Текст книги "Сдавайся, Рыжая (СИ)"

Автор книги: Лана Ирис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 28

– Отвали! – вскакиваю с кровати, удачно прихватив с тумбочки настольную лампу. Вытягиваю ее вперед, встав в позу борца за свое тело, чтобы он понимал, я ему тут не шутки шучу. – Я ведь не пощажу! Будешь мертвым и холодным!

– Не нервничай, рыжая. – смеется, оперевшись спинкой без футболки о проем. – Я пришел тебя предупредить. Мы тонем.

– Как тонем? – бледнею я. – Совсем тонем?

– Совсем. Как в Титанике. Яхту беспощадно утягивает на дно. Спастись не получится. Даже на двери романтично выплыть не вариант.

– Ах! Ужас! А где вода?

– Уже в каюте капитана. Скоро и до нас доберется.

– Кошмар!

Чувствую, мои глаза на грани выката из глазниц.

– Ага. Последний шанс испробовать кексик. Иначе, помрешь юной нетронутой девой. К тому же идиоткой. А это вдвойне обидно. Соглашайся. Прямо сейчас. Да или… да?

– Да?..

– Да.

Хлопаю ресничками ошарашенно. Он хлопает своими в ответ насмешливо.

– Скотина! Придурок! Козлина и дурак!

– Все? – ржет во все горло скотина и дурак.

– Все. – кладу лампу аккуратно на тумбочку. – Закрой дверь с той стороны. И, будь так добр, шагни уже в открытое море.

– Мне надо охранять свое рыжее сокровище. Оно может случайно сигануть за борт.

– Повторяю для сильно умных – я не сбегу. Мне некуда. И, чтобы ты это понимал, я подперла дверку стулом. А ты его сломал! Вандал!

– Мне негде спать.

– Яхта огромная.

– Кровать только здесь.

– Не ври.

– Я боюсь спать один.

– Спи в обнимку с капитаном, трус!

– Сказал же: буду спать с тобой.

Без стыда и совести забрасывает свое огромное накаченное тельце в кровать. Я сижу рядом с мягкой подушечкой и хмурюсь, покосившись на манящие в сумраке кубики. Они меня с пути истинного сбивают. Я должна убегать, кричать и драться за свою девичью честь, а из-за них я слабохарактерная и безвольная тряпочка.

Ложусь рядом, уложив ладони аккуратно себе под спинку. Чтобы не шалили без моего ведома.

– Удобно? – насмешливо спрашивает мажор, пялясь на меня такую красивую и ровную минут десять, не меньше.

– Очень. – гробовым голосом произношу, понимая, что уже не чувствую рук. Они стали ледяными, я ощущаю мушки, ползущие по локтям к плечам.

– Когда полностью онемеют, обязательно скажи мне!

– Зачем? – пугаюсь я. Просто они уже итак онемели полностью, и его настороженный голос привел меня в очень тревожное состояние.

– Так надо. – настаивает в ответ.

– Ну… – неуверенно тяну. – Кажется, да…

– Отлично. – удовлетворенно кивает. И ложиться на меня сверху.

Моя отменная реакция дает сбой. Потому что онемевшие руки отказываются залепить наглому тяжелому психу по морде.

– Пожалуйста, не надо лишать меня невинности. – почти рыдаю.

Что за напасть. Я слаба и беззащитна.

– Так ты невинна? Я так и знал. – довольно. – А Женечка у нас плод бурной рыжеволосой фантазии.

– Женечка существует. Правда!

– Сомневаюсь.

– Не сомневайся. Я тебя никогда не обманывала.

– Да ну? – все еще сомневается. – Проголодался по твоей мольбе, рыжая. Сожрать тебя готов. Целиком.

Чувствую его приятное дыхание на своих губах.

– Не ешь меня, – прошу отчаянно. – Пощади.

– Пощады не будет. – насмешливо тянет.

– Мне не нравится.

– Опять обманываешь.

– Это насилие. Тебя посадят.

– Ты даже не сопротивляешься.

– У меня руки устали.

– Тупая отмазка. Так и укажут в деле.

– У меня эти дни. – хныкаю я.

– Ничего страшного.

– Давай не будем спорить по пустякам, пожалуйста. Просто отпусти, я пописяю и вернусь.

Слышится тихий гортанный смех, прямо мне в ухо. Я бы сказала так: маньяк не доверяет своей жертве.

– Я тебя когда-нибудь подводила? – не унимаюсь я.

– Всегда.

– Ну, это ты сильно преувеличиваешь.

– Оставим разговоры. – кусает меня за губу.

– Да блин! – паникую. Отворачиваю возмущенное, вспыхнувшее яркими цветами пламени, горячее личико. Всеми силами игнорирую сладкие мурашки и томление внизу живота. – Я тебя презираю!

– Переживу.

– Лучше бы мы и правда на дно пошли, чем это!

– Организую. – уже без смеха. Слышу – злится.

– Выброси меня за борт! Единственное, что ты можешь сейчас сделать! – конечно, горячусь. Куда без этого. – Ты мне неприятен! Лучше умереть!

– Я тебя понял. – стальным голосом произносит. Встает, освободив меня. – Спи, рыжая. Завтра тебе трудиться. Ты меня разозлила. Пощады не будет.

Выходит, закрыв за собой дверь, оставив меня с быстро колотящимся сердечком смотреть в темноту.

– Придурок. – пищу в тишине. Сквозь сорванное дыхание. Он хотя бы понимает, что сделал? Я ведь почти сдалась…

***

Мы возвращаемся в Италию. Мажор со мной не разговаривает. Я то и делаю разглядываю его в самолете, исподтишка. Пока он не видит. Он каждый раз, когда я подглядываю, играет мрачно желваками. Наверно, он меня все-таки видит. И чего он такой молчаливый? Похож на обиженного, но это вряд ли…

Подозреваю неладное.

Привозит меня в отель. Огромный итальянский отель. С виноградником, несколькими бассейнами и джакузи на огромной территории. Настоящий дворец.

– Стой здесь. – шипит гневно, когда мы подходим к главному входу.

– Ладно. – осматриваюсь. Красиво. Невероятно. Фантастично.

Возвращается с пожилой леди в форме, с очень строгим взглядом. Она напоминает мне ведьму из сказки. У нее черно-белая одежда, чепчик, фартучек, балетки. И огромные очки.

– Вот. Познакомься. Твоя новая помощница.

– А мне не нужна помощница, – прикусываю невинно губку. В ответ принимаю две пары вздернутых бровей, мол, вот дурында.

– Она так юна. Что же она умеЕт? – удивленно спрашивает. С сильным акцентом.

– Научится. Грузи ее по полной. Не давай ни секунды отдыха. – зло цедит мажор.

Уходит, оставив меня с ведьмой наедине. Ее взгляд становится еще грознее. Она осматривает меня им уничижительно с ног до головы.

– ПухАвик лучше снять! Тапочки тожЭ!

– И в чем я буду ходить?

– Я дам тебЭ форму. Следуй за мной.

В итоге ведьма оказалась и правда ведьмой. Я прозвала ее Бастиндой. Такого злого начальника и страшном сне не увидишь. По каждому пустяку на меня орет. Рвет и мечет. Представительница класса наивысшей чистоты. Вы не подумайте, я тоже очень даже чистоплотна. Но Бастинда, похоже, мечтает истребить всех микробов на земле. Даже тех, которых не заметно под микроскопом. Девочки-горничные ходят у нее по струнке. А вот я теряюсь.

– Тут! – пальцем длинным скребет по тумбочке. – Гря-Азь!

– Где? – спрашиваю, опустив носик к тумбочке. Щурюсь.

– Вот! – почти брызжет слюной, клянусь.

– Может, вам диоптрии поменять? Вы давно были у своего окулиста?

– НОхалка! – морщится она. – Протри ещ-Ще раз!

– Будет дырка.

– Делай, когда говАрят! Ты у меня в подчинении!

Закатываю глаза. Сколько же начальников у меня развелось…

К вечеру падаю замертво. Меня эксплуатируют, и почти не дают еды. Я похудела на целый размер! Я мечтаю о сочном бургере с картошкой и сырным соусом, большом количестве сладостей и… и…

И зачем мне этот мажор? Собственно, пропал и ладно.

Так проходит неделя. А ведь учеба на носу. Каникулы закончились, а вдруг, меня отчислят? Я планировала бросить, но лишь затем, чтобы свинтить на другой край света, путешествовать по миру, покрасив волосы в синий цвет, а не вот это все. И я по-прежнему рыжая…

С такими депрессивными мыслями, на грани слезок, я и засыпаю.

– Что за шум?. – потерев сонные глазки кулачками, поправив немного спадающую форму, встаю с кровати и подхожу к окну. Отодвигаю занавеску. Музыка орет на весь отель. А ведь гостей вчера прибыло немного… Откуда же эта толпа? Ой, это кто, танцует на любимых грядках Бастинды? Да это же Максик, лучший друг моего Женечки…

Выбегаю счастливая на улицу. И пофиг на внешний вид, ведь это явно сон. Или бредни от усталости. Ну, не мог же весь наш университет приехать в Италию… и радостно плескаться в бассейне…

– А где Женя?

– Вау, – присвистывает Максик, развернувшись на сто восемьдесят градусов. С бокальчиком в довольной руке. Нет, я не оговорилась. Почему довольной? Да потому что он весь светится от счастья и удовольствия. – А ты че, горничная, типа?

– Ну да. – щурюсь. Снова подозреваю неладное. Не похоже как-то на сон. Слишком реалистично.

– Тебе идет этот праздничный костюм. – заплетающимся языком выдает.

– А где Женя? – повторяю вопрос.

– Ж-ж-жеке не повезло, – покачивается на одной ноге, с довольной физиономией, чуть не завалившись в бассейн. – Он у бабули в Бобровке, она мучается желудком. Не смог приехать. А я приехал, – разводит ручки в стороны и плюхается в воду. – Вот это туса, народ! Мы в Италии!

– Оу. – качаю головой. Я все-таки сошла с ума.

Поворачиваюсь, чтобы найти ведьму и попросить вызвать для меня психиатра, но натыкаюсь на грозный взгляд, от которого мурашки и томление в животике. Наспех поправляю волосы. Я их не расчесывала на радость Бастинде. Она от моего лохматого вида так приятно подкипает и дымит.

– Привет. – злой властитель мира стоит с бокалом в руке.

– Здрасьте. – складываю руки на груди. – Где ты был?

– Не твое дело.

– М. – мне вот интересно, мог он быть у той девушки, о которой говорил? – А почему тут весь наш вуз?

– Я их пригласил.

– Понятно. И они все приехали?!

Поразительно. Как много в мире богатых. Весь наш универ. А у меня ни гроша за душой.

– Я оплатил всем этим дебилам билеты. – жалуется обиженно, обводя тусовку расстроенным взглядом.

– Да уж. Не припоминаю, чтоб ты с ними всеми дружил. Наверно, дорого вышло?

Псих переводит на меня черные-пречерные глазки.

– Целое состояние. Но среди них нет никакого Женечки Скворцова. Удивительно, не правда ли?

– Удивительно. – соглашаюсь я, прикусив щечку изнутри. – Он просто не смог приехать.

– Ну да, ну да. Отказался ехать в Италию. Или Женечка – лишь фантазия рыжей идиотки, которая всеми силами пытается от меня избавиться.

Господибоже, какой у него голос ироничный.

– Э-э-э… Нет. Просто Женечка в Бобровке.

– Че? – делает ко мне огромный шаг. Блин. Мне, чтобы соблюдать с ним дистанцию, нужно сделать четыре назад. Но там джакузи, я упаду.

– У его бабушки желудок болит. Он такой заботливый.

– Что еще придумаешь?

– Желудок – дело не шуточное! Я вот тоже похудела, меня не кормят совсем, но это так, к слову. – сжимаюсь под пристальным взглядом сильнее. Стою на месте, а мажор подходит в упор. Стараюсь корчить невозмутимое лицо. Но, блин…

– Че глазенки вылупила? Соскучилась? – наклоняется, чтобы наши лица были на уровне.

– Пить хочу, – тянусь носиком к бокалу.

– Не надо, Рыжая. – протестует он, отведя руку с бокалом вверх. Пытаюсь, как в мультике про гномика и великана, подпрыгнуть до его руки. – Не нюхай. Ты можешь пошатнуться и упасть.

Но мне и нюхать ничего не надо, для того, чтобы феерично взлететь в джакузи. Сделав вид, что так задумано, гордо поворачиваю на него свое промокшее лицо, усевшись спиной поближе к пузырькам.

– Если хотел увидеть Женечку, мог просто попросить у меня его номер. Необязательно было устраивать финансовый апокалипсис своей семье. Идиот!

Последнее слово я выплываю со всей любовью, накопившейся у меня за эти годы.

Пришло мое время!

Улыбочка, возникшая у мажора при моем падении, сходит с его смазливого личика.

– А вот я скучал. – забирается в джакузи ко мне. Взглядом поражает кучку притаившихся студентов, восхищенно взирающих на него и его кубики. – Свалили все.

Все быстро убегают из джакузи. Мы остаемся в кипящей ванне наедине.

– Тебе идет форма.

– Спасибо, но этот комплимент мне уже делали сегодня.

– Кто? – вытягивает руку мажор, закидывая ее беспалевно мне на плечико. Притягивает меня к себе поближе.

– Максик. – улыбаюсь. – Друг Женечки.

– Интересно, – опускает веки, глядя на горячие беснующиеся пузырьки. – Еще один вымышленный персонаж.

– Не лапай меня, – отодвигаю его шаловливую ладошку от моей груди. – Я устала. Пахала в твоем отеле, как папа Карло.

– Тряпкой помахала в одной комнате.

– Да что ты говоришь?! Я работала, не покладая рук!

– Я по камерам за тобой следил. На тебе уборка лишь в моем номере. Я попросил, чтобы тебя не слишком изводили.

– Что?! Как ты мог? Ты считаешь, я не способна трудиться? – взрываюсь я.

– Ты явно создана для моей любви.

– Ты хотел сказать, просто – любви. Ты создана не для работы, а для любви. – исправляю я.

– Нет. Я хотел сказать, ты создана для моей любви. Других вариантов нет.

– Придурок. – краснею. – Ладно. Я устала. Сильно устала. Поэтому признаюсь.

– В чем? – поворачивает ко мне свое смазливое лицо. С его губ красиво стекают капельки воды. Вокруг нас парит. Это даже романтично.

– Я действительно соскучилась по тебе. Очень. У меня будет маленькая просьба, – наклоняюсь к его ушку. Ласково провожу пальчиком по шее, на которой бьется сонная венка. Нежно шепчу: – Убей Бастинду.

Смотрит на меня взглядом, затуманенным томной поволокой. Долго смотрит.

Я улыбаюсь.

Замирает время для нас.

– Рыжая… Ты только попроси. Я тут всех для тебя убью.

Глава 29

Мрачно смотрю на тряпку, лежащую в ожидании меня, красивой и работящей, на столе.

– Ведьма? – интересуется мажор.

Вздрагиваю. Ненавижу то, что он ходит бесшумно, как маньяк, следующий за своей жертвой. И после вчерашнего, я боялась, что он обижен. Я снова отказала ему, причем, у всего универа на виду, но меня радует, что он почти не напряжен. Я сказала – почти. С этим парнем сложно знать наверняка.

– Что? – не сразу понимаю суть.

– Ты пытаешься ее заколдовать?

– Я пытаюсь найти в себе силы, чтобы начать работу.

– А.

Садится за барный стул у стойки, положив верзильи, сложенные в замок пальчики, на столешницу. С вызовом смотрит на меня.

Мое тельце знобит, когда он так делает. Я имею в виду его взгляд. Как бы это описать? От его глаз веет арктическим холодом. Зрачки, узкие, словно вертикальные прорези, выдают в нем хищника. В них нет ничего человеческого, только ледяная пустота, как в глазах змеи, выжидающей жертву, или акулы, рыскающей в темных глубинах. Этот взгляд не обещает ничего, кроме опасности и неминуемого поглощения. Писец, если короче.

– Ну что еще?

– Кофе.

– У тебя руки отвалятся сделать?

Ах, да. Я же бесстрашная.

– А как же моя рабыня?

– Я уже не могу. – снимаю с себя чепчик. – Дурдом какой-то!

– Ты же почти не работала, – ухмылочку давит издевательскую, но не совсем веселую, это чувствуется по стальному тону голоса, от которого даже солнышко, проникающее в панорамное окно, резко удалилось по срочным делам. – А уже домой просишься. Сдаешься?

– Простишь? – делаю еще одну попытку. – Я про долг… Будем честными… Ведь это не так уж и много для тебя!

– Я подумаю, – вздергивает неоднозначно бровку. Кажется, он удивлен моим выпадом не меньше меня. На его губах появляется легкая насмешливая улыбка, и меня это задевает.

– Что это значит?

– Мне понравилось, как ты со мной вчера беспощадно флиртовала.

Это сарказм?

Стараюсь об этом не думать. Зря я с ним заигрывала. Мажор после этого как с цепи сорвался. Пытался меня зацеловать, раздеть и принудить к разврату. Пришлось запереться в подсобке с ведрами и швабрами. Там и уснула, и приснилось мне, что спасает меня добрый великан и увозит в далекую школу чародейства и волшебства.

– Я выдохлась. – присаживаюсь рядом с ним за барный стул. – Ну что ты хочешь от меня, скажи?

– Быть для тебя вместо Женечки.

Боже. Что это значит? Он что ревнует, что ли?

Потерянно пялюсь в пространство кухни. За окном назревает буря, и вряд ли, она унесет меня в изумрудный город, хотя очень хотелось бы. Я будто в тумане, и все мои мысли поглощены учебой, за которую я очень переживаю. Мои одногруппники улетели, им предстоит еще один семестр, а я здесь и не знаю, что меня ждет. Не думала, что буду завидовать им, ведь совсем недавно я мечтала бросить учебу навсегда.

Но даже сквозь эту пелену отчаяния, я не могу не замечать его. Мой взгляд невольно останавливается на бархатных ресницах, обрамлявших ледяные черные глаза. В его лице какая-то особая, притягательная неправильность: чуть горбатый нос и линия губ, изогнутая в полуусмешке. Псих прекрасен и, в то же время, не от мира сего, словно соткан из противоречий.

Я терпеть его не могу, или он мне нравится? И почему я вообще умудряюсь думать о нем такими красивыми эпитетами?

– О чем думает маленькая Аннушка? – у меня возникает чувство, что он сейчас снова пытается завладеть моим разумом. Ох уж эта легилименция.

– Я очень устала и ни о чем таком не думаю. – то ли пытаюсь оправдаться перед ним, то ли перед собой.

– Ни о чем таком… – повторяет многозначительно.

Вжух! Как по велению волшебной палочки – мой стул пододвигается ближе к нему. Ладно, это все его проворная рука. Затем он наклоняется, и его плотоядные ресницы, словно невесомые перья, касаются моей щеки, вызывая дрожь. В этот момент меня окутывает его аромат – пьянящий и волнующий, заставляющий забыть обо всем на свете.

Псих, – проносится у меня в голове. – Это провокация?

Украдкой я бросаю взгляд на его губы, не в силах отвести взгляд. Я еще вчера поняла, что со мной что-то не так. Последнее время я рядом с ним обездвижена.

– I like you, – шепчут мне эти губы бархатистым голосом. – Аня…

Улыбка, по-прежнему дразнящая и вызывающая, приближается ко мне вместе с его губами. Он – искуситель, дьявол, склоняющий к запретному поцелую. Я словно околдована, попала под его гипнотическое влияние. Это вообще нечестно. Спасите меня все.

– Я с тобой не разговариваю.

– А разговаривать и не надо…

Его взгляд медленно скользит вниз, останавливаясь на моих губах. И вот, поцелуй… Взрыв мурашек проносится по всему телу, а его прикосновения кажутся чем-то невероятным, неземным.

Целует так, что подкашиваются ноги. Хорошо, что я на стуле сижу, и хорошо, что он меня за талию поддерживает, иначе, я бы упала.

Я начинаю понимать себя вчерашнюю, когда я чуть было не согласилась на все, что он хотел, и только чудо спасло меня, точнее это был волшебный чулан под лестницей, в который он не смог выломать проход. И я слышала, что он очень нервничает из-за этого. Я утром видела необычные вмятины на дверке, похожие, на дырки от верзильего разозленного кулачка.

– Подожди, – отталкиваю его, упираясь ладонью ему в плечо. Я не планирую отвечать на поцелуй. И я больше не куплюсь на его безупречный английский! – А где ты был всю неделю?

Если надо отрезвить парня, который напирает, будто грузовой поезд – это ко мне. Четко и по делу, а там, где не срабатывает голосом, я привожу в движение то, что попадает под руку. Тряпка оказывается у психа на лице.

Мажор начинает активно раздувать ноздрями, отчего она присасывается к его лицу еще плотнее.

Держусь, чтобы не рассмеяться, потому что это выглядит комично.

Он одним легким взмахом огромной руки убирает ее с лица, глянув на меня так, будто я его сейчас предала. Мне даже стыдно немного становится.

– Ты всю романтику угробила, рыжая. – гробовым голосом.

– Ты про что? – шепчу, хлопая невинно глазками.

Он отбрасывает тряпку на мое лицо, и вот мне избавиться от нее труднее. С трудом отплевываюсь. Хр, хр!

Теперь не смешно.

Я радуюсь, что она еще чистая, ну. Немного порошочка на зубах никому не повредит. Это альпийская свежеть, чтоб вы понимали. От этого запаха я ощущаю прилив сил, будто взобралась на Эверест и готова взлететь еще выше, но меня пригвождает к земле психованный взор мажорчика.

– Ты сильно злишься? – паникую я.

Он, наверно, еще от вчерашнего не до конца отошел. А тут эта тряпка…

– Я был дома. – с задержкой отвечает мажор. Получается, следующий ответ будет на мой предыдущий вопрос?

– Отлично. Я бы тоже не отказалась оказаться дома. Отдых в отеле мне наскучил. Отвезешь меня домой?

Опускает на меня свой убивающий взгляд.

– Да.

У меня от этого взгляда, смотрящего на меня, словно на насекомое, мешающее его высочеству радоваться жизни, развивается комплекс неполноценности. Возникает вопрос – он точно целовал меня по собственной воле или его заставили высшие силы?

– Подожди, – еще больше паникую я, когда он нажимает кнопочку на ключах от машины, которые достал из своих штанов, в которых, как мне казалось, торчало что-то другое, но я опять опозорена и смущена, потому что это опять ключ. – Да – это да, ты злишься, или да, это да – ты отвезешь меня домой? Это очень важно понять, от этого зависит, поеду я сейчас с тобой или нет.

– Иди за мной, идиотка. – требует безапелляционным тоном.

– Ладно.

Будто у меня есть выбор.

Сажусь в его автомобиль, в которым все идеально чисто, как и всегда. Мне кажется, это парень перфекционист до мозга костей. Я у него в шкафу в его номере хотела нормально прибраться, но в итоге на следующий день, когда снова заглянула в шкаф, поняла, что он прибрался после моей уборки. До чего же придурок.

Привозит меня непонятно куда, но, явно это не моя захудалая хрущевка на Пернатова.

– И что это? – захожу за огромные ворота. Сегодня не очень жарко, сильный ветер, и мы на огромных, как сказал бы мой рабовладелец, плантациях. Трава развивается на ветру, она, кстати, моего роста. Вдалеке виднеется особняк, омраченный грозовым небом. Пахнет свежо, будто перед назревающим ливнем. Успеть бы до домика добежать, потому что позади себя я слышу что-то вроде взметнувших ввысь стрел. И мое сердце тоже панически взлетает.

– А-а-а! – последнее, что успеваю заметить перед своим напуганным девичьим взором, острие лука, натянутого в тетиве. Ну все, прощайте все. Псих сильно злится, терпение покинуло его. Вот он ответ на вопрос. С задержечкой немного, да. Извините, псих на то и псих, чтобы вытворять дичь.

И все это я додумываю уже в дороге, со срывающимся дыханием, пробираясь через высокие заросли травы, беспощадно лезущие мне в лицо. В принципе, тут если сильно убежать вперед, можно спрятаться, пригнувшись к земле, и он меня не заметит под накалом эмоций. У него охота началась на рыжую идиотку. Я так и знала, что все этим закончится! Зря я его не поцеловала в ответ! А уже поздно…

Я разозлила жестокую акулу. Блин!