Текст книги "Ужасная поездка"

Автор книги: Л. Бирчон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Ты ведь закрыл люк, не так ли?

Кровь Ниша застыла в жилах. Неужели? Он бросился вниз за Эффи, когда услышал оленя и…

Скажи, что ты закрыл люк, – шепчет Эффи.

Ниш оглядывается в сторону лестницы, где свечи редеют, уступая место коробкам, бочонкам и другим более обыденным следам жизни паба. Дальние углы мерцают и колышутся в свете свечей. Люк открыт, с ужасом понял он. Он так торопился спуститься, что не подумал закрыть его за ними. А теплый, мерцающий свет свечей будет заманчиво выглядывать из-за стойки бара… и когда олени доберутся до стойки, они увидят дорогу вниз.

Но ведь по лестнице им не спуститься, верно?

И еще кое-что не дает ему покоя. Когда первая пара оленей пробралась в паб через квартиру профессора, они не могли быть такими большими, какими вырисовывались в его воображении. Что, если бы они могли расти или уменьшаться по мере необходимости? Как в «Алисе в Стране чудес», только со скотом, жаждущим мести. Это невозможно, но он не может отбросить эту идею. Не после всего, что он видел сегодня.

Он бросается к лестнице как можно тише, обходя свечи, которые вспыхивают и мерцают вслед за ним. На бегу он пытается определить местонахождение оленя по звукам, доносящимся с пола.

Ниш добегает до колонны лестницы и смотрит вверх как раз в тот момент, когда копыто неуверенно ступает на первую из бетонных ступеней. Он прижимается к лестнице и указывает Эффи, стоящей в нескольких шагах позади него, чтобы та придержала его. Оглянувшись, он видит, как копыто проверяет вес и угол наклона лестницы.

За сегодняшний вечер два оленя упали с узких лестниц, но оправились от падения без особых повреждений. Лестница в подвал может быть крутой, но она шире, чем путь вниз из комнат профессора Пикока. Ниш признает, что для этих чудовищ они вовсе не преграда.

Ниш и Эффи отходят в тень за лестницей, на ходу гася свечи, и приседают вместе в узком проеме под лестницей. В дальнем конце подвала, у гроба, все еще мерцают свечи. Они прижимаются друг к другу, вдыхают и выдыхают как один, держатся за руки и ждут, когда их удача иссякнет.

Олени знают, что они здесь, внизу, и ни за что не сдадутся. Их последнее убийство уже близко.

Глава 20

Звук костяных копыт по пыльному бетону эхом разносится по подвалу, когда первый олень пробует лестницу. Раздается нежное попискивание, как бы спрашивая. Как дела? За этим последовало влажное фырканье. Дайте мне минутку!

Ожидание почти невыносимо. Ниш и Эффи так много пережили за эту странную ночь, но нельзя отрицать, что их удача на исходе. Они оказались в ловушке в подвале с иссушенным трупом Санты, его стадо оленей, жаждущих мести, приближается к ним, и так или иначе кровожадным зверям нужно еще одно убийство, чтобы закончить буйство этого года.

Ниш хочет сказать Эффи что-нибудь утешительное. Что-то, что компенсировало бы его умопомрачительную глупость, когда он оставил люк открытым. Или, если не это, то шанс спасти что-то хорошее из этой мерзкой ночи. У него мелькнула мысль о том, что лучше бы они нашли друг друга вот так, чем вообще никак, но слов не нашлось. К тому же, не слишком ли это самонадеянно? Что, если она не чувствует того же самого? Что, если он неправильно понял знаки? Что, если на грани того, чтобы быть найденным и растерзанным Рудольфом и его приятелями, он признается в безответной любви, а она скажет: «Прости, Ниш, я думаю о тебе больше как о друге»? Его последние секунды будут наполнены сожалением и мучительным стыдом. Честно говоря, смерть была бы приятным облегчением. Лучше ничего не говорить и с достоинством покинуть этот бренный мир.

Тем временем Эффи размышляет о своих последних минутах на земле, скрючившись в этом грязном подвале, в ловушке, как хищное животное, с колотящимся в груди сердцем. Во рту у нее пересохло, губы потрескались. Последние час или два она была слишком отвлечена страхом и опасностью, чтобы заметить это, но жажда мучила ее ужасно. Она сидит в подвале паба тридцать девять дней трезвости и находится в нескольких минутах от смерти. (Как это еще нет сорока? Время словно застыло.) Стоило ли оно того? Ссоры, разборки, перевернутая жизнь в попытке вернуть контроль – и чтобы все закончилось вот так? Если нет надежды, то какой смысл во всем этом? Если ей суждено умереть, неужели она предпочтет напиться до беспамятства, а не трусить здесь в ожидании своей неизбежной участи, чувствуя острую грань вполне оправданного ужаса?

Они оба отбрасывают свои грустные мысли в сторону, когда первый олень с грохотом копыт падает с лестницы. Он с грохотом падает среди картонных коробок и тары, после чего раздаются животные звуки и резиновое фырканье. Круглая пластиковая крышка лениво катится мимо и ложится рядом с одной из недавно погасших свечей.

Они обмениваются молчаливым взглядом.

Один из оленей в пабе наверху опускается в пустоту. Дружище, ты в порядке?

Олень хрипит. О, конечно, да, хорошо. Нет, серьезно, спасибо, что спросили. Ничего такого, что не смогли бы исправить хромая морковка и черствый пирог с фаршем.

Ах, чувак, вот это были дни. Чего бы я только не отдал, чтобы увидеть горстку подрумянившихся ростков и стакан молока комнатной температуры в ожидании большого человека.

Копыта шаркают по бетонному полу, громко и близко. Ниш представляет, как олень отступает назад, чтобы освободить место для следующего, спрыгивающего с лестницы, и, возможно, поворачивается, чтобы увидеть путь свечей, который приведет его к телу в ящике.

Конечно же, неподалеку раздается странный хныкающий звук. Что это?

Звук приближающихся шагов перекрывает следующий олень, тяжело спускающийся по лестнице.

В поле зрения попадает копыто. Два черных передних копыта из утолщенной кости, третье – заднее, окаймленное лохматой шерстью. Мощные, но изящные копыта зверя размером с тарелку напоминают туфли на высоком каблуке. Даже так близко – даже когда ноздри Ниша наполняются запахом несвежего сена, мочи и железным привкусом свежей крови – в этих ужасных зверях есть что-то магическое. Ниш ощущает странное детское очарование ими, чувство благоговения и удивления, которое борется за господство с леденящим душу страхом.

Эффи крепко сжимает его руку.

Он сжимает ее в ответ, ни на секунду не отрывая взгляда от ног оленя, постепенно появляющихся из-за лестницы.

Они имеют такую же чужеродную туго натянутую пружину, как у лошади: нога зигзагообразно перемещается между голеностопным, коленным и тазобедренным суставами. Олень идет медленно, осторожно ступая, – низкий потолок заставляет его идти, низко наклонив голову и сложив стальные рога на спине. В том, как он приближается к гробу, есть что-то достойное и уважительное, словно скорбящий на поминках.

Еще один олень врезается в погреб. И еще один, и еще. Воздух наполняется запахами животных и свежим ароматом смерти. Он почти непреодолим. Звери продолжают забиваться в подвал, когда за лестницей появляется следующая пара оленьих ног.

Ведущий олень останавливается на полшага, его переднее копыто на мгновение отрывается от земли, словно не зная, стоит ли идти дальше. С нежным изяществом он вновь соединяется с полом и издает великий меланхоличный звук, низко и мощно вибрирующий в густом воздухе. Звук этот настолько безмерно и внутренне печален, что Ниш чувствует, как на глаза наворачиваются слезы. Ему не нужно понимать язык оленя, чтобы понять, что именно он говорит.

Вот и ответ. Фыркнул в ответ. Что?

Скулеж и фырканье резиновых губ в ответ. Подойдите и посмотрите сами.

Второй олень пробирается вперед и встает у плеча своего собрата. На мгновение он замирает, прежде чем из него вырывается болезненный звук.

И боже, как это ужасно. Не в том жанре ужаса, который до сих пор характеризовал этот сочельник. Нет, это черно-звездный ужас невысказанных слов и несделанных дел. Вечная зевота отсутствия, когда любимый человек превращается в пустоту. Пропастью. Когда они становятся прошедшим временем.

Оставшиеся олени пробираются следом, осторожно ступая вокруг зажженных свечей. Все восемь оленей тесно сгрудились вокруг гроба, низко опустив головы и свесив рога на плечи. Потолок высокий, но звери кажутся меньше, как будто они сжались, чтобы уместиться в свободном пространстве. Их глаза, мрачно поблескивающие в свете свечей, превращаются в ямы отчаяния. Они то и дело срываются на крик, и их шум превращается в грохочущий траурный плач.

Ниш чувствует, как его сердце разбивается с треском, словно конфетная трость. Это так ужасно, что он ждет, что все остановится. Но этого не происходит, и это еще хуже. Продолжать жить в этом тусклом мире, лишенном волшебства и радости. Это даже не его мысли, они вытекают из того же места, что и детское волшебное удивление, полностью заглушая логические соображения о собственной безопасности, такие как…

«Нам нужно идти», – шепчет Эффи ему на ухо. Ее волосы мягко ложатся ему на лицо, ее дыхание теплое на его коже.

Он поворачивается к ней, не в силах говорить. Они парят, почти соприкасаясь лицами, вдыхая дыхание друг друга. В темноте под лестницей ее глаза темные и добрые.

Вот она, надежда, думают они оба.

«Нам нужно идти», – повторяет Эффи, так тихо и так близко, что слова, кажется, проникают в его сознание не столько благодаря звуку, сколько благодаря осмосу или какой-то другой химии.

Эффи осторожно выбирается из-под лестницы, держась в тени и поглядывая в сторону траурного оленя.

Ниш делает то же самое. Его ноги жалуются, а ступни колют иголки, но он подавляет боль, шатаясь в тени. Он следует за Эффи, скользя по бетонной лестнице, постоянно оглядываясь назад, чтобы убедиться, что олени все еще поглощены своим бдением.

Он чувствует спиной неровные края ступеней, когда скрывается в тени. Он чувствует, как Эффи начинает медленно и осторожно подниматься по лестнице в тишине. Мягкое блеяние оленей перекрывает звук его шагов по пыльному бетону. Когда он поворачивается и лестница загораживает вид на оленей, он осмеливается почувствовать облегчение.

И в этот момент раздается громкий взрыв и хруст, когда он наступает на пакет с сыром и луковыми чипсами «Маккой». Фольгированный пакет взрывается под ногами, как мина, разбрасывая по полу осколки жареного картофеля.

На мгновение наступает абсолютная тишина, наполненная лишь ужасом.

Ниш неуклюже взбегает по лестнице в темноте: подвал наполняется звуком копыт, несущихся навстречу.

Он выходит в паб на свинцовых ногах, ступни горят, а судороги, вызванные укрытием под лестницей, усиливаются. Он едва успевает пройти, как люк захлопывается за ним.

Помоги мне, – говорит Эффи, катя одну из бочек.

Вместе они подкатывают ее к люку, но для того, чтобы установить полную металлическую емкость над входом, требуются все их совместные усилия. В это время из подвала внизу доносится стук оленьих копыт, рикошетом и эхом разносящийся по пабу.

Они катят вторую бочку, когда раздается сильный удар в люк. Вертикальная бочка подпрыгивает вверх, в полу появляется щель, в которой видны ониксово-черные глаза, окровавленное рыло и пара пожелтевших клыков.

Эффи запрыгивает на вертикальную бочку. Ее веса хватает, чтобы на мгновение столкнуть оленя вниз. Ниш продолжает катить следующую бочку одной рукой, но тут олень наносит новый удар. Из образовавшейся щели, ведущей в погреб, вылетает рог. Он пробивает дыру в металлической бочке, и из прорези вырывается тонкая струя пенистого пива.

Олень снова исчезает, когда люк закрывается, и Нишу удается поднять вторую бочку в вертикальное положение, чему в немалой степени способствовало количество пива, выплеснувшегося из пробоины. В вертикальном положении металлическая рана пенится и пузырится, из нее непрерывно капает «Карлинг Блэк Лейбл».

Но времени на восстановление нет: Эффи восстанавливает равновесие для следующего удара, и Ниш вскидывает третью бочку. Снова раздается стук, бочки дребезжат, Эффи низко приседает и восстанавливает равновесие.

Оленьи рога пробивают дыру в одной из досок люка, и щепка дерева перелетает через стойку.

Ниш катит последний бочонок к остановке и видит безумный глаз оленя, просовывающего голову в узкое пространство между бетонными ступенями и люком. С приливом адреналина, вызванного страхом и отвращением, ему удается перевернуть бочку, заблокировав глазок оленя и полностью закрыв люк.

Снова раздается стук и грохот бочек, но люк остается надежно закрытым.

Эффи спускается вниз, делая несколько быстрых шагов в сторону от входа в подвал. Они стоят вместе, ее рука на его груди, его рука вокруг ее плеча, наблюдая за темным пространством за барной стойкой, под которой стадо оленей-убийц обдумывает свои варианты.

Долго они здесь не продержатся, – говорит Ниш.

Нам нужно двигаться», – говорит Эффи.

Но они этого не делают.

Стоя под веточкой омелы, которая висит над входом в бар, они поворачиваются лицом друг к другу. Уже не в первый раз за этот вечер Ниш чувствует дыхание Эффи на своей коже, ее волосы касаются его щеки. Ее руки скользят по его талии. Он смахивает прядь волос с ее лица и чувствует, как сердце колотится в груди. Он смотрит в ее прекрасные темные глаза и чувствует себя таким живым. Она раздвигает губы, они наклоняются ближе, и наконец…

«Как не вовремя», – говорит знакомый голос.

И тут раздается характерный звук, как будто свежезаряженный дробовик защелкивают обратно.

Глава 21

В тени темного паба стоит фигура. Ствол дробовика, направленный на Ниша и Эффи, не более чем еще один оттенок черного.

Значит, вы заманили их в ловушку в подвале, да? говорит полковник Горчица, выходя в луч лунного света. На его лице темный блеск еще не засохшей крови, из кармана пиджака выглядывают очки в проволочной оправе, разбитые и неправильной формы.

Мы можем уйти, – говорит Ниш. Это не удержит их навсегда, но мы все сможем добраться до безопасного места».

И куда мы пойдем?

Куда угодно. Ближайший город я не знаю. У вас должна быть машина, или трактор, или еще что-нибудь. Мы могли бы доехать до Бристоля, или Суиндона, или еще какого-нибудь места, которое не является мертвым центром нигде».

Полковник смеется без особого юмора. После всего, через что ты прошла, ты так ничего и не поняла, да? Твой парень красив, но за кулисами мало что происходит. Удивительно, что вы так долго продержались».

«Ты хочешь защитить детей», – говорит Эффи.

А, вы, должно быть, мозги».

Но там нет детей, – говорит Ниш.

Полковник разочарованно вздыхает. «Очень наблюдательно с вашей стороны».

Мы видели, что было в коробке, – говорит Ниш, раздраженный пренебрежительным тоном. Мы видели, кто был в ящике».

Полковник на мгновение умолкает, словно разрываясь между решением и действием.

Ветер завывает в разбитых стенах здания, ледяной и горький. В пабе холодно, а на ближайшей к двери мебели образовался иней – кристаллический слой, поблескивающий в лунном свете. Ниш подавляет дрожь. Адреналин выветрился, а жар от беготни давно рассеялся. Ему холодно, он устал, и у него нет никаких вариантов.

Эффи обнимает его, чтобы согреть. Он слышит, как начинают стучать ее зубы.

Скажите, до сегодняшнего вечера вы верили в Санта-Клауса? В вопросе полковника есть мрачный юмор. Несмотря на все смерти, весь ужас, он понимает абсурдность ситуации.

Нет, – говорит Ниш. Мне не пять.

Наверное, я была агностиком, – говорит Эффи. Я прагматик перед лицом доказательств».

Полковник на мгновение задумался, найдя в ее ответе что-то неожиданное. Очень хорошо. Возможно, еще есть время для сказки. Ведь Рождество не будет Рождеством без сказки у камина и стакана на ночь, не так ли? Возьмите бренди и три бокала, медленно и спокойно».

Нам не нужно бренди, – говорит Ниш, прижимая к себе Эффи.

Полковник подходит ближе. Тусклые линии янтарного света свечей, просачивающиеся из-под половиц, пробегают по его лицу, открывая черные пятна крови, свирепые белки глаз и решительную хватку дробовика. Тебе не помешает помнить, кто здесь главный. Бренди. Три бокала. И убедитесь, что это хорошее вино».

Эффи, не торопясь, выбирает три тумблера из-за стойки. Когда она заканчивает, Ниш просматривает ряды бутылок в задней части бара, пока не находит бренди.

Покажите мне, – говорит полковник.

Ниш медленно поднимает бутылку.

Ты пытаешься меня разозлить? Единственное, на что это годится, – это поджечь рождественский пудинг. Хеннесси, давай… Слушай, это не мое дело, и я знаю, что никто не хочет оставаться один на Рождество, но такая девушка, как ты, могла бы найти себе занятие получше, чем этот тупица».

Удовлетворившись следующей бутылкой, которую протягивает Ниш, полковник направляет их к камину с ингленуком. Остатки поленьев и углей, которые горели в камине, стали белесыми. От него еще исходит приятное тепло, но он уже умирает.

Подбросьте еще полено в огонь, – говорит полковник. В тусклом свете камина он выглядит неважно. За линией роста волос у него расцвел злобный синяк, а в голосе слышна невнятица. Не ты, а она. С таким настроем, как у вас, вы только потушите его, и мы все замерзнем до смерти. Сделай что-нибудь, что даже ты не сможешь испортить, и принеси нам сиденья».

Эффи подкладывает в огонь свежее полено. Она копает его в золе и посылает в дымоход шквал раскаленных докрасна углей. Там же лежит корзина со старыми газетами. Она сворачивает несколько страниц и добавляет их в костер. Бумаги скручиваются и чернеют. Вскоре по неровным краям полена побежали большие желтые языки пламени. Вспышка жара мгновенно обжигает кожу, хотя все остальное словно находится в глубоком морозильнике.

Ниш расставляет три стула на глубоком каменном очаге – два вместе с одной стороны, один напротив – с другой. Полковник Горчица берет изолированный стул и отодвигает его подальше, чтобы расстояние было достаточным для комфортного наблюдения за обоими лондонцами.

Наливайте напитки, – говорит полковник, когда все усаживаются.

Мы все еще можем сбежать, – говорит Ниш. Нам не нужно просто сидеть здесь и ждать, пока олень найдет выход».

Не заставляйте меня повторяться.

Ниш открывает бутылку и наливает щедрую порцию в два бокала. Один он протягивает полковнику, а другой берет себе.

Не знаю, что считается манерами в наши дни в большом городе, может быть, я старомоден, но мне это не кажется очень джентльменским. Отдайте ей этот бокал и налейте себе другой».

Ниш открывает рот, чтобы возразить, но бросает взгляд на Эффи, которая пристально смотрит на бутылку.

«Вы, пожалуй, сделаете, как я говорю, молодой человек».

Краем глаза Ниш видит, как Эффи кивает. Теперь, когда они видят полковника Горчичника в свете костра, похожего на вооруженного ревенанта, она выглядит еще более напуганной, чем раньше. Несмотря на то что всю ночь их преследовали чудовища, она не теряла уверенности в том, что они разумны. И она была права: они действительно чего-то хотели.

Но полковник – не рациональный игрок. Никто из жителей Литтл Слотер не был рациональным субъектом. Озверевшие от ежегодного цикла смерти или блокировки, они не поддавались на уговоры. С ними нельзя было договориться. Они с радостью переходили и перебегали дорогу друг другу, чтобы выжить. И вот последний из них, вернувшийся с того света и потерявший все, держит их на мушке, а мстительным оленям, запертым в подвале, нужно еще одно убийство, чтобы закончить охоту в этом году.

Возможно, полковник был прав, Ниш медленно соображал. Но теперь он это видит. Они в большей опасности, чем были всю ночь.

Ниш передает свой бокал Эффи и наливает себе еще один.

«Ну, за вас! Полковник Горчица поднимает свой бокал, делает глоток и наблюдает за ними.

Ниш подносит бокал к губам, отпивает немного бренди. Оно крепкое, резкое и обжигает, проходя по горлу. Он не знает, пила ли Эффи из своего, но если и пила, то только потому, что поняла, что ситуация безнадежна. Он предпочел бы не знать, что даже ее быстрый ум не видит выхода из этой ситуации.

Позвольте мне рассказать вам о сочельнике в Литтл Слотер. Думаю, она уже все придумала, так что это только для вас. А теперь внимание. Вы знаете, во сколько вы сюда прибыли?

Ниш качает головой.

«Только что было девять», – говорит Эффи.

Полковник улыбается. Ужин был подан в девять тридцать, как и каждый год. Хозяин беспокоился, что вы не придете вовремя из-за такого снегопада». Может, Павлина и была немного эксцентричной, но она просто дьявол по части своевременности. Пунктуальная до безобразия. За исключением, конечно, того, что теперь она вечно опаздывает». Он усмехается и снова поднимает бокал, чтобы выпить еще одну порцию. Ужасная ошибка стрелять в нее, должен сказать. Смею предположить, что у вашего парня Стива было достаточно времени, чтобы понять, что он – индюк, проголосовавший за Рождество. Как долго, по-вашему, вы здесь находитесь? Трудно уследить за всеми этими беготнями, я знаю. Но сколько, по-вашему, сейчас времени?

«Не знаю, два… три… что-то вроде того? говорит Ниш. Адреналин еще не дал ему почувствовать усталость, но он знает, что изнеможение ждет его на пороге.

Эффи смотрит на часы. «Не может быть… Одиннадцать пятьдесят девять».

Что? Ниш поворачивается и смотрит на нее, думая, что у нее механическое устройство. Она показывает свои часы Apple Watch с аналоговым циферблатом, сделанным по подобию старинных Rolex. Он наблюдает за тем, как секундная стрелка отсчитывает время до полуночи, а затем запускается снова.

Каждый год в канун Рождества Маленький Слотер оказывается запертым в маленьком временном пузыре. Почему бы не сбежать, спросите вы? Вы можете попробовать, но обнаружите, что дорога из деревни ведет обратно в деревню. Вы можете выбежать за поля, взобраться на холм, но обнаружите, что спускаетесь обратно в долину, в деревню. Выхода нет. Мы все пытались. Некоторые из нас сходили с ума от попыток. Однажды один из наших гостей был ультра-бегуном. Тощий, как бобовник, и с кожей как кожа. За ужином он рассказал нам о какой-то безумной гонке с поездом на уэльскую гору. Он бежал мимо паба всю ночь, все медленнее и медленнее, пока просто не остановился и не позволил оленям забрать его.

Есть только один способ пережить канун Рождества – позволить оленям совершить свои восемь убийств. В Литтл Слотер не наступит полночь, пока не перестанет биться последнее сердце. Поэтому некоторые из нас разработали систему обратного отсчета, – кивает он в сторону табло. Несмотря на то что мисс Скарлет не могла следить за счетом, было набрано семь баллов. Четыре в графе «Дома», три в графе «Вдали». Некоторым из нас, возможно, не так уж сложно досчитать до восьми, но эта система помогла другим вести счет. Наверное, мне должно быть стыдно…

Вы были их учителем, – говорит Эффи. Миссис Пикок что-то говорила о том, что вы снова открыли школу».

А, ты был внимателен. Звездный ученик. Наверное, мне следовало бы больше учить их основам математики. Но я должен признать, что табло добавляет хорошую соревновательную динамику. За последние несколько лет хозяева редко уступали в счете. Проиграть на этой стадии матча – довольно неприятно. Но еще есть время вырвать ничью, а?

Если такое происходит каждый год, почему бы просто не уехать на Рождество?» – говорит Ниш. Это чертовски очевидное предложение, и все же оставшиеся жители деревни остались здесь, словно ожидая своей участи на конце рога. Это, думает он, покажет старому школьному учителю, что он не полный идиот.

Полковник Горчица поворачивается к Нишу и одаривает его взглядом чистого презрения. Почему бы нам не уехать на Рождество? Какое интересное предложение. Так, дайте подумать, почему бы нам всем не устроить себе хороший мини-отпуск в отеле, спа-салоне или еще где-нибудь? Мне говорили, что Дубай прекрасен в это время года».

«Потому что вы защищали детей», – говорит Эффи, почти удивляясь своему ответу.

Да, очень хорошо. Потому что мы защищали детей. Некоторые из нас осознают свою ответственность, молодой человек. У некоторых из нас есть чувство долга. Ведь последствия того, что мы пренебрегаем своей ношей, немыслимы. Это неблагодарная работа, но таков крест, который должна нести эта деревня».

Это все из-за того, что она убила его? говорит Эффи.

Полковник Горчица улыбается, кровь трескается, а кожа покрывается складками. Улыбка не из приятных. «Так, так, так. Наш детектив идет к большому открытию».

Глава 22

Простите? Ниш смотрит между ними, пытаясь понять, в какую именно игру он ввязался. Не могли бы вы перемотать и начать с самого начала? Кто убил Санту?

Мисс Скарлет, – говорит Эффи, все это время наблюдая за полковником в свете камина. Вот почему олени погнались за ней и преподобным на церковную башню, а не стали ждать, пока мы спустимся по лестнице. Именно поэтому они промчались мимо нас и направились прямо к ним, когда мы бежали обратно в паб.

Она убила Санту одиннадцать лет назад. И с тех пор каждый год олени приходят в деревню на его поиски. В первый год, когда они приехали, один из деревенских мамзелей был одет как Санта-Клаус – оригинальный зеленый – и они подошли посмотреть, не он ли это. И, в общем, пьеса была сокращена. Но каждый год они возвращаются на его поиски, и каждый год их отвлекает от охоты жажда мести тому, кто его убил. Так ли это?

Она была сиротой, знаете ли, – говорит полковник, держа ружье наготове. Оба ее родителя погибли в трагическом несчастном случае с комбайном, когда ей было пять лет. Это было ужасное время для деревни – потерять двух членов такой сплоченной общины. Но мы собрались вместе и решили, как позаботиться о ней.

В то время я руководила сельской школой. Это всегда была очень маленькая школа, достаточно большая для одного класса. На горизонте маячил выход на пенсию, а школа не становилась более загруженной. Поэтому я взяла ее к себе и вырастила как собственную дочь.

Я думала, что знаю, что делаю, но воспитание ребенка – это совсем не то, что его обучение. Вы несете огромную ответственность за то, что помогаете сформировать его как личность, пытаетесь направить его чувство морали, уберечь его от опасности. Она была похожа на любого маленького ребенка. Восторженная, полная радости и смеха, временами добрая, временами капризная. Но материалистичный… Такой материалистичный.

Вы не осознаете, как много рекламы – насколько она эффективна, – пока не вырастите ребенка. Все эти сообщения о необходимых вещах – игрушках, куклах, открытках, играх, музыке, телефонах, и так далее… Товары, недоступные для зарплаты сельского учителя».

Ниш не может не представлять себе ворчливого Крампуса, наводняющего детские социальные сети бессмысленными вызовами и создающего волну спроса, которая ложится на плечи напряженных и измученных родителей. Он чувствует угрызения совести.

Она понимала это на каком-то уровне, я в этом уверен. Но у других детей в школе было решение. Если сильно захотеть, можно было попросить Санту. Некоторые дети просили его лично, после того как он установил грот в торговом центре в Суиндоне.

Я, конечно, знал, что это не он. Это было бы нелепо – он не был настоящим. И все же, будучи родителями, мы становимся соучастниками этой великой лжи».

Полковнику Горчице, похоже, необходимо разрядиться. Он делает еще один глоток бренди и протягивает свой стакан, чтобы его наполнили. Ниш задается вопросом, переходят ли они к сути истории. Но он также понимает, что, как только история закончится, они снова будут смотреть в дуло ружья и размышлять о своей судьбе.

Она так много и с таким воодушевлением рассказывала о Санте, что я не смог удержаться. Конечно, мы собирались пойти и увидеться с этим большим человеком. Она могла бы напрямую рассказать ему о себе, подчеркнуть свои хорошие поступки и покаяться в плохих. Это не изменит того факта, что я не могу позволить себе все те подарки, которые она хотела или заслуживала, но это даст ей надежду. Но судьба – забавная штука.

Мы приехали в большой торговый центр в Суиндоне и увидели море мигающих синих огней. Вход был перекрыт парой суровых полицейских в форме. Двери открылись, и вошла еще одна пара полицейских, ведя за собой человека в ярко-красном костюме Санты, руки которого были скованы наручниками за спиной. Он боролся, пытаясь освободиться, в то время как вспыхивали лампочки и полицейские били его дубинками. Его снова подняли на ноги, но борьба из него уже не выходила. Его затолкали на заднее сиденье полицейской машины и увезли. Вскоре после этого торговый центр снова открылся – было начало декабря, а капитализм не ждет никого. Мы проделали этот путь, и я решил, что нам все равно стоит туда зайти. Грот в самом центре торгового центра был оцеплен синей полицейской лентой. Место преступления. Не пересекайте. Эльфов забрали для допроса. Мы ели «Макдоналдс», пока я пытался утешить ее, все время задаваясь вопросом, что, черт возьми, произошло.

Я узнал об этом через несколько дней из местных новостей… Иронично для человека, который якобы знает, кто был непослушным, а кто хорошим. Позвольте спросить, что за вуайерист, по-вашему, так внимательно следит за поведением детей? Что за больной человек договаривается с маленькими детьми об исполнении их самых сокровенных желаний, пока они сидят и извиваются у него на коленях? Что за мерзавец пропагандирует идею о том, что совершенно незнакомому человеку позволительно пробираться в детские спальни, пока они спят?

«Он был…?» Эффи не может заставить себя сказать это, но ей представляется вид мрачного хищника, который мог бы подойти.

Я тоже так думала. Но оказалось, что он проворачивал мошенническую операцию. Деньги, собранные с грота, шли вовсе не на благотворительность. Эльфы ничего об этом не знали, они были просто сезонными рабочими, подрабатывающими в две смены на местном панто. Санта планировал устроить побег и на их зарплату.

Но как только эта идея пришла мне в голову, я уже не мог от нее отказаться. Как легко было бы кому-то столь злому купить ее доверие. И что вы делаете в первую очередь, когда видите уязвимость? Вы принимаете превентивные меры. В ее голове уже возник образ Санты, которого затаскивают на заднее сиденье полицейской машины. Я понял, что могу сделать так, чтобы она никогда не попалась на удочку человека в веселом костюме, обещающего ей подарки при условии выполнения требований. Гораздо лучше, чтобы она боялась и не доверяла, чем надеялась и эксплуатировала».

«Так что же случилось с Сантой? говорит Ниш.

Я вижу, вы теперь верующий? Забавно, правда, встретиться лицом к лицу с мифом. В ночь перед Рождеством мы забаррикадировали окна, заперли двери и заминировали камин. Для вдохновения мы смотрели «Один дома». Все было так же, как и в любой другой год, с тех пор как мы увидели Санту в Суиндоне. Я как раз занимался ремонтными работами в доме, и все было в полном беспорядке. Рабочие убрали инструменты и детали как можно дальше, но дом был строительной площадкой.