Текст книги "Ведьма для генерала (СИ)"
Автор книги: Лара Снежина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Волчонок пожал плечами.
– Я в их искусствах не силён. Но ворожеи многое чуют и многое знают, – он слегка поморщился. – Особенно старые.
– Что, так и не ладишь с её опекуншей?
Волчонок скорчил гримасу, которая говорила лучше всяких слов. Да, судя по его прошлым рассказам, парень считал старшую ведьму воровкой, укравшей у него любимую. Поучаствовала в сговоре – родные отдали девчонку ей в ученицы, а она и не подумала от неё отказываться, чем и нажила себе в лице Волчонка полноценного врага. Да такого, что старые обиды прощать не собирался.
В общем, эта Тусенна была лишь немногим лучше самых страшных предателей – родни девчонки.
Да, чего он только за все эти годы не узнал о жизни ведьмы с верескового холма…
– Ладно, это пока терпит. Ты-то ко мне с какими вестями?
– Я-то, – Волчонок замялся и потёр затылок. – Я-то потому сюда ворвался, что как и Велена, рассудил, вы кого-то эдакого схватили. Чуть ли не беглого мага заарканили. Кто божился, из лесу тащили, кто – из самих башен. Мы с Армином окраины городка прочёсывали, а когда к местному корчмарю заглянули, он и наболтал, дескать, из лесу кого-то вытянули. Шум и гам стоит, ничего непонятно. Я сюда кинулся…
Арес потёр переносицу и кивнул. Да уж, наверное, чего-то подобного и стоило ожидать – городок до сих пор к ним принюхивался, и любая мелочь тотчас же приводила всех вокруг в состояние, близкое к панике. После разговоры надо бы утихомирить местных, объяснить, что переживать не о чем.
Что ж, теперь поведение госпожи ворожеи объяснялось куда легче.
– Будет непросто, – ответил своим мыслям Арес и даже усмехнулся. – Особенно учитывая, на какой ноте мы расстались с госпожой ворожеей.
Волчонок втянул в себя воздух, будто собирался что-то сказать, но не решался. Арес подбодрил его, дёрнув подбородком вверх, мол, что там у тебя? Выкладывай.
Южанин выдохнул и опустил плечи.
– Она, конечно, может порой жалить и колоться, но она так защищается. Только и всего. Ты её, гарнэ, за это не суди. Потому что на самом-то деле сердце у неё огромное – никакое другое не решилось бы взвалить на себя заботу о целом городе. И душа чистая, как родниковая вода – иначе бы Невестой божьей её никто никогда не выбрал.
Вот оно, опять.
– Объясни, наконец, что за невеста-то? Слишком часто я об этих невестах слышу на Свободных землях. Обручена она с кем-то, что ли?
Волчонок посмотрел на генерала, будто не понял вопроса, а потом чертыхнулся:
– Верно, в ваших-то землях таких не водится. Да, обручена. С богом. Потому и божья.
Из обычно словоохотливого парня вдруг приходилось вытягивать слова клещами.
– С каким-то конкретным божеством, я полагаю?
Волчонок кивнул:
– Тахтар испокон веку под Волкованом ходит. Бог лесной, защитник охотников, собирателей ягод и кореньев.
Так, с приказом ворожеи не трогать зверя теперь тоже становилось ясно.
– Бог суровый, но справедливый. И за его покровительство Тахтар выбирает для него Невесту. Ворожею. Обряд проводят, союз заключают. С тех пор она только ему верна быть может, – он сглотнул и добавил. – На всю жизнь.
– Какие замечательные, однако, условия, – сухо отозвался Арес. – А самой-то ворожее какая с них выгода?
– Честь и почёт. Пожизненное содержание за счёт города. Место в совете. Ей завещается хранить город от всяких бед – неурожаев, хворей и даже врага. Если грядёт большое горе, Невеста может попросить помощи у бога. Волкован на её зов отзовётся. Даст ей силы. Говорят, особо сильные и своему богу-жениху беззаветно служащие ворожеи целой армии стоили. Но это только легенды.
– Все легенды из чего-нибудь рождаются. Не удивлюсь, если в них есть как минимум крупица истины. Ну что же, твоя ворожея довольно неплохо устроилась.
Волчонок потемнел лицом и мотнул головой:
– Она давно уже не моя. И ничья. И ничьей никогда не будет. Божья невеста одной ногой в нашем мире, второй – в ином.
– Это ещё что значит?
Арес кожей чувствовал, что ответ ему не понравится. И когда Волчонок поднял на него глаза, убедился, что в своих предчувствиях не ошибся.
– Если в городе стрясётся беда, если скот помирать начнёт, волки нападут, в полях ничего не уродится, с невесты могут спросить, как с супруги бога. А чтобы стать его женой, она должна войти в огонь, обратиться пеплом и соединиться с небом.
– Ритуальный костёр, – севшим голосом отозвался Арес.
Волчонок кивнул, отвёл глаза и вздохнул:
– Вот что такое, гарнэ, божья невеста.
Продолжение следует…
Глава 18
– …слушаешь меня? Велена?
Я едва удержалась от того, чтобы не замотать головой, и с виноватым видом кивнула Тусенне.
– Прости. Вывалилась ненадолго.
– Мы так все скоро куда-нибудь вывалимся, – проворчала Нянька, поджала губы и покачала головой. – Ой, рассеянная ты сегодня, девка, мочи нет. Опять о генерале думаешь?
Я от этих слов даже амулет из рук выпустила, которым до сих пор и почти безуспешно пыталась собрать расплескавшееся внутри пламя. Сегодня оно, окаянное, едва тлело, будто придавленное грузом моих невесёлых мыслей.
– Ну что рот раззявила? Что покраснела-то, как вишня?
– Ничего я не покраснела! – я закрыла ладонями горевшие щёки. – Что за глупости? Генерал-то здесь вообще при чём?
– Здрасьте. А кого я позавчера ромашкой отпаивала? Кто клялся-божился, что генерал обо всём догадался?
– Ах, ты об этом… – теперь на моих щеках, кажется, можно было печь блины. – Переволновалась, вот и всё.
Несмотря на то, что я была уверена, – Эревин за мою дерзость прикажет меня как-нибудь наказать или унизить, ничего такого не случилось. Пока. С тех пор прошло два дня, и я решила не тратить время впустую, трясясь о том, до каких кар может додуматься генерал и до каких мыслей могут его довести его сигналы в браслете.
Пожалуй, меня пока спасало только чудо – браслет мог среагировать лишь в момент использования дара, и впредь просто нужно быть исключительно осторожной. А ищейка, который в отличие от артефакта мог учуять дар в любое время, Эревину меня не выдаст.
Поэтому сегодня с утра мы с нянькой, перебрав подходившие к концу запасы разнотравья и кореньев, заготовили новые зелья и притирки, запечатали пару особенно важных своей кровью и наговорами и, управившись со своими прямыми обязанностями, отправились в холмы. В укрытой молодой зелёной травой ложбине мы, прихватив с собой кое-какой перекус, разместились под одевшейся в белый цвет вишней и изучали кое-какие вытащенные из подпола книги в попытках отыскать там хоть что-нибудь, что могло натолкнуть на решение моей проблемы.
Без толку. В мейстерских записях никаких секретов не раскрывалось. А ответ отыскать требовалось – дар начинал пугать своей непредсказуемостью. К тому же, я была уверена, рано или поздно генерал поймёт, что его браслет реагировал на меня, несчастный волк был совсем ни при чём. По крайней мере, я в лесной животине никакой магии не почуяла.
Северянин был раздражающе наблюдательным, хоть сам-то хвалил за это меня. Нянька права – хитрец, большой хитрец. И очень опасный.
И когда он, эдак слегка наклонив голову, прищуривался, от его внимательного взгляда хотелось спрятаться куда-нибудь подальше – он как будто под кожу мне залезал. Будто говорил: «Я тебя вижу. Всё про тебя знаю».
Бр-р-р-р.
Надо было придумать, как уговорить его отдать бедного волка. Сказать, например, что в Тахтаре он божье животное, воплощение Волкована, и трогать его вообще-то воспрещается. Но есть ли северянам хоть какое-то дело до наших верований и увещеваний, когда у них в головах только эта их великая миссия – охота?
И я нет чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения, задобрить его, улестить, отвести глаза, снова переволновалась и нагрубила. И казалось, чем чаще мы сталкивались, чем степень нашей неприязни друг к другу только росла. А это грозило лишь ещё большими неприятностями. Ну что ты будешь делать?..
Более того, я умудрилась ему угрожать! Ох, мамочки…
Я уткнулась локтями в раскрытый на коленях фолиант, который пыталась изучать, и спрятала лицо в ладонях.
– Да что опять-то? – возившаяся с другой книгой Тусенна шумно перелистнула страницу. – Мы эдак ничего и не разыщем, если ты будешь то и дело вспоминать, как опростоволосилась. Ну повыпендривалась маленько, что ж тебя теперь судить за это на площади? Вот увидишь, Эревин это спишет на бабские капризы. И всё позабудется.
Я развела пальцы так, чтобы послать Няньке испепеляющий взгляд.
– Это что, по-твоему, выходит, он подумает, что я просто взбалмошная девица? Дурища захолустная?
Ни взгляд, ни мой праведный гнев её, конечно же, не впечатлили.
– А ты предпочитаешь, чтобы этот человек, под которым в войну целая армия ходила, оценил тебя как равную себе угрозу? Чтоб сообразил, какая в тебе силища кроется?
Я сдвинула пальцы обратно и промолчала.
– То-то же.
Я наконец отняла руки от лица и вернулась к книге. Ладно-ладно. Пусть взбалмошная, пусть дурища захолустная. Только бы он пореже обо мне вспоминал. Правда, если я планирую спереть у него волка, крайне сомнительно, что это поспособствует его забывчивости.
Формулы и записанные убористым почерком пояснения к ним расплывались перед глазами, но я настырно возвращалась к чтению. Нет, с даром нужно разобраться. Слишком рискованной становилась ситуация, и совершено неизвестно, к чему неумение его контролировать приведёт в дальнейшем.
– Тут ничего нет про естественные проявления, – пожаловалась я. – Только про… не понимаю, что это. Какие-то… а что такое амплефе… амплифе… ампли-фи-кация? Синтез ещё какой-то… процессы транс-фор-мации.
Пояснительные слова указывали на участки формул какого-то особого свойства. В природной магии я такого не встречала. С даром обычно разбирались при помощи относительно простых наборов букв и знаков. В этих формулах неизвестные мне буквы перемежались с цифрами, и получалась совершеннейшая абракадабра.
Тусенна оторвалась от своей книги и нахмурилась, потирая пальцем висок. Выбившиеся из скрученного на затылке узла седые пряди трепал лёгкий ветерок.
– Такого не встречала. Это что-то уж совсем заумное.
– Я и формул-то таких прежде не видела.
Я захлопнула книгу и ещё раз, повнимательнее, изучила её коричневый переплёт и прикреплённую к корешку железную петельку. Ничего примечательного, даже не подписана, но не припомню, чтобы раньше брала её в руки. В своё время мы с Вучко столько диковинных книг из баронских башен натаскали, что у меня и после стольких-то лет не до всех ещё руки дошли. Читала я их вдумчиво и долго, самые важные и оказавшиеся нужными хранила в доме. Остальные – в потайном месте, о котором теперь даже Вучко не знал.
Я снова раскрыла книгу. В душе неприятно скребло от того, что я, кажется, оказалась недостаточно умной для написанного в ней. Досадно. Со всеми прежними фолиантами мы неплохо поладили. И даже если некоторые оказывались не слишком полезными ворожее в быту, какую-нибудь ценную информацию я оттуда всё равно выуживала.
– Видимо, этот мейстер было особенно учёным, – проворчала я и сдалась, отложила тяжеленный фолиант на траву. – Очень надеюсь, что из-за недостатка ума не пропускаю ничего важного.
– А какая нам польза от формул, которых мы не разумеем? – Нянька поелозила взглядом по странице и перелистнула. – А ну как окажется, что это какое-нибудь проклятие или ещё что похуже? Уж лучше обращаться с теми вещами, что хоть как-то понятны. Ты только нос не вешай раньше времени. Что-нибудь да разыщем.
– У нас-то и выхода другого нет, – вздохнула я и собиралась уже перекусить захваченной из дома сметанной лепёшкой, когда из-за поросшего свежей зеленью холма к нам в залитую послеполуденным солнцем ложбину вышел Вучко.
Глава 19
Он покосился на Тусенну, кивнул ей, получил такой же кивок в ответ и ступил под ветви цветущей вишни.
– Ты как нас нашёл?
Вид у него был хмурый, но он всё же растянул губы в лёгкой усмешке.
– Я же ищейка. И неплохой следопыт. Разве забыла?
Да. Точно. Драгоценное приобретение для армии северян. Я до сих пор каждую ночь отходя ко сну благодарила всех богов Свободных земель за то, что чующим дар оказался именно он. Если бы не Вучко, меня бы сейчас почти наверняка волновали проблемы куда более серьёзные, чем незнание формул, подчиняющих дар.
Я сложила руки на коленях.
– Что-нибудь случилось?
Он опустился рядом со мной на траву:
– Это ты меня спрашиваешь?
Я не стала облегчать ему задачу и молча ждала, пока он перейдёт к делу.
– Как так вышло, что мне едва не пришлось вас с генералом по углам растаскивать?
Я поморщилась. Ну что, ей богу, за выражения?
– Глупости. Не пришлось тебе бы никого растаскивать.
– Да? Ты бы себя видела. Шипела, как лесная кошка над куском добычи. Как будто я не в совещательную комнату зашёл, а прямиком на боевую арену.
Ага, значит, я была права – у них в сарае что-то вроде штаба.
– Мы с генералом Эревином… не сошлись во взглядах. Такое случается.
– Да ты ни с кем себя так в жизни не вела, как с ним. Уж и не знаю, кого и от кого мне пришлось бы защищать, начнись между вами драка.
– Очень смешно, – я скорчила гримасу. – Ну так это потому что он никакого представления об уважении не имеет. Конечно, имперцы не привыкли с кем-то быть на равных. Себя-то наверняка считают выше всех.
Только, кажется, и я слишком уж привыкла к сплошь уважительному отношению. Все-то мне в ножки кланялись, за помощью, за советом шли. А этот… вёл себя здесь по-хозяйски, спину ни перед кем не гнул, сам всеми горазд распоряжаться, и какая-то там ведьма для него, конечно, не авторитет. Северянину моя помощь не нужна. Пока он, очевидно, не свалится с лихорадкой, шастая кругом в распахнутой рубахе.
– Зря ты так, – покачал головой Вучко, сорвал травинку и сунул её в рот. – Арес Эревин совсем не такой.
– А ты его ещё и защищаешь!
– Это потому что я лучше тебя его знаю.
Я даже фыркнула от досады.
– Да я всего-то и попросила оставить в покое разнесчастного волка, которого они схватили!
– Вот о нём-то я и пришёл поговорить.
До сих пор молча листавшая страницы Нянька подняла на него взгляд, но говорить ничего не стала, снова опустила глаза в книгу.
По телу невольно побежали мурашки. Я-то ушла, а они с северянином после наверняка о чём-то говорили. Но ведь уже несколько дней прошло, и меня до сих пор не схватили, да и Вучко только сейчас заявился. Может, ещё обойдётся…
– Генерал Эревин ни о чём не догадывается…
Фу-у-у-у-ух…
– …но у него есть особый…
– Браслет, – завершила за него я и, наткнувшись на изумлённый взгляд, пояснила. – Он показывал.
Вучко заметно расслабился, хоть задумчивая складка между бровями и не разгладилась.
– Хм… значит, он и впрямь тебе доверяет. Пусть вы и поладить не можете. Не стал бы он тебе о браслете рассказывать. Но инструмент среагировал…
Я кивнула:
– Почти уверена, что на меня.
– А он подозревает, что дело может быть в волке.
– В общем-то одно не исключает другого. Добраться бы до этого волка…
– Думаю, этот вопрос разрешиться проще и раньше, чем ты думаешь.
Я перехватила молчаливый нянькин взгляд, который так и кричал «Ну, а я тебе что говорила?» Надо же, в кои-то веки эти двое были на одной стороне.
– Но ты-то его видела. Ничего не ощутила, не рассмотрела?
– А ты? Ты же ищейка.
– Если бы всё было так просто, – хмыкнул Вучко и выплюну разжёванную травинку. – Я магию умею только в людях чуять. Она их речь и облик искажает. Простому глазу и уху незаметно, а моему – да. Со зверьми такое не работает.
Вот оно что… Этим-то всё, что связано с магией, меня порой и удручало. Вокруг неё то, казалось, слишком уж много правил, то – вообще никаких.
Сложно-то всё как.
– С виду он совершенно обыкновенный. Но, – я закусила губу. Говорить или не говорить? В конце концов, это были только догадки. Я всё же вернула на колени «заумную» книгу и отыскала страницу, на которой остановилась.
– Вот смотри. Тут есть какие-то формулы, которые я могу понять лишь отчасти. Какие-то совсем понять не могу. Но вот эта транс-фор-мация, это что-то из искусственного. Это как бы добавление дара туда, где его изначально нет. Туда, где его нет от природы.
Вучко всматривался в испещрённую значками, буквами и цифрами страницу:
– Думаешь, тут описываются какие-то эксперименты?
– Похоже, – я пожала плечами. – Тут вязь знакомых символов по управлению даром сливается с чем-то мне неизвестным. Какие-то знаки и цифры. Что-то… неестественное.
Стоило это произнести, выговорить, оформить прежде неуловимые догадки в слова, как на меня с этих мёртвых жёлтых страниц вдруг повеяло живой угрозой. Будто я покусилась на чью-то тайну и даже сумела чуть приоткрыть завесу над ней, а из-под этой завесы на меня взглянула страшная оскаленная морда.
– В общем, – я поспешила захлопнуть книгу и отложить её подальше. – Сам видишь. В Башнях бес знает чем занимались.
– Ну, может, дело и не в Башнях, – попытался успокоить меня Вучко.
Я покачала головой и, в который раз вернувшись в книге, ткнула ему под нос петельку на корешке.
– Помнишь? Это книги из той библиотеки в Соловьиной Башне.
– Книги на цепях, – пробормотал Вучко.
Ох и навозились же мы с ними! Отцепить прикованные к полке фолианты мы так и не смогли, но оставлять такое сокровище не решились. Не зря же сгинувшие в войне владельцы хозяева опустевших владений их цепями приковали! Поэтому утащили с собой всю полку и высвободили книги уже дома, попросив подмоги у Силевера.
– Видно же, что книги отсюда. На цвет строчек посмотри. Красным отдаёт. Это потому что заготовку для чернил из местного ольховика делали. Тут это писалось. Чем бы это ни было.
Вучко даже присвистнул.
– Что? – я снова отложила книгу подальше. – Мне на роду написано с зельями, отравами, притирками и прочими смесями возиться. Вот тут уж никакой магии нет. Опыт и наблюдательность.
Которую так любит отмечать генерал, чтоб его, Эревин.
– Я в твоих талантах никогда особенно и не сомневался.
Он вдруг протянул руку и снял с моих волос приземлившийся мне на макушку нежно белый лепесток.
– Ты только будь поосторожнее, Велена. Не задирай генерала Эревина без необходимости. Он, конечно, северянин, но кровь у него горячая, попомни мои слова. Я сделаю всё возможное, чтобы никакая из догадок моего командира не бросала тень на тебя, но я не сижу у него в голове. Не знаю, к каким выводам это может его привести.
Я кивнула.
– Уж и не знаю, что бы я без тебя делала.
– Выходит, что жила бы себе спокойно, – Вучко поднялся и струсил со штанов лепестки. – Не знаю, как скоро я вернулся и вернулся бы вообще, если бы «Медведей» не направили в Тахтар.
Сердце больно стукнулось о рёбра и будто на мгновение совсем смолкло. Нянька в который раз за наш с Вучко разговор покосилась на него, но и в этот раз не сказала ни слова.
– Что ж, за твой выбор тебя никто бы не осудил, – я сцепила руки в замок. – И… я буду осторожнее. Спасибо, что по-прежнему готов меня защищать.
– Всегда, – ответил Вучко, попрощался с Тусенной кивком и пошагал прочь.
Глава 20
Он вышел из холмов на дорогу в обход городской стены по направлению к Чёрному Логу, куда вела старая, хорошо проторённая дорога. По ней же отсюда быстрее и проще всего получалось добраться до ближайшего заброшенного владения, а оттуда не многим известными тропами – и до остальных нынче ничейных замков и башен. Во всяком случае, ничейными одни были, а другие становились в течение затянувшейся на многие годы войны.
Забирая вправо от городских стен дорога ныряла в крохотную рощицу, и Вучко так задумался над всем, что рассказала ему Велена, что умудрился подпустить к себе посторонних настолько близко, что они заметили его первыми. Совсем не комплимент его основным умениям.
Но тех, кто преградил ему дорогу под куполом раскинувших свои уже зазеленевшие ветви вязов, немудрено было проморгать – они умели двигаться бесшумно.
– Мелешер, – поприветствовал Вучко, но шага не сбавил. Остановился только, когда до преградившей ему путь троицы оставалось всего несколько шагов. – Амат, Вашка, и вам поздорову.
Братья Велены вместе с отцом почти в унисон кивнули на его приветствие. Младший Вашка по росту и ширине плеч почти сравнялся с Аматом, даром что между ними почти четыре года разницы.
– Здравствуй, Волочар, – отозвался Мелешер, ухватившись за борта чёрной безрукавки, накинутой на простую серую рубаху без узора. У его сыновей на рубахах тоже отсутствовал орнамент. Носить вышитую одежду из их семьи имела право только Велена. Вся остальная её родня лишь жила в Тахтаре, но к общине уже не принадлежала.
– Видели, ты за Веленой опять таскаешься, – Амат не стал утруждать себя какими бы то ни было вступлениями.
Да, не о погоде же им, право слово, разговаривать.
– Видели? – хмыкнул Вучко. – Это где же вы это видели? Следить за мной взялись, что ли?
– Нам за тобой и следить не надо, чтобы об этом знать, – Мелешер смотрел на него так же, как смотрел вечность назад, когда припугнул его, тогда ещё мальчишку, потребовав забыть о Велене, отданной на холм.
И как будто не было всех этих лет, будто не прошёл он в составе имперского войска сотни миль, не воевал и не смотрел в лицо смерти каждый день. Как будто он снова был мальчишкой, на которого взирает суровый Мелешер, требуя отступиться от самого дорогого в жизни.
И ради чего? Ради чего?!
Ради того, чтобы Тахтар продолжал хранить свои захолустные тайны – теперь и от имперских солдат?
А вот взять бы и наплевать на всю эту секретность. Взять бы и…
– Вам бы о своих делах заботиться. Велена уже давно не сопливая девчонка. Если бы видеть меня не хотела, я бы к ней и не таскался.
Боялся ли он Мелешера? Его гнева и гнева его ого-го как вымахавших сыновей? Только дурак не боялся бы. Но и он давно уже не мальчишка. Сможет за себя постоять.
– Дерзишь, – неожиданно усмехнулся Мелешер. – Повзрослел, возмужал. Готов пободаться.
Амат у него за спиной презрительно фыркнул.
Вучко раздул ноздри, но сдержался. Не дурак он с тремя воевать. Тут и трёх Вучек не хватило бы.
– Я тебе вот что скажу, – продолжил глава семьи. – Я скажу, а ты это накрепко запомни. Нам про то, какого ты о нас мнения, дела никакого нет. Плевали мы на твоё мнение. И то, что нынче ты к имперцам прибился, тут ничего не меняет. Можешь хоть завтра их на нас натравить – всё одно. Мы отрезанный ломоть, нам терять нечего. Но Велена… девке голову брось морочить, что бы там у тебя на уме ни было.
Нечасто Мелешер расщедривался на такие длинные речи. Тратить попусту слова он не любил.
– Ничего у меня нет на уме, – огрызнулся Вучко. – Я домой вернулся, хоть и не думал, что это случится. Если бы не приказ, не вернулся бы. Мне здесь делать нечего. Вы у меня всё отобрали. Вы и карга эта с верескового холма.
– Что-то я поторопился тебя к повзрослевшим записать. Вверх-то, вон, вымахал, а ума не набрался. Так ты любовь свою, значит, разумеешь? Как её в ворожеи забрали, так помаялся-помаялся, хвостом махнул и сбежал. Она из-за тебя, дурака, целый год как тень ходила. Все глаза выплакала. Вот она, вся любовь твоя. Только о себе и думаешь.
– А вы о ком думали, когда её на холм отдавали? О ней разве?
Ненадолго ему хватило выдержки. Вашке, видимо, тоже – младший рванулся было вперёд, но отец не глядя ухватил его за плечо и будто припечатал тяжёлой ладонью к месту.
– Отдавали… Экий оборот. Ты-то у неё спросить озаботился, как дело было? Ведь она сама к Тусенне уйти решила.
– Потому что вас спасала! Чтобы из Тахтара не погнали. Тоже мне, новости. Сердобольная она до невозможности. Жить бы с этим не смогла или за вами бы увязалась!
– Вот паршивец-то, – процедил Амат, засучивая рукава рубахи. – Отец, позволь…
– Стой где стоишь, – оборвал его Мелешер и убрал ладонь с плеча присмиревшего Вашки. – Негоже в драку лезть с каждым дурачиной.
Вучко засопел, сжал кулаки. Разум начинала застилась пелена гнева.
– Да уж пусть подходит, раз вздумал проучить. Только напомню тебе, Амат, я всё это время в лесу не сидел. Воевал. Может, и тебя кой-чему научить смогу.
– Ах ты ж!.. – Амат тряхнул русой копной и ощерился. Почти рванул с места, но Мелешер со скоростью змеи выбросил в сторону свою жилистую руку, и старший сын врезался в неё, будто с размаху в стену ткнулся.
– Ну и ты дурачина не меньший, – проговорил он, даже не обернувшись. – Средь бела дня на человека кидаться? Совсем ум за разум зашёл?
Амат выпустил воздух через ноздри, но отступил, лишь обменялся с младшим братом хмурыми взглядами.
Меж тем Мелешер приблизился к Вучко, который почти сравнялся с ним в росте, заглянул ему в глаза и с почти отеческим участием произнёс.
– Отпусти ты её и себя не мучь. Иначе добром это не кончится.
Вучко смотрел в его светло зелёные, усеянные карими крапинками глаза:
– Не разбрасывался бы ты угрозами, отец. Не вам ими в Тахтаре-то разбрасываться.
– Брыкаешься, значит, – усмехнулся Мелешер и кивнул. – Ну так я тебе уже ответил: меня моя судьба мало заботит. Только Велене от этого не легче. А сейчас и подавно. Когда городок полон солдатни, невесть на кого охотящейся.
– Ей нас бояться нечего. И уж тем более меня. Я за неё первым в огонь войду, но с ней ничему случиться не позволю.
Мелешер качнул головой:
– Кабы всё было так просто… Она силы свои обуздать не может. Это ты понимаешь? А ты вокруг неё вьёшься, только внимание к ней привлекаешь. Оставь её, говорю тебе. Своими делами занимайся.
Вучко прищурился:
– А ты-то знаешь, какие у меня дела?
Мелешер вдруг раздвинул губы в улыбке, хищно потянул воздух носом за его ухом и в который раз кивнул:
– Да уж знаю, сынок. Знаю. Но умения твои тебе не помогут, если всё же решишь дорожку нам перейти. Раз уж мнишь себя умным, это ты знать должен.
Вучко шагал по дороге прямиком к лесу, кляня себя за неудержимое желание оглянуться и проверить, не крадётся ли троица следом. Рубашка липла к предательски взмокшей спине.
Может, его умения и не помогут, старик Мелешер. Может, и не помогут. Только и вы не в такой уж безопасности, как считаете. Да и чтобы осадить вас маленько, особые умения не потребуются.
Глава 21
Арес просунул между железных прутьев кусок мяса, и зверь вцепился в подношение зубами, потянул на себя. Северянин усмехнулся отдал пустую чашку притащившему мясо мальчишке и кивнул, мол, ступай, свободен. Мальчишка поклонился и исчез, напоследок бросив опасливый взгляд на обедавшего волка.
В ожидании, пока зверь завершит свою трапезу, Арес уселся рядом на валявшуюся в углу циновку и опёрся спиной о стену сарая, прикрыл глаза.
Браслет «молчал» с тех самых пор, как дикая лесная кошка пригрозила ему расправой за его предполагаемые планы на серого узника. Арес поинтересовался у своего следопыта, не связана ли такая исключительная опека с тем, что этот зверь считался в Свободных землях воплощением того самого Волкована, с которым она повенчана. Волчонок заверил, что ворожея не терпела жестокого обращения ни к какой живой душе – даже мух, комаров и пауков не трогала.
Вот уж до чего милосердная, зато его, казалось, не пощадила бы. Видимо, посмей он что-нибудь сделать с этим волком – голыми руками придушит. По коже пробежались мурашки, будто прямо сейчас те самые пальцы, что несколько дней назад сжимали его предплечье, вдруг обвили его шею. Но вовсе не затем, чтобы задушить.
Арес мотнул головой и открыл глаза, нахмурился. Этого ещё не хватало…
Меж тем рассказ Волчонка который день не шёл из головы. То, что он описал, ведь необязательно должно было сбыться. Да, всякое может стрястись, но может никогда и не произойти. За последние годы, если верить рассказам южанина, Тахтар ни разу не требовал от Невесты заключить союз с богом. Как-то обходились.
Правда, утешали подобные размышления очень так себе. И если уж начистоту, не утешали вовсе. В городишке у леса всякое может случиться. А тут ещё целый отряд чужаков со своей охотой.
Особенно поражало то, что нарушать такой закон – верная смерть. В исключительных случаях – изгнание без права возвращаться в родное селение.
Какое-то откровенное безумие и кровожадное варварство.
Даже у них на суровых северных островах в Снежном море о таком не слышали. И вот на тебе, благостный юг с его золотистыми рассветами и розовыми закатами…
Паршивее всего то, что Император потребовал не лезть в их внутренние дела, за редким исключением, конечно, если эти дела не мешают миссии «Медведей». И если раньше такая политика невмешательства скорее радовала (не хватало ещё влезать в местные разборки и дрязги), то, пожалуй, сейчас впервые за всё время службы требование государя неукоснительно соблюдать это условие становилось костью поперёк горла.
И на кой чёрт он его вообще расспрашивал про этих чёртовых невест? Не было же ему до этого дела раньше. Ведь не было же. Верно?..
* * *
Тусенна вела себя просто возмутительно. Когда из гостиного дома к нам пожаловал гонец и доложил, что его северное высокоблагородие генерал Арес Эревин изволит нанести визит ворожеям, Нянька выхватила из сундука вязаную телогрейку и отправилась в город.
На мои расспросы отмахнулась, мол, солдаты становились куда разговорчивее, стоило их командующему куда-нибудь отлучиться.
– Ты что, с его воинов сплетни собираешь?! – вытаращилась я, на мгновение даже позабыв о косе, которую зачем-то принялась переплетать, едва за гонцом закрылась дверь.
Тусенна только сверкнула глазами, ухмыльнулась и посоветовала держать ухо востро – не просто же так генерал к нам засобирался. Вдруг и я сумею вытянуть из него какую-нибудь полезную информацию.
От одной только мысли о том, чтобы играть в такие опасные игры с этим человеком, меня замутило. Но я не успела вслух возмутиться её предложением – Няньки уже и след простыл.
Старая лисица!
Я скрутила косу в узел и закрепила на затылке, отряхнула своё выцветшее голубое платье, мягкое, так и льнувшее к телу из-за бесчисленных стирок.
И вовсе я не думала о том, чтобы его сменить. Вот ещё. Выглядело оно и впрямь не слишком презентабельно – в таком гостей не принимают, но я-то гостей и не ждала. Да генерал-то разве будет разрешения на свои визиты спрашивать?
Эревина в дом впустил один из городских мальчишек, с утра возившихся в нашем дворе, выгребая из-под росших у дома вишен прошлогоднюю листву и мелкие ветки.
И вот он снова стоял на пороге, как в нашу первую встречу, магическим образом делая нашу кухоньку ещё теснее. Я с досадой отметила, что такой эффект сохранялся, даже когда генерал не надевал доспехи. На нём были уже привычная куртка, рубаха и штаны с сапогами. Даже без ножен на поясе. Почти месяц миновал с их прихода в Тахтар – северяне и впрямь уже чувствовали себя как дома.
Но, может, генералу потому незачем был утруждать себя прикреплять к поясу ножны, что рядом с ним смирно стоял его четвероногий узник.
После скупого обмена приветствиями я, запрятав поглубже любопытство и все вопросы по поводу его визита, кивнула на волка.
