Текст книги "Сдавайся, Рыжая (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 24
Приоткрываю один глаз. Где это я?
Дотрагиваюсь дрожащими пальчиками до лица. Буэ-э. Какая-то слизкая гадость. Смотрю на подушечки пальцев, а они зеленого цвета. Глаза широко распахиваю и рот тоже.
– А-а-а! – кричу, подскакивая и сбрасывая с себя простыню. Надеюсь, я не в морге. Агрессивно сдираю эту смесь со своего личика ногтями. Воняет жуть.
Эта козлина меня все-таки убил. Утопил в болоте, как и обещал. Теперь я вся в зловонной жиже.
Восстаю с кушетки. Дергано рассматриваю окрестности.
– Успокойтесь, Анна, – просит леди в белом халате.
– Отвали! – толкаю ее, отбегая к стене. У нее болотные следы моих ладошек остаются на одежде. – Не трогайте меня! Не смейте приближаться! Я в суд на вас подам! Вы заплатите за все свои злодеяния!
В палату забегает мужчина, тоже весь в белом, с табличкой "главный врач" на бейджике. Что они хотят со мной сделать?
Обвожу помещение испуганными глазами. Все сверкает белизной. Пахнет травками и эликсирами. Эксперименты над людьми? Ужас. Я стала подопытной.
– Что за крики? – удивляется доктор. – Вам не нравится?
– Мне не нравится, – поражает их мгновенное понимание ситуации.
– Вы плохо о ней заботились? – переводит на леди строгий взгляд. Он так немногословен, что она занервничала.
– Я очень старалась, – шепчет та побелевшими губами. – Вы не будете на меня жаловаться Ему?
Смотрит на меня, будто я богиня. Аж неловко становится. И немного приятно.
– Не буду. А-а?.. Кому?
– Хозяину.
– Хозяину? Вы имеете в виду психопата? Вы тоже его рабы? Да, боже упаси! Выпустите меня, и я ему и слова не скажу. Давайте работать сообща. Вместе мы избавимся от его грязных поползновений.
Леди и доктор удивленно переглядываются. Выглядят взволнованными.
– Вы в порядке? – снова обращаются ко мне. – У вас все еще болит голова?
– Нет. Почему я вся в болотистых экскрементах?
– Э-э-э… – леди хмурится и подходит к стойке со скляночками. – Вы же сами попросили сделать вам омолаживающую маску.
– Омолаживающую маску? – тоже подхожу к стойке. Зловонная жижа болтается в скляночке с надписью «Средневековое наслаждение».
– Вы выбирали между пряным средневековым наслаждением, свежевыжатым молочком кактуса, и инопланетной драконьей стружкой, – широко улыбается она, демонстрируя мне желтую густую смесь во второй склянке, и серо-буро-малиновой в третьей.
– Мне надо пописять, – похолодев, шепчу, осознавая, что я попала в психиатрическую клинику. И возможно, меня уже накормили психоделической смесью. – Не подскажите, с какую сторону шагать?
– Давайте, я вас отведу.
– Просто укажите направление. Я обычно неплохо справляюсь сама.
– Туда и налево, – указывает пальчиком.
– А направо выход? – интересуюсь, снимая зловонное наслаждение со своего лица влажными салфетками, глядя в зеркало на подставке. Я выгляжу довольно свежо, кстати. Только не помню ничего. Возможно, меня вырубили лопатой, перед тем, как освежить.
Улыбка сходит с ее бледного лица.
– Вам не понравился запах средневекового наслаждения? Он довольно специфичный. Может быть, попробуете смесь муцина улитки и акульей слюны?
– Ой, вот акульей слюны только мне не хватало, – бормочу я. – Давайте я возьму вот этот крем и опробую его дома, хорошо? Мне просто надо бежать по делам. Мне крыс надо кормить, они одни в квартире остались, голодные бедняжки. – беру маленькую блестящую баночку. Как раз эти экскременты я им и скормлю.
– Это пыль единорога, – натянуто улыбается она, но начинает хмуриться, когда я откручиваю крышку. – Ее надо разводить с водой в соотношении один к десяти. Она сильно пылится и липкая.
Поздно уже. Чихаю. У меня вся физиономия в белой пыли единорога. Светится.
И не отмывается.
– А где вы взяли единорога? – даже в такой неприятной ситуации не могу удержаться от любопытства.
– Э-э-э… – морщится она. – Ну… Понимаете…
– Ладно, вы пока придумайте, я быстро вернусь, – пробегаю мимо доктора за занавесочку.
Лечу по коридору. На мне полотенце махровое намотано и завязано на груди. Похоже, я совсем без одежды. На босых ногах свежевыкрашенный педикюр, а на остальных местах сделана депиляция. И кажется, на моем маленьком тельце даже трусов нет. Я не знаю почему, но меня это особенно взволновало. По-моему, выполнена депиляция всего тела…
У меня перед глазами от событий расплывается. Что вообще произошло? Последнее, что я помню, чмок сумасшедшего в его личном самолете и крысу, храпящую на мое любимой клетчатой сумке. А еще бессердечную стюардессу и очень вкусный лимонад.
– А вот и она, моя прекрасная рыжеволосая гейша, – в зоне видимости появляется смазливое личико психа с нежным бархатистым голосом.
– А-а-а, – отклоняюсь я от еще одного ужасающего чмока. Что-то он к моим губам пристрастился.
– Не понял? – приподнимает бровку, глядя на мои закрывающие голову протестные руки. – Я думал, мы наконец-то подружились.
– Поцелуи и дружба – вещь несовместимая.
– Ты в самолете неплохо ко мне присосалась. Повторим?
Наклоняет ко мне плотоядные реснички. Пальцами верзильими ласково проводит по ключице.
Предательски хихикаю. Щекотно.
– Мне надо пыль единорога смывать, – панически шепчу, глядя на его широкие плечи, замедленно приближающиеся ко мне. Кажется, все очень плохо. Псих хочет меня обнять. Лучше бы убил обратно, чем такие зверства. Я вдруг понимаю, что он очень даже мило меня всегда душил. Зачем вот это все? Какие-то телячьи психические нежности. – В психиатрической палате вода закончилась. Смою в уборной, пожалуй. Отойдите. Пожалуйста.
Аккуратненько давлю мизинчиком на его мощную плечевую мышцу. Она никак не реагирует на мое давление.
– О, как мы умеем интеллигентно разговаривать, – удивляется мажор. – Ну, смойте в уборной, пожалуйста.
Отходит в сторону. Я пораженно хлопаю глазками. Надо же. Какой покладистый. Я правда уже не уверена в своей психике.
Шагаю в сторону уборной. В сторону выхода слишком палевно.
Псих следует за мной по пятам. Десять моих шажков, один его. Тоже соотношение один к десяти, прямо как в адской смеси единорога. Что– то в этом есть волшебное.
Оглядываюсь на него смущенно. Он бровку приподнимает, мол, что такое? А я улыбку такую душевную выдаю, мол, ничего такова.
Так и добираемся до туалета. Я забегаю в кабинку с целью вылететь в окно. Но там не оказывается окна. Представьте мое удивление. И макроскопическую капельку разочарования. Опять все не по плану.
Гляжу на себя в зеркало. Лицо светится. Я почти прекрасна.
Набираю полные ладошки воды и жидкого мыла, тру щеки и нос. Лицо начинает светиться еще больше. Я просто ослеплена своей красотой.
Мне нужен напор воды побольше, чтобы перестать так ярко сиять.
Выхожу из туалета и подхожу к мажору. Он кривит бровь и ноздри, восхищенно разглядывая меня. Ну, может и не совсем восхищенно, а брезгливо. По его вечно мрачной недовольной физиономии не особо определишь, какие эмоции он испытывает. Он в общем-то и душит, и чмокает меня с одним и тем-же кирпичным выражением лица.
– Что еще желает моя рыжеволосая гейша?
– Душ? – поднимаю на него высокого и огромного маленькие смущенные глазки.
– Джакузи?
– Не откажусь.
– Вдвоем?
– Я пас.
– Это почему? – мрачнеет он.
Догадайся, блин.
– Вода испачкается в пыли единорога, и ты тоже начнешь сиять.
– Меня это вовсе не беспокоит.
– Ну зачем тебе это, ты же не Эдвард Каллен.
– Ты хочешь сказать, я не так красив? – хмурится.
– Меня поражает выстроенная тобой логическая цепочка.
– Не так привлекателен? – наклоняет ко мне личико с потемневшими глазками, истончающими тонкий шлейф штормового предупреждения.
– Вы даже с ним немного похожи. – приходится согласиться. У меня просто нет выбора. Я не хочу оказаться в эпицентре бури.
– Значит, я хорош. – делает свои странные выводы псих. Всегда пытается склонить чашу весов в свою пользу.
– Он мне никогда особо не нравился. – беспредельно вру я. – Предпочитаю загорелых. И худеньких.
– Отлично. Проведем оставшееся время на морском побережье.
– Ты о чем? – у меня начинается аритмия. И глаз дергается.
Оставшееся время? Он меня похоронит на дне морском?
– Будем загорать, – уточняет, бесцеремонно глядя на мои ножки. Они у меня теперь такие гладенькие и беленькие, что не могу не выставить одну вперед, чтобы тоже ею полюбоваться.
– Избавилась от своих колготок? – отвешивает злобнейшую шутку.
Мои щечки тут же покрываются мощнейшим алым багрянцем. Это даже не стыдливый румянец, я просто горю, как извергающийся вулкан.
– Эй! Я не брила ноги, потому что зимой это бессмысленно! – складываю обиженно руки на груди. – Не надо снова переходить на оскорбления! У меня светлые короткие волоски, это не так уж и заметно! Это не значит, что я за собой не слежу! Пф-ф-ф…. Меня твое мнение не колышет.
Дую губками на свое блестящее лицо. Встаю под кондиционер.
Псих начинает нагло ржать.
– Я имел в виду те утягивающие чулки с вонючим кремом, в которых ты довольно прыгала утром по всему салону, уверяя, что твоя кожа станет гладкой и молодой, как попка гиппопотама.
– Какому салону? – краснею я. Не хочется рассказывать психу, что я вообще ничего не помню. Боюсь, амнезия поставит меня в шаткое положение перед злейшим врагом.
– Красоты, – обводит он психиатрическое помещение рукой. – Сеть салонов красоты моей ненаглядной бабули.
Блин. Он так ласково сказал «моей ненаглядной бабули» что я почти поверила в его нормальность. Но он таким же елейным тоном шептал, что я его прекрасная гейша, когда пытался убить меня.
– Красоты? – тупо повторяю я. – Так тут не проводят эксперименты над людьми?
– А ты бы хотела? – улыбается мажор, хищно приближаясь ко мне. – Можем оформить, если ты этого хочешь. Станешь главным экспериментатором. Я ради тебя на все готов. Даже на такие зверства.
Уж кто бы сомневался.
– Я уйти хочу, – отодвигаюсь от него. – Я уже сильно красивая и молодая, мне пора домой.
– Хорошо. – грозно соглашается мажор. – Сейчас поедем домой.
– Так просто? – удивляюсь я, прижимаясь от него к стене. Дверка позади меня на стене открывается, и я чуть не падаю. – Ой.
Мажор меня ловит за локоть и приближает к моему лицу свой симпатичный, но немного горбатый нос. Какой же он смазливый красавчик, блин.
– Конечно. Мойся. – указывает на джакузи позади себя.
– Оставишь меня одну? – кошусь на огромное окно. Мы не так уж высоко от земли. Примерно 2–3 этаж. Можно связать полотенца в виде лестницы и спуститься по ним.
– Безусловно. Мы же так близки, я тебе доверяю. К тому же у тебя плохо получается врать.
– А? – ударяюсь позвоночником в стенку. Затылком вдавливаюсь. Псих ставит руку возле моего плеча, параллельно раме окна. Типа он сильно мачо.
Но это правда выглядит очень мужественно и соблазняюще.
– Может, ты просто не хочешь сбегать? – кривит уголок рта в уверенной многозначительной ухмылочке. Засматриваюсь. И злюсь.
– Ты намекаешь, что я плохо стараюсь?
– Я не на что не намекаю, Рыжая…
Наклоняется и засасывает мою губу в оковы любви и страсти. В свой рот, если короче.
Я настолько в гневе, что даже разрыдаться от счастья нормально не могу.
Это даже не чмок! Это просто беспредел!
Поднимаю осторожно руку и пальчиком на его лоб давлю, стараясь отодвинуть психа от себя и от своей губы. Он на миллиметр отодвигается.
– Выйди, пожалуйста. – прошу, глядя на его блестящие зеленые усики.
Пыль единорога отпечаталась от моего лица на его усатое лицо. Теперь он тоже мерцает. Ему идет.
– Зачем? Ты же не будешь отрицать, что между воздух полыхает от страсти.
– Мне просто надо помыться, о, мой усатый Эдвард. Я сильно вспотела от этого горячего воздуха, полыхающего от нашей страсти.
– Ясно, – вздыхает мажор мрачно. – Смотри на время.
На часики круглые на стене показывает, повернув мою голову верзильей ладошкой. Ай.
– Семнадцать часов, тридцать минут, – озвучиваю я.
– Ага, – насмешливо дергает губки мажор. – Давай пари. Проиграешь – прекращаешь эту пытку. И в этот раз играем честно.
– Я всегда играю честно.
– А. – кивает он. – Сможешь от меня за полчаса сбежать – ты свободна. Не сможешь – забываешь о любых попытках побега и сдаешься уже мне в услужение. Я тебе эти полчаса мешать не буду, даже если увижу твою рыжую хитрую мордочку прямо у моего носа. Выход знаешь где.
– Согласна, – сглатываю от предвкушения. Скоро я окажусь дома. Со своими голодными крысами. Ура.
– Время пошло, – выходит, оставляя дверь открытой. – Я буду в главном холле прямо возле выхода, если вдруг понадоблюсь.
Сражено смотрю на него. Неужели, все будет так легко? Что-то тут явно нечисто…
Глава 25
Сползаю по лестнице из полотенец со второго этажа. На последней неудачно скрученной ступеньке с выдохом «ой» феерично лечу вниз.
Приземляюсь на мягонькое сиденьице. Пахнет вкусно новым салоном автомобиля. Выходить не хочется. Я в лимузине, народ! Такого со мной еще не случалось. Я думала, что разобьюсь об асфальт, а присела в четко припаркованный подо мной лимузин через открытый люк крыши. Фантастика.
Поворачиваю голову – лицо психа склонено над смартфоном. Восседает рядом. Вы не поверите, он приближает пальцами мои прелести на экране. Ближе, ближе, там, где начинается косточка на вишенке.
– Вот придурок, – бормочу я, вспыхнув, как пожар в засушливых лесах.
– У тебя еще, кстати, есть время, – произносит. Даже не взглянув на меня. У него, видимо, очень важное дело. Мне даже не хочется выяснять, что за клад он ищет на фотке.
– Мм, – смущенно поправляю полотенчико на груди. Еще немного, и оно бы разбилось первым. Мне было бы не по себе, если бы я влетела сюда голой. Тут просто еще водитель на переднем сидении.
– Неужели, ты не убежишь?
– А зачем эти люди с матрасами бегают под окнами?
– Тебя ловят.
– Они меня пугают, – морщусь я. – Ты мог бы их прогнать?
– Нет. Вдруг ты решишь залезть обратно на третий этаж, а потом надумаешь полететь вниз еще раз. Ну, просто, чтобы меня позлить.
– Я не настолько…
Идиотка.
– Ты идиотка, – заканчивает за меня псих. – Не проголодалась еще? Тут недалеко шикарная пиццерия.
– Нет. – защищаю чувство собственного достоинства. – Я не идиотка.
От пиццы я бы не отказалась, но об этом умалчиваю.
Открываю дверку и нехотя выхожу на улицу. Я босиком, на мне только полотенце, под окнами психиатрического салона красоты в панике бегают накаченные мужики с матрасами. И, о, это невероятно, но они не понимают по-русски. Ребят, я в другой стране. И уже стемнело сильно, закатное солнце безжалостно садится. Я не уверена, что доберусь сегодня домой. Я могла бы добраться до ближайшего моста, мне не привыкать ночевать в таких местах, были у меня подобные нехорошие времена, но боюсь в таком виде на меня нападут извращенцы. Итальянские извращенцы, но сути дела это не сильно меняет.
А в лимузине меня ждет смазливенький мажор с душой дьявола. Он уверяет, что накормит меня пиццей. Местная пицца, наверное, восторг.
Псих тоже извращенец, но он, хотя бы, свой, родной извращенец. Я знаю, что от него ожидать. Это пугает, безусловно. Неужели, я начала к нему привыкать?
Ладно. Наверно, гордой девушке будет немного унизительно просто вернуться в автомобиль? Я похожу здесь у ворот, пока время не закончится. Думаю, осталось минут восемь, от силы.
Медленно направляюсь к резным воротам. Останавливаюсь и долго смотрю на взошедшую луну. Красиво, блин.
– Пс-с, сорри, – окликаю мимо проходящего мужчину. – Ду ю ноу, сколько времени?
Он вздергивает широкие брови и качает головой. Либо он не знает, сколько времени мне еще тут ждать гнева мажорика, либо, он не понял мой безупречный английский. Но итальянский я в школе не изучала, в этом проблема.
Мнусь еще минут десять. Одну стопу кладу на другую, потому что местная дорожка из гравия натирает мне пальчики. Потом меняю. Пальчики на ногах подгибаю. Мажор все не идет, чтобы наказать меня. Это странно.
Поворачиваюсь. Смотрю возмущенно на окна лимузина. Они не уехали. А чего ждут?
Складываю руки обиженно на груди. Вздыхаю тяжко. Выхожу за ворота. Впереди становится темно, ничего не видно и страшно, и даже полная луна не спасает. Да уж, здесь вечереет быстро. Было бы утро, я бы не сомневаясь удирала. Но я без обуви. Больно ножкам. Мне кажется, мои полчаса уже давно закончились. Может, он потерял счет времени, сидя в своем смартфоне? Переписывается с кем-то или все еще засматривается на мои выпуклости?
Жду еще минут десять. Луна становится ярче. Цикады стрекочут. А мое терпение лопается.
На коленях ползу к лимузину, чтобы заглянуть в окошечко и посмотреть, чем он так занят. Подползаю, заглядываю аккуратно, подперев лобик ладошками. Но блин. Окна затонированы.
Сажусь у двери и жду. Долго жду. Всю жопку себе гравием исколола.
Наконец, дверка приоткрывается. Псих поворачивает на меня высокомерную голову. Смотрит на мое лицо свысока.
– Ты хотела спросить дорогу до дома?
– Как это мелочно, – выплевываю я. – Привез меня на какие-то итальянские поля. Куда я тут убегу?
– Это мои плантации, – ржет. – А вообще, ты могла хотя бы обойти здание. С другой стороны выход в город.
Краснею. Я об этом не подумала.
– Без одежды? Там мной могут грязно воспользоваться.
Мажор дымит, прищурившись, разглядывает внимательно меня.
– Тогда давай я тобой воспользуюсь.
– Козлина ты зеленоусая, твоя логика бесподобна! Я не хочу, чтобы мной пользовались! Поэтому, я сижу здесь! Между прочим, камни острые! Сидеть неудобно. Больно!
– А че на матрас не села? – задает очень интересный вопрос, убирая зажигалку в карман.
А действительно.
Осторожно кошусь на матрасы, разбросанные вокруг. Мужчины накаченные уже ушли. Матрасики оставили. Мягкие, манящие. А зачем я на камушках сижу?
Морщусь, слезки начинают капать из глаз от обиды.
– Ты сейчас на себя обиделась?
– На тебя, – плачу, вытирая сопли о полотенчико. – Ты же меня сюда привез, не давая мне выхода!
– Ну, почему? Вон выход. – на ворота, за которыми поля с экзотическими растениями расстилаются, указывает.
– Там темно! Ни одного фонаря! Я заблужусь!
– Там негде блуждать. Чисто поле на мили вокруг. К тому же, твое лицо сияет ярче любого фонаря.
– Я не могу бежать. – реву я.
– Почему? – удивляется мажор.
– Мои полчаса закончились.
– Продлеваю время до утра. – заявляет щедрый мажор.
– Козлина, все-таки, ты. – шиплю я. – Я не буду тут до утра сидеть. У меня жопка болит!
– Так сядь уже на матрас.
– Нет, не сяду я на матрас! Я кушать хочу!
– Признаешься, что ты не желаешь от меня сбегать, поедем в ресторан.
– Я бы сбежала! Но не могу! Мы в другой стране!
– Ты же хотела сбежать от меня на другой край света. Я тебя привез в другую страну. Я выполняю все твои желания. Что тебя опять не устраивает, Рыжая?
– Я мечтала, чтобы мы с тобой были по разным сторонам света. А ты тут со мной!
– Ладно. Я утром улечу обратно.
– А я тут одна останусь? – шокировано его лицо демоническое разглядываю. – Я даже не знаю итальянского!
– Тут большинство отлично говорят на английском. Ты знаешь английский? – улыбается хитро.
– Конечно! – фыркаю я. – Мы же в школе изучали. Я очень хорошо ориентируюсь в английском.
– Припоминаю, что англичанка тебе в конце года три с минусом поставила из жалости.
– Это неправда! – рычу я. – Я экзамен на отлично сдала.
– Точно, – задумчиво тянет он. – Интересно, как ты это умудрилась?
– Это было легко, – пылко выдаю я.
На самом деле, мне сильно повезло. Из-за английского я могла остаться на второй год. Но кто-то подкинул записку с вариантами правильных ответов прямо мне в спину. И учительница даже не заметила. Это было чудо. Я подозреваю, что это был Женечка. Он так невинно на меня глянул, когда я обернулась…
– I like you. I want you to be with me forever.
– Мм? – перебираю камушки в ладошках с нежненькой улыбкой на губах. Воспоминания меня взбодрили.
В универе мне так не везет, экзамен в конце триместра я сдала на очень плохо. Мне придется пересдавать. Это все потому, что Женечка с другого потока и не может меня спасти. Но если мы начнем встречаться, он мог бы меня подтянуть.
– Ты поняла, что я сказал?
– Да. – вру я.
Протараторил что-то на своем психическом диалекте. Даже истинно рожденный англичанин ничего бы не понял.
– И?
– Что и? – краснею.
– Переведи, что я сказал. Это очень легко.
– Вот делать мне нечего, твои оскорбления переводить!
Встаю, отряхиваю полотенце на попе от гравия. Мое настроение при мысли о Женечке улучшилось.
– You are beautiful. I want you.
– Да пошел ты со своим английским!
– Это уровень начальных классов, Рыжая. Неужели, ни слова не поняла? – со снисходительной усмешечкой на губах.
– Я от тебя ухожу, – озвучиваю, и с чувством собственного достоинства шагаю за ворота.
Слышу, как он выходит следом и шагает за мной. Гордо вздергиваю подбородок.
– You're crazy and I like it.
– Думаешь, будешь оскорблять меня на английском, а я не смогу ответить!? – повернувшись, толкаю его раздраженно в грудь. – Ю смазливая козлина, псих и придурок! Понял?!
– Понял. И как тебе это? – дергает ротик в ухмылке.
– Что?
– Нравится это во мне?
– Мне в тебе ничего не нравится!
– Врешь.
– Пф. – разворачиваюсь и иду дальше. Прямо в экзотическое поле.
– Далеко собралась?
– Домой.
– Пешком?
– Да.
– А как же пицца?
– Не люблю пиццу.
– Опять врешь. – идет по пятам. – Я видел, как ты в буфете универа по три штуки за раз уплетала.
– Нашел за чем следить, маньячина недоделанная! Уже даже поесть спокойно нельзя! Оставь меня в покое! – ускоряюсь. – Это были мини пиццы! И я не обжора!
– Я так не говорил.
Спотыкаюсь. Падаю на что-то острое. Издаю страшный визг на всю округу.
Стрекотня кузнечиков и цикад испугано замирает.
– Идиотка.
Мажор вытаскивает иголки из моих ног. И из щеки тоже.
Мы удобненько сидим посреди поля. Я у него на верзильих коленочках, вытянув ножки на травку. Цикады снова завывают. Луна над нами сияет. Романтично.
– Дурацкие кактусы. – сетую я. – Самый неудачный день сегодня! С самого пробуждения непонятно что происходит!
– Это тебя из-за лимонада так колбасит. – вытирает мне слезки на щечках. – Может тебе лучше травяным чаем питаться?
– Не твое дело, чем я питаюсь! И не смотри на мое лицо! Это не слезы! Это просто роса от кактуса.
Псих издает смешок в свой огромный кулачок.
– Слушай, Рыжая, – берет верзильими пальчиками мое лицо, пока я мечтательно пялюсь на луну, сидя на его коленочках. Поворачивает к себе. Так что мы взглядами сталкиваемся. – I want to kiss you. Можно?
Долго на него пялюсь, хлопая ресничками. В глазах его черненьких с золотой каемочкой утопаю. Размышляю.
Что-то явно нехорошее сказал, но я не поняла. Быстро так протараторил, как будто специально. Еще и хитро так переспросил: Можно? Когда ему требовалось мое разрешение? Издевается, козлина.
– Делай, что хочешь, придурок. – цежу зло сквозь зубы.
После чего псих присасывается к моим губам в сладком страстном поцелуе. С ЯЗЫКОМ. Блин.
