Текст книги "Человек с одним из многих лиц"

Автор книги: Куив Макдоннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава тридцать пятая

Пол осторожно опустил иглу на пластинку и прикрыл глаза, когда гитарное вступление к песне «Ты сказала мне» мягко закружилось по комнате. К гитаре присоединилось банджо, зазвучал рваный ритм барабанов. С большой осторожностью Пол закрыл крышкой старый, но прекрасно сохранившийся проигрыватель Дороти. Затем быстро пошуровал кочергой в камине, подбросил еще одно полено и вернулся на свое место на огромном диване. Он чувствовал боль в плече и смертельную усталость. И все же огонь успокаивал, а музыка обнимала, как ласковая любовница.

Перед ним на кофейном столике лежал конверт от пластинки. В то время как три остальных «обезьяны» кривлялись на камеру, стоическое выражение лица Майка Несмита почти умоляло принимать его всерьез. За последние три года, обшарив все магазины подержанных пластинок, Пол сумел найти виниловые оригиналы десяти из одиннадцати студийных альбомов группы The Monkees[66]66
  В названии поп-рок-квартета обыгрывается слово monkeys, то есть «обезьяны».


[Закрыть], за исключением Changes, записанного в 1970 году. Его было трудно достать «из вторых рук», потому что мало кто покупал его даже «из первых». На своем пике (если это слово здесь уместно) он поднялся лишь до 152-го места в американских чартах и больше не котировался никогда и нигде. Забавно, что, когда дело дошло до крайности, Пол захватил с собой лишь альбом Headquarters. Забудьте о «десяти пластинках, которые вы бы взяли с собой на необитаемый остров». Смерть, постучавшая в вашу дверь, очень быстро сортирует музыкальную коллекцию до самого необходимого. Альбом, который одиннадцать недель Лета любви[67]67
  «Лето любви» (англ. The Summer of Love) – лето 1967 года, когда в квартале Сан-Франциско под названием Хейт-Эшбери собралось около ста тысяч хиппи, создав тем самым уникальный феномен культурного, социального и политического бунта.


[Закрыть] провисел на втором месте в чартах «Билборда»[68]68
  «Билборд» (англ. Billboard) – еженедельный американский журнал, посвященный музыкальной индустрии.


[Закрыть], уступив абсолютную победу лишь «Клубу одиноких сердец сержанта Пеппера», вошел в короткий список предметов роскоши Пола – наряду с зудящими трусами и двумя фотографиями в рамках.

Бриджит вошла в гостиную и села на диван возле него – с бутылкой вина в одной руке и большим ланч-боксом в другой.

– Скидывай одежду, – сказала она.

– Эй-эй, полегче, мисси! Я не знаю, как принято у вас в Литриме, но здесь – в Городе больших труб – ты должна сначала выпить, а потом уже подкатывать с такими предложениями.

Бриджит посмотрела на конверт от пластинки, лежавший на столе.

– Обезьяны, значит? Теперь понятно.

– Чего понятно?

– Неважно.

– Вы с Дороти довольно долго были на кухне. Что вы там обсуждали?

– Да так… девчачье, в основном – тактику в «Риске» и тому подобное. Давай уже, снимай свитер, мне нужно взглянуть на твое плечо.

Пол начал медленно стягивать свитер.

– Ты уверена, что у тебя хватит квалификации?

– Я буду осматривать швы, а не делать операцию на сердце.

Пол бросил свитер на кресло рядом с собой, затем осторожно закатал правый рукав желтой футболки, открыв для осмотра плечо.

Бриджит внимательно его оглядела.

– Через повязку сочится кровь, – сказала она.

Пол демонстративно отвернулся в другую сторону.

– Уверен, что все будет хорошо.

Он стал раскатывать рукав обратно, но Бриджит шлепнула его по пальцам.

– Не валяй дурака! Я должна убедиться, что швы целы.

При упоминании о швах желудок Пола сделал небольшое сальто.

– Что с тобой?

– Ну, я просто… не очень большой фанат крови и всякого такого…

– Хорошо. Давай сделаем так: ты просто откинешься на спинку и закроешь глаза, а я быстренько все осмотрю.

– Может, не стоит?

– Хочешь узнать подробности операций, в которых я участвовала во время учебы? Однажды я видела, как удаляли желчный пузырь.

Пол бросил на Бриджит пронзительный взгляд. Она мило улыбнулась ему в ответ.

– Просто дай посмотреть. Я быстро, ты и глазом моргнуть не успеешь.

Пол вздохнул, откинулся назад и закрыл глаза. Бриджит начала медленно разматывать повязку.

– Значит, ты большой фанат The Monkees?

– Типа того.

– Я видела их по телеку. Песня «Эй, эй, мы обезьяны» на этой пластинке?

– Нет.

– А «Верующий в мечты»?

– Нет. Ни одна из самых известных и популярных песен не вошла в этот альбом.

– Господи! Ты что, из этих?

Пол открыл левый глаз и посмотрел на Бриджит.

– Из каких таких «этих»?

– Ну, знаешь… из музыкальных снобов, – голос Бриджит понизился на октаву – до тона опытной меломанки, презирающей условности. – Не скрою, мне очень нравились их ранние демки до того, как они продались и стали полностью коммерческими. У них был один трек, в котором басист лупил в тамбурин. Это было офигенно.

– Нет, я не из этих, – ответил Пол, стараясь не обращать внимания на ощущение свежего воздуха на плече и прикосновения Бриджит к его обнаженной коже. – Для начала, этот альбом вышел после двух других, в которых были те самые известные мелодии.

– Ну да, ну да. На самом деле я фанатка их посткоммерческого периода, когда они делали по-настоящему новаторские вещи, в том числе с волынками, – продолжила Бриджит.

– Ты собираешься и дальше меня мучить?

– Не исключено. Может стать немного больно.

– Мне кажется, ты переоцениваешь разрушительный эффект своего… ой!

«Ой» было вызвано тем, что Бриджит протерла рану.

– Ах да, ты имела в виду это. Не очень-то у тебя получается предупреждать.

– Расслабься, слабачок, – ответила Бриджит. – Или я расскажу тебе об инфекциях, которые ты можешь подцепить.

– Ладно, ладно! – сказал Пол, вновь откинувшись и закрыв глаза.

– И зачем тогда нужен этот альбом? – спросила Бриджит.

– Ну, знаешь, как журналисты иногда пишут о великих моментах в истории музыки: Дилан опустился до электрогитары, The Beatles потерялись на крыше в Эбби Роуд…

– Сиська Джанет Джексон солировала на Суперкубке…

– Точно! Ты, наверное, слышала, что The Monkees стали первой в мире искусственно созданной группой-имитацией?

– Серьезно?

– Да-да, их собрали вместе для съемок в телесериале. Но в итоге это переросло в нечто большее. В 1967 году они продавались лучше The Beatles и The Rolling Stones – причем вместе взятых, заметь!

– Круто, – ответила Бриджит без особого энтузиазма.

– А потом Майк Несмит, – продолжил Пол, – это тот, который в шляпе…

– Мне всегда больше нравился барабанщик.

– Всем нравился барабанщик, – сказал Пол. – Но… Несмит совершил нечто поистине удивительное. Он убедил остальных троих уволить сессионных музыкантов и авторов песен. Потом они отправились в студию и для своего третьего альбома впервые попытались сделать всё сами. По сути, они решили создать настоящую группу из фальшивой, которой уже являлись.

– И что, получилось?

– Ну, в целом да, – ответил Пол. – Конечно, на альбоме нет песен уровня «Верующий в мечты» или «Последний поезд до Кларксвилла», но…

– Но?

– Ты не понимаешь? Они приняли ложь о том, кем являлись, и стали реальными.

– Ясно, – ответила Бриджит. – Они стали настоящими артистами. Спасли свои души и стали двигаться дальше – к признанию критиков.

– Не совсем так. На самом деле в долгосрочной перспективе это привело к катастрофе. Критики по-прежнему их ненавидели, а яркие песни, которые интересуют радио, у них больше не получались. Они даже пытались продать свои души заново – после того, как поняли, что убили золотого тельца.

– Гусыню, – поправила Бриджит, приступив к перевязке плеча Пола.

– В смысле?

– Нельзя убить золотого тельца, это статуя. Но золотая гусыня несла золотые яйца, и ее убить, конечно, можно. Только имей в виду – откладывание золотых яиц наверняка творило ужасные вещи с ее пищеварительной системой.

– Тебе видней, – сказал Пол. – Дело в том, что этот альбом запечатлел важный момент. Эти четверо парней сделали всё возможное, чтобы доказать, что они действительно кое-что значат. Наверное… не знаю… мне просто нравится эта идея. Понимаешь?

Пол открыл глаза и взглянул на Бриджит.

– Ну да. Наверное, понимаю.

Они слишком долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем смущенно отвести взгляды.

Пол опустил глаза на книгу, все еще лежавшую у него на коленях.

– Кое-что другое мне совершенно непонятно…

– Неувядающая популярность Simply Red?[69]69
  Simply Red (англ. «Просто Рыжий») – британская поп– и соул-группа, образованная в 1985 году. Название, вероятно, получила из-за цвета волос ее лидера Мика Хакнелла.


[Закрыть]

– Нет… Хотя и это тоже, – ответил Пол. – Я о том, что… Почему нас пытаются убить?

– Вопрос на двести миллионов евро, – сказала Бриджит, отрывая кусочек липкой ленты от рулона и накладывая его на конец свежей повязки. – Все, закончила. Ради бога, надень что-нибудь. Твои жуткие соски сводят меня с ума.

Пол посмотрел вниз.

– А что не так с моими сосками?

– Они как глаза у Моны Лизы – следят за мной повсюду.

Бриджит откинулась на спинку дивана и, пока Пол одевался, принялась ввинчивать штопор в бутылку красного вина.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она. – Мы были так заняты бегом, что у нас не оставалось времени подумать. Что Макнейр мог сказать тебе такого, что это напугало Герри Фэллона?

Пол взял свитер и отложил в сторону. В комнате и так было жарко от тепла, исходящего от камина.

– Я все время прокручиваю в голове его слова. Он много говорил о смерти.

– Ничего удивительного, – ответила Бриджит, вытаскивая пробку из бутылки.

– Фил сказал, что у Герри Фэллона есть сын, – продолжил Пол, пока Бриджит без спроса наполняла два бокала. – Макнейр говорил, что я немного похож на отца и дядю. Наверное, он принял меня за Герри Фэллона – младшего.

– Которого, – подхватила Бриджит, – он был явно не рад видеть.

– Думаю, он считал, что они его убьют, если нашли.

– Судя по тому, что случилось потом, он был не так уж и неправ. Твое здоровье!

Бриджит отсалютовала бокалом, прежде чем поднести его к губам.

– Он все время твердил мне, что ничего не скажет. Практически умолял.

– Итак, вопрос: что такое знал Макнейр, о чем обещал молчать?

– Больше всего меня бесит, – ответил Пол, – что он так ничего и не сказал. Быть убитым за то, чего не знаешь, наверное, самый говенный способ уйти из жизни.

– Но что же это могло быть? – вновь спросила Бриджит.

Она поджала под себя ноги и стала глядеть на пляшущие языки пламени.

– Возможно, он бы мог обвинить Фэллона в похищении, – сказал Пол.

– Это да, – кивнула Бриджит. – Именно. Он мог бы. Но даже если бы он рассказал тебе все, что знает, и об убийце Джона Кеннеди в придачу, то с юридической точки зрения это не имело бы значения. Это показания с чужих слов или просто слухи. Они не могут служить доказательством в суде. Я понимаю, почему Фэллон хотел смерти Макнейра, но это не объясняет попытку убить тебя и, следовательно, меня. Мертвецы не рассказывают сказок.

Бриджит взяла и протянула Полу второй бокал, который стоял на столе нетронутым. Очевидно, сестра Конрой не любила пить в одиночестве.

– Может, он решил отомстить мне, поскольку решил, что я убил Макнейра ради кого-то другого? – предположил Пол.

– Вряд ли, – возразила Бриджит. – Это не объясняет, почему бедная дочь Макнейра – упокой, Господь, ее душу – тоже попала в этот список.

Пол заставил себя о ней не думать. Лишь сейчас до него дошло, что молодая женщина, которую он никогда не видел, лишилась жизни только из-за того, что чуть более суток назад случилось между ним и ее отцом. Придется добавить это к постоянно множащимся вещам, к которым он не знал, как относиться.

– Макнейр, – сказала Бриджит, – не умер, как описано в книге. Если он сбежал с нашими Ромео и Джульеттой, то, возможно, знал, где они находятся?

– Возможно, – ответил Пол. – Но зачем его убивать? Чтобы скрыть их местонахождение?

Бриджит поставила пустой бокал на столик перед собой и взяла бутылку, чтобы его наполнить. Затем многозначительно глянула на почти полный бокал Пола. Он послушно сделал большой глоток, пытаясь исполнить свою часть невыраженного словами договора.

Бриджит указала на него бутылкой.

– Вообще-то ради этого можно и убить, – заметила она, наливая вино. – Представь: ты Герри Фэллон, совершенно лишенный здорового уважения к ценности человеческой жизни. Прошло тридцать лет. У твоего брата и его женщины где-то новая жизнь, возможно, семья. Кому захочется в такой ситуации все бросать и подаваться в бега?

– Представил, – ответил Пол. – Мне этого совсем не хотелось.

– Не хотелось чего? – спросила Бриджит, наполняя свой бокал.

– Подаваться в бега.

Прекратив наливать, Бриджит посмотрела на Пола.

– О чем ты говоришь? Нельзя просто так взять и сбежать.

– А чем мы, по-твоему, занимаемся?

– Ну… прячемся. Временно, пока не придумаем план действий.

– Вообще-то я бегу, – ответил Пол. – Таков мой план действий.

– Но ты не сможешь просто удрать! – возразила Бриджит с ноткой возмущения в голосе.

– Смогу, вот увидишь, – сказал Пол. – Я собираюсь свалить из страны – причем как можно скорее.

– И куда ты поедешь? Чем займешься?

– Понятия не имею, – ответил Пол. – Я никогда не планировал ничего, кроме простого выживания.

После разговора с тетушкой Линн только одна мысль не давала ему покоя: беги, прячься, живи, чтобы выиграть еще один день. Единственный недостаток такого плана состоял в том, что ослы достигнут значительно более высокого уровня жизни. Сволочи!

– Но, – проговорила Бриджит, пытаясь найти достойный контраргумент, – это ведь совсем не по-геройски, разве нет?

– А кто сказал, что я герой? – ответил Пол. – Фэллон хочет, чтобы я исчез. У меня очень ограниченный выбор вариантов.

– Есть еще один, – сказала Бриджит. – Мы могли бы выведать тайну, которую скрывает Фэллон, и раскрыть ее миру. Тогда не будет причин убегать.

Пол сделал глоток вина.

– Позволь уточнить, сестра Конрой: твой план состоит в том, чтобы мы раскрыли дело тридцатилетней давности, о которое обломали зубы множество людей? То самое, главный и единственный свидетель по которому умер прошлой ночью?

– Ну… в целом да, – ответила Бриджит. – Я пока не думала о деталях.

– Ни хера ты Шерлок! – Пол поднял бокал в шутливом тосте. – Ну, тогда удачи! А я спрячусь в багажнике чьей-нибудь машины на пароме до Кале.

– Ты свободно говоришь по-французски? Чем ты заработаешь там на жизнь? – спросила Бриджит. – Твой план – такое же дерьмо, как и мой.

– Справедливо, – согласился Пол. – Честно говоря, я слишком устал, чтобы сейчас об этом думать. Давай поговорим о чем-нибудь еще.

Бриджит допила остатки вина.

– Например?

– Ну, – проговорил Пол, – имеется еще одна таинственная загадка.

– Какая?

– Твой бывший жених, Гарри – Пересаженные волосья.

– Ни за что!

Пол схватил со стола бутылку вина.

– Да ладно, это будет по-честному. Я позволил тебе себя прооперировать…

– Только не это!

– Думаю, я заслужил объяснение того, что там произошло.

Бриджит закатила глаза и протянула бокал.

– Ну ладно, только для этого понадобится гораздо больше выпивки.

Пол щедро наполнил бокал Бриджит, прежде чем слить в собственный последние капли. Затем поставил пустую бутылку на стол и кивнул.

– Жги!

– Господи, с чего же начать? – проговорила Бриджит.

– Например, как ты умудрилась упустить этот ходячий кусок жаркой страсти?

Бриджит поежилась.

– Перестань. Во-первых, он не всегда был… – она провела рукой по макушке.

Пол изобразил фальшивое удивление.

– Да ты что! Неужели они не натуральные?

– Ну, только в том смысле, что выросли не из того места.

– Кстати, – сказал Пол, – меня всегда интересовал вопрос, на который ты наверняка сможешь ответить: эти волосы трансплантируют с жоп?

Бриджит шлепнула его по руке. Не очень сильно, но поскольку это была правая рука, удар отозвался резкой болью в плече. Пол поморщился.

– Господи, извини, – сказала Бриджит.

– Ничего, сам виноват, – ответил Пол.

– В общем-то, так и есть. Поэтому если ты собираешься продолжать делать дебильные замечания, то лучше нам поменяться местами, чтобы больное плечо не попадало под удары.

Пол сделал вид, будто обдумывает предложение, затем встал и, обогнув кофейный столик, прошел к противоположной стороне дивана. Бриджит закатила глаза и переместилась на место, которое он только что освободил. Здоровой рукой Пол счистил воображаемую пыль с диванной подушки, после чего не спеша и с достоинством сел.

– Можешь продолжать.

Бриджит стукнула его по здоровой руке.

– А сейчас-то за что?

– Заранее, – ответила Бриджит. – В общем, я познакомилась с ним на рождественской вечеринке года четыре назад. Он архитектор. Моя подруга Элейн работала в их офисе временным сотрудником, поэтому ее пригласили на рождественский корпоратив. Меня она позвала с собой, чтобы я обеспечила ей моральную поддержку и взгляд стороннего наблюдателя для неизбежного «разбора полетов», который она должна была провести на следующий день. Она пошла туда, чтобы показать Дэйву из отдела логистики, какая она потрясающая и насколько он ей безразличен. План состоял в том, чтобы весь вечер не обращать на Дэйва внимание, а я, если что, должна была прийти на помощь и помешать ей поругаться с ним или трахнуться.

– И что в итоге?

– В итоге она и поругалась с ним, и трахнулась. А может, наоборот – я плохо помню. Там был бесплатный бар, от которого все стало немного размытым.

– Ты хреновый напарник.

– В свою защиту скажу, что пару месяцев назад я была подружкой невесты на их свадьбе, так что в конце концов все обошлось.

– Эх, романтика!..

Бриджит шлепнула Пола по руке.

– Это тебе аванс за следующий раз. Как бы то ни было, – продолжила она, – в конце вечера один симпатичный парень помог мне усадить ее в такси.

– Дункан?

– Дункан. Он написал мне пару дней спустя. Очевидно, я дала ему свой номер, ну и… остальное ты знаешь: мы стали парой.

– Кажется, ты опустила массу романтических подробностей, – заметил Пол.

– На самом деле их было не так уж много. Честно говоря, в то время мне было не до романтики. Я собиралась уехать из страны, чтобы повидать мир, но внезапно заболела мама, и даже Дублин стал для меня слишком далеким. Мне пришлось все время мотаться в Литрим. Дункан меня по-своему поддерживал и не возмущался, когда я отсутствовала почти все выходные. Наверное, прозвучит глупо, но мне было приятно чувствовать, что у меня кто-то есть.

Пол кивнул.

– Это не глупо, – сказал он и отпил вина.

– Через пару лет он сделал мне предложение, и я согласилась. Мир для меня закрылся, и тогда мне казалось, что судьба ударила меня о стенку. Я подумала, может, стоит попробовать мечтать о том, к чему стремятся все нормальные люди? Понимаешь, о чем я?

Пол кивнул.

– Но в глубине души, – продолжила Бриджит, – я понимала, что это ужасная затея. Я чувствовала, что не должна этого делать, но убедила себя, что все эти романтические штучки – чушь собачья. Он был хорошим парнем, и этого достаточно. К тому же, если честно, мама была так счастлива, когда я ей сказала! Больше всего на свете она мечтала увидеть, как я иду к алтарю…

Бриджит отвернулась. Потом достала откуда-то салфетку и промокнула уголок глаза. Пол вдруг почувствовал себя неловко оттого, что зашел слишком далеко. Он протянул руку и мягко коснулся ее плеча. Повернувшись, Бриджит ударила его по руке.

– За что?

– За то, что заставил меня расплакаться, гад, – ответила она и тут же улыбнулась, чтобы он не подумал, что она всерьез. Салфетка вернулась туда, откуда появилась, и Бриджит продолжила: – Мы пытались побыстрее, ну… ради мамы. Но рак выиграл гонку. Мы назначили свадьбу на четверг, в декабре, хотели обвенчаться в церкви. Мама дожила только до октября.

– Мне очень жаль, – сказал Пол.

Бриджит отмахнулась от его соболезнований.

– Так или иначе, но у меня был жених, и мы впервые за все это время стали регулярно встречаться.

– И?

– И я вдруг осознала, что выхожу замуж за полного козла.

Пол невольно расхохотался и поспешно зажал себе рот рукой. Затем, прежде чем Бриджит успела пошевелиться, он проговорил «В этот раз я сам» и легонько ударил себя по лицу.

– Спасибо, – кивнула Бриджит. – И вот, глядя в жерло «несчастливы вместе и навсегда», я сделала то, что должна была сделать. Правда, всего за три недели до знаменательного дня.

– Ого.

– Вышло неловко перед всеми и унизительно для него. Мы потеряли залог за отель. Объясняться перед гостями пришлось мне. Получилась целая серия забавных телефонных звонков.

– Могу себе представить!

– Я чувствовала себя ужасно, действительно ужасно в течение двух месяцев. А потом узнала, что этот лысый мудак, который якобы морально поддерживал меня, пока я ездила к маме, все это время втихушку блядовал.

– Вот же гнида!

– Точно, – согласилась Бриджит. – И я даже не могла получить удовлетворение от расставания с ним, поскольку уже с ним рассталась.

– Так это была… та самая, которую мы сегодня встретили? – спросил Пол. – Кили?

– Ты про его шуры-муры? Ну нет. Как мне потом рассказали, он трахал все, что могло еще шевелиться. Но главные шашни он крутил с женщиной по имени Линда. Я видела ее пару раз. Милая дамочка, если тебе по вкусу унылые зануды с рыбьими мордами.

– Мой любимый тип! – ответил Пол.

– Значит, тебе не повезло. Последнее, что я слышала, – она и Дункан живут теперь вместе. А эта Кили, без сомнения, «новая Линда». Не могу сказать, что я как-то сочувствую старой Линде. Кто, как не она, помогла Дункану создать систему, в которой его зловредный пенис принимает за него решения? Не думаю, что она очень сильно удивляется, когда видит результаты.

– Похоже, ты удачно соскочила.

Бриджит глотнула вина.

– Надеюсь, – сказала она. – И все же это чертовски вгоняет в депрессию. Ты хоть представляешь, каково это – довольствоваться кем-то только для того, чтобы узнать, что он не собирался довольствоваться тобой.

– Ой-ой, обидели деточку.

Бриджит глянула на Пола поверх бокала.

– Кажется, удары по руке не доходят. Возможно, придется перейти к другим, более чувствительным частям тела.

– Вообще-то, – ответил Пол, – я вполне серьезен. Ну ладно, мистер Искусственный Газон был катастрофой, но тебе, по крайней мере, удалось ее избежать. И теперь вокруг тебя наверняка есть те, кто зовет тебя замуж. Это вовсе не пустяки.

– Ты намекаешь, что твоя личная жизнь куда хуже моей? – вопросила Бриджит с ноткой вызова.

– Совершенно верно. По-любому!

– Ха! – ответила Бриджит. – Держи карман шире!

– Окей, – сказал Пол. – Давай сделаем поинтереснее. Тот, чья личная жизнь окажется менее унылой, пойдет за следующей бутылкой.

– Я в деле, обезьяноман, начинай.

– Хорошо, – начал Пол. – За всю жизнь у меня не было отношений, которые длились бы дольше месяца.

– Пха! Всего-то? – ответила Бриджит. – Я выставила свадебное платье на «И-Бэй», мой друг.

– Ну хорошо, – сказал Пол и вдруг задумался над своей жизнью.

Он не знал, как о ней рассказывать. Да и возможно ли? Он начал играть в «гляделки» с мертвой женщиной и ни за что не хотел моргать первым. Он позволил гневу жечь его семь лет подряд, пока не сгорело и все остальное. Мир развивался дальше, а он застыл на месте, не живя, а просто выживая. Конечно, он понял это уже давно. Но понимание плавало где-то на краю сознания. Поистине, несколько пережитых покушений в течение суток здорово прочищают мозги.

Бриджит помахала рукой перед его лицом.

– Вернись на землю, мистер Сердитые Штанишки. Ты уже заметил, что совершенно перестал разговаривать?

– Извини, я… Все слишком сложно.

– Херня это.

– В смысле? – озадаченно переспросил Пол.

– Я о том, что… прости, наверное, не стоит этого говорить… но самая большая ложь перед собой – это когда мы говорим «все сложно», – Бриджит поставила бокал на стол, начиная раздражаться. – Я работаю среди людей, которые, выражаясь понятными для тебя словами, ждут самого «последнего поезда до Кларксвилла». И знаешь, я никогда не слышала, чтобы кто-то из них сказал «все сложно». Потому что, если оглядываться назад, то ничего сложного мы не увидим. Ядерная физика сложна. Ближний Восток сложен. Но наши жизни? На самом деле они вполне, черт возьми, просты, но мы их сами себе зачем-то усложняем. Впрочем, я чуть не выскочила замуж за одного из величайших мудаков на свете, так что, наверное, не мне давать тебе советы.

К своему удивлению, Пол наклонился и поцеловал Бриджит.

Потом она поцеловала его в ответ.

Потом они поцеловали друг друга.

В этом не было никакой осознанности. Тело Пола захватило контроль над его разумом и сцепилось с другим телом. Раненое плечо слегка саднило, но ему было все равно. Бриджит сменила позу, не прекращая целоваться, и села на него сверху. А затем стало происходить то, что всегда происходит в подобных случаях. Теперь он никак не смог бы скрыть от нее то, что ощущал, даже если бы захотел.

Он поцеловал ее в шею. Боже, как от нее пахло! Почувствовав его губы, она наклонилась и ткнулась носом в его ухо. И прошептала:

– Все просто…

А потом его мозг включился и начал задавать вопросы… неудобные вопросы: «Что ты к ней чувствуешь? Та ли она на самом деле? Что вообще все это значит?» Даже когда она соскользнула с него и легла на диван, вопросы продолжали жужжать в его голове. Он пытался им ответить «уходите, мне все равно», но в том то и дело, что нет – ему было далеко не все равно. Даже когда его пальцы принялись пробираться под пуговицы ее блузки и она стала помогать ему себя раздевать, назойливые мысли гудели всё громче и громче: «не облажайся, не облажайся, не облажайся».

А потом краем глаза он увидел использованные бинты под кофейным столиком, которые не замечал, когда сидел на диване. Очевидно, она спрятала их там после того, как сняла с его руки. Он увидел кровавые пятна и тут включилась другая – такая же бесполезная – часть мозга. Внезапно закружилась голова.

Он попытался отвести взгляд, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Но, к несчастью, существуют вещи, которые если происходят, то их трудно потом остановить. Он запаниковал, отчего сделалось еще хуже.

– С тобой все в порядке?

– Да, да, да, – услышал он свой голос, слишком высокий и глухой даже для его собственного уха.

Затем он лег на спину и попытался собраться с мыслями.

– Я, это… – запинаясь, пробормотал он. – Плечо сильно разболелось.

– Конечно, – ответила она. – Безусловно.

– И уже действительно поздно.

– Ага, – согласилась она. – И я, кажется, немного перебрала.

– Так что, может быть, нам…

– Ага.

Позже, когда он лежал в постели и с ненавистью к себе смотрел в потолок, он вновь и вновь прокручивал в голове случившееся. Все шло нормально – вплоть до того момента, когда все пошло не так. Вспомнив заключительную часть вечера, он повернул голову и несколько раз ударил ею о подушку. А ведь сейчас мог быть тот самый момент, когда он погладил бы ее по голове и пожелал спокойной ночи.

Как же это все… сложно.