Текст книги "Сдавайся, Рыжая (СИ)"
Автор книги: Лана Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 38
Утро. Солнышко слепит глаза, слезки идут.
Весна. Птички поют. Курлык-курлык-курлык.
Мороз минус сто…
Смахиваю снежинки с ресничек и с довольной улыбкой наблюдаю, как ко мне подъезжает крутой спорткар со смазливым красавчиком за рулем.
Поворачиваю голову. На крыльце универа шепотки, парни дымят, глядя на меня заинтересованно.
Девчонки в кучку собрались в коротеньких полушубках, ногами до ушей и косметикой, скрывающей реальное лицо. Красивые очень, короче.
Кормят птичек семечками. Сыпят прямо на парковку, отчего стаи голубей курлыкают на весь студгородок.
Завистливо на меня косятся. Я приподнимаю подбородок кверху. Гордо стряхиваю лед с носа.
Может, я не в полушубке, у меня нет ног до ушей в узорчатых колготках, а косметику бомжи свистнули, но этот хорошенький абьюзер сейчас ко мне едет. Он, кстати, муж мой.
Букет. Ресторан. Романтика.
После пар у нас запланировано свидание. Вот оно счастье.
Застегиваю свой полудырявый пуховик, грациозно переставлю ножки в валенках.
Мажор выходит из крутой тачки, а я чуть было не наворачиваюсь со ступенек от счастья. Ну… Скользко просто.
– Ай, – пищу томно.
– Ой, – придерживает меня за локоток. – Ногожопинка.
Такого нежного комплимента он мне еще не говорил. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
– Привет. – высматриваю свой букет через окно. – Приехал?
– Ага, – прищуривает глазки харизматично, глядя на меня, как на идиотку. – Приехал.
– Пс-с. Уже можно. – подергиваю бровками.
– Что? – он тоже дергает бровями, но у него это выходит повиртуознее.
Расслабленно вставляет белую палочку в смазливые губки и опирается верзильей спинкой о капот. Я морщусь, осуждающе качая головой. Где моя бегония, блин?! Он должен ухаживать за мной. Вот обед. Народ вышел подышать свежим воздухом. Самое время красиво подкатить.
– Дари уже. – сквозь зубы цежу. – Все смотрят.
– Понял. – закинув зажигалку в карман, открывает дверку машины достает оттуда кактус в старинном горшке и торжественно вручает мне.
Моргаю быстро-быстро. Триста ударов сердца в секунду. Готова убить этого придурка.
– Что это?
– Подарок.
– Я просила подарить цветы, которые напоминают тебе обо мне!
– Он как раз напоминает. Смотри, – пальчиком верзильим теребит крохотный оранжевый цветочек посреди острых иголочек. – Это ты. Маленькая, рыжая, с колючим характером. Но красивая.
– Вот спасибо. Романтик хренов!
Поворачиваюсь, гордо шагая по лестнице мимо толпы. С кактусом в руках. Стыд-то какой!
– А ты че, обиделась? – ржет придурок, догоняя меня. Девчонки провожают его жадными взглядами.
– Не ходи за мной. И не смотри на меня так порочно. – залетаю в гардероб и стряхиваю с себя остатки пуховика.
– Ты моя жена, хочу и буду смотреть.
– Я прямо после пар с тобой разведусь. Ты совершенно не годишься в мужья!
– Это почему же?
– Ты не умеешь ухаживать.
– А.
Шагает за мной до аудитории. Делаю вид, что не замечаю. Ставлю кактус на подоконник.
– Анечка… – разочарование века движется ко мне с букетом бегоний в руках.
Вздергиваю носик. Оглядываю презрительно шикарные цветы. Вау…
– Что тебе, Скворцов? – игриво перекидываю кудри за спину.
Я не забыла, что он требовал сжечь мое ведьмовское тельце на костре.
– Прошу прощения, что поступил так вчера с тобой. Я говорил глупости. Дело в том, что я перенервничал и сильно испугался.
– Трус. – комментирует мажор, невозмутимо глядя на цветы.
Женечка также невозмутимо поправляет очки на носу.
– Не каждый день меня пытаются закопать в собственном саду! Любой бы испугался и перенервничал.
– Засчитано. – соглашаюсь я, складывая руки на груди. – Это все, что ты хотел мне сказать?
– Нет. Не все. – начинает разминать запястья, поворачивает туда-сюда голову, странно покручивая шеей. Зарядку, делает, короче. Переводит глазки, почти не испуганные, но подозрительно увлажнившиеся, на психа. Псих жестко смотрит на него в ответ. Искра, буря, безумие, и все такое. У них, в общем, зрительная войнушка. – Я буду бороться за ее сердце.
– Ты готов идти против этого психа? После вчерашнего?! Ради меня?..
– Конечно! – бледнеет он, глядя на меня. Протягивает мне букет. – Посмотри на эти цветы! Они прекрасны, как и ты! Бутоны этой бегонии, раскрываются под лучами солнца, как ты, рыжая бестия, раскрываешься от моего… – откашливается. – Умного… Взгляда.
– Мистер оригинальность, лять. – вставляет свои пять копеек мажор. – Целое слово сочинил.
– Знаешь, что! – гневаюсь на своего муженька. – Он, хотя бы, меня слушал, в отличии от некоторых!
С ласковой улыбкой принимаю цветы. Стебли перевязаны красной ленточкой в виде бантика. Очень даже мило.
Особенно прекрасны пышные бутоны.
– Нравится? – радуется Женечка, больше не разочарование века. – Свежие. У меня их тетушка растит. Я их с ее грядки на балконе собрал.
Наклоняюсь, с нежностью и благодарностью вдыхая аромат.
Мажорчик молчит. Грустно смотрит в окно на птичек, которые засерают его спортивную тачку.
– Очень! М-м-м…
– Сильно активно не вдыхай, а то откачивать придется. – безэмоционально советует.
– Че? Завидуешь? – нарывается Женечка, по неведомым причинам почуяв себя в безопасности.
– Сладкие, – пробую лепесток на вкус. – Можно ванну с лепестками принять…
– Чему завидовать? – переводит на него черные-пречерные глазки. – Она щас откинется, а ты в тюрьму побежишь. Было бы чему завидовать.
– Почему откинусь? – хмурюсь я, с аппетитом доедая цветок.
– Этот сорт довольно ядовит. – смотрит сощурившись на мой рот, который уже машинально дожевывает остатки. – Идиотка.
Я сплевываю цветочную массу со слезками на глазах.
Женечка багровеет. Достает смартфон и лезет в интернет. Затем. Багровеет еще сильнее.
– Клянусь, я не з-з-знал.
– Меня окружают одни придурки! – гневно бросаю букет к кактусу. – Отвечаю вам, скоро я встречу нормального парня, и вот тогда… Тогда…
– На тебя, Рыжая, нормальный не клюнет.
– Да что ты?! – руки в бока. Молнии из глаз. Дышу, как паровоз.
– К тому же я тут самый красивый.
– А я самый умный… – поправляет очки Женечка – придурок века.
– Занимаюсь спортом. Все девчонки хотят быть со мной.
– Тяну нашу сборную по шахматам. Тоже женским вниманием не обделён.
Пока два придурка соревнуются, кто из них круче, аудитория все наполняется. Преподавательница заходит, а за ним невероятной красоты парнишка.
– Дорогие студенты. – радуется она. – Встречайте новенького! Пополнение в нашу университетскую команду по шахматам. Ни одного проигранного турнира, он поставил рекорд! К тому же, профессиональный спортсмен! Уже принят в команду по плаванию. – поглаживает его по плечику широкому. – Как там говорится? Студент, комсомол, и просто красавец!
Просто красавец без интереса оглядывает толпу блаженно вздыхающих от одного его взгляда девчонок. Проходится глазками по мне, стоящей у подоконника с двумя придурками.
Задерживает взгляд на моих волосах. Смотрим друг на друга. Долго и залипательно.
– Влад. – представляется он, продолжая жадно пялиться на меня.
Спиной ощущаю, как парни напрягаются. Воздух искрит от ревности.
Выкусите, придурки.
– Анечка. – кокетливо шепчу в ответ.
Глава 39
– За эти орхидеи я отдал триста тысяч, – дед смотрит на меня как обычно «свысока». Считает себя самым умным. Победителем по жизни.
– И? – ухмыляюсь, глядя прямо в королевскую физиономию. Взгляда не отвожу. – Разорился?
За окном пролетают осенние пейзажи. Первое сентября… Школьная пора.
– И подаришь их своему классному руководителю.
– Альбертовне?! – брезгливо морщусь. – Обойдется.
– Щенок! – ударяет кулаком по кожаному сидению.
– Сам ей дари. Терпеть ее не могу.
– Молчи! Тебя в том году чуть не исключили! Это замечательная школа! Отличные учителя! Я уже устал договариваться!
– Че ты устал то? – стыдливо отворачиваюсь. Все-таки немного уважения к деду имеется. – Почему нельзя в нормальную школу пойти? В нашу. Элитную. Где мне и слова против не скажут. Где я буду править. Зачем мне эта простецкая…
– Избалованный ты слишком, щенок. А брат твой, что там устраивает?! Нет уж. Дудки. Тебя я воспитывать по-другому буду. Жизни научу. Ты под моим личным контролем. Будешь хорошим послушным парнем. Дрессирую тебя так!
– Как же мне повезло.
– Справиться с тобой не могут. Вечно скучно тебе, вечно что-то вытворяешь! Ни в одной школе не ужился, хотя бы здесь держимся! Из последних сил… Ты единственный психопат, с ума всех учителей сводишь! Зачем в том году поджег спортзал?! Затопил школу. Испортил старшеклассникам последний звонок! В который раз спрашиваю! Зачем?!
– Не начинай… Сказал же… Случайное стечение обстоятельств…
Терпеть не могу отчитываться, как подросток. Обычно отчитываются передо мной.
– Не верю! У тебя вечно все через одно место!
– Зато разбавил им тухлятину! На всю жизнь запомнят.
– Глупец! Надоело за тобой развалины разгребать! Каждый год одно и тоже! Не умеешь по-другому?!
– Умею. Я уже давно хорошо себя веду. Все твои предписания выполняю. Жизни никакой нет.
– И с вечно кислой физиономией.
– Так тухло потому что. Депрессия у меня. Не мое это все… послушание… – опускаю голову. – Чувствую себя не в себе.
– Депрессия у него… Ничего! Привыкнешь нормальным быть! С учителями поладить не можешь, с одноклассниками тоже! Равных тебе, конечно, нет! Но… воспитаем! Повзрослеешь!
– Да ладно, – плечами пожимаю. – Много таких у нас.
– Таких ненормальных как ты в нашем мире больше не существует, поверь мне. – отчаянно злится дед, глядя в окно остановившегося у крыльца школы лимузина. Переводит свои демонические глазища на меня. – Прошу тебя, давай без заскоков! Чтобы сегодня я за тебя не отдувался. Чтобы сегодня эта школа оставалась целой и невредимой! Если ты не накосячишь, все отлично будет, потому что таких же косячников там больше нет! Тише воды, ниже травы, уяснил?!
– Скукота. Так и живем последнее время. – дергаю нервно ногой.
– Уяснил, спрашиваю?!
– Уяснил.
– Конфеты держи. И цветы подари.
– Ладно. – взял букет и коробку, поправил лямки рюкзака и вышел. Дед за мной, нацепив вежливую улыбку на лицо.
– Если сорвешься сегодня, будешь каждое свои каникулы и день рождение отмечать в деревне у мамкиных родственников. Никакой тебе Италии. Я не шучу!
Звездец.
В деревне еще тухлее. Сам-то он не в жизни туда носа не сунет…
Прошли во двор школы. Солнце сегодня палит, жара. Девчонки танец репетируют с малышней. Подмигивают, завидев меня, смеются. Юбки школьной формы кокетливо приподнимают, показывая ажурное белье.
Скалюсь в ответ. Скукота-а. Скукотища.
Держимся.
– Рожу давай подовольнее.
– Понял. – пытаюсь улыбнуться. Тащусь вместе с толпой в актовый зал, где будет проходить праздничная линейка.
– Встань прямо. Без глупостей. – просит, шагая в зону, где сидят родители. – Я за тобой слежу! Слышишь?! Слежу!
– А.
Как с маленьким, ей Богу.
Спасите меня кто-нибудь. Крик души.
Сжимаю букет орхидей в руках, скучающе гляжу на унылый спектакль на сцене. Вот зашквар. Даже не сбежать отсюда подымить, дед каждую секунду наблюдает. А еще двое охранников у крыльца. И сколько часов эта мутотень будет длится?
Бесконечность.
Нервно дергаю пальцы.
– Куда пошел? – шипит на весь зал дед.
– Переку… – ловлю осуждающий взгляд Альбертовны. – Извините! В уборную.
– Сидеть смирно. – приказывает она. – Никто из зала не выйдет, пока праздник не закончится! – идет и деловито закрывает дверь на засов.
– Че за бред? – злюсь, садясь обратно на свое место.
Спустя еще полчаса терпение с треском лопается. На сцене странные танцы. В помещении духота. В глазах рябит.
Мутит. Подкашивает меня.
Да еще и какая-то рыжая девица нагло направляется к двери, и ее спокойно выпускают. Со скрипом отодвигается засов.
Не понял…
Кидаю агрессивно цветы и рюкзак на стул.
– Эй. – рвусь на выход. – Че за фигня?!
Альбертовна бровь цивильно приподнимает.
– Дамам можно.
– Дискриминация в чистом виде! Жалобу накатаю в министерство.
– Марсов, ты у меня щас допрыгаешься…
– Сами сказали никому нельзя! Ваши слова ничего не стоят?!
Я если щас не вырвусь, во мне проснется бесовское пламя. Или отчаяние вконец добьет мою чувствительную натуру.
– Да просто! – краснеет. – Понимаешь…
– Не понимаю. – в глаза ей с дикостью смотрю. Дед слышу за спиной шипит.
– Если мне нельзя, ей – тоже.
Принципиально.
Пальцем указываю на рыжую. Глаза на ее лицо скривленное во вредном оскале перевожу. Она на меня презрительно смотрит, я на нее.
Вот попадос.
Красивая. Волосы как пламя.
Во взгляде тоже огонь горит. Подбородок приподнимает, носик острый кверху вздергивает.
– Мне писять надо.
– Мне тоже. Назови стоящую причину, почему тебе можно, а мне нельзя.
– Марсов, – цедит Альбертовна. – Девчушка новенькая! Веди себя нормально.
Нормально. Нормально. Нормально…
Но у меня душа закипает.
– И че?! Старенькие бесправные у нас? Старенькие в туалет не ходят? А? А?!
– Это все критические дни. Хлыщет как торнадо в Пекине. – палит внимательно на мое лицо. – Щас все стены тут разукрашу.
– А. – я никогда не краснею. Но тут внезапно нахлынуло.
Отодвигаюсь по тихой обратно. Жарко. Пиджак снимаю и на спинку стула вешаю.
Проходит еще полчаса. У меня начинается трясучка. Девчонка в туалете походу застряла. Не понимаю, почему меня это так волнует. И бесит.
Ну ладно. Ей можно. У нее месячные. Еще и хлыщут…
А я хороший послушный парень. Мне нужно нормально себя вести. Нормально!
Держимся.
Но мне тоже сильно надо. Щас от скуки сдохну. И реально по-маленькому захотелось. Невтерпеж.
Встаю. Подхожу к двери аккуратно, не обращая внимания на шипение деда. Да не накосячу я! Сама невинность и простота.
Я теперь всегда таким буду.
Альбертовна сжимает губы в недовольную полоску.
Так. Что я там обещал? Вежливость.
– Блин. Альбертовна, отпусти. А? – прошу, протягивая ей коробку конфет. – На пару минут. Ты ж… Адекватная… Иногда…
Не, ну а че? Вежливо же.
– Мы еще с того раза физкультурный зал не до конца отмыли, Матвей. – принимая конфеты. – Я боюсь тебя выпускать. Давай в этот раз праздник проведем культурно?
– Я не сделаю ничего плохого. В туалет и обратно. Школа останется цела. Не затоплю, не подожгу! Клянусь!
– Ну смотри у меня! Бегом!
Вылетаю за дверь. На выходе охрана, поэтому я мчусь к туалету, как и сказал. Залетаю.
Млею.
Рыжая посреди моря стоит. Море в туалете по колено, чтоб вы понимали.
Рыжей по колено, мне слегка ботинки подмочило.
– Это мужской туалет! – вырывается у меня.
Блин, а че я так теряюсь при ней? Никогда в жизни такого состояния не испытывал.
– А женский еще на ремонте. – кривит мило губки. – Вот.
Протягивает мне половину трубы с краником.
А я что? Я беру.
– А? – замедленно моргая, смотрю на вентиль в своей руке. Со стороны окна куска трубы нет. Помещение беспощадно заливает.
Лять. Еще затопить школу не хватало. Дед точно подумает, что это я. Он убьет меня. А я давал слово, что буду паинькой.
Я нормальный. Я хороший.
Я уже несколько месяцев держался ведь… И сейчас придется вывозить.
– Я просто открутить хотела, а она оторвалась. – руки в стороны безобидно разводит. Мол, не знаю, как так вышло.
– Да ничего, щас сделаю. – по-джентльменски киваю. – Не переживай.
Подхожу, пытаюсь прилепить обратно. С*ка. Это как она так?
Ладно.
Это же случайность.
– Надо бы клей. – деловито шепчет.
– Вряд ли поможет. – отчего-то снова краснею. Не знал, что умею краснеть. – Тут паять надо.
Зажимаю пальцами. Вода брызжет во все стороны. Осматриваюсь. Где-то же можно перекрыть воду полностью? Но ничего не нахожу.
– У меня идея, – смотрит на мое лицо. Я глаза на нее аккуратно перевожу.
В голове резко возникают порочные картинки. Мысленно, я уже распластал девчонку на кровати. Можно и без кровати…
– Какая?
– Давай огнем приплавим.
– Это же не пластмасса…
Глаз от ее хорошенького лица оторвать не могу.
– Давай попробуем. – зажигалку у меня из кармана беспалевно вынимает. – Попытка не пытка.
– Ну… Давай. – хоть и бред, но отчего-то соглашаюсь. Загипнотизировала. Ведьма.
Подносит огонек к трубе. На меня смотрит. Ноготь мне поджигает.
– Ай. – спокойно выдыхаю. Вот рукожопина.
Ладно. Это же случайно.
Держимся.
– Ой. – пищит, розовея в щечках. – Больно?
– Нет. – под водичку палец подставляю. – Уже потушил.
– Что же делать? – расстраивается, потому что план не прокатил.
– Не знаю. Тряпку бы какую… Большую…
Кошусь на ее вязаную желтенькую кофту, накинутую на школьную форму. Я бы своей рубашкой заткнул, но этого мало.
– Не. Это моя последняя кофта. – качает головой. Прикусывает мило губку.
Вау.
– Ладно. Может вернемся в зал и все расскажем? Я просто деду обещал, что не натворю дел… Он может меня заподозрить. Переживает, чтобы не исключили.
Опускаю глаза, глядя, как вода пробирается все выше. Почти до пупка Рыжей достает.
– А я тоже не хочу быть исключенной. Поэтому рассказывать не будем.
– Объясним, что это не ты, – отбрасываю трубу подальше. Бульк. – Что тут уже так было.
– Там камера в коридоре. Да все они поймут… Еще и добавят проблем сверху.
– Ага. Ее в том году повесили, после того, как я… Ладно, неважно.
Впечатываюсь снова в ее огромные глаза. Откуда такая красивая в нашей школе?!
– У меня идея. – предлагает она.
– Опять? – не то, чтобы я в нее не верил, но мой подожженный палец сомневается в ее великих способностях.
– Тут люк, – наверх показывает. – Вернемся в зал через потолок.
– А че, нельзя нормальным путем? – не могу ниче понять.
– Когда затопит, мы в зале будем, и на нас уже никак будет спихнуть. Классно придумала?
– Ну… – впервые в жизни тушуюсь. – Даже не знаю, как сказать.
Отворачиваюсь. Дурковато слегка… Как бы это сказать ей?
Вежливость.
Держимся.
– Подставь плечики, они у тебя верзильи такие. – поглаживает меня нежненько по локтю. По всему телу мгновенно мурашит. В шоке распахиваю глаза. Что это?! – Что смотришь так недоверчиво? Уверена, идея зачетная!
– Ага. Зачетная. – пригибаюсь. Девчонка наступает мне сырыми крохотными балетками на спину, намочив при этом рубашку. Прыгает по позвоночнику.
Откашливаюсь.
– Ура! Открылось! – откидывает решетку люка. – Давай за мной! Не робей! – протягивает руку.
Гляжу на ее маленькие гномьи пальчики. Милая такая. Ладно… Постараюсь, чтобы ее дурковатая идея ни к чему плохому не привела. Сегодня я должен быть ниже травы, тише воды. Кстати, о воде… Внизу всемирный потоп.
– Надо бы сообщить, – хмурюсь я, пролезая в отверстие люка. – Иначе всю школу затопит.
– Не нуди! Сейчас вернемся в зал и отправим спасателям СМС-ку анонимную. Не успеет затопить!
– М-м-м, – морщусь я, отмахивая пыль и паутину. Осматриваюсь. По туннелю трубы черные проходят.
– Поползли, – кивает она. – Нам важно остаться незамеченными!
– Нам бы школу спасти. – сам себя не узнаю. И чего я такой правильный? Нотации деда превратили меня в пай-мальчика. Скучновато. Но… Все же нормальные кругом, да? И я таким буду.
Держимся.
– Ой, да че школа, – отмахивается, виляя бедрами в позе кошечки. Я за ней ползу, отгоняя соблазняющие картинки из головы. – Себя бы щас спасти. Меня просто уже из четырех школ исключили.
– А?..
– Долго рассказывать. Там я не виновата… Оно само.
– А.
Доползаем до места, откуда звучит музыка. Смотрим вниз. Люк почти над сценой.
– Если пролезть дальше, будет еще один люк. – уверяет, доставая из откуда ни возьмись пирожок. – Будешь? – сует мне под нос. Я отшатываюсь, башкой в трубу врезаюсь. Звездочки мерцают перед глазками.
Принюхиваюсь. Жареный.
– С картошечкой и луком. – откусывает сразу половину и мне снова сует. – Я в местную столовку щас сбегала. Они уже на завтра пекут.
– И че… Уже продают? – глухим голосом. Откусываю маленький кусочек, раз ей так надо. Но мне, как бы, не надо.
Эта девчонка такая странная…
– Нет. Я позаимствовала. Они не заметили, я ползла до печки по-пластунски. Потом под плитку залезла, там ждала и ела. Сплетни прикольные подслушала. А че этот спектакль? Дно какое-то! Ску-учно.
– А?..
– У меня сейчас с финансами туго. Ой, да че им… – отмахивается. – Верну попозже.
– Пирожок вернешь? – моргаю несколько раз непонятливо.
– Ну… – краснеет она. – Когда-нибудь… Когда научусь готовить.
– А. – смотрю на нее. Она на меня. Сидим друг напротив друга. – Так ты в столовку бегала? Я думал, у тебя месячные.
– Это тебя не касается. – бледнеет. – Леди о таком не распространяются.
– Ты же сама сказала…
– И что?! Тебе подробности нужны? Хочешь в трусы ко мне залезть, проверить? Извращенец.
А-а?
– Нет. Не то, чтобы… – сглатываю, ощущая жар на лице. Как она пришла к такому выводу вообще?
Ноготь подожженный нервно тру.
Она точно нормальная?
– Не прошло? – расстраивается, доедая пирожок. – Жжет?
– Жжет.
– Дай сюда, – тянется к моему пальцу, кладет его себе в рот по самое горло, облизывает, потом дует сосредоточенно. – Блин. У тебя палец вкуснее, чем пирожок.
– А? – я хренею. Ошарашенно пялюсь на нее.
– Так лучше?
– Лучше…
Откашливаюсь, чувствуя жар на лице.
Так и залипаю на нее какое-то время.
Пытается открыть следующий люк. Он не поддается.
– Блин. – сморит на меня расстроенно. – Что делать?
– Вернемся. И потом по-человечески зайдем. Через дверь.
– Песец у тебя логика!
Опешив, отворачиваюсь. Осматриваюсь.
А что не так с моей логикой?!
– И что ты предлагаешь?
– Даже не знаю. – губки делает бантиком, а я сильно залипаю. – Ладно… Давай через дверь. Не нравится мне это, конечно. Опять на меня дело за хулиганство заведут! В папку школьную уже все мои дела не помещаются!
– А? – поверить не могу.
– А-а-а-а-а-а! – орет внезапно, откидывая в меня крысу.
А я что? Ловлю.
– Не кричи… – палец к губам прикладываю. – Тш-ш-ш…
Но девчонка не слушает, она открывает люк над сценой и спрыгивает прямо во время спектакля.
Подползаю. Смотрю ошарашенно вниз.
Она такая… Как бы это выразиться?
Ненормальная?
Не. Бред какой-то…
Случайность.
Рыжая вообще не теряется, снимает с лица паутину, делает пируэт, подгребая к балетной партии, и кланяется зрителям. Народ аплодирует и смеется.
– Лять. – вырывается у меня.
Возвращаюсь к люку туалета. Спрыгиваю. Вода поднялась, топит уже коридор. Снимаю все же свою рубашку. Прикладываю к дыре в трубе. Она хлыщет сквозь нее. Стою, как дурак, придерживаю пальцами.
Терпение.
Держимся.
Где закрыть? Я в растерянности.
Как она вообще это сделала? Как умудрилась оторвать полтрубы? Пилила, что ли?
Да не… Это же случайность.
Я тут один такой ненормальный. Точнее…
Нормальный. Хороший.
Ладно. Без рубашки, быстро прусь к двери актового зала. Надо сообщить о потопе.
Тут дверка открывается, ударяя меня профессионально по носу.
А-а-а. Сука.
Кровь идет.
Звездец. Держимся же!
Из нее выбегает запыхавшаяся Рыжая. Раздувает очаровательными губками пряди жгучих рыжих волос, кофточку снимает.
– О. Ударился, что ли? Где это так? Неловкий-то какой! Давай помогу!
Впечатывает мне пальцы в ноздри.
Перед глазами резко тьма проносится.
Задыхаюсь.
Отшатываюсь.
Ненормальная?..
– Ух! Какой ты… – глядит на мои татуировки. – Вау… Ух… Ва-а-а-ау…
Рассматриваю, как она красиво смущается. Локон за ушко стеснительно убирает.
– Понравился? – само вырывается.
Ротик удивленно приоткрывает.
– Нет. Не понравился. Придурковато как-то.
– А.
Опускаю глаза. У нее моя зажигалка в руке.
– Не понял. – хмурюсь.
– Подсоби. – встает на подоконник, держась за штору. Мне на плечо одну ножку нагло ставит и на мою голову садится.
Меня аж в небеса подбрасывает. С*а. Что происходит?
Нормально все? Держимся?
Поджигает свою кофту и к системе пожаротушения невозмутимо ее подносит.
– Это зачем?! – снова охреневаю.
Аж капелька пота по шее стекает от напряжения.
– У меня идея появилась.
– Да?! – сильно охреневаю. – Мне страшно!
Впервые в жизни страшно.
Не бойся. Тут камер нет. А так точно не поймут, что это мы туалет затопили!
– Мы?..
Кофта горит. Шторы тоже.
Дымок по всему холлу.
– Вы что ту вытворяете?! – Альбертовна дверь отворяет. С бешенством на нас взирает.
Раздается сигнал.
Всю школу накрывает дождем. Но что там…
Ее итак уже по самые гланды затопило.
***
Выходим толпой на улицу. Сжимаю в руках букет, который пихнул мне побагровевший дед.
– Попробую разобраться… – все, что успел мне шепнуть. – Запомни – держимся!
Стою посреди школьного двора. Смотрю ошарашенно на панику, которую она навела.
И отчего то глупо улыбаюсь.
Недалеко стоит Рыжая. Тоже наблюдает за паникой, с очаровательной грустинкой в красивых глазках. Она явно другого итога ожидала.
– Это тебе. – подхожу к ней и протягиваю букет.
– Зачем? – дергает губки в скромной улыбке, принимая цветы. – Понравилась я тебе, что ли?
– Ага. Женой моей станешь.
– Рано мне еще. – усмехается кокетливо, заводя мокрую прядку за ухо.
– Как только тебе исполнится восемнадцать. – заявляю решительно.
– Я отказываюсь.
Ничего. Ей все равно однажды придется сдаться.
Я заставлю.
– Я не спрашивал тебя. А предупредил.
– Тц-ц… – шипит, глядя на меня презрительно. – Придурок, что ли?!
– Нет. Нормальный… Хороший…
– Ха! Так скучно!
– А?!
– Зануда, говорю! За такого замуж ни за что не пойду!
А…
– Вот они! – к нам делегация приближается. – Натворили делов!
– Давайте не будет торопиться с выводами, – паникует дед, багровея еще сильнее.
– Мы только ремонт во всей школе сделали, за вас счет, кстати… – обращается директор к моему деду.
Рыжая, услышав это, округляет удивленно свои и без того огромные глазища. Ротик смешно приоткрывает.
– Повторим, – кивает дед. – Все отремонтируем! Еще лучше станет! Проспонсирую, как всегда! Сколько раз говорил: дети – наше будущее! Вкладываться в них не жалко! Сколько надо? Двадцать миллионов? Сорок? И расходимся!
– Даже не знаю, – хмыкает. – Сначала мы обязаны точно определить виновника. Это первостепенная задача. В случае, если ваш внук не виноват, мы не можем с вас ничего требовать.
– Да я лично их двоих засекла! – вмешивается Альбертовна. – Вы же знаете нашего Матвея, ни дня без происшествий! И всегда он зачинщик!
– Ай… – пищит Рыжая, розовея в щечках.
– Значит на двоих и поделятся расходы, – деловито говорит директор, строго глядя на девчонку. – Где ваши родители? Мы должны ввести их в курс дела и предоставить смету на ремонт. Также на вас, скорее всего, откроют дело… А там уже будем смотреть, что с вами делать. Отзыв из предыдущей школы запросим.
Рыжая в это момент смотрит безобидно на свои балетки. Хмурится и бледнеет.
Я гляжу на нее и понимаю: там голове сложный мыслительный процесс проходит. Мне кажется, ей не стоит слишком много думать. Ни к чему хорошему ее идеи не приведут.
– Я со своим внуком разберусь. – дед меня по плечу хлопает. – Все по справедливости будет. Обещаю.
Вспоминаю про деревню. Только не это… Мля-я-я. Как не сорваться?!
Держимся?..
– Понимаешь… – начинаю сдавленно.
Но меня останавливает гномий указательный палец, направленный прямо мне в лицо.
– Это его вина. Он меня заставил.
Ненормальная!
Что я там говорил? Держимся? Да ну, нах…
***
– Псих! – орет, когда я смыкаю пальчики на ее изящной шее. Дубасит меня по лицу орхидеями за триста тысяч.
Прижимаю ее к стене за школой. Агрессивно вдавливаю маленькое дрожащее тельце в кирпичики.
Вот такой я. И как же я по всему этому скучал.
Улыбаюсь довольно, будто чеширский кот.
Ням-ням.
Никакой я не паинька. И скучать больше никогда в жизни не планирую.
Девчонка вернула мне меня.
Раздается дьявольский смех. Мой.
Не с тем связалась…
Я вовсе не хороший.
Я вовсе не нормальный.
Но ты полюбишь меня и таким, Рыжая.
– Идиотка.
