Текст книги "Тень и звезда"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

Леда проснулась с таким ощущением, будто произошло нечто, о чем ей не хочется вспоминать.

Услышав легкий стук в дверь, она повернулась, глубже зарываясь головой в подушку, однако горничная все-таки вошла в комнату.

– Мисс! – прошептала она. – Мистер Джерард сказал, чтобы вы спустились вниз.

Мистер Джерард… Вот о ком ей не хотелось сейчас думать!

Застонав, Леда заворочалась в постели – чувствовала она себя отвратительно.

– Не могу… Боюсь, что я… заболела.

– Ох, мисс, мне очень неловко, но мистер Джерард сказал, что вы… должны, – на этом слове горничная сделала ударение, – спуститься. Еще он сказал, что вас будет ждать чай.

Чай… Звучит неплохо. Но оказаться лицом к лицу с Сэмюелом Джерардом, заставить себя забыть об отвратительных ощущениях – нет, это невозможно.

В конце концов Леда оделась и стала спускаться по лестнице, придерживаясь рукой за перила. Судя по всему, Эшленды, их гости еще не встали – один лишь лакей поджидал Леду внизу. Увидев ее, он указал ей на маленькую гостиную, и, подойдя к двери, она ощутила неприятное чувство в животе, но лакей уже успел распахнуть высокую блестящую дверь, отделанную позолотой.

В Уэстпарке еще не было электричества, поэтому дом освещался свечами и масляными светильниками. В тусклом свете дня стоявшая возле окна лампа под стеклянным абажуром отбрасывала на ковер большой алый круг – это было единственное яркое пятно в утренних сумерках. На краю этого круга стоял Сэмюел, положив руку на каминную полку. В камине только что разожгли огонь – пламя было совсем слабым, и от него поднимался легкий дымок.

Леда плотнее закуталась в шаль и недоуменно посмотрела на женщину, которая при виде ее поднялась с кресла. На женщине была синяя накидка с капюшоном, под которой виднелся красный жакет. Золотой значок и простая красная лента украшали ее берет.

– Мисс Этуаль? – спросила она и протянула Леде руку. – Я капитан Питерсен из Армии спасения.

– Доброе утро, – тихо ответила Леда.

– Я направляюсь на встречу в Портсмут, – сообщила женщина. – И поскольку мне пришлось проезжать здесь, я подумала, что лучше всего сразу передать ребенка вам.

Леда изумленно заморгала, когда капитан Питерсен рукой указала на самый темный угол комнаты. Только теперь она заметила стоявшую на столе большую корзину, и внезапно почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

– Ребенка?

– Девица по имени Пэмми Ходжкинз, которой вы его оставили, не смогла ухаживать за ребенком. – В тихом голосе капитана Питерсен зазвучали стальные нотки. – Впрочем, она делала что могла. Слава Господу, малыш вполне здоров.

– Пэмми? – Леда посмотрела по очереди на корзину, на офицера и, наконец, на мистера Джерарда, который встретил ее взгляд точно таким же вопрошающим взглядом. – Но это не мой ребенок!

– Мисс Этуаль, я взываю к вашим высшим инстинктам – материнским. – Капитан Питерсен покосилась на корзину и перешла на выразительный шепот: – Мисс Ходжкинз сообщила нам, что получила от вас деньги на содержание ребенка. Насколько я поняла, она присутствовала при его рождении? Мы обратились в полицию с просьбой выслать нам копию полицейского протокола, в котором должны быть описаны все подробности. – Вынув из кармана накидки сложенный листок бумаги, она вручила его Леде. Там действительно рукой какого-то клерка было написано, что в помещении полицейского участка мисс Леда Этуаль, проживающая в доме миссис Доукинс на Джейкобс-Айленд, произвела на свет мальчика, свидетелями чего стали миссис Фуллертон-Смит из Женской санитарной ассоциации, миссис Лейтон, сестра-акушерка, сержант Макдональд и инспектор Руби, которых и попросили провести требуемое расследование этого случая.

– Да нет же, это ошибка! – запротестовала Леда. – Я действительно была там, но как свидетель, разумеется. Ребенка родила Пэмми. Думаю, сержант Макдональд просто что-то перепутал, поскольку там была ужасная суматоха. Вы должны поверить мне, капитан Питерсен, это действительно не мой ребенок.

Питерсен внимательно посмотрела в глаза Леде, словно рассчитывала таким образом узнать правду.

– Можете судить даже по дате, – постаралась унять дрожь в голосе Леда. – Проверьте мои слова и вы, мистер Джерард: взгляните на дату записи. Именно в этот день королева Гавайских островов и группа из Японии посетили салон мадам Элизы, разве не так? Вы-то должны понять, что я не могла в тот день родить ребенка.

Леда протянула Джерарду бумагу, но он даже не шевельнулся, чтобы взять ее.

– Полагаю, мисс Этуаль права. – Его спокойный тон немного остудил страсти. – Должно быть, в записи ошибка. И что стало с этой девицей Пэмми?

Питерсен опустила глаза.

– С прискорбием вынуждена сообщить вам, что мисс Ходжкинз скончалась от тифозной лихорадки четыре дня назад, что и привело нас сюда. Умирая, она попросила офицера отвезти ребенка его матери – это были последние слова несчастной. – Она сжала губы. – Думаю, в такой ситуации она вполне могла пойти на обман, чтобы спасти ребенка от приюта. Но если я говорю «могла», это не значит, что дело обстоит именно так.

– Это не мой ребенок! – в отчаянии прошептала Леда. – Мне очень жаль, что вам пришлось проделать столь долгий путь, но…

Капитан Питерсен не шевельнулась, хотя решимости у нее поубавилось. Она, нахмурившись, посмотрела на корзину, а затем протянула руку к Леде:

– Дайте мне, пожалуйста, бумагу. Запись должны исправить. – Она приподняла брови, и золотой значок на ее берете засверкал ярче. – Или же, если она верна, надо узнать, какие законные действия стоит предпринять, чтобы ребенка усыновили.

Леда неловким движением вернула документ.

– Думаю, дальнейшее расследование покажет вам, что произошло на самом деле. Прошу вас, поговорите с инспектором Руби, который был в тот день в участке.

– Что ж… – Женщина по очереди посмотрела на Леду и на Джерарда. Вид у нее был такой, словно она чувствовала обман, но не могла доказать этого. Подойдя к столу, она взяла корзину и заглянула под простенькое одеяльце. – Боюсь, придется нам определить тебя в сиротский приют, Сэмюел Томас.

Огонь тихо потрескивал в тишине; все это время Джерард лишь безучастно смотрел на пламя.

– Сэмюел Томас! – еле слышно повторила Леда.

Капитан Питерсен подняла на нее глаза, словно расслышала в ее голосе нерешительность.

– Может, хоть взглянете на маленькую душу, которую вы отсылаете на бесконечные мучения? – спросила она и, взяв корзину, протянула ее Леде.

Сэмюел Томас лежал на спине и сладко спал. Пухлые розовые щечки, носик пуговкой, реденькие русые волосы… Пока Леда смотрела на него, одна половина его личика скривилась, словно малыш пытался улыбнуться. Потом он вздохнул.

– Чудесный маленький мальчик, – сказала капитан Питерсен, приподнимая корзину, чтобы Леде было лучше видно.

Малыш зашевелился, затем распахнул глаза, еще раз вздохнул и затих.

– Мы будем молить о нем Господа. – Капитан Питерсен печально склонила голову. – Вы знаете, что такое бараки для сирот, дорогая?

Леда почувствовала себя окончательно несчастной. Зажав рот руками, она посмотрела на Джерарда, но в его глазах не было ничего – ни обвинения, ни отрицания, ни вопроса, ни одобрения. В тишине лишь капли дождя ритмично барабанили по стеклу.

– Как вы думаете, мистер Джерард… – Она была не в состоянии произнести это вслух.

Свет лампы освещал часть его лица, придавая ему какую-то нечеловеческую красоту.

– Если хотите, оставьте его, – сказал Джерард и, кивнув капитану Питерсен, вышел из гостиной.

* * *

О Сэмюеле Томасе Ходжкинзе, все еще сладко спавшем в корзине, когда офицер Армии спасения уехала, спеша на поезд, вскоре узнал весь дом. Сначала он закряхтел, потом заплакал, а когда Леда попыталась его успокоить, разразился такими громкими воплями, что их услышали повсюду.

Сначала в маленькую гостиную пришел Шеппард, потом две горничные, следом за ними – леди Тесс и, наконец, бледная, неважно выглядевшая леди Каи.

Но еще до прихода леди Каи ее мать взяла ситуацию под свой контроль: она прижала младенца к груди и стала ходить с ним взад-вперед по комнате, в то время как Сэмюел Томас то и дело приподнимал над ее плечом красное недовольное личико. Хотя Леда пыталась объяснить, в чем дело, но, похоже, леди Тесс не особо вслушивалась в ее рассказ, и как только она замолкала, начинала нашептывать малышу что-то ласковое.

Если мистер Джерард согласился принять ребенка без особых раздумий, видимо, посчитав его бездомным щенком, остальные домочадцы были вовсе не так равнодушны к подкидышу. Леди Тесс отправила горничных за салфетками для малыша; также она попросила принести немного жидкой рисовой каши и теплого молока. Когда доставили полотенца, леди Каи, с лица которой все еще не сошла бледность, взяла пищащего младенца и помыла его.

Казалось, все вокруг знали, что надо делать, – все, кроме самой Леды, которая чувствовала себя глупой, бесполезной и абсолютно невежественной. Пока она пыталась объяснить леди Каи, откуда в доме взялся ребенок, леди Тесс тревожилась об очень важных вещах: сможет ли малыш переваривать твердую пищу, не будет ли у него крапивницы от коровьего молока, удастся ли быстро найти кормилицу и еще о многом таком, о чем Леда не имела ни малейшего понятия.

Впрочем, тревоги леди Тесс оказались необоснованными – Сэмюел Томас с жадностью набросился на рисовую кашу. Когда ложка стучала о тарелочку, он широко распахивал глаза и открывал ротик, как птенец раскрывает клюв в ожидании корма. В эти мгновения можно был разглядеть на его нижней десне единственный белый зубик.

– Ну вот, – довольно сказала леди Каи, вытирая младенцу личико после того, как он доел кашу и стал сосать влажную салфетку, которую обмакнули в чашку с водой. – Теперь ты лучше себя чувствуешь? Как тебя зовут?

– Томас, – ответила леди Тесс, прежде чем Леда успела открыть рот.

– Томми, Томми! – запела леди Каи, качая младенца на коленях. – Маленький милый Томми!

Малыш несколько мгновений смотрел на нее, а потом улыбнулся половинкой рта и потянулся к ее носу маленькой пухлой ручкой.

– Ты маленькая глупая булочка! – Каи прижалась лицом к его животику. – Понятно тебе?

Томас засмеялся, хватая леди Каи за распущенные волосы.

– Сладкая булочка. – Каи подхватила младенца и крепко обняла его. – Ты пришел к нам в гости? Ты потерял маму и папу, маленький миленький бедненький Томми? И что теперь с тобой будет…

– Мистер Джерард сказал, что его можно оставить, – несмело заметила Леда.

– Невозмутимый Сэмюел согласился? – Леди Каи покачала головой.

Леда подняла глаза на леди Тесс:

– А вы что скажете на это, мадам? Может, мне поискать в деревне женщину, которая сможет взять его?

– Что? – Леди Тесс, до этого в задумчивости созерцавшая ковер, отрешенно посмотрела на нее. – О чем вы, нет, конечно. Я вот думаю о том, что нам нужно для обустройства детской, и, кажется, кое-что мне уже пришло в голову.

* * *

В последнее время встречи с мистером Джерардом стали какими-то… неудовлетворительными. У Леды было большое желание попасть вместе с ним в такую ситуацию, когда она оказалась бы хозяйкой положения и смогла продемонстрировать ему свою обычную собранность.

Впрочем, ее благие намерения были разрушены появлением самого мистера Джерарда, причем в весьма странном виде: он был весь мокрый, в его блестящих волосах застрял пожелтевший лист. Леда встретила его, выходя из библиотеки, откуда она собиралась направиться к Шеппарду, чтобы сообщить ему, кто и за каким местом будет сидеть за столом на этой неделе.

Вопреки обыкновению Сэмюел даже не поздоровался и лишь коротко спросил, словно она была служанкой:

– Где леди Каи?

Леда прижала блокнот к груди.

– В детской.

– В детской? – Губы Джерарда крепко сжались. – Что она там делает?

– Леди Каи и леди Тесс расставляют мебель для младенца, – объяснила Леда.

Джерард прищурился.

– Мисс Этуаль, не будете ли вы так любезны зайти ненадолго в библиотеку?

Леда крепче сжала блокнот и послушно кивнула, а когда Джерард закрыл за ними дверь, тут же демонстративно приоткрыла ее.

Подождав, когда она усядется, Джерард подошел к двери и с грохотом захлопнул ее.

– Мисс Этуаль, я хочу, чтобы вы совершенно ясно осознавали: этот младенец взят в дом исключительно под вашу ответственность, – проскрипел он. – Ни леди Эшленд, ни леди Каи не должны иметь к нему никакого отношения. Он только ваш, и если вы хотите оставить его в доме…

– Разумеется… – Леда молча проглотила обиду. – Но…

Тут Джерард отвернулся и заговорил, обращаясь к книжным полкам:

– Вы найдете ему кормилицу и раздобудете все необходимое. Если в детскую понадобится новая мебель и если леди Тесс не возражает, вы сами будете следить за тем, как там ведутся работы. Принесите мне список того, что, по вашему мнению, нужно для ребенка. Вы меня поняли?

Леда подняла голову – она была возмущена тем, что Сэмюел, похоже, решил, будто она забыла о своих обязанностях.

– Мне все совершенно понятно, мистер Джерард, – отчеканила она.

Впрочем, судя по всему, Джерард не обратил внимания на ее холодный тон: он смотрел на ряд книг в кожаных переплетах с золочеными корешками и с латинскими названиями с таким видом, будто для него это было гораздо приятнее, чем смотреть на свою секретаршу.

– Впрочем, если им хочется развлекаться с младенцем, то это их дело, – наконец сказал он.

– Его зовут Сэмюел Томас! – не выдержала Леда.

– Имя не имеет никакого отношения к тому, что я вам сказал, мисс Этуаль.

– Леди Каи называет его Томми.

Джерард быстро повернулся к ней:

– Она заботится о ребенке? – В его голосе зазвучало легкое удивление.

– Мистер Джерард, если вы хотите заслужить восхищение леди Каи, то вы очень правильно сделали, позволив оставить младенца в доме, – спокойно проговорила Леда. – В ее глазах вы теперь благородный рыцарь в сверкающих доспехах.

Подойдя к окну, Джерард стал смотреть на дождь. Похоже, эта новость скорее смутила, чем обрадовала его. Но через мгновение на его лице появилась легкая улыбка.

– Не могу понять, как я буду регулярно снабжать ее младенцами, если уж она так их любит, – недоуменно заметил он.

Леда иронично усмехнулась – точно так, как это делала мисс Миртл.

– Разве не дети должны в первую очередь стать целью вашего брака? – строго спросила она.

Джерард закрыл глаза и медленно откинул голову назад. Улыбка на его лице застыла и стала похожа на каменную маску.

– Да, конечно… Конечно, вы, как всегда, правы, мисс Этуаль. Кстати, у меня появился соперник, мисс Этуаль? – неожиданно заявил он. – Некий мистер Хей.

Леда опустила глаза, словно ее вдруг весьма заинтересовал уголок блокнота.

– Вы имеете в виду лорда Хея?

Джерард принялся ходить по комнате, прикасаясь то к спинке стула, то к столу с мраморной столешницей.

– В Нью-Йорке я зашел в ювелирный магазин Тиффани. И купил ожерелье. Что вы скажете на это? Должен ли я отдать ей его? По-моему, это будет хороший подарок на Рождество.

– О! – Леда откашлялась.

Честно говоря, она имела весьма смутное представление о том, какие украшения нравятся леди Каи. Сама она предпочитала скромные и элегантные вещицы, подходившие ей по возрасту, что-нибудь простенькое – жемчужную капельку или камею. Пожалуй, и для леди Каи такой подарок оказался бы подходящим, тем более что они давно знакомы.

Леда сдержанно кивнула.

– Все зависит от того, какое именно это ожерелье, – задумчиво сказала она. – От его стиля, стоимости.

Джерард пожал плечами:

– Я плохо разбираюсь в женских вкусах, поэтому решил показать его вам. Приходите сюда перед обедом. Я принесу его. – Повернувшись, мистер Джерард быстро вышел.

* * *

Сэмюел изрядно волновался, поджидая Леду в библиотеке. Бархатная шкатулка от Тиффани лежала на просторной отполированной поверхности стола, освещаемая свечой, которая мерцала всякий раз, когда потоки воды обрушивались на темнеющие окна. К тому же свет свечи почти поглощался темными деревянными панелями и рядами книг, зато он отражался в небольшом зеркале на секретере, стоявшем у дальней стены.

Каи ничего не понимает в инстинктах, печально думал Сэмюел, а вот мисс Этуаль – возможно. Каи при встрече бросилась в его объятия, тогда как мисс Этуаль носит свое достоинство, как шипы: она держится отчужденно и сдерживает себя.

Он точно ощутил мгновение, когда она остановилась за закрытой дверью. Шаги, тихое дыхание, шелест платья – все это он, разумеется, давно изучил, но были вещи, которые не поддавались его восприятию.

Джерард начал познавать ее с той самой ночи, когда стал использовать ее комнату для хранения украденных им вещей. Поэтому он и в мастерской портнихи сразу узнал ее, хотя ни разу не видел при дневном свете.

От мисс Этуаль всегда пахло листвой – это было прохладное свежее дуновение в сухом тепле комнаты.

Войдя, Леда даже не посмотрела на него. Она стояла, убрав руки за спину – ни дать ни взять Жанна д'Арк перед сожжением.

– Я не задержу вас надолго. – Джерард скрыл свою растерянность под насмешливым тоном.

Леда кивнула и шевельнула руками за спиной.

– Я разговаривала с сестрами Голдборо и их матерью.

Казалось, она ждала, что Джерард как-то отреагирует на ее слова, но он молчал.

– Они не поймут. – Она взволнованно взмахнула руками. – Например, миссис Голдборо уверена, что я компаньонка леди Каи и общественная помощница леди Эшленд.

– Вы так сказали?

– Нет, конечно! – Леда поспешила принять чопорный вид, и Джерард невольно улыбнулся.

– Означает ли это, что вы больше не можете быть моим персональным служащим? – поинтересовался он.

Леда прикусила губу. Вообще-то она бы предпочла, чтобы именно так и было, но…

– Разумеется, я в полном вашем распоряжении, – наконец произнесла она. – Тем не менее я бы не хотела, чтобы кто-то подумал плохо о семействе Эшлендов.

– Я тоже. – Он кивнул и положил руку на бархатную шкатулку. – А теперь не могли бы вы посмотреть ожерелье?

– Да, конечно. Кстати, сегодня я осмотрела содержимое шкатулки леди Каи – у нее нет жемчуга, так что если вы купили именно жемчужное ожерелье…

– Это не жемчуг. – Подняв крышку шкатулки, Джерард подтолкнул ее к Леде, и свет свечи тут же заиграл на ожерелье всеми возможными оттенками. Взглянув на мисс Этуаль, Джерард увидел, что у нее перехватило дыхание и ее кожа порозовела. Она крепко зажмурилась, затем снова распахнула глаза.

– Невероятно! – восхищенно выдохнула она.

Ожерелье представляло собой широкую ленту из драгоценных камней, целиком сделанную из бриллиантов, причем бриллиантовые цветы переплетались с бриллиантовыми же листьями. Впереди ожерелье расширялось, изображая бант, в центре которого сверкал и переливался самый большой камень. С банта свешивались подвески в виде цветов из крохотных сверкающих камней, а внизу на каждой подвеске висело еще и по три бриллиантовых капли грушевидной формы.

– Вам нравится?

Леда прижала пальцы к губам и молча кивнула.

Тогда Сэмюел протянул руку и прикоснулся к одной из бриллиантовых подвесок. Как ни странно, он ощутил довольно неприятное чувство, и это внезапно разозлило его.

– Я отошлю его назад, – решительно произнес Джерард, хотя всего мгновение назад не собирался этого делать.

– Нет! – Леда в отчаянии посмотрела на него. – Ожерелье великолепно, и если я на минуту растерялась…

Джерард усмехнулся.

– Так оно вам нравится?

Леда вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.

– Поверьте, ваш вкус безупречен. Вот только… – Подняв голову, она снова сделала глубокий вдох и, засунув кружевной платочек в рукав, разгладила его. – Я думаю, лучше приберечь это ожерелье в качестве подарка на помолвку, если только вы не сделаете предложение до Рождества.

Джерард некоторое время молчал, словно принимая решение.

– Хотите его примерить? – неожиданно спросил он.

– О! Нет! Я не могу…

– Но я очень хочу посмотреть.

Сэмюел только притворялся равнодушным; на самом деле он с удивлением слушал собственный голос. Он вдруг вновь ощутил себя невесомым, словно его понесло течение, подгоняемое легким ветерком – предвестником приближающегося шторма.

– К сожалению, нам пора: я полагаю все уже собрались в гостиной, – дрожащим голосом проговорила Леда.

Джерард достал ожерелье с его атласного ложа и не спеша направился к секретеру с зеркалом.

– Подойдите сюда, мисс Этуаль. Вы ведь не слишком загружены работой в должности моего служащего.

Губы Леды сжались. Опустив голову, она подошла к тому месту, где он поджидал ее. Джерард отодвинул стул, и Леда уселась на него спиной к нему и положив руки на колени.

Сэмюел обернул бриллиантовую ленту вокруг ее шеи и стал застегивать крохотный потайной замочек; при этом небольшой локон, выбившийся из ее прически, щекотал его палец, отчего ему вдруг захотелось поскорее убрать руки. Он слишком резко поднял пальцы, и из прически выпала шпилька…

Неожиданно для себя Сэмюел провел костяшками пальцев вверх по горлу Леды, скользнул мимо ожерелья и, прикоснувшись к мягкой коже за ее ухом, вздрогнул. Еще никогда в жизни он не испытывал подобного ощущения.

Затем он стал робко ласкать ее. Это наваждение было выше его воли, выше его сил, и он ничего не мог с собой поделать.

«Останови меня! – молил про себя Сэмюел. – Не позволяй мне делать этого!» Он не мог убрать руку, не мог говорить. Ни звука не сорвалось с его губ, даже когда он шевельнул ими.

Леда молча смотрела на его отражение в зеркале, ее серо-зеленые глаза были широко распахнуты. За месяцы его отсутствия на ее щеках исчезли впадины, они стали круглее, нежнее. Джерард знал, что прежде Леда голодала, живя почти в полной нищете; он вполне сознательно использовал ее отчаянное положение, чтобы привязать ее к себе. Сэмюел делал это постепенно, и вскоре ему стало понятно, что она уже не сможет предать его.

Впрочем, она не предала его. Даже в ту их первую встречу, когда он чуть не убил ее. Ее беззащитность была очевидной, ее неподвижность под его рукой являлась свидетельством глубочайшего доверия.

Сэмюел взял в ладони ее лицо – маленькое, нежное, податливое. Ему вдруг показалось, что он держит в руках крошечную птичку. Чего он хочет? Господи, он и сам не знал этого…

Джерард подумал о Каи, о своих планах, о доме, который строил. Теперь ему казалось, что все это находится в другой вселенной – придуманной, туманной. А еще он подумал, что почти не жил до этого мгновения.

Его горло напряглось от того, что он едва сдержал рвущийся наружу стон. Ему хотелось одного: заключить Леду в объятия, прижать к себе, одолеть ее. В его существе заключалась страшная сила. Все, что он знал прежде, – это разрушение. Теперь он пытался сдержать эту силу, но воля оставила его.

«Помни, – предостерегал его Доджун, – охватывающая тебя страсть, неистовое биение сердца, чрезмерная радость – все это превратится в целый лес мечей, которые изрубят твою душу на мелкие кусочки».

Словно очнувшись, Джерард напряжением всех сил заставил себя опустить руки и неровной походкой молча вышел из комнаты.