Текст книги "Человек с одним из многих лиц"

Автор книги: Куив Макдоннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцать девятая

Детектив-инспектор Джимми Стюарт пребывал уже даже не в раздражении.

Раздражение осталось не более чем счастливым воспоминанием. Злость уплывала прочь в зеркале заднего вида. Теперь его настроение достигло состояния раскаленной ярости. Прижав телефон к уху, он слушал размеренный ритм гудков вызова, перекрывавший белый шум проливного дождя. Сердце бешено колотилось в груди. Он стоял по щиколотку в траве, когда на него вдруг обрушился неистовый ливень. Теперь следует ждать внезапных наводнений. Они заполнят все выпуски новостей. Он покинул кабинет так быстро, что забыл взять пальто. Костюм никак не защищал от дождя, быстро превратившись в тяжелые промокшие тряпки, липнувшие к телу. Стюарт подергал мокрую рубашку, чтобы дать коже хоть немного подышать. Под ней он чувствовал прижатый к груди медальон Святого Михаила – покровителя полицейских. Заплаканная мать подарила его в первый же день его работы на улицах. Со своим братом Томом – дядей Джимми – она не разговаривала потом пять лет. Она так и не простила ему, что он не устроил ее младшего сына на работу в «Гиннесс».

Уилсон стоял чуть впереди, наполовину освещенный фонариком Стюарта, и бросал на него укоризненные взгляды. Очевидно, он считал происходящее очередным способом поиздеваться над юным новобранцем. Стюарт взял его с собой не только потому, что он был единственным членом недавно собранной оперативной группы, которому он мог доверять, но и из-за того, что скромный опыт Уилсона не позволял ему задавать вопросы, куда они идут и почему.

На карте, отправленной Куинном на телефон Стюарта, желтой точкой была отмечена локация, располагавшаяся прямо посреди огромной зеленой зоны Феникс-парка. Стюарт примчался сюда со всей возможной скоростью, едва не доведя до сердечного приступа старика, отвечавшего за поднятие шлагбаума на выезде из штаб-квартиры «Гарда Шихана», и превратив по дороге водителя-стажера в рыдающую истеричку. Потом ему станет стыдно. Но сейчас голова Стюарта была занята двумя женщинами.

Первой была Полин Макнейр. Он никогда не встречал ее и даже не понимал, как она выглядит, но из-за того, что он ничего не сделал, она умерла. Откровенно говоря, ему было необязательно знать о ее внешности. Его разум проделал то же, что и всегда: каждую жертву он автоматически заменял кем-то из близких. Его жена, родители, дочери, сын – все они не раз менялись местами с мертвыми. Он никогда никому об этом не говорил – зачем? Он знал, что ему ответят, как и знал то, что не сможет этого изменить. В глубине души его это тяготило. Но кто-то должен быть на страже, кто-то всегда должен бдить! Полин Макнейр в его воображении превратилась в старшую дочь, лежащую в коридоре с тремя огнестрельными ранениями – два в грудь и одно в голову, а выживший младенец – во внука Джека, рыдающего в соседней комнате. Именно это свойство делало его хорошим детективом, мало пригодным к чему-то иному. Именно по этой причине ему никогда не удавалось расслабиться. Каждый раз, когда кто-то из близких входил в его комнату, за ним следовала целая свита из призраков.

Другой женщиной была Бриджит Конрой – умная, живая и жизнелюбивая. И он был чертовски уверен, что таковой она и останется. Правда, судя по карте, Стюарт стоял именно на том месте, где должен был находиться ее телефон. Но вокруг было сплошное открытое пространство и ни хрена больше. Единственное, что они смогли обнаружить, была кучка оленьего дерьма, которую Уилсон нащупал своим без сомнения дорогущим ботинком. Вот почему Стюарт пытался дозвониться теперь до Фредди Куинна, чувствуя, как на виске пульсирует вена.

И вот за секунду до того, как включился автоответчик, Куинн ответил, чем, сам того не подозревая, спас себе жизнь.

– Алло?

– Если ты так пошутил, Куинн, то ты фатально недооценил мое чувство юмора.

– О чем ты говоришь?

– Я о том, что стою сейчас посреди открытого поля, и здесь нет аб-со-лют-но ни хуя! Вообще!

– А я тут при чем?

– Помнишь наш разговор о маленьких ссорах? – проговорил Стюарт. – Так вот, я солгал. Теперь ты номер один в моем списке говнюков. Я знаком со многими людьми, и каждый мне чем-нибудь обязан. Я использую все свое влияние, все возможности, чтобы ты прихуел до конца жизни, если ты меня кинул!

В голосе Куинна зазвенел нужный градус паники:

– Успокойся, Джимми. Это то самое место, где определился телефон. Погоди немного, может, они переместились. Я сейчас проверю.

– И побыстрее!

– Мне нужна минута, чтобы войти в систему. Ты не против подождать?

– Конечно, я подожду! – рявкнул Стюарт. – Что мне еще остается делать?

Услыхав последние слова, Уилсон вскинул руки в театральном гневе.

Стюарт оторвал телефон от уха.

– Эй ты, ну-ка сделай лицо попроще! Добро пожаловать в настоящую оперативную работу. Быть детективом – это не врезаться на «Гранд Торино» в пустые картонные коробки и не вышибать двери ногами.

– Черт побери, какие еще коробки? – спросил Уилсон.

– Не видел «Старски и Хатч»?

Уилсон посмотрел на Стюарта уже знакомым ему пустым взглядом.

– Серьезно, ты воспитан волками или что-то в этом роде?

Уилсон не ответил, продолжив оттирать испачканный ботинок о траву. Возможно, олени и величественные цари животного мира, но их дерьмо вполне себе воняет. Стюарт чувствовал его запах даже отсюда.

– Я пришлю вам счет из химчистки, – буркнул Уилсон.

– Просто вложи его в мою прощальную открытку, – ответил Стюарт. – Будет что вспомнить на пенсии.

Стюарт вновь поднес телефон к уху.

– Куинн?

– Уже почти.

Джимми снова огляделся. Они стояли в двухстах метрах от дороги, по которой шел непрерывный вечерний поток машин. Пешеходные и велосипедные дорожки, проложенные параллельно дороге, были пусты. Такая погода отпугивает всех, кроме закоренелых сумасшедших бегунов. И даже если бы какого-нибудь собачника прямо сейчас потянуло на улицу, то у песика хватило бы ума отказаться. Остальная часть парка горбилась вокруг них темными покатыми холмами на фоне облаков, освещенных огнями города.

– Сейчас… уже вот-вот… – Куинн вдруг запнулся и чуть ли не прошептал: – Локация телефона не изменилась.

– Что за чушь? – воскликнул Стюарт.

– Прошу тебя, не психуй, – произнес Куинн. – Это парк. В нем нет вышек сотовой связи, так что местоположение определяется примерно.

– Насколько именно примерно?

– Не знаю, – ответил Куинн. – Может, в пределах пары сотен метров?

– Так… сиди пока у телефона.

– Но мне нужно…

– Мне плевать, что тебе нужно, – сказал Стюарт и отключился.

Затем он огляделся внимательнее. В ста сорока метрах от себя он увидел рощицу примерно в дюжину деревьев, высаженную под углом в сорок пять градусов относительно дорожек. Не очень большая, но вполне достаточная, чтобы укрыться или спрятать тело, подумал Стюарт. Справа на расстоянии около ста восьмидесяти метров располагался один из круглых прудов, которыми изобиловал парк.

Стюарт показал на деревья.

– Ты иди туда, а я проверю пруд.

Уилсон, слишком несчастный, чтобы спорить, безропотно поплелся в направлении рощи. Стюарт пошел к пруду, пытаясь на ходу восстановить дыхание. Быть найденным лежащим лицом в оленьих какашках оттого, что у него отказало сердце, – не таким бы он хотел запомниться коллегам в последнюю неделю службы. Стюарт стал светить фонариком на землю перед собой, пытаясь сберечь то, что осталось от обуви. Над ним и без того регулярно стебались за «блестящую» полировку ботинок. Но ему было все равно. Он родился пятым по счету мальчиком в семье и лишь годам к двадцати стал носить обувь без чужих потертостей.

Приближаясь к пруду, Стюарт что-то заметил… Кажется, слабый свет. Он выключил фонарик, чтобы лучше видеть в темноте, и – та-дам! – разглядел очертания машины, припаркованной на противоположном берегу пруда. Машина стояла задом к Стюарту, и теперь он сумел разглядеть, что свет льется с переднего сиденья. Он повернулся к Уилсону, тихо свистнул, а потом включил и выключил фонарик. Он увидел, как луч фонаря Уилсона остановился и, изменив направление, двинулся к нему. Стюарт ускорил шаг, не включая свет. Он не хотел, чтобы Конрой и Малкроун испугались и сбежали.

Подойдя поближе, он увидел, что это БМВ синего или черного цвета. А еще он разглядел неровный грунтовый съезд, ведущий от одной из боковых дорожек к пруду. Должно быть, его проложили, чтобы сюда могли заезжать парковые садовники. Вдруг сквозь барабанящий дождь и отдаленный шум дорожного движения Стюарт различил еще один звук – вернее, настойчивый напряженный вой. Что бы это ни значило, но вой приближался. Стюарт уже был примерно в двадцати пяти метрах от БМВ, когда деревья прорезал одинокий луч фары, подпрыгивающий на боковой дорожке. Стюарт бросился бежать, увидев, что мотоциклист выключил свет. Теперь он отчетливо разглядел силуэт человека на фоне городских огней. Который, кажется, что-то вытаскивал из куртки…

– ПИСТОЛЕТ! – закричал Стюарт и стал выдергивать свой из кобуры под мышкой левой руки.

Но когда скользкая от пота и дождя рука нащупала наконец застежку, правая нога за что-то зацепилась. Гладкая подошва левого ботинка поскользнулась на влажной земле. И Стюарт упал. Тяжело. Беспорядочно. Лицом вниз. Не сумев вовремя поднять руки, чтобы смягчить падение. Ощутив боль. Пистолет вылетел из правой руки, а левое запястье вывернулось оттого, что фонарик ткнулся в землю. Медальон Святого Михаила впился в грудь.

Чуть не задохнувшись, Стюарт выплюнул мокрую траву, попавшую в рот, встал на колени и принялся скрести землю вокруг себя в поисках пистолета.

– Нет, нет, нет, нет!

Все еще шаря руками, он глянул на БМВ. В фильмах такой момент обычно замедляется. Но теперь казалось, что все происходит слишком быстро. Ужасно, неудержимо быстро. Он увидел очертания мотоциклиста, замедлившего ход и поравнявшегося с неподвижной машиной. Он увидел вытянутую руку с пистолетом. Вслед за тем мимо него из темноты промчалась фигура Уилсона. Молодой человек остановился, пригнулся и выстрелил – почти ровно в тот момент, когда мотоциклист открыл огонь. Два выстрела бахнули в быстрой последовательности – словно один стал эхом другого. Мотоциклист слетел с мотоцикла так идеально, что машина продолжила движение без него – как лошадь в «Гранд Нэшенел»[56]56
  «Гранд Нэшенел» (англ. Grand National) – всемирно известные скачки с препятствиями, которые ежегодно проводятся в Англии на ипподроме в Эйнтри.


[Закрыть], потерявшая седока, но по-прежнему стремящаяся к победе.

А потом раздались крики.

Глава тридцатая

– В смысле у тебя его нет? – не поняла Бриджит.

Они стояли на тротуаре перед одним из тех круглосуточных магазинчиков, которые обычно можно найти где угодно, но чтобы наткнуться на этот, им пришлось удручающе долго брести под дождем. В таких магазинах обычно не продают зонтиков, и, как оказалось, этот не стал исключением. Впрочем, парень-азиат, стоявший за прилавком, согласился продать Бриджит свой личный зонт-трость за последние оставшиеся у них тридцать евро. Парень читал университетскую книгу по экономике и, судя по всему, глубоко постиг основополагающие принципы своего предмета. Он понимал, что в данный момент это «рынок продавца», в котором спрос на товар намного превышает величину предложения.

Теперь Бриджит и Пол стояли на тротуаре, укрывшись под свежеприобретенным зонтом, и продолжали спорить.

Покинув бассейн, они проехали на такси, затем в автобусе, потом прошли пешком, после чего сели на другой автобус и сменили еще несколько. Сейчас они находились где-то в южном пригороде, в котором Бриджит никогда не бывала. И что-то ей подсказывало, что и Пол здесь ориентировался не лучше. Но он уверял ее, что знает, куда ехать, – просто хотел убедиться, что за ними не следят. Его паранойя казалась оправданной вплоть до момента, когда разверзлись небесные хляби. Бриджит не взяла с собой зонт, когда выходила из дома утром, но у нее хотя бы имелась машина. Она пыталась привести доводы в пользу того, чтобы вернуться и забрать ее, но образ возможной бомбы, заложенной под днище, несколько омрачил эту идею. Правда, машину она оставила на стоянке возле парка Сант-Стивенс-Грин, и это внушало определенное беспокойство. Через несколько суток счет за стоянку превысит стоимость самой машины. Если Бриджит не заберет ее к понедельнику, то будет дешевле взорвать ее самой.

– Мобильные телефоны могут отслеживать. Я должен был от него избавиться, – ответил Пол.

– Но… это же мой телефон!

– Вот именно! Если бы я сказал, что задумал сделать, то ты бы устроила скандал.

– А чем я, по-твоему, собираюсь заняться сейчас?

– Теперь в этом нет смысла. Телефона больше нет.

– И только из-за… Господи, как ты меня бесишь! Ты не мог его просто отключить?

– Нет. Его могут найти, даже если он выключен, – ответил Пол и добавил: – Мне так кажется.

– Тебе кажется? Тебе кажется?! Мы могли бы проверить это предположение в Гугле через мой трехмесячный телефон, но, постой-ка, ведь мы не можем! Ведь ты взял и выбросил его на фиг, ни о чем меня не спросив!

– Я не выбрасывал. Фактически. Я знаю, где он сейчас.

Бриджит даже не стала слушать.

– Я же в кредит его купила и… о-о… – она запрокинула голову, словно ее ударили по лицу. – Зачем я отказалась от этой чертовой страховки?

– Успокойся, ладно? В худшем случае я куплю тебе новый.

– Ты купишь мне новый? Позволь напомнить, что единственная причина, по которой я узнала, что у тебя нет моего телефона, состоит в том, что ты попросил у меня последние восемьдесят пять центов на телефонный звонок! Как, черт возьми, ты собираешься купить мне новый телефон?

– Тихо! – перебил Пол, нервно озираясь. – Ты привлечешь внимание.

– Поверь, я еще даже не начинала. Вот сейчас засуну этот зонтик тебе в рот и…

– Ты забыла, что меня пытаются убить?

– Я это помню и собираюсь сэкономить им много времени и сил.

– Ты устраиваешь какую-то мелодраму.

Подняв зонтик с искренним намерением нанести удар, Бриджит вдруг застыла, поскольку ей в голову пришла мысль.

– Погоди. Ты сказал, что «фактически» не выбрасывал? В каком смысле «фактически»?

Глава тридцать первая

Детектив-инспектор Джимми Стюарт оцепенело наблюдал за мигающими синими огнями последних машин скорой помощи, отражавшимися от тусклого металла ограждения пруда. Сирена взвыла один раз – и тут же умолкла. В это время в Феникс-парке не было почти никого, чтобы затруднить проезд, как не было и пациентов, получивших опасные для жизни травмы. Ну, не считая, конечно, мертвого парня.

Стюарт стоял на одном месте в ожидании, но если бы вы спросили, чего именно он ждал, то вряд ли бы он вам ответил. Будут вопросы, будет очень много вопросов. Кто-то сунул ему в руку зонт, и он добросовестно держал его над головой, хотя уже давно промок до нитки. Парни из Технического бюро натягивали брезент в совершенно тщетной попытке защитить следы преступления от непрекращавшегося проливного дождя.

Он молча смотрел на БМВ. После всего произошедшего Стюарт чувствовал, что у него не хватает возможностей мозга, чтобы охватить всю картину целиком. Весь день начинал казаться беспокойным кошмарным сном. Может, сосредоточиться на мелких, на первый взгляд, подробностях и это поможет ему проснуться? Но с чего бы начать?

Ни Бриджит Конрой, ни Пола Малкроуна в БМВ не обнаружилось. Единственное, что удалось вытянуть из пары, сидевшей внутри, так это то, что их зовут Дункан Маклафлин и Кили Миллс. Стюарт понятия не имел, что они делали посреди всего этого. Впрочем, не совсем так. Что они делали, он прекрасно себе представлял. Два человека находились в машине, припаркованной в укромном уголке Феникс-парка после наступления темноты. Даже его бабушка сообразила бы зачем, несмотря на то что умерла двадцать пять лет назад. Но он никак не мог понять, какое отношение эти люди имеют к Бриджит Конрой и Полу Малкроуну. Ясно же, что это неспроста. Каковы были шансы на то, что они с Уилсоном случайно наткнутся на одно нападение, ожидая совсем другого? Все-таки это Дублин: убийства здесь еще не стали обыденностью.

Кстати, о невозможном: исход дела целиком решил «героический выстрел» Уилсона. Одну-единственную пулю – влетевшую прямо в прозрачное защитное стекло шлема двигавшегося на большой скорости мотоциклиста – он выпустил с расстояния двадцати метров. Шансы на подобное везение вполне себе астрономические. Стюарт поежился, вспомнив собственное позорное падение. Он гордился своими умениями, но когда пришло время действовать, Стюарт стоял на коленях в траве, как унылый старый дурак, и шарил во тьме в поисках пистолета. И только Уилсон, тот самый Уилсон спас жизнь мистеру Маклафлину, мисс Миллс и, черт возьми, почти наверняка и ему самому!

И теперь он даже не может его поблагодарить. Подбежав к поверженному противнику, Уилсон воочию увидел повреждения, которые способна нанести голове пуля – особенно после того, как пару раз срикошетит внутри мотоциклетного шлема. Получив огромное впечатление, молодой человек тут же расстался со съеденным обедом и упал в обморок, стукнувшись вдобавок головой о бордюрный камень. Впрочем, обошлось: он почти сразу пришел в себя. Прежде чем прибыли первые спасатели, Стюарт вычистил Уилсона как сумел и помог ему сесть в машину скорой помощи – разумеется, после того, как врачи разобрались с гражданскими. Надо будет поговорить с криминалистами. Уилсон забил эффектный победный гол, так что о досадном послематчевом инциденте было бы неплохо забыть.

Стюарт понял, что смотрит на пулевое отверстие в капоте над передней левой шиной БМВ. Мотоциклист успел сделать только один выстрел, прежде чем Уилсон его так эффектно «снял». По сидящим внутри машины людям убийца промахнулся сантиметров на тридцать. Один из криминалистов взволнованно сообщил Стюарту, что найденное оружие – это «Глок-17» калибра девять миллиметров с магазином на 33 патрона. Если бы не Уилсон, то парочка в БМВ была бы уже мертва. И Стюарт, скорее всего, тоже.

Вдруг ему в голову пришла мысль. Он обошел БМВ и, вынув из заднего кармана платок, открыл переднюю пассажирскую дверь. Затем достал телефон и вновь набрал номер медсестры Бриджит Конрой. Сквозь стук тяжелых дождевых капель ему послышалось слабое жужжание. Покрутив головой, Стюарт определил, что звук доносится с заднего сиденья. Тогда он открыл заднюю дверь и позвонил еще раз. Слабый свет на дне одного из пакетов указал на местоположение телефона. Он лежал рядом с тем, что на малоопытный взгляд Стюарта выглядело как довольно дорогое женское белье. Что ж, одна загадка частично решена. Теперь осталось понять, как телефон туда попал.

Стюарт чуть не подпрыгнул, когда завибрировал его собственный аппарат, все еще зажатый в руке. Номер не определился. Стюарт поразмышлял, не переключить ли его на автоответчик, но потом передумал.

– Детектив-инспектор Стюарт слушает.

– Здравствуйте, инспектор. Это Нора Стокс из адвокатской конторы «Гриви и Ко». Мне нужно срочно с вами поговорить.

– Сейчас не лучшее время, мисс Стокс.

Стюарт осторожно закрыл заднюю дверь машины и направился к Филлипсу, старшему криминалисту. Нужно поскорее снять «пальчики» с телефона Бриджит.

– Это касается моего клиента – Пола Малкроуна. Он попросил меня стать посредницей между ним и полицией.

Стюарт замер как вкопанный.

– Когда вы с ним говорили в последний раз?

– Только что по телефону.

– С ним все в порядке? Он с Бриджит Конрой?

– Да, – ответила Нора, – оба живы и здоровы.

– Где они?

– Боюсь, он мне этого не скажет.

– У вас сохранился их номер?

– Нет. Он позвонил из телефона-автомата. Сказал, что избавился от своего мобильника. Если честно, мне кажется, он ведет себя как параноик.

Стюарт бросил взгляд на уже начавший коченеть труп мотоциклиста.

– Ну, я бы так не сказал.

Глава тридцать вторая

Бриджит смотрела на пологую подъездную дорожку, ведущую к большому отдельно стоящему дому. А может, и к особняку. Бриджит не знала точно, где проходит грань между «домом» и «особняком», ведь сравнивать ей еще никогда не доводилось.

– Здесь? Серьезно? – спросила она

– Здесь. Серьезно, – ответил Пол.

Это было не совсем то, что она ожидала увидеть. Она не могла сказать, чего именно ожидала, но определенно не это. Может, наркоманский притон? Или какой-нибудь гараж? Или грязный отель? Пол сказал только, что знает место, где они будут в безопасности. И он оказался прав. Никто не поверит, что они здесь. Бриджит, например, была здесь и не верила.

Она могла предположить, что в доме шесть спален. Или даже больше. На улице, полной огромных и дорогих домов с охраняемыми воротами, чей вид как бы говорил «Кто вы такие? Здесь вам не рады!», этот особняк казался самым выдающимся. На вид он был старинным, построенным еще в те времена, когда фраза «помещение для слуг» использовалась так же естественно, как и сами слуги. Конечно, жители этого района Дублина наверняка по-прежнему держат слуг, но Бриджит была готова поспорить, что этим словом их уже не называют. Дом был сложен из того старого серого камня, который превращает метафору «мой дом – моя крепость» в простую констатацию факта. Если бы Бриджит предпочитала читать не детективы, а определенного качества любовные романы, то она бы лучше разбиралась в таких особняках. Это был дом того сорта, от которого героиня либо откажется ради того, чтобы быть с возлюбленным, либо будет жить в нем долго и счастливо после того, как найдет богатого парня и отдаст ему свое сердце – конечно же, не из-за денег. Короче говоря, это была та недвижимость, которая чаще всего движет собой романтический сюжет.

Когда они пошли по подъездной дорожке, Пол вытянул руку ладонью вверх.

– Ну вот, как всегда! Дождь закончился в последнюю минуту.

Бриджит закрыла зонт и стала возиться с неудобной застежкой, озираясь вокруг с благоговейным трепетом. Миновав деревья, которые перекрывали вид на дом с дороги, она увидела посреди обширной лужайки настоящий фонтан с херувимом, плюющим струйкой изо рта. Надень на него спортивную футболку, и он вполне мог сойти за судью, замершего в центре идеального поля для мини-футбола. В воздухе висел сладкий запах свежескошенной травы. Когда они почти добрались до конца подъездной дорожки, упиравшейся в большую застекленную веранду перед домом, Бриджит вдруг пронзила тревожная мысль. Она остановила Пола, положив руку ему на плечо, наклонилась и проговорила как можно непринужденнее:

– Только не говори, что мы собираемся туда… – Бриджит поджала губы и дернула головой, посчитав, что этот жест скажет больше слов. – Ну, ты понял…

Пол вопросительно поднял брови.

– Нет, не понял.

Бриджит придвинулась еще ближе, тревожно посматривая по сторонам:

– …вломиться…

Пол наклонился и преувеличенно заговорщицки прошептал:

– Только если не работает звонок.

Бриджит смущенно отстранилась. Пол покачал головой в притворном негодовании.

– Вот честно, за кого ты меня принимаешь?

Бриджит залилась краской.

– Да я просто… ну…

Пол прошел вперед и нажал на кнопку звонка. Его сочный колокольный звук вполне подходил для такого грандиозного на вид недвижимого имущества. Откуда-то из глубин дома немедленно донесся надменный женский голос:

– Никакого, млять, покоя!

Бриджит испуганно взглянула на Пола, но тот ответил ободряющей улыбкой:

– Это дом Дороти – одной милой старушки. Она хоть и ругается как солдафон, но из вежливости старается смягчать нехорошие слова.

– Понятно.

Немного помолчав, Пол добавил:

– Она думает, что я ее внук.

– Что?!

Но прежде чем Бриджит успела что-нибудь добавить, внутренняя дверь отворилась и на пороге предстала маленькая женщина лет восьмидесяти. Ее седые волосы были собраны в аккуратный пучок, а поверх джемпера и широких брюк она накинула домашний халат в цветочек. На шее на цепочке висели очки в толстой роговой оправе. Хрупкий внешний вид слегка диссонировал с колючими голубыми глазами. В них светилась свирепая сила, которая заставляет любого, пойманного в ловушку ее взгляда, чувствовать себя мелким лесным зверьком, случайно застигнутым на полянке. Бросив на Пола всего один взгляд, она резко обернулась и крикнула куда-то в коридор позади себя:

– Пан Ли, вынеси гребаные баки, деточка!

– Привет, Дороти! – крикнул Пол, чтобы его расслышали через закрытую стеклянную дверь. – Завтра не день сбора мусора. Сегодня пятница!

Дороти обернулась и посмотрела на него скорее раздосадованно, нежели сконфуженно.

– Но ты же навещаешь меня по понедельникам, Грегори.

– Обычно да.

– Хм-м, это объясняет, почему Пан Ли уже ушла. Наверное, не захотела видеть этого ужасного человека. Итак, почему ты здесь? – спросила Дороти уже без злости.

– Разве внук не может захотеть проведать любимую бабушку?

– Ты решил провести вечер пятницы с бабушкой? Так и знала, что ты гей!

– Я не гей.

– Либераче[57]57
  Владзю Валентино Либераче (1919–1987) – американский пианист, певец и шоумен. В 1950–1970-х годах – самый высокооплачиваемый артист в мире. Однажды выиграл судебное дело против таблоида The Daily Mirror, заподозрившего музыканта в гомосексуализме. Позже выяснилось, что в то же самое время Либераче поддерживал отношения с мужчиной.


[Закрыть] так же говорил.

– Как и многие другие, которые не были геями, Дороти.

– Я, в общем-то, не против. В наше время многие молодые люди балуются под хвост. Желаю удачи! Только не становись танцором, они очень противные, – Дороти оглядела Пола с ног до головы, словно впервые увидев. – Господи, мальчик, что ты с собой сделал?

Пол осторожно поднял перевязанную правую руку.

– Ничего серьезного, бабушка. Всего лишь потянул мышцу в спортзале.

– Вообще-то я имела в виду свитер. Но и это тоже, да.

– Кстати, – сказал Пол, – хочу познакомить тебя со своей подругой…

Пола прервала стеклянная дверь, открывшаяся наружу, и мимо него протиснулась Дороти – причем гораздо бодрее, чем можно было ожидать от женщины в ее возрасте. Старушка встала прямо перед Бриджит, ощутившей некоторый дискомфорт. Дороти надела очки и посмотрела на нее снизу вверх. Толстые линзы увеличили глаза пожилой леди до размеров двух обвиняющих крышек от кастрюль. Согбенная поза отняла у Дороти часть роста, превратив ее в полутораметровый вопросительный знак. Близкий свет этих голубых глаз напомнил Бриджит тот единственный случай, когда она посещала солярий.

– Как тебя зовут, юная леди?

– Э-э-э, – протянула Бриджит, не зная, что ответить, и растерянно посмотрела на Пола.

– Говори сама, деточка, не надо на него глядеть. Ты ведь помнишь свое имя, не так ли?

– Да, – ответила Бриджит, – я Бриджит Конрой. Приятно познакомиться, миссис, э-э…

Она запнулась, поняв, что ей недостает знания многих деталей.

– Бабушка, она… – попытался вмешаться Пол.

Дороти остановила его поднятием руки, не сводя глаз с Бриджит.

– Ты беременна?

– Господи, нет!

– Мечтаешь выйти замуж ради денег?

Бриджит застали врасплох, но она быстро взяла себя в руки.

– Абсолютно не желаю. У меня есть работа. Я не собственность, которую можно купить или продать.

Дороти поизучала ее еще немного, затем взглянула на Пола, потом вновь посмотрела на Бриджит.

– Она мне нравится, – наконец объявила она. – Есть в ней порох. Но этого мало. Что происходит вот тут?

Дороти помахала пальцем туда-сюда между Полом и Бриджит.

– Мы просто друзья, бабушка, – ответил Пол.

– Да брось! – отмахнулась Дороти. – Никогда не поверю. Или ты действительно гей?

Она испытующе посмотрела на Пола.

– Ну хорошо, подловила. Тебя не проведешь! – рассмеялся Пол.

– Оставь этот снисходительный тон. Хотя… возможно, юная леди лесбиянка?

– Я не лесбиянка, – сухо ответила Бриджит.

– Ничего страшного, если даже так, – утешила Дороти. – Дженни Кларк была лесбиянкой, но при этом опуенно крутой. Это очень толковые девушки. По моему опыту, никто не справляется со сложными ситуациями лучше, чем они.

– Возможно, это оттого, что им не надо корчить из себя дурочек, чтобы понравиться мужчинам, – предположила Бриджит.

– Хм-м, – задумалась Дороти, – интересная теория.

– Ну хорошо, – вмешался Пол. – Ты позволишь нам…

Дороти повернулась на звук хлопнувшей автомобильной двери.

– Бримсон, это ты?

Сквозь щель в живой изгороди Бриджит увидела, как сосед, находившийся метрах в двадцати от них, замер на своей подъездной дорожке подобно кролику в свете фар. Дороти, должно быть, ориентировалась только по звуку, но слух у нее был явно не хуже, чем у летучей мыши. Испуганное выражение лица мужчины отчетливо указывало на то, что она правильно угадала его личность.

– Да, миссис Грэхем. Добрый вечер.

– Не вижу в нем ничего доброго! Если твой гребаный кот еще раз насерет на мою лужайку, то я застрелю эту мелкую гадину на фуй!

Мистер Бримсон, кажется, хотел дать дипломатичный ответ, но резко передумал, когда Дороти достала из кармана халата пистолет и принялась им размахивать.

– Уж я всажу в него пулю, вот увидишь! – прокричала Дороти, затем, придвинувшись к Бриджит, доверительным шепотом добавила: – Я смотрю «Прослушку». Конечно, ни хрена не понятно, о чем там говорят, но сериал тем не менее чудесный!

На вид пистолет был довольно старым, но Бриджит вполне разделяла опасения мистера Бримсона. В конце концов, если оружие старое, то это вовсе не означает, что из него не убивали людей. Не все жертвы Первой мировой войны пали от холода. Бриджит с тревогой посмотрела на Пола, но тот только поднял руки в успокоительном жесте. Бримсон попытался юркнуть в дверь своего дома так проворно, что отскочил от нее как мячик – дрожащая рука не смогла с первого раза попасть ключом в замок.

– Бабушка, – сказал Пол, – ты не собираешься нас пригласить?

– Да-да, конечно, – ответила она. – Идемте в дом.

Дороти повернулась и пошла внутрь.

Пол шагнул на веранду. Бриджит последовала за ним, но только для того, чтобы схватить за руку и резко развернуть.

– Эй, полегче! – возмутился Пол.

– Какого черта ты творишь? – прошипела Бриджит. – Ты что, обманываешь эту добрую пожилую леди?

– Добрую? – улыбнулся Пол. – Ты видела, какой у нее пистолет?

– Это не… Она правда думает, что ты ее внук?

– Ну да. Я навещаю ее каждый понедельник уже два года.

Бриджит посмотрела на него с ужасом.

– Но…

– Ты что, забыла, как мы познакомились? – перебил Пол.

– Да, но это совсем другое. Я имею в виду… приходить к кому-то в дом.

– Я начал навещать ее, когда она лежала в больнице. Так мы и поладили…

– Но…

– И между прочим, я совершенно уверен, что все ее пистолеты выведены из строя, так что не волнуйся. Это просто показуха.

– Все?

В дверях показалась голова Дороти.

– Эй, вы собираетесь входить или нет? – она окинула обоих взглядом, и ее глаза загорелись. – Или вы выясняли любовные отношения? Я угадала?

– Нет, – хором ответили Пол и Бриджит.

– Не хотите говорить – не надо. Входите скорее, не выпускайте тепло наружу. Я, к вашему сведению, деньги не печатаю.

Она помахала им пистолетом с самым дружелюбным видом, с каким только можно махать пистолетом. Ведь это всего лишь зажатый в руке предмет.

Пол быстро вошел, Бриджит последовала за ним, и Дороти плотно закрыла дверь.

Инстинктивно Бриджит пригнулась, как только оказалась в холле. В доме были высокие потолки, но «восхитительное ощущение пространства», как говорят ведущие телешоу о недвижимости, оказалось слегка испорчено пикирующим сверху орлом. Приглядевшись, Бриджит поняла, что раскрывшая клюв птица навсегда застыла в атакующей позе, поскольку была подвешена на проволочках к потолку. Бриджит оглядела холл. Десятки пар мертвых глаз злобно уставились на нее в ответ. Возникало ощущение, будто кто-то застрелил и выставил на обозрение тушки всех диких обитателей целого леса.