Текст книги "Ужасная поездка"

Автор книги: Л. Бирчон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

«Ее больше нет», – говорит Стив, скорбя и расстраиваясь. Водитель автобуса держит свет прожектора в другом месте, позволяя Стиву скорбеть в темноте. Но по мере того как он продолжает говорить в наступившей неловкой тишине, каждое слово становится все громче и злее. Моя Джесс пропала. Кто-нибудь скажет мне, что происходит? И что это за чертова штука?

Проходит такт или два, прежде чем кто-то заговорит, а когда заговорил, Ниш с удивлением услышал голос мисс Скарлет. Мы обязаны вам, по крайней мере, этим».

Не будьте чертовски мягкими, – говорит профессор Плам.

Почему бы и нет?» Свет прожектора снова падает на мисс Скарлет. В этом году все по-другому. Нам придется работать вместе».

«Никогда не слышал ничего столь нелепого», – хмыкнул профессор, слегка вздрогнув, когда свет ударил ему в глаза.

Пусть девушка говорит. Свет вспыхивает вокруг, и преподобный освещается.

«Вы бы так сказали». Луч поиска метался то влево, то вправо, пока не остановился на миссис Уайт. Сценическое освещение выступающих усугубляет физическую дистанцию между преподобным и его женой, в отличие от его близости к мисс Скарлет.

«Я же говорила», – шепчет Эффи. Виселичный юмор – это все, что у нее осталось, чтобы сдержать желание просто сдаться, пойти по легкому пути и искать забвения в бутылке.

Пожалуйста. Голос Стива дрогнул.

В наступившем после этого напряженном молчании происходит битва воль: говорить или не говорить. В конце концов профессор Плам позволяет стволу своего дробовика опуститься на пол с металлическим стуком. Несколько мгновений спустя свет водителя автобуса прослеживает путь по стволу, по блестящему фиолетовому пиджаку профессора, по его угрюмому выражению лица. Хорошо, но я не вижу в этом ничего хорошего».

Я помню первый раз, как будто это было вчера, – начинает мисс Скарлет, словно переносясь в сон. Это был теплый и влажный год – такое Рождество, когда не чувствуется, что это зима. По телевизору только и говорили, что об изменении климата. Река разлилась, и земля была настолько пропитана водой, что напоминала мокрую губку. Деревенская зелень была коричневой от грязи…

Вы, наверное, задавались вопросом, почему эта деревня называется Литтл Слотер? говорит полковник Горчица, не в силах удержаться от желания преподать урок. «Slaughter происходит от старого английского слова, означающего «грязь». Мы известны тем, что являемся грязной деревней».

«Там было очень грязно», – говорит мисс Скарлет.

Как на Сомме, – добавляет полковник. Если вы знаете свою историю.

В ту зиму вся деревня жила в колодцах. Шаги можно было услышать за милю из-за всасывающего звука грязи. Хлюп, хлюп, хлюп…

«Скорее, пффарп, пффарп, пффарп», – вмешивается полковник.

Да, вы правы, это было более… газообразно». Мисс Скарлет сдувает три мокрые ягоды малины, как бы иллюстрируя сказанное. «Больше похоже на это».

Ладно, шаги звучали как пук, мы поняли, – говорит Эффи. Фонарик освещает ее. Испуг, вызванный тем, что Джесс унеслась в ночь, придал ей болезненную бледность. Просто скажите нам, с чем мы столкнулись.

Я как раз к этому и шла, – немного раздраженно говорит мисс Скарлет. Деревенские муммеры выступали на деревенской зелени…

Полковник Горчица прочистил горло. Муминг – это старая английская народная традиция, когда группа мужчин разыгрывает короткую комическую пьесу – битву между Робин Гудом и турецким рыцарем. Для жителей Литтл Слотер это была старая традиция, но с той мрачной ночи пьеса никогда не исполнялась».

Было темно и слишком сыро для костра, поэтому их освещали фары трактора. Их представлял Санта-Клаус…

«Старый Санта-Клаус», – уточняет полковник Горчица. Весь в зеленой одежде, без этой американской чепухи».

Бедный Джетро, он действительно вжился в образ…

Он был невероятно пьян, – говорит полковник.

Они все были пьяны.

«Это было к лучшему».

Спектакль только начался, и Даррен выкрикивал свои реплики изо всех сил, – продолжает мисс Скарлет. Вся деревня собралась вокруг. Глинтвейн лился рекой, и все взрослые были полны рождественского настроения. Я всегда любил игру муммеров. Для меня это всегда было главным событием кануна Рождества. Но он только начался, все уже собрались, и когда мы услышали приближающиеся шаги…

«Пффарп, пффарп, пффарп», – влажно добавил полковник Горчица.

И все оглядывались, не пропал ли кто. Но их не было – вся деревня собралась на спектакль. И вот люди начинают гадать, кто же это может быть, кто идет в темноте по зелени. Но это была не просто одна группа шагов…

Жители деревни издают хор пукающих звуков в темноте. Полковник Горчица задает бомбический ритм. Преподобный присоединяется к нему глубоким басом, за ним следует миссис Уайт (осторожно потрогав при этом больную шею). Профессор Плам присоединяется к хриплому хору, несмотря на то, что ранее он возражал против рассказанной истории. Даже водитель автобуса присоединяется, издавая самые нелепые высокочастотные хрипы. Прожектор крутится вокруг, показывая гротескные лица деревенских горгулий с высунутыми языками и раздутыми щеками.

Мисс Скарлет продолжает: «А потом старая крикливая Мэри…

«Она была известна в деревне своими ужасными ночными кошмарами». Нишу пришло в голову, что полковник – один из тех джентльменов определенного возраста, которые патологически неспособны держать свои мысли при себе.

«– Издал этот леденящий кровь крик. Сначала все подумали, что это часть спектакля. Знаете, этим парням нравилось каждый год делать что-то необычное, чтобы жители деревни были начеку. Сюрприз был частью удовольствия. Но в этом году все, что они планировали, было ничто по сравнению с сюрпризом, который их ожидал.

Впервые я узнал об этом, когда люди начали толкаться и пихаться. Толпа была не очень большая – эта деревня никогда не была большой, – но люди падали в грязь, чтобы убраться подальше от того, что они увидели».

Я помню, как наш бедный старый викарий – он был ужасно серьезным человеком, никогда не одобрял игру мумий, но приходил, потому что его суровый взгляд и странный намек на вечное проклятие были хорошей рекламой для полуночной мессы, – его лицо и ряса были покрыты грязью. Его глаза расширились от ужаса, он что-то прорычал, но потом поскользнулся и снова упал в грязь. А за ним я увидел, что происходит».

Снова начинается хор пукающих жителей деревни, на этот раз синхронный и зловещий, как имперский марш смерти.

«Это были олени». Фонарь проецирует тень мисс Скарлет на стену паба. Она поднимает руки к голове, чтобы превратить свою тень в форму монстров снаружи. У них были рога, как ветви, но в свете трактора они сверкали серебром, как лезвия. И они были больше, чем любой олень, которого я когда-либо видел, больше, чем любая лошадь…

«Как лоси? говорит Эффи.

Это были олени, – настаивает мисс Скарлет.

Лоси – это разновидность оленей. Они бывают очень большими, – говорит Ниш. Я видел видео с одним из них на YouTube и…

Это были британские олени. Лось был бы вот таким, – мисс Скарлет широко расставила руки, так что теневые рога превратились в широкие плиты. Их рога гораздо больше похожи на эти». Она слегка смещает угол, и рога тени становятся длинными, стройными и разветвленными. Лица у них тоже были злые. Большие глаза и клыки».

«Клыки? говорит Ниш.

У мунтжака есть клыки, – говорит полковник Горчица. Но это, конечно, очень маленькие олени. А это очень большие олени».

И тут мои ноги словно приковало к месту, – продолжает мисс Скарлет. Не от страха, хотя мне было очень страшно. Грязь была похожа на зыбучий песок и облепила мои ноги. Я не мог пошевелиться, чтобы не упасть. Поэтому мне пришлось наблюдать, как они появились на свет, и первый из них подошел к Джетро в своем традиционном зеленом наряде. Теперь он застыл на месте от страха. Я видел это по его глазам. Но этот олень подошел совсем близко, обнюхал его с ног до головы и посмотрел ему прямо в глаза, как будто узнал его или что-то в этом роде. Но ему не понравилось то, что он увидел». Она двигает руками, и в тени ее рога сходятся вместе, а затем широко раздвигаются, как будто она имитирует плавание брассом. «Разорвал его пополам».

«По длине», – добавляет полковник, как будто это важная деталь.

Бедняга Джетро даже не успеет опуститься на землю, как остальные начнут». Мисс Скарлет смаргивает слезу и опускает руки, освещение меняется, и она больше не отбрасывает длинную тень. Она просто молодая женщина, переживающая детскую травму. Все закончилось за минуту, может быть, меньше, но было ощущение, что время свернулось само собой. Когда я вспоминаю об этом, я вижу этих смелых, красивых, веселых мужчин в их нарядах – боже, как они любили наряжаться – как они выходили в город – канун Рождества был их временем блистать… Все прошло. Все пропало». Ее тело содрогается от нахлынувших слез.

Я нашел ее на месте, – подхватывает историю полковник Мастард, утешительно обнимая мисс Скарлет. Нетронутой, но залитой кровью наших мужчин. Выглядело как Кэрри, не так ли, милая? Вполне подходящее состояние. Но в ту первую ночь олени получили свой номер легко. Восемь маток. Восемь убийств при свете трактора. Не успело восьмое тело упасть на землю, как они уже уехали.

Надеешься, что такое случится только раз, но мы, деревенские, суеверны. Мы узнаем дурное предзнаменование, когда видим его. И так было каждый год. Люди, которых вы видите сегодня перед собой, – все, что осталось от нашей маленькой деревни».

Луч света падает на пол, и у Ниша возникает странное ощущение, будто опускается занавес. Наступает тишина, а затем – хлопки. Сначала миссис Уайт, а затем преподобный хлопает в ладоши размером с ветчину с богатым мясным резонансом. К ним присоединяется профессор. И снова водитель автобуса подхватывает реплику, луч света дико вспыхивает под аплодисментами.

О, это было чудесно, – говорит профессор Плам. Простите, что сначала я так низко оценила эту историю. Вы действительно оживили ее».

«Вы думаете?» Мисс Скарлет открывает лицо, и там, где Ниш ожидал увидеть слезы и сопли, появляется лучезарная улыбка. Вам понравилось?

«Это было похоже на старую традицию, – профессор смахнул слезу. Мальчики были бы так горды. Жаль, что они этого не видели».

Эффи придвигается ближе к Нишу. «Что, – шепчет она, – черт возьми?

Да, полный «Плетеный человек», – шепчет он в ответ. Не знаю, как вы, а я сейчас очень скучаю по Лондону».

Тот, кто наблюдал за всем этим представлением в бесстрастном молчании, теперь заговорил. «Как мне их убить? говорит Стив.

Такую заезженную фразу Ниш слышал от героя боевика за героем, но никогда – так. Никогда с такой убежденностью. У Стива решимость человека, который потерял все, и в последнем акте он хочет только одного – чтобы мир, который его обидел, сгорел.

Ниш и Эффи обмениваются взглядами – она тоже это видит. Ниш понимает, что любой разумный план будет заключаться в том, чтобы затаиться, не высовываться и ждать, пока все это не закончится. Однако Стив, похоже, считает себя спартанцем, готовым сражаться в тени.

«Это не так, – рычит преподобный. Мы пытались. Не сработало.

Тогда для чего это чертово оружие?

Преподобный сурово смотрит на Стива, и его прежнее сочувствие исчезает. «Притормози их, дай себе шанс».

«Они помогают тебе чувствовать себя менее бессильным, старина». Полковник говорит с той же смесью усталой покорности и мрачного юмора, как если бы он готовил войска к выходу из окопов и пересечению поля боя. Вот вам и рождественское перемирие, о котором учитель истории Ниша рассказывал, пытаясь привлечь внимание мальчишек-подростков, которых, по его мнению, больше интересовал футбол.

Стив сжимает челюсти и поднимает подбородок, чтобы посмотреть преподобному прямо в глаза. «Должен же быть какой-то выход».

Ветер усиливается и свистит об осколки разбитого окна. Температура в пабе упала на градус или два, поскольку тепло улетучивается. Снаружи Ниш слышит мягкий белый шум продолжающего падать снега, как помехи в старом телевизоре. И что-то еще – глубокое гулкое мычание. Он пытается представить себе этих оленей размером с лошадь, хищников с серебряными рогами. Максимум, что ему удается, – это Бэмби увеличенного размера, сверкающий, как новая безделушка.

Что будет, если они не получат свои восемь убийств? говорит Эффи.

Они всегда получают свои восемь, – говорит профессор Плам, поглаживая ствол своего дробовика. Каждый год одно и то же. Они приходят, делают свой счет и уходят к рассвету».

Но если они нас не найдут, – говорит Эффи. Если бы мы спрятались в подвале с детьми, они могли бы просто пройти мимо?

Говорите тише, – огрызается полковник, его голос хриплый.

Я просто говорю, что если бы мы спрятались в…

Хватит! Они могут подслушать».

Ветер снова свистит.

Олени понимают по-английски? говорит Ниш. Абсурдный вопрос повис в воздухе, как воздушный шар на похоронах.

Мы не знаем, что они не знают, – отвечает полковник. Никто туда не спустится, не сегодня. Пока эти твари охотятся за кровью. Вы меня слышите?

Посыл ясен: не впутывайте в это детей.

Вы можете пожелать всем, кого вы любите, счастливого Рождества, потому что большинство из нас не доживет до этой ночи, – продолжает полковник. Мне очень жаль, но так уж вышло. У нас была хорошая серия, но каждая игра когда-нибудь заканчивается». Он обращается к мисс Скарлет, и Ниш чувствует, что они связаны чем-то вроде отца и дочери. Странно наблюдать за этими людьми в напряженные и интимные моменты их жизни, не зная о них ничего, даже имен.

Лондонцы нащупывают в темноте свои телефоны, все еще подключенные к различным розеткам в пабе.

«Нет сигнала», – говорит Эффи, ее телефон ярко светится во мраке.

Ниш смотрит на свой. То же самое. А ты, Стив?

Стив смотрит на свой экран. На обоях – их с Джесс фотография на маскараде, вся в перьях и блестках. Ему не нужно отвечать. Он – человек, чей мир рухнул вокруг него.

Что бы ни случилось, никто не придет на помощь.

Раздается скрип мела по доске. Прожектор переключается, чтобы увидеть, как мисс Скарлет добавляет галочку в графу «Прочь» за этот год.

Она поворачивается и говорит: «Первая кровь».

Глава 9

Огонь потрескивает, когда профессор Плам подкладывает еще пару свежих поленьев. Шквал углей поднимается в воздух и уносится вверх по дымоходу.

Группа собралась поближе. Температура в пабе упала с тех пор, как было разбито окно – с тех пор, как Джесс с криком утащили в ночь, – и Ниш потирает руки, чтобы согреться. Эффи обнимает себя, засунув руки под мышки. Мисс Скарлет накинула на плечи одеяло. Миссис Уайт стоит, хрупкая от холода, и терпеливо ждет, когда огонь или ее собственная сила воли принесут тепло. Водитель автобуса, профессор и полковник стояли у костра с самого начала осады, но даже они начали ощущать постепенное похолодание.

Когда профессор стоит, а первые неуверенные языки пламени лижут бока новых бревен, снаружи доносится заунывное рычание зверя. Группа обменивается обеспокоенными взглядами.

«Чего они ждут? говорит Ниш. Они знают, где мы находимся.

Они ждут, когда мы совершим ошибку», – говорит миссис Уайт, стуча зубами.

Скука или разочарование – вот настоящий убийца, – говорит полковник. Сколько людей столкнулось с судьбой, которой они боялись больше всего, потому что не могли смириться с ожиданием неизбежного?

«Слишком верно, слишком верно». У профессора Плама какой-то тоскливый взгляд, как будто он вспоминает другую ночь, очень похожую на эту.

Преподобный Грин отправлен в сердце здания, чтобы исследовать освещение. Время от времени в бар проникают звуки – гулкие удары, хрупкие щелчки, закрытие дверей, – но пока они все еще в темноте.

Наконец он появляется с фонарем и угрюмым взглядом, подчеркнутым темнотой.

«Есть успехи?» – бодро говорит водитель автобуса, светя на преподобного прожектором.

«На что это похоже?» – рычит преподобный.

Паб освещен яркими лучами двух факелов и мерцающим светом костра. Электрические лампы не горят. Холодильники и насосы в баре не освещены. Фруктовые автоматы – один из которых теперь загораживает разбитое окно – вырисовываются в темноте, как стоячие камни. Бесконечная рождественская музыка затихла, нет даже намека на ироничную «Тихую ночь». Мишура и баулы отражают свет от огня, создавая мерцающие очертания рождественской елки. Куда бы Ниш ни посмотрел, везде неопровержимые доказательства того, что преподобному не повезло.

«Ну, я уверен, что вы пытались». Водитель автобуса в свете факелов оскалился в кривой ухмылке.

В деревне пожар, – говорит преподобный, обращаясь к полковнику Горчице.

«Пожар?» – говорит полковник.

Вы поднимались наверх? Профессор Плам говорит так, будто его внутреннее святилище было нарушено.

Думаю, это подстанция. Похоже, она находится в правильном направлении». Преподобный сообщает эту новость с той же серьезностью, с какой он мог бы сообщить о смерти в семье.

«Скажите, что вы ничего не трогали».

Тогда они отключили электричество во всей деревне, – говорит полковник Горчица. Он нахмуривает брови, поглаживает подбородок и смотрит в огонь. Голодное пламя охватило новые поленья и бурно полыхает.

Мне кажется, вы не понимаете, – продолжает возмущаться профессор. Когда ты живешь на своей работе – а твоя работа это глубоко публичное пространство, – это заставляет тебя ценить уединение собственного святилища».

Похоже, нигде больше нет электричества. Уличные фонари не горят».

Это что-то новенькое, – полковник Горчица обернулся и посмотрел на преподобного. Они учатся».

Или им повезло, – говорит миссис Уайт. Она придвинулась ближе к огню и перестала дрожать.

Ниш смотрит на Эффи. Он хочет знать, о чем она думает, чтобы почувствовать хоть какое-то утешение от солидарности с абсурдной ситуацией. Но она смотрит в глубь паба. На мгновение ему кажется, что она заметила что-то, чего там не должно быть, – может быть, оленя, который нашел путь в здание, или какой-нибудь надвигающийся ужас. Но потом он понимает. Она смотрит на бутылки с крепкими напитками, висящие за барной стойкой, и борется с забвением.

Привет, – говорит он, мягко касаясь ее руки. «Ты в порядке?

Она облизывает пересохшие губы и отводит взгляд. «Не совсем.

Ты справишься. Я позабочусь об этом».

Ты их слышал. Нас девять человек, и им нужно еще семь». Она сглатывает и смотрит на него с выражением сильного страха. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это плохие шансы.

Нас десять человек, – говорит он. Он не может поверить, что приводит этот аргумент, но перед лицом такой убийственной логики нет места для сантиментов. Не забывайте о пьяном парне. Он все еще там».

Если они его еще не схватили. Тогда останется шесть», – с улыбкой говорит мисс Скарлет. Вам могут не нравиться такие шансы, но не нужно быть гением, чтобы понять, что это лучше». Затем, тихо, словно раскрывая им коммерческую тайну: «Но я не буду писать на нем мелом, пока мы не увидим тело. Хотите совет? Считайте только те убийства, которые вы видите».

О боже, – простонала Эффи. Я не могу этого сделать».

Понимая, что она собирается сделать, Ниш хватает горсть ткани за рукав. Она останавливается в двух шагах от него, и Ниш упирается в ее толчок. Ты можешь.

Честно говоря, ты меня даже не знаешь. Я не могу. Ты знаешь, почему я вообще начал пить? Чтобы сбежать. Потому что это помогало мне чувствовать себя хорошо, когда все остальное было так паршиво. Это отвлекало меня от всех остальных разочарований и ужасов моей жизни». Эффи невесело смеется, ее глаза умоляют в свете камина. Если это все – если я так умру – какой смысл бросать? Если мне и нужно выпить, то только сейчас».

«Это открытый бар», – говорит водитель автобуса с праздничным весельем.

Это отказ от жизни. Выпить – значит отказаться от жизни, вы же понимаете это? Ниш чувствует, как нарастает паника. Он знает, что поставлено на карту. Он не знает, удастся ли ему уговорить ее, но знает, что если в его голосе будет звучать страх или отчаяние, то он потерпит неудачу. Он цепляется за ее рукав, чувствуя, как напряжение возвращается, когда она тянется к бару. Я верю в тебя».

Она поворачивается к нему. Он все еще чувствует ее притяжение, он все еще удерживает ее, но оно немного ослабевает.

Это все равно что верить в Санта-Клауса. Я только подведу тебя. Ты узнаешь, что то, во что ты верил, изначально было ненастоящим».

Эффи кладет свою руку на руку Ниша, но не недоброжелательно, а осторожно начинает вынимать его пальцы из ткани своего рукава. Он силится подобрать слова – хоть что-нибудь, что заставит ее образумиться, – когда в окно доносится долгий, печальный зов животных.

Одно из существ находится снаружи и притягивается к разбитому окну, услышав их голоса.

Они стоят в тишине, застыв от страха, если чудовище попытается прорваться внутрь. Напряжение спадает с Эффи, она держит руку на руке Ниша и тихонько отходит к группе. Ее кожа холодная, и Ниш накрывает ее руку своей, говоря себе, что делится своим теплом, но на самом деле он ищет утешения, в то время как его сердце колотится, а желудок сводит.

Стив задыхается, делая короткие и быстрые вдохи. В мерцающем свете Ниш видит, как он сжимает кулак в клешню. Его взгляд устремлен на что-то в темноте, и Нишу требуется мгновение, чтобы проследить линию, ведущую к стволу ружья профессора Плама. С ужасающей неизбежностью он понимает, что творится в голове у Стива.

Снаружи доносится звук металла, бьющегося о кирпичную кладку. Громкий фыркающий выдох, напоминающий Нишу о лошади. Вдалеке раздается еще одно пофыркивание. А затем звук шагов – действительно шагов копыт – по снегу, постепенно затихающий вдали.

На смену звукам приближающегося зверя приходит тишина, густая, как тяжелый снег. Первым признаком того, что это может быть безопасно, становится взгляд преподобного на мисс Скарлет. Она глубоко вздыхает, ее кожа розовеет от тепла огня. Миссис Уайт пристально смотрит на мясника, пока тот не замечает ее. Он протягивает руку, чтобы коснуться ее плеча, но миссис Уайт поворачивается, и он делает шаг назад от камина.

Увидев сигнал, остальные члены группы ослабляют бдительность. И тогда Стив видит свой момент. Стремительным движением он выхватывает ствол дробовика из рук профессора.

Ниш и Эффи прячутся в углу камина, обложив себя с двух сторон кирпичной кладкой. Они прижались друг к другу, Ниш прикрывает Эффи всем своим телом, а Стив взваливает на плечо ружье и направляется к двери. Он движется со стремительной уверенностью человека, у которого была возможность продумать свои действия и который знает, что если он оступится, то потерпит поражение.

Преподобный застигнут врасплох, но ему требуется лишь доля мгновения, чтобы понять, что произошло. Он делает два мощных шага, перепрыгивает через все еще накрытый стол, отправляя на пол осколки бокалов и посуды, и впечатывает Стива в стену. Одной мясистой рукой он обхватывает ствол дробовика и направляет его в потолок.

«Ты хочешь, чтобы нас всех убили? Преподобный рявкает как сержант, его лицо находится в дюйме от лица Стива. Стив – крупный мужчина, но преподобный еще больше, ряса напрягается на его широкой спине.

Я убью их, – кричит Стив в ответ.

Я же говорил, что нельзя».

На мгновение Ниш подумал, что они похожи на двух животных, борющихся за доминирование. В дикой природе один из них убил бы другого, а проигравший был бы изгнан из стаи.

Бедная моя Джесс, – всхлипывает Стив. Его решимость тает, как лед в кипятке.

Если хочешь умереть, сделай нам всем одолжение и просто выйди оттуда, – говорит преподобный, его голос подобен оттачиваемому лезвию. Если хочешь получить шанс, послушай, что я скажу. У каждого из нас есть шанс, только если мы будем работать вместе. Если вы попытаетесь сражаться с одним из них, вы проиграете. И приведешь их к остальным».

Стив ослабляет хватку на дробовике. Преподобный берет его, укладывает стволы на широкое плечо.

Попробуйте еще раз, и я сам вас убью», – говорит он достаточно громко, чтобы его голос донесся до остальных посетителей паба. Предупреждение ясно и относится ко всем.

Преподобный направляет Стива обратно к камину, положив одну руку ему на плечо, когда раздается сильный стук в дверь. Эффи и Ниш, прижавшись в угол спиной к стене, уже настолько укрыты и малы, насколько это возможно, но все равно вздрагивают. Ниш чувствует, как удар отдается в кирпичной кладке. Он слышит звон разбитого стекла, вылетевшего из разбитого окна, и еще одно украшение, упавшее со стены.

Грохот раздается снова, на этот раз из другой части здания. Несмотря на это, тусклое эхо удара разносится по бару.

Нам нужно подняться наверх, – говорит Ниш.

«Наверх? говорит профессор Плам. С чего вы взяли, что у вас есть право подниматься наверх?

Раздается звук скрежета по окнам. Еще один осколок стекла падает на землю. Что-то твердое царапается о заднюю стенку мертвого игрового автомата. Раздается безошибочный звук качания.

Они пытаются найти путь внутрь. Нам нужно подняться с первого этажа». Ниш обращается к полковнику, к большому огорчению профессора Плама.

Он прав, – серьезно говорит миссис Уайт. Мы здесь легкая добыча».

Мисс Скарлет кивает.

Очень хорошо, – объявляет полковник Горчица. «Наверх».

Профессор Плам собирается возразить, хотя даже он должен понимать, что спор бесполезен, но тут его взгляд останавливается на дробовике в руке преподобного. Спасибо, что нашли его для меня», – говорит он, протягивая руку, чтобы вернуть его.

Вместо этого преподобный передает пистолет полковнику. «Неосторожность – вот что это было. Вы на свечах и будете за это благодарны».

Полковник, похоже, доволен таким поворотом событий. Он небрежно запускает руку в карман профессора Плама и извлекает оттуда горсть патронов. Он запихивает красные пластиковые трубки с медными колпачками в свой карман и поднимает ствол пистолета над плечом. Следуйте за мной, – объявляет он.

Профессор смотрит, как его ружье ведет его к священному месту. Остальные следуют за ним, осторожно проходя через бар, освещаемый двумя факелами. Он смотрит на подсвечник на столе – тяжелый серебряный предмет с толстым квадратным основанием, который можно использовать как булаву. Он бесполезен, как и любое другое оружие, которое носят жители деревни, против зверей снаружи. Он подумывает оставить его.

Фруктовый автомат в окне начинает раскачиваться вперед-назад. Шкаф подпрыгивает и падает назад, врезаясь в стену.

Профессор Плам слышит фырканье, когда существо выдыхает. Оно знает, что делает. Оно может в любой момент опрокинуть эту машину – возможно, так и произойдет при следующем толчке, – но оно просто играет с ними.

Он представил себе, как сталкивается с одним из этих существ без оружия. Даже бесполезное оружие лучше, чем его отсутствие. Он хватает подсвечник и бросается вслед за остальными.

Позади него раздается звук удара, затем грохот мебели и звон монет, рассыпавшихся по деревянному полу. Джекпот.

* * *

Квартира наверху представляет собой смесь маленьких комнат и странных углов. В то время как бар был отремонтирован и стал широким и открытым, та же модернизация не была применена к жилым помещениям хозяина.

Узкая и крутая лестница с ковровым покрытием ведет к тяжелой противопожарной двери, которая была подперта огнетушителем, что, несомненно, является нарушением правил техники безопасности. Хотя, если бы проверка проводилась сегодня вечером, даже самый прилежный бюрократ был бы вынужден признать, что открытая пожарная дверь – не самый большой риск для благополучия работников или клиентов, учитывая разбушевавшееся стадо оленей-убийц.

От узкого коридора на собачьих ногах отходят комнаты. Ниш заглянул на кухню, оборудованную древней плитой с грилем на уровне глаз. Он помнит, что такая была у его бабушки, когда она жила одна во все более ветшающей квартире. Здесь есть небрежная ванная комната, сверкающая белым кафелем и почерневшей затиркой, унитаз с крышкой и узкая ванна. Спальня, изголовье кровати упирается в узкий угол потолка.

Ниш проходит в гостиную, где собралась группа. Факел направлен на зеркало так, чтобы свет был достаточно ярким. В комнате многолюдно, слышен шум отдельных разговоров. Как будто профессор устраивает вечеринку в своей холостяцкой квартире. В одном из углов – кресло с пышной спинкой, в другом – приземистый катодно-лучевой телевизор, книжный шкаф, заставленный DVD-дисками: на верхней полке – золотое старье, под ним – ретро-боевики, за ними – полная коллекция фильмов «Кэрри Он», а на нижней – шведский стол с артхаусной европейской эротикой. На небольшом деревянном столике, покрытом кремовой салфеткой, стоит как минимум на два пульта дистанционного управления больше, чем электронных устройств в комнате.

С одной стороны комнаты – покатая крыша, пересекаемая тремя двускатными окнами.

«Уютная квартирка», – говорит Ниш Эффи.

«Характерные черты», – говорит она, оглядываясь по сторонам. Центральное расположение. Полностью оборудован. На какую сумму вы рассчитываете?

«В Лондоне? Пятнадцать сотен.

«В месяц?

«Неделя.»

«Минимум.»

Она все еще выглядит потрясенной. В ее глазах – затравленный взгляд, возможно, из-за того, что она была близка к тому, чтобы все бросить. Но юмор облегчает ситуацию.

Кто-то задевает Ниша сзади, и профессор протискивается вперед. Он протискивается во главу группы и встает в нише перед средним окном, подсвечник, который он держит в руках, блестит на свету.

Полагаю, уже слишком поздно просить вас снять обувь, – говорит он. Хотя я был бы благодарен, если бы вы постарались не натаптывать грязь на ковры. Тем временем ничего не трогайте, ничего не двигайте и не чувствуйте себя как дома».

В наступившей тишине ветер завывает и стучит в старинные створки окон. Снаружи снег прекратился. Снежный пейзаж поблескивает в темноте, в прозрачном воздухе отчетливо видны твердые края деревни. Утешает, что погода может улучшиться, хотя для того, чтобы растопить этот лед, понадобится не одна ночь. Скорее неделя, за которую девственно белое покрытие превратится в коварную коричневую слякоть. Но еще до конца ночи, думает Ниш, снег окрасится в красный цвет крови.

«И что теперь будет? говорит Стив.

Мы ждем, – говорит преподобный. Его голова наклонена под углом из-за низкого потолка.

Просто – что бы вы ни делали – не привлекайте их внимания», – профессор размахивает подсвечником, чтобы подчеркнуть свою мысль. Он рассыпает по комнате искры света, словно блестящий шар.

Эффи кладет руку на руку Ниша и осторожно тянет его назад, к двери в коридор.

Ниш бросает на нее вопросительный взгляд.

У меня плохое предчувствие, – шепчет она.

Не успели они сделать и пары шагов назад, как раздается сильный грохот. Он отличается от прежних звуков удара, которые сотрясали самый фундамент здания. Это звук удара по крыше. Ниш вспоминает прежние звуки: что-то двигалось по черепице над головой. Неужели здесь безопаснее?