Текст книги "Ведьма для генерала (СИ)"

Автор книги: Лара Снежина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Что… Велена? Что… делать?.. Вот она… что…

– У… нич… тожь…

Я не знаю, как заставить артефакт перестать действовать. Вернейший способ – расправиться с ним. Но это печать… кусок неизвестного мне металла. Как они его уничтожат?

А искорка между тем всё-таки гасла. По-прежнему сопротивлялась, царапала тьму своим светом, но всё же слабее, чем раньше.

Я таяла вместе с ней. Медленно, но неумолимо.

Мир постепенно затихал, и звуки вновь отдалялись.

И… а-а-а-ах!

На меня обрушился звенящий гром. Раз! Два! Три! Что-то с грохотом вбивалось в землю и отдавалось в теле, заставляя вспомнить о боли.

Раз! Два! Три!

Кричать я не могла, и едва-едва раскрывала рот, глотая остатки воздуха.

И тут… и тут вспыхнуло, рвануло, разнеслось!

Ш-ш-ш-ша-а-ах!

Тьма взорвалась мириадами клочков, пожираемых голодным жаром. Он хлынул в моё тело, выворачивая наизнанку.

Я выла, кажется, страшнее, чем задранный Ирнар.

Пылающие языки взмывали на недосягаемую высоту, потоки жара смывали всё, вытравливая из меня эмоции и мысли.

Я горела изнутри. И обновлялась. Спасительный жар запаивал, латал растёрзанную плоть, останавливал кровь, накачивал силой.

И страшная боль отступала.

А когда волна пламени схлынула, я рискнула открыть налившиеся тяжестью веки. На щёку мне легла тёплая мозолистая ладонь.

– Велена…

– Как? – шепнула я. – Как… ты смог?..

Он не ответил мне ничего, лишь осторожно приподнял за плечи, подтянув ещё ближе к себе. Я повернула голову и увидела. Рядом с покосившейся каретой, у ближайшего к нам валуна стояли солдаты с боевыми топорами. А на плоской поверхности камня валялись остатки разбитой обухами печати.

Я смотрела на суровые лица таких родных северян, силясь им улыбнуться. И даже если вышло у меня не очень, они почти в унисон, выпустив из рук своё страшное оружие, сжали правую руку в кулак и приложили её к сердцу.

Я тихонько всхлипнула. И пара горячих слезинок скатилась вниз по щекам. А на ноги мне – теперь я отчётливо ощущала – легла тяжеленная волчья морда. Вучко?.. Или всё же кто-то из моих?

Сил почти не осталось, и я, как ни храбрилась, всё же обмякла в кольце заботливых рук, медленно выдохнула, всё ещё невольно страшась, что вот-вот почую новую вспышку боли.

– Велена?.. – шепнул он мне тихо.

– Нет, – я тихонько дёрнула плечом. – Всё… в порядке. Мне нужно… нужно немного… от-дох-нуть… всего чуточку.

Он ничего не сказал, только крепче прижал меня к своей широченной груди, где под толстой, усеянной клёпками кожей гулко и тяжело колотилось сердце. Где жила та же самая искорка, которая только что вывела меня из беспросветной тьмы.

Хвала богам всех Свободных земель, тело мерно гудело от полнившего его притихшего жара, само себя убаюкивая в сон. И только богам было ведомо, что сейчас он нужен мне сильнее всего. Тогда я ещё не знала, что мне предстояла последняя и самая тяжёлая схватка – схватка с Аресом Эревином.

Глава 59

День выдался сумасшедший. Вчера мы с Тусенной до поздней ночи возились с двумя тахтарскими шалопаями, провалившимися сквозь прохудившуюся крышу одной из лесных Башен. Со времени нашего возвращения из лесу миновало больше двух недель, и окрестные поселения, убедившись, что все баронские угодья с концами опустели, решились на штурм остатков былой роскоши. Благодаря «Медведям» местные знали, что в чаще им больше ничто не угрожает. А ведь там столько добра пропадало!

В лес потянулись вереницы желающих поживиться чем-нибудь полезным – в хозяйстве или на продажу. Мы буквально со дня на день ожидали, когда в окрестных поселениях или в Предхолмье объявят очередную ярмарку или большой торг.

Кругом царила едва ли не предпраздничная суета. В Тахтар зачастили соседи, желая поглазеть на имперцев.

– Раньше-то со страху тряслись, а теперь, смотри-ка! – ворчала Нянька. – Вот как я за травами к ним ходила и говорила, что северяне нам помогают, так те дурни только глазами хлопали. А теперь их со двора не прогонишь.

Я про себя улыбалась и старалась поменьше отвлекаться на мысли о северянах. Забот и впрямь было полно, а я ещё и училась жить заново, больше не обременённая все эти годы давившей мне на плечи ношей божьей невесты.

Теперь я свободна. И эта свобода меня не тяготила. Ничуть. Ни капельки. А мысли о том, что при определённых обстоятельствах я с лёгкостью ею поступилась бы, гнала от себя подальше. Потому что эти определённые обстоятельства так и не наступили.

И я совсем-совсем об этом обо всём не думала. У меня и без того было полным-полно забот.

Я возилась на кухне, вымешивая тесто. В кои-то веки взялась за готовку. Ивке сейчас хватало домашних забот – в семье кузнеца совсем недавно случилось прибавление семейства, и Ивка помогала матери по хозяйству.

Тусенна сидела рядом, перебирая сушёные ягоды, которыми мы сдобрим сегодняшние пироги.

– Что-то генерал совсем запропал, – буднично сообщила она.

Я стиснула зубы, сильно пожалев, что с моего возвращения из лесу Нянька от меня ни на шаг не отходила. Узнав, что второй раз едва меня не потеряла, Тусенна, кажется, решила всю свою оставшуюся жизнь посвятить присмотру за мной. В буквальном смысле.

– Не слышно от него ничего?

Я втиснула кулак в ни в чём не повинное тесто.

– Нет. Стараюсь ему не мешать.

– Хм-м-м, – протянула Тусенна, отправив сушёную ягоду в рот. – А он, видимо, старается не мешать тебе. Уж такие вы оба вдруг стали занятые…

О боги, дайте мне сил.

– У всех забот прибавилось. Разве нет?

– Да уж не до такой степени, чтобы дорогу до дома на холме позабыть.

Я шмякнула ком разнесчастного теста на доску и упёрла руки в бока. Сама от себя не ожидала.

– Это как понимать?

Нянька подняла на меня ясные глаза, в которых читалось излишне, на мой вкус, искреннее недоумение.

– Вот и мне интересно. Он-то северный медведь, ты – лесная кошка. А ведёте себя как барашки.

– Б-барашки? – моргнула я.

– Ну! Упрямые и глупые.

– Ой, Няня! – я отряхнула руки и потопала прочь из кухни.

– Эй, а пироги кто будет лепить?

– Вернусь – налеплю, – бросила я на ходу. – Перебирай свои ягоды!

Выскочив из сеней, я подставила тёплому летнему ветерку разгорячённое лицо. Да что же она в меня вцепилась? Зачем растравливает и без того кровоточащую рану?

Две недели забот и хлопот. Две недели неустанных трудов. Две недели бессонных ночей, проведённых едва не в горячке.

Доставив меня из лесу, Арес Эревин просто исчез. Нет, он, конечно же, никуда не девался – с головой погрузился в дела, но за всё это время я видела его лишь мельком. На общих собраниях у головы и случайно в городе.

Будто его подменили. Будто из его памяти напрочь стёрлось всё, что нам вместе пришлось пережить.

Несколько раз я проходила мимо гостиного дома, когда ходила к отцу и братьям. И если мне удавалось застать где-то поблизости Эревина, он, как правило, всегда был в окружении своих солдат. Все приветствовали меня и улыбались. Он отвечал мне скупым кивком и не менее скупым приветствием.

– Добрый день, госпожа ворожея.

Госпожа ворожея! Чтоб тебя…

Поначалу я недоумевала и, чего греха таить, несколько раз порывалась нанести ему визит. Но каждый раз останавливала гордость. А потом стало поздно – я разозлилась.

Вот значит, как. Недолговечные у имперцев, стало быть, привязанности. Правду говорят – кровь у северян холодная, рыбья!

И раз он так порешил, то и нечего ему глаза мозолить, навязываться. Он всем продемонстрировал свои благородство и широту души – спас разнесчастную девицу от верной смерти и умыл руки.

Что ж, навеки благодарна. Думаю, он это знает. Квиты.

Я прошлась туда-сюда перед крыльцом, успокаивая разболевшееся сердце. Надо бы возвращаться в дом, к пирогам…

– Госпожа ворожея!

Я даже вздрогнула. Надо же так погрузиться в свои переживания, что не заметить гостя. К дому шагал северянин Алексис.

Сердце невольно дрогнуло – до того серьёзным выглядел воин.

– Добрый день, Алексис. Что-то стряслось?

Он остановился в нескольких шагах от меня, мотнул головой.

– Нет, ничего. Я к вам по поручению генерала.

Вот, значит, как… Самому генералу, конечно же, некогда.

– И что это за поручение?

Алексис впервые на моей памяти выглядел смущённым.

– Генерал просил передать, что мы отбываем. На днях. И ещё просил передать вам это. Вот.

Только сейчас я увидела, что в руке его был небольшой, легко помещавшийся в ладони квадратный конверт, запечатанный бурым воском.

– Отбываете? – кажется, смысл этого слова не сразу до меня дошёл. – Отбываете куда?

Солдат кашлянул.

– В Столицу, госпожа ворожея. Мы уходим из Тахтара. Возвращаемся домой.

Глава 60

Не думала я, что посетить гостиный дом во второй раз мне придётся в таких обстоятельствах. Я пронеслась по двору, скомкав в руках подол и едва отвечая на приветствия встречавшихся мне на пути солдат. Алексис наверняка шагал позади, но не предпринимал никаких попыток мне помешать. Предусмотрительный парень.

Я влетела в общую залу, и у меня за спиной хлопнула дверь, отрезая от внешнего мира. Предусмотрительный и смышлёный.

Генерал Эревин, одетый лишь в рубаху и штаны, стоял в дальнем углу обширной залы, у стола рядом с окном, изучая какие-то бумаги. Он обернулся на звук и увидел меня. Не глядя бросил бумаги на стол, выпрямился. Из-за распахнутой на груди рубахи выглядывала массивная цепь, с которой свисал кулон в виде оскаленной медвежьей морды. Никогда его прежде не видела.

Генерал следил, как я приближаюсь. Брови нахмурены. Челюсти сжаты, на тяжёлом подбородке и щеках пробилась щетина, под глазами тени, словно от постоянного недосыпа. Но эти мелочи, к моему большому сожалению, его совершенно не портили. Скорее наоборот.

Дура ты дура, Велена…

– Добрый день, генерал Эревин, – я застыла в нескольких шагах от него, даже себе не решая признаться, что его сумрачный вид слегка охладил мой праведный гнев.

– Добрый день, госпожа ворожея, – ровно, спокойно, без тени волнения.

Во рту пересохло.

– Не помешала?

– У вас что-нибудь важное?

Нет, вы посмотрите, каков! Руки сами сжались в кулаки, пальцы безнадёжно скомкали так и не раскрытое послание.

А в груди-то, в груди всё так ходуном и ходило.

Как тут не позавидовать хвалёной невозмутимости северян?

– Сложно сказать, – процедила я, протянув ему скомканный конверт. – Не потрудитесь объяснить?

Он опустил взгляд на послание:

– Вам бы не потребовалось моё объяснение, потрудись вы прочитать.

Я вспыхнула, как от пощёчины. Внутри всё так и сжалось, но оттого только сильнее захотелось ужалить в ответ.

– Ваши успехи ударили вам в голову? И невелик-то успех – всех Баронов в войну перебили, и пришлось воевать с шайкой недопёсков и сумасшедшим магом. Но вам и это умудрилось голову вскружить.

Хвала богам, мне удалось его растормошить. На лицо Эревина набежала грозовая туча.

– Потрудитесь объяснить.

– У меня встречное требование, – я сложила руки на груди, потому что они начинали дрожать. – Потрудитесь и вы объяснить своё поведение. С тех пор как мы вернулись из лесу, вы старательно притворяетесь, что едва меня знаете, а теперь и вовсе…

И я не смогла. Не смогла заставить себя завершить фразу. Вот выпущу эти слова на волю, и они обязательно сбудутся. Но мне всё же удалось проглотить подступивший к горлу ком.

– Вы отбываете восвояси. И раз уж послание мне доставил Алексис, а вы никаких инструкций не оставили, я не совсем понимаю, какую судьбу вы уготовили мне. Ведь ваша обязанность – доставить меня в Столицу.

Он опустил взгляд.

– Наша задача здесь выполнена. Вы всё верно сказали. Единственным недобитком в лесу оказался алхимик. С ним мы расправились. Здешним больше ничто не угрожает. А вы… я затем и передал вам документ.

Документ… я не хотела его открывать. Я… боялась его открывать. Что ж там такого написано, раз он на словах отказался мне передать?

– Видимо, для вас спасение ворожеи от костра оказалось лишь приятным дополнением к героической миссии. Не думала, что сказать мне это в глаза – такая непосильная для вас задача. Но что это я? Предъявляю претензии к вам так, будто вы мне чем-то обязаны.

Бумага жгла мне пальцы. Я прошагала к столу и припечатала испорченный конверт к столешнице.

– Желаю вам доброго пути. Предполагаю, обязанность конвоировать меня ко двору вы переложите на чужие плечи.

Я отступила на шаг от стола, повернулась. И не успела сбежать.

Он поймал моё запястье. Развернул к себе.

– Велена…

– Не смейте! – прошипела я ему в лицо. – Не смейте так меня называть! Я вам благодарна. Это знайте. Вы спасли мою жизнь, и я этого не забуду. Ступайте домой с лёгким сердцем, генерал Эревин.

А внутри что-то лопалось, рвалось и рассыпалось на мельчайшие, беспощадно острые осколки.

– В послании – пожалованная тебе Императором свобода. Вчера из Столицы вернулся гонец, – он помолчал. – Я отправил письмо ко двору сразу по возвращении. Описал всё, что случилось с Ирнаром. Как ты меня дважды спасла. Как сама чуть не погибла. Император освобождает тебя от обязанности приносить ему присягу на верность. Ты её и так уже доказала.

Я сглотнула. И почему же меня не радовали эти вести?.. Ведь о таком исходе можно было только мечтать.

– Так, значит, ты и впрямь свободен, – прошептала я. – Мы оба свободны. Тогда, пожалуй, и говорить не о чем.

Пальцы на моём запястье судорожно сжались. Он втянул в себя воздух, будто собирался с силами, чтобы сказать то, что сказать не решался.

– Я не имею права, Велена… даже рядом с тобою стоять. Не могу себе это позволить. Не достоин.

Я застыла. Хотела бы вырваться, наговорить ему новых гадостей и вылететь прочь из этой мучительной тишины. Но его тон – в нём зазвучала та самая тоска, которую я так часто ловила в его глазах, когда…

Взглянуть на него стоило немалой смелости. Он смотрел вниз, на свою руку, по-прежнему сжимавшую моё запястье. Большим пальцем провёл по коже вверх-вниз, заставляя меня замереть, задохнуться от ощущений.

Он смотрел и смотрел, будто запоминал, каково это – касаться меня.

Да что же такое, в конце концов, с ним творилось?..

– Я н-не понимаю. Ты больше всех остальных имеешь на это право. Ты же спас меня…

– Я едва тебя не угробил! – пальцы стиснули моё запястье, и я едва успела прикусить губу, чтобы не ойкнуть. – Знал, что Ирнара нельзя недооценивать, но понадеялся на твой дар, оставил тебя с ним, даже не разобравшись… Я ничего не знал о печати. Это я-то, сам таскающий артефакт! Я рассчитывал, он потащится в лес вслед за нами.

Я медленно, очень медленно выдохнула. Так вот что так его ело все эти дни…

– Но кто-то же вас предупредил. Признавайся, совсем без присмотра меня не оставил?

Эревин качнул головой.

– Оставил Волчонка за ним присмотреть, но приказал не высовываться.

– Ну вот! И он тебя не подвёл. Всё обошлось.

– Обошлось? – он уставился на меня, будто не верил своим ушам. – Ты едва не… Я едва тебя не потерял! Это моя вина, она непростительна.

– А может быть, это мне стоит решать, что простительно? Если бы не ты, я бы не выкарабкалась.

– Если бы не я, тебе бы и не пришлось!

– Если бы не ты, чёрт знает, что этот алхимик успел бы тут натворить. Прекрати со мной спорить!

Он потянул моё запястье вниз, вынуждая едва ли не упасть ему на грудь. Я протестующе ойкнула, но этот северный медведь и ухом не повёл. Видимо, всерьёз настроился выиграть спор и убедить меня в том, что ни в коем случае меня недостоин.

– Генерал подчиняется только Императору, – напомнил он. – Никакая лесная кош…

Я не стала ждать, пока он закончит. Опустила свободную руку ему на грудь и, будто слепой котёнок, ткнулась губами в его губы.

И, кажется, это сработало. Нет, точно сработало. Хорошо сработало. Даже слишком.

Сначала он замер и, кажется, даже дышать перестал. Моё запястье, как по волшебству, освободилось.

Я слегка отстранилась, но не успела отпраздновать свой триумф. Крепкие руки сгребли меня в охапку, не давая сбежать, и генерал Эревин ответил на поцелуй, отыскав мои дрожащие губы. Я мгновенно, как по волшебству, забыла все наши споры.

Жар, поднимавшийся из глубин моего и без того полыхавшего тела, кажется, никакого отношения к дару не имел.

Ох, так вот за что все любят поцелуи…

Спустя мгновение и вечность я оторвалась от его настойчивых и жадных губ. Дыхание моё безнадёжно сбилось. Я едва соображала, но всё же умудрилась пробормотать:

– Ты… собирался что-то возразить?

Его затуманенный взгляд блуждал по моему наверняка пунцовому лицу. Он медленно покачал головой. Тёмная прядь упала на лоб.

– И в мыслях не держал, – сказал он хрипло.

– Я понимаю, впрочем, – я подцепила пальцем свисавшую с его могучей шеи цепь. – Медведю с кошкой, и тем более лесной, ужиться наверняка не так-то просто.

Он заглянул в мои глаза:

– Любой медведь тебе на это возразит: пустые суеверия.

Я опустила взгляд, уткнулась лбом ему под подбородок:

– Знаешь, кошки тоже страсть как падки на медведей.

– Все кошки и на всех медведей?

Я невольно хмыкнула, потёрлась носом о его рубашку:

– Не могу сказать за всех. А мне достаточно и одного.

Эпилог

На исходе лета на холмах зацвёл душистый вереск.

Но это было, пожалуй, не единственным важным событием в Тахтаре. Как раз к концу лета мне всё же удалось окончательно переубедить генерала Ареса Эревина в том, что он, несмотря на его упёртый нрав, тоже достоин счастья. Потому что отказываясь от него, тем самым лишал счастья и меня. А это только усугубляло его вину по отношению ко мне. Эту нехитрую, но эффективную формулу я вывела после ещё полудюжины споров.

Впрочем, все наши перепалки в последнее время заканчивались одинаково, да так, что от одних воспоминаний начинала закипать кровь.

«Медведи» никуда не ушли – по решению генерала, остались до первых заморозков, чтобы помочь Тахтару и окрестным селениям подготовиться к зиме.

И даже Вучко время от времени возвращался домой из добровольного изгнания. Мои братья и отец взяли над ним опеку, помогая с трудностями, которые хорошо были известны лишь им четверым.

Жизнь постепенно брала своё, притупляя боль от случившегося и заставляя смотреть вперёд. И я смотрела. Смотрела вперёд и с надеждой.

Потому что вчера генерал Эревин наведался в дом на холме и, уже привычно почесав за ухом Пушка, объявил, что к зиме его ждут в Данутаре.

– Матушка написала, что не побоится отчитать за моё длительное отсутствие самого Императора, – усмехнулся он. – И что-то мне подсказывает, так она и сделает.

– Ты, конечно, должен ехать, – я покачала головой. – Тебя ведь дома с окончания войны не видели. И не только тебя. Твоих воинов тоже.

– Но чего мне матушка точно не простит, – продолжил Арес Эревин, – это возвращения с пустыми руками.

Я наморщила лоб.

– Мы, конечно, соберём вас в дорогу. Тахтар никогда не позволил бы себе…

– Велена, – он шагнул ко мне, посерьёзнел. – Мать выставит меня обратно из дому, если я не привезу с собой ту, о которой так много ей всё это время писал.

О-о-о-о все боги…

– Пожалуйста, не смотри на меня так, будто я заставляю тебя делать что-то ужасное.

Я постаралась так не таращить глаза и разжала вцепившиеся в подол домашнего платья пальцы.

– Просто… не знаю, что и сказать.

Он шагнул ко мне, обнял и, наклонившись, коснулся губами моего виска, прошептал.

– Скажи, что мне всё это не приснилось, госпожа ворожея.

Я уткнулась лицом ему в грудь, пробубнила:

– Не приснилось, господин генерал.

– Скажи, что уедешь со мной.

– Это чтобы ты наверняка знал, что не приснилось?

– Это чтобы взять тебя в жёны по обычаям моего дома.

Я едва слышно всхлипнула, и яркая искорка в груди тихонько запела от счастья.

КОНЕЦ