Текст книги "Пятая стихия (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Лана проспала двенадцать часов к ряду. Организм возобладал над разумом, пополняя свою энергию, восстановив баланс. Она так и не поговорила с родителями. Когда те вернулись из церкви – Лана уже крепко спала в своей постели.

Но проснувшись девушка почувствовала себя лучше. Гораздо лучше. Не только физически, но и морально.

То, что Шон снова объявился в городе – укрепило их связь, дало силы увидеть смысл и желание жить. Когда он заговорил с ней вчера – он будто вскрыл кокон, позволяя её бабочке-душе созерцать и парить. Нет, Лана не забыла о своём гневе и боли, о том, что эри покарали Зойлу, но это как бы оставалось одной из сторон. С другой стороны конечно же оставалась скорбь по Дереку, и ещё было много разных сторон – отношения с родными, появление мутанта Ноя, её сны и так далее. Но стержень, сама суть оставалась неизменной – в этом мире не существовало ничего, что могло бы заставить её разлюбить Шона.

Дверь тихонько приоткрылась и в комнату осторожно заглянула Мелиса.

– Мама я уже встала. Можно не ходить на цыпочках. Я в норме.

– Там к тебе пришли.

По глазам матери Лана поняла, что Мелиса не хочет обсуждать с ней происшествие в церкви. Наученные большим и горьким опытом родители уже знали, что вмешавшись – они лишь усугубят ситуацию, которую не то, что контролировать, даже понять не могут. За время её дружбы с Шоном и Дереком её родные тысячу раз сталкивались с шокирующими и необъяснимыми моментами, дающими им осознать их полное бессилие. Поэтому родителям оставалось лишь наблюдать и принимать тот образ жизни, которым жила их дочь.

– И кто у нас гость?

– Ной. Он хочет тебя увидеть. Я пыталась поговорить с ним, объяснить, что это чревато, что нужно брать во внимание Шона, но этот парень ещё тот упрямец.

– Это точно. Ладно, придётся выяснить, что ему нужно. Скажи ему, что я приведу себя в порядок и выйду в сад.

– Могу поспорить, ты не о здоровье моём пришел справляться, – бросила она вместо приветствия, ожидающему её в беседке Ною.

– Верно, – вскочил он. – Я выгляжу слегка перевозбужденным, я всю ночь играл в карты с Саливаном и пил энергетики. Ты снова рассердишься на меня, но меня привело к тебе безудержное любопытство. Я не находил себе места, пытаясь узнать побольше о вашей истории, особенно после того безумия в церкви. Не знаю, почему ты так важна для меня, похоже, я уже ни о чём другом думать не могу. И жуть как досадно, что я не понимаю наречия индейцев. Так вот, расспрашивая Нила Саливана я записал наш с ним разговор на диктофон. И хочу, чтобы, прослушав, ты сказала мне что из него правда, а что ложь.

– Ты и впрямь шизанулся, парень. У меня … даже слов нет, – Лана была не меньше удивлена, чем он взъерошен. – Чувствую надо поддаться, иначе ты не успокоишься. Ну что ж, врубай. Давай послушаем версию старика Нила.

Он нажал кнопку, только когда она села на качели.

– Они начали водиться ещё с малолетства. Кажись лет с восьми. Эдакая банда. Всегда втроём. У них даже выражение глаз было одинаковые, когда они выгораживали друг друга. Ох и натерпелся Честервиль от них, словно от чумы. Пожалуй, никого в этом городке не сыскать, кого бы не коснулась эта троица. То в чужой бассейн заберутся, то поколотят обидчика, то шины проколют, а то и напугают в темноте до смерти. … С годами люди стали думать, что в этих детей вселился нечистый. Трудно было понять такую их связь. Они были как один организм – понимали друг друга без слов, чувствовали, где кто находится, даже боль и ту делили поровну. Непостижимо это всё было и пугающе. Им не нужны были родные, матери, отцы. Для них важно было лишь быть вместе. Они и в школе держались обособленно и все праздники отмечали только втроём. Никто не был для них указ, никого они не страшились. Наоборот, это остальные боялись их до помрачения. Шон он же бешеный, дикий. А силы столько если разозлится – машину сам мог перевернуть, не говоря уже о том, что кому-то ребра переломать. Его в узде только Лана и Дерек сдержать могли. Шона даже полицейские боялись, впятером на него шли. В нём живёт истинный дух индейца – свободолюбивый, гордый, вспыльчивый, отчаянный, бесстрашный. Дерек был другим. Полной противоположностью. Добрым, взвешенным, отзывчивым, весёлым. Руки у него были золотые. Когда подрос мог что угодно починить. Но сложней всего и запутанней характер у девчонки. Она была связующим звеном, это из неё выходили сосуды, намертво сплетающие эту троицу. Она словно перенимала их качества, подстраиваясь к каждому из них в отдельности. С Дереком была уравновешенной, ласковой, смешливой умницей. С Шоном бесшабашной вздорной девчонкой. Я много повидал в своей жизни и могу с точностью сказать, что это был редкий случай любви втроём. Обычно люди делятся на пары, а эти могли существовать лишь втроём. По малолетству они даже спали в одной постели втроём. Родители Ланы и Дерека пытались вмешиваться, возили их к мозгоправам. Но всё было без толку. Они стремились друг к другу как одержимые, смотрели друг на друга как изголодавшиеся, твердя одно и то же.

– Но всё-таки они поссорились? – прозвучал вопросительный голос Ноя.

– Да. Дети выросли, парни стали мужчинами, а девушка расцвела, став настоящей красавицей. Люди поэтому и думали о них разное, потому что нельзя было с уверенностью сказать, кому из парней принадлежала девушка. Они оба водили её за ручку, носили на руках, обнимали, целовали. Наверное, и в постели кувыркались тоже по очереди или одновременно. И, возможно, так случилось, что Шон или Дерек стал ревновать, и тогда Лана сделала выбор. Она выбрала Дерека, тем самым вынудив Шона уехать из города. Что было странно, ведь здесь осталось его племя. Они тогда жутко разругались. У всех троих глаза были как у избитых псов. А потом случилась эта трагедия. Не знаю, зачем Лана и Дерек попёрлись в горы, но он оттуда живым не вернулся. Она уверяла, что он упал оступившись. Бывает конечно разное, но зная этих детей, нельзя утверждать что-то наверняка. События в церкви тому подтверждение. Шон и Лана всё ещё помешаны друг на друге. И самое невероятное, что не укладывается в голове – это то, что их ссора сплетётся с одержимостью, и ненависть и любовь будут одолевать их разом, и тому и другому будет место. Так уже бывало. Ругающиеся Лана и Шон, не видящие разницы в своих выкрученных чувствах – просто стихийное бедствие. Они могут начать драться прямо посреди поцелуя, или посреди жаркой ссоры, начать нежничать друг с другом, или бросаться друг другу на помощь, дав слово больше никогда не разговаривать, являться друг к другу домой по ночам, вместе исчезать и появляться в самых неожиданных местах. Лана может одними только своими словами взбесить всю родню Шона, а Шон избить любого, кто просто ей улыбнётся. Так что в ближайшее время жители Честервиля будут шарахаться от этой девушки, как чёрт от ладана. Если их не помирить – весь город сойдёт с ума. Вчера это было лишь начало. Учитывая гибель Дерека вообще, не представляю, во что это всё нам обернётся. А сколько раз за последний год Сайласы вытаскивали свою дочь из петли! Она и вены себе пыталась резать, и в реку прыгала, и со скалы. Но смерть пока не забирает её. Шепчутся, что индейский шаман по просьбе Шона заговорил девушку. Их любовь как пожар, как торнадо. Пятая стихия, вот что это. То, без чего они не могут жить.

– Ну? – вопросительно уставился на неё Ной, выключив диктофон. – Это правда?

– Занимательно. Нилу Саливану от скуки и вправду пора романы писать, – хмыкнув, с пренебрежением в адрес рассказчика бросила Лана. – Что конкретно тебя завело в этой интерпретации Ной, секс втроём? – дерзко усмехнулась девушка. – Такие предположения, конечно, дают пищу для полёта фантазии, но люди грубы и невежественны, они не представляют как всё было на самом деле. Мне сложно говорить на эту тему, Ной. И ты не вправе требовать от меня подробности. Я не хочу и не могу никому довериться. Больше не приходи ко мне с этой ерундой. А лучше вообще не попадайся мне на глаза, – Лана насупилась, сразу вспомнив их последний разговор на повышенных тонах в доме Вилсонов.

– Возможно, я веду себя как форменный идиот, – Ной уселся прямо на землю у её ног, сжав босые ступни девушки, не обращая внимание её возникшее смятение. – Я действительно иногда слишком прямолинеен и резок. У меня почти нет опыта в общении с людьми. Это только в последние месяцы профессор дал мне полную свободу, потому что мы вышли на новый этап исследований, а до этого я жил под постоянным контролем приборной панели. Я любознательный … даже через чур, особенно если меня что-то глубоко задевает. Прямо как ты. И мне кажется Лана, когда-нибудь ты всё-таки сама расскажешь мне свою историю. Доверишься мне, потому что я очень хочу тебе довериться.

– Ной… – покачав головой, Лана закрыла глаза. – У нас никак не получится общаться не то, что дружить.

– Из-за Шона? – Ной даже не скрывал своего раздражения. – Он твой парень?

– Мы связаны с ним узами неподдающимися описанию, но я не прощу ему Зойлу, а ему в свою очередь есть за что ненавидеть меня, поэтому нас вряд ли можно считать парой. Но Шон будет отыгрываться на всех, с кем мне посчастливиться общаться, кроме родителей – их он не тронет. Рядом со мной опасно. Он неуправляем и жесток, когда злиться. Хотя дело даже не в нём.

– В том, что я иной? – натянуто предположил Ной, не сводя с неё глаз.

– Нет, – Лана вздохнула, об этом она даже не подумала. – Я приношу несчастья, – совершенно серьёзно прошептала она. – И я ужасный человек, просто кошмарный.

– Позволь мне самому судить. Обещаю больше ни про что не выпытывать. И меня не так просто запугать. Мне нравится с тобой общаться Лана, – Ной задорно усмехнулся. – Я чувствую, что буду нужен тебе.

Лана пожала плечами, прекрасно осознавая, что творящиеся вокруг неё события не всегда совпадают с её желаниями или стремлениями, что некая неподконтрольная им сила продолжает вмешиваться в её жизнь, отбирая у неё близких по своему усмотрению. Поэтому она никогда не могла угадать, кому какая уготована роль.

– Зойла как-то сказала мне, что иногда наступает время, когда ты оставляешь на берегу своё оружие, садишься в лодку без вёсел и отдаёшься течению.

– И ты собралась наблюдать, куда тебя вынесет? – тихо поинтересовался Ной.

Как это ни странно, но ей пришлось по душе тепло его рук, согревших её холодные пальчики на ногах.

– Нет, я целый год болталась в этой лодке! – тем не менее решительно выдернув ноги, Лана поднялась со своего места. – А сейчас я пойду и налопаюсь маминых сырников. Ты завтракал?

Приятно удивившись смене её настроения, Ной широко улыбнулся:

– Никогда.

Лана ошарашено обернулась.

– Никогда не завтракал с кем-то другим и вне стен своего дома, – пояснил он, продолжая улыбаться.

– Мам, Ной мечтает попробовать твоих коронных сырников и найти неприятности на свою задницу! – громко заявила она, войдя в дом. И добавила уже чуть тише, только для ушей Ноя. – Которая принимает цвет и очертания древесной коры.

– Ну, почему только коры, – хмыкнул Ной, хитро подмигнув ей. – Я ещё могу отлично замаскироваться в ромашковом поле.

Не выдержав и удивляясь самой себе, Лана от души рассмеялась, хватаясь за живот, чем не мало поразила Мелису, которая уже и забыла, как звучит смех её дочери. Оставив их за обеденным столом, Мелиса тихо выскользнула из кухни, чтобы обсудить ситуацию с мужем.

Пока Лана уминала сырники, Ной обдумывал как начать предложение.

– У меня возникла идея, но я не знаю, как ты к ней отнесёшься, – наконец произнёс он. – Похоже, ты отлично знаешь местность. Профессор и Тесс хотят отправиться в поход, всего на пару дней, чтобы развеяться. Не могла бы ты составить нам компанию и стать нашим гидом? Они даже смогут оплатить твои услуги, Тесс всё равно хотела нанять кого-то из индейцев.

– Им не нравиться, когда их называют индейцами, – мгновенно напрягшись, бросила Лана. – Хорошо, я согласна.

– Так быстро согласилась, я думал, мне придётся уламывать тебя не один день, – его вскинутые в растерянности брови, словно требовали разъяснений. И Ной видел, что настроение девушки снова дёрнулось в обратную сторону мрачной замкнутости.

– В горах опасно. Туристы часто калечатся в наших краях. Поэтому никого не удивит, когда ваши трупы найдут на дне какого-нибудь ущелья.

С минуту они смотрели друг на друга испытывающими взглядами.

– Что это значит?! – не выдержал Ной. Его голос зазвенел жёсткими нотами, а спина напряглась от неприятного, пробежавшегося по ней холода.

– Если вы наймете кого-нибудь из эри так и случится, – многозначительно посмотрела на него Лана.

– Ты вдруг передумала их защищать?

– Вовсе нет, просто не считаю их методы правильными. …У вас уже есть снаряжение?

– Ещё нет, собирались купить в ближайшее время, – Ной не переставал поражаться её спонтанным изменениям. Только что она была готова разрыдаться – и вот уже снова спокойна.

– Обязательно возьмите меня с собой, я проконтролирую покупки. Это важно. Поможешь мне кое в чём? – в ответ Ной с готовностью кивнул. – Нужно чтобы ты снова отвёз меня к …, – Лана замерла, не в состоянии назвать это место как-то иначе кроме как к Зойле.

– Теперь там пепелище, – ему не стоило труда догадаться. – Как скажешь. Можем поехать прямо сейчас.

– Будем молчать, как и в прошлый раз? – заводя машину, спросил Ной.

– В этот раз разрешаю тебе болтать, но не вздумай задавать мне сам знаешь какие вопросы. Расскажи о себе.

– Ого, объёмная тема, – вздохнул Ной. – О себе я ещё никому не рассказывал. Ты будешь у меня первой.

Лана только глаза закатила.

– Где-то даже существуют сведения о моих родителях, вернее о матери, оставившей меня в больнице, после того как ей сообщили, что её ребёнок родился с тяжёлой патологией. Это начало моей истории. Так я попал в программу «Лазарь», изучающую трансгенные мутации.

– Постой, – прервала его Лана, – Так ты что же родился человеком?

Ной кивнул, и это потрясло девушку.

– Умирающих сирот ведь никому не жалко. Как раз подходящий подопытный материал, – дёрнул плечом Ной. – В двухнедельном возрасте мне ввели в спинной мозг некий элемент, выделенный из нечто упавшего из космоса. По-моему, учёные и сами не знали с чем имели дело. Мои клетки начали трансформироваться, мой организм излечился от болезни, но та штука сделала меня совершенно иным. Поначалу в комнате, где я был заперт, меня искали с тепловизорами и насильно отдирали от предмета с которым я сливался, у меня это получалось если рядом имелось хоть капля органики – камень, древесина. Потом предприняв меры меня стали держать исключительно в пластике, заставляя контролировать превращения.

– Это больно? – осторожно уточнила Лана, подумав о множестве других превращений свидетельницей которых она являлась, каждый раз когда Шон звал её к себе.

– Довольно неприятно, но я привык.

– Кроме тебя были и другие дети?

– Да, были, – тяжело вздохнул Ной, сцепив зубы. – У каждого изменения происходили по-разному, кто-то превращался ещё в более жутких уродов, кто-то не выдерживал и погибал во время трансформации. Когда прекратилось финансирование, программу решили резко закрыть, а всех подопытных по-тихому ликвидировать. Мне повезло, если можно так сказать, профессор Мэнфри инсценировал мою смерть и выкрал меня из лаборатории. Мне тогда было восемь. С тех пор мы колесим по миру, ища ответы.

– А сколько тебе сейчас?

– Двадцать.

– И до этого возраста они всё равно продолжали держать тебя взаперти? – большие светло-карие глаза Ланы распахнулись ещё больше, и в этих глазах Ной разглядел неподдельное сострадание.

– Я не виню Тесс и профессора, они перестраховывались, ведь ради меня они пошли на огромный риск. Я мог быть опасен, Лана. Они если честно и сейчас опасаются за мои реакции. Так что рядом со мной тоже может быть опасно. Зато они многому меня научили и показали мир, пусть даже я и изучал его со стороны. Я много читал, смотрел, наблюдал, слушал. … И больше всего меня пугают человеческие качества.

– Ты прав. … Некоторые поступки невозможно объяснить, – Лана снова стала мрачнее тучи, уставившись куда-то в окно.

– Почему ты не испугалась, Лана?

– Мы же договаривались, что ты не будешь задавать вопросы, – повернула она голову.

– И ты не боишься, что, оставаясь для тебя невидимым, я могу быть очень близко, следить за тобой, видеть тебя голой? – дразнил её Ной, несмотря на её сердитый взгляд.

– Я привыкла, что за мной всегда следят, – криво усмехнулась Лана, приняв вызов. – И у меня красивое тело, так что я не боюсь, бояться нужно тем, кто подглядывает. И теперь, когда Шон вернулся, не надейся, что ты выпадешь из его поля зрения. Если ты надумаешь ко мне подкрадываться в своём обращённом виде, он узнает Ной, и вот тогда будет беда.

– Ты … его любишь? – всё же рискнул Ной, задать этот щекотливый вопрос.

Лана долго молчала, уставившись в никуда, и Ной не торопил её, всё же надеясь, что она честно ему ответит.

– Да, и всегда буду, – еле слышно выдохнула девушка. – Это сложно.

– Выходит, всё-таки возможно любить не одного, а нескольких, – сделал вслух заключение Ной. – Я просто познаю мир, – тут же заверил он её, заметив недовольный взгляд. – Мне интересно узнать про любовь в принципе, почему вокруг неё столько разговоров, мечтаний и слёз. Это что вечная боль или вечная радость? Тесс утверждает, что у каждого она совершенно уникальна и нет двух похожих историй и гамы чувств. Любви оттенки бесконечны. Вот, например, как познакомились твои родители?

– Блин, Ной! – глаза Ланы сверкнули злостью. – Тебя не пускают в дверь, и ты по-хитрому пытаешься просочиться в щель чердачного окна! Мы сейчас не будем говорить о чьих бы то ни было отношениях!

– Лады. Расскажу о придуманном мной рецепте кексов…

– О, боже! – и больше не выдержав, Лана зажала ладонью рот смеющемуся парню. – Я зря согласилась на твою болтовню. Ты просто невыносимый!

На подъезде к выгоревшему участку леса, Лана схватила Ноя за руку:

– Останови здесь. … Ной, хочу тебя попросить, … дай мне слово, что не выйдешь из машины и не пойдёшь за мной. А будешь сидеть здесь и ждать столько сколько понадобиться. Хоть бы даже и до темноты.

– А как я узнаю, что с тобой там ничего не случилось?

Усмешка, появившаяся у неё на губах, показалась ему слишком горькой:

– Поверь, я много раз пыталась себя убить, … но ничего не получается. Он не позволит, чтобы со мной что-нибудь случилось – он будет мучить меня иначе, и уж точно не в этом лесу. Я просто должна кое-что сделать, и должна сделать это одна.

– Хорошо, я никуда не денусь.

– Спасибо.

Ной смотрел на её удаляющуюся фигуру, пока она полностью не скрылась за деревьями. Он часами пытался понять, что же так привлекает его в этой девушке и понял, что возможно дело в скрытом характере невероятной силы, который пока что выглядит сломленным из-за её душевных терзаний. На вид эта девушка казалась очень хрупкой и легко ранимой, но глубоко в душе, она обладала необъяснимой властью, неким магнитным полем, против которого он был бессилен.

Несколько лет назад, Зойла показала ей свой тайник, где она хранила свои особо ценные личные вещи, амулеты, порошки из трав, запасы пепла из чёрного граба – единственное, что было способно отпугнуть кугуару. Об этом тайнике знала лишь она и теперь пришло время воспользоваться завещанным наследством Зойлы. Всё уместилось в большой мешок. Среди вещей Лана нашла ритуальный нож, именно за ним она и отправилась в этот тайник. Выросшая на легендах эри, воспитанная духом их традиций, до безумия любившая одного из них, Лана знала несколько ритуалов, в значение которых верила всем сердцем. Отправившись на место гибели Зойлы, девушка опустилась прямо в мягкий пепел, поднесла нож к своим длинным волосам и обкромсала их по самые плечи. Теперь осталось добыть огонь, как и многому другому этому её тоже научил Шон. Энергично вращая сухую палку, Лана монотонно повторяла один и тот же звук.

«Голос духа ключ, способный открыть двери в мир потусторонний, но повелевающий живыми душами» – Лана словно услышала голос Зойлы.

Она собиралась сжечь свои волосы, часть себя, чтобы тоже присоединиться к искуплению вины, за которую Зойла заплатила своей жизнью. Пока они горели – Лана не переставала напевать заклинание шаманов. Затем нарисовав пеплом на своём теле необходимые символы, Лана схватила мешок и поволокла его к машине.

Ной увидел ещё издали, что она несёт что-то тяжелое и больше не смог усидеть на месте. Выскочив из машины, он поспешил ей навстречу, но застыл как вкопанный, когда рассмотрел её с близи.

– Скажи мне бога ради, что это значит?! – вытаращился он на измазанную пеплом и подстриженную как попало девушку.

– Ритуал, – процедила Лана. – Так нужно. Пошли скорее в машину.

– Нет, я не сдвинусь с места, пока ты мне не объяснишь, – упрямо покачал головой Ной, для пущей убедительности скрестив руки на груди.

Лана сердито засопела.

– У племени эри есть особый ритуал искупления. Они сожгли Зойлу заживо и для них, для их богов она как бы искупила свою вину…

– Они её убили?! – прокричал Ной, придя в ужас. – Об этом нужно сообщить куда следует!

– Я тебя умоляю, – скривилась Лана, – тебе ли не знать, что законы можно обходить, и что в реальной жизни совсем иные правила. Ты дашь мне договорить? … Но для тех, чью жизнь они принять не могут – существует целый ряд действий, совершая которое ты можешь получить прощение. На мне лежит вина и… я чувствую, что должна это сделать. Вначале жертвуешь своей красотой, достоинством или талантами. Например, у кого зоркое зрение – лишали себя глаза, воины рубили себе пальцы, женщины уродовали своё тело и так далее. Мне говорили, что у меня красивые волосы, вот я и… Думаешь, стоило полоснуть себе лицо?

– Ты вообще, что ли того?! Мало, что веришь в какую-то дикость, так ещё и изуродовать себя не прочь?

– Бежим! – вскинулись на него испуганные глаза Ланы. И не отпуская мешка, она схватила Ноя за руку, дёрнувшись бежать к машине. Но в следующее мгновение – перекинув её себе через плечо как пушинку и подхватив мешок, словно он ничего не весил, Ной стрелой рванул к своему внедорожнику.

И уже через пару секунд он открывал дверцу пассажирского сидения, усаживая девушку.

– Решил вот продемонстрировать тебе свои таланты, – проворчал он, заметив, как через просеку в их сторону мчится что-то чёрное.

– Заводи чёртову тачку!!! – в панике крикнула Лана, вцепившись в панель побелевшими пальцами.

Включив заднюю скорость, Ной надавил на газ и слегка вихляя, они понеслись в сторону проездной дороги – огромная пума продолжала гнаться за ними до самого шоссе.

– Гони во всю! Едем к тебе! Он не отстанет!

– Он? Прекрасно, ты даже знаешь кто это, – хмыкнул Ной, покосившись на девушку, у которой вот-вот должно было сердце выскочить из груди. – Ты же вроде сказала, что тебе он не может причинить вреда?

– А я не за себя боюсь, кретин! – метнула она на него свой сердитый взгляд, понимая, что проговорилась и что Ной догадывается даже больше, чем следует. – Но тебя в таком состоянии он убьёт не задумываясь. А меня разве что когтями располосует, чтобы жертва моей красоты была более полной. Сейчас это зверь, и этот зверь мыслит иначе.

– Так он рассвирепел из-за твоей новой причёски? – поглядывая в зеркала Ной, по крайней мере, погони не наблюдал.

– Нет, из-за того, что я стала на этот путь.

– Теперь мне даже страшно спрашивать о следующих пунктах этого ритуала.

– Вот пока и не спрашивай.

– Ты чувствуешь только его? … Ну же, Лана, я ведь всё понял, глупо сейчас молчать.

– Да, только его! И не заставляй меня жалеть о том, что я позволила тебе понять! – разозлилась она.