Текст книги "Тень и звезда"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Глава 37

Когда они вернулись домой, Леда сразу же заметила, что все садовники, работавшие возле дома, исчезли. «Поднимающееся море» опустело; лишь высокие белые колонны, освещаемые лучами послеполуденного солнца, по-прежнему отбрасывали четкие тени на веранду.

Леда повозила большими пальцами босых ног по натертому полу – она сняла чулки и туфли перед входом в дом, так как мистер Доджун объяснил ей, что входить в обуви в дом невежливо. Стоя в холле около передней двери, она терпеливо ждала, пока Сэмюел отведет лошадей в загон.

Пустой дом казался высокомерным и очень одиноким; белые стены резко контрастировали с золотисто-красным блеском дверей и высоких ставней. В холле мебели не было, обставлены были лишь находившаяся наверху спальня и кабинет, на меблировку которых Леда направила все свои усилия.

Она очень надеялась, что плоды ее трудов понравятся Сэмюелу, и ее сердце забилось сильнее, когда Сэмюел неслышно приблизился к ней. Он уже умылся, но его волосы все еще были влажными. Прислонившись к косяку двери, Сэмюел сложил на груди руки: босой, в грязных брюках, без рубашки, он казался таким же бронзово-загорелым и развязным, как Манало, только на его груди не было цветочных гирлянд.

Глядя на него, Леда приосанилась – уверенность начала возвращаться к ней. По дороге домой Сэмюел почти не разговаривал, лишь сказал ей, что полиция в этом деле не поможет, да к тому же ее не похитили, и то, что случилось, касается только их двоих.

Леда приветливо улыбнулась мужу.

– Я бы пригласила тебя посидеть в гостиной, но там нет мебели.

– А мне-то казалось, что всю последнюю неделю ты только и делаешь, что покупаешь мебель, – с иронией заметил Сэмюел.

– Так оно и есть, только я начала с верхних комнат. – Леда почувствовала, что краснеет. – Я подумала…

Сэмюел не сводил с нее глаз.

– Манало… Он и мистер Доджун посоветовали…

По лицу Сэмюела пробежала мрачная тень.

– Ты должна слушать меня и больше никого, поняла? – Его тон не обещал ей ничего хорошего, однако Леда и не думала спорить.

– Впредь я буду так и поступать. Просто в последнее время я не имела возможности о чем-либо спрашивать тебя.

Хотя Сэмюел молчал, Леде показалось не слишком уместным сразу звать его в спальню, и она принялась обдумывать, о чем бы еще потолковать с ним, прежде чем ненавязчиво пригласить его туда.

– Ты любишь меня, Леда? – спросил неожиданно Сэмюел.

– Да, и, по-моему, уже не раз доказала это.

– Тогда… – Сэмюел глубоко вздохнул. – Пожалуй, я все-таки хочу посмотреть на твою чертову мебель.

Он стал подниматься наверх, перешагивая через две ступеньки, и Леда торопливо последовала за ним.

Поднявшись на верхнюю площадку, Сэмюел внезапно обернулся, и его голос эхом разнесся по всему пустому дому:

– Черт возьми! Ты сказала, что любишь меня, и теперь я не могу сдерживаться, не могу остановиться. Я хочу прикасаться к тебе, хочу лечь рядом с тобой, хочу овладеть тобой. Господи, я хотел этого с того самого мгновения, когда вырвал тебя из лап этого негодяя! Я бы сделал это где угодно – на палубе, в экипаже, у стены, – мне наплевать! Все равно где, лишь бы держать тебя в своих объятиях.

Леда опустила глаза на свои босые пальцы, выглядывавшие из-под подола платья.

– Я предпочитаю постель, – тихим голосом сообщила она.

– Отлично! – воскликнул Сэмюел. – Насколько я понял, наверху есть кровать.

– О да, и еще какая! На самом деле я все раздумывала о том, как бы ненавязчиво заговорить в спальне о том, что ты сейчас сказал.

Рука Сэмюела неподвижно лежала на перилах.

– Ты правда думала об этом? – медленно спросил он.

– Да.

– Так какого же черта мы до сих пор тут делаем? – нетерпеливо воскликнул Сэмюел.

Леда пожала плечами:

– А вдруг тебе не понравится спальня?

– Боже правый, о чем ты говоришь! Там же просто мебель!

– Там есть… еще кое-что. – Леда нервно забарабанила пальцами по стене, когда Сэмюел решительно направился в их спальню.

Потом она подошла к лестнице и стала подниматься по ней. Наверху никого не было, и она прошла через кабинет в спальню.

Сэмюел стоял посреди спальни в окружении десяти тысяч красных бумажных журавликов с пожеланиями долгой жизни и счастья, которые свешивались с бамбуковых арок и медленно покачивались от легкого колебания воздуха. Большая часть журавликов висела достаточно высоко, так что и Леда, и мистер Доджун легко проходили внизу, не задевая их, однако Сэмюел был намного выше, так что сейчас журавлики задевали его лицо и волосы, скользили по его голым плечам, шевелились при каждом его выдохе, словно полог из алых ивовых веток.

Сэмюел развел руки в стороны, потом поднял их и, захватив несметное количество журавликов, закрыл глаза, зарылся в них лицом.

Леда замерла в дверях.

– Это сделала ты? – спросил он, не открывая глаз.

– Я это придумала, а одна женщина, миссис Обасан, сделала всех этих журавлей. Мистер Доджун рассказал мне, что обычно вешают тысячу журавлей, но я решила, что миссис Обасан может сделать в десять раз больше, и это только преумножит счастье и удачу.

– Преумножит счастье… – эхом отозвался Сэмюел.

– Наше счастье, – пояснила Леда. – Я надеюсь, что журавлики действительно способны на это. Кстати, черепаху ты уже видел?

– Нет, – удивленно ответил он.

– Она в твоем кабинете, на письменном столе, в очень красивой черной лакированной чаше, в которой лежат несколько белых камней и налито немного воды. Это маленькая черепашка, таких называют коробчатыми; Дики одолжил нам ее до тех пор, пока из-за границы для тебя не привезут другую.

– Ты выписала черепаху из-за границы?

– Мистер Ричардс обещал об этом позаботиться, – подтвердила Леда. – Он считает, что ее привезут в течение месяца.

– Но зачем? – спросил Сэмюел.

– Это мой свадебный подарок для тебя. Мистер Доджун сказал, что ты поймешь.

Сэмюел молча посмотрел на жену.

– Есть еще кое-что, и тоже от меня, – добавила Леда. – Это я покажу тебе через минуту, а сперва ты должен увидеть кровать с журавлем на спинке и комод, ящики которого поют, когда их открывают. И кровать смастерил мистер Доджун.

Сэмюел прикоснулся к одному из двух бамбуковых стеблей, стоявших возле кровати.

– Бамбук – растение, которое тоже приносит счастье: оно постоянное, преданное, гибкое, – пояснила Леда.

Сэмюел потянул вниз лист бамбука и отпустил его.

– Будь как лист бамбука, согнутый каплей росы. – Он задумчиво покачал головой. – Доджун часто говорил мне это.

Леда улыбнулась:

– Правда? Впредь надо будет повнимательнее прислушиваться к его словам.

– Вовсе нет. – Сэмюел поморщился. – Тем более не прикасайся ни к какому невестину столику по его совету.

– Мне так жаль, что стол сломался!

– Забудь, это все ерунда. Доджун сам придумал эту сказку. Зато вот это… – покачал он головой и улыбнулся. – Не могу поверить, что ты все это сделала. А тут еще черепаха. Ты все больше внушаешь мне благоговение.

– Правда? Я рада! Тогда, возможно, тебе и рыбки понравятся.

Сэмюел рассмеялся:

– Господи, надеюсь, они не сушеные?

– Нет-нет. Пойдем. – Схватив мужа за руку, Леда повела его в ванную комнату с белой мраморной ванной, имевшей два фута в глубину и шесть в длину. В данный момент обитателями ванны были две золотые рыбки, которые с царственной медлительностью кругами плавали в воде, оставляя за собой прозрачный след. – Вот мой настоящий подарок. Рыбок хотела я тебе подарить с тех пор, как… – Леда помедлила. – В общем, с тех пор, как ты… мы… – Она смущенно замолчала, потом тихо продолжила: – Ты помнишь? Рыбки останутся здесь до тех пор, пока мистер Доджун не оборудует для них водоем в саду. Им нужно солнце, чтобы сохранялся этот красивый цвет. Надеюсь, ты не возражаешь, чтобы…

Сэмюел провел пальцами по ее шее, заставив Леду повернуться, а потом, крепко прижав к себе, впился в ее губы страстным поцелуем.

– Надеюсь, рыбки тебе понравились? – задыхаясь, спросила Леда, на мгновение оторвавшись от него.

– Завтра… – Он поцеловал уголки ее губ. – Завтра они мне понравятся, а сейчас…

Сэмюел стал расстегивать ей платье, и Леда с готовностью повиновалась ему. Когда платье упало на пол, она закрыла глаза, обхватила руками плечи мужа и прижалась губами к его губам с радостью и любовью, как подобает верной и любящей жене.