она склонилась над ним – замер. Отстегнув металлический ошейник, Лана бесстрашно взяла голову кугуару в свои ладони, заглядывая через глаза в глубину его души:

– Шонгравут, иди на мой голос, – твёрдо произнесла она. – Освободись! Иди на свет, войди в него, в нём сила шаманов теряет свою власть, в нём нет стихий, он абсолютен. Держись за меня и возвращайся!

Впервые в жизни потрясенный Рэм наблюдал подобный феномен. То, что с помощью ритуала сотворили шаманы эри нельзя было обойти, но оказывается Лана знала лазейку, что-то двигало ею, давало силы противостоять и победить. Кугуару сжался, выгнулся и обратился. А она всё продолжала держать в ладонях его лицо. Шон дрожал, восстанавливая своё сознание.

– Я ненавижу его, – хрипло прошептал он, поднимая на Лану ещё затуманенные глаза.

– Рэм просто не знает, как ему ещё с тобой справится, – мягко проговорила Лана. – Ты совсем потерялся Шон. Мы с тобой сейчас сидим на краю, и тебе нужно наконец прийти в себя.

– Зачем, если можно просто прыгнуть? – горько спросил он. – Без тебя жизни нет. Я не могу найти ни одного пути.

– Так и было бы, если бы тот, кто сидит передо мной, был слабаком! Но ты ещё можешь опомниться Шон, вспомнить кто ты есть, кем был рождён, чьей силой напитан. Ты ещё можешь увидеть путь, но тот который впереди, а не тот, что сзади. Сделай мне последнее одолжение, сделай мне такой подарок Шон – возьми себя в руки ради уважения к нашему прошлому, как эри уважают свои корни. Вместе мы не пара и нам уже ею не быть, но ты должен дать мне слово. И я ему поверю!

Несколько минут, Шон сидел, опустив голову. Затем резко поднявшись на ноги, глядя на неё сверху вниз, произнёс:

– Я даю тебе слово и пусть мою душу и весь мой род проклянут духи, если я его нарушу. Пусть Высшие отнимут мою память, если я подведу тебя. Ты свободна Лана, я отпускаю тебя.

Шон покинул камеру, пройдя мимо брата с ледяным лицом. Но Лана увидела в глазах Шона что-то такое, что действительно заставило её поверить.

– А теперь, нам кажется нужно поговорить, – с укором оглянулась она на застывшего Рэма. – Что ты собирался с ним сделать? Так не годиться! И то, что ты играешь передо мной роль тоже!

– Роль?!! – взревел Рэм, с размаху ударив кулаком в стену, разбивая его в кровь. – Роль твою мать?! Может, я и сейчас играю роль, а? – играя желваками, присел он перед ней на корточки, взбешенно меча глазами искры. – Ты обвиняешь меня в лицемерии? Хочешь сказать, что я разыгрывал влюблённого идиота?

– Ты сам это сказал, – выдавила Лана, осторожно отползая назад.

– Почему ты меня боишься? – сощурился он, и не получив от неё ответа, в отчаянье покачал головой. – Наверное, я точно идиот. Потому что полюбил тебя. В чём конкретно ты меня обвиняешь? – к Рэму вновь вернулось его самообладание.

– Со мной ты такой непринуждённый и ласковый, почти мягкий и пушистый, такой распрекрасный, что даже не привычно, но сегодня я увидела в тебе другого Рэма! Чужого, опасного, жестокого! Таким, каким ты в принципе и был. Что сделала Шила, что ты готов был порвать её? – глаза Ланы смотрели на него умоляюще.

– Она ослушалась меня, – небрежно бросил он. – В принципе я остался самим собой, … моя сладкая, – глаза Рэма вспыхнули хищным озорством кугуару, и он стал подбираться к ней ближе и ближе. – Как думаешь, чего бы добился мягкий и пушистый вождь, облизывающий всех и каждого? И вообще какие качества нужны лидеру индейской общины и вожаку оборотней? Конечно, я жёсткий и требовательный, конечно, я слежу за дисциплиной и наказываю, потому что наделён такой властью и ответственностью, – Рэм вплотную прижал её к стене. – Но как скажи на милость, я должен оставаться самим собой с той, кого хочу любить? С той, от поцелуев которой я размякаю и просто с ума схожу от твоего запаха? Наедине с тобой и вблизи тебя я меняюсь, и это твоя заслуга, оказывается ты у нас умеешь вытаскивать из кугуару всё человеческое.

– Что ты делаешь? – испугано выдавила Лана, глядя на то, как он стаскивает с себя одежду.

– Пытаюсь объяснить тебе почему я с тобой другой. Потому что хочу дарить свою нежность лишь одной единственной дурочке. Потому что я двуликий по сути. Потому что тебя я впустил в своё сердце, а то, что ты видела это тоже я, но только снаружи. Я люблю тебя и тебе от этого уже никуда не деться. Ты ведь в курсе, что существует только обряд единения, а разъединения нет? Поэтому ты не сможешь забрать свои слова обратно, – выпуская наружу свою страсть, Рэм принялся с жаром целовать её в губы.

– Ты что собираешься заняться любовью прямо здесь???

– Именно здесь, – его голос осип от желания. – Теперь ты моя, и я могу делать с тобой всё, что захочу. Сама предложила.

Влюблённые смотрят на мир иначе. Им по-особенному дышится, и даже в самых пасмурных красках дня они видят переливы радужного света. И звёзды для них ярче, и прикосновения бьются током, пронизывая потоками любви, от чего в животе рождаются нежные бабочки, а по коже носятся обезумевшие мурашки. Влюблённые напрочь не замечают недостатков, закрывая глаза на пороки своего избранника, боготворя его за взмах одних только ресниц. Стоило Рэму захотеть её, и Лана уже не могла устоять, забыв о своём недавнем негодовании и о месте, в котором они очутились. Порыв его чувств просто-напросто овладевал её разумом, и то, что разливалось в её груди недостаточно было выразить одними лишь поцелуями или фантастическим сексом, это было чем-то значительно большим. Лана хотела его понимать, прощать, ощущать и разделить с ним свою жизнь.

– Неужели ты правда усомнилась в моих чувствах к тебе? – пробормотал Рэм, всё ещё оставаясь в ней. – Я тут чуть ли не из кожи вон лезу, заполняю тобой всё своё время, скачу на полусогнутых, а ты всё равно нашла в чём меня упрекать! Ты не будешь сомневаться во мне. Никогда! Я тоже хочу, чтобы ты дала мне слово!

– Я обещаю больше не сомневаться в тебе Рэмхэстам, но я не могу давать слово за свою внутреннюю суть, так как не знаю, чего от себя ожидать. Как например с Шоном. Я просто почувствовала и побежала. Оказывается, я почувствовала мучения кугуару.

– С Шоном не всё так просто, но я ему не враг, – Рэм упорно её не отпускал. – Скажи иначе. Чтобы я поверил, – настаивал он.

– Я чувствую, что любима тобой. … Я и сама полюбила тебя, – Лана почти прошептала эти слова. – Поэтому так остро на всё реагирую.

Рэм слушал не только её слова, но ещё дыхание и сердце. Смотрел в глаза так пристально, что у Ланы закружилась голова от его взгляда.

– Что ж, ты меня убедила. Вернёмся на праздник, – наградив её ещё одним поцелуем, Рэм быстро оделся. – Ты ещё не раздала своих ловцов снов. И я голоден. … После сегодняшнего обряда мы фактически муж и жена, – его взгляд ещё раз просканировал её на выходе. – Мы можем жить вместе.

– … О, – она и сама не поняла почему растерялась. – Неожиданно.

– Действительно! – фыркнул Рэм. – Мы же всего лишь помолвлены и иногда, ну почти каждый день спим вместе. И что это меня дёрнуло так с бухты-барахты всё усложнить!

– Не злись, я думала это случиться только после того, как я завершу путь Искупления. Так будет правильней. … Ты, кстати, знаешь, когда он окончится?

На что Рэм тяжело вздохнул:

– Нет! – взял он её за руку. – Но завтра я хочу сказать твоим родителям.

– Ладно.

Праздник длился до самого утра, и Рэм старался больше не выпускать её руки. Он позволил ей проспать до обеда, после чего стянул с кровати, отнёс на руках в душ и дал ей пол часа на сборы.

– Тебе так не терпится сообщить моей семье, что ты очень удачно обменял меня на старый мотоцикл и двух лошадей? – поддела его Лана.

– Они должны узнать, кто станет их зятем. Надеюсь, они спокойно вздохнут, что наконец сбагрили тебя, – Рэм умел кусаться не только буквально, за что втайне нравился ей ещё больше.

Родители Ланы, привыкшие к немыслимым перипетиям своей дочери, даже не удивились новости. Но нельзя сказать, что они вздохнули с облегчением, ведь всё, что касалось эри – местных жителей всегда немного напрягало.

– Она станет твоей официальной женой и по нашим законам? – уточнил на всякий случай Уил. – И стоит ли так уж торопиться? Вы молодые такие максималисты. Могли бы просто пожить для себя. Занимайтесь себе на здоровье сексом, но брак – ведь это очень серьёзно.

– Моё отношение к вашей дочери очень серьёзно, мистер Сайлас, – спокойно и сдержанно проговорил Рэм, прекрасно осознавая, что его персона заставляет нервничать многих людей. – Что значит пожить для себя? Я люблю Лану. Видимо, вы всё-таки меня плохо знаете. Я не схожусь с девушками просто так. Я выбрал её раз и навсегда, она станет моей семьёй, матерью моих детей.

– Вы что залетели? – всплеснула руками Мелиса. – Брайан немедленно иди в свою комнату!

– Пф, как же с вами весело, – хмыкнул Рэм. – Будь это так, я бы женился на ней, не спрашивая вашего благословения. В нашем племени нет такого обычая, но я пришёл из уважения к вам. Мы распишемся в мэрии гораздо раньше, а потом совместим церемонию в вашей церкви с обрядом эри. Вас оповестят за неделю, все расходы я беру на себя. Лана возьмёт мою фамилию и станет одной из племени, ей придётся подчиняться мне как вождю.

– Кажется, она и так тебе подчинилась, – с удивительным бесстрашием, Мелиса взглянула в глаза молодого вождя. – А что же Шон? Все знают, какие между ними кипели страсти…

– Мама! – вспыхнула Лана, недовольно нахмурившись. – Наши отношения с Шоном остались в прошлом. Не стоит. … Он, конечно, даже не пытается радоваться за нас с Рэмом, но я наконец-то по-настоящему счастлива. Для вас это наверняка большая неожиданность, но вы привыкнете к тому, что я люблю Рэмхэстама.

– К тому, что ты любишь индейцев – мы уже привыкли, – буркнул её младший брат, и не подумавший отправляться наверх. Время от времени он с опаской косился на Рэма. – Ты разве не боишься демонов? Говорят, их племя проклято.

– Кто говорит? – тут же вкрадчиво поинтересовался Рэм, и Лана даже физически ощутила, как насторожился его кугуару.

– Неважно, – нехотя выдавил Брайан, всем своим видом показывая, что выбор сестры его не устраивает. – Подслушал в туалете.

– Открою тебе один секрет, возможно от этого ты станешь бояться меня ещё больше, и может быть, даже начнёшь ненавидеть, – улыбка Рэма получилась слегка хищной. – Я всегда безошибочно распознаю людскую ложь. Так что не смей врать мне Брайан Сайлас. Где ты это услышал?

– А может, ты не будешь запугивать мелкого? – Лана попыталась всё сгладить, но красноречивый взгляд Рэма осадил и её.

– А я и не боюсь! – тут уж Брайан не позволил взять себя «на слабо». – Антикварщик шептал об этом какому-то хмырю. Что-то говорил про расплату и оторванную голову. Я всего лишь хочу, чтобы моя сестра была в безопасности!

– Я хочу этого, даже больше, чем ты, – ответил ему Рэм. – Мужчины эри оберегают своих любимых как зеницу ока. Обещаю, я буду заботиться о твоей сестре, как бы при этом она не трепала мне нервы, – Рэм подмигнул Брайану, подавшись вперёд, – Ты же её знаешь.

Учитывая то, что Рэм был осторожным водителем, в этот раз он гнал очень быстро.

– Мы собрались убиться по дороге? – Лана даже не сдержалась. – Тебя всполошило то, о чём ляпнул мой брат?

– Верно. Нужно кое с чем разобраться. Не бойся, пока мы любим друг друга – мы заговорены. Ты ведь внимательно слушала шамана?

– И жили они долго и счастливо, и умерли в один день от старости, потому что одного из них разбил склероз, и он забыл, что страстно любит свою сморщенную старушку жену, – полушутя съязвила Лана, вжимаясь в сидение на очередном резком повороте.

– Угу, как-то так. Увидимся завтра, кексик. Не скучай! – и через минуту его джип уже исчез из вида.

Миссис Эрли тарахтела без остановки, будто собиралась попасть в книгу рекордов Гиннеса по самой долгой болтовне в столь преклонном возрасте. Весь предыдущий день старушка словно копила силы, чтобы сегодня на одном дыхании пересказать девушке очередные двадцать лет своей жизни. И Лане почему-то страшно хотелось, чтобы этот день быстрее закончился. Жутко, просто болезненно хотелось увидеть Рэма, прижаться к его груди, ощутить на себе его руки и в который раз убедиться в своём счастье. Поэтому закончив все свои дела, еле дождавшись шести вечера, Лана вылетела из дома с синей крышей, в надежде, что Рэм встретит её по дороге.

Крик ребёнка из соседнего коттеджа заставил её остановиться. Она не могла не вмешаться, как ей советовал Рэм, возможно, потому что она видела глаза этого малыша, а Рэм нет. Поэтому Лана решительно толкнула калитку. На её стук дверь никто не открывал, но мальчик продолжал истошно кричать, и что-то ей подсказывало, что кто-то избивает его в эту самую минуту. Обойдя, с другой стороны, она толкнула заднюю дверь, которая оказалась не запертой. Грузный и заросший мужчина, помятый и вонючий словно с жуткого похмелья, избивал ногами скрючившегося на полу мальчика.

– А ну отвали от него скотина! – крикнула Лана. – Я сказала, прекрати!!! – подскочив, она с силой попыталась оттолкнуть неадекватного папашу. Но хрупкой девушке едва ли удалось сдвинуть того с места. А вот он, размахнувшись, ударил её по лицу с таким остервенением, что на секунду, от боли у неё потемнело в глазах, она покачнулась и чуть не споткнулась через всхлипывающего Робби. …. И тут она услышала рык. Подкрадывающаяся пума собиралась броситься на того, кто вдруг выхватил пистолет. В этом кугуару Лана почувствовала Рэма, почувствовала, что её любимый так разъярён, что он хочет убить этого человека. А потом девушку затопил страх, ослепляющий ужас от того, что она может потерять того, кто стал ей дороже жизни. Всё случилось в долю секунды – пума прыгнула, мужчина выстрелил, а Лана метнулась между ними.

…Она даже не вскрикнула. Просто почувствовала, как что-то прожгло её тело, увидела, как по её животу растекается алое пятно. Главное для неё было то, что Рэм остался цел и невредим. Она успела увидеть, как кугуару оглушил хозяина дома одним мощным ударом лапы, как обратившись, Рэм тут же кинулся к ней, пытаясь зажать рану, услышала, как его побелевший губы шепчут ей что-то обнадёживающее. Только вот она не могла разобрать что.

Всё оборвалось и исчезло слишком внезапно. И боль, и лицо Рэма, и доносящиеся звуки. Стало тихо, но при этом очень грустно. Вокруг не было ничего, и одновременно со всех сторон её обнимал свет. Мысли будто кто-то поставил на паузу, поэтому Лана продолжала удерживать последнюю, одну и ту же, очень долго: «Что же он пытался мне сказать?». Состояние безвременной подвешенности. Потом она услышала чей-то тихий голос, пронизывающий и её и эту пустоту: «Посмотри!»

Опустив глаза, Лана вдруг увидела Рэма, но увидела как-то странно – он весь светился оранжевым. Он сидел рядом с больничной койкой, на которой лежало её бесчувственное тело, и держал её за руку. Сжимал её пальцы с такой надеждой и любовью, что даже небеса не посмели не сжалиться. Глядя на него сверху, Лана тем не менее почувствовала тепло его ладони, от чего её душа тут же сжалась, рванувшись вниз.

– «Было время ты мечтала о смерти», – произнес невидимый голос. – «Мы можем осуществить твою мечту»

– Нет-нет, я хочу жить! Хочу к нему! – крикнула Лана. – В моём сердце столько любви, я не имею права похоронить её в себе! Я должна ещё столько успеть и наверстать. Сделать его счастливым, оставить след. Боже, как же я хочу жить!

– «Он весь сияет, переполненный пятой стихией, своей любовью, в нём хватит силы вытащить тебя, раз уж ты так хочешь вернуться. Зови его, Лана. И быть может, ты растратишь свою дальнейшую жизнь правильно»

Она стала звать его по имени во весь голос. Кричать так, что в ушах появился противный писк. Стало жарко, и от надрывного крика разболелся живот.

– Рэм!!! – дёрнувшись, Лана наконец увидела его глаза вживую. – Рэм, – уже тише прошептала она, потрясённо осознавая, что ей удалось вернуться, что ЕМУ удалось её вернуть.

– Ты очнулась, – услышала она самый прекрасный в мире голос, заметив блеснувшую влажность в его глазах. Кажется, он тоже начал дышать.

– Я люблю тебя, – влюблено пробормотала она, чувствуя усталость. Всё-таки вернуться с того света это ещё тот труд.

– Прекрасно. Я двое суток только об этом и думал, – Рэм выглядел измученным, но счастливым. – Боже, Лана, как же я соскучился! Я искал тебя повсюду. Я держал тебя и не мог отпустить, ведь ты обещала мне, что вернёшься, – глядя не неё преисполненными чувством глазами влюблённого мужчины, он всё ещё держал её за руку, ласково поглаживая большим пальцем.

– Я люблю тебя, – повторила Лана, не в состоянии отвести от него глаз.

– Я знаю, – с трепетом поцеловал её Рэм. – Поэтому мы смогли. Ты прошла своё Искупление, уроки усвоены, ты завершила путь. Добро пожаловать в семью эри, в мой дом, в мою жизнь. Ну, а что касается моего сердца, то там ты умостилась уже давно, – улыбнувшись, он покачал головой, – … Хвала духам, я не знаю, … смог бы я без тебя.

– Как мальчик?

– Его забрала социальная служба. Кажется, в Мичигане живёт его бабушка, Робби отправят туда. А того урода, язык не повернётся назвать его отцом – мы упрячем в тюрьму, хотя он и прикидывается больным на голову. Ты спасла этого пацана, правда твой прыжок под пули был лишним, он бы не свалил меня одним выстрелом.

– Я должна была защитить вас обоих, – еле ворочая языком, пробормотала Лана, слабость всё же давала о себе знать. – Я угадаю, если скажу, что ты ко мне никого не пускал?

– Конечно, не пускал! – дёрнул плечом Рэм. – Врач сказал «самые близкие», а я единственный настолько близкий, без пяти минут твой муж. У эри такая связь гораздо важнее, чем все остальные.

– Ладно … муж … сними осаду … хочу видеть родню и друзей, – её веки медленно опустились и теперь она просто уснула, спокойным, исцеляющим её сном. Рэм это чувствовал по её сердцебиению, по двум сердцебиениям. Чтобы не волновать её, он пока воздержался сказать ей, что её спас их ребёнок, который даже размером с горошину уже обладает свойствами необычной для человека регенерацией кугуару.