Текст книги "Грязные новости (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Я обхватила его руками, он зарылся лицом в мои волосы, и несколько долгих секунд мы молчали. Каждое плохое чувство было раздавлено между нашими прижатыми грудинами.

– Разве не ты говорила, что не можешь влюбиться? – усмехнулся Селиан спустя несколько секунд, склонив голову набок. – И что с этим случилось?

– Это не значит, что мне все равно.

– Мне тоже не все равно. – Мужчина сделал шаг назад, хлопнув себя кулаком по груди. – Сегодня я должен был провести время с твоим отцом. Вместо этого я пригласил тебя на чертово свидание, – он выплюнул это слово, словно оно было ядовитым.

Я даже не могла смириться с мыслью, что он регулярно встречается с моим отцом. Когда это началось?

– Знаешь, когда я в последний раз водил кого-то на свидание? В шестнадцать. Почти уверен, что сделал это, чтобы передернуть. С тех пор мне и пытаться не приходилось. Я даже не пробовал.

Я фыркнула, слишком хорошо осознавая тот факт, что вокруг нас собралась аудитория.

– Я должна почувствовать себя особенной?

Его челюсть сжалась, а глаза потемнели, как будто он вспомнил, кто он. И кем была я.

– По крайней мере, имей приличие быть честной с самой собой, Конверс. Ты не хочешь, чтобы меня это волновало. Ты хочешь меня, и точка.

Я повернулась и дала ему то, на что он еще не претендовал.

Мою спину.

– Все, что я хочу сказать, это то, что он похож на подтяжку лица за полцены в незарегистрированной клинике в Восточной Европе. Я бы все равно сделал это, даже зная, что это смертельно. – Грейсон бросил в рот кусок латука и громко прожевал.

Мы сидели в «Le Coq Tail» во время обеденного перерыва – я, он, Эйва и Феникс. Прошло уже несколько дней с моего неудачного свидания – или как там это можно назвать – с Селианом, и в минуту слабости я решила довериться своим близким друзьям. Хотя, достаточно сказать, у них уже были догадки.

– Поверь мне, девочка, мы все видим привлекательность Селиана. – Эйва с силой пососала соломинку, плавающую в ее стакане с диетической колой. – Но считай это своей официальной мерой по исправлению ситуации. После того, как мы получили место в первом ряду на дерьмовом шоу под названием «ваши отношения», я могу честно сказать, что тебе нужно закрыть эту штуку, прежде чем твое безумие перейдет на новый уровень.

Я дважды стукнула кулаками и локтями в стиле «Друзей».

– Я не сумасшедшая.

Уверена в этом на семьдесят процентов.

Эйва прищелкнула языком.

– И Лили тоже. Думаю, это что-то с членом Лоранов. Они делают своих женщин неуравновешенными. Я слышала, что мать Селиана тоже не самая здравомыслящая.

– Мы договорились, что это не серьезно. – Я попробовала другую тактику.

Грей надул губы и закатил глаза.

– Не поэтому ли он так небрежно заявил права на твою задницу, а-ля кхал Дрого, спасающий свою принцессу от армии дикарей, когда ты обедала на нашем этаже на прошлой неделе? Признай это. Ты вагинозаклеймила босса.

– Нет такого слова, – заметил Феникс, указывая бутербродом на Грейсона. – Но, черт возьми, должно быть.

– А ты что думаешь? – Я повернулась к Фениксу.

Я знала, что на днях Селиан нанес ему визит, и знала, что он приказал держаться от меня подальше, помимо платонических отношений. Какая-то часть меня злилась на Селиана, а другая надеялась на то, в чем, как мне казалось, он не мог признаться самому себе: что я не единственный падающий человек, и у него тоже нет парашюта, чтобы спастись от падения.

«Это просто секс».

«Это просто отвлекающий маневр».

«Ты не можешь влюбиться».

«Ты никогда не влюблялась».

Феникс прикусил щеку изнутри.

– Ты под кайфом? – спросила Эйва. – Феникс и Селиан ненавидят друг друга.

Но Феникс поднял на меня взгляд и сказал:

– Думаю, что ты его искупление. Он хочет спасти тебя, но ты единственная, кто может спасти его.

Я удивленно уставилась на него, положив свой сэндвич с ростбифом на тарелку.

Он выглядел серьезным.

– Я знаю Селиана уже несколько лет с тех пор, как начал работать в LBC. Я видел его и Лили вместе, даже когда они были по-настоящему вместе. – Он вздернул подбородок, его голос дрогнул. – Селиан смотрит на тебя так же, как я смотрел на Камиллу, словно готов сжечь за тебя весь мир. Просто потому, что он не хочет признавать это, не делает это менее правдивым. Если слухи, окружающие его и его семью, верны… – Мужчина перевел взгляд на Эйву и Грея, и тогда я поняла, что он знает об отце Селиана и Лили, вероятно, через Джеймса Таунли, который держал руку на пульсе и уши повсюду в здании LBC. – Тогда Селиан не доверяет людям, и это правильно. Он бесчувственный, недоверчивый и ожесточенный, но он также облажался и это знает.

Я потерла лоб, чувствуя, как назревающая головная боль давит на затылок.

Все трое заговорили в унисон:

– Возможно.

– Нет.

– Да.

И вот тогда я предпочла смеяться, а не плакать.

В тот день я старалась избегать Селиана в редакции. Он вел себя как обычно, приглашая Элайджу и еще нескольких мужчин на ланч, а затем исчезал на шестидесятом этаже и уходил на совещания на весь день. Вернувшись домой, я бросила несколько куриных наггетсов в духовку и достала из шкафа коробку макарон с сыром. У меня не было настроения готовить себе что-то свежее. С тех пор, как началась экспериментальная программа, папа стал питаться гораздо лучше, и в дополнение к лечению ему присылали специальное питание. Я развязала свой дождевик и бросила его на диван после того, как включила горячую воду на плите, пиная свои конверсы в коридор.

– Папа? – крикнула я.

Проверила гостиную, ванную, а затем его спальню. Его нигде не было. Застонав от разочарования, я написала ему:

«Где ты? Когда ты научишься предупреждать девушку, что тебя не будет? Я волнуюсь».

«Эгоистка», – мысленно огрызнулась я на себя.

Иметь папу рядом было удобно. Я сколько угодно могла нянчиться с ним, совершенно забыв о Селиане и его предстоящей свадьбе. На моем телефоне тут же вспыхнуло текстовое сообщение.

Папа: прости! У Миссис Хоторн. Пожалуйста, не стесняйся подняться наверх. Она испекла вишневый пирог.

Я покачала головой, смеясь про себя. Неужели мой отец влюбляется в то же самое время, когда я разваливаюсь на части?

Может ли его больное тело испытывать то, чего не может чувствовать мое здоровое?

Я: «Повеселись и передай ей привет».

Папа: будет сделано, милая. Может быть, в эти выходные она испечет еще пирог, и мы пригласим Милтона?

Я решила, что между нами достаточно разбитых сердец, поэтому продолжила лгать, хотя это чуть не убило меня.

Я: Мне бы этого хотелось, папа. Очень.

Насколько я мог судить, у безумия был запах.

Это был цветочный лосьон для тела и «Шанель № 5», и он уменьшил мой аппетит в ту же минуту, как вполз в мои ноздри через открытую дверь моего офиса.

День был дерьмовый с самого начала. Джудит усердно работала над тем, чтобы достать мне лучшие чертовы зацепки за последний год и одновременно избегала меня.

Я хотел жениться на Лили чуть меньше, чем трахнуть кактус в прямом эфире. Знал, что отцу будет очень приятно узнать, что я отказался от идеи мирового господства и «Newsflash Corporation», и что мама будет ужасно разочарована – не потому, что хотела внуков, а потому, что хотела бы видеть меня следующим Ричардом Брэнсоном (прим. Ричард Брэнсон – британский миллиардер). Как бы то ни было, я заслужил трон медиамагната. Но даже у меня были пределы.

И в настоящее время они проходят проверку. За невыносимо сладким запахом последовал громкий хлопок.

– Где она-а-а? – маниакальный визг пронзил тишину всего этажа.

Я оторвал взгляд от ноутбука и увидел, что моя невеста стоит на столе в редакции, одетая в одно из своих ужасно дорогих мини-платьев с запáхом и обута в туфли на каблуках от «Лабутена».

«Всегда красные. Всегда черные».

Лили не меняла цвета в зависимости от настроения, она была одержима идеей выглядеть богато.

Она схватила монитор и швырнула его на пол, заставив Джессику и Элайджу с криком отпрыгнуть назад. Кейт вскочила со своего места и помчалась в сторону Лили. Я встал и направился в редакцию в поисках Джуд. Ее нигде не было видно. Хорошо. Лили была не прочь затеять кошачью драку, но если бы мне пришлось поставить свои деньги на победителя, то это была бы Джудит.

– Лили, – спокойно и властно произнесла Кейт, – если хочешь покинуть это место без охраны и наручников, я настоятельно советую тебе спуститься со стола и перестать ломать вещи.

– Заткнись, сука. У тебя с ним интрижка! – Лили фыркнула, указывая длинным накладным ногтем на Кейт.

Я вошел в комнату и остановился у стола, на котором она стояла. Остальная часть моего отдела новостей уставилась на Лили, как будто она была Моисеем, произносящим десять заповедей, но она, казалось, не замечала меня, возможно потому, что была больше занята публичным скандалом.

– Значит, ты думаешь, что у Селиана интрижка? – Кейт задумчиво постучала по губам.

– Я знаю это! Кто-то приходил в его дом. У меня везде есть глаза и уши.

– О боже, – прощебетала Кейт.

Случайно или нет, но стол, на котором стояла Лили, принадлежал Джудит. Я не знал, как отреагирует Джуд, если узнает, что ее монитор разбила эта цыпочка, но предполагал, что Лили будет не единственной, кто будет кричать в этой комнате.

– Лили, ты ставишь себя в неловкое положение, но, что еще важнее, ты ставишь в неловкое положение меня. Немедленно слезай, – приказал я, щелкнув пальцами.

Но, сказав это, я понял, что это неправда. Лили не смутила меня. На самом деле, она уже давно перестала вызывать во мне какие-либо эмоции, и мирового господства недостаточно, чтобы терпеть ее присутствие, даже если только на бумаге.

У нас был союз, заключенный в Манхэттенском королевском раю, но, в конце концов, мы отправляли друг друга в ад. И в этот самый момент я покончил с этим. Если это означало, что я стану чуть менее богатым и чуть менее безжалостным, то готов пойти на эту жертву, чтобы избавиться от этой язвы.

Потому что даже милой семьи Лили было уже недостаточно.

Они не были моими и никогда не будут.

– Кто она, Селиан? – Она топнула ногой по блокноту Джудит, помяв страницы и образовав дыру прямо посередине.

Я стиснул зубы, чтобы проклятие не вырвалось наружу.

– Ты любишь ее? Любишь? – заскулила она.

Я достал телефон, устав от её выходок.

– Ты сдашь охране свою невесту? – Лили в изумлении подняла руки, и стало видно, что на ней нет трусиков.

Под платьем она была обнажена, без сомнения, для меня.

– Даже гребаного Папу Римского, если он вмешается в работу моих сотрудников. Последний шанс перед тем, как проведешь следующие несколько часов в тюрьме, – сухо сказал я.

Люди позади меня хихикали и перешептывались. Я ненавидел то, что мы были зрелищем, но это играло мне на руку. Лили только что предоставила мне прекрасную возможность избавиться от неё без каких-либо социальных последствий, и Джудит не подумает, что это из-за нее.

Потому что это не так.

Джудит была просто трахом.

Блестящим трахом, но все же недолговечным.

Лили со стоном опустилась, скользнув задницей по столу и съехав вниз. Она со стоном приземлилась на пятки и побежала ко мне, обняв меня за шею и рыдая в мою рубашку.

– Почему, Селиан? Я думала, что между нами все налаживается, а теперь я слышу, что у моего жениха появляется новая девушка. И что она посещает его дом.

Меня должно было бы встревожить то количество информации, в которую была посвящена Лили, но, в конце концов, вся ее жизнь состояла из сидения в кафе и собирания сплетен. Насколько я знал, у нее были друзья – светские львицы, живущие в моем доме.

Я потянулся за блокнотом Джудит и сунул его в карман.

– Извинись перед Кейт и иди в мой кабинет.

Кейт встала позади Лили и покачала головой, говоря мне, что я не должен позволить ей уйти безнаказанной.

– Но она ненавидит меня, – заскулила Лили, топая ногами.

– Не могу этого отрицать, – Кейт подняла руки, сдаваясь, и все рассмеялись.

Я оглядел образовавшийся вокруг нас человеческий круг и понял, что все в нем смотрят на Кейт с любовью, а на Лили – с явным отвращением.

Для них она была маленькой избалованной сучкой. И касательно их, я допускал такое поведение. Я бы целыми днями ругал кого-нибудь за грамматическую ошибку в новостном репортаже, но все же решил жениться на девушке, которая считает, что «вау» – это слово?

– В мой кабинет, прямо сейчас, – пробормотал я сквозь стиснутые зубы.

Развернувшись, мы направились в коридор, и тут я увидел Джудит, стоящую у входа в редакцию, все еще прижимая телефон к уху. Она, вероятно, обсуждала что-то связанное с Сирией. В этот уик-энд у нас будет специальный выпуск прайм-тайм, и она очень усердно работала, чтобы получить все цифры и статистику.

Ее взгляд метался между мной и Лили секунд десять, прежде чем она сделала шаг в сторону, пропуская нас.

Лили сердито посмотрела на нее, потом рявкнула:

– Ты – главная подозреваемая, сучка.

– Что? – Брови Джудит взлетели вверх. Она закончила разговор и сунула телефон в карман. – О чем она говорит?

– Я говорю о женщине, которая с моим женихом всю ночь…

Но она так и не закончила фразу, потому что я схватил её в охапку, как дикое животное, зажал рот ладонью и потащил в свой кабинет.

Лицо Джудит приобрело приятный томатно-красный оттенок, а глаза расширились в тревоге.

– Возвращайся к работе, Хамфри, – рявкнул я.

– Да, сэр, – сказала она ровным голосом, что значило, что я был в еще более глубоком дерьме, чем думал.

В моем кабинете Лили бросилась на диван и зарыдала.

– Это из-за этой блондинки, да? Она похожа на разлучницу. Вся такая милая и хорошенькая в своем дешевом наряде «пожалуйста, спаси меня». И эти конверсы. Кто носит гребаные конверсы с платьем?

«Джудит Хамфри носит, и это делает мой член таким твердым, что почти уверен, что остальное мое тело становиться обескровленным».

– Заткнись, – приказал я, прислонившись к столу и глядя на нее сверху вниз.

Клянусь, ее подростковая версия, с которой я встречался больше десяти лет назад, была в здравом уме. Неглубоком, но в здравом уме. С другой стороны, когда ты подросток, то не ищешь великого интеллектуального противника. Ее задницы и приятной внешности было достаточно, чтобы насытить меня в течение первого десятилетия наших отношений.

– Ты же знаешь, что я могу выяснить это практически без усилий, верно? – Лили оживилась на черном кожаном диване, снова фыркнув.

Тушь стекала по ее щекам широкими полосами, и это делало ее похожей на Элиса Купера, не говоря уже о том, что ее платье больше подходило для стрип-клуба Вегаса, чем для отдела новостей. Она раскрыла упомянутое платье, демонстрируя мне свои сиськи и розовую киску.

– В этом нет необходимости, как и в стриптизе, – невозмутимо ответил я.

Ее глаза заблестели.

– Значит ли это, что ты от нее избавишься?

– Только не от неё, а от тебя, – просто сказал я.

Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока Лили переваривала эту информацию, ее лицо из страдальческого превратилось в веселое. Она не понимает по-английски? Почему она такая самодовольная?

– Ты не можешь порвать со мной. Как насчет «Newsflash Corporation»?

– Проживу без него. Избавиться от тебя – главный приоритет. Прикройся.

Девушка встала и толкнула меня в грудь, не сдвинув ни на дюйм – отчасти потому, что я опирался на стол, но также и потому, что был буквально вдвое больше ее. Я подумал, понимает ли она, что правая стена моего кабинета сделана из стекла, но потом вспомнил, что ей наплевать на то, кто видит ее голой.

– Ты ублюдок. Мы выросли вместе. Мы с детства любим друг друга.

– Если это твой единственный аргумент, то его недостаточно. Потому что я могу разбить его вдребезги, вспомнив то, что ты сделала чуть больше года назад, – я мрачно усмехнулся. – Оставь кольцо себе, отмени все остальное. В августе свадьбы не будет, Лили. Все кончено.

И, сказав это, я понял, что во мне нет ни капли раскаяния – ни за то, что позволил ей сохранить кольцо моей семьи (оно все равно было испорчено, как только она его надела), ни за упущенную возможность так называемого мирового господства, о котором Кейт всегда меня дразнила.

– Я превращу твою жизнь в ад, Селиан, – Лили ткнула пальцем мне в лицо.

Я схватил ее палец и опустил его, обернув платье вокруг ее талии.

– Вперед, дорогая. Прошло слишком много времени с тех пор, как я показывал тебе, каков на самом деле. Не могу дождаться, когда ты заново познакомишься с версией мудака, о которой все остальные были осведомлены в течение прошлого года, отчасти из-за тебя. – Как бы то ни было, я не мог свалить всю вину на Лили. Мой отец забрал трофей «Худший отец века», оставив других глотать пыль.

– Ты сошел с ума, – крикнула Лили мне в лицо.

– Забавное замечание от полуобнаженной женщины, которая только что разбила монитор и обвинила лесбиянку средних лет в романе со своим фальшивым женихом.

– Ты неадекватный. И самоуверенный. Ты мне даже больше не нравишься. – Она подошла к двери, развернулась, беспомощно посмотрела на меня и покачала головой. – Скажи мне, как все исправить, и я сделаю это. – Ее голос надломился от мольбы.

– Убирайся.

Дверь захлопнулась у меня перед носом, и мой взгляд сразу же переместился в отдел новостей через стеклянные стены. Джудит смотрела на меня так, словно хотела, чтобы из моих глаз вытекла правда о том, что произошло в моем кабинете. Но я не мог пригласить ее войти. Не так скоро после того, как вышвырнул Лили. Это было бы слишком прозрачно и откровенно рискованно.

Я набрал добавочный номер Брианны и попросил ее вызвать Джудит на краткую встречу один на один через три часа. И попросил сделать то же самое для Кейт, Элайджи и Джеймса. Мне нечего было сказать последним трем. Я просто не хотел, чтобы это выглядело подозрительно.

Я упал в кресло и закрыл глаза. На моем телефоне звякнуло входящее сообщение, и я перевернул его, чтобы посмотреть, кто это.

Дэн: твой отец сейчас на встрече, продает рекламные площади маркетинговой компании из Вегаса, которая специализируется на презервативах, табаке, игровом оборудовании и секс-игрушках. Я сижу в том же ресторане. Разговор идет о семизначных цифрах.

Эта сделка была бы самоубийством для бренда «LBC», и мой отец знал это. Это был яркий пример того, как далеко он готов зайти, чтобы саботировать все мои дела.

Я ответил на сообщение:

«Запиши все, пожалуйста».

Пришло время вынести этот вопрос на рассмотрение совета и похоронить то, что осталось от моих отношений с человеком, который ненавидел меня чуть меньше, чем я его.

Три бессмысленных разговора спустя (Кейт была счастлива, узнав, что я расторг помолвку с Лили; мы с Элайджей поговорили о бейсболе; Джеймс пытался дать мне несколько отеческих советов о женщинах и отношениях, но был отправлен восвояси с поджатым хвостом), Джудит вошла в мой кабинет.

В ту минуту, когда она вошла, желание прижать ее к двери, раздвинуть ноги и трахнуть безжалостно жгло мои вены, но я ограничился легкой ухмылкой.

– Хамфри.

– Сэр.

Я сидел за своим столом – за что моя эрекция была очень благодарна – и жестом пригласил ее сесть напротив. Джуд послушно повиновалась, выпрямив спину. Я протянул ей блокнот, который мне удалось забрать у Лили. Он был чертовски испорчен. Джуд взяла его дрожащими руками.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– Я куплю тебе другой.

– Я не хочу другой. Мне нравится этот.

Черт. Почему от этого мне стало еще тяжелее?

Она со вздохом покачала головой.

– Ты хотел меня видеть?

– Есть несколько вопросов, которые мы должны обсудить в связи с неожиданным появлением мисс Дэвис в редакции. – Я развязал галстук.

Джуд улыбнулась своей милой, невинной улыбкой.

– Это один из лучших способов описать сумасшедшую женщину, которая разбила монитор и испортила мой блокнот, который я когда-либо слышала.

Я ухмыльнулся. Откинулся назад. Сцепил пальцы вместе.

– Я отправлю Брианну на третий этаж за одним из стилистов Джеймса, чтобы он привел Киплинга в форму.

Джуд распахнула глаза, нижняя губа выпятилась.

– Как ты?..

– Догадался. – Я отмахнулся от нее.

Не совсем. Тайна занимала мои мысли много долгих ночей. Настолько, что я собрал воедино каждую встречу, в которой она упоминала Киплинга. Во всех этих случаях она сжимала в руке блокнот.

Джуд выглядела растроганной, а мне не хотелось этого, поэтому я продолжил.

– Во всяком случае, мисс Дэвис больше не будет в состоянии наносить ущерб имуществу или беспокоить сотрудников LBC, особенно учитывая, что я расторг нашу помолвку.

Это был действительно хороший способ сказать, что мы могли бы вернуться к мирному траханию без того, чтобы Джудит устроила мне допрос с пристрастием. Просто и не так много слов.

– Так поэтому я здесь? – спросила она, выпятив подбородок. – Думаешь, что я снова прыгну к тебе в постель?

– И диван. И дверь в кабинет. И гребаный общественный туалет, если я так скажу. – Я пожал плечами, откидываясь назад и ухмыляясь ей.

– Ошибаешься, Селиан. Когда я сказала, что не влюбляюсь, то имела в виду именно это. Но я и не увлекаюсь случайными связями. Мне нужно, чтобы это что-то значило. Я была с Милтоном, потому что способна на отношения.

Я реально не хотел слышать об этом придурке Милтоне. В то же время моя растущая потребность трахнуть Джудит вполне могла заставить мои яйца взорваться. Поэтому решил, что искажу свою правду – или изменю ее немного, – чтобы удовлетворить ее потребности.

– Мы можем договориться.

– Мне не нужна договоренность. Я хочу отношений.

– Называй, как хочешь, Конверс. До тех пор, пока ты понимаешь, что в конце этого туннеля нет ничего – ни брака, ни свадьбы, ни детей, ни уютных вечеров за просмотром телевикторины с отцом, – ты получишь это. А теперь собирай вещи. Мы едем в Майами на выходные.

Я обдумал все, что сказал, и решил исправить одну вещь.

– Вообще-то, может быть, иногда телевикторина с твоим отцом будет вполне приемлема. Периодически твоя киска будет нуждаться в отдыхе.

– Майами? – Ее глаза расширились, как будто я предложил поездку в Афганистан. Она быстро пришла в себя, прочистила горло и добавила: – Мы еще не закончили работу над статьей о Сирии.

Точно. Черт. Конечно же, нам все еще нужно было закончить работу.

– Мы будем работать всю ночь.

– Я обещала папе посмотреть с ним игру «Янки», – сказала она и покраснела.

Я ненавидел то, что мне это нравилось в ней – ее яростная преданность семье. Независимо от того, как поздно она оставалась на работе, Джуд каким-то образом всегда находила время для своего папы.

Но, может быть, в Джудит не было ничего особенного. Может, я просто понятия не имел, как устроена нормальная семья, и давал ей дополнительные баллы.

– Можешь взять выходной, – коротко сказал я. – Я пришлю такси, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Что-нибудь еще?

Несколько секунд девушка недоверчиво смотрела на меня. Наверное, я ожидал, что она обрадуется этой новости, но не стал доставлять ее с цветами и сладкими обещаниями.

– Ты свободен? – уточнила она.

Я окинул ее взглядом.

– Похоже на то.

– Ты порвал с ней?

Она потерла лоб, оглядывая комнату. Почему? Неужели ожидала, что это какой-то розыгрыш? Очевидно, Джуд очень мало думала обо мне в части морали.

– Тебе нужны письменные заверения, Хамфри?

– Вообще-то было бы здорово.

Я ухмыльнулся.

– Убери свою умную задницу из моего кабинета, пока я ее не отшлепал.

– Ты ужасен, – сказала Джуд, вставая со своего места и направляясь к двери.

Я наблюдал за каждым ее движением, недоумевая, почему нашел ее такой очаровательной, и внутренне спрашивал себя, какого хрена я делаю, взяв эту случайную цыпочку к моей матери, которая все еще пребывала в блаженном неведении о крахе моей помолвки.

– И тебе это нравится, – возразил я.

Девушка остановилась у двери, склонила голову и покачала ею, смеясь. Когда Джудит вышла за дверь, запах надежды заполз в мои ноздри – запах ее ванильного шампуня и имбирно-пряных духов.

И должен признать, мне это нравилось намного больше.

« П росто улыбайся и веди себя нормально».

Рядом со мной сидел папа, одетый в футболку и бейсболку «Нью-Йорк Янкиз» и пил газировку, которая определенно не входила в состав его нынешнего меню. Я закрыла на это глаза, потому что он выглядел совершенно очарованным игрой. На мне была огромная шляпа с американским флагом и футболка с Фрэнком Синатрой. Подходящий наряд, если хотите знать мое мнение.

Я заговорила после того, как вернулась с кухни, наполнив миску попкорном – еще одна вещь, которую папа не должен есть, но немного не повредит.

– Пап, ты… ты не будешь возражать, если я уеду на эти выходные? – Я старалась говорить небрежно сквозь комок вины, образовавшийся в горле.

Мои ладони так вспотели, что миска с попкорном чуть не выскользнула из рук. Я снова собиралась солгать папе, и ради чего? Почему скрывала правду от отца, самого близкого мне человека? Ведь я не делала ничего плохого. С другой стороны, он все еще был таким хрупким и только сейчас потихоньку начал вставать на ноги, в прямом и переносном смысле. Папа чувствовал себя лучше физически, а проводя время с миссис Хоторн и видя, как я преуспеваю на своей новой работе, он чувствовал себя лучше и эмоционально. Но все равно не хотела, чтобы отец знал, что я порвала с Милтоном. Это может перечеркнуть все достигнутые папой результаты, а если его здоровье пошатнется, я никогда себе этого не прощу.

– Милая. – Он похлопал меня по колену, когда я села, и его рука тут же скользнула к миске с попкорном. – Думаю, это отличная идея. Ты заслужила отдых. Милтон отвезет тебя в какое-то роскошное место? – он улыбнулся.

«За это ты отправишься в ад», – сказал Иисус в моей голове. «И если ты думаешь, что я вытащу твою задницу, когда ты туда доберешься, то ты, очевидно, была не внимательна на уроках по Библии».

Я решила, что скажу отцу, что рассталась с Милтоном, когда вернусь из Флориды. Я могла бы даже рассказать ему о Селиане, так как эти двое, казалось, нашли контакт. Не уверена, что у них было много общего, но одна из причин, по которой я не презирала Селиана – хотя это было заманчиво, – заключалась в том, что знала, что у него была мягкая сторона. Я видела это в том, как он помогал моему папе и в том, как пытался спасти меня.

– Не знаю… – уклонилась я от ответа. – Увидим. Ты же знаешь, что я буду доступна по телефону, верно?

– Да, – рассмеялся папа, отправляя в рот еще попкорна. – Ты уже упоминала об этом один, два или миллион раз. К тому же, если мне что-нибудь понадобится, миссис Хоторн наверху.

Я с любопытством посмотрела на него, улыбаясь.

– Когда же я, наконец, смогу встретиться с ней в качестве дочери ее бойфренда?

Отец опустил взгляд и пошевелил пальцами в тапочках.

Тогда я впервые заметила, что на нем новая пара. На самом деле весь его внешний вид был новым – все те же серые спортивные штаны и белая футболка, но они были выглажены и хорошо смотрелись на нем. Он также сбрил то, что осталось от его волос, чтобы создать более единый образ. Я не знала, почему мне было так душераздирающе радостно видеть его счастливым с другой женщиной. Может, и не стоило. Но выглядел он неплохо, как Брюс Уиллис без бровей.

– Он заставляет твое сердце петь, Жожо?

– Что? – Я сделала вид, что смеюсь. И потерпела неудачу.

О боже.

– Мильтон заставляет твое сердце петь? Музыка – такая важная часть твоей жизни, и когда ты счастлива, я это вижу. У твоих шагов есть ритм. Когда ты говоришь, то непроизвольно качаешься. Ты влюблена в него? Потому что если это не так, то оно того не стоит.

Я смотрела в другую сторону, делая вид, что стираю невидимые ворсинки с декоративной подушки на диване.

– Я не могу влюбиться, папа. Я пыталась.

– Это чушь собачья.

– Это правда. Так мне мама сказала. Она сказала, что мое сердце – одинокий охотник, что ему никогда не найти, с кем биться в унисон. И она была права.

Я не сказала ему всей правды – что верю ей, что рьяно оберегаю свое сердце. Что я, наверное, могла бы переехать к Милтону, если бы захотела, но на самом деле никогда этого не хотела. Мне не хотелось говорить папе, что эта простая фраза изменила мой мир больше, чем я была готова принять, и что в ужасе от того, что мое сердце потеряло свои когти, оружие и жажду крови в битве против Селиана.

Отец прищурил глаза, и я так сосредоточилась на смятении и благоговении в них, что даже не заметила, что он смеется. Не просто смеется, а хохочет, держась за живот и все такое.

– Нет, Жожо, нет. Она не имела в виду, что ТВОЕ сердце – одинокий охотник. Она имела в виду книгу Карсон МакКалерс «Сердце – одинокий охотник». Это была ее любимая книга. Автору было двадцать три, когда она её написала. Твой возраст. – Папа многозначительно посмотрел на меня, и это тоже добавило смысла. – Мик Келли была любимой героиней твоей матери. Она была сорванцом, очень любившей музыку. Ты должна прочитать её. Она у нас где-то есть.

Папа со стоном поднялся на ноги и направился в свою комнату. Я сидела ошеломленная, чувствуя иррациональную ярость и на него, и на маму за то, что они позволили мне смотреть на жизнь сквозь толстую, грязную линзу человека, который никогда не верил, что может испытывать любовь.

Игра все еще продолжалась, «Янки» доминировали над «Астросами», и поэтому понимала, что папа действительно серьезно относится к тому, чтобы я прочитала эту книгу. Он вернулся, сдувая пыль с обложки, и протянул ее мне.

– Обязательно прочти её, когда поедешь в этот маленький отпуск. Твоя мать верила в любовь. Даже очень. А еще верила в судьбу. Вот почему ты выросла героиней, которой она всегда восхищалась.

Я улыбнулась, поблагодарила его и не стала дожидаться завтрашнего дня.

Я проглотила книгу за одну ночь.

Каждую страницу. От начала до конца.

Потом еще раз перечитала отрывки, прежде чем собирала свою летнюю одежду и потащила чемодан вниз по узкой лестнице, ожидая такси.

Мое сердце не было одиноким.

Оно было отчаянным, бьющимся и живым.

Знание того, что я могу, буду и должна влюбиться – в своего босса или кого-то другого – пугало и в то же время радовало меня.

А когда прозвучал гудок такси, я скользнула в нужные конверсы и пошевелила в них пальцами ног, зная, что Селиан заметит. Они были желтые.

Надежда.

До поездки во Флориду с Селианом я летала на самолете всего два раза.

Первый раз, когда мне было шесть, мы ездили в Калифорнию – тогда мамина сестра выходила замуж, но потом решила развестись и уехать в Австралию. Когда мама умерла, она прислала открытку, но больше не стала поддерживать с нами связь. Во второй раз – спонтанный отпуск в Новом Орлеане. Это случилось, когда мне было четырнадцать. Папа изо всех сил старался вести себя так, будто после смерти мамы все в порядке. Он покрасил волосы дома, чтобы забыть о серебряных прядях, взял уроки кулинарии и решил, что мы должны жить настоящим. Новый Орлеан был великолепен. Хотя потом два месяца подряд мы жили на макаронах с сыром, потому что потратили слишком много.