Текст книги "Тень и звезда"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Лора Кинсейл
Тень и звезда

Воин тени

1887 год

Вокруг было темно и тихо. Он замер на месте, стараясь избавиться от всего человеческого и позволяя легкому ветерку, прячущемуся в шторах, наполнить его разум. Он смотрел на свое смутное отражение в зеркале до тех пор, пока его лицо не стало лицом незнакомца: чужие черты без какого-либо выражения в серебристых глазах…

А потом это и вовсе перестало быть лицом и превратилось в суровую маску, затем стало похоже на какие-то неясные очертания… Игра темного и светлого, видимого и невидимого – вот все, что от него осталось.

Измениться было необходимо для его цели. Чтобы скрыть золото волос, он позаимствовал часть реквизита из японского театра кабуки и прикрывался теперь черным капюшоном – именно в таких актеры меняли декорации, оставаясь невидимыми для зрителей.

Еще он надел на лицо маску, оставлявшую открытыми только глаза. Маска была сделана из мягкой шелковистой ткани, такой же, как и просторная куртка цвета полуночи, которую он подвязал на талии. Кроме темного одеяния, он также прихватил с собой средства, с помощью которых можно было забраться на стену, изобразить удар грома, убежать, ранить или убить. На ноги вместо туфель он надел мягкие тапочки, в которых можно двигаться по земле совершенно бесшумно.

Земля, вода, ветер, огонь… и пустота.

Он сел на пол и скрестил ноги. Его слух различал едва слышный шум ветра, который человеку не по силам заглушить. Его кости ощущали мощь и силу земного притяжения. Его разум принял пустоту. Он застыл и сам превратился в ночь: его отражение в зеркале исчезло, он не издавал ни звука. Сцепив пальцы, он напомнил себе о собственном намерении изменить существующий мир, а затем поднялся на ноги и исчез.

Глава 1

Лондон, 1887 год

Внезапно проснувшись посреди ночи, Леда вздрогнула. Только что ей снились вишни, а теперь все ее существо сковывал страх, от которого вмиг окаменели ее мышцы и тревожно забилось сердце. Затаив дыхание, она вглядывалась во тьму, пытаясь прийти в себя и понять, где сон, а где явь.

Вишни… Или, кажется, сливы? Кобблер [1]1
  Напиток из вина с сахаром, лимоном, фруктами и льдом. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]? Или пудинг? Или рецепт какого-то крепкого напитка? Нет, не то… Дамская шляпка, капор…

Леда закрыла глаза. В голову вернулись сонные мысли о том, чем лучше – сливами или вишенками – украсить шляпку, которую она сможет купить в конце недели, когда мадам Элиза заплатит ей дневное жалованье.

Шляпка была куда более безопасным и приемлемым предметом для размышлений, чем то, о чем ей необходимо сейчас подумать. О темной комнате и ее еще более темных уголках, а также о том, что именно могло пробудить ее от крепкого и столь необходимого ей сна.

Тишину ночи нарушало лишь тиканье часов и тихий шепот ветерка, проникающего в окно мансарды и несшего с собой запах Темзы вместо привычного запаха уксуса и всевозможных эссенций. Столь раннее лето, как ныне, обычно называли «королевским».

Леда ощутила сквознячок у себя на щеке. Из-за празднования юбилея ее величества вечерние улицы стали более шумными, чем обычно; толпы людей вышли на них, чтобы от души повеселиться. Особенно выделялись иностранцы, съехавшиеся сюда со всех концов света. Глядя на их тюрбаны и бриллианты, можно было подумать, что они только что слезли со своих слонов.

Сейчас шум наконец стих. В открытом окне Леда видела очертания своей герани, а на столе даже в ночной тьме можно было разглядеть целую кучу розового шелка, с которым она провозилась до двух часов ночи. Бальное платье следует доставить к восьми часам, подол должен быть подшит, а шлейф – украшен вышивкой. Сама Леда должна одеться и быть у задней двери дома мадам Элизы к половине седьмого. Платье она принесет в плетеной корзине. Одна из работниц наденет платье на себя, и Леда исправит все огрехи, прежде чем носильщик унесет платье.

Леда попыталась снова уснуть, но ее тело оставалось напряженным, а сердце продолжало сильно биться. Может, именно его стук смутил ее? А может, в ее крохотной комнатке есть еще кто-то?

Узнай мисс Миртл, как сильно Леда перепугалась при мысли об этом, она бы наверняка презрительно усмехнулась. Мисс Миртл вообще была отважной особой: уж она-то не оцепенела бы от страха в постели, слушая, как неистово колотится ее сердце. Наоборот, она, немедленно вскочив с постели, схватила бы кочергу, которую предусмотрительно укладывала каждый вечер рядом с изголовьем кровати. И все из-за того, что мисс Миртл всегда была предусмотрительной особой и готовилась к подобным ситуациям, что избавляло ее от необходимости в одиночестве обмирать от страха в темноте.

А вот Леда была совсем не такой и знала, что в этом отношении мисс Миртл ее бы не похвалила. Кочерга у нее, конечно, была, да только она и не подумала положить ее рядом с изголовьем перед тем, как лечь спать. Впрочем, чего еще ждать от дочери легкомысленной француженки!

Теперь Леда никак не могла решить, каким должен быть ее следующий ход и как убедить себя в том, что в комнате, кроме нее, никого нет. Решительно никого. Тени на стене – это всего лишь ее пальто и зонтик, которые она повесила на крючок месяц назад, после последнего прохладного дня в середине мая. Еще у нее был стол, на котором стояла взятая напрокат швейная машина, умывальник с тазом и кувшином…

При виде портновского манекена возле камина Леда на мгновение вздрогнула, но, приглядевшись, поняла, что сквозь плетеные торс и юбку можно разглядеть прямоугольную каминную решетку. Да, она видела все это, даже в темноте; ее кровать была придвинута к стене маленькой мансарды, и если только кто-то не свисает вниз с потолочной балки, как летучая мышь, она должна быть в комнате одна.

Леда закрыла глаза и тут же снова открыла их. Правда ли, что тень шевельнулась? И не слишком ли она велика для ее пальто? А разве в самом низу тень не похожа на мужские ноги?

Ерунда! Леда опустила веки, глубоко вздохнула и вдруг, отбросив простыню, закричала:

– Кто здесь?

Ответом ей была тишина.

Медленно поднявшись, Леда ступила босыми ногами на холодный деревянный пол, подошла к камину и схватила кочергу.

Теперь она чувствовала себя хозяйкой ситуации, и ничто не мешало ей вернуться обратно в постель. Положив на всякий случай кочергу на пол возле кровати, Леда натянула на лицо не раз штопанную простынку и погрузилась в глубокий сон.

Юбилей королевы взбудоражил всех и вся. Еще не рассвело, а Леда уже подошла к задней двери дома на Риджент-стрит, где девушки в мастерской склонились над шитьем с иголками в руках при свете газовых светильников. Можно было подумать, что большинство из них не ложились спать, и скорее всего так оно и было.

В этом году главные события светского сезона сменяли друг друга с невероятной быстротой – вечера, пикники, встречи… Юные девушки и светские дамы отдавали дань суматохе всевозможных развлечений, связанных с приготовлениями к юбилею.

Леда устало заморгала, но, к счастью, старшая швея помогла ей вытащить из корзины пухлый сверток.

– Ступай, съешь булочку, – сказала ей добрая женщина. – Готова биться об заклад, ты глаз не сомкнула до трех часов ночи, не так ли? Если хочешь, выпей также чаю, но поторапливайся: ровно в восемь приедет иностранная делегация, и к этому времени ты должна подготовить весь цветной шелк.

– Иностранная? – переспросила Леда.

– Они откуда-то с востока, и, значит, волосы у них черные. Не забывай об этом и постарайся не заставить их пожелтеть от негодования.

Леда поспешила в соседнюю комнату, наспех глотнула сладкого чаю с оставленной для нее булочкой и побежала наверх.

Добежав до третьей двери, она нырнула в ее низкий проем и оказалась в маленькой комнатушке. Сбросив юбку и хлопчатобумажную блузку, она наспех умылась, а затем, оставаясь в нижней сорочке и панталонах, заторопилась вниз.

Одна из девушек-учениц остановила Леду на полпути.

– Они выбрали платье, которое сшил портной, – сообщила она. – Из клетчатого шелка.

От досады Леда громко вскрикнула.

– Но я… – Она едва сдержалась, чтобы не сделать очень вульгарного признания в том, что теперь ей не купить нового платья. Все оставшееся время празднования юбилея она будет вынуждена носить одежду швеи, за которую ей к тому же придется заплатить из своего жалованья.

Без мисс Миртл все пошло наперекосяк. Ее завещание свидетельство о том, что маленький домик в респектабельном лондонском районе Мейфэр, в котором Леда выросла, переходил к племяннику Миртл, вдовцу восьмидесяти лет. Он получил в наследство дом при условии, что Леда сможет остаться там. При желании она могла жить в собственной спаленке, и именно этого хотела больше всего на свете.

Вдовец был доволен завещанием и даже заявил в кабинете нотариуса, что Леда, молодая компаньонка мисс Миртл, окажет ему большую честь, если станет помогать ему. На беду, племянник мисс Миртл оказался на пути у омнибуса, не оставив ни завещания, ни наследников и даже не высказав ни единого слова по этому поводу.

Вот так все и вышло. Ну как после этого доверять мужчинам?

Домик в Мейфэр перешел к какой-то дальней кузине мисс Миртл, которая даже не подумала ни о том, чтобы поселиться в нем, ни о том, чтобы оставить там Леду при новых хозяевах. Она ничего не знала о мисс Леде Этуаль, кроме того, что ее мать была француженкой.

Как вскоре узнала Леда, молодую леди с хорошими манерами и сомнительным французским происхождением готовы были признать всего лишь в двух домах, из которых один представлял собой демонстрационный зал для показа моделей в мастерской известной портнихи.

Леда глубоко вздохнула:

– Ну что ж, мы все посмотрим на эту шотландскую штучку в клетчатом шелке, правда? – обратилась она к ученице. – А мое платье готово?

Девушка кивнула.

– Мне осталось только подшить подол, а у вас в восемь утра встреча с иностранцами.

– Ну да, с теми, с Востока. – Леда, наморщив нос, смотрела на отражение платья в треснувшем трюмо. Она не слишком-то хорошо относилась к подобным моделям, но, что еще хуже, шелк плохо облегал фигуру.

– Ты только посмотри, как ткань поднимается сзади, – пожаловалась она, раздраженно одернув платье у себя на пояснице. – Больше всего я похожа в этом на шотландскую несушку.

– Что вы, мисс Этуаль! – возразила девушка. – Зеленый цвет очень подходит к вашим глазам. На столе лежит кокарда – ее вам придется приколоть к волосам.

Потянувшись, Леда взяла со стола украшение и стала прикладывать его к своим волосам до тех пор, пока не добилась нужного эффекта. Темно-зеленая кокарда почти потерялась в гуще ее волос, и Леда залихватски мотнула головой, чтобы украшение стало видно. Если бы ее сейчас увидела мисс Миртл, она непременно сказала бы, что украшение слишком кокетливо, чтобы быть элегантным.

Увы, мисс Миртл отошла в мир иной, и хотя Леда чтила память о ней, она понимала, что ей уже не утешиться в демонстрационном зале мадам Элизы, специально назначенной портнихи ее королевского высочества, принцессы Уэльской. Раз сказали, что это будет сшитое портнихой шелковое платье в клеточку – значит, так тому и быть, и стоимость элегантной, милой шляпки (готовой шляпки с целомудренным украшением в виде чучела зяблика), о которой так мечтала Леда, наверняка наполовину поглощена ценой золотого украшения, кокарды.

Тут в пошивочный зал вихрем влетела миссис Айзаксон, скрывшаяся под псевдонимом мадам Элизы. Вручив Леде стопку карточек, она молча оглядела ее с ног до головы и коротко кивнула:

– Что ж, очень хорошо. Мне нравится это украшение – ты его приколола в подходящем месте. Если хочешь, помоги и мисс Кларк приколоть кокарду. – Она ткнула пальцем в карточки. – С иностранцами будет несколько английских леди. Кажется, леди Эшленд с дочерью тоже чернокожие. Нужно, чтобы и при дневном свете, и в свете свечей все было идеально. Отдавайте предпочтения тканям оттенка бриллиантов и, возможно, розовому цвету, ни намека на желтый где бы то ни было. Они приедут часов в шесть, и сборище будет грандиозным. Если мне понадобится твоя помощь, Леда, я скажу тебе об этом.

– Разумеется, мадам. – Леда кивнула и, помолчав, добавила: – Мадам, могу я перемолвиться с вами словечком наедине?

Миссис Айзаксон прищурилась.

– Ты хотела потолковать о новом платье?

– Я ухожу от вас, – запинаясь, пролепетала Леда. – Я оказалась в непростой ситуации, мадам, – договорила она наконец.

– Разумеется, цена платья будет вычтена из твоего жалованья, – строго сказала миссис Айзаксон. – Твой контракт предполагает вычеты в размере шести шиллингов в неделю.

Леда даже не подняла на нее глаз.

– Я не смогу выжить на ту сумму, которая останется, мадам.

Несколько мгновений миссис Айзаксон молчала.

– При твоем положении ты обязана одеваться как подобает. Не могу же я допустить изменения в контракте, ты должна это понимать. Когда ты только пришла к нам, мы четко обговорили с тобой все условия. Если я прислушаюсь к твоей просьбе, то будет создан прецедент, а мне это решительно ни к чему.

– Совершенно верно, мадам, – едва слышно прошептала Леда.

Наступила пауза.

– Я посмотрю, что можно для тебя сделать, – наконец проговорила миссис Айзаксон.

Леда облегченно вздохнула:

– Большое спасибо, мадам. – Она сделала книксен, и миссис Айзаксон, подобрав юбки, быстро вышла из комнаты.

Леда посмотрела на карточки. В этом году для них стало обычным делом, когда кто-то из министерства иностранных дел снабжал их короткими комментариями, касающимися каждого из экзотических гостей. Рядом с датой стояло время назначенной встречи.

Несколько раз перечитав комментарии на карточках, Леда постаралась запомнить титулы и прочие подробности. Мисс Миртл Балфур рьяно обучала Леду правилам этикета, принятым в хорошем обществе, а старые девы и вдовушки с Саут-стрит очень сердечно принимали ее в своих домах. Атмосфера того давнего приятного скандала, связанного с «этим невыносимым человеком», всегда окружала мисс Миртл, хотя с тех пор минуло больше сорока унылых лет, проведенных в доме ее родителей, однако о ней все еще продолжали судачить. Фамилия Балфур говорила сама за себя. Балфурам не просто позволялись эксцентричные поступки – их подталкивали к ним достойные члены маленького, но приличного общества с Саут-стрит. Поэтому каждая леди с этой улицы была готова облить презрением всякого, кто вздумал бы спросить, с чего это благоразумная мисс Миртл вздумала взять на воспитание маленькую дочку француженки, а потом прижать Леду к своей благовоспитанной груди. Вот так и вышло, что Леда выросла среди увядающих цветов аристократии Мейфэр и считала престарелых дочерей графов и взрослых сестер баронетов своими приятельницами.

Однако нынешние величества и высочества оказались куда более внушительными, чем те аристократы, к которым привыкла Леда. Поэтому она была очень благодарна министерству иностранных дел за поддержку и подсказки, которые помогали ей заранее узнавать, кто есть кто, и, таким образом, не попадать в неловкое положение. Все пройдет безупречно – как и на прошлой неделе, когда они принимали леди из Индии, Сиама и женщину-мандарина.

Когда подол был подшит, Леда отправилась выбирать ткани – парчу, бархат и шелк. Она складывала один тяжелый отрез за другим на прилавок в огромном демонстрационном зале, высокие зеркала которого отражали живописный рисунок ковра, выполненный в фиолетово-янтарных тонах. В другой комнате женщины занимались тем же, готовясь к натиску постоянных клиентов, большинству из которых было назначено на несколько часов позже.

Не успела Леда взгромоздить поверх остальных огромную штуку полосатого шелка, как лакей привел в зал ее высочество.

Мадам Элиза, урожденная Айзаксон, поспешила склониться в поклоне перед четырьмя щупленькими восточными леди, которые замерли в дверях с видом перепуганных ланей. Все они опустили глаза на мыски своих восточных туфелек, уронили руки вниз и прижали к юбкам. Их черные волосы были разделены четкими проборами – такими же фарфорово-белыми, как и их личики.

Поприветствовав гостей, мадам Элиза пригласила их проследовать за собой, но японки замерли на месте, глядя в пол.

Покосившись на лакея и приподняв брови, мадам Элиза чуть слышно проговорила:

– Леди Инуи?

Лакей едва заметно пожал плечами.

Тогда Элиза громко произнесла:

– Леди Инуи… Вы оказали мне великую честь… Ваше высочество?

Никто не проронил ни слова. Одна из японок, которую две другие наполовину закрывали собой, слегка приподняв руку, указала на ту, что была впереди нее. Мадам Элиза тут же шагнула в сторону этой леди:

– Ваше высочество?

Юная японка приложила пальцы к губам, а потом, улыбнувшись, слегка поклонилась, указала назад, на дверь, и поклонилась еще раз.

– Боже мой! – выдохнула мадам Элиза. – Я-то думала, что ее высочество говорит по-английски.

Девушка еще раз указала рукой на дверь, потом приложила пальцы к горлу, согнулась и театрально закашлялась.

Все замерли в нерешительности.

– Мадам Элиза, – решилась вмешаться Леда, – может ли быть, что леди Инуи не пришла?

– Не пришла? – переспросила мадам Элиза.

Леда кивнула.

– Ее высочество… – проговорила она четко и медленно и, прижав пальцы к горлу, как это делала японка, кивнула на дверь.

Все четыре японки поклонились, причем эти знаки вежливости каждая из них выразила по-разному: одна склонилась почти до земли, другая едва заметно кивнула.

– Боже мой! – ошеломленно воскликнула мадам Элиза.

Наступила томительная пауза.

– Мадмуазель Этуаль, – неожиданно обратилась мадам Элиза к Леде, – вы можете заняться этими клиентами. – Она отступила назад.

У Леды перехватило дыхание. Она понятия не имела о том, кто из японок принцесса, а кто – более важная особа, однако ей пришло в голову, что именно они, должно быть, стоят впереди, это они едва кивали, в то время как другие кланялись.

Сделав приветственный жест рукой, Леда пригласила японок пройти вперед, к специально приготовленным для них местам вокруг большого стола.

Как послушное маленькое стадо гусей, японки засеменили крохотными шажками в указанном направлении. Две из них уселись, две другие грациозно опустились на колени на полу и опустили глаза.

– Сан-вииш, – сказала та, что сидела на коленях. – Сан-вииш осутарэва.

– А-а! – неожиданно осенило Леду. – Вы хотите сказать, Сандвичевы острова? Вы желаете дождаться ее величество королеву Сандвичевых островов?

Японка закивала, потом гостьи положили свои маленькие белые ручки на колени и опустили глаза.

До десяти часов – времени прибытия королевы Сандвичевых островов – они оставались в том же положении, ни разу не повернув головы ни вправо, ни влево и лишь изредка шепотом переговариваясь между собой. Леда все это время была рядом с ними. Лишь однажды эта изысканная пытка была прервана: у мадам Элизы хватило ума прислать им поднос с чаем и савойскими пирожными. Угощение японки приняли с удовольствием, а когда они пили чай, то больше всего походили на улыбающихся кукол – маленьких и робких.

– Кажется, наконец-то Сандвичевы острова. – Леда с надеждой указала на дверь, в которую медленно входила величественная дама. На ней было великолепно сидевшее фиолетовое утреннее платье, подчеркивавшее достоинства ее пышного бюста. Следом за нею шествовала такая же крупная и грациозная леди, правда, чуть моложе и миловиднее.

Мадам Элиза вышла им навстречу и низко поклонилась, после чего вторая дама тут же обернулась к ней:

– Доброе утро. – Ее английский был вполне понятен. Она кивнула в сторону дамы в фиолетовом шелке: – Это моя сестра, ее величество королева Капиолани.

Мадам Элиза тут же вспомнила свой французский акцент:

– Для нас большая честь присутствие вашего величества! – Она жестом пригласила дам войти.

Это были две самые красивые женщины, каких Леда когда-либо видела: с одинаково высокими скулами и нежно-смуглой кожей, мать и дочь являли собою настоящее совершенство. На леди Эшленд было скромное темно-синее платье; ее дочь, леди Кэтрин, как было написано на карточке, облачилась в бледно-розовое платье с модным, не слишком широким кринолином.

Мадам Элиза суетилась, пытаясь завязать разговор между королевой Сандвичевых островов и знатными японками, а Леда выступила вперед, чтобы приветствовать леди Эшленд с дочерью.

– У нас нет переводчика, – объяснила Леда леди Эшленд. – Мне кажется, у них что-то на уме, но что именно, никто из нас понять не в состоянии.

– Сэмюел! – тут же крикнула леди Эшленд.

– Неужели он уже уехал? – Леди Кэтрин подбежала к окну и, распахнув его, выглянула наружу. – Сэмюел, немедленно иди сюда, нам снова нужна твоя помощь.

Обернувшись, леди Кэтрин радостно заявила:

– Я его остановила!

– Мистер Джерард нам поможет, – кивнула леди Эшленд.

– Да-да, он бегло говорит по-японски, – подтвердила Кэтрин. – Как удачно, что он приехал сегодня утром.

Особенно повезло, конечно же, Леде, поскольку она и предположить не могла, что найдется человек, способный бегло говорить по-японски, да еще и сопровождающий в нужное для нее время дам к лондонской портнихе. Впрочем, это неудивительно – ведь леди Эшленд и ее дочь живут куда ближе к Японии, чем она.

Хотя, честно говоря, Леда не слишком хорошо знала, где находятся Сандвичевы острова.

Наконец в зал вошел лакей и громко объявил:

– Мистер Сэмюел Джерард!

Когда в дверях появился мистер Джерард, в комнате стало тихо: всем на мгновение показалось, что сам златовласый архангел Гавриил спустился с небес…